Дом надежды

Джоанна еле сдерживалась, чтобы не рассмеяться. Ее дорогая подруга, всегда такая милая и искренняя, теперь казалась чопорной старой дамой, что выглядело абсолютно неестественно для каждого, кто знал ее хотя бы пару недель. Проблема была в том, что Фрэнсис Дейл ее и этой пары недель не знал. Джоанна, которая была младше их обоих, смотрела на них, как на маленьких детей, качая головой и беззвучно посмеиваясь. Фрэнсис искренне пытался завести с миссис Дьюи разговор, но получалось у него из рук вон плохо, не работало даже его обаяние. Розмари была безукоризненно вежливой, но максимально отстраненной. Джоанна прямо видела, словно у нее на лбу было это написано, что она пытается быть рациональной и не верить каким-то там гадалкам, а заодно и не показать своего смятения новому знакомцу. Ведь никак нельзя, чтобы он даже краем уха услышал об этих глупостях, или что он о ней подумает! Увы, бедная Рози понятия не имела о том, что все ее потуги бесполезны. Она бы знала об этом, если бы слышала разговор, состоявшийся вчера вечером в доме Хоупов. Однако она его не слышала. Фрэнсис вернулся в дом крайне довольным, из чего Джоанна, видевшая его приход, заключила, что прогулка была интересной и весьма насыщенной. Оставив детей в комнате самих – все трое прекрасно могли находиться там без присмотра, по просьбе мамы прилично вела себя даже маленькая Хелен, а уж старшие и подавно, женщина спустилась к другу и повела его в гостевую спальню обустраиваться. Они были вдвоем – старушки вместе с миссис Хелен по-прежнему болтали в столовой, хотя прошло уже больше часа. – Твоя комната здесь, – объясняла Джоанна, отводя юношу на второй этаж, – соседствовать будешь со мной и детьми. Поскольку гостевая спальня у нас одна, и занимать ее будешь ты, бабушку Аннабель мы поселим у моей бабули, они обе наверняка будут только рады. – Хорошо, – кивнул Фрэнсис, – спасибо, Ханни. Без вас бы нам куда сложнее пришлось. – Тоже мне, выдумал – без нас, – фыркнула Джоанна, – для чего, по-твоему, вообще нужны друзья? Фрэнсис поднял брови. – Ну, много для чего. Для помощи, поддержки друг друга… – Устройства личной жизни тем, кто сам не умеет, – пробормотала Джоанна, негромко, но достаточно для того, чтобы ее друг услышал и удивленно на нее взглянул. – А что ты на меня так смотришь? – усмехнулась женщина, – красавица у нас Розмари, да. Да и не только снаружи хороша, внутри тоже ничего так. Фрэнсис дернулся, пытаясь изобразить недоумение, но его моментально выдали предательски заалевшие щеки. – Ну что ты говоришь, – пробормотал юноша, явно смущаясь, – мы ведь всего день знакомы. Поговорили в целом часа три… – Фрэнсис, – насмешливым тоном бросила Джоанна, пристально глядя на друга. Тот нахмурился, пытаясь понять, что же он сказал неправильно, а затем понял. – А-а, ну да. Помолвка, заключенная через десять минут после первой встречи, как я мог забыть. Джоанна хихикнула. – Именно. Так что, сам понимаешь, я – горой за любовь с первого взгляда! – с пафосом произнесла она, а затем подошла к нему ближе и заговорщицким тоном продолжила, – ну, а если серьезно? Я же видела, как вы смотрели друг на друга! Фрэнсис молчал, прокручивая в голове долгий разговор с молодой вдовой. Они оба и впрямь были слишком откровенны друг с другом для людей, которые познакомились только сегодня. Да и сердце его уж как-то слишком рьяно колотилось при одних только мыслях о Розмари. – Миссис Дьюи действительно… необыкновенная, – осторожно начал юноша, – она так молода, а пережила уже столько… – Ну, не знаю насчет молодости, – пожала плечами Джоанна, – я пережила не меньше, а я на два года ее младше. Однако в целом, ты прав. Рози действительно многое пережила и до сих пор не видела настоящего счастья. Буду с тобой откровенной – я очень хочу это изменить и надеюсь, что ты мне поможешь. И ей поможешь. Джоанна говорила убедительно и спокойно. Она была уверена в собственной правоте, ибо искренне не ведала о том, каким бывает долгий путь от знакомства до помолвки и свадьбы. Их свадьбу с Энтони задержали не их попытки узнать друг друга получше, а обстоятельства, от них не зависящие, да и в общем почти все девушки вокруг нее выходили замуж быстро, не затягивая с этим делом. Нэнси, ставшая женой лорда Оливера, Гвинет, вышедшая замуж через пару лет после того, как Джоанна покинула Лондон, Луиза… Когда-то, Джоанна знала, без особых промедлений замуж выходила бабушка, и мама, и та другая мать, которая вышла замуж за того… человека, благодаря которому она появилась на свет… Именно поэтому Джоанна была настроена крайне решительно. Она твердо верила и в любовь с первого взгляда, и в то, что жена может и должна любить своего мужа, поэтому решение проблемы Рози теперь, когда в ее жизни появился Фрэнсис, молодой женщине виделось очень простым. Если бы еще она не была такой упрямой! Да и Фрэнсис тоже, как бы… не Энтони. Он едва знакомой девушке с порога руку и сердце не предложит. В смысле, уже же не предложил? Ну, вот. Фрэнсис из небольшого монолога подруги выцепил только ту информацию, которую посчитал для себя интересной. – Погоди, то есть миссис Дьюи старше тебя на два года? И меня тоже, получается… – пробормотал он. Джоанна закатила глаза и скептически поджала губы. Да-а, Фрэнсис точно не Энтони. – Ну да, – пожала плечами женщина, сообразив, что друг задал не риторический вопрос, – а тебя это волнует? – Да, – кивнул юноша, становясь еще серьезней, чем был до этого, – так мое впечатление о ней только усиливается. Розмари выглядит такой юной и хрупкой… Но ей, выходит, двадцать шесть? Неужели она никогда раньше не любила? – Почему не любила, любила, – с какой-то мягкой грустью проговорила Джоанна, – своего друга детства, который однажды вернулся из очередного плавания с беременной женой. – Ой, – только и произнес Фрэнсис. Миссис Хоуп снова пожала плечами. – Энтони ничего не обещал ей, даже наоборот, дал понять, что ей не стоит его ждать. Она пережила, и даже подружилась со мной. Потом стала крестной матерью всем троим моим детям… Крестной Хелен она стала, уже будучи вдовой… Джоанна замолчала, задумавшись, а затем вскинула глаза на друга и прямо спросила: – Фрэнсис, ты ее любишь? У юноши аж глаза на лоб полезли от настолько неожиданного и серьезного вопроса. Как он мог знать, любит он или нет, они знакомы всего день, и вообще… – Да. И вообще, любовь, такая, как в сказках, совсем уж не такое частое явление, она не приходит сразу, и бросаться с головой в омут чувств, даже если таковой вдруг в перспективе появился, совершенно неправильно… Стоп, он что, только что без малейших колебаний произнес слово “Да”? Джоанна улыбнулась. – Ну, вот и хорошо. Значит, Генхелия все же говорила о тебе. – Кто говорил? – быстро переспросил Фрэнсис, все еще пытаясь отойти от предыдущего вопроса. И от своего ответа. – Генхелия, гадалка. Я знаю, ты не слишком веришь во все эти штуки вроде предсказаний, порчи, ведьм и прочего, но эта гадалка когда-то нагадала Рози возлюбленного с золотыми кудрями и голубыми глазами. Фрэнсис чуть поморщился при слове “гадалка”, но продолжил слушать молча. – Рози, кажется, не верила ей. Хотя, быть может, дело было не в вере, а в надежде, которую Рози потеряла со временем. Возраст и впрямь важен, она уже не девочка, а любви как не было, так и нет. И вот теперь, когда она все же появилась на горизонте, Рози просто… – Боится поверить в то, что это правда, – еле слышно закончил Фрэнсис. Он понимал, он отчего-то прекрасно понимал все, что он сейчас услышал. – В гадалок я, конечно, не верю, – продолжил он уже громче, – но… – Ну и не верь, кто тебе мешает, – перебила его Джоанна, – тебя же никто не заставляет любить Рози потому, что так сказала гадалка. Ты люби ее просто так. Голубые глаза Фрэнсиса сверкнули какой-то странной искрой. Просто так… не смотря ни на что… всегда. Небеса милосердные, что с ним происходит? Джоанна лишь улыбнулась, глядя на него. Уж она-то догадывалась. Увы, бедная Рози не знала, насколько бесполезно ее сопротивление. Она еще не видела, как ярко-голубые глаза наблюдают за ней, уже даже без особого стеснения. Как они рассматривают ее, и как в памяти хозяина этих глаз откладывается каждая ее черточка… Джоанна видела и улыбалась. Заметив, как Фрэнсис подошел к Рози, она отошла подальше, оставив их одних, а потом и вовсе поднялась наверх, где с некоторым удивлением обнаружила, что дверь в комнату констебля Дейла приоткрыта.

***

Странное волнение, охватившее буквально всех женщин в доме, ведь они все уже начинали догадываться о чем-то, связанном с Рози и Фрэнсисом, не коснулось Бена. Ввиду возраста мальчику были совершенно неинтересны чьи бы то ни было любовные перипетии. Гораздо больше его интересовал отдельно гость. Бен плохо помнил отца, ему не было и четырех лет, когда тот уезжал. Он помнил лишь то, что папа был очень высоким, выше всех остальных обитателей дома, и у него были очень теплые руки, которыми отец с удовольствием трепал Бена по макушке, такой же лохматой, как и его собственная. Бен знал, что отец уплыл далеко, в дальние страны, и пока не может вернуться к ним с мамой. Иногда он говорил об этом с Люси, которая помнила отца чуть лучше, и удовольствием рассказывала ему и Хелен о том, как он играл с ними в разные игры и пел им по вечерам песни. Голос отца Бен смутно помнил и сам, и этот голос казался ему необыкновенно красивым, хотя он и был порой гораздо более звенящим и многогранным, чем обычно. Именно это пение и запало однажды в душу мальчика, и он мечтал когда-нибудь услышать его снова, услышать, как поет его папа. О том, что необычный звенящий голос принадлежал не папе, а папе с мамой, чьи голоса сливались в унисон, он не помнил – слишком мал был. Теперь же в доме появился новый мужчина, и, хотя Бен чувствовал, что тот пришел не заменить отца, все равно он в некотором роде воспринимал его как соперника. А еще как крайне интересный объект для изучения, ведь Бен никогда не был близко знаком со взрослыми мужчинами, с которых можно брать пример. Пожилой садовник не в счет. Поэтому юный Хоуп не углядел ничего дурного в том, чтобы в момент, когда все домашние будут внизу, осмотреться в комнате у гостя. Он ни в коем случае не собирался брать что-либо без спроса, этот урок он в свои неполные шесть знал на отлично, он бы просто посмотрел. Вообще, саму комнату Бен, конечно же, прекрасно знал, ведь это была комната в его доме. Гораздо больше его интересовали вещи гостя, вещи, принадлежащие взрослому мужчине, каким и он когда-нибудь станет. С искренним интересом он оглядел чемодан с одеждой, книги, блестящую полицейскую каску, лежавшую на тумбочке… Как интересно, может быть, он сам когда-нибудь станет полицейским и тоже будет носить такую… А затем внимание мальчика привлек необычный предмет, лежавший около умывальника. Странная серебристая штуковина, слегка похожая на нож, призывно сверкала под пробивающимися в комнату солнечными лучами. Не в силах сдержаться, мальчик протянул руку и осторожно взял аккуратную вещицу за узорную ручку. Улыбнулся, видя, как в лезвии, словно в зеркале, отражаются его карие глаза, и склонил головку набок, любуясь сверканием светло-серого металла. Ах, как красиво! От созерцания незнакомой прекрасной вещи его отвлек тихий вскрик. Мальчик обернулся, продолжая сжимать предмет в руке, и столкнулся взглядом с помутневшими от страха глазами матери.