автомобильный блюз

Белая стояла в пробке. Сотни машин спереди и позади неё не действовали угнетающе, как это бывало обычно. Сейчас она расслабленно, постукивая длинными пальцами по рулю, смотрела на яркие стоп-огни, сливавшиеся в темноте в парадную красную ленту, ведущую к финишу. Она была взволнована ожиданием, и в то же время рада ему. Первый раз Оксана, острая на язык новенькая лаборантка, попросила Таню подвезти её до дома друзей. Почему не такси? Почему не кто-то из мужской половины ФЭС? Для неё не составило бы проблемы уболтать любого выполнить её просьбу: она завораживала взгляд мгновенно, как только входила в помещение. Платиновый блонд, всегда уложенный в красивое каре, глаза, то изумрудные, то серо-голубые, будто вырезанные изо льда. Безупречные манеры, походка и бьющий через край сарказм, на который невозможно обидеться. Она только присоединилась к команде, но уже проявила себя как оперативную, исполнительную и ответственную сотрудницу и приятную (если привыкнуть к её постоянным подколам и шуточкам на актуальные темы) коллегу. Белой казалось, что настолько идеальных людей она в своей жизни еще не встречала. Все её ближайшие знакомые — в основном пацаны — рисковые раздолбаи. У них нет четкого плана на дальнейшую жизнь. Да что там, они не всегда могут расписать дела даже на завтрашний день. Полностью следуют потоку жизни и ловят с нее кайф. Такого же мнения и Таня — она подобное отношение к настоящему и грядущему впитывала с детства, возясь во дворе с соседскими мальчишками. Этакий человек-настроение, человек-момент. Рациональность в действиях, в общем, совсем не её. И вот сейчас, уже полчаса плетясь по очередному шоссе в пределах МКАДа, под мерное тиканье поворотника, который она зачем-то включила, Белая думала о том, как еще час будет подрабатывать таксистом для той, что успела заинтересовать её за те несколько раз, что она попадала с ней на смену в лабе. Капитан полиции иногда, озираясь по сторонам, заинтересованно поглядывала на старшего лейтенанта (очень отвлекает она от работы, знаете! сначала сидит и излучает божественную красоту, а потом стебется над тем, что ты не сделала и половины объема ее работы. несправедливо!!!), когда та была погружена в работу. В такие моменты разве что ядерный взрыв мог отвлечь её от исследований. Ну или внезапно залетевшая в лабораторию Рогозина с чрезвычайно важным объявлением. Ну, а как же! Других у нее и не бывает. Отдельным пунктом сомнений в воображаемом списке Тани были взгляды самой Оксаны. Амелина испытующе и с некоторым задором во взгляде смотрела на неё в ожидании результатов экспертиз, а Белая думала о том, что это выглядит чертовски негетеросексуально. С другой стороны, этим же заигрывающим взглядом Оксана прожигала и Ваню, и даже, иногда, Белозёрова. И вот теперь эта просьба. Наконец добравшись до указанного в смс-ке адреса, Таня выбралась из своего старенького БМВ и облокотилась на открытую дверь. Она отправила короткое «На месте» и глубоко вдохнула. Ночной летний воздух, всегда особенный, на этот раз отдававший пряным цветочным запахом с клумб под окнами, расслаблял напряженный ум. Маленького капитана на огромной машине окружали стены из однотипных девятиэтажек, а черничное ясное небо заполоняло собой, казалось, всё вокруг, все промежутки, смешивалось с этим тягучим ночным ароматом и обволакивало, растворяя в себе всё сущее. Из этой пустоты гулкими ударами послышался стук каблуков Амелиной. Белая открыла глаза и увидела перед собой Оксану в белоснежном, в пол, платье, которое отсвечивало под светом фар. — Привет, Тань! Прости, я тут долго с платьем маялась, вот, припозднилась… — Слушай, Оксан, ты всего на минуту опоздала. Мелочь же! — смущенно произнесла Белая, вспоминая, сколько раз друзьям приходилось ждать ее на встречах по часу. — Давай, садись в машину, и погнали. Амелина, вопреки ожиданиям, села вперед. Она практически прижалась к двери, стараясь занимать как можно меньше места. Ощущался некоторый диссонанс по сравнению с поведением на работе — там ей было плевать, сколько и чье место она занимает. Таня, совершенно не желая находиться в замкнутом помещении с еще более замкнутым человеком в тишине на протяжении часа, попыталась разговорить пассажирку, и уже через пять минут они болтали о последних новостях в мире. В обеих чувствовался недюжинный интеллект, обе же сарказмом отвечали на сарказм другой. Чем-то их разговор напоминал споры интеллигентов 19 века, которые часто описывали классики русского реализма. Пару раз Оксана подолгу задерживала взгляд на Тане. Она почти никогда не видит ее без лабораторной униформы, в которой та смотрится исключительно как ребёнок, заигравшийся в доктора. В чёрной водолазке с длинным воротом, контрастирующей с белыми изящными руками, уверенно ведущими автомобиль, Белая берет буквально из ниоткуда серьезность и степенность, настойчивость, сравнимую с мужской. Но эта маскулинность не заставляет её дрожать от напряжения — такому человеку, несмотря на всю взбалмошность Тани, хочется довериться. Создается впечатление, что за человека, который ей дорог, Белая готова рвать и метать. «Наверное, войти в её круг общения сложно. Экстравертные люди еще более избирательны в выборе самых близких. Мне до такого уровня как минимум год топать». В пятиминутных молчаниях и жарких спорах прошел час. Они были уже практически на месте — до загородного дома оставалось буквально 10 минут езды. Белая долго не решалась спросить, почему же выбор пал на нее. Вдруг Оксана, в тишине смотревшая в окно уже продолжительное время, повернулась к водителю. — Спасибо, что согласилась. По определенным причинам я не могла вызвать такси, попросить Ваню или Андрея. Так что ты самая настоящая спасительница! — она повернулась, чтобы уверенно схватить пальцы Тани, державшие ручник. Мимолетная улыбка сначала от Оксаны, затем, когда та в смущении отвернулась и убрала руку, — от Тани. Хитрые глаза обеих отражались в автомобильных стеклах, как на глади темного озера, ловили на себе свет фар проезжающих мимо машин. На светофоре Белая осторожно дотронулась до руки Амелиной. — Всё в порядке, я не дам тебя в обиду. Ты мне нравишься, старший лейтенант Амелина! — в меру серьезно, чтобы и вправду внушить доверие, но все же с неизменной улыбкой. Оксана, сощурив, по обыкновению своему, глаза, положила свою ладонь на колено капитану, убедившись, что она не мешает процессу вождения. Тепло от руки расползалось мелкими уколами по всему телу. Девушка в легком вечернем платье прохладной ночью излучала столько тепла, что могла посоревноваться с ТЭЦ-21, дым которой по утрам видела Таня из окна своей квартиры. Кажущаяся такой холодной и отстранённой, несмотря на постоянный флирт в лаборатории, Оксана излучала просто неимоверную энергию сейчас, оставшись наедине с Белой в её повидавшей жизнь машине. Хотелось прижаться к ней, впитать это тепло, променять свою безбашенность на пару минут в объятиях этого солнечного зайца. И совсем не хотелось думать, что скоро придется прервать эту поездку наедине. И мысль о том, что придется ехать по загруженной, буквально пышущей нервами из каждого автомобиля, Москве, нисколько не радовала… — Надеюсь, там будет хоть один человек, кто сможет с тобой сравниться, — шепотом произнесла Белая, видимо, надеясь на то, что Оксана будет занята своими мыслями и не услышит. — Соберётся много людей, но среди них нет никого, кому бы я могла доверять. У тебя есть планы на сегодня? Я могла бы провести тебя с собой, как… личного водителя. У них такое приветствуется. Белую не пришлось долго уговаривать. Менять свои планы на ходу она любила, особенно когда на горизонте маячила возможность сблизиться с хорошим человеком. Они оставили машину среди 6 транспортных средств бизнес класса. К ним выбежала хозяйка в коротком кроваво-красном платье, принялась обнимать Оксану и верещать о том, как же они давно не виделись и какую же красотку она видит перед собой. Таня шла чуть поодаль, не желая мешать столь радушному приёму, в то время как Амелина всем своим существом выражала чуть ли не отвращение. Она отвечала короткими «да», «ага», натянуто улыбалась и взглядами показывала Белой, чтобы та побыстрее вырвала её из цепких лап Марины Игоревны. Оказывается, хозяйку звали так все гости — своим характером она напоминала дотошную учительницу, которая со всеми общалась так, словно была девой Марией во плоти, но все знали, что слухи о «самом плохом классе в истории школы» разносит именно она. Марина Игоревна всё это, конечно знала, но лишаться какого бы то ни было статуса и почета не хотела, поэтому играла на публику снова и снова. Замкнутый круг пленницы репутации — и ничего более. Белая тем временем вдоволь насмотрелась на мучения «подопечной», и на втором круге обхода дома, схватила Амелину под руку и умчала куда-то в неопределенном направлении, несмотря на только усилившиеся возгласы блондинки. — Ты куда меня тащишь, эй! Остановись! — Всего лишь тебя спасаю, Ксюха. Ты же сама меня такой функцией наградила, — самодовольно произнесла Таня, постепенно замедляясь. — Прошу, мадам, присаживайтесь, — она указала на шикарную кованую скамейку. Только сейчас Амелина заметила, что они оказались не то в саду, не то в небольшой аллее. В ночной тишине были отчетливо слышны сверчки и далекий гул собирающихся гостей. Редкие вскрики Марины Игоревны. Оставив ошарашенную Оксану отдыхать, Белая умчалась на чуть скользкий после дождя мостик. В темноте были различимы лишь отсвечивающие при свете луны мокрые дощечки. Под подошвами капитана полиции плескались карпы. «Красиво… И так спокойно». Тихо стуча каблуками, подошла и Оксана. Белая приобхватила её за талию, не давая девушке упасть в красивых, но чертовски не приспособленных для покатых поверхностей туфлях. Блондинка не стремилась отстраняться. — Ну, что ты тут высматриваешь? Золото с приисков? — в защитной саркастичной манере спросила Амелина. Она трезво анализировала ситуацию, понимала, что они совсем одни. Она знала и про «специфические» предпочтения капитана. Почему-то её это не пугало. Не отталкивало. И даже не заставляло держаться подальше сейчас, в довольно интимной обстановке. Кто придумал слово «интимный»? Какое противное… Белая всё так же стояла на мосту, придерживая девушку. Она рассказывала очередные интересные, но абсолютно бесполезные в обычной ФЭСовской жизни факты о карпах кои, которые выслушала в одном из последних радиоэфиров. Занимала свой мозг чем угодно, только бы не отвлекаться на блондинку. Этого ей хватало в лабе, и ничего хорошего это не несло. Абсолютно бесполезное и только причиняющее боль занятие. Оксана чувствовала напряжение в руках, державших её. Она была удивлена, что заставляет главного клоуна всея ФЭС (точнее, женской ее половины), стискивать зубы, молчать, отворачивать взгляд лишь своим присутствием. И раньше Амелина иногда замечала это за коллегой, она любила наблюдать за поведением людей вокруг себя (это помогало разобраться как в них, так и в себе; психология её чрезвычайно занимала и, в тандеме с врожденной интуицией, помогала столь успешно раскрывать дела). Сейчас же датчик непонятного назначения шкалил неистово. Чтобы хоть как-то разрядить обстановку, на словах о подаренном одному японскому императору дорогущем карпе, блондинка прижалась к Тане в ответ, сжимая в руках полы кожанки, которую та накинула при выходе из машины. — Черт, тебе же наверняка холодно, — хрипло сказала Таня. — Ну-ка, стой. Она одним движением мягко отстранила девушку, все ещё поддерживая её за руку, и выпорхнула из куртки. — Вот, так лучше, — Белая смущенно улыбнулась. Отвернулась, чтобы ничем себя не выдать, не подозревая, что сдана с головой ещё в начале вечера. Платиновые пряди мягко спадали на гладкую и холодную черную кожу ворота куртки, на ровный шов черной водолазки капитана. Еще один всплеск под ногами. Сплетение рук. Прижатая к крепкому плечу хрупкая голова старшего лейтенанта. Минутная идиллия, которой место разве что в снах и воспоминаниях. А может, это одно и то же? Амелина отрывает взгляд от воды. Закрывает глаза. Тянется к теплой щеке капитана. Взрыв эмоций. И снова взгляд в воду. В самую её глубь. — Оксан, ты пойдешь на этот свой праздник или нет? Они уже скоро разъезжаться будут, а ты тут рыб разглядываешь, — с подколом в разлившемся теплом голосе спросила Белая. — Ты шутишь? — Амелина сбросила остатки напряжения и сомнения в широкой улыбке. — Когда у меня здесь личный диктор «Охоты и рыбалки»? Ну уж нет! Она повернулась, чтобы вновь обезоружить девушку взглядом, но сама попалась в ловушку. Тонкие пальцы бережно обхватили её лицо и притянули к себе. Мягкие горячие губы сконцентрировали на себе все мысли. Напор тела прижал изящную спину в грубой кожанке к кованым холодным перилам. Руки, получая многозначительное молчаливое согласие через поцелуй, спускались ниже. Дрожащие плечи. Ответный напор. В теплом и светлом коттедже продолжали собираться гости. Марина Игоревна всё так же носилась, как курочка-наседка, с каждым вновь входящим. Суматоха покрыла отсутствие саркастичной одноклассницы хозяйки. Девушки, тем временем, бежали, насколько позволяли шпильки Оксаны, расправив куртку вместо зонта. Перешедший в ливень моросящий дождь погнал их к машине. Передние сидения долго были пусты. Старая БМВ с запотевшими сзади и открытыми до конца передними окнами неслась по пустому заМКАДному шоссе.

***

Судьба, по старому преданию, оказалась неизбежнее, чем случайность.