Четырнадцать

Ну вот опять приходится утешать Верку из-за того, что ее бросил очередной козел. Типа она не в его вкусе… Все девушки ведь знают, что среди мужиков крайне много засранцев, так зачем связываться с ними? А я ей твердила: «Не лезь к нему, он тебя бросит!», но Вера меня не послушала! — Ну вот почему, Настя? — разрывалась Вера. Был вечер, мы сидели у меня дома, Настя пила коньяк, держась за голову. Классно. Ей еще даже восемнадцати нет, хотя, я ведь тоже часто бухаю… Но кого волнует разница, буквально в три месяца? — Да козлина он просто, не ебись! — по-братски утешаю я Веру. Она делает глоток алкоголя, потом, вроде, останавливает свои рыдания и в конец успокаивается. — Да, ты права. Больше никогда не поведусь на эту «любовь»! Настойчивость Верки радует. Я-то знаю, что когда ее глаза светятся огоньками решимости, то у Веры хорошее настроение. Теперь она начнет засирать и проклинать этого ублюдка, но уже не сквозь плачь, а с радостью и некой ноткой ярости в голосе. — Бля, а помнишь, когда он в первый раз на меня обратил внимание как на «девушку»? — коньяк развязал ей язык и Вера начала чаще материться. Хотя, меня устраивает такая речь; я и сама матерюсь. В голове всплывают картинки. Тогда Вера притащила в школу гитару и все обзавидовались — настолько хорошо она умеет играть. Пожалуй, — это ее талант. И вот, Вера сидит на лавочке в коридоре, к ней подтянулись сначала наши одноклассники, а потом и ребята из других классов. Играла она что-то из рока, так как обожает его. Я даже запомнила, что ее любимая группа — Papa Roach, как-то так она называется. Играет Верка, играет и видит в толпе этого козлину Ваньку. Он пробирается к ней, а после того, как Вера сыграла до конца — дольше всех ее нахваливал. Тогда-то и началась вся заворушка. На самом деле они были знакомы давно — сидели за одной партой, а незадолго до этого их рассадили. Вера тогда особо бурно высказалась насчет этого решения училки, потому что ей с Ваней было довольно хорошо; вместе запускали ластиком в других, осторожно смотрели Ютуб на уроках и ржали с приколов, но все это было до поры до времени. — Да, день был сложным, — и я бью Веру по плечу, утешая. Только я знаю, что всякие: «Да ты самая милая, не беспокойся!» тут не помогут. Только если с матом и с расслабленными нотками — может и сработает. Я подключаюсь и начинаю пить коньяк вместе с Верой — мне ведь тоже иногда хочется. Еще пару часов назад мы сидели в моей комнате и прибивали плакат очередной рок-группы. Да, я этим не увлекаюсь, зато Вера увлекается, а я не могу прийти к ней домой — ее мамаша прогонит; Вера мне говорила, что ее мать не любит гостей. К тому же, у неё в комнате на стенах уже почти нет места. И, вот, опять мы клеим постер какой-то рок-группы. Когда все закончено, я читаю название: «Three Days Grace». Это мне ровным счётом ничего не говорит, я не знаю какие у них песни и вообще я не знаю что-либо об этой группе. А вот Вера, похоже, в восторге. «Моя подруга-рокерша», — с улыбкой думаю я. Этот рокерский прикид, эти перчатки без пальцев, эта гитара за спиной. Все, что ассоциируется у меня с Верой. Кстати говоря, некоторые особо «умные» недолюбливают Веру из-за ее любви к року; в основном — это идиоты, которые слушают матный рэп. Я его тоже не шибко-то люблю. — Слушай, чел, — я вспоминаю кое-то важное. — Нас на вписку приглашают, пойдёшь? Двухсекундное молчание, а потом неожиданное «К черту все, мы идем!». Я-то думала, что Вера откажется. — Только волосы в фиолетлвый покрашу, — напоследок добавляет Верка. М-да, она любит издеваться над своими волосами; сама Вера говорила, что она «эксперементирует». Остановилась она на фиолетовом каре. Вписка завтра — сегодня можно отдохнуть, а потом будет и тусовка. Я, впринципе, особо не напиваюсь на этих тусах и не позволяю себе особо. Мы с Верой там будем самыми младшими — меня пригласила моя двоюродная сестра, которая уже учится в институте (кстати, прикольная девченка моя сестра, характер хороший). — Хей! — окликаю я Веру, уже собравшуюся уходить. Подруга оборачивается и смотрит на меня выжидающим взглядом. — Будь собой — играй рок, — и я улыбаюсь. Я уже сижу на барных стульчиках в квартире у моей сестры (выглядит квартира вполне неплохо, в любом случае не те обветшалые домики, стены которых успели потрескаться, где живу я) и жду Веру. Правда, о горе, Мудак-Вова тоже тут. Я сразу узнаю Веру. В своей кожаной куртке-косухе она отличается от всех. Остальные девушки пришли либо в толстовках, либо в обычных футболках, а она — как всегда. Но за это я ее и люблю — Вера никогда не смотрит на других. Впрочем, тусовка наша длится недолго, так как Вован решил что-то сказать Верке; но как только он оказывается рядом, Вера тихо и спокойно, с улыбкой говорит: — Иди нахуй, Вовочка. И я понимаю, что все хорошо, что Вера в порядке и она уже забыла этого придурка. Но через некоторое время мы замечаем другую девочку (именно девочку — на вид ей не больше пятнадцати), она сидит у окна и плачет, тоже приклеивая к стене постеры (тоже именно рок-групп, кстати), как это делала Вера и мы понимаем все без слов. — Просто будь собой… — начинаю я. — Просто делай музло, — уверенно продолжает Вера и мы двигаемся к этой самой девочке, чтобы утешить ее.