«And you'll ask yourself
Where is my mind?»
@Pixies
А дальше события развивались очень стремительно. Его руки у Ханаби за спиной, развязывают порванное кимоно. Эротичные поцелуи в шею, грудь. Одежда и подушки от дивана на полу. Грубый и чувственный секс на диване цвета страсти. Последнее, что он снял с неё — была алая лента, которой она завязывала волосы. Это было, наверное, первый раз, когда он отошёл от своих правил. Хаябуса был примерный во всем, в том числе и в постоянстве своих отношений с Кагурой. Но, иногда, одно завораживающие мгновение перечеркивает годы верности. Ханаби поспешно одевалась, собирая свои вещи с пола. Алая лента, которой она завязывала волосы в хвост, предательски закатилась под диван. Да и черт с ней, с распущенными волосами удобнее, не надо поправлять хвост. — Ты останешься? Хаябуса подошёл сзади и обнял её, положив руки на талию и прижавшись к ней всем телом. — А что ты завтра Кагуре скажешь? Извини, я случайно сунул свою катану не в те ножны? Ханаби хотелось сарказма. — Это теперь и тебя касается. — Нет, этого никого не касается. Не бойся, я буду молчать. Она повернулась и сделала знак «рот на замок». — Значит случайно? — Случайно, — кивнула она. Ханаби вышла из его дома. На улице была приятная и тёплая майская ночь. В воздухе ещё стоял запах отцветающих сакур и начинающей цвести черемухи. Она пошла дворами в сторону своего дома, такси брать не хотелось. Случайный секс оказался очень хорошим, — улыбалась про себя она. Всё, что случилось один раз — случайность. Странное стечение обстоятельств. Значит трахается он не по расписанию, иначе на моем месте была бы Кагура. Когда у нас там полнолуние?***
Полнолуние наступило через пять дней. Ханаби старалась побыстрее закончить свои задания, чтобы отдаться их с Хаябусой традиционному поединку, а, возможно, и не только поединку. Накануне она одним глазом видела их с Кагурой, та просила его куда-то пойти с ним и тянула за руку. Он обнял свою девушку за плечи и они двинулись в сторону парка. Кагура была красивая. У неё были нежные черты лица, глубокие голубые глаза и белые волосы. Она любила носить небесного цвета кимоно, достаточно скромное, но очень элегантное. Аристократическая бледность и худоба отражали в ней принадлежность к знатной семье Онменджи. Ханаби звала её вешалкой, поскольку она всегда бегала за Хаябусой и вешалась на него. Вешалка, вскоре, стало именем нарицательным, которым она называла всех, как ей тогда казалось, недалеких и беззаботных девушек. Ханаби же отличалась более округлыми формами, немного угловатыми и стервозными чертами лица. Когда время близилось к полуночи, она шла в сторону дома Хаябусы, надеясь, что он примет её вызов на поединок. — Смотри, поддаваться не буду, — сказал он. — Начнём? Они обнажили катаны и двинулись навстречу друг к другу. Хаябуса ловко маневрировал тенями, так, что Ханаби было сложно углядеть его. Она использовала против него всё оружие, что у неё было: листья-лезвия, Свиток Души и, даже, сюрикены. Он же ограничивался катаной и тенями. Она проигрывала по всем фронтам. Его атака сбила её с ног и она упала на спину. Сильной боли не почувствовала. Хаябуса наклонился перед ней, готовый нанести последний удар. — Я же говорил, что не буду поддаваться. Она приподнялась и потянулась к нему, он поддался. Ханаби опустила его маску, оставив его в капюшоне, и поцеловала. Продолжая целовать его, она обхватила его ногами. — Не здесь, нас могут увидеть. Он повёл её к себе домой. До гостиной они так и не дошли. Страсть захлестнула их прямо в прихожей. Хаябуса прислонил её к стене и целовал. Она развратно задрала ногу, обнимая его. Парень резко поднял её и она ударилась головой об стену. Он перехватил Ханаби двумя руками, врываясь в неё. Ей стало во много раз лучше. Всё это напоминало странный эротический танец теней. В темноте блестели глаза и чувствовалось прерывистое дыхание. Как будто после быстрого бега. И они совершали свой забег, только без бега. Хаябуса ещё несколько минут не выпускал её из своих объятий. — Останешься? — едва коснувшись губами уха, шепотом спросил он. — А если с утра Кагура придёт? — Если придёт, то в спальне есть окно. Там не так высоко, вылезешь. Ханаби поддалась, она вошла в ту самую гостиную, чувствуя себя не в своей тарелке. — Кстати, ты забыла. Хаябуса держал в руках её алую ленту, которую она тогда обронила. Она подошла ближе и забрала её. — И чем мы будем заниматься? — Пойдём в спальню, фильм посмотрим. — Фильм? Ты для этого просил меня остаться? — А почему нет? Он пожал плечами и спокойно пошёл в спальню, всем видом показывая ей, чтобы она шла за ним. Ей ничего не оставалось, как следовать за ним. В спальне висел огромный экран телевизора, где можно было спокойно смотреть фильмы, как в кинотеатре. Она прыгнула на мягкую кровать. Хаябуса сделал им чай и включил фильм. На душе у Ханаби стало сразу уютно и тепло. Они смотрели какой-то забавный фильм про шпионов и смеялись вместе. Когда появились первые титры, говорящие об окончании фильма, она укусила его за ухо, а потом запрыгнула сверху. Он не сопротивлялся. Да простят их те, кто был сверху, в смысле, в титрах. Ханаби и Хаябуса лежали и обнимали друг друга, она гладила его по волосам, а он проводил рукой ей по спине. — Почему вы не живете вместе с Кагурой? — А почему у тебя нету парня? 2:0, удар под дых и нокаут. Сначала он победил её в драке, а потом ещё и в словесной дуэли. Жестокий Мастер Ордена Тени. Кажется, что алые проиграли без штурма и тени уже вывешивают свои победные флаги. Она лежала и смотрела в потолок. Такой себе потолок, без единого изъяна, даже глазами зацепиться не за что. Хотя, какой потолок, такой и хозяин. Правда, один изъян, всё-таки, был. Но они никому не скажут об этом. — Не будем об этом говорить? — предложила она. — Не будем, — согласился он. Так, они заключили негласное соглашение, от том, чтобы не говорить о личной жизни друг друга. Уже засыпая у него на груди, она думала о правилах трёх раз. Первый — случайность, второй — совпадение и третий — закономерность. Фактически, это был третий раз, который должен был стать закономерностью, но, теоретически, его можно было отнести ко второму разу и всё свести к совпадению. Дальше что-то будет? С этими мыслями она уснула. Он уже давно спал рядом с ней. Утреннее солнце заливало комнату и светило прямо в глаза. Это заставило Ханаби проснуться. Хаябуса не задернул шторы. Раздался звонок в дверь. Он подскочил на кровати. Кагура нетерпеливо нажимала на дверной звонок. Ханаби же поспешно одевалась. — Тебе пора. Хаябуса попрощался и вышел из спальни, оставив её наедине с открытым окном. Она сидела на подоконнике в закрытой спальне, слышала слова приветствия Кагуры. Пахнувшая утром и сакурой, она желала ему доброго утра, целовала в губы, предлагая вместе позавтракать. Ханаби ни на миллиметр не двинулась с того злосчастного подоконника и ждала, когда он почистит зубы, умоется и они, наконец, уйдут вместе завтракать. Она видела, как Кагура, держа под руку, что-то говорила ему. Они смеялись и улыбались друг другу. Смотреть на них было до тошноты противно.***
Вернувшись домой, Ханаби зарылась в работу. Одно задание сменяло другим. Когда у тебя в голове полно мыслей, будь занят — это лучшее средство от мыслей и печалей. Так прошло две недели. Стояла середина мая. Ханаби ехала с очередного задания, когда раздался звонок телефона со знакомыми цифрами. — Привет! Ты там ещё не уработалась? — веселым голосом спрашивал Хаябуса. — Нет. Я вообще-то себе статус зарабатываю. — Зачем он тебе? — Может я хочу жить в самом центре Алой Тени. В центре Алой Тени жил Великий Грандмастер, который пытался соединить обе Фракции воедино. Иногда получалось, иногда — не очень. Тем не менее, открытая вражда фракций давно сошла нет и остались только скрытые конфликты. — Зачем тебе это? — Просто хочется. Ты для этого мне звонишь? — Я хотел зайти к тебе, поскольку тут нахожусь недалеко. Ханаби вышла из такси, которое подвезло её, прямо к дому, и увидела стоящего там Хаябусу. — Насколько недалеко? — спросила она в телефон. Он подошёл, обнял её и, не выпуская телефона из рук, проговорил в трубку: — Совсем рядом с тобой. — Зайдешь? Хотелось тонуть в океане страсти, поддаваясь его волнам, но, пока, они отсчитывали шаги до её дома. — Ярко тут у тебя. Хаябуса никогда не был до этого у Ханаби. Он осматривал кухню-гостиную в ярко-желтых тонах с оранжевым диваном. Настроение — осень. — Не так скучно, как у тебя. — У меня скучно? — Ты же не интерьером любоваться зашёл? Она тянула его в спальню, которая была оформлена нежно-зеленом цвете. Уже у кровати их кимоно падало на пол цвета снежного покрова. Это дополняло интерьер к временам года. Тот самый океан страсти накрывал, устраивая бурное цунами чувств. Она делала ему глубокий и страстный минет, такой, которого в его жизни никогда не было. Слова были излишни. Он повернул её на сто восемьдесят градусов, наклонил к кровати и вошёл, заламывая руки за спиной, целуя спину и плечи. Грубость и нежность сливались воедино, давая волю вырваться единственному чувству — чувству непреодолимого желания. На этот раз они не стеснялись в своих эмоциях и не ограничивались прерывистым дыханием. Меняя позы, они растворялись друг в друге, забывая обо всем на свете. Они тонули в этом океане страсти, поддаваясь его течению и волнам. Позже они лежали в кровати, чуть отстранившись друг от друга. — У тебя же работает интернет? — Так же четко, как часы. — Тогда я останусь у тебя? Ответа не требовалось. Хаябуса уже искал возможность повесить телевизор, стоящий в гостиной в спальню на стену. Но, после третий попытки, оставил всё как есть и они переместились в гостиную, разобрав там диван. Он перещёлкивал каналы один за одним, пока, наконец, не нашёл нужный. Для Ханаби телевизор был, скорее, дополнением к интерьеру, чем предметом обихода. Он остановился на документалке про боевые искусства и был доволен собой. Ханаби уткнулась ему в спину, закинула на него одну ногу и уснула. Случайность и совпадения перешли в закономерности.