Никогда?

Впервые в жизни Джереми был оглушен тишиной в родной гриффиндорской гостиной. Ну, разумеется тишина была относительной: из разных углов доносились разговоры, даже тихая ругань, кто то играл в шахматы, а некоторые персоны старательно делали уроки (хотя вообще-то сегодня пятница), но все это не шло ни в какое сравнение с тем, насколько шумно бывает в обычные дни. В конце концов, это не слизеринская гостиная, где все сидят под сотней заглушек, и не Рейвенкло, где в принципе не принято шуметь. А все это из-за мрачных старшекурсников, которые, словно воронье, расселись перед камином и распускали вокруг себя темную ауру негодования. Казалось, что их взгляды устремлены в никуда, отчего всем остальным становилось немного жутко. Джереми вздохнул, прикидывая в уме как долго вся эта компания будет тосковать и отразится ли это на предстоящей тренировке по квиддичу. Их всех нужно как-то подбодрить, но как? – Мерлин, как же скучно, – внезапно нарушила тишину Альварес, вытянула ноги к камину и как будто растеклась в огромном кресле, раскинув руки в стороны. Ее совсем не заботило то, что юбка немного задралась, а мантия вообще соскользнула со спинки и теперь валяется где то на полу. Сидящая в соседнем кресле Лайна, видимо, задремала, поэтому ничего не сказала в адрес своей подруги. – Оливер, и что нам теперь по твоему делать? Мрачно сидевший до этого Вуд поперхнулся воздухом и удивленно уставился на девушку, в то время как все старшекурсники уставились на Оливера. Казалось, они начали догадываться об истинной причине того, почему внезапно к ним нагрянула грозная Макгонагалл с нервным Вудом, выебала всем мозги очередной лекцией о воспитании, разворошила все тайники старшекурсников, сняла баллы, да еще и запретила посещать Хогсмид всей квиддичной команде. – Это... – юноша нахмурился и в упор уставился на Альварес, словно пытаясь овладеть легилименцией на уровне Эдриана Пьюси. Видимо, номер не прокатил и он снова уставился себе в ноги, стараясь не обращать внимания на происходящее. – Молчишь? Ну молчи, – Альварес вздохнула. – Подумаешь... подрались с Флинтом, обычное дело, – девушка недвусмысленно двинула бровями, повернув голову к Оливеру. Парень зарделся и открыл было рот, пытаясь что-то сказать, но из его горла не вырвалось ни звука, как если бы на него наложили Силенцио. Сидящие рядом охотницы довольно захихикали и начали многозначительно переглядываться, окончательно разрушая повисшее в воздухе напряжение. На мгновение Джереми заметил, как по рукам пошли деньги. “Видимо, закрылся очередной спор”, – мимоходом подумал он, примерно представляя на сколько галлеонов разбогатели Энджи, Кэти и Алисия. Сам Джереми особо не участвовал в спорах, но иногда ради интереса отслеживал ставки. Несколько раз он натыкался на пари про себя самого, что невероятно веселило его (кроме тех случаев, когда он сгорал от смущения и ему было не смешно от слова совсем). По словам Жана на Слизерине дела обстояли не лучше: если на Гриффиндоре предпочитали классические тотализаторы на квиддич, созданные Фредом и Джорджом Уизли, и редко ставили на обычные вещи, то там со всем этим справлялся один единственный Ники Хэммик, а ставки принимались на все что душе угодно: от "сколько раз за сегодня Теренс Ургхарт закатит глаза" до "встречаются ли Эндрю Миньярд и Нил Джостен". В общем, шороху он наводил будь здоров и, кажется, даже не боялся умереть от палочки особо обидчивых. “Удивительный талант, – как то раз сказала Лайла, наблюдая за слизеринским столом во время обеда, – и очень опасный конкурент близнецам”. Форджи, кстати, обиделись на это заявление. Из размышлений Нокса выдернул громкий смех откуда-то с пола и веселый голос: – О, как они дрались! – начал Джордж (или Фред?), руками в воздухе показывая непонятно что. – Так страстно, аж мурашки по коже! – продолжил Фред (или не он), обнял себя за плечи и начал шутливо извиваться, изображая, по его мнению, ту самую "страстную драку". По гостиной прокатилась оглушительная волна хохота, а Оливер покраснел еще сильнее, сливаясь с алой обивкой дивана. Вуд прикрикнул на зарвавшихся Форджей, чем еще больше распалил их рвение докопаться до истины. Ну, или вывести капитана из себя, тут уж как повезет. Капитана было откровенно жаль, поэтому на помощь ему пришел Джереми. Нахмурив брови, он чуть громче обычного сказал: – Прекратите немедленно. Оливера итак уже достаточно наказали, а тут вы еще лезете. Разумеется, его замечание возымели обратный эффект. – Ужасно, мы разозлили солнышко Джереми! Дред, мы будем прокляты! – один из близнецов подполз к его креслу и как бы покаянно опустил голову. – Нам конец, Фордж! – Уизли с наигранным испугом посмотрели друг на друга. – О, не гневайся на нас! – второй близнец сделал то же самое, что и первый, но только с другой стороны. Нокс вздохнул, глядя на этих клоунов, и решил, что его нервы дороже, а препираться с этими двумя можно бесконечно. Только у Поттера невероятным образом получалось их красиво затыкать. Талант, не иначе. – Тебе давно пора сменить фамилию на Люмос, а то как то не сходится, – хмыкнула разбуженная Лайла, глядя на картину “Холопы молят о прощении”. – Или на кое-какую другую, – вякнул кто-то из старшекурсников, за что получил убийственный взгляд от Дермотт. Девушка терпеть не могла все эти споры и подначки, а ставки на ее друзей тем более. Джереми едва заметно покраснел от этого подкола и смущенно улыбнулся. Намек был понят. – Может, у Кевина на первое время попросим? – предложил успокоившийся Оливер и посмотрел на Джереми. – Вы же с ним друзья. – Пары бутылок будет маловато, – хмыкнула Энджи, – нас еще не скоро в Хогсмид пустят. А еще Дэй жадина, и со своими запасами хрен расстанется. Стережет, прям как свою метлу – подойдешь, и он тебе лицо откусит. – Кевин хороший, – возразил Нокс. Квиддичная команда с сомнением уставилась на Джереми, вспоминая какие лютые финты Дэй крутил во время игры и какой занозой он был вне поля, но все смолчали, не желая вступать в открытую конфронтацию с главным солнышком Гриффиндора. – Но мы все еще сидим без алкоголя и прочих развлечений... Персик, захлопнись и иди со своими книгами куда шел. Да, мы в курсе своего положения. И твоего тоже, поэтому вали. – Может через Теренса у Флинта попросим? – в один миг все уставились на Лайлу, будто она предложила обнести кабинет директора. – Ну, или у Мэтта. Слышала, у него нычка ничуть не хуже, чем у Флинта. – Все таки змеиное логово? – с сомнение в голосе спросила Алисия, прикидывая в уме шансы на успех. – Только если мы пошлем Джереми в качестве переговорщика и продадим Оливера Флинту. И то не факт, что прокатит. – Эй! – в один голос воскликнули Нокс и Вуд. – А вы что хотели? – жестко усмехнулась Энджи и встала, одергивая юбку. – Погнали, капитан. Будем сами себе досуг на выходные организовывать. Оливер недовольно скривился, собираясь отказаться, но прежде, чем успел что-либо сказать, был утащен Джереми. Ничего непонимающий Вуд последовал за другом на выход, слыша одобрительный свист им вслед. Ему это категорически не нравилось. – Какого Мордреда? – спокойно спросил Оливер, как только они оказались в коридоре. Под его внимательным взглядом Джереми вздохнул и пояснил. – Они бы не отстали, но вообще ты можешь не идти. Я... примерно понимаю, почему ты не хочешь появляться в Подземельях, и не стану настаивать. Если хочешь, я пойду один и попытаюсь уломать Кевина, хотя ничего не обещаю – свои запасы он бережет на черный день, – под конец своей речи Нокс неловко засмеялся, стараясь не обращать внимания на то, как вытянулось лицо Оливера. Помолчав еще некоторое время, он вздохнул и расслабился. – Хорошо, Флинт так Флинт, у меня нет желания пить водяру Дэя. Джереми еще ни разу не видел, чтобы капитан так тушевался. Он ободряюще улыбнулся Вуду и пошел чуть впереди. Всю дорогу до Подземелий они болтали о своем любимом квиддиче и предстоящей тренировке, стараясь не думать о том, каким образом они будут выпрашивать огневиски у Маркуса и что он за это попросит, и были вполне себе спокойны, когда оказались перед входом в обитель слизеринцев. – И как? – тупо спросил Оливер, глядя перед собой. Пароля, само собой, они не знали, а поблизости не было ни одного слизеринца: в коридоре, кроме двух гриффиндорцев, были только пауки по углам. – Постучать? – так же тупо ответил Джереми и посмотрел на задумчивого Вуда. Казалось, если прислушаться, то можно услышать, как у того в голове скрипели шестеренки. Не надеясь получить ответ, Нокс ближе подошел к замаскированному входу и постучал достаточно громко, чтобы студенты Слизерина его могли услышать. Спустя несколько долгих минут стена отъехала в сторону, а перед ним очутился чуть помятый Люциан Боул. Глаза парня удивленно расширились и он прислонился к косяку, заинтересованно рассматривая незваных гостей. – Чем могу помочь? – с хрипотцой в голосе спросил Люк. На секунду Ноксу почудился запах алкоголя и табака. – Привет, можешь позвать Флинта? – солнечно улыбнувшись, поинтересовался Джереми и только сейчас понял насколько абсурдно все это звучит: они – два гриффиндорца – приперлись просить у Флинта одолжить пару бутылок виски. Пиздец какой-то. Люциан молча развернулся и куда то ушел, а через некоторое время в дверном проеме появился сонный Жан. При виде него Джереми невольно отступил назад к Оливеру. В голове внезапно стало как-то пусто, а щеки подозрительно начали гореть. Моро был одет как всегда с иголочки, но его заспанное лицо, чуть растрепанные волосы цвета вороньего крыла и полуприкрытые серые глаза делали его таким очаровательным, что Джереми еле-еле держал себя в руках. Заметив перемену в лице Нокса, Вуд ткнул его в бок, отвлекая от откровенного разглядывания слизеринца. – Мы к Марку, – начал было Оливер, но Жан его оборвал. – Он мелких в совятню повел, скоро придет. Можете зайти, если хотите, – с этими словами Моро развернулся, на секунду задержав свой взгляд на замершем Джереми. Юноша покраснел и не заметил, как вновь улыбается этой глупой улыбкой влюбленного идиота. – Пожалуйста, – когда парень скрылся внутри, Нокс с мольбой посмотрел на стоящего рядом Вуда. – Идея просто супер – ждать его в гостиной Слизерина, – как то обреченно отозвался тот. Джереми счел это за положительный ответ, практически засветился от радости и вошел первый. Шедший за другом Оливер то и дело вздыхал, борясь с внезапно подступившим смущением. Они с Маркусом еще не разговаривали после того, как их, откровенно обжимающихся в углу, застала Макгонагалл. Как ни странно, к директору Дамблдору она их не потащила (возможно, потому что он опять куда-то ушел по своим делам), но ругала так долго и сочно, что лучше бы кинула парочку Круциатусов – всяко быстрее. Наконец, раздав обоим провинившимся люлей и отработки, Макгонагалл сдала недовольного Марка Снейпу, а сама вместе с полудохлым от нервов Вудом пошла, нет, полетела в гриффиндорскую башню творить возмездие. Досталось всем – даже невиновным. О том, что там творилось у Маркуса, Оливер даже думать боялся – Снейп был способен на многое. Войдя в гостиную, они увидели нечто очень странное, что никак не хотело укладываться в его голове: почти все старшекурсники, за исключением некоторых нейтралов и братии Эндрю, сидели кто где – на диванах, в креслах, даже на полу – и бессовестно пили, что то бурно обсуждая. Оливер не в первый раз был в гостиной Слизерина и прекрасно знал, что шуметь и мешать другим равносильно взбучке от семикурсников. А тут... Еще и средь бела дня… "Какого драккла? Они что, грохнули Снейпа?" – О, а вот и наш повод выпить, – очень уж весело гоготнул Теренс Ургхарт и отсалютировал офигевшему от происходящего Оливеру бокалом. – Какого ху- – Смотрите, кто еще пришел, – обычно молчаливый Причард довольно оскалился и посмотрел на растерянного Нокса. – Моро, тут твое солнце. Джереми густо покраснел и уставился на обнаглевшего из-за алкоголя в крови слизеринца. Откуда то сбоку, совсем рядом, раздался тихий вздох, а затем саркастичное: "Да ладно". – О, Джереми, Олли, привет. Какими судьбами? – с пола поднялся Мэтт и по доброму улыбнулся гостям, не выпуская из рук бокал с янтарной жидкостью. Остальные продолжили свою дискуссию, но уже чуть тише, иногда с усмешкой косясь то на Нокса, то на Вуда. – Привет, мы к Маркусу, нужно кое-что спросить, – отозвался Оливер и с едва заметным весельем посмотрел на притихшего Нокса, который украдкой поглядывал на Жана. – Не хотите присоединиться? К ним подошла Дэниэль и тоже с улыбкой посмотрела на Джереми. Нокс, заметив это, покраснел и взъерошил волосы на затылке. – К чему присоединиться? – Джереми оглядел старшекурсников. – Вообще мы сюда по делу пришли и нас ждут в гостиной. – Или ваши трупы. – Уверен, гробы они уже на всякий случай приготовили. – Эх, погибнут героями, навроде нашего Поттера. Гриффиндорцы синхронно вздохнули. – Теренс, мы- В этот момент в гостиную вошел Маркус Флинт в сопровождении выше упомянутого Гарри Поттера и Теодора Нотта, а за ними следом шли еще парочка второкурсников. Тео что-то активно пытался пояснить герою, а Марк с ухмылкой потрепал недоумевающего Поттера по волосам. – Еще поймешь, – сказал Флинт и отправил мелких восвояси. Как только те скрылись в своих спальнях, Маркус обратил свое внимание на гостей. Когда его взгляд остановился на Вуде, Флинт усмехнулся, обнажая клыки. – Ого, Олли, Маккошка тебя все таки не сожрала? – он выгнул бровь и бесшумно прошел к одному из черных кожаных кресел. На ходу Маркус стянул мантию и бросил ее на спинку, оставаясь в одной рубашке. От этих движений Оливера начало потряхивать. Кое-как совладав со своим неуемным воображением, он направился прямиком к развалившемуся в кресле Маркусу, оставляя Джереми в компании Жана, Мэтта и Дэн. – Нужно поговорить. – Вот так сразу? – Флинт насмешливо смотрел на стоящего рядом Оливера из-под полуприкрытых век. В комнате определенно стало жарче. – Сыграете с нами и мы поговорим. Оливер точно знал что это наебка для уебка, здравый смысл на коленях умолял не ввязываться в это, потому как играть с ними – себе дороже, но... – Во что? – на выдохе произнес Вуд, глядя прямо в эти хитрющие карие глаза, в которых сейчас бесились магловские черти. – В "Я никогда не", – ответила на за него Рейнольдс, сидевшая на коленях у Сета. – Думаю, с правилами вы знакомы. Спокойный до этого Джереми резко смутился: под алкоголем он становился невменяемым и чертовски открытым, а слизеринцы умели задавать правильные вопросы. Если он в таком состоянии выползет из Подземелий, то несчастному мистеру Филчу или дежурному префекту придется очень несладко. Но рядом стоял Жан, который вряд ли допустит, чтобы Нокс шастал по Хогу в жопу пьяный, поэтому можно было не так сильно переживать. "Но ведь нас ждут, – подумал Нокс и чуть нахмурился. – В принципе, мы можем развернуться и уйти, но Олли и Марку нужно поговорить, а когда как не сейчас?" Джереми посмотрел на Оливера и кивнул для самого себя. Вуд тоже кивнул, не отводя взгляд от нахала Флинта. – Вот и славно, – хохотнула Дэн и пошла к своему месту. – Чем больше народу, тем интереснее. – Жан? – Джереми взглянул на стоящего рядом Моро и попытался разглядеть на его лице нежелание участвовать в этом. Слизеринец, заметив этот обеспокоенный взгляд, легонько улыбнулся Ноксу и кивнул. – Кто-то должен присмотреть за тобой, – шепнул он на французском Джереми и уселся на диване рядом с Монтегю. От этого шепота по спине гриффиндорца пошли мурашки, а на лице опять сама собой появилась идиотская влюбленная улыбка. Как же Джереми обожал французскую речь Моро, если бы вы знали – вы бы заплакали. Только ради него Нокс начал учить французский, чтобы понимать Жана и говорить с ним на его родном языке. Пока что получалось коряво, да и понимал он через раз, но ради счастливых искорок в глазах Моро Нокс готов был спать с французским словарем, терпя насмешки соседей по дортуару. Потоптавшись на месте пару секунд, Джереми уселся на полу подле ног Жана и, помедлив, положил свою голову тому на колени. Слизерицы начали многозначительно переглядываться и с ожиданием уставились на Оливера с Флинтом. Но Вуд хер клал на их ожидание и поэтому сел на полу рядом с Джереми. Облом. – Для начала: кто участвует? Все, кроме Рене? Какие умнички. Терри, не бурчи. Элисон хмыкнула и тоном бывалого дилера попросила всех заткнуться. Джереми и Оливер трансфигурировали себе небольшие стопки из первых попавшихся предметов, надеясь, что раньше времени они не нажрутся. – Объясняю правила, если кто возможно не знает, – начала Дэн с улыбкой, принимая от Роберты шот. – По часовой стрелке каждый произносит утверждение начинающееся с фразы "Я никогда не". После каждого утверждения все, у кого был положительный опыт пьют, включая автора тоста, если у него такой опыт тоже был. Цель игры чисто слизеринская: напоить всех и остаться трезвым самому. – Помогай Годрик… – пробубнил Джереми и забрал из рук Жана свой шот. – Терри, начинай, – Дэн широко улыбнулась и навалилась на Мэтта, чуть не разлив виски. Все в ожидании уставились на Ургхарт, который с самым серьезным видом рассматривал свой шот. – Я никогда не дрочил на Локхарта. Слизеринцы в унисон издали полузадушенный всхлип. Оливер чуть ли не до крови закусил губу, чтобы не заржать, а Джереми с сочувствием посмотрел на Маркуса. – Терри, ну ты сука, – Флинт обиженно нахмурился и единственный выпил, чем ввел остальных в состояние близкое к истерике. Дальше было только хуже: в вопросах слизеринцы не стеснялись, заставляя Джереми краснеть, как мелкого первокурсника. Когда очередь дошла до Жана, половина уже наклюкалась и никто больше не материл Марка с его "отравой, которую невозможно пить без слез". Джереми сам выпил несколько порций, от чего по гостиной каждый раз прокатывалась волна хохота. "На нас с Жаном ставили, да?" – пару раз думал Джереми и кое-как сдерживал шальную улыбочку. Наконец, когда шум немного спал, чуть покрасневший от алкоголя, но абсолютно трезвый Жан сказал свой "тост". – Я никогда не целовался. Выпили все в гостиной. Кроме красного как рак Джереми Нокса. К сожалению, он был недостаточно пьян, чтобы не обратить на эту красноречивую тишину внимание. В это мгновение он возжелал провалиться под землю, лишь бы не испытывать это удушающее смущение и не ощущать на себе изучающие взгляды. – Жан, как ты мог, – спустя несколько секунд спросила Элисон. Моро не обратил на нее никакого внимания, продолжая смотреть на смущенного Джереми. Видимо, что-то решив для самого себя, он кивнул и отвернулся. Джереми кое-как успокоился и решил выбрать самый, по его мнению, нейтральный тост. – Я никогда не пел в душе. Под дружный ржач выпили все ковенцы и парочка нейтралов. – Ох, Терри, серьезно? – улыбаясь, спросила Рене, которая не участвовала в игре, но внимательно наблюдала за участниками сего цирка. В общем, она была единственной трезвой. – Теренс охуенно поет, – спалил друга Маркус и со смехом увернулся от полетевшей в него рюмки. – Ургхарт!- – Я не буду петь! – Сначала доиграем, потом Терри даст вам концерт. – Еб твою мать, Причард- Этот спор мог бы продолжаться до тех пор, пока кто-нибудь из присутствующих не вызвал другого на дуэль, если бы не Олли со своим тостом. – Я никогда не ебался на Астрономической башне ночью в полнолуние. После этой реплики настала гробовая тишина. Выпили только Марк и Оливер. Присутствующие уставились на них немигающим взглядом. – Охуеть, – высказался Бойд и выпил чисто за компанию. – Звездочеты херовы, – ядовито усмехнулся Грэхем Монтегю, за что заработал кривую ухмылку от Флинта. – Завидуй молча, Монти. – Завались. Так они и продолжили играть, пока не настал отбой, с которым пришла братия Эндрю, а некоторые персоны уже просто не могли стоять на ногах и тупо сидели кто где. Когда Ники увидел масштаб попойки, то очень расстроился и начал недовольно бурчать, мол, опять он пропустил все самое интересное и профукал очередной повод для спора. Близнецы с каменными лицами прошли мимо, не обращая на сие представление никакого внимания. Нил, шедший по правую руку от Эндрю, едва слышно вздохнул и мысленно попросил Мерлина дать ему сил. А Кевин решил остаться и еще немного понаблюдать. Интересно же. – Марк, ты обещал мне разговор, – кое-как соображая, сказал Оливер и без капли стеснения завалился на хохотнувшего Флинта. – Ну давай, – Маркус усмехнулся и одной рукой приобнял Вуда. Пьяненький Джереми взглянул на бессовестного друга и осознал, что плестись до башни через весь Хог ему придется одному, стараясь избежать столкновения с кем-нибудь из дежурных. А еще придется объяснять своим почему они оба пьяны и где, собственно, алкоголь за которым они пошли. Заботу о последнем Нокс решил спихнуть на Вуда. Когда Джереми подошел к выходу, он ощутил на своем плече чью то горячую ладонь. На секунду Нокс подумал, что Оливер обзавелся совестью, но, обернувшись, увидел за спиной Жана Моро собственной персоной. Гриффиндорец слегка опешил от столь внезапного появления и даже не успел ничего сказать, как на него, словно снег на голову, обрушились эти три слова. – Я провожу тебя, – сказал слизеринец, с лёгкой улыбкой наблюдая за эмоциями на лице Джереми. Моро хотел сказать многое в этот момент, но вместо этого он взял Нокса за руку и повел по коридорам в гриффиндорскую башню. В Хогвартсе было… тихо. Большинство учеников уже были в своих родных гостиных, ведь никому не хочется лишиться факультетских очков, а потом получить пиздюлей от своих. Лишь единицы, исключая префектов и дежурных преподавателей, ходили в такое время по холодному замку, прячась в тени. Но Джереми было как-то насрать, поэтому он без умолку рассказывал Жану о всяком разном, а Моро слушал, иногда отвечая на вопросы. Слизеринец всегда испытывал рядом с Джереми непонятное чувство… комфорта? Уюта? Нокс был воплощением самого солнца: его улыбка, его искренняя поддержка, его разговоры, – все это заставляло Жана трепетать и невольно улыбаться в ответ. Эти чувства Моро были не знакомы, но… как будто Нокс был его семьей, его домом. Уходить не хотелось – хотелось остаться. Подойдя ко входу в гостиную, Джереми печально вздохнул и взглянул своими невозможными карими глазами на Жана. – Вот мы и пришли, – тихо произнес гриффиндорец, топчась на месте. Но руку он так и не отпустил. Потом Нокс опять вздохнул, неловко обнял Моро, доверчиво уткнувшись лбом в его плечо, и пробормотал что-то вроде: "Я буду скучать". От этого жеста и этих слов внутри Жана что-то сделало невообразимый кульбит и ухнуло куда-то вниз, оставляя после себя в груди странную, но приятную пустоту. – Джереми, – тихонько позвал слизеринец, стараясь не разрушить эту хрупкую атмосферу, воцарившуюся между ними. Нокс поднял голову и посмотрел в глаза Жана. А потом его взгляд сполз вниз, на губы. Не отдавая себе отчет, гриффиндорец облизнулся и прикусил нижнюю губу, заставляя Моро мысленно заорать на весь замок. Пьюси бы оглох от такого. – Можно? – Жан приблизился к лицу Джереми, оставляя между их губами несколько сантиметров, дав шанс Ноксу отстраниться, если он против. Но гриффиндорец даже и не думал об этом: он покраснел и еле заметно кивнул. – Ох… Это единственное, что успел сказать Джереми, прежде чем Жан нежно поцеловал его. Нокс, чей мозг вышел покурить и не вернулся, подался вперед и неумело ответил. Он обнял его за шею, сжимая в кулаке ткань мантии, и привстал на носочки, от чего еще теснее прильнул к горячему телу Жана. Все его естество захлестнула огромная волна самых разных эмоций: от неверия во все происходящее, до огромного счастья и смущения. Моро же крыло ничуть не меньше: от ощущения теплых обветренных губ сердце билось как сумасшедшее, словно бы пытаясь пробить грудную клетку и ускакать к Джереми. Слизеринец с наслаждением зарылся пятерней в светлые волосы на затылке, чуть сжимая и оттягивая их, от чего Нокс тихо простонал в чужие губы. Сказать, что Жан чуть не словил сердечный приступ, значит – ничего не сказать. Он отстранился и взглянул на тяжело дышащего Джереми: полуприкрытые глаза лихорадочно сияли в мягком свете факелов, приоткрытые губы налились алым, щеки и уши трогательно покраснели, а и без того вечно взлохмаченные волосы стали еще растрёпаннее. Не сдержавшись, Жан чмокнул его в кончик носа и выпустил из крепких объятий. – Доброй ночи, Джереми. Нокс неохотно расцепил руки и отошел на пару шагов ближе к картине Дамы, которая смотрела на них и хихикала, повторяя: "Ах, юность". В голове все еще гулял ветер, а щеки будто горели. Кое-как придя в себя, Джереми улыбнулся самой своей счастливой улыбкой (ослепляя Жана), и тихо сказал на французском, стараясь вложить в эти слова все свои чувства и эмоции: – И тебе того же, радость моя.