Your mighty hands.

…Джо терпеливо выждал еще несколько секунд под тяжелым, душным одеялом перед тем, как остановить запись. Удовлетворенно скидывая его в сторону, он не забыл поцеловать Бена, но уже по-настоящему. — Великолепно сыграно, Маз, — хвалит Харди, закусывая влажную от поцелуя губу. Стреляет взглядом, понятным только им двоим. — Ты тоже ничего. Немного до моего не дотягиваешь, но все же ничего. — За такие выпады Бен решительно спихнул Маццелло с себя, попутно выпуская из легких последний воздух. Смех отразился от низкого потолка и рассеялся, оставляя их наедине друг с другом. Джо еще ни разу не усомнился в том, что Бен прекрасен во всех смыслах — и как актер, и как человек. Его тонкие, слегка феминные черты лица притягивали, и Харди, довольный большим количеством внимания со стороны партнера, не мешал ему разглядывать себя в упор. Из раза в раз Джозеф находил что-то новое и подмечал красоту в старом, так что это занятие всегда было увлекательным. И в этот раз он безмолвно любовался Беном. Его взгляд подмечал красоту всего, на что только натыкался (а, значит, облюбовывал буквально каждый сантиметр лица Харди). Но он еще ни разу не подмечал… …Насколько красивы его подкачанные руки. Пока он лежит, прикрыв глаза и блаженно улыбается, мышцы перекатываются под кожей, когда он перемещает руки обратно под голову. Жилистые пальцы левой пятерни зарываются в светлые пряди, скидывая их с лица. Джо моментально вспыхивает, чувствует, как нарастает возбуждение; эти руки манят к себе, притягивают, и его ведёт от одной только мысли, насколько они сильные. Маццелло встряхивает головой, пытаясь избавиться от внезапного, горячего наваждения этих рук, сжимающих его плечи. Обычно они не договаривались о том, кто будет сверху и как будет протекать их совместная ночка, но в этот раз рой бабочек в животе подталкивал Джо к тому, что он никогда бы и не подумал сделать. — Бенни… — Джо? — голос вышел слегка дрожащим, а разъедающую изнутри нужду возможно было прочитать по глазам. — Что случилось? — О господи, Бен, ты бы… — он громко сглотнул, — ты бы знал, как красиво сейчас выглядишь. — Спасибо…? — щеки залились румянцем, но непонимание ситуации все ещё глодало. — Чего это ты? Маццелло чуть не взвыл от напряжения во всем теле, и, в особенности, у себя в штанах. Он снова окинул голодным взглядом бицепс Бена, осторожно проводя по нему пальцами. Великолепная кожа, мягкая, как шелк. Харди просто наблюдал за ним, и постепенно его пробивало на улыбку. — Маз, не хочу тебя прерывать, но ты своим стояком мне в бедро упёрся. — Уши Джо покраснели моментально, но вот поступательные движения бедрами не прекратились, а только стали интенсивнее. — Вот же наглец, а, — Бен провел рукой по рыжим волосам, лучезарно улыбаясь. Очумелый от воздержания Джозеф Маццелло — картина завидная, и ему льстило, что таким его может увидеть только он. — Бенни… Пожалуйста, — он набрал побольше воздуха в лёгкие, — прошу, трахни меня. Мысли в голове Бена мгновенно спутываются. То, с каким желанием Джозеф смотрит на него, заставляет как минимум покраснеть; может, он и хорош, но не настолько же. Разумеется, Джо никогда не скупился на комплименты, но Бен и подумать не мог, что его хорошая физическая форма способна так возбуждать. Причин отказывать как-то не нашлось, и он с полной уверенностью стал отвечать на жадный поцелуй, с которым рыжеволосый на него набросился. — Полегче, эй… — усмехнулся Бен. Прыти Джо было не занимать. Он уверенно сминал розовые губы Харди, а когда отпускал, то забирал в плен кожу на шее. Их ноги сплелись, и Бен мог еще лучше почувствовать стояк Джозефа, упирающимся ему в бедро. Рваные, поступательные движения тазом говорили о многом, и он сам стремительно возбуждался. — Чего ты хочешь, Джоуи? — поинтересовался Бен. Воздуха очень не хватало, но он все равно позволил Джо взобраться на него сверху, наблюдая за ним во все глаза. — Тебя… тебя, Бенни. Я хочу, чтобы ты отымел меня, да посильнее. Хочу увидеть твои крепкие, сильные руки в деле, пожалуйста… — он откровенно умолял, теряя всякий стыд с каждым следующим словом. Безумная дрожь прошла волной по телу, когда эти самые руки невесомо прошлись от бедер до плеч, которые затем сжали, до болезненного стона, а потом одним, ловким, выверенным движением уложили его на лопатки. Приземление вышло не самым мягким — его словно втоптали в постель, матрас заметно просел под таким напором. Колено протиснулось между бедер, надавливая на возбуждённый член, и Джо жалобно выстонал «Блять, Бенджамин» с улыбкой довольного кота. — Ты сейчас ведёшь себя, как последняя шлюха, знаешь? — заискивающе подметил Бен, вызывая ещё больше реакции. — Твою мать, это чертовски заводит. — Тогда не сдерживай себя… хватит ждать. Я нахер откинусь, если ты не прикоснешься ко мне сию секунду, Бен. — А как ты хочешь, чтобы я это сделал…? Как ясный день было понятно, что Харди с удовольствием оттягивает заветную секунду и изводит Джо, хотя, куда там больше — он итак извивался под ним, как уж на сковороде, и чуть ли не во весь голос закричал, когда он ладонью грубовато сжал член через штаны. — Покажи мне свою силу, Бенни. Я хочу почувствовать ее, — ему никогда не доставляло проблем признание в своих желаниях, даже в самых пошлых и извращенных; ведь Бен поймет и сделает все, чтобы мечты претворились в реальность. — Значит, тебе нравится, когда тебя берут грубо? — вопрос, не менее грязный, чем просьба, вызывали крупную дрожь. Причин сдерживаться не было, так что Джозеф всецело ей поддавался, прижимая крепкое тело ближе к себе. — Да, ебаный в рот, прямое попадание…! Широкие ладони очертили подбородок, вынуждая замолкнуть, а потом опустились ниже и прошли по горлу, как бы намечая себе обратный путь. От мысли, что эти руки могут вцепиться ему в шею и перекрыть доступ к воздуху, у Джо участилось сердцебиение. Еще больше желания и страсти он, кажется, уже физически выработать был не способен, но Бен умудрялся вызывать в нем еще больше, так, что лилось уже через край. — Давай, ну, чего же ты ждешь… — он нашел в себе силы прошептать это, ровно за секунду до того, как ладони скользнули под резинку боксерок, хватая за бедра и подтягивая ближе. Джо забыл, как дышать, когда эти шершавые, истерзанные пальцы стащили плотную ткань с его тела, оставляя в одной майке. Здравые мысли покинули его вместе с удушающим поцелуем. Грубый и властный Бен был необычен на вкус, но Джо нравилось; судя по его целеустремленности в процессе, он и сам давно ждал возможности проявить себя в новом свете. Чуть стеснительный и чувственный Харди — то, каким он был до этого момента — стал казаться далеким и не подходящим ему нынешнему. Маццелло с удовольствием принял пару его пальцев в рот, когда те настойчиво надавили на нижнюю губу, чтобы снабдить их слюной. Было заметно, что блондин терпит из последних сил и отчаянно торопится. Несколько фаланг скользнуло внутрь, отчего Джозеф незамедлительно простонал. Бен был близко, горячо выдыхая прямо в губы, но не касаясь их. Его взгляд сфокусировался на них, на том, как они беззвучно шевелятся, а когда с них срывается запыхавшееся «грубее», у Бена слетают все тормоза. Пальцы тут же врываются глубже, вбиваясь с силой в горячее тело, и с уст начинают срываться довольные поскуливания и благодарности. Джозеф дрожащими руками огладил широкие плечи, разминая напряженные мышцы, и, постепенно свыкаясь с относительно незаметной болью ниже копчика продолжил исследовать тело того, кого хочет больше всего на свете. Это состояние было похоже на настоящую ломку. Испытывая острые всплески эмоций, один за другим, Джо постепенно впадал в состояние, близкое к помешательству. Когда член вошел в него, он успел схватить белую подушку рядом и выпустить крик в нее — приятно или нет, но за стеной были другие постояльцы отеля, а знать им о происходящем совсем не обязательно. Его возбужденные стоны звучали, как ликования — кто бы мог подумать, что открывать для себя новые фетиши может быть настолько приятно? — Вот сука…! — у Бена закатывались глаза от удовольствия. Врываться внутрь, сталкиваясь с рефлекторным сопротивлением из раза в раз было странным, но уникальным удовольствием, таким, которого, несмотря на его странность, хотелось еще и еще. Вжимая Джозефа в постель, Харди терял себя в диковинном ощущении; сам Джо только помогал достигнуть беспамятства, ведь он ни на секунду не переставал ласкать его, с изучающим интересом гуляя то по торсу, то по рукам. С трудом сдерживая неприлично громкие стоны, Джо откинул подушку в сторону, и все теми же дрожащими руками направил ладони Бена, не оставляя иного выбора, кроме как сомкнуть их на своей шее. — Давай, Бенни, — с его чуть севшим от напряжения голосом, эта просьба прозвучала даже пугающе уверенно. Целенаправленный, утомленный ожиданием взгляд, утверждал опасения Бена — он серьезно хочет этого. Харди медленно усилял хватку на кажущейся сейчас совершенно хрупкой и слабой шее Маццелло, поначалу достаточно неуверенно, но, встретив праведный гнев недовольного таким раскладом партнера, поторопился исправиться. Подбирающийся оргазм притуплял страхи, и Бен стал входить во вкус, уже совершенно хаотично вколачиваясь в податливое тело под ним и при этом перекрывая Джо путь к воздуху. Все вокруг перед Джозефом стало меркнуть и заплывать темными кругами. В этот же момент область внизу живота полыхала огнем: готовился настоящий фейерверк эмоций и ощущений — а чувство слабости и дикое головокружения тому пособили. Он мог думать только о тяжести рук Бена на шее и о том, какую охуительную фантасмагорию ощущений она в нем вызывает. Бен кончил первым, не выдерживая больше безумного напряжения во всем теле — применять так много физической силы намеренно оказалось утомительным занятием. Сам Джо поспел за ним, чуть не отключившись от накрывшей его с головой экзальтации. На память осталось легкое, но болезненное покалывание в груди, даже после того, как Бен разжал пальцы и оставил с десяток поцелуев на посиневшей коже шеи в качестве извинений. Нежный, ласковый Бен опять вернулся, а от его мистического альтер-эго, в качестве прощального подарка, осталось лишь чувство заполненности да синяки. Только придя в себя Маццелло задумался о том, как ему спрятать оставшиеся следы на шее. Обычно Джо ругал себя за опрометчивые и безрассудные поступки, ведь откупиться получится не всегда, но только не в этот раз.