Little Universe

Чимин далеко не всегда может сопротивляться инстинктам, и часто, когда он видит любимого Чонгуки кушающим свежую травку, спящим или купающимся в небольшом озерце неподалёку от чоновой норки, в его голове проскакивает мысль: «Какой аппетитный. Так бы и съел». В случае Чимина это не просто средство выразительности, но и чистая правда в самом буквальном смысле. Потому что он — змей, чёртов сетчатый питон, а Чонгук — милый серенький кролик, и они безумно друг друга любят. На территорию заповедника, принадлежащую Паку, однажды в качестве еды пустили не обыкновенных маленьких кроликов, какими кормили всегда, а полукровного крольчонка, гибрида. Никто не мог подумать, что сетчатый питон сдружится со зверюшкой, а после и вовсе начнёт обращаться с ней, как со своей парой. Не считая того, что Чимин старался не есть в присутствии Чона, потому что однажды от случайного созерцания этого ритуала кролик упал в обморок, их отношения были весьма обыкновенны. В период спаривания и того, и другого, конечно, возникают некоторые физиологические трудности, но испытания укрепляют любовь, не так ли? Так что иногда Пак позволял себе мысли о том, как бы полакомиться очаровательным кроликом, но в здравом уме Чимин никогда бы не позволил себе подобного. Их любовь сильнее животных инстинктов. Однако этим днём Чимин проснулся в одиночестве в своей пещере, хотя, как помнил, засыпал в объятьях Чонгука. Он огляделся, но не увидел кролика рядом, зато почувствовал приятную тяжесть в животе, как после плотного завтрака. Опустив взгляд, Чимин удивился, заметив изменение формы своего длинного изящного тела в районе желудка, где этой объёмной выпуклости никогда не было, даже после того, как питон перекусывал парой упитанных кроликов. В голову совершенно случайно пришла мысль, от которой Пак испугался и, неожиданно для себя, слегка возбудился. — Чонгуки? — осторожно спросил он, коснувшись уплотнения под узорчатой кожей. Собственное тело отдало невероятно приятной волной, заставив Чимина сладко простонать, когда некто или нечто внутри шевельнулось. — Хён? Хён, где ты? — беспокойно спросил Чон, поворачивая голову, которую теперь Пак мог явно разглядеть сквозь себя. От вибраций, посылаемых голосом и движениями кролика, Чимин вздрогнул. — А где я, хён? Здесь влажно и душно. — Ах, Гуки… — сладко выдохнул Пак, закатив глаза и положив руку туда, где предположительно находилась голова кролика. — Ты, кажется, внутри меня. — Что? Что я здесь делаю? — испуганно спросил Чон, мотая головой из стороны в сторону. Чимин от этого, как от стимуляции чего-то крайне чувствительного, выгнулся мостиком и вывалил наружу тонкий острый язык. — Тише, малыш. Я не специально. Может быть, я съел тебя во сне. Пожалуйста, не двигайся внутри меня, я чувствую себя очень… странно. — То есть как, съел во сне?! — вскрикнул Чонгук. — Что со мной будет, хён?! — Не волнуйся, ты большой, с тобой и на пару дней ничего не случится, — мягким паточным голосом успокоил Пак, облизнувшись и погладив по спине Чона и по животу самого себя. — Боже, Гуки, ты такой вкусный. Я чувствую себя так хорошо… — А я — нет! — произнёс кролик, толкнувшись кулачком в плотную стенку чужого брюха. Чимин ойкнул. — Выпусти меня отсюда, змеюка ты такая, или я сам вылезу! — Мх… Ну посиди там ещё немножко, малыш, мне так нравится быть тобою заполненным, — хныкал Пак, за что получил ещё один удар изнутри. — А мне не очень нравится, что твои узкие стенки пытаются задушить меня! — возмутился Чон. — И что ты, тем более, получаешь с этого кайф! Засыпай назад быстрее, я сам через верх вылезу! — Ах… Хорошо, малыш. Только не порви меня. — Когда ел, ты не порвался, и сейчас не порвёшься. Спи. Чимин, не в силах лечь на бок, устроился на спине, уложив руки на солнечном сплетении. Сон не заставил себя долго ждать, и вскоре Пак сладко дремал, чувствуя внутри себя успокаивающее дыхание и движение Чонгука. Через пару часов, когда солнце уже клонилось к западу, Чимин проснулся и тут же разочарованно выдохнул, чувствуя внутри одинокую опустоту. Хоть его хвост теперь и выглядел более ровным, как всегда гладким и безумно красивым, но вернулось опустошающее чувство голода. Скоро снова должны были запустить кроликов. Пак повернулся, услышав шаги, и улыбнулся. Чонгук, совершенно нагой после купания, вытирал полотенцем голову и мокрые ушки, свисающие до плеч. Увидев питона, кролик обиженно нахмурился и отвернулся. — Ты злишься? Гуки, я же не специально, — жалобно произнёс Пак. Чон высоко задрал розовый нос, сжав губки. — Пошёл-ка ты со своими змеиными причудами. Лучше крольчиху себе найду, — фыркнул Чонгук. Пак, хитро улыбнувшись, склонил голову в бок. — Не найдёшь. А если и найдёшь, то знаешь, что с ней будет. — Терпеть тебя не могу, присмыкающееся. — Дашь как-нибудь ещё разок себя скушать? — Мечтай. — Люблю тебя. — Ползи давай отсюда. — Это моя пещера. — Теперь моя. Компенсация за моральный ущерб. — Вредина.