Влюбиться в дракона

Сложить крылья и шагнуть, или нет, связать себя цепями, чтобы крылья не раскрылись. Я не знаю, что мне еще делать, нет выхода, а жить так, без тебя… Мы же однолюбы, и если один раз в своей жизни нам повезло найти свою половинку, то это навсегда. Знаешь, почему нас так мало? Все очень просто, мы можем «свить гнездо» только со своим любимым, и неважно, человек это или дракон. Да, я дракон, и я люблю тебя. Это древнее наследие, всплывает в нашем роду раз в 300 лет. Мои родители знали об этом, ведь умирая, старый дракон всегда говорит, когда родится новый. 5 июня, 1980 года на свет родился я, Драко Люциус Малфой. Лучше бы не рождался. Началось все на мое восемнадцатилетие. Я принял наследие. Первая трансформация очень болезненна, всю ночь моя мать просидела под дверями в подземелье. Ближе к утру я полностью принял свою истинную форму. Без ложной скромности могу сказать, что я был прекрасен: иссиня черный, с огромными, кожистыми крыльями. Чешуйчатое, сильное тело, никаких рогов или других наростов, огромные мощные лапы, длинный извивающийся хвост, десятитонная рептилия, с размахом крыльев в 17 метров, и ростом около двенадцати метров холке, одним словом, красавец, да и только. В общем, Mama упала в обморок от такой красоты. Отец потерял дар речи, но я очень быстро совладал с собой и трансформировался обратно. Мой предок построил себе замок в Гималаях. Ну, как замок, цепь связанных между собой пещер, обустроенных для жизни дракона. Но и он, и все потомки после него, упорно называли это жилище замком. Координаты для аппарации отец выдал мне в тот же день. Прибыв на место, я осмотрел свою новую обитель. Вихрь аппарации выкинул меня в огромной каменной зале, я смело мог по ней летать, не боясь натолкнутся на стены. Высота потолков метров под сто давала место воображению. Впрочем, ничего необычного в моем новом доме не было, не считая размеров, естественно. Обеденный зал, библиотека, кухня, семь гостевых спален, одна хозяйская, сокровищница и башня с одной комнатой наверху. Странная, я хочу вам сказать, башня, ни входа, ни выхода в нее я так и не нашел. Попасть в нее можно только через окно. Я тогда еще посмеялся, что она только для украденных принцесс и подходит. Зря смеялся. Осмотрев все, что можно, облазив все углы, восхитившись сокровищами библиотеки и не только, я решил, что для полного счастья мне не хватает навести тут порядок, и в принципе можно жить. Правда и запираться в четырех, пусть даже и таких огромных стенах, я не собирался. Думал, устрою себе что-то вроде летней резиденции. Но все оказалось совсем не так, как я планировал. Прибыв домой, я все обстоятельно рассказал отцу. Люциус был в восторге. А что, свой собственный ручной дракон, причем, очень богатый дракон, наследниками я его обеспечу, а большего ему и не надо. Целый месяц я жил в полной нирване. Темный лорд канул в лету, в брак я вступлю только с любимым человеком, одним словом - рай. Первый полет я никогда не забуду, ни одна метла не даст вам ощущения полета, когда только ты и ветер… Я резвился, как ребенок, чувство первобытного счастья переполняло меня. Свобода! Вот она, настоящая и плевать на все условности. Я свободен, я силен, я могуч, я король мира и… я ошибался. Отец отдал мне летописи моих предков, и я читал их запоем. Огромный кладезь информации, все тайны драконов были скрыты в древних манускриптах. Оказывается, находясь в своей истинной форме, я могу не только колдовать, но и общаться ментально, а еще я узнал, что мою чешую невозможно пробить ни заклинанием, ни магловским оружием. И еще эти маленькие пометки на полях: «во время линьки очень чешется кончик хвоста» или «никогда не ныряй в воду, не прикрыв глаза внутренним веком», или «спать на золоте - это не роскошь, так гораздо удобнее». Это и многое другое наводило меня на мысль, что предки даже из глубины веков заботятся обо мне. Это грело. Мой мир рухнул 31 июля. С самого утра я не мог найти себе места, а ночью мне приснилось полуобнаженное юношеское тело, гибкое и нежное, с крепкими широкими плечами и узкой талией. Я понял, что моей половинке сегодня исполнилось 18. «Радостную» новость я сообщил родителям за завтраком. Mama прослезилась от радости, а papa пожелал мне счастливой «охоты». Я вылетел, в прямом смысле этого слова, из мэнора, естественно, предварительно наложив на себя дезиллюминационные чары. Я летал как шальной, разрезал своими крыльями воздух и вслушивался в пространство, надеясь услышать такое родное, такое мое магическое поле. Нашел. Он был силен, почти как я, он так безумно вкусно пах, что я совсем потерял голову. А еще он был необычайно, просто катастрофически красив. Это преступление, быть настолько ачешуительным. Он шел по Косому Переулку. Эта спина, эти плечи, эта… ну в смысле ноги. Рядом с ним шли люди, но для меня их не существовало, я видел только его. Тысячу раз я пожалел потом об этом, но тогда я сорвался. Подлетев к нему на бреющем полете, я схватил своё сокровище. Стараясь не навредить ему своими когтями, я понес его в свой замок, в наш замок. Влетев в большой зал, я аккуратно выпустил свою ношу. Он был прекрасен. Черные, растрепанные волосы, мраморная кожа, и самый лучший в мире запах, я не удержался и лизнул его в щеку. Мой малыш упал. С перепугу я решил, что ранил его, но оказалось он был в обмороке. Мне было невыносимо больно видеть, что я навредил своему человеку. Я улегся, окружая его кольцом своего тела, и начал ждать, когда же он придет в себя. «Мой хороший, мой родной, ну что же ты, я не обижу и не причиню тебе вреда» - думал я, рассматривая своего мальчика, и тут я замер. Как, скажите на милость, можно быть таким тугодумным идиотом? Это же Поттер, черт побери. Я застонал в голос. Вы можете представить, какой я издал рев? Мало того, мой рев разнесся по залу таким эхом, что я сам пригнул голову. Поттер пришел в себя резко, как будто вынырнул из воды, осмотрелся вокруг, потряс лохматой головой, будто это что-то могло изменить, и попытался отползти от меня подальше. Я прочистил горло, и ментально сказал «привет». Поттер опять потряс головой, о Мерлин, какой же он был забавный! Срывающимся голосом он прокричал «Мама, это не сон». Сколько времени я его уговаривал, просто успокоитЬся и выслушать меня, я даже под пытками не вспомню, но в конце концов, когда мы разобрались, что я не буду его есть, а он не будет убегать, мы уселись, он сел за стол, я рядом с ним на полу. От еды он отказался сразу, видимо от стресса не отошел, а вот выпил с удовольствием. Говорили мы долго, я рассказал ему практически все, утаил только свое человеческое имя. Рассказал и про то, что он моя половинка, и про то, что драконы однолюбы, он нервно хихикал со словами «Вот так счастье привалило». Я тоже успокоился, и когда время перевалило за полночь, предложил ложиться спать. Он полупьяно кивнул, и увалился спать прямо на стол. Я отнес его в гостевую спальню, которая была ближе всего к моей. Утром я проснулся, от иррационального, дикого, звериного страха, за своего малыша. Спал я в своей человеческой форме и поэтому был, гораздо медлительнее. Вбежав в его комнату, я понял, что этот паразит попросту сбежал. Я всем своим драконьим нутром чуял, что мое горе попало в беду. Один, в горах. Он же и пары часов не продержится. Я вылетел из замка, и начал кружить над окрестностями. Через пятнадцать минут я нашел его, весь в снегу, промокший и замерзший, он сидел на камне и дрожал как осиновый лист, оказалось, он подвернул себе ногу. Я, как и намедни, подхватил его и понес обратно. Немного подлечив своего ненаглядного, я объяснил, что на многие мили вокруг, работает только моя магия, и бежать бесполезно. Вы думаете, он меня послушал? Ха три раза. Он сбегал 13 раз, прежде чем я запер его в башне. Каждый день, я уговаривал его, просил и объяснял, что мы две половинки одного целого, и ни с кем ему не будет так хорошо как со мной. Поначалу, он кричал и матерился, бил посуду и отказывался от еды. Мне было очень больно, я не мог понять, почему он со мной так поступает. Ведь готов был отдать ему все. В преддверии Рождества он стал со мной разговаривать, и мы даже неплохо проводили вечера. А однажды, я предложил ему полетать. Он немного посомневался, но принял мое предложение. Его восторг описать невозможно. Мы летали весь день, я млел от его прикосновений, а он кайфовал от вида гор и от самого полета, уставшие и голодные, но безумно счастливые, мы возвращались домой. А ночью я проснулся от очередного предчувствия. Вылетев из окна своей спальни, я направился к злосчастной башне. То, что я увидел, так поразило меня, что даже ругаться на беглеца не хотелось. Он связал все простыни и гардины в веревку, и спускался по ним вниз. Чуть левее зиял километровый обрыв, и я замер, боясь спугнуть его. То ли почувствовав мой взгляд, то ли услышав шелест моих крыльев, Гарри обернулся. Вскрикнув, он сорвался со своей веревки, и камнем полетел вниз. Я видел все, как в замедленной съемке. Как я сложил крылья и уходя в крутое пике кинулся за ним, я не помню, в голове билась только одна мысль, успеть… успеть… успеть… как стук сердца. Когда мои лапы сомкнулись вокруг его тела, я для себя все решил. Я влетел вместе с ним в свою комнату, аккуратно уложил его на свою кровать, и принял свой человеческий облик. В этот момент он открыл глаза. Мою фамилию он выдохнул. Я подскочил к нему, обхватил его лицо, и начал целовать, нос рот глаза щеки, шепча, как я его люблю, что он самое ценное, самое дорогое, что есть у меня, я выплескивал всю свою нерастраченную любовь на него, такого упертого и глупого, но самого родного и любимого. Я плакал, первый раз за несколько лет, отчаянно, навзрыд, а он сидел и не шевелился. Уткнувшись ему в шею, я сказал, что не могу больше его держать, а он молчал. Единственно правильное решение пришло в одну секунду, я аппарировал нас на площадь Гриммо. Последний раз поцеловал его в сжатые губы и взмыл в небо. Прошел месяц с того дня, как я вернул тебя домой. Возможно это и правильно, когда тебя нет рядом, мое сердце разрывается от боли, но я начинаю трезво мыслить. Нельзя было тебя воровать. Сколько раз ты кричал, разбивая об меня очередной древнющий сервиз, что я не имел права решать за тебя. Но как по-другому, как? Когда дрожат руки и подкашиваются ноги от одной только мысли о тебе, когда твой запах заменяет весь кислород на земле, расскажи мне, объясни, как было удержаться. И вот я стою на крыше твоей темницы, и понимаю, что я могу существовать без тебя, могу есть, пить, летать, а вот жить я больше никогда не смогу. Мое сердце, моя душа, весь я был создан для тебя, но я оказался ненужным. И я держу в руке цепь, гоблинской работы, чтобы если вдруг, в последнем полете, я перевернусь в дракона, что бы мои крылья не раскрылись. Мои последние слова, «прощай моя любовь», и я закрываю глаза и делаю шаг вниз. Ветер свистит и закладывает уши. Последнее что я вижу ослепительная белая вспышка. Я прихожу в себя и не могу понять, где я нахожусь. Не открывая глаза, я прислушиваюсь, к окружающим звукам, и не могу поверить. Я слышу голос своего Гарри, а он ревет белугой, прям как я давеча, и материт меня последними словами. Он рассказывает мне, как он бесился на меня, потом ненавидел, потом понял, и когда он все принял и решил сам ко мне прийти, в этот самый момент я напугал его, и он сорвался в пропасть. А потом я его спас и показал кто я на самом деле, и одуматься я ему не дал, а просто выкинул на Гриммо. Как он вломился в Малфой-менор, и как орал на моего отца, с требованием рассказать, где находится мой замок. И как потом добирался ко мне, почти месяц, потому что магия тут не действует, и когда он наконец-то дошел, то увидел, как я прыгаю с башни. Как выхватил свою Молнию, а догнать не мог, и из последних сил беспалочковым Акцио, попирая все законы магии, он призвал меня. И что если он умудрился влюбиться в дракона, то любить Малфоя абсолютно нормально. А я лежал на коленях у самого родного человека, и боялся вздохнуть, не веря в свое счастье. Подняв руку, я понял, что моё чудовище уничтожило цепи, я погладил его по волосам и прошептал. - Пока ты рядом, мое сердце бьется.