***
На следующий день он, как всегда, пришёл как ни в чём не бывало. Вновь тренировка, улыбки, возгласы и он… Как обычно прекрасен. С каждым днём этот неприятный осадок в сердце ещё больше, а он и вовсе теперь заполняет почти всю сумку цветами, которые появлялись в его лёгких, не давая дышать. Каждый раз, находясь рядом с Тобио, становилось всё хуже. Он был ему необходим как воздух, и сейчас он понимал это всё лучше. Тренировка подходит к концу и Хината буквально выдыхает, быстро собираясь, но тут его останавливает Коши. — Ты решил? — только задаёт вопрос старший, поворачивая к себе другого, пока он кашлял. Тот поддержал его, чтобы он не упал прямо в зале, пока другие здесь. — Нет, ещё нет, — отвечает он, пряча в руках цветы. Красные розы. Это явно плохой знак, но знаете, он правда не хотел напрягать кого-то вроде вышеупомянутого. — Я хочу ещё подумать… — Куда ещё? Я видел красные розы, и дураку понятно, что это плохо! — чуть громче обычного сказал он. Произнёс это он тоном «мамы», таким же строгим, как будто заставляя делать что-то против своей воли. От части, так и было. Он ничего не ответил, опустив взгляд. Подумав, что он чуть повысил тон на бедного Шоё, тут же крепко стиснул его в тёплых объятьях. В данный момент слова были не нужны и не важны, просто нужна была поддержка, которой не хватало. Ему было до дури больно вспоминать некоторые моменты, когда они были вместе. Но они, как назло, всплывали в памяти, заставляя грустно улыбнуться и стиснуть футболку другого сильнее, прослезившись. Хината знал, к чему это может привести, но всё равно не хотел говорить ему о своих чувствах. Эта идея казалось самой глупой, которую он слышал от кого-либо. Мальчишке была неважна своя собственная жизнь, болезнь причиняла столько боли, что хотелось уже не мучаться толком, а умереть. Конечно, эта затея была не такой уж и привлекательной, но жизнь без Кагеямы казалось ужасной. Если бы он вовремя разлюбил до крайности бы не дошло, но не смог. Он не смог его разлюбить, каждый день находясь рядом. Видя его лицо, тело, изредка и улыбку… становилось неприятно. На душе скребли кошки, а сердце и вправду разрывалось. Сколько бы я не говорил об этом, всегда было так. Не изменить. — Пожалуйста, скажи ему об этом пока не поздно. Я волнуюсь, а когда другие узнают — тоже будут, — продолжал твердить он вновь, не желая сейчас отпускать другого домой в таком состоянии. Но нужно было.***
Сейчас он лежал в своей кровати… Нет, не так. Он сидел на середине кровати, размышляя под музыку о том, что происходит с ним. Юноша шёпотом успокаивал себя, говоря о том, что всё было хорошо, но вдруг в горле появился ком. Неприятный, который мешал ему говорить. Глотать было больно, как будто что-то сдавливало ему шею как верёвка. Или чьи-то сильные руки… Он припал к ней холодными ладонями, немного надавливая на кадык и пытаясь прогнать это ужасное чувство. Но, к сожалению, тщетно. Собственные руки сжимали плотное одеяло до белых костяшек, которые сложно было разглядеть в угнетающей темноте, но тот просто чувствовал это. К слову, эта темнота… Затягивала. Привлекала. Знаете, когда говорят про свет в конце тоннеля? Обычно это считается выходом из ситуации/состояния или чего-то ещё другого, но сейчас это казалось… Это казалось как раз не этим. Будто вход. Что-то неописуемое. Новое. Что-то, что он делал впервые. Из такой философской мысли его выгнал тот самый ком, а если быть точнее — цветок. На удивление, один. — Чёрная… Роза? — шёпотом произнёс он в некой панике. Его начало волновать своё состояние не так давно, когда не впервые увидел, что белые цветы поменялись на красные. — Какого чёрта? Это было последнее, что он смог сейчас сказать. Веки стали тяжёлыми, а сам он вновь запаниковал, пытаясь встать с кровати. Тело казалось таким же тяжёлым и не подъёмным, и всё тут же стало тёмным. Снова это чувство… Опустошения. Оно давило на сердце, заставляя его ныть от боли, просить о пощаде. Он ничего не видел. Ни будущего, ни настоящего. Почему? Потому что тонул. Тонул в одном человеке уже продолжительное время, растворяясь без остатка, словно таблетка от головы в холодной воде. Когда ты влюблён, то сам не замечаешь, что теряешь самого себя. Теряешь, вновь делая больно. С одной стороны… Это прекрасно. Ты чувствуешь, любишь, а если это взаимно, то ещё лучше! Но с другой стороны… Это постоянные муки. Ты понимаешь, что можешь не быть с этим человеком. Осознавая, что он не любит тебя разве не становится больно?Ты чувствуешь это?..
***
Первое, что он увидел перед глазами — ослепляюще-белый потолок. Шоё смотрел на него словно это была самая интересная вещь в мире. Он даже не заметил рядом Сугавару, который заснул. Его руки были сложены на кровать, а сам он лёг на них, тихо посапывая. На его лицо падали яркие лучи солнца, которое светило уже давно, ну где-то… С 5 утра? Если честно, он не знал. Пока он смотрел в окно, разглядывая небо, Коши успел проснуться, зовя другого по имени и привлекая внимание. — А, да… Доброе утро, — приподняв уголки губ, выдал рыжик. От его улыбки на душе всегда становилось тепло. Казалось, что сейчас вы одни во всём мире и всё хорошо… Нет, лучше. Всё прекрасно и вы самые счастливые люди на свете. — Доброе, — промямлил он, потирая глаз. — Ну ты и заставил поволноваться. Проспал целый день. И сейчас не утро, к слову, — рассмеялся Суга, потягиваясь. Было около шести вечера, а солнце до сих пор светило. Возможно ничего удивительного в этом нет, но тот правда подумал, что сейчас утро. Ну, или в крайнем случае день. — Да? — спросил тот, а потом резко переполошился, анализируя слова того, — Целый день?! — Ну да, — он потянулся за бутылкой воды, — Не волнуйся только. Я всех предупредил, сказав, что ты заболел. — он вновь сонно улыбнулся, из-за чего на душе стало спокойнее. В голове был рой мыслей, включая те, что были, собственно, о нём. В душе бушевал океан, но его волны стихали с каждым вдохом, будто сильно ударяясь о причал, на котором он стоял. В лицо дул приятный морской ветер, окутывая его всего. Сейчас казалось, что нет никаких проблем, глупых чувств и его. Он как будто терял себя потихонечку. Возможно, так и было?Ты чувствуешь что-нибудь?
***
Последнее, что он запечатлел своими карими глазами — окно, в котором ярко светило солнце, а потом белый свет и врачи вокруг, которые что-то говорили о критическом состоянии. Веки снова стали тяжёлыми как в тот раз, и он покорно закрыл очи, видя только приглашённый свет, который заставлял неприятно щуриться. " — Что происходит?» — про себя спросил тот, пытавшись открыть глаза. Когда это получилось он увидел, что над ним склонились около шести врачей, а потом боковым зрением он заметил крупную светящуюся надпись. " — Где я? Операционная?..» — дух резко перехватило. Он понимал, что шансы у него не велики. От ханахаки либо умирали, либо… Либо спасали, но реабилитация была бы слишком долгой, мучительной. Тот даже не хотел думать о том, что умрёт или выживет… В какой-то момент Хината просто… Просто поймал себя на мысли, что хочет спать. Глаза уже предательски закрывались, и он уснул таким сладким сном.«19:27.»
***
День выдался дождливым, что и подходило атмосфере. Лица прохожих были одинаковые, будто под копирку. Но если быть честным, он вообще не видел их. Они как будто были… Смазаны? Он ничего не видел, идя с опущенной и такой пустой головой. Ни одна мысль не всплывала сейчас там, он ничего не чувствовал, кроме вины. Вины за всё, что с ним произошло. За боль и страдания, причинённые им. Было около четырёх часов дня, небо было затянуто хмурыми тучами, которые не давали даже одному лучику солнца пробиться сквозь них. Подумав об этом, в голове резко появились воспоминания о нём. На глазах появились слёзы, которые он отчаянно пытался сдержать, но выходило, знаете, плохо. Он уже подходил к именной могиле. Плакать было уже правда нечем, но прочитав имя на ней, в горле появился ком. Неприятный, мешающий говорить… «Хината Шоё.» В такие моменты ведь говорят с ними… В смысле с умершими. Да? — Прости меня, — начал Тобио, — Я знаю, что поздно просить прощения. Знаю, но не могу этого не сделать, ведь виноват я, верно?.. — продолжал он, не сдерживая горьких слёз, — Меня ужасно терзает чувство вины. Я не смог удержать тебя здесь, но там же лучше, чем в этом жестоком мире. Я прав? — если быть честным, то он действительно раскаивался. Он не любил своего сокомандника, нет. И потерять не боялся, так почему сейчас ему так больно, а сердце сжимается? Парень упал на колени, сжимая ладони в кулаки и не в силах сказать что-то большее. За его спиной появился Коши, грустно улыбаясь и кладя руку ему на плечо. Он помог ему подняться, а потом заключил в тёплые объятья, успокаивая нервы получше чего-либо. Сейчас они были нужны. Нужен был просто человек, готовый разделить это горе… В его руки подсунули конверт, на котором до боли знакомым почерком было написано «Кагеяме Тобио».***
«Я должен поздороваться, верно? Привет. Да, начинать прощальное письмо вот так довольно глупо, не находишь? Я тоже так думаю, чтобы ты не ответил. В любом случае, если Сугавара отдал тебе этот конверт — значит всё хорошо и теперь я буду спокоен там, на небесах.» От этих слов сердце неприятно сжалось и забилось в разы быстрее, заставляя его судорожно выдохнуть, но продолжить читать дальше. «Ну не знаю я, что писать тут, не знаю! Я бы просто хотел поговорить с тобой перед самой смертью, но, видимо, судьба решила за меня, ахах.» В голове прозвучал его звонкий смех, который он помнил до сих пор. Он звучал так радостно, заставляя невольно улыбнуться мыслям. Тобио продолжил читать, а сам смех стал эхом уходить из его головы. «Вообще, сложная эта штука — судьба. Именно из-за неё я сейчас не тут! Ну или я в этом виноват? Не знаю, блин. Это слишком, я не понимаю всего этого.» Он правда узнавал в этих словах Шоё. Недовольного, смешного и такого бесячего. «Я просто хочу спросить кое-что. Ты ненавидишь меня? Ой, ну точнее не так. Ты ненавидел меня?» Кагеяма начал мотать головой, действительно отвечая, думая, что его услышат, увидят оттуда… «Если ты ответил нет — то спасибо. Если да — то мне обидно. Немного. Ну не суть, могу продолжить, так?» Слабый кивок. «Всё хорошо? Ну, в смысле ты нормально перенёс мой… Уход? Ты ничего с собой не делал? Так ведь? Если делал — я тебя убью, чёртов Тупогеяма!» На юношеском лицо расцвела улыбка, а потом он вовсе засмеялся. Действительно узнавал того, кому буквально недавно давал пасы и на кого кричал, срывая голос. «Если нет — я рад. Конечно сомневаюсь что ты смог бы, трусишка ведь! Ахаха, ладно, прости, сейчас не об этом. С учёбой всё хорошо? Не упали оценки? Не хватало, чтобы я ещё в этом виноват был.» Всё, что он смог ответить: «Всё в порядке. Нет, не упали.» Эти вопросы и некое волнение за него вселяли надежду на то, что он жив, и сейчас сидит дома, делая уроки или что-нибудь ещё… Безумно больно. «Опять же, если всё в порядке — я рад. Если нет — исправляй срочно, ясно?! Не то, чтобы я волновался… Пф. Возможно сейчас не время это спрашивать, но… Тебя хоть… Там любят? Ты счастлив?..» Сердце уже не сжалось, просто… Просто распалось на атомы, заставляя положить ладонь на левую сторону груди, убеждаясь, что жив. Что находится тут. Его глаза вновь были на мокром месте, он плакал за день где-то раза 3? Быть может, для кого-то это мало, но он не плакал с самого детства. Почти… В последнее время Тобио вообще ничего не чувствовал. Ничего не приносило радости, грусти… Эмоций. У него не было их в то время, а сейчас грёбанные чувства просто переполняют сердце, разрывая уже дважды. «Прости, что задаю такие вопросы. Я просто хочу продлить это письмо таким образом… Я надеюсь, у тебя кто-то появится в скором времени. Почему? Ну, я бы хотел, чтобы ты был счастлив. Не зацикливайся на моей смерти так сильно. Иди дальше, но меня забывать не смей. А если и забудешь на какое-то время — я не обижусь. Только вспомни, ладно? Обещай мне это!» Он произнёс короткое «обещаю», вытирая слёзы с щёк и улыбаясь глупо. Ему было больно, бесспорно, но эти слова заставили приподнять уголки розовых губ. «Не печалься, надейся на лучшее и всё будет ужасно круто! Ты сильный, и сам это знаешь. Будь таким, какой ты сейчас… Хотя нет, тогда тебя никто не полюбит, ха-ха! Ну ладно, ладно, я шучу.» В голове пронеслась мысль: «Но ты же как-то полюбил, верно?» Тут же с лица ушла улыбка, её заменили горькие слёзы. Глаза уже болели и неприятно жгли, заставляя прикрыть их на секунду. Так он и провалился в сон из-за усталости. Он был вымотан и морально, и физически.***
Снова эта плохая погода как-то да напоминает тот день. Но знаете, сейчас всё не так… Сердце не так сильно сжимается, а слёзы не начинают течь. Ну, кое-что всё-таки остаётся на изменным — в горле вновь появляется горький ком. Снова попытки его подавить, но, к сожалению, провальные. Даже вода не помогла. Тобио прикрыл ноутбук, буравя взглядом окно, и грустно приподнял уголки сухих губ. Ради кого он делает это? Наверное, он сам и не знает ответа… Он снова едет по той же улице, снова заглядывает в лица людей, снова видит какие-то моменты с ним рядом. Так тепло и холодно одновременно. Будто ты мечешься между тем и тем, будто ты утопаешь в неизвестности вновь… Хотя куда уже? Вот именно, что некуда. Он улыбается и подходит к могиле, аккуратно кладя рядом цветы. Красные розы, с которыми было связано столько не хороших воспоминаний… — Привет, Хината, — Начинает он, выдыхая, — Сегодня 20 лет как тебя не стало и я бы хотел извинится за то, что начал приходить реже, — Он виновато опустил взгляд, словно ребёнок, — Сейчас столько работы, представляешь? Очень сложно даже на семью находить время… Но я буду приходить, обещаю! — Чуть громче обычного произносит Кагеяма, — Я жалею о том, что не заметил твоих чувств до сих пор. Но я сейчас счастлив, честно, — Грустно улыбается он почти во все 32, как будто пытаясь подавить усталость и чувства. Мужчина смахнул только поступившую слезу с глаза. — Могу смело ответить тебе… Да, меня любят. Да, я счастлив. Абсолютно счастлив. В этот момент подбегает маленькая девочка лет семи, запрыгивая на того и громко заливаясь смехом, который даже чем-то был похож на смех отца. — Папочка, ты что, плакал? — Задала вопрос она, невольно протягивая руку к его лицу и убирая большим пальцем новую слезу. — Немного. Но всё уже хорошо. Мы можем идти, — Он улыбнулся. Нежно и умиротворённо… Так, как никогда не улыбался с другими. Таким его видела только дочь и жена, пожалуй. Он посадил её на спину, слушая рассказ о том, как она провела сегодня день в школе. «Будь счастлив за нас обоих, прошу. Мне хотелось бы, чтобы ты никогда не горевал и жил отлично! Как бы больно это не было писать, но обзаведись семьёй в будущем и люби их, не бросай никогда. Думаю, это всё, что я хотел сказать. Ой, прости, кое-что ещё. Я желаю тебе только наилучшего, будь счастлив. Пожалуйста, живи как хочешь ты и как велит тебе сердце. Я люблю тебя и буду любить даже после смерти, Кагеяма Тобио.Навеки твой Хината Шоё.»