Раз, два, три

      Шершавый рваный свет вечерней грозы короткими перебежками забегал за шторы и тюли, трусливо прячась в уголках комнаты. Постепенно всё вокруг приобретало медный оттенок отблесков свечей. Пламя вытанцовывало что-то похожее на вальс, играясь с лучиками и бликами, перекрашивая всё вокруг в тёплые тона и светлые мелодии. Раз, два, три. — Ле-о, — Элиот сделал шаг, подняв одну из книг с кровати своего слуги, сотрясая потрёпанным библиотечным томом старой скучной книги, которую он ни за что бы сам читать не стал, воздух. Раз, два, три. — Ты убираться не собираешься? — Найтрей сделал ещё шаг к брюнету, а затем ещё один шаг и по-хозяйски вытянул книгу, которую читал Лео, из его рук. Раз, два, три. — Я с тобой разговариваю!       В ответ на полнейшее игнорирование всяческих норм этики и вопиющую наглость, Лео морщился, ёжился и недовольно сводил брови к переносице. Ударить бы нахала за такие выпады, да только нечем. Раз, два, три. — Э-ли-от, — юноша передразнивал оппонента, других орудий в его арсенале пока не находилось. Что ещё выкинет его господинка на этот раз? — Что? — Э-ли-от сначала уверенно оглядел своего слугу, затем, введенный в ступор реакцией брюнета, перевёл потерянный взгляд на книги, которых теперь две, и они занимали все свободные руки, а потом с пресным безразличием закинул эти книги за свою спину. Раз, два, три. Хорошо, если они приземлятся на кровать Лео. Волшебно, если при этом ни одна страница не помнётся. — Ты мне скажи, что, — Лео, расположившийся по хозяйски на кровати Элиота, мог бы, конечно, провести воспитательную беседу с использованием, для наглядности, подушек и самых толстых томиков самых старых романов, чьи страницы давно исхудали и потрепались, однако он и сам вёл себя за гранью рамок приличия. — Я и сказал! Сказал же? — Найтрей наклонил голову на бок, затем на второй, а после устало и напряжённо начал чесать большим и указательным пальцем свою переносицу. Раз, два, три. — Да, определённо сказал… — с какой-то удивительной неуверенностью в голосе добавил Элиот, после чего присел на кровать, пододвигая Лео своими бёдрами чуть вбок, и, поворачивая голову прямо на собеседника, проговорил, — уборка. — У-бор-ка, — Лео пододвигался неохотно, он ведь так удобно расположился на промятом матрасе, однако перспектива того, что Найтрей просто в наглую сядет ему на бочок, виделась ещё хуже. — А что с ней? — Её надо провести. — Надо кому? — Тебе. — Дай-ка подумать, — Лео пожал плечами, переводя взгляд куда-то к потолку и замер так, выдерживая театральную паузу. Раз, два, три. — Не-а, мне не надо, — вернулся брюнет с сошедшим на него ответом не иначе как от самого Господа Бога. — В смысле, тебе не надо?! — Элиот вновь сотряс руками воздух, а затем и Лео. — Конечно же надо! — Ар-гу-мент, — слуга ехидничал, недовольно тыкая Найтрея в его царский бочок, дабы тот перестал трясти его за плечи, и окинул господинку взглядом «ну-ну, расскажи мне об этом». Раз, два, три. — Другие веские доводы будут? — Ай! — господинка чуть сбавил обороты своей наглости, недовольно выгибаясь от тычка, но никак не сбавлял своей уверенности. — Будут! — Элиот обернулся, кивая головой на заставленную кровать, для пущей убедительности показывая на неё руками и вновь сотрясая воздух. Раз, два, три. Воздух сегодня был необыкновенно потрясающим. — Как ты вообще собрался тут спать?! — Не то, чтобы, — Лео, вслед за воодушевлённым герцогом, всё-таки оглядел свои великие владения, тяжело вздыхая и переводя взгляд обратно на Элиота. Раз, два, три. — Не то чтобы я собирался там спать. — В смы-ысле?! — воодушевлённый герцог перевоплотился в недоумевающего герцога, поворачивая голову обратно к собеседнику. — В смысле ты не собираешься там спать? А где ты собираешься спать? А ты вообще собираешься спать?! — раз, два, три. — Посмотрим по ситуации, — загадочно ответил Лео, старательно прячась от поедающего его пронзительного взгляда. Ничего пошлого, но иногда Элиот смотрел так, словно его слуга был абсолютно голым. В метафорическом смысле, разумеется. — Это ещё что значит?! — Что я буду действовать исходя из входных данных. Вот как в задачках по физике. У тебя есть множество схем решения, но ты ведь выбираешь какую-то комбинацию правил в зависимости от того, что за действия тебе необходимо вычислить. Вот и я так же. Это называется действовать по ситуации, — от подобных подколов в сторону одной конкретной герцогской особи Лео почему-то чувствовал себя чуть-чуть счастливее и потому с нескрываемым ехидством добавил, — запомни это, Элиот, пригодится. — Да знаю я, — ощущая некоторое смущение, переплётённое с недовольством, которое почему-то хотелось скрыть (что, в общем-то, удавалось предельно хорошо, как вообще можно злиться на человека с такой искренней светлой улыбкой?), — я тебе не об этом говорю. — А о чём? — дробя слова, будто бы читая нарочито по слогам, уточнил брюнет. Если сила Элиота была в физической силе, полном отсутствии понимания личных границ (или так было только с Лео?) и, конечно же, его фамильном мече, то силой и главным оружием Лео были тонкие точечные подколы. — А о том, что спать надо, и спать ты там не можешь! — Надо. Не могу, — на удивление служка был сговорчивым. Что-то тут не чисто. — Ну так вот, — Элиот, аккуратно прощупывая будущий триумф победы, маленькими шажками делал свои смятые, как неудачные наброски слишком значимых мелодий, попытки, — спать там нельзя? — раз. — Потому что там бардак и яблоку негде упасть, — два. — Значит, нужно убраться? — три. — Мх, — Лео поднял ладонь только для того, чтобы ею отмахнуться. — Вообще не значит. — Как это, не значит?! — а ведь победа была так близко! И на-те, начинай всё сначала. — Не значит, значит, не значит. — Что значит не значит?! — Э-ли-от, — на этот раз уже Лео, чувствуя накрапывающий стук головной боли, массировал свою переносицу. — Ты говоришь быстро и шумно. — А, — Элиот поднял взгляд, сделал микро-паузу, и сосчитав до трёх, снова перевёл взгляд на Лео. — Прости. — Ничего, — служка вздохнул, но не тяжело, словно он несёт камень всемогущества, а скорее измотанно, устало. Вечер плавно перетекал в ночь. — Я пытаюсь сказать, что я всё равно уже давно там не сплю. — В смысле? — В прямом смысле. Если бы ты был чуточку внимательнее к интерьеру, то заметил бы, что Рим не за день строился. — При чём тут Рим? — При том, что большая часть этих книг там довольно давно и, почему-то, они никак тебя не напрягали. С чего ты вообще вдруг обеспокоился моим сном? — С того, что это важно, — Элиот нарочито пытался придать уверенности своему голосу, но аргументы Лео были серьёзнее и убедительнее. — И давно? — И всег-да, — юноша супился, недовольно поджимая губы и сводя брови. Почему Лео вообще может думать, что его сон — это не важно? Почему что-то, связанное с ним, вообще может быть не важно?! — Интере-е-е-сно-о, — брюнет наигранно изображал глубокие думы: взгляд свой он вновь перевёл на потолок, по которому танцевали тени от горящих свечей, голову юноша чутка наклонил вбок, указательным пальцем размеренно постукивая по своему подбородку. Раз, два, три. — А что ещё важно? — Чтобы ты высыпался, чтобы спина не болела, чтобы… — Элиот загибал пальцы, задумчиво занимаясь перечислением, — и вообще, ты мне зубы тут не заговаривай! — Но мне действительно любопытно, — Лео пожал плечами, наклоняя голову на другой бок и разводя руками для пущего соответствия образу. Раз, два. три. — Это сейчас не важно, — голос Элиота становился серьёзнее, и на время Лео пришлось сворачивать свои игры. — А что сейчас важно? — ну или хотя бы попытаться их сворачивать. — Важно, где ты будешь спать. И где ты спал вообще до этого? И как давно ты не спишь на кровати?! — В каком порядке мне отвечать на эти вопросы? — Пожалуй, — зеркаля позу собеседника, Найтрей тоже склонил голову на бок, — это не имеет значения. — Хорошо, — Лео набрал в грудь воздуха, чтобы запинаться как можно меньше, прокручивая в голове речь своего господина, — во-первых, я не спал на кровати почти ни-ког-да. Во-вторых, спал я где придётся, в основном, либо лёжа на полу, либо сидя на полу, а иногда, когда звёзды сходились, я спал у тебя за спиной. В-третьих, спать я буду там же, где и во-вторых, — брюнет прикрыл глаза, одновременно с этим делая новый вдох, а после открыл их вновь, прямо и твёрдо рассматривая своего оппонента. Раз, два, три. — Почему? — Элиот изумлённо таращился, пытаясь скооперировать ворох вопросов, вертящихся у него в голове. — Почему ты…? — Потому что кое-кто спит плохо, и кое-кого нужно держать за ручку, — беззлобно ответил Лео, чувствуя, что даже самый честный ответ никак не сбавлял градус непонимания в зеркально-чистых голубых глазах. — Я всё равно не могу спать, когда ты не спишь. Так просто проще. — Просто проще… Просто проще? — взгляд Элиота менялся от возмущённого к удивлённому и, наконец, к грустному. Грустить ему приходилось не из-за тёплой обволакивающей заботы, которая отзывалась щекоткой в пальцах и где-то за ушами, а от того, что его беды и проблемы с головой приводили к таким вот конфузным ситуациям. Где это видано, чтобы камердинер спал на полу? — Нет, если ты настаиваешь, — Лео, ощущая неловкую паузу, разрезал натянутую нить диалога. — Я могу просто спать здесь. — А? — господин встрепенулся, резко выпрямился и с новой волной непонимания оглядел служку. Раз, два, три. — Где здесь? — Вот здесь, — Лео похлопал по матрасу. — Места мало, но я не то, чтобы привередливый. — А я где? — И ты здесь. — Но это же? — Что? — Это же неприлично! — щёки Элиота разгорались румянцем и это, должно быть, было хорошим знаком. По крайней мере он не выглядел злым, а скорее смущённым. — Ты же парень, и я парень, это как-то... неправильно… — Во-первых, я уже так сплю, — Лео пожал плечами, — во-вторых, кто узнает? — Лео приподнял брови в знак своего вопроса, — в-третьих, что изменилось бы, будь я девушкой? — Лео приподнял брови сильнее. Раз. Два. Три. — Это… — Элиот неспокойно бегал взглядом по интерьеру. Контраргументов у него не находилось, и потому щёки становились алее, губы поджимались сильнее и пальцы начинали нервно бегать на месте. Раз, два, три. — Нет, ничего. — Вот именно, — Лео ещё раз пожал плечами, — что ничего. Так что, если уж тебя так волнует мой сон, то это единственное, что ты можешь сделать. — Но… — Что но? — Это же не-лов-ко, — Найтрей прожёвывал слога, словно они были тягучим киселём из столовой в академии, который, конечно же, не еда, и его нужно пить, но пить его отчаянно не получалось и приходилось жевать вязкую жидкость. — Тогда я буду спать на полу, — Лео начал было приподниматься, но Элиот резко прижал своей рукой его руку к кровати, мешая тем самым вставать. — Нет. — И что ты предлагаешь? Ты будешь спать на полу? — Возможно… — на это неловкое «воз-мож-но» Лео сдавленно рассмеялся, представляя себе подобную картину. Однако его честолюбивый господинка почему-то не шутил на этот раз. Элиот поднялся с кровати, выпуская чужую руку, и даже переместился рывками на пол. Пол был холодный и уж очень неприятный для нежной герцогской кожи, но нужно же было доказать свою точку зрения. Даже если она была из ряда вон невыгодна всем участникам беседы. Раз, два, три. — Элиот, — брюнет наклонился в сторону своего господина, обеспокоенно дёргая его за рукав рубашки, и затем дёрнул ещё раз дрожащими от нервного напряжения пальцами. Раз, два, три, — ну чего ты? Если ты так хочешь, я уж лучше сам… — Не-ет, — зажёвывая гласную ответил Элиот. — Так не пойдёт, совсем не пойдёт. — И зачем ты вообще прицепился к тому, где и как я сплю? — Лео отпустил края рукава, расстроенно откинулся на спинку кровати и съёжился, стараясь стать хоть немножечко меньше. Раз, два, три. — Мог же просто не обращать на это внимание, оставив всё, как есть. — Нет, не мог. — Почему? — Потому что это важно! — По-че-му? — Потому что ты важен! — Элиот резко дёрнулся с места, выпрямляя спину, свёл недовольные брови к переносице и стукнул раскрытой ладонью по матрасу. Раз, два, три. — Конечно же мне важно, где ты спишь! — Элиот, — Лео съёживался сильнее и, между тем, его голос становился несколько напуганным. Неужели даже таким крошечным проявлением заботы он уже умудряется создавать проблемы? Давящее чувство в горле першило и по телу пробегала дрожь. — Если уж так, — господин отвёл взгляд, бубня себе под нос, — если так, то лучше спи здесь… — А ты? — Я тоже здесь, — Элиот внимательно изучал холодный пол своим взглядом, пытаясь, нет, молясь Богам, чтобы щёки прекратили уже так покалывающе жечь. — Если так надо, — юноша нервно проглотил ставшую комом в горле слюну, — точнее, если ты так хочешь… — Хорошо, — сердце Лео, разгоняясь, предательски зашумело, разнося тепло к его ладоням. Раз. Два. Три. — Тогда… — его благородие поднялся с пола, поднимая и свой взгляд, оценивающе окидывая кровать усталым взором и продолжая сгорать где-то внутри от смущения. Раз, два, три. — Подвинешься? — А? Да, — брюнет отполз, уступая место господину. Кровати в латвиджской академии не были рассчитаны на большое количество человек и уж точно никак не могли идти в сравнение с постелями в поместье дома Найтрей. И, всё-таки, лежать так было почему-то до колющего чувства где-то под рёбрами приятно. — Значит, — Элиот медленно просачивался на простынь, растекаясь по всему периметру кровати, — спать? — Я думаю, да? — в воздухе нависла вновь предательски смущающая неровная шероховатая тишина. Ночное небо переставало отдавать остатки света, пряча их для поздних романтических прогулок любителей приключений. Слабые огни свечей медленно кружились в вальсе, убаюкивающе мелодично завораживая. Раз, два, три. — Можешь отвернуться? — Элиот, ловивший на себе внимательный взгляд Лео, разгорался всё более и более багровым румянцем. — Это смущает, знаешь ли… — Как скажешь, — служка сонно вздохнул, приподнялся и лёгким дыханием погасил остатки света. Раз, два, три. — Спокойной ночи, Элиот. — Спокойной ночи, — сердца бешеный стук отдавался в ушах, прорезая ночную тишину, — Лео.       Тихий шелест листвы, спутанной ветром, и пронизывающий ветер, завывающий северные мелодии, писали по ночному холсту акварельными красками. Весь мир замирал, медленно погружаясь в дрёму, отдавая себя сполна в руки тех, кто создавал ночные пейзажи. В комнатах общежития медленно опускалась температура, и только жар, источаемый близко расположившимися телами, согревал продрогшие кости.       Недовольно и шумно ворочаясь, Элиот пытался улечься хоть немного удобнее. Царство Морфея затягивало холодными руками в свои туманные владения, сперая чужое дыхание. Грёзы приходили и, между тем, плавно превращались в кошмары, заставляя всё нутро болезненно дрожать. Спасительное согревающее тепло, что теперь уже было так близко, зазывало мотылька на свой свет. Элиот сквозь замутнённый сон переложил голову на так удобно лежащего на спине Лео. Найтрей оказался ухом аккурат над сердцем своего спасительного маяка в тёмной ночи, разум его зацепился за ровный мелодичный сердечный ритм. Раз, два, три.       В голове медленно вырисовывались новые картинки: из слабых огоньков постепенно вырастали величественные лепнины, мраморные стены и богато украшенные огромными люстрами потолки. Вокруг расплывались чьи-то голоса, комнату заполняла музыка приглашённого оркестра. — Могу я, — Лео, облачённый в парадный сюртук, протягивал руку своему господину, — украсть тебя на один танец? — Да, — отчего-то на душе Элиота разливалось мягкое, словно взбитая перина, тепло, — конечно.       Весь мир, ещё недавно кружившийся с бешенной скоростью, остановился, чтобы насладиться прекрасным вальсом. Раз, два, три.