you're better than sunshine

несмотря на раннее утро, хочется подняться и задвинуть дурацкие шторы, чтобы никогда больше не видеть солнечного света. потому что настоящее солнце в этом мире только одно – лежит в кровати и слегка хмурится от надоедливых лучей, лезущих в глаза. лучик солнца лениво ползёт по бледной щеке се ляня. так нагло, как будто и не подозревает, что прикасается к самому главному сокровищу в мире. по крайней мере, самому главному в мире му цина. хочется подкараулить этот луч и схватить рукой, да выбросить куда подальше - чтобы больше никогда не смел покушаться на святое. просто встать и закрыть шторы было не лучшим вариантом — ладонь му цина обхватил обеими руками се лянь, ограничивая того в движениях. и держит так крепко, как будто от неё зависит его жизнь. поэтому му цин приподнимается на локте и собой заслоняет се ляня от света. тот тихо вздыхает во сне, и его лицо заметно расслабляется, избавившись от раздражителя. уже собираясь поддаться соблазну му цин думает о том, что полежать лишние десять-пятнадцать минут не так уж и плохо. но, как бы ни хотелось отрицать это, рано или поздно вставать всё равно придётся. се лянь же та ещё соня и вряд ли проснётся до обеда, выходной всё-таки. сам му цин не то чтобы был любителем ранних пробуждений, но уснуть снова всё равно не получится. да и дела ждать не будут. а некоторые дела к тому же довольно нетерпеливые, поэтому если вы не идёте к ним по доброй воле - они идут к вам. перед му цином возникла жое, явно недовольная отсутствием еды в своей миске. большая белая кошка потопталась по затёкшей руке и прошлась своим пушистым хвостом по лицу парня. отношения у них не сложились: видимо, кошка недолюбливает наглого двуногого, что смеет претендовать на её любимого хозяина. Желание поваляться в кровати подольше утекает, как песок сквозь разомкнутые пальцы. приходится аккуратно отлеплять пальцы се ляня, освобождая свою руку из захвата, при этом пытаясь не разбудить его. окно му цин всё же закрывает. на кухне тоже солнечно, но гораздо больше, чем в спальне. через светлые занавески пробивается вездесущее утреннее солнце, как будто старающееся захватить для себя как можно больше территории. сначала нужно накормить пушистую жое, следовавшую за му цином весь путь и нетерпеливо трущуюся об ноги (несмотря на неприязнь!). сухой корм стучит по миске, падая в неё, и слышится довольное мурчание. холодильник ожидаемо встречает почти полной пустотой - конец рабочей недели, во время которой по магазинам ходить не было ни времени, ни сил. му цин вздыхает и в воображаемом списке отмечает, что надо будет прогуляться до продуктового после завтрака. а пока можно что-нибудь придумать с тем, что осталось. му цин умеет и любит готовить, в отличие от того же се ляня, которого к кухне лучше даже близко не подпускать. любая готовка его возлюбленного заканчивается не очень хорошо, и в лучшем случае испорченными продуктами. то он просыпет перца в кастрюлю с супом, то замечтается и пересолит, то порежется, кроша лук. немного подумав, му цин достаёт из холодильника молоко и яйца, наличие которых позволяет сделать тесто. в недрах шкафчиков удаётся найти и другие ингредиенты, нужные для того, чтобы получились панкейки. одновременно с перемешиванием всего добытого он достаёт телефон, чтобы проверить соцсети. семь утра. се лянь, разбуженный внезапным отсутствием привычного тепла и пришедший на вкусный запах чего-то съедобного, не может отвести взгляд. готовящий му цин со сковородой в руке, в милом розовом фартуке с котятами (а ведь долго ворчал, когда се лянь предложил его купить), с небрежно собранными в пучок чёрными волосами - это нечто. сейчас се лянь готов расплавится прямо у порога. выкладывая тесто, му цин ощущает, как к нему со спины осторожно прижимаются, а чужие руки обхватывают его поперёк талии. нежные поцелуи щекочут шею, не занятая рука благополучно попадает в плен, переплетаются пальцы. у се ляня руки всегда тёплые. у му цина же наоборот, холодные, которые се лянь постоянно пытается согреть, что ему определённо нравится. — ащщ, се лянь, мешаешь же, — ворчит му цин, переворачивая очередной блинчик. шаловливые руки залезают под футболку, гуляют по телу и терпение му цина постепенно подходит к концу. уже на пределе, он разворачивается и прижимает се ляня к себе, приподнимая и садя на стол. тёплое дыхание щекочет шею, и се лянь смеётся. ну чем не самое настоящее солнышко. — му цин... — мфмх... да? — кажется, наш завтрак сгорает... му цин целует се ляня, взяв за подбородок и прикусывая его губы. прижимает ближе к себе одной рукой, другой снимая сковородку с плиты. — плевать. завтрак их подождёт, дела тоже.