29 ноября 2002 г. н.э. - резиденция Эмии
— Ты идиот, Широ. Нет, ты нечто большее: ты король идиотов! — Прости, что заставил тебя волноваться, Фуджи-нэ. — Широ извинился. Он лежал на своём футоне, с холодным компрессом на лбу и повязкой на глазах, надев пижаму, в которую Тайга милостиво и без комментариев помогла ему влезть. — Клянусь, ты практически разваливаешься… что бы сказал Кирицугу? — Я буду в порядке, Фуджи-нэ. Это… неприятно, не буду врать, но небольшой отдых и я буду в порядке. — Конечно, ты бы так сказал. Если тебе не станет лучше к завтрашнему дню, я вызову врача. После вчерашнего эксперимента, ему едва удалось выбраться из своей мастерской, запереть за собой дверь и добраться до своего футона, прежде чем рухнуть на него от раскалывающейся головной боли, все еще полностью одетый. Вопреки его предположениям, когда сияние в его глазах рассеялось, последствия эксперимента, который пошел наперекосяк, не исчезли. Он не мог уснуть всю ночь. Каждые несколько мгновений его глаза внезапно «активизировались», выжимая прану из его каналов, насильно открывая их. Он провел ночь напролет, пытаясь не обращать внимания на раскалывающуюся головную боль, которая уменьшалась после каждого раза, только для того, чтобы усилиться после очередной вспышки глаз и огромного потока информации. Эти непроизвольные активации становились всё слабее, пока он, наконец, не смог заснуть… как раз в тот момент, когда пришли Тайга и Сакура. С его зрением видимо, постоянно улучшенным, он не заметил восхода солнца. Тайга запаниковала, когда она нашла его лежащего, бледного, покрытого потом и с огромной температурой. Ему удалось успокоить её, сказав, что вчера вечером он заболел лихорадкой, и, если бы она могла не кричать так громко, это было бы очень мило. — Тебе действительно нужно больше заботиться о себе, семпай, — прозвучал заботливый голос. — Отлично. Посмотри, что ты наделал, Широ. Ты заставил Сакуру-чан волноваться! Он застонал. Тайга умела давить на чувство вины. Сакура пришла немного позже старшей сестры Широ и волновалась из-за болезни даже больше. Пустая миска лежала рядом с ним: она приготовила ему кашу и несмотря на его протесты, кормила его с ложечки - Тайга, тихо смеялась наблюдая. После завтрака, холодного компресса и повязки на глаз, парень почувствовал себя гораздо лучше. Впрочем, в школу он сегодня точно не пойдёт. — Извини, семпай, — сказала Сакура, склонившись над ним. — Пожалуйста, потерпи немного света. Мне нужно проверить, нет ли проблем с твоими глазами. Она сняла повязку, и Широ сосредоточил всю свою волю на подавлении своих новых особенностей. Сакура несколько секунд посветила ему в глаза, после чего с видимым облегчением кивнула. Она повернулась к Тайге, чтобы что-то сказать - и в этот момент контроль Широ ослаб, хотя и на долю секунды. Прана влилась в его глаза, и он… Он видел её. Действительно видел. Он ни разу не применял структурный захват на другом человеке. Даже если забыть об угрозе быть обнаруженным, это было вторжением в личную жизнь, нарушением основных принципов взаимодействия людей. Но в тот момент он не мог контролировать свой взгляд и Широ увидел Сакуру Мато. Он видел, что было внутри нее. Черные, извивающиеся существа, похожие на вздутых червей, цеплялись за ее внутренности, впиваясь в ее плоть, прицепившись к её сердцу, лёгким и... магическим каналам? То, что Сакура была магом шокировало парня, но этот сюрприз был ничем по сравнению с ужасом, который почувствовал Широ, видя, что происходило с его подругой. Это… он даже представить себе не мог, как она страдала - нет, должно быть, она всё ещё страдает. Черви прикрепились к её плоти своими зубами высасывая силы девушки, чтобы поддерживать их отвратительное существование. Прана в результате этого отвратительного акта передавалась через магические нити, связывающие всех червей и уходящие за пределы тела Сакуры, несомненно, достигая большей части своих сородичей в магической пародии на улей насекомых. И… это было ещё не всё. Его взгляд опустился. Как будто это уже не было достаточно ужасно, он увидел червей - фамильяров, как подсказали ему глаза, действующих как импровизированные каналы - в Сакуре… в её матке, и во всех её репродуктивных органах. Они сосредоточились там, пульсируя энергией, питаясь жидкостями её организма, как другие черви питались её энергией. Зрелище было настолько отвратительным, что его едва не вырвало. Она повернулась к нему и улыбнулась. Широ заставил себя улыбнуться в ответ, когда Сакура вернула повязку на место. Он хотел кричать, узнать о том, кто сотворил это… но знал, что от этого станет лишь хуже. Среди всех вопросов, внезапно открытых его улучшенными глазами, важным был лишь один: Кто? Кто сделал это с ней? Сакура не поступила бы так с собой и не позволила бы сделать это другим, в этом он был уверен. Даже величайший маг не смог бы заставить её считать, что такие страдания это нормально. Он категорически отказался верить в подобное, а значит оставался лишь один вариант. Кто-то сотворил эту мерзость. И достаточно давно. Для недавно появившихся, черви слишком глубоко вгрызлись в плоть. К лучшему или худшему - очень к худшему - эти существа появились в ней задолго до их с Широ первой встречи. А он и не знал. Такой себе из него герой и ещё худший друг… Нет. Нельзя поддаваться самобичеванию. Гнев, который его заменил, было труднее подавлять, а из-за внезапных эмоций усилилась головная боль. Но ему удалось подавить и его, хотя он и не отбросил его полностью, просто сохранил на потом. Как он узнал из сражений с особо жестокими бандами, даже гневу находится применение. Вместо этого он сосредоточился на том, что знал и что с этим делать. Факт первый: Сакура Мато была магом. Факт второй: её тело и каналы были подвергнуты каким-то ужасным экспериментам. Вывод первый: семья Мато была родословной магов. Факт третий: после смерти отца Сакуры Бьякуи, единственными оставшимися членами семьи Мато были Синдзи и Зокен. Каким-то образом мысль, что Синдзи принадлежал к семье магов казалась ещё более невозможной, чем принадлежность Сакуры. Факт четвертый: независимо от моральных устоев Синдзи или их отсутствия, он не был ответственнен за страдания Сакуры. Он просто был бы слишком молод, чтобы внедрить их. Вывод второй: наиболее вероятным виновником остался Зокен, патриарх Мато и дед его друзей. Откинувшись на свой футон, Широ принял решение. Часть его знала, что с этим не стоит спешить, но он не мог ничего с собой поделать. Факт пятый: теперь, когда он знал о затруднительном положении Сакуры, он не мог его игнорировать. Окончательный вывод: он проведет день в постели, сосредоточившись на восстановлении после отката своего заклинания. Сакура будет в школе, в безопасности. Затем, как только Тайга уйдёт, проверив его вечером, он отправился в дом Мато и не уйдет, пока, так или иначе, не спасет Сакуру.***
После заката Мияма был не самым оживленным из районов, особенно поздней осенью. Улицы были пусты, все их обитатели давно разошлись по домам. Те, кто решил отпраздновать завершение рабочей недели на свежем воздухе, все еще были на улице, наслаждаясь своими выходными в других районах. Особняки в западном стиле были выстроены в ряд, большинство из них были построены десятилетия назад иностранными семьями, так как они утверждали, что именно эта сторона Миямы является их собственной. Одевшись в темную одежду, которую он носил, когда работал в группе Фуджимура, Широ Эмия стоял напротив особняка Мато, уставившись на многослойную магическую защиту. Его новая способность отлично послужила ему: несмотря на то, что наступила ночь, парень видел как днём, а направив в них немного энергии, он мог видеть магическую защиту, окружающую поместье. Вокруг области было много Ограничивающих полей, гораздо больше, чем один маг мог создать за всю свою жизнь. Это было делом рук нескольких поколений магов, каждый из которых усердно работал над усилением защиты семейства. Жаль, что папа не рассказал мне больше о родословной Фуюки, подумал он. Он знал, почему Кирицугу этого не сделал: он вообще не хотел, чтобы Широ связался с Лунным Миром. Он рассказал ему о Тосака, которые были одним из трёх основателей Войны Грааля, и вторых владельцев Фуюки, но не более того. Учитывая то, что Широ теперь знал о Сакуре, было нетрудно понять, почему его отец не рассказал о Мато. Кирицугу хорошо знал своего сына, и понял, что Широ не смог бы остановить себя от попыток спасти Сакуру, даже от её собственной семьи, даже если шансов на успех практически не было. Широ понимал свои шансы. Хоть он и тренировал как магические, так и физические способности, он всё ещё оставался третьесортным магом, если его вообще можно отнести к магам, учитывая отсутствие исследований и научных работ. Даже если бы семья Мато упала с прежних высот - и должно быть так и было, потому что ни Сакура, ни Синдзи никогда не излучали магическую ауру, которую он мог обнаружить не заглядывая им под кожу - наследие прошлых магов семьи зачастую было опасней, чем её живые представители. Он подытожил то, с чем ему приходилось работать. Влияние отката на мышцы и каналы было исцелено. Его мышцы все ещё немного болели, но это было несущественно. Его запасы восполнились, благодаря длительной медитации. Пара тонф была прикреплена к поясу, вместе с парой других сюрпризов, не все из которых были абсолютно законными. Он настолько привык усиливать свою одежду, что мог сделать это за десятую долю секунды. Более дюжины ограждающих полей накрывали поместье Мато. Большинство из них были сосредоточены на самом особняке, но некоторые простирались до стен сада. Если бы он попытался пробиться через эту оборону, он бы умер. Просто и незатейливо. К счастью, ему это не требовалось. Существовали исключения, запрограммированные в секциях, чтобы посторонние могли войти, когда их пригласят, а также зависящие от намерений: они срабатывали только в том случае, если посетитель питал враждебные намерения по отношению к обитателям особняка. И хотя Широ не был настолько глуп, чтобы поверить, что он может достигнуть своей цели без насилия, его намерение было совершенно мирным - по сути, это можно истолковать как доброжелательность. Он потратил несколько минут, повторяя это себе, надеясь, что самогипноза будет достаточно, чтобы обмануть секции. Натянув доброжелательно выражение, он перешел улицу, подошел к двери и позвонил в дверь. Через несколько минут перед ним появился хмурый Синдзи. — Эмия? — удивился его друг. — Что ты здесь делаешь? Разве ты не болен? — Мне стало лучше, — ответил он. — Сакура забыла кое-что и я пришел вернуть это. — Конечно ты пришёл, идиот, — вздохнул Синдзи. — Подожди секунду, я иду. Голубоволосый подросток вошел в сад особняка и открыл металлические ворота, перекрыв проход Широ, сдвинув его в сторону и протянув руку. — Отдай это мне, и я…эээ, подожди! В тот момент, когда дверь открылась, Широ пошевелился. Прежде чем Синдзи смог среагировать, он был внутри, его правая рука закрыла ворота за ними, а левая была вокруг горла Синдзи, держа его в воздухе едва прилагая усилия. — Где Сакура, Синдзи? — зарычал он. — Ч-что за черт, Эмия?! Что ты… — Я знаю, что вы с ней сделали, — продолжал он, и внезапная бледность Синдзи мгновенно обрекла его бывшего друга в глазах Широ. — Как и ты, похоже. — Его левая рука сжалась вокруг горла Синдзи, недостаточно, чтобы перекрыть ему подачу воздуха, но более чем достаточно, чтобы причинить боль. — Где она? — Внизу! — Голубоволосый подросток выдохнул, смотря на него расширившимися от ужаса глазами. — В подвале! Там, где у дедушки… — Его мастерская? — Ч-что? Нет, это… это её тренировочная! Широ отбросил Синдзи с дороги и двинулся. Обычно рыжий подросток был очень осторожен со своей силой. Не прибегая к усилению, годы тренировок сделали его гораздо сильнее любого из его сверстников. Он прочитал достаточно комиксов, чтобы понять, что раскрытие того, насколько он силён, было не очень хорошей идеей, так как это может намекнуть людям о его деятельности. Он хорошо справлялся на уроках физкультуры, но не слишком хорошо, всегда сдерживая полную меру своих сил и используя уроки, чтобы совершенствовать свою точность и контроль. Однако теперь он не сдерживался, и Синдзи отлетел в кусты. Широ не останавливался, чтобы проверить, не навредил ли он другому подростку, так как он уже двигался, когда Синдзи сполз на землю. Сейчас Сакура была важнее своего брата - важнее всех остальных. Особняк Мато был огромным, но найти путь было несложно. Все, что ему нужно было сделать, это следовать зловонию магии, которое заполнило его нос, стоило Широ переступить порог. След привел его к ржавой металлической двери, которую он выбил одним ударом. За ней находилась лестница, уходящая в темноту. Аромат гнили перестал быть метафорическим и стал слишком реальным. Я иду, Сакура. Молодой герой не заметил, что воздух за ним пульсировал от невидимых ударных волн, а стены покрылись копотью и выбоинами там, где Ограниченные поля пытались уничтожить Широ. Он также не понял, что одной из причин быстрой капитуляции Синдзи было то, что его глаза сверкали золотом, в то время как черные и малиновые линии проходили по его лицу. Далеко, в библиотеке, закрытой для всех, кроме пары избранных, на мгновение вспыхнул странный символ.***
В мастерской Мато единственным источником света были черные свечи, рассеянные по стенам и освещавшие ужасы внутри. Тьму можно было назвать милосердной, так как она скрывала ужасы мастерской, но она была не способна заглушить мясистые, жужжащие звуки. Так называемая «мастерская» была ямой в земле, заполненной всеми видами чудовищ, рожденными ремеслом Мато. Огромные насекомые ползали и жужжали внутри неё, гнездясь в нишах, вырезанных на стенах. Большую часть составляли уже знакомые черви: раздутые, отвратительные существа, которые пульсировали украденной жизненной силой и праной. Остальные насекомые были подчинены червям, помещённые здесь, чтобы помочь им защищаться и играть свою роль в их циклах кормления и размножения. И всё же, возможно, самый тревожный звук, исходящий из этой ямы кошмаров, был спокойным дыханием обычной девушки, лежащей среди этих порождений больного разума. Даже когда черви облепили её тело со всех возможных сторон, она не показывала никаких признаков страха или отвращения, просто лежала с закрытыми глазами и безразличным лицом. На небольшом помосте у входа в мастерскую стоял другой человеческий силуэт. По правде говоря, это существо не было человеком, но успешно поддерживало иллюзию человечности ради своих целей. Оно напоминало старика, настолько старого и худого, что его сухая кожа обтягивала кости, раскрывая форму черепа, одновременно пугающе знакомую и чуждую другим людям. Бесцветные глаза смотрели вниз на девушку. Никаких эмоций, лишь холодный расчёт. С его помощью, девушка выросла сильной и с лёгкостью познавала ремесло семейства Мато. Чего и следовало ожидать, учитывая что с ней сделали. Изменения в цвете волос и глаз были лишь вершиной айсберга. Она больше не кричала, когда ее бросали в яму для червей, чтобы фамильяры могли питаться её аномально большими запасами праны или зарывались в её плоть, чтобы заменить тех, кто умер внутри неё. Зокен мог бы сделать так, чтобы его фамильяры жили дольше. Червь, который гнездился вокруг сердца Сакуры, тот, в котором находилась душа Зокена, был внутри с конца последней Войны Грааля, и остался таким же сильным, как и прежде. Он не мог сделать остальных своих питомцев столь же долгоживущими, как этот, но увеличение срока их жизни в десять раз все же было в рамках его возможностей, и потребовало бы с его стороны лишь малейших усилий. Но зачем ему это делать? Мучения, которые девушка испытывала в яме с червями, были частью её обучения. Как драгоценное украшение, она должна быть тщательно огранена, чтобы сиять в полную силу. После девяти лет тренировок девочка почти не испытывала физической боли. Но так как страдания были частью подготовки Зокена, старый маг просто адаптировал свои методы. Девочка могла игнорировать физический дискомфорт, но не психологический. Когда Бьякуя - ещё один никчемный неудачник - умер, её полное отсутствие реакции насторожило Зокена. Если девушка полностью отгородилась от собственных эмоций, то манипулирование ею стало бы почти невозможно, и он не мог этого допустить. К счастью, решение представилось ему всего через пару недель после того, как «глава» семьи Мато скоропостижно скончался. Он позволил ей подружиться с тем мальчиком Эмией, зная, что она сделает всё, чтобы скрыть от него свою истинную сущность. Простая угроза не разрешить им встречаться полностью подавила любое сопротивление девушки. Было очевидно, даже такому отдаленному от человечности, как Зокен, что девочка была влюблена в Эмию. Это будет полезно, когда начнется следующая война за Грааль. Старый маг не сомневался в том, что Эмия будет избран Мастером: даже если он не был кровным родственником убийцы магов, он всё равно был его преемником. И если он был хоть наполовину так же искусен, как Кирицугу Эмия, использование его отношений с девушкой против него может быть единственным шансом Зокена выиграть Грааль. На этот раз он должен был достать Грааль. Спустя триста лет, его жизнь подходила к концу: его магия не сможет удержать смерть в узде еще десять лет, не говоря уже о пятидесяти, которые потребовались бы, если бы запасы маны Грааля были исчерпаны. Когда-то, каждое искусственное тело, созданное его фамильярами, могло существовать годами, прежде чем развалиться на части, но теперь он едва мог продержаться месяц, прежде чем ему понадобилось поглотить кого-то ещё и время продолжало сокращаться. Даже если ему удастся удержаться, Мато вымирали. Его никчемный внук не имел магических цепей и, хотя девушка могла бы стать подходящей наследницей, то, что он сделал с ней лишило её возможности продолжение рода. Не имея потомка, которым можно манипулировать в войне, Зокен будет вынужден либо сражаться сам, либо обмануть неизвестного Мастера, и ни один из этих вариантов не нравился ему. Он был свидетелем каждой войны Грааля, и он прекрасно знал, насколько они были опасны, даже для такого, как он. Нет, следующая война Грааля была его лучшим шансом получить Грааль и получить истинное бессмертие. Синдзи получит шанс сыграть роль Мастера, и когда он неизбежно потерпит неудачу, все остальные Мастера будут думать, что Мато выбыли из борьбы. Никто не обратит внимание на девушку и это будет поражением. Изменения Зокена позволили бы ей действовать как Малый Грааль, поглощая энергию убитых Слуг. Было бы легко манипулировать наследником убийцы магов, чтобы защитить её на время конфликта - она могла бы защитить себя, но было бы лучше скрыть свои способности до конца. Тогда, когда погибнет достаточно слуг и накопиться достаточно энергии, он сможет запустить активацию Большого Грааля и полностью обойти правила ритуала Прикосновение Небес. Другие Мастера будут заняты своей вознёй, пока не станет слишком поздно и наконец с бессмертием, он сможет покинуть Фуюки и… ну, он не думал над тем, что будет делать потом. Он так долго стремился к вечной жизни, что трудно представить себе жизнь без такой всепоглощающей цели. Но он был уверен, что что-нибудь придумает. В конце концов, у него на это будет целая вечность. — Ммм? Взгляд Зокена повернулся в сторону лестницы, ведущей в гротескную мастерскую. Что-то вроде улыбки исказило его лицо, кожа практически скрипела от натяжения. — Боже, боже, — сказал он теплым и добродушным голосом. — Похоже, у нас посетитель. Ты кого-то ждала, Сакура? В яме с червями, девушка моргнула от звука своего имени. Её разум был где-то за пределами этой комнаты, пока голос её дедушки - её мучителя - не втянул измученный разум обратно. Зокен знал, что это было неприятное возвращение. — Н-нет, — сумела она прошептать. — Правда? Тогда, похоже, у нас в доме есть злоумышленник. Ну, не волнуйся, дорогая. Я позабочусь об этом. Просто оставайся там и сосредоточься на своих тренировках. Не дожидаясь ответа - что ещё может сделать девушка в своей ситуации? - Зокен прошёл через арку и вошел в коридор, ведущий наверх. Он мог чувствовать, как нарушитель прорывается сквозь ограничительные поля дома, как будто их там нет. Дело не в том, что защита не реагировала на присутствие злоумышленника: всевозможные способы защиты были спровоцированы, от безобидных, отсылающих любопытных подростков, желающих исследовать жуткий западный особняк, до тех, которые должны были отправить потенциального вора в нокдаун, чтобы Зокен мог скормить их своим червям. Он мог чувствовать, как заклинания срабатывают… и совершенно не влияют на вторженца. Интересно… и немного волнующе. Злоумышленник был у ворот, ведущих в мастерскую. Сможет ли ещё более мощная защита - нет, неважно. Она тоже не смогла даже замедлить злоумышленника. Казалось, что Зокену действительно придется разбираться с этим вторженцем самостоятельно. Древнему магу было любопытно. В Фуюки осталось не так уж и много магов: кровная линия Мато была не единственной ослабшей. Остались лишь Тосака, а эта девушка не была ни опытной, ни достаточно жесткой, чтобы вот так врываться в его дом… если только она не узнала, что происходит с ее дорогой родственницей? Нет, у нее не было силы игнорировать его защиту вот так. Значит, священник церкви? Возможно. Этот человек, конечно презирал его, но почему сейчас? Ну, он скоро узнает. Подняв трость, Зокен призвал свою связь с защитой дома, используя его запасы праны, чтобы наложить заклинание. Прошло много, много лет с тех пор, как истинный глава семьи Мато в последний раз произнес заклинание, используя свои собственные резервы. Но ремесло магии оставалось, развивалось и совершенствовалось на протяжении десятилетий. Отвечая на его волю, скелеты, украсившие стены коридора, остатки тех, кто умер, чтобы Зокен мог жить, дёрнулись, прежде чем начать двигаться. Они были слабыми фамильярами, но их было очень много, и лестница вскоре наполнилась клацающими звуками десятков костлявых ног, спешащих навстречу вторженцу, чтобы притащить его к своему хозяину. Может быть, Зокену следовало бы быть немного более осторожным, но в мире осталось очень мало того, что может навредить ему. Даже если противник сумеет пробить себе путь через скелетную орду, старый маг был далеко не беззащитным. А противостоять магу в его мастерской было не только невежливо, но и почти неизбежным самоубийством.***
Чем дальше Широ спускался по лестнице, тем сильнее становилось зловоние. Сами камни воняли гнилой плотью, засохшей кровью и прочими вещами, которые он не мог опознать. Темнота не беспокоила его и он бежал на полной скорости, держа свои тонфы в обеих руках, прана проходила через них и деревянное оружие становилось прочнее стали. То же усиление разливалось по его конечностям, позволяя двигаться быстрее, оставляя вмятины на бетонной лестнице. Он увидел движение впереди и поднял оружие, не замедляясь. Его глаза расширились, когда он увидел само препятствие: человеческие скелеты, их кости полностью гладкие, их пустые глазницы сияли осколками света. Они когтями поднимались по лестнице, образуя стену из костей, которая полностью перекрывала проход. Сколько их там? Сколько людей здесь погибло? Широ отбросил эти мысли. Он не мог позволить себе отвлекаться. Он не мог спасти мертвых, только живых. За несколько секунд до столкновения, он пропустил прану сквозь глаза и измерил толщину скелетной стенки, обнаружив, что она составляет около трех метров. Сосредоточив все свои силы на передней стороне своего тела, он врезался в костяную стену, удерживая тонфы перед лицом, костные пальцы и зубы врезались в его укреплённую одежду. На другой стороне его ждали новые скелеты, тащащие куски камня, которыми они неуклюже размахивали. Крутанув тонфы, молодой маг обрушился на преграду. Его оружие превращало черепа в труху, пока он уклонялся от медленных ударов. Те несколько атак, которые он пропустил, были едва ощутимы. Наконец, он добрался до подножия лестницы. Широ прошел через арку, ведущую в мастерскую… и замер, одной силы инерции было достаточно, чтобы оставить на полу трещины. В одну секунду он обвёл взглядом всю сцену. Яма, черви - Сакура, лежащая среди этих ужасов - и ещё один маг в комнате. — Кто? … Значит, это ты, Эмия-кун. Я признаюсь, не ожидал что это будешь ты. Какие интересные у тебя глаза, действительно очень интересные. А эти отметины… твой отец никогда их не показывал, но с другой стороны, он был слабым волшебником, несмотря на свой талант к убийствам. Несмотря на то, что Широ был другом Сакуры больше года, это был только второй раз, когда Широ увидел Зокена лично. Единственный раз был тогда, когда он познакомился с Сакурой, а её дедушка приехал в резиденцию Эмии, чтобы лично забрать её. Широ не считал это подозрительным: Зокен был пожилым мужчиной, и было понятно, что он будет проводить большую часть времени в своём доме. Теперь, однако, глядя на Зокена своим, он мог видеть то, чем он… нет, чем оно было на самом деле. Чем бы ни был Зокен вначале, теперь в нем не было ничего даже отдаленно человеческого. Одежда и кожа, которые покрывали его тело были поддельными, продукт магии гораздо менее заметный, чем тот, который оживил его искусственную плоть. Широ нашел, куда идет прана, которую черви, встроенные в Сакуру, извлекали из неё. Он знал, что попал в улей фамильяров червей и теперь он увидел сердце этого отвратительного коллектива. — Твой отец был гораздо незаметнее тебя, — заметил Зокен, будто дедушка, отчитывающий внука за невыполненное домашнее задание. — Его цели редко узнавали что их убило. Ему было бы стыдно за то, что ты безрассудно залез на неизвестную территорию. — Моему отцу было бы стыдно, — признался Широ, глядя на чудовище, маскирующееся под старика. — Стыдно, что мне потребовалось столько времени, чтобы понять, что ты натворил. Освободи Сакуру. Немедленно. Сделай это, и я уйду. Нет необходимости в дальнейшем насилии. — И что потом? — спросил древний маг, его тон - смесь насмешки и подлинного любопытства. — Что же ты тогда будешь делать, Эмия? Она принадлежит Мато. Её тело, измененное нашей магией далеко за пределами возможности отмены. Всё, что ты видишь этими своими глазами, останется на всю жизнь. — Даже если бы это было правдой, мне все равно. — Он знал, что ведёт себя глупо. Он знал, что даже если он заберёт Сакуру из этого ужасного места, у него не было средств, чтобы исцелить её. Но он не мог - не мог - оставить её здесь. Даже если это было глупо, эгоистично… Широ Эмия хотел спасти Сакуру. Это всё, что имело значение. — Я забираю Сакуру отсюда, и это окончательное решение, — сказал он, холодным, как пустота космоса, голосом. — Ты больше никогда не причинишь ей вреда. Зокен издал звук, похожий на хруст панцирей насекомых. Широ понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что это был смех. — Давай спросим у Сакуры, что она думает?***
Извивание червей снаружи и внутри неё прекратилось. Медленно те, кто еще не был привязан к телу, отступили. Боль закончилась и она почуяла прохладный, зловонный запах. Как и всегда, когда Сакура входила в яму, она закрывала своё сознание, ожидая, когда закончится эта пытка. Но несмотря на это, она знала, что было слишком рано. Её ''тренировка'' должна была продолжаться. Любопытство вспыхнуло в опустошённом разуме девушки. Что случилось? Она открыла глаза. Медленно, её зрение сфокусировалось. Она все еще была внизу в яме червей, лестница, ведущая к входу всего в нескольких шагах от того места, где она лежала - но в её состоянии, эта лестница могла находиться на другой планете. Её дед был там - и он был не один. Синдзи пришел в яму? Ее брату это место понравилось не больше, чем девушке, и он приходил только тогда, когда их дед приказал ему, чтобы он помог в её «обучении». Но… нет, это был не Синдзи. Рыжие волосы, не синие, и лицо… Это лицо… Она знала это лицо. Но… Нет. Нет. Нет. Не может быть. Конечно, Бог не мог быть таким жестоким. Глаза Сакуры расширились, и она беззвучно вскрикнула, когда узнала того, кто вломился в их проклятую семейную мастерскую. Почему?! Почему он был здесь?! Он видел её. О боже, он видел её. Теперь он знал, какая она на самом деле. Все её худшие страхи сбылись. Её семпай, её островок мира, её единственный осколок счастья в этом проклятом существовании, пришел в это ужасное место и увидел девушку такой какая она на самом деле - видел отвратительную истину, которую она прятала за своей пустой улыбкой каждый день… Она закрыла глаза. Она не могла смотреть на него, не могла смотреть на отвращение в его глазах. Даже представить себе больно, думать о тех добрых золотых глазах, которые так на неё смотрели… — Я сказал тебе: я беру ее с собой, Зокен. Эта… мерзость… заканчивается сейчас. … Что? Что говорил ее семпай? Надежда, горчайший яд, распространяющийся по её сердцу. Сакура открыла глаза и посмотрела вверх, чтобы увидеть ее семпая, мальчика, которого, в своём сокровенном сердце, она позволила себе признать, что любит. Он стоял перед её дедом, с гневным выражением лица. Его глаза светились. … Он был зол из-за неё? Из-за… из-за того, что с ней сделали? Ему не всё равно, подумала она. Даже если он знает… ему не всё равно. Он… Он умрёт. Дедушка убьёт его. Он умрёт из-за меня. Эта мысль ужасала. Она чувствовала отвращение к себе из-за первого приступа восторга, когда она поняла, что, даже увидев Сакуру лежащую среди червей, её семпай все еще заботится о ней. Она не заслуживала его заботы, не тогда, когда она была запятнана, не тогда, когда он собирался умереть из-за этого. Семпай выглядел сильным. Она всегда видела в нем доброго и нежного мальчика, но теперь он выглядел как мужчина - как воин. Через свою связь с червями, она смогла чувствовать прану, которая исходила от него. Он использовал какой-то ритуал на всём своём теле - это должно быть, помогло ему добраться сюда. Но против её дедушки… этого будет недостаточно. Её дядя Кария тоже был сильным. Он пожертвовал всем, чтобы набраться сил в надежде спасти её. И этого было недостаточно. Он умер несчастной смертью… Сакура поняла, что бросить вызов Зокену невозможно. И теперь, её семпай делал то же самое, что и её дядя. — Б-беги… — она выдавила слова, несмотря на боль, которую они вызвали, когда её тело пыталось сбросить червей, удерживающих её. — Беги, семпай! — Ты слышишь это, Эмия-кун? Неужели ты не уважаешь ее желания? — Я не оставлю тебя здесь, — сказал он, его взгляд ненадолго меркнул на нее перед возвращением к дедушке - и её сердце разбилось от беспокойства в его глазах и от мягкого тона его голоса. — Это твоё последнее предупреждение, Зокен, — продолжил он, его золотые глаза снова обратились к ее дедушке. — Убери это от неё. — Как бы забавно было позволить тебе забрать её и посмотреть, что произойдёт… Думаю, я откажусь. Ты вторгся в мой дом, мальчик, и это не то, что может остаться… безнаказанным. Старый маг постучал тростью по полу, и огромные насекомые, летящие в комнате, замерли на месте, поворачиваясь в сторону Широ. Особенно огромное существо в форме комара парило рядом с Зокеном, многогранные глаза были направлены на семпая. — Если ты уйдешь сейчас, — предложил Зокен, — я оставлю тебя в живых. Мы можем поговорить позже, чтобы обсудить компенсацию за отсутствие манер. От слов дедушки, Сакура почувствовала нечто вроде отчаяния, смешанного с надеждой. Она не хотела, чтобы семпай умер… — С-семпай, — крикнула она, умоляя. -… Пожалуйста, оставь меня здесь. Я… я не стою… — Сакура, — сказал Широ голосом, который был таким же добрым, как и командным, — никогда так не говори. Я же сказал: я не оставлю тебя здесь. Делай все, что в твоих силах, Зокен. — Глупец, — засмеялся Зокен, прежде чем махнуть рукой фамильяру рядом с ним: — Убить его.***
Как будто в замедленном движении, Широ видел, как фамильяр летит к нему. Он видел жужжание его крыльев, блеск его глаз в полумраке подвала. Он видел, как он сдвинул своё тело, готовясь пронзить парня. Он видел капли яда, слетающие с колючего носика. Он видел гораздо больше, его глаза горели ярко, когда он безостановочно пропускал через них прану. Он видел толщину шкуры существа, токсины в его яде. Из этого он понял, что жало пронзит даже его усиленную одежду и кожу и даже Авалон не спасет его от яда. Кроме того, размер жала означал, что фамильяр ударит раньше. Это означало, что он должен был полагаться на свою скорость и рефлексы, чтобы уклониться от удара, а затем контратаковать со всей силой - иначе он не смог бы пробиться сквозь его шкуру. В тот момент, раздался голос позади Широ. Молодой человек был настолько сосредоточен на угрозе, что забыл обратить внимание на свою спину. — Дедушка! Эмия— Синдзи. Дурак последовал за ним. Ему нужно было время, чтобы сбить его с ног, но он был слишком сосредоточен на том, чтобы как можно скорее вытащить Сакуру отсюда. Неаккуратно. Слишком неаккуратно. В одно мгновение его разум обработал эту новую информацию. Он оценил местоположение Синдзи по отношению к себе и к нападающему. Он проанализировал всё что он знал о Синдзи, взвешивал его с тем, что он узнал в этот день, и пришел к выводу. Не было ни печали, ни гнева: только холодный, беспощадный расчет. И его результаты были такими: Синдзи Мато не заслуживал спасения. Нет, если ценой этого была смерть, и оставить Сакуру здесь, в плену у чудовища, которое играло роль ее дедушки. И так, Эмия Широ действовал в соответствии с этим заключением. Он уклонился от удара, жало прошло всего лишь сантиметры от его груди. Гротескный комар пролетел мимо него на полной скорости, и его жало погрузилось в грудь Синдзи с тошнотворным хрустом. Глаза синеволосого подростка расширились от шока и агонии, и кровь полилась из его раны и изо рта, как яд, усиленный магией, растворял его кровеносные сосуды. Менее чем через секунду левая тонфа Широ вонзилась в голову существа, превратив её в кровавую кашу. Его тело опустилось вниз, жало вышло из груди Синдзи под действием силы тяжести. На несколько секунд всё стихло, за исключением копошения червей и неудачных попыток Синдзи закрыть рану дрожащими руками. Его рот открылся, когда он пытался заговорить, но вышла только отравленная кровь и желчь. И с невыразимой мукой в глазах, парень которого Широ считал своим другом, обмяк на ступеньках. Широ услышал хныканье из ямы, и его ледяное спокойствие сломалось, когда он понял, что Сакура только что видела, как её брат умирает на её глазах. Зокен не выглядел слишком взволнованным смертью внука. Он смотрел на труп с таким же раздражением, которое можно было бы направить на собаку, которая только что испачкала кухонный пол. — Ничтожество, — пробормотал древний маг, прежде чем посмотреть бесцветными глазами на Широ. — Я готов пересмотреть своё предыдущее предложение, Эмия. После смерти внука, я нуждаюсь в… замене. Несмотря на все его недостатки, Синдзи всё ещё был мне полезен. — Объясни, — спросил Широ голосом, полностью лишённым эмоций. У него не было намерения соглашаться на любую сделку, которую монстр собирался предложить, но он всегда мог использовать дополнительные знания о так называемой семье Мато. — Я понимаю, что твои глаза видят гораздо больше, Эмия. Вот почему ты здесь: потому что ты видел некоторые модификации, которые были использованы на Сакуре. Но ты не понимаешь всех последствий данного состояния. Сакура заскулила в знак протеста, но один жест от Зокена заставил её замолчать, поскольку больше червей заползли ей на лицо и заблокировали рот. Широ сжал свою тонфу, но он не двигался - пока нет. — Черви Мато, имплантированные в тело Сакуры, действуют как импровизированные магические каналы, а не просто как паразиты, питающиеся ею. В обмен на предоставление доступа к магии за пределами своих природных возможностей, они поддерживают себя, пожирая жизненно важные жидкости своего хозяина. Давным-давно, когда этот метод был впервые разработан, это была кровь…но, как ты можешь себе представить, хозяин живет лишь пока его не иссушат. Черви внутри Сакуры питаются чем-то совсем другим. — Я знаю, — сказал Широ, и в его голосе звучала сталь. — Они питаются её… половыми выделениями. — Да. Черви стимулируют ту часть её мозга, которая отвечает за ощущение удовольствия, а также соответствующие органы, чтобы ускорить выработку пищи. Но этот процесс также вызывает дисбаланс в состоянии Сакуры. Для того чтобы сохранить здравомыслие, она должна получать прану из внешнего источника, чтобы нарушение, вызванное кормлением червями можно было успокоить. Зокен уставился своими мертвыми глазами к горящим глазам Широ и продолжил: — Именно Синдзи отвечал за эту часть тренировок Сакуры, отдавая ей собственную энергию. Может, ему и не хватало магических каналов, но, как и у каждого человека, он… у него всё ещё был шанс. Конечно, так как он не мог использовать магию и использование собственных магических талантов Сакуры было бы нежелательным в качестве долгосрочного решения, я использовал… альтернативные методы. — Какие «методы»? — спросил Широ, вздрогнув. — Половой акт, — ровным голосом произнёс Зокен. — Как только его тело стало способным на это, он принимал участие в тренировках и стабилизации Сакуры. — Ты… ты заставлял Синдзи делать это с ней? — Вначале. Уверяю тебя, вскоре он стал слишком охотно помогать мне. Но сейчас Сакуре нужен ещё один источник праны, чтобы не дать ей деградировать. Ты способный маг, с мощными магическими каналами и сильным телом. Кроме того, моя внучка любит тебя. Я считаю, что замена Синдзи приемлема для нас обоих. Широ не ответил. Зокен продолжил: — Если не ты, то это будет кто-то другой. Это может быть кто угодно, правда, до тех пор, пока мужчины относительно здоровы. Я понимаю, что её тело считается довольно привлекательным по нынешним стандартам. Как только черви проголодаются, у неё не будет выбора. Уверен, ты не хочешь, чтобы она прошла через это? —… Я не могу сказать, пытаешься ли ты меня разозлить, или, на самом деле, достаточно чудовищен, чтобы думать, что я даже подумаю об этом, — сказал, наконец, Широ. — Нет, Зокен. Не будет никаких переговоров, и конечно же, никакой замены. И я больше не хочу оставлять тебя в живых. Я убью тебя и спасу Сакуру. Зокен улыбнулся. — Убьёшь ли? Прежде чем Широ успел отреагировать, тело старика опало. И его одежда с кожей сложились на земле, когда рой червей выполз из кучки во все стороны, соединившись с остальными в яме. За Сакурой, росла масса червей, образуя форму, которая обрисовывалась всё чётче, пока Зокен не стоял за своей внучкой, обхватив её горло. Сакура закричала от прикосновения старого мага, и Широ медленно подошел к краю ямы, его разум перебирал возможные варианты. — Будь осторожен, мальчик, — предупредил Зокен. — На кону гораздо больше, чем ты думаешь. Я могу рассказать тебе то, что твой отец скрывал от тебя - я могу рассказать тебе о Айнцбернах, и девушке, которую он оставил позади. — Я ничего не хочу от тебя, тварь. Ты не убьешь Сакуру, — сказал Широ, молясь, чтобы он не прочитал ситуацию еще хуже, чем он думал. — Она нужна тебе. Она твой единственный наследник. Зокен усмехнулся. — Слепой дурак. Мне не нужны наследники. Какая польза от родословной такого, как я? И в любом случае, она не умрёт от моей руки… только ты, если откажешься. Несмотря на то, что его глаза были устремлены на Зокена и Сакуру, Широ видел, как насекомые ползали вокруг него, оставив его стоять на маленьком пятачке ровного бетона. Огромные москитные существа жужжали на краю круга, опасаясь его оружия, но готовые напасть по приказу своего хозяина. Он проклял свой идиотизм. Зокен не брал Сакуру в заложники - он лишь отвлёк его внимание. Может быть, если бы он использовал усиление до предела, он мог прорваться и добраться до лестницы… но этот вариант даже не стоил того, чтобы его рассматривать. Он не оставит Сакуру. Он не подведёт её. Больше никогда. — Семпай… — девушка крикнула, слабо сопротивляясь обманчиво слабой хватке своего дедушки. — Не волнуйся обо мне. — Я обещал спасти тебя, — прошептал Широ в ответ, звук каким-то образом пронесся над суетой насекомых. — Пожалуйста… — Она умоляла его, слезы бежали по ее лицу. Сколько времени прошло с тех пор, как она в последний раз плакала в этой ужасной яме, задавался вопросом Широ? Сколько времени прошло с тех пор, как её слезы иссякли? — Я не хочу, чтобы ты умер из-за меня. Беги, Семпай. Уходи… Зокен усмехнулся. — Ах, любовь. Как чудесно и наивно. Что ты будешь делать, Эмия? Примешь моё предложение и будешь жить? Или откажешься и умрешь ни за что? Выбирай. Широ смотрел на Зокена магическими глазами, проглядывая мимо тонкой маскировки на мерзость внизу. Впервые он вспомнил, впервые с тех пор, как он потерял свои эмоции в огне, который уничтожил ребенка, которым он когда-то был, когда он увидел чудовище, которым на самом деле был старый маг, Широ чувствовал ненависть. Эмоции текли сквозь него, одновременно холодные как лёд и горячие как пламя. Это казалось правильным. Это было… знакомо. Он видел, как засохшая душа Зокена растянулась по его червям, оживляя фальшивое человеческое тело и контролируя кипящую массу под ними. Он мог увидеть червяка в груди Сакуры, обмотанного вокруг сердца, как гротескного паразита, которым он и был, а так же связь между ним и его хозяином. Он мог видеть другие посторонние элементы имплантированные в тело его подруги, светящиеся испорченной и нестабильной праной. Даже без червей, в конце концов они убьют Сакуру, сжигая ее изнутри пока не останется ничего кроме них. — Пожалуйста, семпай. Дай мне умереть… Широ никогда раньше не чувствовал себя таким бессильным. Это всё? Все его тренировки, все его подготовки, все его усилия, чтобы быть героем, и он даже не смог спасти своего друга? Я отказываюсь. Мысль пришла непроизвольно, восходящая из глубины его искаженного ума. Как пузырь летучего газа, он поднимался и поднимался, пока не коснулся огня ненависти, и не загорелся. — Ты ничего не знаешь о любви, Зокен Макири, — сказал он глубоким голосом наделенным силой. Он посмотрел на существо, которое притворялась стариком с глазами, которые горели огнем, который вдруг стал темным, и он знал, что это было истинное имя существа. Он также знал, как его убить. Зокен вздрогнул от Широ, его пустые глаза расширились. — Что… что это? — И я выберу свой собственный путь, — продолжил Широ, игнорируя древнего мага. Он разжал свои руки, позволяя своим тонфам упасть на землю. Начертание. Каждый канал в его теле внезапно ожил, полностью раскрывшись. Двадцать семь из них, направляли свой запас через его плоть и душу. Это было больно. Ох, как же больно. Как будто его мышцы резали на части ржавыми ножами, как будто его нервные окончания были погружены в кислоту. Но эта боль была ничем по сравнению с воспоминаниями о пожаре, и меньше, чем ничем по сравнению с мыслью снова подвести Сакуру. Судя по концепции создания. Из воспоминаний о снах он вытащил образ меча. В своих кошмарах он использовал это оружие против монстров сотни раз - и перед ним стояло чудовище хуже любого из них. Чудовище, заслуживающее ненависти, заслуживающее клинка. Гипотеза о базовой структуре. Лезвие, эфес, навершие. Стандартная, обманчиво простая форма, разделяемая бесчисленными миллионами мечей, выкованных за время жестокой истории человечества. За исключением того, что внутри меча были спрятаны и другие механизмы, устройства, которые он не понимал, но мог запомнить с кристально чистой точностью. Дублирование композиционного материала. В его голове промелькнули химические структуры, показывающие расположение атомов, образующих элементы, которые вошли в творение меча. Минутные нервные импульсы управляли силой, протекающей через его цепи, формируя ее в копии этих молекул, образуя элементы, которые никогда не были записаны ни в одной книге по химии. Имитируя мастерство ее создания. Знания протекали через его череп, не запрещённые, их происхождением за его пределами. Он видел кузницу, в которой был выкован меч из его снов. Он почувствовал руки на молоте, который придавал металлу форму. Он почувствовал тепло печи на коже своих рук, почувствовал прилив гордости за то, что оружие было подарено тому, кто будет им владеть - рыцарю в доспехах на коленях, получающему его из рук своего сеньора… Совмещение опыта роста. Он видел первую битву, первый раз, когда меч пролил кровь. Он видел каждую битву, в которой он когда-либо сражался, все сразу. Этого было слишком много, слишком много для него, чтобы понять, слишком много для него, чтобы обрабатывать, кроме вспышек и снимков. Крепость рушится, её защитники обрушивают на нападающих монстров - лабиринт, преследуемый призраками синего и розово - чёрного песка, красная кровь - осыпающиеся стены и завывание титанов, сражающихся над ним… Воспроизведение накопленных лет. Каждое изменение, каждая трансформация воспроизводилась. То, чем был меч, не было тем, что осталось. Он изменился, как и тот, кто им владел - кто? - изменился. Меч был не просто орудием убийства, а орудием, достойным легенды, его поступки перекликались со временем - тогда почему он не нашёл ни одного следа в учебниках истории? - и от этой легенды он обрёл огромную силу. Совершенствуя каждый производственный процесс. В его мыслях Широ держал образ меча. Это была идеальная копия оружия его снов. Теперь все, что оставалось сделать, это вытащить его из своего ментального мира в настоящий. Я зову тебя, ««"""»». Его каналы горели, прана текла через них в большем количестве, чем когда-либо прежде, выходя далеко за рамки того, что он ранее считал своими пределами. Как и его тело, они горели, но не сломались, и сила продолжала течь, гораздо больше, чем он мог бы извлечь из своего окружения. Нет, эта сила шла изнутри него - его собственная сила, а не мана мира вокруг него. Но этого… этого было слишком много. Даже когда его разум был поглощен гневом, необходимостью спасти Сакуру и невероятно сложным процессом начертания, часть Широ всё же поняла, что то, что он делает, не должно быть возможным. Как сказал Зокен, у него было здоровое тело с большим запасом, но этого было недостаточно. Но ему было все равно, пока это работало. И оно действительно работало, как вдруг меч, который он носил в своих снах в том туманном лесу, оказался в его руках. Он был огромным. Слишком большой для человеческих рук, и он выглядел нелепо в руках подростка. Он едва мог поднять его, если вообще мог. И все же, он не только казался невероятно знакомым, он также был легким как перышко. Прана пронзила его конечности, укрепляя их далеко за пределами всего, что он когда-либо пытался сделать раньше, но он не чувствовал никакого натяжения в каналах. Ведь точно так же, как он воссоздал изменения, через которые прошло оружие за свою историю на проектируемой копии, так же он, не осознавая этого, воссоздал некоторые изменения, которые его обладатель перенес на собственное тело. Черные линии, покрывавшие его лицо, теперь распространились по всему его телу, а тени позади него были искажены, создавая впечатление огромных крыльев. Меч закружился вокруг него, с лёгкостью разрезая ближайших насекомых и посылая ударную волну, которая откинула рой в какофонии чудовищного скрежета. Потом, не задумываясь, Широ вышел вперед и приземлился в яму. Черви под его ногами завизжали, сгорая в его присутствии. Они отползали от него. Однако он не упал, его держали в воздухе крылья, которые он не мог видеть, но каким-то образом знал об их наличии. — Зокен, — повторил он, поднимая меч обеими руками. — Ты не прощён.***
Зокен был зол. Его никчемный внук был мёртв, его дом был захвачен, а искусственный Малый Грааль демонстрировал готовность умереть слишком рано для его планов. Но его гнев бледнел по сравнению с шоком - и да, страхом, который он чувствовал, когда Широ Эмия спускался в яму, как мстительный ангел тьмы, несущий возмездие бога, в которого Зокен перестал верить более полу тысячи лет назад. Где убийца магов нашел этого мальчика?! Нелюди в родословной не были неслыханными в Японии, но он никогда не слышал ни о ком с таким аспектом. За пределами физические изменения Эмии, парень излучал прану в таком количестве, что его цепи должны были превратиться в пепел, вместе со всем телом. Он чувствовал боль ближайших к парню червей, и даже его контроля над ними было недостаточно, чтобы не дать им инстинктивно убежать от него в ужасной панике. Кем бы Эмия не был, он был чем-то вроде контр магии для его сил и знание того, что магия это единственная вещь, держащая его в мире живых. А этот меч… что это был за меч?! Зокену не привыкать к оружию. Он был свидетелем каждой Войны Грааля, видел оружие, которым пользовались слуги из всех эпох человечества. Этот меч поверхностно напоминал многие из них, но он мог сказать, что это было что-то совсем другое, и не только из-за его абсурдных размеров. Он чувствовал что-то вроде воспоминаний, исходивших из этого лезвия — и подумать только, откуда, черт возьми, оно тоже взялось?! — Ты думаешь это что-то изменит, Эмия?! — закричал он, повысив голос впервые за несколько десятилетий. — Неважно, насколько ты чокнутый, ты не в силах убить меня, и я держу жизнь Сакуры в своих руках! Может быть, я не смогу убить тебя, но ты подчинишься, или Сакура пострадает! Подросток повернул голову в сторону, судя по всему, учитывая слова Зокена. Затем его внимание полностью сосредоточилось на Сакуре. — Сакура. Ты мне веришь? Девушка кивнула. Слёзы текли по её лицу, и все же она без страха посмотрела на существо, которым стал мальчик, которого она любила. Глупость, но Зокен предположил, что после всего, что ей пришлось пережить, даже такое зрелище едва ли могло сбить её с толку. — Тогда закрой глаза… и не двигайся. Зокен почувствовал, как его последний живой потомок перестал бороться против его хватки. Затем, быстрее, чем он мог видеть сквозь сотни глаз, с которыми он смотрел сцену… Эмия двинулся. Внезапно он оказался перед ним, возвышаясь над Зокеном и Сакурой. Зокен открыл рот, не понимая, что он собирался сказать, - и тогда Широ вонзил меч в грудь Сакуры. Лезвие вырвалось из ее спины и продолжало идти, проткнув также и фальшивое тело Зокена. Произошла вспышка жгучего света, и восприятие Зокена было наполнено агонией, подобно которой он никогда не испытывал. Он почувствовал, как черви, имплантированные в Сакуру, закричали, когда они были уничтожены, и едва удалось выдернуть свою душу от привычного завитка рядом с сердцем девушки, прежде чем он тоже исчез. В шоке Зокен расслабил хватку на Сакуре. Как марионетка с разрезанными струнами, девушка упала вперед, каким-то образом скользя сквозь меч, который пронзил ее и упала в левую вытянутую руку Широ. На ее обнаженном теле не было ни ран, ни повреждений. То же самое нельзя сказать и о самом Зокене. С тех пор как он оставил свое первоначальное тело ради поддельных, созданных его фамильярами, древний маг никогда не чувствовал такой сильной боли. Даже медленная, постоянная агония ощущение его текущего гниения, было ничто по сравнению с пылающим инферно, которое исходит от оружия, пронзившего его. Он пытался покинуть это тело, бежать через его связь с остальными членами роя, только чтобы обнаружить, что его сознание удерживалось на месте, какой бы магией не был пропитан клинок. — Как? — он задыхался, черная жидкость текла из его рта, когда он говорил. — Этот клинок предназначался для убийства чудовищ, — ответило существо, вторгшееся в его дом. — И несмотря на всё, что ты сделал с ней, Сакура никогда не поддавалась твоей тьме. — Ты… что ты? — Её друг. — Её друг? Это всё?! Это единственная причина, по которой такое существо, как ты, пошло на такое?! — Да. Какая ещё причина может мне понадобиться? — ответил Широ, прежде чем сжечь душу Зокена. Зокен кричал через десять тысяч ртов, когда умирал. Мастерская Мато была наполнена диссонирующим звуком бесчисленных кричащих насекомых, когда они горели изнутри, магические цепи внутри них воспламенялись, когда гнев Широ Эмии распространялся по тем самым цепям, которые сохранили мерзости живыми. Вне дома Мато, фамильяры Зокена рассеялись по Фуюки, когда шпионы и резервные копии тоже кричали, но звук был намного слабее, его услышали только кошки и собаки, которые, в свою очередь, внезапно… начали кричать, наполняя ночь паническим воем и мучительным мяуканьем. Зокен сгорел, чувствуя, что каждая часть его древней, гниющей души была поглощена. Многовековые воспоминания превратились в пепел. Такова была боль этого самого полного уничтожения, у него не было ни последних мыслей, ни последнего момента осознания - только мучения, а затем пустота. И так случилось, что Зокен Макири, один из трех магов, которые помогли построить механизм Войны Святого Грааля в прошлые века, умер после того, как цеплялся за жизнь слишком долго. Один, презираемый всеми, кто знал о его продолжающемся существовании, с его вымершей родословной, и последним наследником его магии, очищенным от всего, что он сделал с ней.***
Всё ещё прижимая Сакуру к себе, Широ упал на массу высохших трупов насекомых, стараясь не чувствовать запах. Он понятия не имел, что только что произошло. Его мозг чувствовал - до сих пор чувствует - как будто он горит, и всё, что он сделал, было ясно в его памяти. Но он не мог вспомнить ни как или почему он это сделал. Было ощущение, что он вдруг знает, что делать, но это знание исчезло вместе с преобразованием. Будучи магом третьего сорта, Широ все еще знал, что это очень плохой знак. Возможные объяснения промелькнули в его голове, но он был просто слишком невежествен, чтобы знать, правдоподобны ли они. Нечеловеческое происхождение где-то в его родословной - проклятие, оставшееся от огня Грааля, враг Зокена, использующий его как марионетку без его ведома… Не было никакого способа узнать. Но это не значит, что опыт, каким бы он ни был, оставил его в полной темноте. Теперь он понял. Он не был героем. Не только потому, что у него ушло столько времени на то, чтобы узнать, что случилось с Сакурой - это означало, что он был плохим героем. Но ни один герой не стал бы так рисковать жизнью Сакуры. Герой нашел бы другой способ спасти её, не пронзив мечом и не полагаясь на свойства неизвестного оружия оставить ее невредимой. Герой спас бы своего друга, без смерти Синдзи, может быть, даже без смерти Зокена. По крайней мере, герой сожалел бы об их смерти, не решился бы дать умереть своему другу. Но… он этого не делал. Его дружба со Синдзи превратилась в пыль в тот момент, когда он узнал, что он участвовал в пытках Сакуры, и, как бы он ни старался, он не смог найти… возможное оправдание для того, чтобы оставить в живых монстра, вроде Зокена. Он сделал бы все это снова, чтобы спасти Сакуру, и он знал, что это не то, что сделает герой. Герой должен был спасти всех, а не убивать тех, кто стоял против него, чтобы спасти только тех, кто был дорог для него. Больше всего, однако, герой не будет призывать неизвестные и темные силы, чтобы уничтожить своего врага. И опять же, Широ не пожалел о том, что сделал. Он решил ворваться в поместье Мато и будет нести ответственность за последствия этого выбора - какими бы они ни были. Он посмотрел на Сакуру, когда она вздрогнула у него на руках, и ее лицо напомнило ему, почему он выбрал то, что сделал. — Семпай, — прошептала она, ее глаза приоткрылись. — Я здесь, Сакура, — ответил он, обхватив её лицо свободной рукой, чтобы она не смотрела прямо на него. Ей не нужно было видеть, что произошло в комнате. — Не волнуйся. Теперь в безопасности. Всё будет хорошо. — Черви… — она сдвинулась, как будто пытаясь разобраться в чем-то, что она не могла понять. —…они больше не болят… Он почувствовал, как его сердце вновь сжалось. Конечно, паразиты причинили ей боль. Ей было больно все время, что он знал ее, а он никогда не замечал. — Их больше нет. Я… убрал их. Ты больше никогда не пройдешь через что-то подобное. — Но… дедушка… — Я тоже его убрал. Отдыхай, Сакура. Я отнесу тебя домой. — Домой…? — Да. Теперь ты в безопасности. Я обещаю. Она улыбнулась, и хотя всё было по-другому, улыбка напомнила Широ о Кирицугу, когда он впервые увидел человека среди развалин и пепла. Это было такое… облегчение. Так… счастливо. Он знал, что он тоже улыбается, видя свое отражение в глазах Сакуры, прежде чем они закрылись, и она упала обратно в изможденное бессознательное состояние. Он проверил ее пульс, найдя его медленным, но регулярным. Подняв ее, он медленно вышел из ямы, поднимаясь по ступенькам, которыми Сакура спускалась бесчисленное количество раз, прежде, когда она спустилась в свой личный ад. Он прошел мимо трупа Синдзи, лежащего там, где он упал. Глаза синеволосого подростка были широко раскрыты, его лицо превратилось в выражение агонии, отражающее его последние мгновения. На несколько секунд Широ посмотрел на тело своего бывшего друга, пытаясь обдумать, что он должен был чувствовать. Было несложно представить историю Синдзи. Рожденный без магических цепей в родословной мага, он, должно быть, всегда срывался на Сакуре за то, что её выбрали в качестве наследника вместо него. Такая неуверенность сделала бы его легкой добычей для манипуляций Зокена. Он не ненавидел Синдзи, не так, как он ненавидел Зокена в последние моменты их противостояния. Он… жалел парня. Он оплакивал смерть того, кем он мог быть. Но он всё равно не сожалел о его смерти, если его смерть принесла спасение Сакуре. Возможно, это был еще один признак того, что он не был героем. В арке Широ оглянулся на массу высохших трупов насекомых. Просто оставлять их здесь, было неправильно и опасно. Он взял с пояса баллончик, повернул циферблат… и налил в него немного праны. Затем, пронося Сакуру мимо арки и поднимаясь по лестнице, он бросил задержанную, усиленную зажигательную гранату в яму. Через две минуты зажигательная граната активировалась, и Широ ускорил свой подъем, чтобы не подвергать Сакуру воздействию дыма, поднимающегося из «Мастерской». На выходе Широ порвал занавеску и обернул её вокруг голого тела Сакуры, усилив ткань так, чтобы она не замерзла. Он не знал, где её комната, и не хотел рисковать, исследуя особняк, даже с мертвыми монстрами. Занавеска подойдёт. В его доме была одежда, которую она могла бы использовать, оставшаяся, когда Фуджи-нэ ночевала у них, а о покупках они могли узнать позже. Широ не был уверен, когда решил, что Сакура будет жить с ним после этого. По правде говоря, у него не было особого плана, когда он ворвался в резиденцию Мато за «спасением Сакуры». Но он только что стал причиной смерти всей ее непосредственной семьи… поэтому он должен был позаботиться о ней. Теперь она была его ответственностью. И он сдержит свое обещание. Он будет держать её в безопасности.***
Пронести Сакуру по улицам поначалу было легко. Было достаточно поздно, так что людей почти не было, и уклониться от тех, кто был там, было несложно даже в то время неся девушку на спине. Благодаря его тренировкам, её вес почти не ощущался, даже когда он снял заклинание «усиление» и полагался исключительно на свою физическую силу. Он был на полпути к своему дому, рядом с неопределенной границей, когда на смену домам в западном стиле пришли дома в более японском стиле, когда он услышал сирены. Обернувшись, он моргнул, когда увидел дым, поднимающийся оттуда, откуда он пришёл. С его усиленным зрением, он мог видеть, что он исходил из дома Мато. Неужели он слишком сильно усилил зажигатель? Нет, даже если бы он это сделал, начавшийся пожар не смог бы распространиться по бетонной лестнице, не имея ничего, что могло бы сгореть по дороге. Может быть… паутина отвратительного существования Зокена распространилась на всех насекомых на участке и за его пределами. Ограниченные поля, которые окружали поместье, потянули яму для энергии. Может быть, когда он уничтожил Зокена, он также сломал ограниченные поля, запустив какую-то последнюю защиту, чтобы сохранить секреты линии крови Мато от попадания в руки нападавших? Учитывая то, что Кирицугу рассказал ему о менталитете магов, это имело смысл. Ну, он ничего не мог с этим поделать. Он надеялся, что у него будет немного времени, чтобы замести следы до того, как его ночные действия будут раскрыты, но похоже ему придется действовать быстро. Пока, однако, главной задачей было доставить Сакуру в безопасное место. А с пожарными - и, несомненно, с полицией - в пути, он должен был быть ещё более осторожным и быстрым. Несмотря на чрезмерную нагрузку на свои каналы, он заставил их снова открыться, игнорируя боль и усиливая ноги, чтобы двигаться быстрее. Город Мияма был не в районе Фуюки, с которой он был наиболее знаком - никогда не было такой операции, которая требовала бы от клана Фуджимура чтобы попросить его о помощи, - но он всё же нашёл время, чтобы запомнить его расположение. Бегая по переулкам между домами, ему понадобилось меньше получаса, чтобы вернуться домой. Скудное ограниченное поле, окружавшее резиденцию Эмии, было ничем по сравнению с теми, которые защищали поместье Мато. Широ знал, что его обучение этому предмету было просто жалким: это все, что он мог сделать, чтобы сохранить поле, которое Кирицугу установил перед четвертой войной, и разрушением цепей. И убийца магов был гораздо больше сосредоточен на том, как разрушить ограниченные поля, чем на том, как использовать их самому. Этот сдерживал громкие шумы внутри, слегка влиял на нежелательных людей, пытавшихся пробраться внутрь, и - самое главное, что касается Кирицугу - он предупреждал мага, к которому он был настроен всякий раз, когда в него входил активный источник праны. Только активные, к сожалению, в противном случае он мог бы предупредить Широ о затруднительном положении Сакуры. Может быть, Сакура знает, как сделать лучше, подумал Широ, когда нес Сакуру внутрь. В доме Эмии было много свободных комнат, которые Широ содержал в чистоте. Это было тяжело в первые годы - ещё до смерти Кирицугу, старик не очень хорошо разбирался в работе по дому, хотя ему всё же удавалось быть лучше Фуджи-нэ. В последнее время Сакура начала помогать ему… и теперь он чувствовал себя ужасно за то, что пытался убедить ее, что она не должна тратить свои выходные, помогая ему, когда в ретроспективе было очевидно, что она пыталась провести подальше от Зокена столько времени, сколько возможно. Он загладит свою вину. Пока что это означало, что она будет лежать в комфортабельной кровати в одной из спален в западном стиле. Осторожно, он уложил её на кровать, убирая занавес, который он обернул вокруг нее и заменил на запасной халат - не лучшее спальное бельё, но всё же лучше, чем кусок ткани. Он натянул на неё одеяло, стараясь не беспокоить её. Сделав это, Широ снова посмотрел на Сакуру, сверкая глазами, чтобы охватить всё её тело. Каким-то образом, он почувствовал, что они были далеко за пределами того, что он беспокоился об её частной жизни. Все черви исчезли, но следы их зубов на ее мышцах и органах остались. К счастью, что бы ни уничтожило фамильяров сделало это таким образом, чтобы заделать колотые раны и предотвратил внутреннее кровотечение Сакуры. Может быть, современная медицина могла бы помочь. Как бы отвратительно это ни было, возможно, существовали природные паразиты, достаточно похожие на фамильяров червей, чтобы лечение можно было адаптировать. В конце концов, мир природы был полон как ужасов, так и чудес. Но как он мог объяснить исчезновение «паразитов» без каких-либо следов того что должна была быть очень обширная хирургическая операция? Нет, он не мог пойти с этим в больницу. Стоп… Разве у него не было что-то, что могло бы исцелить травмы, неважно насколько глубокие или обширные? Если бы Широ был в нормальном состоянии, он бы никогда не попытался сделать что-то подобное без тщательной подготовки, особенно с учетом того, насколько он уже истощён. Но в своем полубреде, и с чувством вины за то, что Сакура так долго страдала в одиночестве, он не сделал паузы, чтобы обдумать опасности. Он поднял руку и, одним последним усилием его магических цепей, вызвал объект, который исцелил его раны девять лет назад, святая реликвия, которая обитала в нем. Авалон, ножны короля Артура, появились на его ладони, сияя в лунном свете, просачивающемся сквозь окна. Это был первый раз, когда Широ увидел его отчетливо, и он был так прекрасен в физической форме, как и свет, который он запомнил, когда Кирицугу поместил его внутрь него. Это были не настоящие ножны, а трассированная копия, и, если бы Широ был более бодрым, он бы понял, насколько невероятен подвиг магов, скопировавших Небесный фантазм. Особенно такой, как Авалон, выкованный не человеческими руками, а загадочными личностями, о которых единственное, что Широ знал, это то, что они были почти полностью чужды человечеству, как в их менталитете и их подходу к магии. Но вместо этого он просто сосредоточился на копии в руке. С проницательностью, предоставленной ему, он теперь понял, как его отец смог вложить ножны в Широ. И, таким образом, вложить их в тело Сакуры было самой простой задачей в мире. Быстрая проверка её тела показала, что организм девушки уже реагировал на инородный предмет. Даже в её измученном состоянии, запасы праны Сакуры были огромными, а небесный фантазм опирался именно на них, когда начал восстанавливать её тело. Широ сомневался, что копия артефакта продержится достаточно долго, чтобы свести на нет весь накопленный Сакурой ущерб, но это было лучше, чем ничего. Волна облегчения и истощения нахлынула на него, и он сел рядом с кроватью Сакуры. В течение нескольких секунд он заснул, положив голову на кровать, все еще держа Сакуру за руку.