Зима.

Ну не любил Роберт зиму. Вот от всей души и от чистого сердца. Ещё этот ебучий Гриша постоянно подкалывал его на тему Санты, на что Берт дул губы и обижался, но потом глупо улыбался и быстро оттаивал, когда старший сжимал его в объятиях и целовал всё лицо. Но сегодня бесило и раздражало абсолютно всё, начиная с тупого света, что бедному Грише пришлось задвинуть все шторы в спальне и заканчивая бульоном, который он пересолил. Поэтому, Ляхов старался к нему лишний раз не соваться, чтобы не попасть под горячую руку, ну и чтобы в него ничего тяжёлого не прилетело. Заболел Роберт как-то очень резко. Прекрасным зимним утром(нет) Гриша проснулся от лёгкой тряски за плечо и непонимающе уставился на Роберта, который сказал, что ему прям таки хуёво. Ну Ляхов сначала обосрался, потрогал чужой лоб с таким видом, будто это что-то ему даст, но по правде сказать, кожа действительно горела. Роб снова увалился в кровать и скинул с себя одеяло, а Гриша побежал в аптеку за жаропонижающим. Через пару часов они уже сидели в приёмной врача. Гриша успокаивающе гладил по спине, и, честно говоря, это было единственным, что сейчас хоть как-то поддерживало совсем расклеивающего блондина. Хоть доктор сказал, что это обычное ОРВИ, Ляхов возился с Робертом, как с младенцем, а тот всё капризничал и капризничал. Брюнет даже не появлялся на студии, только ухаживал за Робом и иногда стримил на твиче. Плаудис валялся в горячке, было то холодно, то жарко. Переодически он засыпал, но просыпался от наихуёвейшего самочувствия. Было ещё хуже от того, что он ощущал какую-то пустоту и злость на себя из-за того, что срывался на ни в чём неповинного Гришу, который последнюю неделю только и пытался ему угодить. А сейчас, лёжа в одиночестве, Роберт корил себя, потому что Ляхов сейчас не рядом. Из-за того, что голубоглазый сам его оттолкнул. Тешила только мысль о том, что когда он выздоровеет, обязательно порадует своего парня в постели. Берт пошло улыбнулся, представляя, чем они будут заниматься, но грусть одинокой болезни давила и уходить явно не собиралась, поэтому, обречённо вздохнув, Плаудис вылез из-под одеяла и направился в гостиную. Гриша усердно играл на плойке, закусывая нижнюю губу и приковав взгляд к экрану плазменного телевизора. Роберт демонстративно подошёл и плюхнулся на противоположную сторону дивана. Ляхов сначала покосился на Берта, а потом продолжил играть, как ни в чём не бывало. – Заканчивай залипать в свои игрушки. – Шмыгнув носом, Роберт встал прямо перед брюнетом, загораживая ему весь телевизор. Тот только поставил на паузу, вздохнув, и отложил джойстик, взглянул на Роба снизу вверх и неожиданно притянул к себе длинными руками, заставляя сесть к себе на колени. – Ну что ты хочешь? – Гриша откинулся на мягкую спинку, крепко обнимая парня и утыкаясь в блондинистую макушку. – Сори, что веду себя как капризная баба. – Чуть смутился Роберт, прижимаясь к тёплому телу в ответ. – Я тебя очень люблю, на самом деле. – Робчик... – Гриша аж немного растерялся от таких прямых слов. – Я тоже тебя люблю. Берт буквально плавился от этого "Робчик" из уст Гриши, он развернулся, усевшись на чужих бёдрах и положив ладошки на широкие плечи. – Эй, малыш, тебе не кажется, что ты сейчас чуток не в форме? – Усмехнулся старший. – Просто мне так удобнее. – Следом блондин прошептал, ухмыляясь. – Но как только выздоровею, обещаю, с меня отсос. – Воу, малой... – Но Ляхов так и не успел ничего сказать, потому что почувствовал мягкие поцелуи по всему своему лицу. Роберт на последок чмокнул парня в малиновые губы и отстранился, мило смущаясь своих слов. Вообще, в сексе Роберт был довольно стеснительным, но уж очень хотелось доставить любимому удовольствие. Гриша тепло обнял блондина, кладя его голову к себе на плечо и вдыхая излюбленный запах своего мальчика. Ляхов взвалил на плечо худенького Роберта и отправился в спальню, потому что, во-первых, ему сегодня не придётся спать на диване, а во-вторых, они оба смертельно хотели понежиться друг с другом в кровати. Гриша завалился на постель лицом к Плаудису, чтобы было удобнее любоваться парнем, ну и чтобы была возможность его в любой момент поцеловать, чмокнуть куда-нибудь в висок или тонкую переносицу, показав безмерное количество любви к младшему. – Тебе вообще не противно меня целовать? – Скривил лицо Берт. – Я же болею. – Ты себя-то слышишь? – Удивился брюнет и положил голову парня себе на грудь. – Нашёл о чём беспокоиться. Я тебя, вообще-то, любого люблю. Роберт улыбнулся, думая о том, как же ему всё-таки повезло и через пару минут засопел, утыкаясь в чужое плечо. Наконец-то он крепко и надолго заснёт, ведь рядом любящий Гришаня.