tonight

- Я всегда буду говорить что-то не то, - тихо сообщил Мориарти, - а ты каждый раз будешь расстраиваться и обижаться? Взгляд Джима, как всегда пронзительный и внимательный, заставил Брука мелко вздрогнуть. - Джим, - тепло проговорил актер, на губах его скользнула умиротворенная улыбка. - Во-первых, не всегда, рано или поздно ты сможешь подобрать нужные слова. Нужно же с чего-то начинать. Во-вторых, если не изменишься ты, то я постараюсь привыкнуть. Это... это же наверняка не очень сложно. Джим моргнул, выпрямляясь, но не отстраняясь слишком сильно. "Начать", наверное, можно было с того, что не надо сообщать Бруку в очередной раз, как раздражает его вечная покорность. Тем более, она не раздражала - потому что, кажется, это была не покорность, а что-то другое. Что-то вроде готовности поменять свои привычки не из страха, не потому что так проще, а для того, чтобы сохранить то, что между ними было. От этого смутного, неопределенного понимания болезненно щемило в груди, и бессмысленный набор букв, являвший ранее для Джима слово "благодарность", наконец обрел ясный, физически ощущаемый смысл. Мориарти взял ладони Ричарда в свои, опять склоняясь и прижимая тонкие пальцы к своим губам. - Думаю, я смогу, - едва слышно, но очень отчетливо выговорил он, - я... постараюсь. Нет... Я обещаю. Ричард издал тихий, но совершенно добрый смешок и, выпутав одну свою руку из ладоней Мориарти, кончиками вечно холодных пальцев приподнял голову Джима, чтобы посмотреть ему в глаза. И казалось, что только для него они становились такими теплыми и нежными, как горячий шоколад. А в том, что Мориарти сможет сдержать свое слово, Брук даже и не сомневался. - Пойдем в спальню, - тихо сказал он. - Я тоже про свои обещания не забываю, - шкодливо улыбаясь, проговорил актер. От казавшихся ледяными подушечек пальцев Ричарда по всему телу словно разбегались острые маленькие молнии, а его негромкие слова эхом отдавались где-то в области солнечного сплетения, слегка учащая дыхание Мориарти. Осторожно сжав вторую ладонь актера, Джим встал и потянул его за собой, приобнимая за пояс и приближая к себе. - Ну, пойдем, - выдохнул он, чуть прищуриваясь. Ему хотелось язвить. Он всегда язвил, это была естественная защитная реакция на что угодно. Чтобы молчать было легче, он убрал руку с талии Брука, по-прежнему не выпуская его ладонь, заставил себя развернуться и почти спокойно зашагал по коридору, направляясь на второй этаж. Брук с легкой улыбкой на губах следовал за Джимом, крепко сжимая его теплую руку. Весь путь до спальни актер смотрел Джиму в затылок, где-то в глубине души осознавая, что если бы видел хотя бы профиль Мориарти, видел бы его губы, не мог бы себя сдерживать. И как только они дошли до спальни, Ричард уже не хотел сдерживать свои чувства и желания. Он медленно подошел к консультанту и прижался к его губам, тут же углубляя поцелуй, и обнял его за талию, прижимая к себе. Едва не задохнувшись от ударившей в голову горячей волны, Джим обхватил ладонью затылок актера, исступленно, почти жестко целуя его, другой рукой снова нервно комкая в пальцах его футболку. Этот запал длился пару секунд, а затем в груди словно что-то разжалось, позволяя дышать нормально. На долю мгновения отстранившись, Мориарти тут же снова накрыл губы Ричарда поцелуем, таким же глубоким, но теперь очень нежным и неторопливым, не выжигающим сознание, как предыдущий, а мягко его затуманивающим, отчего казалось, что не существует в мире больше ничего, кроме этих теплых губ, привкус горького шоколада на которых казался слаще любого сахара. Выпустив из своей судорожной хватки тонкую ткань, Джим приподнял подол и сперва чуть нерешительно коснулся кожи Ричарда одними только кончиками пальцев, а затем прижал горячую ладонь к его пояснице, легкими поглаживающими движениями поднимаясь к лопаткам, задирая футболку. Напор Мориарти напугал Ричарда, но он почти сразу же стал намного нежнее и мягче, из-за чего на губах актера появилась легкая улыбка, которая, однако, ничуть не помешала их поцелую... И как же легко сейчас было Бруку. Он, кажется, только сейчас и понял, насколько нужен ему Джим, насколько необходима эта настойчивая забота, какое для него счастье было встретить на своем пути Мориарти. - Джим, - Ричард несколько отстранился от Джеймса и с огромной любовью, неясно граничащей с обожанием, посмотрел в его кремово-шоколадные, теплые в приглушенном освещении комнаты глаза. - Джим, я так сильно люблю тебя, - на одном дыхании выдохнул актер, снова легко прижимаясь к его губам, упираясь руками в его грудь, притягивая за собой к кровати. Мориарти зажмурился, ловя губы Ричарда своими и снова целуя его, словно пытаясь заставить его замолчать. Он годами, десятилетиями вырабатывал в себе способность встречать невозмутимой усмешкой любые слова, какие угодно, от угроз и оскорблений до откровенной лести, были среди них и уверения в любви и верности, - разные попадаются клиенты, - но к такой безусловной искренности в этих словах, к безмолвному их подтверждению во взгляде он был не готов. Ему отчаянно хотелось слышать это от Брука снова и снова - но вместе с тем эти слова причиняли почти физическую боль, дополнявшуюся тем, что сам он не мог ответить тем же. Не потому, что не чувствовал того же самого - еще как чувствовал, его сердце, уже даже не колотившееся, а беспомощно трепыхавшееся, замирало от острой, рвущей душу нежности и чего-то еще несоизмеримо большего, того, что не поддавалось никакому словесному описанию. Это, по-видимому, и называлось любовью, - консультант просто не мог повторить уже сказанное однажды, не получалось, вырывались только какие-то нечленораздельные местоимения. Подойдя совсем близко к кровати, Джим немного отстранился и легонько толкнул актера на постель, обхватывая его за пояс уже через мгновение после того, как тот потерял равновесие, и мягко опуская на спину. Задержавшись еще на несколько секунд, он стянул с Брука футболку, а затем осторожно опустился сверху, глядя Ричарду прямо в глаза, чувствуя, как дрожат на кончиках ресниц выступившие слезы. - Я всегда знал, что мне никто не нужен... - прошептал он, моргая и тут же слизывая с щек актера соленые капельки, практически не осознавая, что делает, - но я был не совсем прав - мне не нужен никто, кроме тебя. Я так долго думал, что у меня нет души... а оказалось, что нужно было только ее встретить... Ты - моя душа, Ричард. Без тебя я просто калькулятор. Он говорил, может, слишком много, но хотя бы так пытался выразить то, что не мог сказать прямо во второй раз. Ричард только чуть заметно улыбался, полностью доверяясь действиям и движениям Мориарти. - Джим, - тихо, словно только для себя, прошептал Брук, - Джим, - он провел кончиками пальцев по его щеке, стараясь слепо игнорировать выступившие на глазах самого опасного человека в Лондоне слезы. - О, Джим, - все повторял актер это одно заветное имя, которое заклинанием зависало в воздухе и вот-вот должно было совершить чудо. И одного только имени было достаточно, чтобы чудо сработало. - Ты же совсем не машина, - мягко проговорил он, не отрывая взгляда от невероятно теплых глаз Джима, и, проведя ладонями по дорогой шелковой рубашке, остановился на пуговицах, неторопливо их расстегивая. - Родной, ты самый необыкновенный человек, которого мне посчастливилось встретить. И откуда только в нем были эти слезы? А ведь Брук раньше всегда думал, что его босс (хотя это в прошлом должно остаться) совершенно сух и не эмоционален. А теперь все настолько резко изменилось, что Ричард даже и не заметил, как и когда. И все эти изменения были только к лучшему, потому что теперь актер видел Мориарти настоящим, таким, каким он должен быть - настоящим человеком, со всеми прилагающимися эмоциями и чувствами. - Нет, не машина... - опираясь на руки и стараясь не прижиматься к Ричарду грудью, чтобы не мешать ему разбираться с пуговицами, Джим наклонил голову, покрывая легкими поцелуями лицо актера, доходя до губ и останавливаясь на них, не в силах оторваться, чуть прихватывая зубами его нижнюю губу. Он не спрашивал, как и когда Ричард это понял. Не спрашивал, когда и почему та привязанность, о которой актер упоминал изначально, что-то вроде стокгольмского синдрома, переросла в это глубокое, удивительное чувство, которое сейчас Джим видел в глазах Брука. Тем более он не спрашивал, как удалось Ричарду вытащить из него на свет божий это странное, эмоциональное, заботливое существо, почти не знакомое Джиму, но уже не казавшееся таким невероятно жалким и ненужным. Не спрашивал, потому что было неважно - важно было, что все это на самом деле произошло. Склонив голову еще ниже, Мориарти прижался губами к тонкой коже на шее актера и опустил одну руку, нашаривая пальцами пояс его джинсов и принимаясь за застежку. Каждое прикосновение Мориарти отдавалось электрическим зарядом по телу, а поцелуи, которыми покрывал консультант чувствительную кожу на шее, сбивали все дыхание к чертям, и актер только беспомощно хватал ртом воздух, на каждом выдохе издавая пошловатый стон. Вскоре он закончил со всеми пуговицами и стащил с Джима рубашку, тут же отправляя её на пол и проводя руками по спине Мориарти снизу вверх, впутывая пальцы в волосы гения, прижимая его ещё ближе к своей шее, как бы давая разрешение продолжать. Почувствовав прикосновение казавшихся сравнительно прохладными пальцев Ричарда к своей спине, Джим прерывисто вздохнул, проводя губами вдоль его ключицы, целуя изгиб его шеи, осторожно прижимаясь к его груди и чувствуя, как ударяется о ребра его сердце. Расстегнув наконец джинсы актера, Мориарти медленно провел пальцами по его животу, потом завел руку ему за спину и, неосознанно задержав дыхание, просунул ладонь под резинку его плавок. Повернув и чуть приподняв голову, он мягко тронул губами мочку уха Ричарда, затем немного отстранился и неторопливо стянул с него оставшуюся одежду, не отрывая взгляда от его затягивающих бездонных глаз, почему-то не смея его разглядывать, как в прошлый раз. Не должно было сейчас быть никакой пошлости и нарочитости, никакой игры, потому что со всей ясностью Джим внезапно осознал, что вот эта близость, именно с этим человеком - самое драгоценное, что у него есть. Обняв Ричарда и снова крепко прижав к себе, он поцеловал его со всей нежностью, на которую был способен. Брук отвечал со всей нежностью, что он мог вложить в этот поцелуй, проводя холодными пальцами по теплой коже. От каждого поцелуя и прикосновения становилось горячо, и сердце замирало в груди. - Джим, - в голове пронеслась здравая мысль, и актер поспешил её озвучить. - А у тебя презерватив-то есть? Не сдержавшись, Джим тихо засмеялся, жмурясь и легонько стукаясь лбом о лоб Ричарда: - Нет. Ты что, забеременеть боишься? - Джим, я, может быть, не так много знаю об однополом сексе, но предохраняться нужно всегда, - Ричард немного покраснел, смущенно глядя на Мориарти. - Я успел погуглить, - актер поднял брови и поджал губы, словно говорить об этом ему было стыдно. Перестав смеяться, Джим чуть приподнялся на руках, глядя на Брука почти с удивлением, отмечая и румянец, и вообще выражение смущения на его лице. - "Погуглить"? Ты... - он слегка нахмурился, подбирая слово, - как сказать... готовился? - Ну... я же помнил, о чем обещал, - Брук даже и не смотрел на Джима, просто напросто боясь пересекаться с его взглядом, хотя даже и не понимая, в чем кроется причина его страхов. - Ещё на той неделе выдалась свободная минутка, и собственно, я подумал, что стоило бы быть готовым... Еще несколько секунд Мориарти рассматривал актера, не особенно вслушиваясь в его слова, последовавшие за первой фразой, затем склонился к нему, ловя его взгляд и осторожно целуя порозовевшие скулы. - Посмотри на меня, - он мягко провел рукой по грудной клетке Ричарда, следуя пальцами по ходу ребер, - не бойся. Нужно - значит, нужно... я учту, - он улыбнулся, продолжая невесомо касаться губами лица актера, - но ведь не для всего, так? С этими словами он скользнул ладонью на живот Брука, ласково обводя впадинку пупка и легкими поглаживающими движениями спускаясь немного ниже. Ричард медленно поднял глаза, переводя взгляд на лицо Мориарти, и сам улыбнулся, увидев улыбку на лице консультанта. В голове очень не вовремя появился целый рой мыслей, сбивавший с толка и не дававший спокойно думать. Но все же была одна-единственная мысль, неоновой вывеской выделявшаяся на фоне серого однообразия. И, следуя этой идее, Брук притянул Джима к себе Ближе и впился в его губы, тут же углубляя поцелуй, стараясь запечатлеть в памяти этот неповторимый момент. И все ненужные мысли тут же пропали. Выдохнув в губы Ричарду, Джим ответил на поцелуй, крепко прижимаясь к нему, почти не оставляя между ними свободного пространства, и сначала дразняще чуть коснулся пальцами его члена, а затем обхватил ладонью, медленно проводя по всей длине. Возбуждение вязким теплом разлилось от низа живота по всему телу, и Брук что-то нечленораздельно простонал прямо в поцелуй, но ни в коем случае не стал его разрывать, остервенело целуя губы Джеймса и даже не представляя, откуда в нем появилась такая иступляющая страсть. Джим нисколько не сопротивлялся, подчиняясь сумасшедшему ритму актера, не пытаясь навязать свой, поддерживая и продолжая этот поцелуй, не дававший даже дышать. В глазах темнело от возбуждения, но он сдерживался, не давая себе ожесточать движения, так же нежно лаская Ричарда, только немного увеличивая темп и чуть сильнее сжимая пальцы. Почувствовав, что кислорода катастрофически не хватает, Ричард без какого-либо желания разорвал поцелуй и жадно глотнул воздуха, широко распахивая глаза и ища взглядом Джима - от всех этих чувств ориентироваться было совершенно невозможно. Наконец, встретившись со взглядом Мориарти, Брук, чуть приоткрыв припухшие от поцелуев губы, шумно дыша ртом, смотрел ему в глаза, просто боясь, что если оторвется от этого взгляда, то иступляющее сознание возбуждение нахлынет с головой, и контролировать себя будет уже совсем невозможно. Дыхание консультанта, неровное и поверхностное, казалось, балансировало на грани того, чтобы перестать обеспечивать достаточную оксигенацию, от этого слегка кружилась голова, но глубже дышать не выходило, грудную клетку словно огнем жгло изнутри. Следуя теперь собственному рваному ритму, Джим на секунду приостановился, с трудом отрывая взгляд от очень красных, влажно поблескивавших губ актера, а затем двинул ладонью более резко, снова стремительно ускоряясь, широко распахнутыми глазами глядя в глаза Ричарду, улавливая каждое изменение их выражения. Чувствуя, как все сильнее сбивается дыхание, он быстро наклонился, прижимаясь губами к соску актера, там, где торопливо стучало его сердце. Ричард не выдержал этой сладостной муки и бессвязно, сладко застонал, пытаясь одновременно следить за действиями Мориарти, не в силах отвести от него взгляд. Джим довел его до предела, и Брук только пошло выгибал под ним спину, уже и сам не замечая, как начинает толкаться ему в руку, пытаясь ещё ускорить темп и избавиться уже от этот невероятной, захватывающей дух пытки. Актеру казалось, что под ним нет кровати, и чтобы такие невозможные мысли не лезли в голову, он ухватился руками за простыни, чтобы хотя бы чуть-чуть почувствовать под собой твердыню. Услышав стон Ричарда, Мориарти оскалился в безумном удовлетворении, покрывая его грудь хаотичными поцелуями, и несколькими быстрыми, интенсивными, но не грубыми движениями довел его до финала, под конец непроизвольно плотнее сжимая пальцы, но тут же расслабляясь, почувствовав, что ладонь стала влажной. Ричард не помнил, чтобы когда-нибудь до того испытывал такой яркий оргазм. Рядом с Джимом все было просто восхитительно и незабываемо. Брук, не обращая внимания на то, что они уже оба перепачканы его спермой, притянул Мориарти к себе и медленно, растягивая удовольствие, стал целовать его губы, теряя счет времени. Прикрыв глаза, Джим крепко обхватил Брука за талию, сильнее прижимая к себе, хотя казалось, что ближе уже некуда. Он едва ли не задыхался, но даже не думал отпускать актера, отрываясь от его губ, спускаясь поцелуями на его шею. Мелькнула мысль, что надо бы остановиться прежде, чем бешено толкавшееся под кожей исступление достигнет того уровня, что станет наплевать и на резинки, и на мнение Ричарда, и на все остальное, но сделать это было не так просто. Все так же держа Брука в объятиях, он одним резким движением перевернулся на спину, оказываясь снизу. Каждой, казалось, клеточкой теперь ощущая надежную, успокаивающую тяжесть тела актера, он замер, сцепив пальцы на спине Ричарда, прижавшись щекой к его щеке, фиксируя в памяти эти невероятные секунды. Брук снова поймал губы Джеймса, исступленно его целуя. После того, как консультант довел актера до умопомрачительного оргазма, Ричарда жгло желание отблагодарить его тем же. Он немного приподнялся, нашаривая руками брюки Мориарти и расстегивая их, звонко щелкая ширинкой, но при этом так и не разрывая поцелуя. Опускаясь губами на его шею, чтобы оставить свои метки, чтобы никто даже и не смотрел на его гения - и Брук мог быть собственником - Ричард стащил с Джима брюки вместе с бельем и стал спускаться поцелуями все ниже и ниже, замирая лишь на мгновение, целуя низ живота, а в следующий момент уже обхватывая губами член Мориарти, неумелыми движениями обводя языком головку. Джим с тихим полустоном-полувскриком выдохнул уже не помещавшийся в легких воздух, который до этого момента глотал так, словно ему не хватало. Одной рукой судорожно вцепившись в простыню, другой он осторожно и почти неосознанно касался волос Ричарда, слегка поглаживая его по голове, концентрируясь на его неумелых и от этого еще сильнее заводивших движениях. Стараясь не задевать зубами нежной кожи, что выходило довольно скверно, Ричард принялся постепенно наращивая темп двигать головой, стараясь заглотить как можно больше. Но, как бы он не старался, у Брука не выходило вобрать член даже наполовину. Поэтому актер обхватил член Мориарти у основания ладонью и принялся ритмично двигать ею по всей длине, так что Ричарду приходилось оставлять во рту только головку, затем снова заглатывая настолько, насколько это было для него возможно. Почти не дыша и теперь уже обеими ладонями комкая простыню, Джим, не мигая, таращился в темноту перед собой, очень стараясь рефлекторно не толкнуться бедрами - Ричард и сам неплохо справлялся, иногда касаясь зубами и заставляя его вздрагивать, но эта легкая болезненность хорошо вплеталась в остальные, сводящие с ума ощущения, немного отрезвляя и помогая удержаться от лишних движений. Это же и позволило другой посторонней мысли появиться в затуманенном сознании - насколько далеко зашел Ричард в изучении данной тематики и готов ли он идти до конца. Учитывая, что он беспокоился о презервативах, неизбежная эякуляция вполне могла бы вызвать у него неприязнь. Чувствуя накатывающую волну оргазма, Джим приподнял голову и торопливо зашептал: - Ричард... хороший мой, иди сюда... - снова вплетая пальцы в волосы актера, он осторожно, ненавязчиво потянул его наверх. Ричард оторвался от своего занятия и поднял глаза на Джима. Сопротивляться указаниям Мориарти было практически невозможно, но было одно "но": - Но... ты же ещё не кончил, - сгорая от смущения, пролепетал Брук, все ещё оставаясь на месте. - Неужели я настолько плох? Джим мимолетно улыбнулся, непроизвольно сильнее сжимая волосы актера. - Нет, что ты... ты потрясающий... Просто... - он запнулся, не зная, как лучше объяснить, - ты же знаешь, что бывает в конце? Это может быть... неприятно в первый раз. Закончи руками... С усилием расслабляя пальцы, он ласково провел ладонью по голове актера, желая показать, что это не приказ, просто что-то вроде предосторожности. - Ничего страшного, - уголками губ улыбнулся Ричард, но, немного подумав, все же решил последовать совету Мориарти и поднялся к его губам, тут же рьяно их целуя. Руку свою он опустил у пульсирующему, уже готовому излиться члену, и принялся быстро, примерно в том же темпе что и раньше, двигать ею. Джим впился в губы Ричарда, обнимая его за плечи, теперь уже беспрепятственно приподнимая бедра, и через несколько секунд кончил, долгим рваным стоном выдыхая в рот актеру, не разрывая поцелуя. Перед глазами словно вспыхнули разноцветные круги, медленно тускневшие по мере возвращения Мориарти к реальности... Он водил ладонями по спине Брука, прижимаясь к нему грудью и животом так крепко, как только было возможно, переплетая их ноги, максимально увеличивая контакт. - Милый мой... - подчиняясь какой-то непонятной потребности, невнятно прошептал он, почти не отрываясь от губ Ричарда, - я люблю тебя, слышишь? Я... тебя... люблю... Брук улыбнулся в губы Джима, ложась на бок и прижимаясь к нему настолько сильно, насколько это было возможно. Ричард изучающе водил тонкими пальцами по спине гения, легко и прерывисто целуя губы Мориарти. - Я тоже тебя люблю, - Брук немного отстранился, глядя Джеймсу в глаза. - Безумно, до дрожи в коленях, до того, что мысли путаются, стоит на тебя взглянуть. Актер счастливо улыбался, даже как-то забывая, что они оба были перепачканы в сперме и собственном поту, отодвигая эти незначительные чувства куда-то глубоко-глубоко, оставляя на поверхности только всепоглощающую любовь.