Всё меняется

      Поезд не перестает работать, издавая вечный ритм, аналогичный биения сердца. Никто никогда не вспомнит того момента, когда он вообще не работал. День за днём...       Ведь, если подумать, именно с поездом связана вся моя сознательная жизнь. С малолетства я привык к нему, к самому ощущению, что в будущем стану кондуктором. В школе над этим не смеялись, однако предвзятость имелась. Ведь я являлся для маменькин сынком, ровно до того момента, пока не получил лучшие результаты.       Сам, без всякой помощи, добился успеха.       Я знал своё будущее слишком хорошо, чтобы о нём волноваться. Что же я должен сказать Бадди на его щекотливый вопрос?       Церемония вручения дипломов выпускникам закончилась только недавно, сейчас все разошлись по группам. Кто-то сейчас уединился с второй половинкой, не удивлюсь, если Гилберт потом мне всё расскажет. Другие же изучают меню местной кухни. Или рассказывают родителям о своих переживаниях.       Самый блестящий ученик решил расспросить именно меня. Наверное, я давно стал для него именно тем взрослым, которому можно рассказать любую точку зрения, даже абсурдную. Что-то такое, что даже родителям не захочешь рассказать. Приятное тепло гордости разливается в груди при виде него.       И всё же страх тоже присутствует. — Мистер Кондуктор, я ведь уже вырос, и уже не могу есть рыбу, как раньше. И я всё думаю... Стану ли я есть своих друзей, как самый настоящий хищник?       Он бы всё равно спросил что-то подобное, потому что такие вопросы задают тогда, когда уже приходит взросление. Тогда, когда внезапно осознаешь, что детские забавы остались далеко позади. Тогда, когда само прошлое становится более туманным.       Общество не позволяет кого-либо убивать на мероприятиях, наподобие сегодняшнего, или при передвижении на поезде. В остальных же случаях всё складывается на природу и инстинкты.       Правда, лишь троодоны получают из этого выгоду. Свежее мясо всегда присутствует на нашем поезде, не само по себе появляется. Нам поставляют мясо, мы же это принимаем как должное. Цивилизация должна развиваться, только почему у одного лишь вида?       Хищники едят мясо травоядных динозавров, те же, в свою очередь, боятся и защищаются. Природа, и тут ничего не попишешь. Но как такое сказать ему?       Он смотрит на меня с большой надеждой, старается стать равным мне, несмотря на высокий рост. И я стараюсь казаться таким же другом для него. Просто его зубы стали ещё больше казаться этакими кинжалами. — Не волнуйся, дружище, на поезде динозавров тебе всегда будут рады! Буду всегда ждать с тобой встречи!       Полуправда лучше, чем просто ложь, и он всё хорошо понял.

***

      Когда-то давно я говорил ему о радости при виде него. Что же, насчёт будущей встречи я не соврал, а насчёт радости...       Трудно таковым быть, когда на тебя смотрит огромный тираннозавр, вроде бы с теми же зелёными глазами, одинаковые полоски на морде и голос, если прислушаться, тот же самый, только грубый. Просто большой тираннозавр с голодным взглядом. Я многих динозавров видел с подобным взглядом, и, признаться честно, чудом выживал.       Бадди изменился. Он уже не тот детёныш с улыбкой на морде. Сейчас он скалится в усмешке, ожидая чего-то от меня. Звука, знака, чего-нибудь. Реакции при виде него. — Здравствуй, Бадди. Рад... видеть тебя. Ты очень... мхм... возмужал.       Как будто лесть может спасти.       Бадди, и в то же время не Бадди, наклонил голову в притворной задумчивости. У него есть основание меня ненавидеть, когда-то я сказал ему, что всё будет хорошо у него, что он останется дорогим гостем для поезда. Не думал, что так обернется.       Он стал большим динозавром с колоссальным чувством голода. Если прислушаюсь, то пойму все истеричные просьбы пассажиров. Оно и понятно, ведь большинство из них травоядные.       Наконец он посмотрел на меня прямо, почти склоняясь надо мной. — Хорошо, что вы меня встретили, мистер Кондуктор. В последнее время ко мне приходят вопросы и я хочу найти ответы. К примеру... Какой у вас вкус?       Я это ожидал, и, взмахнув рукой машинисту, подал сигнал к отправлению. Потому что рисковать было уже нечем, как и что-то проверять. Единственное, что я разобрал, так это слишком близкое дыхание Бадди, перед тем, как взобраться на поезд. Да, я успел быстро и оперативно сбежать.       И всё же не настолько быстро, чтобы не ощутить резкий прилив боли в той области, где раньше была правая рука. Да, Бадди получил от меня прощальный подарочек.       Теперь мне остаётся только терпеть взволнованный взгляд племянника, стоящего совсем рядом. Он тоже много чего понимает и знает, выживает лишь тот, кто живёт инстинктами.