Визитер

Уже третий бесплодный визит за сегодня. А вообще по этому делу — Алекс листает записи — двадцать седьмой. Результатов ноль. «Молодые люди, это было так давно». «Что, он снова начал убивать? Не смешите меня, двадцать лет прошло». «Еще б спросили, когда я в школу пошел». Они определенно заслужили передышку, все трое. Устал даже Рекс — прячется от солнца под скамейкой и даже не пытается украсть у Кристиана мороженое. — Опять ничего. Тупик какой-то! — не в силах скрыть раздражение Алекс. — Да уж... Рихард бы уже звонил Максу, звал в бильярд поиграть. Или даже в шахматы, — отзывается Кристиан. Он, вытянув ноги и прикрыв глаза, наоборот, наслаждается солнцем. Даже в пятиминутный перерыв он умеет по-настоящему расслабиться, а у них целых полчаса. — А почему «даже»? И кто такой Макс? — Алекс меняет позу, сев вполоборота к Кристиану, чуть прищуривается от солнца. — Потому что в шахматы Рихард всегда ему проигрывал, поэтому старался сбежать до конца партии, — расплывается в улыбке Кристиан. — С бильярдом-то шансы еще были... — Да уж. Вовремя уйти... — Кристиан мрачнеет, и Алекс осекается. Кристиан открывает глаза, садится ровно и, повернувшись к Алексу, практически отзеркаливает его позу: вполоборота, рука на спинке скамейки. — А Макс — это Макс Кох. Тоже полицейский, на пенсии. Он-то Рихарда в полицию и привел — как он сам говорил, за ухо, — улыбается уголком губ. — Рихард рассказывал, у Макса целая подборка нераскрытых дел тех еще времен, чтобы на досуге их изучать, от нечего делать, мол. — А вы давно с ним виделись? — Да как раз, — Кристиан закусывает губу, — в больнице. Тогда... Ну... — Да, — отводит глаза Алекс. — Говорят, у него потом сердечный приступ был. Мы с Хелом в больницу... не пустили. А потом я ему звонил и звонил, а у него автоответчик. Наверное, он не хочет нас, ну, видеть. После... — Понимаю. — Но он точно... Мы бы знали, — Кристиана перекашивает, и Алекс понимает, от чего. В ГБР тоже было принято вешать некрологи в холле. Людей, конечно. — Да. Ты прав, Кристиан, помощь такого опытного полицейского нам бы не помешала. Но значит, будем справляться сами. Кто там у нас дальше по списку? — Алекс встает со скамейки. — Идем, Рекс, хватит лениться. * * * Макс уже почти отвык от звонков в дверь. Но он сам так хотел. Так пусть не проще, но честнее. Казалось неправильным по-прежнему пользоваться репутацией «того самого Макса Коха», после того как его ученик... Которого Макс так и не смог научить самому главному — разумной осмотрительности. Отсутствие на похоронах Ричи тоже было нечестным — но организм и врачи имели на этот счет свое мнение. И потом, слыша после приветствия автоответчика спокойный, но чуть запинающийся голос Хела или немного подрагивающий — Бёка, он не снимал трубки. Ему было нечего сказать. Он был виноват не только перед Ричи, но и перед ними. Да и перед Рексом... не стоит притворяться, что дело обстоит как-то иначе. Макс поворачивает ручку двери и вопросительно глядит на визитера. Высокий, черноволосый, атлетичный, улыбающийся, а вот глаза чуть настороженные. — Герр Кох? — утвердительно. — Моя фамилия Брандтнер, я из криминальной полиции. Вы позволите? Макс отступает на шаг, впуская визитера, и прикрывает дверь. «Хм, а у меня жетон был на кожаном шнурке». — Чем обязан, герр Брандтнер? Неужели по соседству что-то произошло? — Насколько мне известно, нет. Герр Кох... я пришел просить вас о помощи. — Не вижу, чем мог бы быть полезен криминальной полиции, я давно на пенсии, — сухо говорит Макс и отводит глаза, потянувшись к ручке двери, чтобы открыть ее и изгнать этот чересчур уж живой призрак прошлого. — Герр Кох, прошу вас! Ваш опыт... и картотека... — Так, это уже интересно, — Макс отпускает ручку и резко разворачивается к посетителю. — Откуда вы про нее знаете, молодой человек? Кто вам сказал? — Кристиан... инспектор Бёк. Он говорил... — Ваш визит ко мне — его идея? — Нет, герр Кох, совершенно нет. Он уважает ваше право на уединение. — А вы? — А я — отморозок из ГБР и слишком неопытный полицейский, который готов хвататься за любую соломинку, если это поможет поймать убийцу. Макс пристально смотрит на визитера: глаза отведены вбок и притенены ресницами, подбородок опущен, губы не напряжены, кисти рук свободно свисают и чуть развернуты наружу — и вдруг усмехается. — Недурно, молодой человек. Грамотно. Кто вас учил? Взмах ресниц, пауза — и правый угол рта ползет в улыбке, на этот раз настоящей — вот они, морщинки в уголках глаз. — Я много читал. И еще собаки. Но, — взгляд серьезнеет, — нам правда нужна ваша помощь. Макс делает приглашающий жест, гость склоняет голову и проходит в комнату, где, почти не замешкавшись, бесшумно садится как раз напротив любимого кресла хозяина дома — и внимательно, хотя и не выказывая нетерпения, смотрит, как Макс устраивается в кресле. — Слушаю вас, молодой человек. Рассказ получается не такой уж долгий и не сказать чтобы особо подробный, но излагает факты гость складно и грамотно, почти не делая пауз. Это... да, увлекательно. Макс подается вперед в нетерпении, почти забытом охотничьем азарте... и, отловив это состояние, одергивает себя — он потерял свое право — и вдруг понимает, что зол. На себя и на этого молодого нахала. — Как раз сейчас Петер и Кристиан продолжают поднимать архивы и допрашивать свидетелей, так что, скорее всего, эта информация неполная. Но боюсь, что без вашей помощи мы и правда не справимся. Кроме того, вы, возможно... — «Возможно» — что? Ты что сюда пришел, старика пожалеть?! — Макс неожиданно для себя впадает в такую ярость, что не просто переходит на «ты», но и еле удерживает напрашивающееся само собой «щенок». Но, судя по взгляду, гость это все равно слышит. — Нет, герр Кох, — вежливости ни в глазах, ни в тоне не убавляется. — Жалости вы не вызываете. Просто есть вещи, с которыми я ничего не могу поделать. У каждого из полицейских неизбежно появляется опыт потерь. И у меня. Но я еще... — «щенок» — это сказано так же беззвучно и так же недвусмысленно, — моложе даже их обоих, и... — гость опускает глаза и пожимает плечами. — Да. А дело ваше мне действительно что-то напоминает. Надо подумать, поднять документы... — Думаю, даже завтра Петер и Кристиан смогут рассказать вам куда больше меня. — Хм, хорошо, но... — Герр Кох, а вы когда-нибудь были в ресторанчике при гостинице, которую держат родители Петера? Там готовят совершенно потрясающие шницели, да и гуляш там превосходный, хоть и островат на мой вкус... Думаю, завтра они будут там ужинать, и Рекс тоже. Они скучают по вам. — «Они будут ужинать». А вы? — К большому сожалению, у меня завтра вечером найдутся неотложные дела, — уголок рта хулигански ползет вверх. Вот, значит, как. — Действительно, жаль. Вы... у вас есть потенциал, молодой человек. — Благодарю, герр Кох. И пожалуйста, приходите завтра. Макс встает, и, вслед за ним, молодой человек поднимается с кресла и выходит в коридор. — И все же почему вы решили, что я соглашусь вам помогать? Брандтнер пожимает плечами. — Вы полицейский, герр Кох. Мы все полицейские. Хорошего вам дня. Макс закрывает дверь и, потирая подбородок, ловит себя на мысли: «Надо бы побриться».