***
В больших светлых покоях стояла приятная утренняя тишина, которую вскоре нарушил приглушенный вздох. Одеяло тихо зашуршало, являя на свет обладателя платиновых волос. Заспанное лицо юноши придавало ему какой-то ангельский вид, от чего сразу и не скажешь, что это известный всем Серебряный принц серпентария. Мальчик выгнулся словно кошка, сладко потягиваясь всем телом. Серые глаза медленно распахнулись, расфокусированно глядя на бежевый балдахин над кроватью. Малфой раскинул руки, задумчиво смотря в пустоту, чувствуя кожей легкую утреннюю прохладу. Острые плечи моментально покрылись стайками мурашек, от чего парень поежился и снова закутался в белоснежное одеяло. Он поджал под себя длинные ноги, сворачиваясь в калачик. Даже летом в графстве Уилтшир погода была несколько прохладной, не говоря уж о том, что сейчас за окном шепотом напевал свою песню дождь. Меланхоличное настроение не отпускало юного аристократа с того самого момента, как он вернулся домой. Правда, оно пришло уже давно вместе со странными снами, которые слизеринец абсолютно не помнил, но они всегда оставляли после себя щемящее чувство потери чего-то очень важного, словно парня лишили частички его самого. Когда блондин был в школе, подобное не так сильно влияло на него, так как повседневная рутина и неумолкающие сокурсники довольно легко стирали грустные мысли и не давали на них сосредоточиться, пусть и не всегда. А вот в родном поместье дела обстояли иначе, и мало что помогало убрать засевшую тяжесть в груди. Прошла уже неделя, и это чувство довольно крепко укоренилось в Серебряном Принце. Ко всему этому, как бы странно это ни было, неприятным событием был его скорый День рождения. Для других это был повод для невероятного счастья, а вот в случае Драко… эта дата никогда не добавляла поводов для радости. Особенностью их семьи было то, что эта якобы знаменательная дата не являлась как таковым праздником. Этот день был нужен только для отсчета возраста, который показывал увеличивающийся с каждым годом груз ответственности, лежащий на хрупких плечах юноши. Ничего не происходило в этот день, как в нормальный день рождения ,и даже презенты, которые считались чистой формальностью, с самого начала были простыми предметами обихода, что могли понадобиться отпрыску Малфоев. И то инициатором была всегда матушка, которая немалыми трудами выбила для себя подобное право. И вне их семейства также ничего не было. Другие чистокровные семьи были хорошо осведомлены о такой особенности, и никто не желал навлечь на себя гнев Люциуса Малфоя, так что даже от друзей он ничего не получал. Ах да… в этом году все же этот день был особенным, вот только это еще больше прибавляло градус к плохой отметке. Ему исполнялось 16, а этот возраст был не менее значимым чем 17-летие у магов. Обручение… Необходимый ритуал в чистокровных семьях, проводимый за год до официального взросления юношей-волшебников. На самом деле, платиноволосый не имел ничего против подобного, так как к такому готовили практически с рождения. Глава рода был обязан найти подходящую пару своему наследнику, и это не оспаривалось с испокон веков. Один из ярких примеров - его же родители. И они счастливы… Так во всяком случае он думал раньше. Нарцисса была влюблена в Люциуса, и он был подходящей партией для такой чародейки, как она, вот только любовь и Люциус Малфой - это несовместимые вещи. А потому, поначалу благополучный магический брак оказался для женщины скорее горем, чем радостью. Бесчувственный, холодный расчетливый… Да глава рода был таков, и все люди без исключения были для него лишь инструментами для возвышения семьи. После подобного осознания предстоящий обряд у сероглазого вызывал несколько смешанные чувства, а его нынешнее состояние только усугубляло ситуацию. И все же, как ни крути, это его долг как наследника рода. Он обязан его выполнить, и другого исхода для него не существует. Юноша тяжело вздохнул. Несмотря на довольно раннее время, блондин понимал, что теперь вряд ли снова заснет. А если он позволит себе и дальше валяться в теплой постели, то его окончательно накроет апатия, из которой он уже не сможет выбраться. Поэтому сероглазый принял решение встать: все равно у него сегодня дополнительное занятие по зельеварению, к которому следует подготовиться. Любой другой бы ужаснулся, что в летние каникулы придется посещать дополнительные уроки, но слизеринец с удовольствием совершенствовал свои навыки и получал новые знания вне школьной базы. С эти ему помогает Снейп. Драко был очень рад что крестный, наконец-то, закончил неожиданно появившиеся дела и возобновил их занятия. Хоть что-то позволит отвлечься и вынырнуть этого дурацкого омута грусти, которому порой казалось, что нет конца. Искусство зельеварения нравилось Серебряному Принцу с самого детства. Он с неподдельным восторгом наблюдал за мастерством Северуса, что из совершенно разнообразных ингредиентов создавал шедевры. Но возможный результат для него не имел значения, платиноволосому нравился именно сам процесс изготовления. В этом было что-то такое умиротворяющее. Это, наверное, единственная вещь после полета на метле, приносящая Малфою наслаждение и то, что все же одобрил отец, пусть и только в качестве полезного хобби. Как-никак, для сероглазого не важно, чем бы он хотел заниматься, ведь ему придется идти по стопам нынешнего Лорда Малфоя и вариться в самом ненавистном для него котле под названием "политика". И пусть он ее буквально на дух не переносил, стараниями Малфоя-старшего и своего хорошо развитого ума, юноша уже сейчас плавал в этой грязи словно рыба в воде. И, конечно же, ему приходилось довольно часто бывать в Министерстве магии, сопровождая отца и набираясь реального опыта. После каждого такого похода юный маг чувствовал себя отвратительно, поскольку собственными глазами видел насколько все-таки верхушка магической Британии погрязла в коррупции. И Малфой-старший явно был одним из таких людей, если не хуже. Он ходил по чужим головам, давя слабых. Для них, Малфоев, важна лишь выгода для них самих. На таком правиле и учился Драко с самого детства, а любые возражения выбивались из него сразу в зачатках. Вот вам и «беспечная» жизнь отпрыска богатой аристократической семьи. Та самая золотая ложка во рту, с которой он родился, оказалась всего лишь железкой, покрытой позолотой. И блондин, растущий в таких условиях, не мог ничего поделать, кроме как слушаться главу рода и плыть по течению, нося на себе маску достойного наследника Малфоев. Слизеринец замотал головой, дабы выкинуть все эти дурацкие мысли. Тонкая рука на мгновение появилась из-под одеяла и быстро схватила мягкий атласный халат со стула. Повозившись немного, парень ловко надел его, не давая лишний раз прохладному воздуху касаться чувствительной кожи . Однако халат спасал от холода лишь наполовину, а стройные ноги тут же покрылись гусиной кожей, стоило только откинуть покрывало. Парень недовольно сморщил красивое лицо, но делать было нечего. Первым пунктом назначения для него была личная ванная комната. Она, как и спальня Драко, была оформлена в светлых пастельных тонах и первым, что бросалось в глаза, была огромная белоснежная ванна. Она занимала практически все пространство и была уставлена всевозможными баночками, тюбиками и скляночками. Не теряя времени, Малфой наполнил ванну теплой водой и привычным движением опрокинул в неё пару бутылочек. В воздухе сразу же начал витать аромат трав и чего-то сладкого, а вода приобрела бирюзовый оттенок. Халат был повешен на дверной крючок, а сам блондин погрузился в ванную, наслаждаясь теплом. Если бы кто-то знал, сколько обычно проводит в ванной слизеринец, и как кропотливо он относится к уходу за своей кожей, покрутил бы у виска. Однако парень считал, что каждый уважающий себя человек обязан следить за собой, и не важно, что сам он это делает с какой-то маниакальностью. Молодой волшебник был убежден в том, что он всегда должен выглядеть великолепно. Он Малфой, в конце-то концов! Ну а возможность понежиться в теплой водице, что источает приятный аромат настоек с морской солью, было приятным дополнением. И сероглазый преспокойно пользуется этим. И вообще Драко любил воду. Именно с ней у него связаны те редкие счастливые моменты в жизни. В раннем детстве он с матушкой довольно часто в жаркое время проводил свои деньки в летней резиденции Малфоев на берегу моря во Франции. Люциус, конечно же, предпочитал посвятить свое время работе. Благодаря этому Нарцисса хотя бы на это время могла расслабиться и полностью отдасться сыну, даря ему свою любовь. Никаких рамок, никаких правил и надменной холодной маски, только всепоглощающая любовь матери. Успевай только ловить белокурого прыткого пацана, что терял все тормоза, оказываясь на море. Он так и норовил нырнуть головой в соленые воды, заливисто хохоча. Слизеринец настолько обожал плавать, что миссис Малфой очень часто подшучивала над ним, называя русалкой, ведь в воде он был в своей стихии, даже учиться не пришлось. На слова же матери маленький волшебник обиженно надувал пухлые губы. И как все хорошее, такое время тоже не длилось вечно. И едва на горизонте замаячило пятилетие мальчика, все закончилось как по щелчку пальцев. Сначала вступление в наследие, а потом вереница репетиторов, что подготавливали единственного отпрыска Малфоев к Хогвартсу. И конечно же, правила поведения настоящего наследника, этикет и прочее. Все должно быть идеально, тем самым глава семейства абсолютно не щадил своего сына. Во всех смыслах. Вдоволь наплескавшись, сероглазый выбрался из ванны, приводя себя в порядок. Мокрые волосы были бережно вытерты полотенцем насухо, никаких заклятий. Ему не хотелось бы к 30 годам облысеть, да и после магии его шевелюра ощущалась как солома. Закончив свои манипуляции, парень как обычно стал оценивать свой внешний вид. Взгляд зацепился за собственные глаза, отражающиеся в зеркале. Он придвинулся к стеклу ближе, хмуря тонкие брови и морща переносицу. После этого послышался недовольный вздох. Ситуация вновь ухудшилась, а ведь он так надеялся что это состояние временно. Губы раздосадованно поджались, а сам владелец некогда чистых серых, можно сказать, даже серебряных, глаз продолжал созерцать голубые вкрапления на светлых радужках. Изначально Драко даже не замечал неожиданно появившихся пятен в своих глазах. Их было мало, а сами они были маленькими и неприметными. Но спустя продолжительное время блондин вдруг обнаружил россыпь голубоватых точек вокруг зрачка. Словно окантовка из воздушного кружева. Если не приглядываться, это было каким-то даже незначительным изменением, поэтому в первый раз он просто махнул рукой, не придавая этому особое значение. Но постепенно эти пятна стали разрастаться, медленно, но верно захватывая пространство радужек, от чего один его глаз стал ощутимо отличаться от другого по цвету. А это уже заставило слизеринца напрячься. Он явно уже перерос тот период, когда цвет глаз может поменяться, да и ему не у кого наследовать это. Отец так же, как и блондин, имел серые радужки, а глаза матери были светло-голубыми, практически бесцветными. А вот его голубые пятна по цвету больше напоминали яркое небо, а потому привычная переливающаяся ртуть в его очах сменилась на темный бушующий шторм. На облегчение слизеринца, эти изменения никто не замечал, а негативных последствий не наблюдалось. Будь это проявление чьей-то шутки, он бы это легко обнаружил с его чувствительностью к магии. А посему Серебряный Принц был намерен пока лишь наблюдать за процессом, уверяя себя что скоро все придет в норму. Все равно в жизни подобное это никак не мешало, но нарастающий прогресс уже заставлял нервничать. Малфой еще несколько секунд сверлил глазами свое отражение, а после обреченно вздохнул, почесав кончик светлой брови. Он отодвинулся от зеркала и, поддавшись вдруг возникшему порыву желания, растрепал себе волосы, позволяя челке свободно лечь на лоб, несколько прикрывая правый глаз, что был сейчас темнее всего. Мальчик оценивающе рассматривал непривычную для него прическу. То, как он выглядел, ему понравилось, а потому он решил не тратить время на свою обычную зализанную укладку. Все же он находился не в школе, а дома, а потому ему не нужно было лишний раз поддерживать свой имидж. Малфой даже ощутил некое подобие свободы… наверное. Покончив со всеми остальными процедурами, волшебник переоделся в белую рубашку и черные брюки. Он втянул носом с хлопкового ворота запах свежести, невольно улыбаясь. Домашние тапочки сменились на лакированные ботинки. Следующим пунктом назначения были подвальные помещения Малфой-мэнора. Мерный стук каблуков гулко отдавался в широких стенах поместья. Все было погружено в утреннюю сонливость, что позволяло Серебряному Принцу наслаждаться одиночеством. Подвалы особняка встретили его влажным теплом, а также родной магией самого дома, что мягко обволакивала юного волшебника, стоило ему ступить в недра мэнора. Драко нравилось возникающее в этот момент чувство единства с домом. Дверь в собственную лабораторию отворилась со скрипом, выпуская наружу резковатый и сладкий запах разнообразных трав. Мальчик глубоко вобрал в себя слегка дурманящий аромат, взбодрившись и убирая на задний план все насущные дела. Сейчас он окунулся в свою стезю, тем самым полностью позабывая о времени. Конечно, обработка ингредиентов и подготовка основ для зелий занимает ни один час, да и за любимым делом подобное не так уж и важно. По истечении определенного времени, увлекшийся своей работой, блондин не заметил появившегося постороннего в помещении. Стройная фигура крупно вздрогнула, когда этот кто-то подал голос: — Молодой господин, время завтрака пришло! Вас ожидают в столовой! — домовой эльф стоял за спиной парня, учтиво кланяясь в ноги. Он был довольно почтенного возраста, большие преданные глаза взирали на слизеринца с неприкрытым восхищением, а ушки стояли торчком, чуть подрагивая. Малфой резко развернулся, гневно смотря на испугавшего его домовика: — Лютик! Сколько раз тебе повторять: не сметь подкрадываться ко мне! — едва рыча, прошипел негодующий из-за постыдной ситуации сероглазый. Мгновение назад стоящие ушки тут же прижались к большой для маленького тельца голове, худые ручки нервно обхватили чистую наволочку, на которой красовался герб семьи Малфоев. Он начал панически бормотать извинения, ругая самого себя за глупость, уверяя, что он никчемный. Драко оставалось только закатить глаза на дежурную для него сцену. Опять одно и тоже. А самое проблемное, что подобное никаким образом не получалось выбить из эльфа, сколько парень себя помнит. Спеша предотвратить надвигающееся руко-самоприкладство и сопровождающую это нервотрепку, платиноволосый схватил трепыхающееся в конвульсиях существо за шкирку и сильно встряхнул. Эти закидоны лучше обрубать на корню, не позволяя вылиться во что-то большее, а то потом остановить будет невозможно. — Угомонись немедленно! Иначе я сам тебя в крендель закручу! — недовольно проговорил сероглазый. — Мы с тобой это множество раз обсуждали. Эти твои пустые самобичевания нахрен не сдались! От тебя требуется только одно - правильная и хорошо выполняемая работа! Домовой эльф, именуемый Лютиком, это имя ему с барского плеча выдал сам юный волшебник, когда ему было около трех лет, и домовику просто пришлось смириться с детским упрямством молодого господина, заболтался в хозяйской руке тряпичной куклой. Он пискнул и покорно затих, не выдавая больше ни звука, будто бы проглотил язык. Магическое существо поджало худощавые ножки и так активно закивало головой, что уши стали шлепать его по морщинистому лицу. Мальчик в очередной раз вздохнул на это, опустил затихшего эльфа на пол, хорошо осознавая, в следующий раз все повторится. Едва только Малфой выкажет хоть малейшее недовольство, как маленький слуга вновь начнет истерить. Серебряный Принц покачал головой, проводив взглядом быстро смывшегося домового. Он оглянулся на свои труды. Да… сегодня он как-то через чур увлекся, кропотливо отбирая нужные ингредиенты. Блондин горестно выдохнул и поплелся на выход. Аппетита особо не было, но идти на завтрак нужно в обязательном порядке. Нарваться на гнев отца с утра пораньше желания было еще меньше.***
Утренняя трапеза проходила в едва ли не в гробовой тишине, как в прочем и любой другой приём пищи в их семье. В такие моменты Драко нестерпимо скучал по Хогвартсу и его шумному Большому Залу. Может, какофония голосов, особенно со стороны драных кошек, несколько раздражала, но все же это было намного лучше, чем напряженное молчание, где изредка был слышен лишь звук столовых приборов. Блондин на автопилоте поглощал еду, не замечая вообще какого-либо вкуса. Он давно выработал привычку все съедать до последней крошки в любом состоянии, даже если потом придется втихаря прятаться в туалете, выблевывая все что он засунул в себя. Он сам не понимал как так вышло, но подобное было несколько ему на руку, особенно в последнее время. Ему не хотелось привлекать лишнее внимание Малфоя-старшего. Когда с завтраком было покончено, глава семейства жестом указал юному магу остаться. Сероглазый едва заметно втянул носом воздух и сел обратно на свое место, ожидая слов отца. Мужчина выразительно посмотрел на свою жену, намекая, что участвовать в предстоящем разговоре ей не следует. Поняв что от нее требуется, женщина встала из-за стола. Она слегка кивнула головой и, пожелав хорошего дня, удалилась из столовой. Слизеринец же выпрямился и уверенно посмотрел на отца. Главное правило в общение с Лордом Малфоем — не выказывать какой-либо слабости, если не хочешь быть раздавленным словно жук. По спине невольно пробежались мурашки от некстати пришедших воспоминаний о первом наказании. Тогда он полностью сорвал голос, захлебываясь слезами, после каждого удара розгами. С тех пор мальчику пришлось учиться управлять своими эмоциями, иначе это заканчивалось крайне плачевно. Только благодаря Снейпу спину Драко не украшали множество шрамов от рассеченной до мяса нежной детской кожи. Из неприятных воспоминаний юный маг вынырнул, когда встретился взглядом с серыми безэмоциональными глазами. Парень очень обрадовался, что сейчас правый глаз скрывала челка, хотя все равно напрягся, словно струна, что готова лопнуть. — Что ж, не будем ходить вокруг да около, думаю тебе и так ясна причина нашего разговора, — заговорил спокойным голосом мужчина. — Безусловно, papa. Я был бы удивлен, если бы он не состоялся, — мальчик сел на стуле удобнее, откидываясь на мягкую спинку. Принять расслабленную позу, безупречно отыгрывать свою роль достойного отпрыска с фамилией Малфой... Театр, в котором, увы, главная роль досталась именно ему. — Прекрасно. Как ты знаешь, семья ДюКлэр крайне влиятельны среди чистокровных семей в магическом мире. А потому их единственная дочь является невероятной удачной партией, которую не так-то просто получить. Однако для нас это не является проблемой, ибо мы — Малфои. А, значит, большинство дверей что не доступны остальным, распахнуты настежь перед нами. Недаром Стефан является моим хорошим и близким другом. «Ну да… друг. У тебя не бывает друзей…», — ехидно подумал платиноволосый, автоматически выставляя мысленный блок. У Люциуса была довольно специфичная любовь устраивать сыну ментальные атаки, напрочь снося все барьеры. Все те, кто восхищался таланту Малфоя-младшего в окклюменции, могут уебывать прямиком к Мордреду в ад! Неееет. Никакой это, нахрен, не талант, лишь упорный в поте лица и крови труд, лишь ж бы спастись от нападок на его сознание. Если вас практически каждодневно изводят легилименцией, то либо вы станете трупом, либо волей неволей отточите свои навыки до идеала, чтобы больше не чувствовать как ваш детский разум разрывает раскаленной кочергой. Лорда Малфоя же совершенно не заботили последствия своих «уроков». Все увещевания Северуса об опасности использования таких чар на еще не до конца сформировавшийся разум пропускались мимо ушей, а на требования чтобы мужчина прекратил, зельевар лишь получал надменные взгляды. А ведь Снейп так же считался «другом» Люциуса, однако последний, скорее, считал бывшего однокашника своим очередным болванчиком, но, слава Мерлину, профессор зельеварения намного умнее, чем думает Лорд Малфой. — Ты же понимаешь, что ты не имеешь права посрамить нас? — настроение разговора сменилось в момент, как и голос светловолосого мужчины. Сероглазый похолодел, такие смены не приводили ни к чему хорошему. — Твоя любая, казалось бы, незначительная ошибка поставит крест на всем дальнейшем будущем рода Малфоев. Я понятно изъясняюсь? Драко взывал к Мерлину или же богу — неважно — только бы отец не заметил той возникшей дрожи, что пробрала его тело. Идеальный контроль над собой стал регулярно давать сбои, каждый раз доводя парня до состояния паники. Давно он не чувствовал столь сильного страха перед Люциусом, а ведь вроде бы привык к такому и научился изловчаться в его же духе. Почему-то в голове возникла идиотская мысль, что лучше бы он сейчас столкнулся бы с хищным взглядом изумрудных глаз, чем то, что видел на данный момент у отца. Но как бы страх не заполнял его всего, ему было жизненно необходимо держать себя в руках ради себя самого же. — Разумеется, — надменно ответил блондин. — Никто не посмеет усомниться в нашем величии. Поверь, мистер ДюКлэр не усомнится в правильности своего выбора. Кто, как не я, является достойнейшим кандидатом? — он гордо вскинул голову. Самая лучшая защита — это нападение. Зачем нужны убеждения в том, что он ни за что не завершит ошибки, если он может сыграть на гордости своего происхождения? Для красоты картины Малфой-младший украсил свое лицо самонадеянной улыбкой. Его трюк возымел успех в виде улыбки мужчины напротив. Правда, искренностью в ней и не пахло. — Прекрасно! Это слова настоящего Малфоя! И раз уж ты понимаешь свое положение, то отныне с завтрашнего дня мисс ДюКлэр на твоем полном попечении. — Естественно, papa, я за ней… — начал было слизеринец, но мгновенно осекся, переваривая услышанные слова. — Т-тоесть "на полном попечении"? Разве в этом году продёт не просто обряд обручения, после которого мы должны повстречаться с невестой лишь… — Я вижу ты все же не осознал своего места, — ледяной голос лезвием прошелся по нутру слизеринца, заставляя того прикусить язык. Он совершил ошибку, сбившись со своей роли. — Ответь мне… кто из вас двоих является принимающей стороной? — с нажимом спросил маг. — Мы… Тоесть я. Я, беря мисс ДюКлэр в качестве своей жены, принимаю ее наш род. После чего она обязана войти в наш дом как член семьи Малфоев, попадая под мою полную ответственность, — отчеканил Драко, начиная осознавать, что от него требуют. — Верно, — удовлетворение с голосе главы семейства не принесло облегчения. — Но…просто взять ответственность — это только малая часть твоей обязанности, как принимающего. Мисс ДюКлэр, — кривая неестественная улыбка изуродовало аристократическое лицо, — должна стать настоящей Малфой, под стать твоей матери. Попробуй описать мне Нарциссу. Мальчик сидел на стуле словно неживой. Медленное осознание, в чем же по настоящему заключался смысл данной беседы, тяжелым молотом вбивалось в голову. Малфой-старший с самого начала собирался подвести именно к этому, давая сыну своеобразное задание. Только блондин был к такому не готов. Он, едва ли сохраняя свое лицо, тихо ответил: — Она сильная ведьма, красивая и элегантная, как и полагается быть чистокровной аристократке. У нее острый ум, но при этом она кротка и… — слизеринец сделал над собой усилие дабы не запнуться, — послушная. Смешок взрослого мужчины заставил сероглазого задохнуться. Но именно следующие слова выбили почву из-под его ног. Хорошо, что он сейчас сидит, ведь сейчас он не уверен что его выдержка сможет спасти его. — Прекрасно, я бы даже сказал великолепно! Вот оно, тот самый ход мыслей, что должен показывать мой сын. Прежде, чем начать строить людей вокруг себя, важно первым выбрать того, кто ближе к тебе, — улыбка не сходила с лица Лорда Малфоя. — На данный момент именно это — твоя главная задача. Это будет хорошим уроком для тебя, — мужчина встал, проходя мимо Драко, однако он замер возле него, кладя руку отпрыску на плечо. — Даю тебе срок в один учебный курс, но я в некоторой степени лелею надежду увидеть результат к Рождеству. И я надеюсь, ты понимаешь, что ждет тебя если ты не сможешь выполнить столь простое задание? — он стиснул пальцы на остром плече. Мальчик чудом сохранил самообладание, чтобы не дернуться от боли. — Да, отец. Для меня это не проблема. Моя невеста… будет предана лишь мне, — твердо ответил Драко, хотя в глубине души готов был кричать. Светловолосый мужчина одарил сына долгим тяжелым взглядом, словно что-то решая про себя. Наконец он разжал руку, отпуская пульсирующее от боли плечо. — Замечательно. — холодно бросил Люциус, оставляя юношу в столовой в одиночестве. Прошло всего несколько секунд до того, как звуки изысканных туфель стихли в глубине дома, но для платиноволосого показалось, что прошла вечность, и, как только его накрыла тишина, парень едва не свалился со стула, загнанно дыша. Рука сама собой ухватилась за ноющее плечо, а юноша кое-как встал на негнущихся ногах. Его всего неконтролируемо колотило. Глядишь, все же он и распрощается со своим завтраком. Вот тебе и годы тренировки и умения самоконтроля. Сейчас слизеринец и сам не понимал, почему все это настолько выбило его из колеи, что его так колбасило, словно его около часа мучали Круциатусом. Ему, конечно, не первый раз становиться плохо после общения с отцом, но такого состояния у него не было давно. Он привык к тому, что Малфой-старший в воспитании своего отпрыска, по сути, ломает его и подчиняет, перекраивая под свои идеалы. Но реальность такова, что к подобному по-настоящему адаптироваться невозможно, особенно если учесть что Люциус всегда находил новый способы проведения своих «уроков». Блондин, пересиливая себя, сделал несколько глубоких вздохов и взял себя в руки. Временно… Сероглазый был морально истощен, от чего в неработающих мозгах стали появляться абсурдные мысли, что лучше бы его вновь выпороли розгами, как бы он не боялся физической боли. И все же, как бы плохо ему сейчас не было, нельзя было поддаваться давлению, он слишком много сделать для того, чтобы научиться выживать в этом доме. Длинные ноги быстро, насколько позволяла дурнота, донесли Драко до комнаты. Там он первым же делом выудил из шкафчика склянку с зельем, сразу же вливая её содержимое в себя, не давая даже прочувствовать вкус. Блондина стало отпускать почти сразу же, минуты три и ощущение что его кто — то недавно вывернул наизнанку прошло. На душе было все еще паршиво, но хотя бы жить можно.***
— Мистер Малфой, вам не кажется, что вы слишком увлеклись нашинковкой полыни? — с привычной холодной издевкой произнес профессор Зельеварения. Сероглазый дернулся, чуть не порезав пальцы, и вынырнул из своих не самых светлых мыслей. Блуждающий до этого в прострации взгляд сфокусировался на жидковатой кашице, что некогда была пучком свежей травы. Парень глупо хлопал ресницами, продолжая молча смотреть на свое растекающееся творение. Состояние подавленности не хотело отпускать его, от чего зельевару снова пришлось окликнуть платиноволосого. Слизеринец опять вздрогнул и вскинул голову, взглянув на крестного. Он выглядел каким-то потерянным. Мужчина, разглядывая своего ученика, нахмурился, отмечая что тот был бледнее обычного. — Драко, — строгий профессор, что никогда не церемонился даже со своим факультетом, сменился на обеспокоенного человека, — ты снова не ешь? Мы ведь не раз беседовали на эту тему. Ты же знаешь, что если Люциус заметит… — Нет! — несколько резко отреагировал юный маг, все еще недостаточно хорошо управляя собой после омута его мыслей. Действия зелья к этому времени уже сошло на нет. — Нет… это... нет… Я хорошо питаюсь. Достаточно хорошо. Все нормально… Северус тяжело вздохнул, откладывая свои бумаги. У Малфоя «все нормально» в большинстве своем означало, что все абсолютно не нормально, если и вовсе «очень плохо». Мужчина встал, мальчик от этого сжался, и направился к нему. Он невозмутимо пододвинул стул, присаживаясь напротив крестника, и мягко забрал у того нож. Светлые глаза смотрели за действиями волшебника растеряно, но парень не сопротивлялся и позволил чужим рукам накрыть его собственные, подрагивающие. — А теперь, Драко, спокойно рассказываешь, что произошло и ничего, я повторяю, ни-че-го не утаиваешь. Иначе ты более не получишь зелья от меня и ингредиенты для него. Я прекрасно осведомлен о том, что ты злоупотребляешь седативными, — мрачно проговорил мужчина, сохраняя ровный тон. Слизеринец немного заторможено переводил взгляд то на свои крепко зажатые Снейпом ладони, то на самого крестного. Эффект успокоительного хоть и закончился, но мир вокруг все равно ощущался как через аквариум. Желание выговориться в такие моменты точилось где-то глубоко внутри, вот только остатки какой-никакой гордости не позволяли сразу же идти у него на поводу. Исключительное воспитание главы семейства, естественно, давало свои плоды, и блондин упрямо избегал проявления любых слабостей даже перед крестным. Но все же парень знал, что как бы он не отнекивался, Северус все равно вытянет из него все, неважно сколько при этом времени это займет. В конечном итоге, крестник все ему выдаст как на духу. Но Драко ни был бы Драко, если бы быстро сдался, а потому темноглазый терпеливо уговаривал крестника, не выпуская тонкие кисти из своих рук. Хотя в этот раз сдулся юный волшебник довольно быстро. Он говорил медленно, изредка сбиваясь и постоянно вздыхая. Профессор же хмурился все сильнее, совершенно не удивляясь подобному исходу. За столько лет знакомства мужчина стал знать «друга» не хуже себя самого. — Не хочу… — закончил свой рассказ Малфой, убито глядя на Мастера зелий. — Я не хочу этого делать, не хочу становиться как ОН. Мама… Она… Я ведь не слепой, крестный, я вижу то как она на самом деле страдает. Все всегда восхищались тому, как ей повезло, что она вышла замуж за человека, которого она любит. А что в итоге? Для НЕГО матушка лишь один из его многочисленных инструментов, который удобно держать подле себя! Я… — мальчик судорожно вздохнул, мотая головой. — Я смирился со своей судьбой — у меня так же будет брак по расчету, но видя свою мать, я всегда думал что смогу подарить своей невесте намного лучшую жизнь в нашем союзе. Вот только теперь… — Тише, Драко, тише… — голос мужчины звучал по-родительски успокаивающе. — Не стоит накручивать себя раньше времени. Это тебе ничем не поможет, особенно в этой ситуации. Ты так себе только хуже сделаешь, пойми. — Тогда… что мне делать? Даже осознавая во что мне это выльется… Я просто не смогу сделать это, сотворить такое с ней. Я не хочу этого! — его гложило отчаяние, однако глаза внезапно загорелись яростью. Он всегда все делал в угоду отцу, в угоду их рода. Беспрекословно! Но сейчас парень впервые не желал мириться со своим положением, не желала безвольно плыть по течению и быть куклой, которой управляют, дергая за ниточки. И если раньше подобные мысли его огорошили бы и даже испугали, то сейчас под действием эмоций, которые он привык подавлять, все это казалось правильным. Снейп с приятным удивлением наблюдал как глаза крестника вновь наполнили ярким огнем. Обычно он постоянно видел потухший взгляд, что даже в школе без надзора Люциуса никак не загорался, а сейчас они были полны жизни как в детстве. В них виднелось желание бороться, что, казалось, бы исчезло с первых же дней, когда Малой-старший взялся за «воспитание» сына. Губы темноволосого мужчины изогнулись в едва заметной улыбке. Он поддерживающе сжал руки подростка. — Не распыляйся, Дракон. Не забывай, что действовать нужно с умом, а не отдаваться целиком и полностью чувствам. Выход найти можно всегда, даже с твоим отцом. А вот будет ли этот выход правильным, зависит только от тебя, — с уверенностью произнес зельевар. — Ты спросил, что тебе делать… пораскинь мозгами, на что тебе дан твой язык? — Язык? — осоловело спросил блондин, немного сдуваясь после пылкой тирады, но все же не теряя горящий огонек в ясных глазах. — Верно, — Ужас подземелий кивнул, ухмыльнувшись. — Одно из немногих реально достойных умений, что досталось тебе от Люциуса. Ты мастерски владеешь словом и умеешь убеждать, так что же тебе мешает перетянуть невесту на свою сторону? — Перетянуть? — как попугай снова переспросил слизеринец, а через секунду просиял подобно лампочке. — Перетянуть и отыграть перед papa спектакль… Точно! Можно с ней договориться. Это выгодно для двух сторон! Это будет сложно, но ей определенно не захочется быть управляемой своим мужем. Отца обмануть не легко, но все эти годы я же играю идеального болванчика! — вдохновленно затараторил сероглазый, словно превращаясь в другого человека. — А ее можно научить, времени до рождественских каникул будет предостаточно. Крестный!.. — юный маг сияющими глазами уставился на Северуса, что тот от такого напора потерял на время дар речи. — Ты же поможешь нам? Обучишь ее окклюменции? Нужно удостовериться во всем! Снейп неосознанно кивнул, соглашаясь. С Драко явно происходило что-то странное. Нет, он ожидал что когда-нибудь крестник найдет в себе силы воспротивиться тирании Люциуса, вот только…эта реакция… такая несдержанная и не присущая хладнокровному блондину. Как будто перед ним уже сидел не замученный свей недолгой жизнью отпрыск аристократа, а живой яркий парень, сильный и волевой. Это явно контрастировало с обыденным поведением Малфоя как дома, так и в школе. И все же подобное радовало мужчину. Как бы это не выглядело, а все же походило на шанс вырваться из-под гнета. Смотря на крестника, волшебник каждый раз корил себя за ошибки юности, из-за которых он находится сейчас в шатком положении. Это не давало возможности в открытую помогать Драко. — Не забывай, — наконец совладал с собой темноглазый. — Прежде чем действовать, нужно составить план. Даже в таком, казалось бы, незамысловатом деле. — Обижаешь, Северус, — платиноволосый, немного успокоившись, скривил лицо. — Когда я последний раз действовал без плана? — Я могу перечислить все твои импульсивные поступки, Драко… и на твою голову они абсолютно все связанны с Поттером. На такое заявление слизеринец покраснел и быстро отвернулся, ворча что-то себе под нос. Упомянутый Гриффиндурок между этими двумя был отдельной темой, и особенно больной для Малфоя. Самое смешное — парень не мог даже самому себе обоснованно объяснить, почему именно Золотой мальчик так его бесил. Обида от того, что его дружбу в самом начале отвергли, конечно, до сих пор вспоминалась с неприятным послевкусием, но не до такой же степени, дабы так люто ненавидеть человека. И все же почему-то каждый раз при взгляде на этого нелепого Героя, внутри что — то переворачивалось и срабатывал какой — то переключатель. Блондин порой просто не в состоянии был сопротивляться самому себе, как бы хорошо он это не умел… А последний год стало еще хуже! Да и Шрамоголовый вдруг сильно изменился. Это выбивало из колеи и вызывало смешанные чувства, с которыми слизеринец не знал что делать. Порой почему-то казалось, что они знакомы уже много лет, и их ругань была такой привычной и обыденной, что парень просто увлекался, не обращая внимания ни на что вокруг. Даже то, что Поттер вдруг стал слишком умело и красиво отвечать, не так раздражало… Хотя нет, еще как раздражало. ВСЕ (Бета: Вы слышите? ВСЁ!!!), что связано с этим идиотом, бесило до скрежета зубов. В особенности раздражало именно то, что только гриффиндорец, в итоге, мог заставить его позабыть об отце, полностью завладевая вниманием Серебряного Принца.***
Драко нервничал… Почему? Вот он сам не знал ответа. Вроде бы, ну что тут такого? Ему просто предстоит встреча со своей невестой… Первая встреча… Ну и что? Парень был готов к этому уже давно. Однако, к удивлению самого юного мага, он чувствовал какой-то трепет, что даже извечная теперь утренняя меланхолия быстро ушла на второй план. Ему требовалось обязательно быть галантным и обходительным, дабы не вызвать подозрений как у его «суженой», так и у Малфоя-старшего. Ничего сложного — всего лишь отыграть очередную роль. Хотя, в случае слизеринца, это можно сказать не игра, ведь он все же всегда считал, что с противоположным полом следует быть вежливым. Вот только его статус аристократа и отпрыска Малфоев не позволял якобы «лебезить перед недостойными». Нервозность прошла, стоило сероглазому увидеть прибывшую девушку воочию. Он знал, конечно, как выглядит его невеста: для подобных браков в порядке вещей обмен информацией между семьями — колдография не передавала и толику той красоты, что мальчик увидел перед собой. Невысокий рост, изящная стройная фигурка с приятными (блондин даже не будет отрицать этого) формами. Миловидное личико обрамляли густые русые волосы, собранные в два длинных хвостика, а темно-голубые глаза на фоне аристократической бледности напоминали громадные омуты. «Словно фарфоровая куколка», — невзначай подумалось слизеринцу, что смутило его почему-то больше, чем мысли о немаленьком бюсте для 16-летней девушки (Бета: Хотела было в неё уже вкрашнуться, но меня тогда посадят). Юная волшебница представилась по всем правилам этикета, присев в идеальном и элегантном реверансе. Она одарила парня скромной улыбкой. Шантель ДюКлэр была обладательницей красивого мелодичного голоса, что в сочетании с французским акцентом походил на щебетание райских птиц. Малфой также не отставал, вежливо приветствуя как ее, так и будущего тестя. Он галантно поцеловал нежную и хрупкую ручку русоволосой, заставляя ее покрыться легким румянцем. Растягивать прелюдию обе семьи не стали, а посему двух молодых людей предоставили самим себе. Серебряный Принц под едва заметный одобрительный взгляд отца любезно предложил Шантель ознакомиться с красотами Малфой-мэнора, что станет для нее новым домом. Он был рад такому стечению обстоятельств, так как это предоставляло возможность скрыться с глаз Люциуса, а также поближе узнать свою очаровательную «нареченную». Как бы Драко ни был сейчас ко всему подготовлен, особенно учитывая разработанный план дальнейших действий, находиться под надзором Лорда Малфоя было тяжело и физически и морально. Сероглазый с энтузиазмом рассказывал об их имении, гордясь его значимой, по мнению всех живших в нем Малфоев, историей. Его дом был поистине прекрасен, и парень считал, что ни капли не преувеличивает это. Стены хранили в себе немало интересных тайн и историй. Юная ДюКлэр с любопытством слушала чистую и непринужденную речь плаиноволосого, звонко смеясь над забавными байками, происходящими в этом поместье. В дальнейшем разговор плавно перетек на более личные темы, во время которых Драко неустанно осыпал свою спутницу комплиментами, найдя в себе странным образом поэтическое для себя вдохновение. — Меллорин? — этот вопрос от голубоглазой неожиданно застал слизеринца врасплох. — Что… Что такое, милая Шантель? — поинтересовался немного озадаченный блондин. — Что означает эта «меллорин», которой ты меня именовал? — два темных озера уставились на совсем растерявшегося парня, что подрастерял весь свой воодушевленный пыл. На него вдруг свалилось осознание своих действий: «Что это было?». Для него такое поведение было сродни помешательству, словно он не чистокровный маг, а какой-нибудь недоказанова, что пытается склеить девушку на одну ночь. От этого слизеринца внутренне передернуло. «О, Мерлин, и какого я вообще сейчас нес?!» (Бета: Ясно-понятно, этого горбатого могила точно не исправила) Блондин слегка натянуто улыбнулся своей спутнице, надеясь что она этого не заметит. Его как-то уж слишком красноречивые излияния выбили юного волшебника из колеи. — О, так обращаются к девушке, чья красота сродни сладкому десерту, — мастерски выкрутился сероглазый. «Лишь бы она не стала выяснять настоящее значение… Какого Мордреда, я вообще назвал такую милую особу этим второсортным словцом?!» Мальчик замер, задумываясь над этим: «Но почему это прозвучало как-то даже естественно?» — Хох, звучит изыскано… однако ты не считаешь, что для подобного обращения ко мне слишком рано? Впрочем, и все прошлое, что я успела услышать в свой адрес. Но мне понравилось такое разнообразие, — проговорила волшебница, смущенно посмеиваясь. Мафлой и сам смущенно раскраснелся, если бы не его выдержка. Он чуть прочистил горло и вновь вежливо и снисходительно улыбнулся. — Не думаю, что в нашем случае это рано, моя меллорин, — ответил Серебряный Принц и едва не прикусил язык, поняв, что снова бездумно ляпнул это обращение. — Кхм… Как-никак мы уже практически связаны. Мы не чужие люди друг другу, так что я не вижу зазорного — обращаться к моей невесте подобным образом. Но если ты не хочешь… Шантель была смущена и приятно удивлена. Она, конечно же, активно интересовалась своим будущим мужем, и вся добытая про него информация очень нравилась ей. Он был лучшим представителем аристократов в своем поколении, а репутация Слизеринского Принца идеально ложилось на ее представление лучшего мужчины. Сильный, чистокровный, с прекрасными манерами — просто мечта. А теперь еще и оказалось, что ее суженый такой обходительный, чего о нем не было известно. Было странно, что ее информатор, подобранный лично отцом, не выяснил такие нюансы. Но это было хорошей новостью. Для избалованной отцовской любовью заискивающее обращение как к Принцессе было обыденным, однако почему-то такое внимание от блондина казалось совершенно иным, в нем не чувствовалось фальши. Он не просто лебезил перед ней, лишь бы не навлечь гнев ее отца или просто добиться ее расположения. Еще никто, кроме мистера ДюКлэр, не обращался с ней так, по-настоящему. «А если я для него изначально была особенной?», — промелькнуло в русой голове. Она, алея щеками, прикрыла лицо одним из своих пышных хвостиков. Слизеринец от этого замер, считая, что увиденное им было обворожительно милым. — Нет, хочу. Только… — проговорила волшебница, украдкой поглядывая из-за своего «укрытия». — Только? — вторил парень спутнице, чуть задерживая дыхания, не понимая, почему вдруг эта ситуация его так будоражит. — Могу я тогда тоже к тебе ласково обращаться? — Ох… — от чего его нахлынуло ощущение, будто бы он выиграл чемпионат по квиддичу. — Конечно… Конечно же, милая, для тебя все что угодно. Как я могу отказать такому ангелу? — едва не пропел сероглазый. Глаза Шантель сверкнули, но этому платиноволосый не придал значения. Он был напрочь околдован. От чего-то Драко ощущал себя по-новому и при этом привычно, будто вот так и надо восхищаться этим прекрасным созданием, что по счастью станет с ним одной семьей. Девушка, что стояла перед ним, казалась не по-настоящему идеальной, она напоминала ему… его мать… И это внезапная мысль заставила юного мага вынырнуть из этого сладкого тумана, но не надолго и, он не успел обдумать свое через чур ярое желание угодить ДюКлэр, ведь она неожиданно коснулась своими ручками его ладони, смотря в упор на кажущимися сейчас слишком громадными глазами. — Спасибо, Драко! — звонко произнесла девушка, посылая дрожь по телу мальчика. — Покажешь ваш сад и оранжерею, bonbon? — и она потянула его дальше по холлу. — Д-да… — промямлил блондин, безропотно идя за «суженой» с глупой улыбкой на лице. Он поплыл, просто растаял как то самое пресловутое второсортное мороженое. В голове стало пусто-пусто, его более ничего не заботило, ни свое поведение, ни отец, что мог застать слизеринца в столь позорном состоянии. (Бета: Ох, уж эти ваши мужики...)***
Эти два оставшихся дня прошли неожиданно быстро, а также имели абсолютно один и тот же сценарий. Драко проводил все свое свободное время вместе с Шантель и вел себя точно влюбленный дурак. Он впервые не мог себя никаким образом адекватно контролировать. Стоило только девушке посмотреть на парня, как тот млел, превращаясь в безвольную тряпку. Уже в первый вечер Малфой чуть ли не рвал на себе волосы, находясь просто в ужасе от себя самого же. Конечно же, изначально ему и надо было быть милым со своей невестой и проявлять должное уважение, дабы завоевать доверие. Тем самым его план бы прошел без сучка без задоринки, но… Едва стоило ему и русоволосой остаться наедине, как слизеринец буквально терял себя и свою волю, а из головы улетали все адекватные мысли. Там вертелись лишь бесконечная слащавая лесть. Слава Мерлину и всем его предкам, эта бесовщина творилась только, когда они тет-а-тет. При любом пересечении с кем-либо другим, с парня словно спадал дурманящий мор. Благо, его актерское мастерство позволяло мгновенно брать себя в руки и не позволить себе хоть раз упасть лицом в грязь. У него кровь стыла в жилах при мысли о том, что таким его мог застать Люциус. Единственное, что не дало ему сойти с ума в эти дни, это приватный купол и отчаянный крик в подушку. Это позволяло сохранять хоть какую-то долю нервов, которые потихоньку его покидали. Мало ему проблем на голову, так теперь еще и это! В голову сразу же закралась мысль, что к этому, возможно, причастна сама ДюКлэр, однако, анализируя все, что происходило, к логическому выводу он прийти не смог, а потому он пока отмел этот вариант. Доказательств он все равно никаких не нашел, сама девушка была чиста, так как Малфой-старший не выбрал бы абы кого ему в невесты… Инструмент инструментом, но даже он должен быть высшего качества. Спросить напрямую платиноволосый был банально не в состоянии, а задавать такой вопрос при свидетелях — себе дороже. На вторую ночь юный волшебник был выжат как лимон. И морально и физически. Как оказалось, его «избранница» так же, как и он, увлекается квиддичем и неравнодушна к полетам на метлах. Драко этому, естественно, обрадовался, записывая еще один плюсик в «копилочку» идеальных черт русоволосой. Вот только, соглашаясь на полет с девушкой, парень не учел того, что в его невменяемом состоянии управлять метлой будет практически нереально. Он каждый раз залипал, смотря на свою спутницу, и терял управление. Сероглазый только каким-то чудом не падал вниз ласточкой, избегая встречи с твердой землей. В конечном итоге, слизеринец под вечер просто завалился на кровать, практически мгновенно отрубаясь. День «Икс» на утро ощущался максимально странно. В этот раз к ощущению меланхолии добавилось чувство неправильности всего происходящего. И чем ближе приближалось время ритуала, тем сильнее это все разрывало его. Из-за этого ему очень хотелось, дабы ему просто отключили все чувства или его самого. Почему именно сейчас и сегодня его мучает подобное? Одна отрада — до обручения Шантель и он обязаны находиться раздельно, очищая свои тела, готовясь к обряду. Для него это было и плюсом, и минусом. С одной стороны, блондина не будет мотылять так, будто у него раздвоение личности, с другой, девушка ему нравилась, даже несмотря на странности, да и с ней он бы не зацикливался бы на своих шалящих нервах. — И почему меня это так волнует, когда и так все решено, а пути назад нет? — пробормотал под нос Драко, проверяя ритуальную мантию. — Неужели вечно самоуверенный Серебряный Принц нервничает? Не ты ли всего несколько дней назад пылал решимостью? — язвительно проговорили у слизеринца за спиной. Юный маг поморщился, поворачиваясь к крестному, что стоял в дверях его комнаты, сложив руки на груди: — Я конечно рад тебя видеть, но умоляю, не называй меня так. — Тебя так вся школа знаешь ли величает, — заметил Северус, приподняв одну бровь. (Бета: Трафальгар, это ты?!) — В том-то и дело. — парень снова скривился. — Я не настолько нарциссичный. — Угу. А я тогда самый любимый у всех профессор, — мужчина посмотрел на крестника с скептическим взглядом, что тот не удержался от слабой улыбки. — И все же… — взгляд темных глаз мгновенно изменился, смотря с беспокойством. — Что произошло? Снова… Появившийся намек улыбки на тонких губах тут же растаял, словно и не было ее вовсе. Малфой тяжко вздохнул, как-то устало опуская острые влечи. Складывалось ощущение будто на него давил невидимый груз, который он уже не в состоянии вывозить. Мальчик уселся на кровать, плюхаясь рядом с мантией, не заботясь о ее дальнейшем состоянии. Он поднял на Профессора зелий уставшие глаза, что смотрели через чур взрослым для 16-летнего парня взглядом. Словно перед мужчиной сидел не его юный крестник, а переживший множество не самых лучших годов старик. Снейп даже вздрогнул от этого. Он заблокировал входную дверь, занимая место рядом с сероглазым. В светлой голове снова роилось множество угнетающих мыслей, что путались друг в друге словно в паутине. Малфой пытался абстрагироваться от них, затолкнуть куда подальше, но они ломали все возведенные стены, вырываясь наружу. — Так что же? — задал опять свой вопрос мужчина. — Только не говори мне, что Люциус снова вспомнил что он «отец»? — Нет, — ответ поступил быстро, без запинки. — Я… не знаю. Я совершенно не понимаю что происходит… Черноволосый нахмурился, не отрывая задумчивых глаз от поникшей фигуры юноши: — Кто же тогда знает, если не ты? Блондин вновь перевел взгляд на Зельевара, поджимая губы. Он издал протяжный вздох, прикрывая глаза. Было довольно сложно сформулировать. Но все же он постарался, как смог, рассказать приблизительно свое первоначальное состояние и не показаться при этом свихнувшимся. Северус слушал, прожигая юношу взглядом. Нет, то, что он считал что с парнем твориться что-то не так, это мягко сказано. Это сразу натолкнуло его на не самые радужные прогнозы, хотя он не мог стопроцентно утверждать, что всё действительно настолько плохо. Однако Снейп точно знал, что подобное душевное состояние может быть крайне опасно. Маги, впадающее в фрустрацию таких масштабов, постепенно иссушались, морально вяли, теряя все свои силы. Такие люди подобны нежному цветку на палящем солнцепеке. — Как давно у тебя началось подобное? — серьезно начал темноглазый. — Желательно что бы ты ответил как можно конкретнее. — Ты… ты знаешь что со мной? — глаза полные надежды на решение проблемы воззрились на собеседника напротив. — Нет… — надежда угасла так же быстро, как и появилась. — Но, возможно, догадываюсь… Повторяюсь, возможно! И для того чтобы подтвердить эти догадки или опровергнуть, нужно чтобы ты ответил. Честно ответил. И не только на этот вопрос. Драко отвернулся от крестного, смотря вперед в пустое пространство, зажевывая нижнюю губу. Отвечать честно… Он сам осознавал, что, и правда, лучше быть честным, тем более с Северусом, но… Все его существо внезапно восстало против того, чтобы распространяться кому-либо о снах. Парень конечно не помнил ни один из них, но они чувствовались очень важными и слишком личными. Можно даже сказать — интимными. Их хотелось сохранить, оставить только себе, чтобы никто не смел касаться. В конечном итоге, обдумав все это с минуту, платиноволосый решил, что про сны все же умолчит, а вот на все остальное ответит только правду. (Бета: Ой, дураааак...) — Не думаю, что смогу сказать прям точно. Но я осознал неладное где-то в конце турнира… наверное… Возможно, это началось раньше, в течении этого года. — Значит, этот год только. Это хорошо… — заключил Профессор зельеварения, кивая сам себе. — Ладно. После этого, было ли у тебя еще новые изменения, кроме этой прогрессирующей меланхолии? — продолжил он допрос. — Нуууу… — Серебряный Принц прикинул в голове все странности, что с ним происходили за это время. — Есть что-то такое. Не знаю все ли это связанно с этим, — мальчик прижал руку к груди, — но лучше ведь учесть все. Есть два основных изменения: и первое — физическое. Я думаю, ты и сам уже заметил, что у меня не так. Это, в любом случае, стало крайне трудно скрывать. Я все проверил, копал информацию повсюду, но тщетно. Без понятия: в чем причина. И самое странное в этом всем, что никакая маскируюящая магия не работает! — негодующе закончил юный маг. — Хм… — только и выдал на это мужчина, подцепляя юношу за подбородок и мягко приподнимая его голову. Он какое-то время разглядывал серую радужку, покрытую сапфировым напылением, словно кто-то брызнул на глаза краску. — Занятно. На проклятие это не похоже, и это не что-то инородное, тогда бы ты не сидел спокойно, только сейчас сообщив мне об этом. Магического пробуждения у тебя быть не может. Ни Малфои, ни Блэки не могли передать такое по наследству. — Тогда что это вообще такое? — Пока для меня это загадка, как и для тебя. Мне известны несколько случаев, но… ни один из них не похож на твой, ни по внешнему виду, ни по симптомам, хотя… — Снейп серьезно посмотрел на блондина, отпуская его лицо. — Никакого дискомфорта точно нет? Мальчик фыркнул, сдувая упавшие на глаза светлые пряди: — Как ты уже говорил, если бы это хоть как-то затрагивало мое зрение, ты бы первый об этом узнал. Я таким рисковать не намерен. — Да. Но только после того как сам бы попробовал решить проблему, — ядовито подметил темноглазый. — Ну, а чей я ученик, по-твоему? (Бета: Два сапога пара и оба — левые) — Малфой гордо вздернул голову, явно ощущая себя лучше благодаря этому разговору, пусть и на такую тему. Ужас Подземелий на это сдержанно улыбнулся и отвесил слизеринцу легкий щелбан, заставляя не ожидавшего такой подставы парня ойкнуть: — И не надейся, что твоя лесть возымеет эффект, молодой человек, — блондин недовольно потер место ушиба. — Я тоже поищу информацию, попробуем все же решить эту проблему. — Спасибо. — Драко… — мужчина вдруг прищурился, смотря на крестника с каким-то подозрением. — А случаем шевелюра нашего Поттера (Бета: Оу, так он уже "ваш"?) все же не твоих рук дело? — Хааа…?! — внезапный подозреваемый издал странный звук, шокированный таким неожиданным поворотом событий. Вот такого он никак не ожидал от любимого крестного, от чего посмотрел на него таким взглядом, будто бы его только что предали. Зельевар на это и бровью не повел. — Ты стал необычно громким в эти дни, — черноволосый поморщился, оглушенный восклицанием парня. — Хочешь сказать, что ты не при делах? — Конечно! Я пусть и рад устроить Шрамоголовому подлянку, но ТАКОЙ херней я не занимаюсь! Подобные детские гадости в духе гриффиндорцев, и уже никак не в моем стиле. Я предпочитаю что-то более изящное, — возмущению сероглазого не было предела. Да почему все подряд считают, что только он и может подгадить Золотому мальчику? Ему делать, что ли нечего, кроме как круглосуточно терроризировать Поттера?! — Ладно, другие … Но ты-то! С чего ты взял что я причастен к этому? Кто, как не ты, знаешь меня лучше всех. — Слишком много идентичных симптомов. Я бы сказал практически 100% совпадение с разницей лишь в дислокации мест поражения. Именно поэтому и складывается впечатление, что Герой не погнушался отомстить. Крайне неудачно, правда, если сравнивать с его новым имиджем. — Какие еще симптомы? — Малфой свел брови на переносице. — У этого Гриффиднурка мозги плесенью поросли, если они вообще имеются! А у меня лишь глаза стали менять цве… — парень осекся. — Смотрю, ты сообразил. Блондин сидел несколько ошеломленный, анализируя слова крестного и свои собственные: — То есть… ты хочешь сказать, что наши случаи схожи? — почему-то его голос сел. — Схожи — это мягко сказано. Как я уже сказал, разница у вас только в том, что у Поттера изменился цвет волос, а у тебя глаза, все остальное точь в точь, как ты мне описал. Если, конечно, можно верить словам самого Поттера. Слизеринец издал вымученный стон, пряча лицо в своих ладонях: — За чтооо? Каким невиданным образом мне улыбнулось подцепить какую-то херню, как и у этого пидурка? — он обреченно глянул на мужчиную — Оооо! Не смотри на меня так! Я уже сказал, что непричастен к этому. Тем более, в такой дурацкий просак с ответным проклятием не попал бы! Да и ты сам дал понять, что к магии это не имеет никакого отношения! Северус в ответ смотрел на него долго и мучительно, что только усугубляло нервное состояние юноши. Платиноволосый уже даже начал подергивать одной ногой. Как же ему хотелось спокойствия, слишком уж много свалилось на светлую голову за столь короткое время, а теперь еще и это. — Ладно. Допустим, я поверил, — наконец подытожил зельевар, на что у сероглазого начался нервный тик. — Я все рано занимаюсь проблемой Поттера, так что и твою решим. — То есть без этого Гриффиндурка ты бы даже пальцем не пошевелил ради меня? — Драко глянул на профессора с хитрым прищуром. Северус в ответ только улыбнулся: — Что ж, мы немного отвлеклись от нашей главной темы. Ты говорил про две новые странности. Парень кивнул. Последующий их разговор зашел о его неординарном поведение в эти последние два дня. Драко постарался описать это максимально осторожно. Он с особой тщательностью подбирал слова, ведь даже для него самого это казалось невообразимым бредом. Темные брови на протяжении всего короткого рассказа, то взлетали наверх, то сильнее хмурились (Бета: Танец бровей заказывали, м?). Профессор зельеварения не знал, как на такое реагировать, ведь подобное было очень… необычно. Если это так можно описать. — Это… странно, я соглашусь. И думаю, что это не совсем связано с твоим изначальным состоянием. Может, тебе она просто настолько понравилась? — Понравилась… Шантель прекрасная и удивительная девушка. Однако даже этот факт и то, что мне свезло с такой невестой, не означает, что я буду… Да, блять, так позорно и недостойно я себя еще никогда не вел даже с Поттером. А самое главное — я это, ну, никак не контролирую, как-будто меня кто-то напоил зельем. К тому же, почему я тогда сейчас чувствую, что совершу сегодня ошибку всей своей жизни? — недавно веселый и язвительный голос сорвался. От поднявшегося было настроения не осталось и следа. Все то, скопившееся за годы, психологическое давление было готово вот-вот выплеснуться в паническую атаку. Заметивший эту резкую перемену в мальчике, Северус быстро среагировал и притянул к себе крестника. Мужчина по-родительски обнял его, успокаивающе поглаживая того по спине. — Спокойнее, Драко, спокойнее, — Снейп тихо и размеренно шелестел. — Не позволяй проблемам и переживаниям брать над собой верх. Давай, дыши медленно, глубоко, — слизеринец в его руках слабо кивнул, всеми силами пытаясь унять начавшуюся дрожь (Бета: Блэн, а можно мне тоже такого психртерапевта?). Так они просидели несколько минут. Малфой в последний раз очень сильно вздохнул и отрывался от мантии мужчины, в которую утыкался до этого, желая получить ту редкую в его жизни долю тепла. Зельевар внимательно осмотрел парня, убеждаясь в том, что беды удалось миновать. — Давай так. Сейчас ты временно убираешь свои проблемы с растройством поведения на второй план. Их решение я беру на себя. У меня уже есть парочка подозрений, так что долго ждать тебе не придется. — Я… постараюсь. Но… что мне делать сейчас? Я не совсем теперь уверен, что смогу спокойно согласиться на обряд обручения. Меня что-то от этого останавливает, даже не смотря на то что я знаю что выбора нет (Бета: Меч в заднице тебя останавливает, заюш). — Выбор есть всегда, и у тебя тем более. Мой тебе совет: иди с мыслью, что ритуал тебе поможет в некоторой степени. Магия обряда не станет панацеей, но все же она будет эдаким толчком к этому. — Это ты говоришь из-за своих подозрений? — Верно. Быстро соображаешь. — Повторяешься. Ты мне, я так понимаю, подробности не расскажешь? — Позже. Как раз лучше всего, когда ваши с юной ДюКлэр узы устояться. Боюсь, это дело крайне тонкое, из-за чего после правды тебе может стать хуже, чем сейчас, многим хуже. — Со мной твориться что-то настолько опасное? — слова звучали несколько скептически, но в с разноцветных глазах все же отражалась тревога. — В некоторой степени. Все зависит от ситуации. — И я как обычно поймал ту самую не лучшую ситуацию. Мне всегда везет, словно утопленнику, — Серебряный Принц покачал головой. — Ну…раз ты так говоришь, то я вынужден лишь прислушаться к твоим словам. Если ты считаешь, что помолвка поможет, то я попробую продержаться… как и всегда. — Так уж и быть, выпей вот, — покачал головой Снейп, снисходительно смотря на юного мага. — Я как знал, что оно пригодиться. — Ты вроде бы мне запретил пить успокоительное больше одного раза в неделю. Я же им злоупотребляю, — слизеринец принял в руки скляночку с зельем. — Не язви, мальчишка. Здесь слабая дозировка, очень слабая. Но достаточно, чтобы ты почувствовал временное облегчение, а не становился заторможенным манекеном. — Хэй, я себя нормально веду под его действием. Всего-то немного притупляет эмоции. — Вот как раз поэтому и заторможенный манекен. Со стороны складывается ощущение, будто говоришь с пустой заколдованной куклой. И вообще… — Да знаю я, знаю… — прервал блондин поднимая руки вверх, сдаваясь. — Если я так продолжу, у меня выработается зависимость. Я работаю над этим… насколько могу. — Вот и хорошо. Я знаю что, ты осознаешь все риски, но понимаю, насколько сильным может быть давление со стороны, что ломает любое твое осознание, — зельевар мягко погладит юношу по голове. — Спасибо, — Драко был искренне благодарен Снейпу, ведь даже при живом Малфое-старшим именно профессор, в итоге, стал для него настоящим отцом. — Мне немного полегчало. Приятно все же иногда выговориться. — То-то же, при том, что вытащить из тебя что-то — практически невозможно. — Что-то ты при этом «невозможно», — сероглазый изобразил пальцами в воздухе кавычки, — с легкостью выворачиваешь меня наизнанку. В хорошем смысле. — Знал бы ты, как это «легко», — беззлобно проворчал волшебник. — Между прочим, я пришел к тебе не только для разговоров. Малфой с интересом следил за тем, как черноволосый мужчина что-то выискаивал в своей мантии, из которой слышались постукивания стеклянных баночек с зельями. Это заставило блондина тепло улыбнуться. Как бы Северус не шипел и не плевался ядом, он оставался ходячим складом на все случаи жизни, дабы оказать помощь любому, кому она потребуется. У него всегда было все, что нужно, и когда бы слизеринец не обращался к нему, то получал что просил. Спустя некоторое время возни перед парнем оказался небольшой и сверток из простой ткани, обернутой изумрудной лентой. От вещицы, что находилась внутри исходила легкая и теплая энергия. Парню даже показалось, что он увидел тонкие переплетения нитей магии, что сияли вокруг презента, но наваждение быстро пропало, стоило ему моргнуть. Юный маг даже не осознал того, что что-то увидел. — Обычно ты не делаешь это столь открыто. Я всегда находил твои подарки, заныканными где-то в комнате, спустя неделю. Если papa узнает, то будет не в восторге. — Могу же я хоть раз нормально поздравить крестника? — мужчина презрительно фыркнул. — Пусть подавиться своими правилами. Носи его всегда с собой. В нынешнее время тебе это как никогда будет нужно. Платиноволосый бережно взял в руки легкий сверток и аккуратно стал развязывать ленту: — В нынешнее время? Вроде бы в мире все спокойно, разве что в школе одно патлатое недоразумение вечно устроит какую-нибудь ересь. А еще самое «безопасное» место называется, — отзыв в сторону Малфоя-старшего немного развеселил юношу. Хотел бы и он сам с такой небрежностью говорить об отце. — Поверь, ничего хорошего сейчас не происходит. Так что я, — зельевар сам выудил сверкающий белоснежный кристалл на тонком шнурке из невзрачной ткани и водрузил на шею Драко, — предпочту перестраховаться. Грядет немало перемен, и я не уверен, что все, что случиться будет плюсом. Сероглазый обхватил рукой подаренный кулон, чувствую кожей тепло заключенной в нем магии. Последние слова Снейпа почему-то всерьез встревожили мальчика. Что такого должно случиться? Или… уже случилось? Сознание зачем-то подкинуло образ Героя, что рухнул в конце турнира на землю с кубком. Весь в грязи и крови, словно он не испытание проходил, а… войну. Он… всегда был в центре всех событий, что сотрясали школу. И все они были связаны либо прямо, либо косвенно с Тем-кого-нельзя-называть. Вопрос, возникший в голове, не успел сорваться с языка, так как Мастер зелий внезапно вскочил с кровати. Краем глаза, блондин заметил что мужчина поморщился. — Кхм… я бы хотел побыть с тобой еще немного, но, к сожалению, что твои, что мои дела не терпят отлагательств, — не дожидаясь реакции крестника, мужчина стремительно направился к выходу. Сероглазый был готов поклясться, что Снейп сжимал свое левое предплечье.***
Время текло неумолимо, а для парня, что после беседы с Северусом впал в некий транс, и подавно. В голове роились до ужаса множество мыслей, они путались, цеплялись друг за друга, рождая плотный комок вопросов и догадок разной степени нелепости. Но из этого всего он смог уловить кое-что. И это кое-что было явной причиной хорошего настроения Малфоя-старшего, что, скорее всего, было связано с Поттером. Для последнего у него не было доказательств, однако, если его интуиция говорила что это так, значит, так и есть. Это все где-то на подкорке сознания сильно пугало. Теперь все предвкушающие слова его отца о будущем стали иметь совершенно иной подтекст, нежели его планы на предстоящую помолвку Драко. Нет, для него наверняка уготована теперь совершенно иная роль, что блондина ни капли не радовало. Мечты о спокойной жизни рушились, словно карточный домик, а план с прекрасной Шантель уже не казался ему спасением. И даже не верилось теперь, что женитьба хоть как-то облегчит его судьбу. Пара глубоких вздохов для успокоения, выпитое зелье Снейпа — и слизеринец успешно взял себя в руки. Все терзающие его размышления усилием воли были засунуты куда подальше. Сейчас для этого не время. Он быстро подобрался, подхватывая с кровати мантию, что была забыта с приходом зельевара. Малфой недовольно скривил губы, осматривая полностью смятое одеяние. Легкая и дышащая ткань была покрыта паутиной изломов, словно на ней не просто сидели, а скрутили в комок и использовали вместо мяча для игр. Парень уже устал считать сколько раз за день он обреченно вздыхал. Отточенное движение палочки, едва слышное Planarum, слетевшее с тонких губ и мантия снова была идеально гладкой. Приятная на ощупь ткань волной скользнула по нагой коже, скрывая собой стройное тело платиноволосого. Благодаря простому крою, мантия стекала вниз до пола подобно потоку воды. Пальцы ног невольно поджались, когда слизеринец опустил ступни на холодный пол. Все же ходить босыми ногами лучше по ковру, но, увы, правила ритуального одеяния обязывали терпеть подобные неудобства. Последней деталью стала черная хлопковая лента, которой юноша легко перевязал свои светлые шелковые волосы. Драко замер у двери, упираясь в нее лбом. Он сделал несколько вдохов и выдохов, сжимая в руках подарок крестного. Это был его единственный подарок на 16-летие. В этот раз, похоже, Люциус не позволил Нарциссе подготовить даже что-то символическое. Конечно, все-таки этот день теперь имел совершенно иное значение, а посему есть и гораздо более важные дела, чем День рождения сына. Кратковременная медитация помогла окончательно успокоиться. Вообще, принимать зелья, даже слабые, было запрещено перед ритуалом, как и иметь при себе артефакты. Юный маг обязан быть чистым во время обряда. Однако что-то внутри подсказывало, что ему лучше иметь этот кристалл при себе, и поэтому он спрятал его в вороте черной мантии. Платиноволосый уверенно толкнул дверь и шагнул навстречу своей судьбе. У входа в недра Малфой-мэнора его ожидала светловолосая женщина. Парень мягко улыбнулся ей, радостный ее присутствию. Даже проживая в родном доме, свою матушку он видел разве что на приемах пищи, в дальнейшем их пути пересекались очень и очень редко. Ну, за столом в присутствии Лорда Малфоя не пообщаешься. Волшебница подарила сыну дежурную улыбку, однако мальчик хорошо видел настоящие эмоции в глазах матери. Они отражали любовь к нему и точно такую же нервозность, что терзала самого слизеринца. — Добрый вечер, матушка, — сероглазый вежливо кивнул. — Добрый, Драко, — ответила так же вежливо миссис Малфой, но спустя мгновение ее вечная маска безразличия треснула, и вот она уже стояла перед своим мальчиком, крепко заключая того в объятия. — М.. ма-ма? — блондин был сильно удивлен и в той же степени напуган резким порывом матери. Во-первых, он отвык от таких открытых проявлений чувств со стороны кого-либо другого, кроме крестного и, что странно, Поттера; во-вторых, парень очень хорошо знал, чем могут закончиться для нее такие необдуманные действия. Отец крайне не любил подобного поведения, считая это проявлением плебейских замашек. — Какой ты все-таки уже большой, — прошептала женщина, отстраняясь от слизеринца и нежно обхватывая его лицо руками. Юноша смотрел во всю на мать, что внезапно расчувствовалась, и не знал как вообще реагировать в такой ситуации. Нарцисса же еще больше поддалась своим эмоциям, от чего в ее светлых глазах проступили капельки слез. — Ты не представляешь, как я горжусь тобой. Ох… как бы я хотела дать тебе жизнь лучше, чем эта… — лепетала она, гладя сына по щеке, уперевшись с ним лоб в лоб. Малфой испуганно дернулся, пугаясь в конец не на шутку. Мысль что papa услышит слова волшебницы страшила парня до дрожи в коленях, что казалось будто он не выпивал успокоительное минут 10 назад: — Чт… нет, матушка! Ты не… — Нет, милый, не перебивай меня! — с нажимом сказала она, не повышая голос, но умудряясь заставить паникующего Драко замолчать. — Именно твое рождение на свет открыло мне глаза на весь этот аристократический мир. Разочарование в том, во что верила с самого рождения — это неописуемые чувства. Но в то же время, если бы я не была чистокровной волшебницей и не влюбилась в Люциуса,.. то тогда у меня не было бы тебя. Но это не отменяет того факта, какую жизнь тебе приходиться проживать из-за меня, мой хороший, — миссис Малфой вновь прижала его к себе. — И не смотря на это, я так рада, что ты смог вырасти и не сломаться под гнетом своего отца. Ты остался таким же светлым и чистым мальчиком, каким был в детстве, — она перевела дух, сдерживая слезы, которые так и норовили пролиться из сверкающих глаз. — Послушай, Драко, я прекрасно знаю то, насколько тебе тяжело, но не смей сдаваться, продолжай так же упорно стараться. Я знаю, нет, я точно уверена, что тебя ждет прекрасное будущее, однако оно не достанется тебе просто так, — изящные руки, облаченные в белые перчатки, нежно гладили парня по голове. Он неуверенно обнял ее в ответ, цепляясь пальцами за ткань парадной мантии. — Хотела бы я иметь возможность на всем этом пути дарить тебе ту любовь, которую ты заслуживаешь, стать твоей опорой. Что толку быть известной сильной ведьмой, когда я даже по своему дому ходить не могу по своей воле, не могу защитить своего собственного сына? — Нет, мама, это не так! — блондин не выдержал и вскинул голову, с болью смотря на уже плачущую Нарциссу. — Не говори так! Кто, если не ты, дарила мне эту самую любовь, которая и давала мне силы?! Я знаю, что ты украдкой ухаживала за мной, после гнева отца, рискуя собой. Всякий раз, когда Северуса не было рядом, именно ты помогала мне! Не нужно винить себя! Ты ни в чем не виновата, а уж тем более в том,.. — сероглазый чуть запнулся, но все же смог продолжить, — что отец такой! Это его действия, не твои! И это он, по сути, связал тебя по рукам и ногам этим браком! — вспылил окончательно слизеринец, смотря на мать горящими глазами. — Но я смогу защитить тебя, я найду способ, пусть даже придется пойти против самой магии. Я защищу тебя и Шантель тоже! Больше он не будет никем манипулировать, ты только подожди! Шокированная такой яркой реакцией сына, Нарцисса не сразу осознала сказанное им. Однако время было не на их стороне, и ей пришлось вспомнить об это. А потому она была вынуждена окончить этот редкий и явно не завершенный разговор: — Спасибо, Драко, спасибо, мой хороший, — миссис Малфой со всей материнской нежностью и заботой, поцеловала его в висок. — Ах, если бы мы только могли остановить время, однако нам нужно идти… тебе нужно идти. Не хочу что бы Люциус что-то заподозрил и снова навредил тебе из-за меня. — Лучше уж мне, чем тебе! Для меня это выдержать не проблема! — Нет, милый, не забывай: наш брак магический и он не позволяет вредить своему партнеру. А потому самое худшее для меня наказание — это твои страдания, — сразу после этих слов платиноволосый всхлипнул, едва сдерживая слезы. Нельзя, чтобы Лорд Малфой заметил то, что он плакал: парень уже решил для себя, что больше не даст ему повода тронуть себя, а уж тем более — обидеть мать. Он дал слово! — Я люблю тебя, мама, — Драко позволил себе небольшую слабость — последний раз крепко обнял женщину. После он спрячет все эти воспоминания глубоко в своем разуме за семью печатями так, что как бы отец не старался он не сможет ничего найти. — Я тоже тебя люблю, сынок!***
Подвалы мэноров — сосредоточение силы любого чистокровного рода. Это источник жизни семейного дома, в самом центре которого стоит столп, который держит на себе весь род с начала его истории, он же — родовой камень. Он веками впитывает в себя магию, приумножая силы своего рода, даруя благословение будущим поколениям. Но каждый родовой камень благосклонен к своей семье только в том случае, если они сами продолжают чтить саму мать-магию, в противном же случае он медленно угаснет, постепенно изживая сам себя. Воздух в зале был был густым от переполнявшей его чистой и мощной магии. Он растекался по легким подобно патоке, наполняя все тело энергией и резонируя с собственной магией мальчика. Околевшие за тот недолгий путь ступни стали быстро приходить в нормальное состояние, а сам Драко с удовольствием поглубже вздохнул окружающий его плотный дух. За всю свою прожитую короткую жизнь, блондин ступал в ритуальный зал всего два раза. Сейчас и когда ему исполнилось 5 лет. Тогда ему пришлось пройти мучительный для маленького ребенка обряд вступления в наследники рода. К тому времени у детей окончательно формируется магическое ядро, которое является на тот момент очень хрупким, от чего нахождение непосредственно рядом с родовым камнем было очень большим стрессом для ребенка. Пусть и магия семьи не позволяла ядру маленькому волшебнику перенапрячься, это оставалось все так же оказывало огромнейшее давление на юное тело. И все же, несмотря на это, тогда юный Малфой стоически выдержал весь ритуал, хоть и заливался слезами, когда ему рассекли миниатюрную ладошку. Именно с того момента начался его персональный ад. Сероглазый тряхнул светлой головой, прогоняя прочь возникшие воспоминания. Его разум обязан быть чистым и незамутненным. Он устремил свой взгляд вперед. Возле столпа естественным образом возвышался Люциус Малфой. Как глава и лорд семейства, именно он проводит церемонию обручения. Там же, перед сердцем мэнора, слизеринца уже ждала юная ДюКлэр. При взгляде на нее у парня перехватило дыхание, как и два дня назад. Только сейчас ее образ разительно отличаться от уже привычного. Длинные распущенные волосы были мягко перевязаны белоснежной лентой, голову сверху украшал пышный венок из плюща со вплетенными в него белыми и тигровыми лилиями. Девушка была облачена в такую же ритуальную мантию, как и платиноволосый, но белого цвета. Она выглядела такой чистой и невинной. Однако эту красивую чистоту омрачало вымученное лицо с небольшими капельками пота, стекающими с виска. Не мудрено, что для кого-то посторонего находиться в родовых зала крайне сложно, особенно для кого-то молодого, как она. И чем ближе находишься к камню, тем сильнее магическое давление на тело и ядро. Это и является одной из причин проводимого ритуала обручения, так как он является первым этапом вхождения в главный род. Он позволяет чужеродной магии быстро адаптироваться и повышает шанс на рождение сильных и способных потомков, что наследуют навыки обоих родителей. Нарцисса осталась в стороне, пропуская своего сына вперед. До родового камня он добрался в легкой прострации, его захватило восхищение перед Шантель, выбивая на время все мысли из головы. Однако стоило ему поравняться с девушкой, как его чуть ли не лавиной накрыли эмоции, что были, вроде как, подавлены зельем и выдержкой самого мальчика. Сероглазый чудом смог сдержать их и не дать вырваться наружу. Голова начала раскалываться изнутри, словно от ударов молота, что бил в унисон с его сердцем. Все в нем будто вопило, истошно кричало об ошибке. Его что-то сдавливало, повторяя раз за разом: Нельзя, нельзя, нельзя, не она твоя судьба, ее быть здесь не должно! «Тогда…кто?», — эхом прозвенел его же собственный голос у него в голове, которому вторил уже знакомый перезвон колокольчиков. Слизеринец настолько потерял над собой самообладание, что просто застыл столбом и не заметил, что на автомате выполнял все что от него требовали. Он очнулся от оцепенения, когда ладонь обожгла резкая боль, что отрезвила его. Натренированность не позволила ему зашипеть, но все же парень сморгнул со светлых ресниц непрошенные слезы. Ему пришлось быстро сжать руку сквозь боль, чтобы не позволить пролить капли драгоценной крови. Такую же процедуру лорд Малфой провел и с Шантель. Та естественно всхлипнула, закусив пухлую губу, но больше не издала ни звука. Они одновременно прижали окровавленные ладони к родовому камню, что мгновенно отозвался на это. Воздух вокруг стал как будто еще гуще и тяжелее. Он обволакивал тела юных магов, словно лианы оплетая их. Магия теплой волной закружилась по залу, вызывая легкие порывы ветра, создавая ощущения морского бриза. Ритуал начался, и более его не прервать. Сердце дома низко загудело, жадно впитывая в себя растекающуюся по нему кровь. Драко почувствовал как столп раскалился, пульсируя точно живое существо. Слух уловил слова древней связующей клятвы, заставляя сфокусировать на силе, что таились в них: — Utinam duae animae vinculis indissolubilibus constringantur! — голос Малфоя-старшего, словно гром, оглушал блондина. — Ut sint unum! Все это было странным… Все должно происходить не так. Как наследник и чистокровный маг, он с раннего детства изучал древние ритуалы, которые обязаны знать все уважающие себя маги. Но… это отличалось от того, что ему известно. Любой обряд подразумевал под собой мощный выплеск магии, особенно проведенный на родовом камне, но это… это начинало походить на неистовый шторм. Миссис Малфой смотрела на происходящее, будучи не в состоянии скрывать волнение за сына. Даже она понимала, что церемония проходила не так, как должна, однако вмешиваться женщина не могла, как бы этого не хотела. Это могло еще больше навредить и ее мужу, и детям, что располагались непосредственно рядом с сердцем. Из-за этого она не находила себе места и надеялась на то, что Люциус все же сам прервет ритуал, пока не стало поздно, приняв удар лишь на себя: это сделало бы его по силе гораздо меньшим, чем если бы его пришлось останавливать его ей самой. Однако глава рода даже не думал обрывать свою речь, будто бы не замечая беснующейся энергии вокруг. Блондин так же, как и Нарцисса, осознавая все риски, не смел действовать против. Магическая отдача в их случае равносильна смерти. А потому он через силу заставил себя двигаться одеревеневшее тело, противясь своему взбесившемуся нутру и протягивая вторую руку юной ДюКлэр. Русоволосая в момент ухватилась за нее переплетая их пальцы. Такой незамедлительный порыв девушки, несмотря на происходящее, несколько напугал парня и он поднял на нее взгляд. Слизеринец застыл каменным изваянием. Темные голубые глаза смотрели с ками-то маниакальным обожанием и еще чем-то таким странным, что казалось заставляло подчинятся его. — Et Magia testis erit eorum, et virgo pura intrabit genus, fiens nostrum. Absit! Мальчик дернулся, тем самым нарушая визуальный контакт с русоволосой. По сплетенным рукам подростков, как змеи, поползли нити магических уз. Вот только вместо мягкого щекочущего тепла, что должно присутствовать в этот момент, сероглазый ощутил как запястье запекло с такой силой, от чего ему показалось, что он вот-вот задохнется. С каждым новым появившимся завитком адская боль лишь усиливалась, ему казалось что с него живьем сдирают кожу. Его несдержанный крик эхом прошелся по залу, звеня в унисон с гулом родового камня. Он рванул руку на себя, прерывая формирующиеся узы в самый последний момент. Вихрь, что кружился ураганом по помещению устремился в центр, в один миг образуя плотный магически ком. Тотчас же юных волшебников раскидало от мощного взрыва, что волнами разнесся по всему залу.