Однажды в сказке rebuild

За свою жизнь Регина успела повидать много людей, и правила общения с ними были определены давным-давно. Расставить по местам все акценты, обнести личную территорию флажками, колючей проволокой, поставить за всем этим табличку с угрозами и только потом приступать к делу, когда появится уверенность, что собеседник не может тебя достать. Зачастую это работало, исключая случаи, когда противник прорывался сквозь все круги обороны и бил по больному – как правило, получалось у Голда, также ее могла задеть Белоснежка, Кора… Регина отвлеклась от списка врагов, он обещал быть длинным. Эмма Свон почему-то напрочь все игнорировала – ломала табличку, резала проволоку, распинывала флажки… Потом оглядывалась и с извиняющейся улыбкой расставляла флажки по местам, перевязывала проволоку фигурными бантиками, склеивала табличку скотчем и ставила на место. Иными словами, ненавязчиво демонстрировала, что ей индифферентны все уловки Регины, и мягко откланивалась, не оставляя даже намека на попытку как-то уязвить мэра. С момента знакомства Регины и Эммы прошло уже порядочное количество времени, но Миллс до сих пор не могла понять ни мотивов Свон, ни ее поступков. Все, что Регина знала про надоедливого помощника шерифа, никак не складывалось в одну картину. Эмма была в чем-то бескомпромиссна и весьма упорна в достижении своих целей, примером могло послужить хотя бы то памятное утро, когда Эмма впервые вывела Генри на пробежку. К слову сказать, с того момента лицезрение кислой, невыспавшейся мины Свон неизменно давало Регине заряд бодрости и позитива на весь день. Тем не менее, под вечер через два дня после происшествия Свон с полчаса топталась перед кабинетом Регины, потом наконец зашла. - Мисс Свон, чем обязана визитом? – учтиво поздоровалась мэр. Эмма выглядела непривычно неуверенной, это откровенно сбивало с толку. В общем-то, способа бороться с непробиваемой самоуверенностью Свон Регина пока тоже не нашла, но то хоть было злом привычным… - Добрый вечер, мэр Миллс, - выдала Свон и замолчала. Опять же, как Регина успела заметить, Эмма не отличалась особым пиететом к этикету, и после приветствия переходила к делу, не дожидаясь ответов. - Мне следует вытягивать из вас цель посещения клещами или вы все же облегчите мне задачу? – Свон замялась, это было что-то новенькое. Можно сказать, даже более неожиданное, чем молчание всегда нахрапистой и непробиваемой женщины. - Я пришла извиниться, - наконец сказала Эмма с неописуемым выражением лица. Весьма забавное сочетание вины и гримасы «я действительно это говорю?». – За происшествие утреннее. Когда вы мне еще пощечину отвесили, - уточнила она, возвращаясь в свое обычное состояние и сверкая чуть смущенной улыбкой. - Извиниться? – растерянно повторила Регина. Одна ее часть пребывала в полном нокауте, поскольку извинения стали последней каплей в сюрреалистичной картине «Странная Свон», другая удивлялась самому факту извинений. Пожалуй, Регина ожидала, что Свон забудет инцидент, или начнет пенять ей за пощечину – но уж точно не извинений. - Ну да, - Эмма снова виновато посмотрела на мэра. – Я… Эм, мой поступок, - Регина думала, что лимит странностей на сегодня уже исчерпан, но не могущая подобрать слов (впервые на памяти Миллс, кажется) Эмма Свон опровергла все ее ожидания. – Извините, в общем, - раздраженно заключила Свон. - Нечасто извиняетесь? – неожиданно для себя спросила Регина. - В сознательной взрослой жизни – пятый раз, - не задумываясь, ответила Свон. Такое поведение уже больше было похоже на правду. – Я пойду, в общем. Но мне жаль, правда, - и, кинув на Регину последний виноватый взгляд, Свон удалилась. Как уже говорилось, Эмма Свон сбивала с толку своим поведением. Регина впервые столкнулась с таким странным человеком – утверждающим, что желает помочь, и не отходящим от своих слов. Эмма не пыталась использовать Регину или отнять у нее Генри или кого-то еще. Она просто мелькала рядом, при столкновениях неизменно мягко продавливала свои решения, при этом ухитряясь не оскорблять и не задевать Регину (зачастую). Фотоотчеты Гласса давали не много информации – почти всегда Свон с подозрительной сноровкой уходила от слежки, и до сих пор было непонятно – то ли это стечение обстоятельств, то ли Гласс действительно давно попался. Кроме того, последняя информация о Свон была явно неожиданной. После первого визита в Сторибрук Эмма неделю пробыла в Бостоне, а потом поехала в Лас-Вегас, где в первый же вечер познакомилась с менеджером из одной транснациональной компании. Их обоих запомнили в отеле и описывали как самую зажигательную парочку. Там же оба поженились и спустя четыре дня (как только грандиозная масштабная пьянка закончилась) развелись, после чего на счету Свон внезапно возникли четыреста тысяч долларов. Самым забавным Регина нашла тот факт, что Эмма Свон фактически не пила ничего алкогольного с момента окончательного переезда. Абсолютно все, содержащее хоть намек на градус, немедленно отставлялось в сторону, Эмма отказывалась выпить даже безалкогольное пиво. Любимым предлогом было «Я за рулем», в отсутствие машины она могла даже закатить прочувственную лекцию о вреде алкоголизма с переходом на проблему контрафактной продукции, некачественных подделок и отравления метиловым спиртом. Последнее случилось единственный раз, лекция растянулась почти на полтора часа и после этого даже Лерой вел трезвый образ жизни аж четыре дня. Ну и от Эммы окончательно отстали. Это вовсе не было доказательством невозможности произошедшего в Вегасе, даже наоборот – возможно, Свон отказалась от алкоголя как раз вследствие случившегося, но… Интуиция Регины буквально орала – все было не так! Ну не выглядела Свон способной на такие вот необдуманные глупости. Пусть это и выглядело как паранойя, но Регина всерьез размышляла, что могла Свон спрятать за ширму отдыха в Вегасе. Впрочем, ответ был ясен – получение денег, но каким именно образом на самом деле? За залоговым поручителем с хорошей репутацией явно крылось что-то большее. Чего только стоил ее совет Генри! Мальчик пришел домой с неожиданным вопросом: - Мама, а с какими странами у США нет договора об экстрадиции? – Регина чуть не подавилась салатом. - Зачем тебе это, дорогой? – в ее голове уже пронеслись тысячи вариантов, от кражи зубной пасты до занятий терроризмом. Но все оказалось достаточно безобидным: - Просто Эмма посоветовала учить как один из иностранных язык страны, с которой у США нет договора об экстрадиции… - и кто в здравом уме или без проблем с законом даст такой совет? Регину уже который день мучили вопросы без ответов. Главным было – что делать с Эммой Свон? Регина никак не могла найти способ контролировать блондинку, хотя бы одну болевую точку, слабое место. Не считать же, в самом деле, слабостью зверский аппетит нового помощника шерифа? Или случайно выяснившуюся благодаря Генри неприязнь к лекарствам и больницам? Регине необходимо было хоть что-то, потому что она никак не могла отделаться от мысли, что в Сторибруке случайно оказалось два Румпельштильцхина – только один из них блондинистый и высокий, более хитрый и менее понятный – а значит, и более опасный… Нет, Эмма не пыталась заключать кабальных сделок, но почему-то напоминала Регине всезнающего Голда с миллионом запасных планов и фокусов в запасе. И демонстрации доброго отношения только больше настораживали – Регина давным-давно отучилась доверять людям. Иногда в беседах Регина представляла себя в тронном зале замка. Под окнами зала простиралась пропасть, а ее собеседник стоял на парапете балкона, и Регина могла одним незамысловатым жестом столкнуть его вниз, в бесконечный полет в никуда. При желании можно было еще с помощью магии ускорять их падение. Слова были ее оружием – сомнения, которые она могла посеять в людях, действительно толкали их в своеобразную пропасть, раз за разом опускали все ниже и ниже. Кто-то научился справляться с этим – можно сказать, Джеймс и Снежка порхали на крыльях любви, - при этой мысли Регина не удержалась от гримасы, - и им было безразлично все, кроме них самих, Румпельштильцхин так вообще в пропасти жил… Когда-то она еще пыталась как-то воздействовать на Свон. В самом начале, фактически как только Эмма приехала в город. К примеру, подошла за завтраком, сверкая счастьем. - Доброе утро, - вяло поприветствовала ее Свон. – Хотела бы я быть такой бодрой и довольной по утрам… Я даже не знаю, что предположить. Что, случайно обнаружилось, что у меня рак и мне осталось жить два месяца? Регина не могла не признать, что вариант Свон был куда удобнее и убедительнее, чем имеющаяся у нее информация, но увы… - О, нет, - Регина мягко покачала головой, по-прежнему излучая счастье и любовь ко всему живому. Рака у Свон не было, но надо было придерживаться плана. – Я просто разузнала кое-что про вас и поняла, что мне не о чем беспокоиться. Знаете, особенно в вашей биографии мне понравилась цифра семь… - Что бы это ни было, - флегматично поворошила Эмма свой омлет, - вам соврали. Я предпочитаю палиндромы помассивней, мой любимый – сто тридцать один, напоминает, что надо быть попроще… Беседа уходила куда-то не туда. - О нет, мисс Свон, я о том, что вы сменили семь адресов за последние десять лет, - попыталась вернуть разговор в нужное русло Регина. – Вы не умеете пускать корни, - и коварно-довольная улыбка. - Мда? Ну так я вам и не растение, - доброжелательно пожала плечами Эмма. И задумчиво добавила: - И не шаман индейцев. И не кактус… А, кактус это растение… В общем, природой в человеке не предусмотрена данная способность, все претензии к производителю, - доверительно сообщила она. - Вы можете отгораживаться шуточками, мисс Свон, но я знаю – вы здесь ненадолго. Вы сами не знаете, насколько останетесь здесь, верно? Чтобы что-то выросло, мисс Свон, нужны корни. Люди не меняются, они лишь обманывают себя, веря, что смогут это сделать… - Случаи разные бывают, мисс Миллс. А меня вы не знаете, - миролюбиво отреагировала блондинка. - Думаю, что знаю, - Регина была довольна, все шло так, как она распланировала. - Думаете, - неожиданно перебила ее Свон. – Мисс Миллс. Всего доброго, - и ушла. …Дальнейшее общение все чаще приводило Регину к еретическим мыслям о том, что Свон натянула над пропастью батут и теперь увлеченно на нем прыгала, а ее единственной реакцией на уколы и провокации были крики восторга. К ее работе было не придраться. Первый конфликт насчет отчетов и статистики, призванный расставить акценты и показать, кто в городе хозяин, переродился в итоге во что-то неопределенное и непонятное, после чего был забыт. Регина неизменно получала в конце недели папку с бумагами по участку и еще одну, потоньше, заботливо подписанную «Можно сразу в макулатуру». Последняя явно говорила о том, что большую часть рабочего дня помощник шерифа Свон мается скукой – папка содержала отчеты о съеденных пончиках, пойманных и арестованных за покушение на городское имущество мухах и тому подобные бредовые псевдодокументы с полным комплектом печатей и подписей. И Регина никогда в этом не признается, но все эти папки у нее хранились отдельной стопкой, и отчеты из них мэр перечитывала для отдыха от особо нудной документации. Пятнадцать минут в день, чтобы немного отвлечься и расслабиться. Ну и для порядка немного проследить статистику, которая к удивлению Регины показала, что Свон ухитрилась отыскать комаров в ноябре-месяце… Ненавязчиво Эмма начала сближать Регину с Генри. Началось все с банального вопроса о возможности проводить время во дворе дома Миллсов, и каким-то образом переросло в совместное времяпровождение всех троих. Возвращаясь с работы, Регина услышала странный стук. Звук шел с заднего двора ее дома, где обнаружились азартно сражающиеся на палках Эмма и Генри. Регина, большую часть жизни прожившая в мире меча и магии, не могла не отметить сноровки Эммы и частью довольно толковых движений Генри. Они фехтовали явно не впервые, и если насчет Эммы опять ничего не было ясно (уже почти заученная наизусть биография не содержала отметок о занятиях каким-либо спортом, а на прямой вопрос Эмма сказала, что училась у самого крутого джедая), то в личности учителя ее сына Регина не сомневалась. - А вот это, - Эмма приняла очередной удар, повернувшись спиной и перекинув палку через голову обеими руками, - называется женской стойкой. Вроде. Не знаю, почему, просто чтоб ты знал, - она легкомысленно пожала плечами, Генри в ответ что-то раздраженно пропыхтел. Несколько минут спустя Эмма резко отскочила назад и выбила «меч» из руки Генри, оружие упало точно к ее ногам: - Сдавайся! - Ни за что! – возмущенно отказался Генри, параллельно пытаясь отдышаться. - Тебе не победить! – с деланной важностью проговорила Свон, глаза Генри лукаво сверкнули: - Сила со мной! – он в странном жесте вытянул руку и Эмма, усмехнувшись, носком ноги отправила «меч» мальчика хозяину. Генри поймал палку, двинул пальцем, будто нажимая кнопку и выдал что-то вроде «Фшшш», а левой рукой толкнул воздух в сторону Свон. Эмма картинно кувыркнулась назад, затем последовал краткий обмен ударами и она вновь отскочила: - Идем со мной! – мрачно нахмурившись, почему-то низким голосом сказала Свон. – Идем со мной на Темную сторону! - Нет! – выпрямившись и на секунду прикусив губу, чтобы не засмеяться, громко ответил Генри. – Никогда! Ты, эээ, - тут он наконец заметил стоявшую в стороне Регину, - разлучила меня с матерью! Эмма перебросила палку в левую руку и многозначительно вытянула правую: - Генри! – торжественно произнесла она: - Я – твоя мать! - Неееет! – патетично прокричал мальчик, упав на колени. Впрочем, уже через секунду он задыхался от хохота, лежа на земле, в паре метров от него, вторя Генри, согнулась напополам Свон. Они смеялись настолько заразительно, что Регина и сама к ним присоединилась. - Ладно, - утерев выступившие от смеха слезы, Эмма покачала головой. – Между прочим, юный форсъюзер, это было немного обидно, - Свон нахмурилась. - Серьезно? – приподнял бровь Генри, и Регина не смогла определить, чей именно жест скопировал мальчик – ее или Свон. - Ну, - Эмма недовольно поджала губы и тут же вновь улыбнулась: - Нет, - и они снова засмеялись. Регина не смогла удержаться от грустной улыбки – она была с Генри на протяжении всей его жизни, и теперь между ними внезапно пролегла пропасть, а Свон за несколько месяцев успела стать ему ближе всех, было видно, что они существовали на одной волне. Свон попрощалась («Ну, да пребудет с вами Сила, а я пойду»), и на следующий день явилась с бредовой идеей, подкрепленной тремя радиоуправляемыми машинками. Тремя. Регина заподозрила неладное еще в тот момент, когда увидела Генри и Эмму сидящими на крыльце и с надеждой глядящими на нее. И она до сих пор не могла поверить, что им в итоге удалось уговорить ее на эту… бессмысленную глупость. Гонки на машинках по заднему двору, подумать только! Заезды по три круга, сколько всего заездов было – так никто и не вспомнил… - Чего вы хотите этим добиться? – спросила Регина, когда Свон почти дошла до калитки. Генри уже был в доме, а она все стояла у открытой двери, чувствуя себя одновременно до неприличия довольной и дурой. Почему-то. - Я просто хотела сказать, в общем-то, что для нас с Генри проводить время вместе не значит проводить это время без вас, - беспечно пожала плечами Свон. Через неделю Свон пришла к ней с очередной идиотской идеей. Нет, поход в кино Эмма обсудила с ней заранее, как и прочие мероприятия, которые она планировала для Генри, точнее, насчет которых любезно спрашивала разрешение. Регине иногда делалось плохо при мыслях о том, что они делали без ее ведома - причем не потому что она запретит, у Свон было миллион планов на все случаи жизни, а «чтобы твоя мама не нервничала лишний раз». Эта случайно подслушанная однажды в разговоре Генри и Эммы формулировка иногда даже становилась для Миллс причиной бессонницы. Идиотизм идеи заключался в том, что Свон держала в руках три билета, смотрела на Регину честными глазами и невинно спрашивала: - Ой, а вы уже собрались? - Мисс Свон, если вы думаете, что я пойду с вами в кино, тем более – на какой-то низкопробный боевик… - Регина даже не стала заканчивать предложение. - Ну, во-первых, не только со мной, там будет еще Генри и полгорода, а во-вторых – нет так нет, - Регина не стала обольщаться. Эмма, как она уже успела выяснить, так легко не сдавалась. И действительно, стоило появиться переодевшемуся Генри, Эмма тут же нанесла несомненно тщательно спланированный удар ниже пояса: - Отбой, малыш, твоя мама не хочет с нами идти. Мы же не можем ее оставить? - Я не против того, чтобы вы шли без меня, - пытаясь спасти вечер, немного раздраженно сказала Регина, но Эмма с Генри только обменялись взглядами и мальчик с грустным вздохом пошел в свою комнату, на ходу пытаясь снять свитер. Регина послала Эмме испепеляющий взгляд. …В целом все оказалось не так уж плохо, даже больше того – поход в кинотеатр Регине понравился. Частью благодаря духу противоречия, потому что Эмма была возмущена и недовольна фильмом до глубины души, частью благодаря раздраженным комментариям самой Эммы («Отлично, это солдаты суперсекретного разведывательного подразделения, давайте засветим их рожи всему миру!»), которые превратили пафосный и глупый боевик в гротескную комедию. Впрочем, Эмма с Генри по-прежнему часто пропадали вечерами, занимаясь какими-то своими делами. И возвращались не в лучшем виде. К примеру, чумазыми, исцарапанными… В случае Свон еще и явно хромающими. - Мы учились правильно падать! – гордо возвестил Генри. Регина перевела вопросительный взгляд на поврежденную ногу Свон. - Оба, - мрачно подтвердила Эмма. - Мисс Свон, у меня недалеко аптечка… - неожиданно для себя сказала Регина. Хорошо хоть, на лице осталось все то же вежливое выражение, иначе выглядела бы она довольно глупо… - Эм, нет, спасибо, мисс Миллс, - торопливо отказалась Свон, - само заживет, - и поспешила попрощаться. - Не обижайся, мам, - сказал Генри за ужином. – Просто Эмма страсть как не любит все, связанное с лекарствами и больницей. - Да? – вяло удивилась Регина. Она все-таки добровольно, сама предложила помощь. Можно сказать, впервые без дополнительной цели. От чистого сердца. А тут… - Ага, - довольно фыркнул мальчик. – Помнишь, я коленку разбил? – Регина помнила. И то, что в тот же день Свон встречала ее сына после школы с новеньким футбольным мячом. И разбитую коленку. И опять эту же коленку и половину ноги, фигурно разрисованную йодом (особо умилил схематичный скелет на икре). И смущенную мордочку Генри: «Ну, мы немного увлеклись». – Ты бы видела, как она йод держала! Двумя пальцами и по возможности подальше от себя, - он опять фыркнул. – И, между прочим, она тогда себе так локоть содрала, просто же!.. э, ужасно, в общем, - а еще после появления Эммы в лексиконе Генри начали появляться сленговые слова и жаргонизмы, отметила про себя Регина. – Честно, у нее не локоть был, а сплошная рана, фу, - Генри скривился, вспоминая. – Так она отказалась его обработать хоть чем-то, кроме воды, даже не перебинтовала, - он недовольно покачал головой. «А потом дня четыре берегла правую руку», - опять вспомнила Регина (помогли природная внимательность и частые визиты в участок). Теперь хоть понятно, почему. – Для нее лейкопластырь нацепить – уже героизм, - он снова фыркнул. Собственно говоря, объяснение было достаточным, но обидно было все равно… Хотя зачем вообще Регине понадобилось объяснение? Регина симпатизировала Свон. Эта крамольная мысль стала для женщины полной неожиданностью, и, тем не менее, была правдой. Как уже было указано, Регина впервые столкнулась с человеком, который не пытался ее использовать или отнять что-то. Эмма не обвиняла Миллс во всех смертных грехах, не подозревала в каждом ее действии подвох (по крайней мере, не демонстрировала это) и даже, кажется, защищала ее, пусть и от мнения собственного сына. И ничего никогда не требовала взамен. Мелкие посягательства на свою любимую яблоню Регина, поразмыслив, решила простить. В совокупности все это… подкупало. Кроме того, Регина не могла не согласиться с тем, что Генри с каждым днем все больше оживал. Несмотря на огрехи вроде словарного запаса, пополнившегося не совсем тем, чем надо, в целом Эмма влияла на него положительно. Для себя Регина определила Эмму как небольшое стихийное бедствие, можно сказать, компактный катаклизм, в целом доброжелательный и даже благоприятный, и после долгих раздумий решила – стоит попробовать подружиться. Может даже когда-нибудь довериться. Несмотря на дурачества и чудачества, Эмма выглядела достаточно надежным человеком. Проблемой были две вещи – во-первых, слова самой Свон про «временную меру» и безразличное отношение к жителям Сторибрука, во-вторых, общая необычность ситуации. Но, рассудила про себя Миллс, когда-то же должно было и ей повезти? В конце концов, у всех уже был счастливый конец, семья, Румпельштильцхин и тот не исключение… Вот и у нее потихоньку все налаживается, сначала сын появился, теперь, возможно, друг… …Или нет. Время расставило все по своим местам, и Эмма оказалась ничем не лучше остальных. Сначала фотографии от Гласса, Регина даже не сразу поняла, почему Сидни решил, что там что-то важное, ведь запечатлены были лишь Грэм и Эмма… Теплые взгляды, объятья, Эмма взлохмачивает виноватому Грэму волосы… Потом пришел сам Грэм. В кабинет, посреди рабочего дня. Сначала неуверенно стоял перед ней, качаясь – с пятки на носок, с носка на пятку, и потом разом выдал: - Знаешь, я насчет нас. Я запутался, и хочу понять, что происходит… Сделаем перерыв, ладно? А потом, еще через пару недель, снова зашел – уверенно, с чуть виноватым взглядом. - Регина, я… Мне жаль, но наши отношения были ошибкой, - у Регины, кажется, даже скрипела на зубах приторность и шаблонность его слов. Она стояла у окна и смотрела на улицу – у входа прогуливалась Свон. Ждет итога? Конечно же… В конце концов, не сопоставить ее приезд и внезапно запутавшегося – впервые за почти тридцать лет! – Грэма смог бы только идиот. Регина осознавала, что она не идеальна, должны же и у нее быть какие-то пороки, но вот глупости среди них точно не было. – Я хочу все прекратить. Регина кивнула, не оборачиваясь. Разумеется, все прекратится. Грэм еще немного постоял, очевидно, ожидая каких-то направляющих реплик, может даже, думал, что она скажет «Давай останемся друзьями» (клише в обмен на клише, почему нет?) или «Гори в аду!», но она молчала. И он ушел, проронив напоследок «Мне жаль». «Мне жаль», - подумала Регина, но совсем не о расставании. Внизу Грэм выбежал из здания, Эмма обернулась к нему и они поцеловались. Регина отвернулась от окна. Все прекратится. Сегодня же.