Прибывший из Геенны

Я застыла от ужаса и не моргая смотрела на асфальт, на котором распласталось тело некогда любимого мною человека. На глазах стояли слёзы, которые от окатившего меня страха не стремились скатываться вниз по щекам. Я чувствовала себя парализованной, не могла и двинуться с места, кажется, будто даже не дышала. Вокруг уже стал собираться народ, труп унесли с трассы на обочину, следом помогли перебраться и мне. Перед глазами сменялись картинки, кто-то маячил прямо перед лицом. Я неуверенно оседала на землю, прикладывала руки ко рту и безмолвно кричала. Не было сил вымолвить даже и звука. Горячая слеза всё-таки скатилась по скуле и упала прямиком на грудь моего мужа. Уже мёртвого мужа. Она впиталась в его рабочую рубашку, которая уже насквозь пропиталась его кровью. В ту самую, которую утром сегодня я старательно выглаживала, проходила утюгом по каждой складочке… Мимо пронёсся звук сирены, такой оглушающий и визгливый. Но я словно его не слышала, в моём мире сейчас существовал только мой муж и я, странное потрёпанное существо, которое даже разреветься нормально не смогло. Я припадала к его груди, зарываясь в пропахшие металлическим запахом одежды. Вдыхала этот запах вперемешку с одеколоном, тем самым, который не так давно я ему же и подарила. Укладывалась сверху и проводила рукой по его волосам. Таким жёстким от запёкшейся крови. Прокрадывалась сумасшедшая мысль, что он притворялся. Что он живой, лежал прямо передо мной. Сейчас резво встанет, щёлкнет по носу и засмеётся от моей наивности. Как он и делал всегда. Такой красивый… Даже сейчас, когда весь мой мир резко сократился до одной точки под названием Хосок, я всё равно продолжала восхищаться его красотой. Его скулами, смуглой кожей и карими глазами. И эта рана, из которой просачивалось красное пятно, тоже его украшала. Все шрамы делали его только прекраснее. — Я люблю тебя, — томно прошептала и наклонилась, чтобы поцеловать его. Только я сделала это, как вокруг меня поднялся несносный галдёж. Я поморщилась. Что им не понравилось опять? — Женщина, он мёртв! Отойдите от него! Мёртв? О нет, как бы не так! Он жив! Вот же он, всё это время лежал прямо передо мной. Пускай и не двигался, не дышал, пускай из него струилась кровь… Он ведь тут, значит, я могу побыть ещё с ним. Он обещал быть со мной всегда, обещал делить радости и невзгоды. Он не может нарушить это обещание! Это ведь клятва! — Вы меня вообще слышите? Меня схватили за руки и попытались отвести от мужа, я вертелась и старалась выбраться из этой цепкой хватки. Они специально меня разлучают с тобой! Специально! Они — звери, которые никогда не верили в любовь, не хотели, чтобы мы с тобой были счастливы. — Хосок! — кричала я, упиваясь своими слезами. Слёзы разлуки неизбежны, они ранили, они жгучими волнами хлестали по щекам. Они означали, что мы нескоро свидимся или не увидимся совсем, но я не хотела так. Мы должны всегда быть вместе! — Я люблю тебя! Он молчал. Безмолвно лежал на земле. Вокруг его обступили люди в белой спецовке. Они щупали пульс, осматривали его рану, его тело. Констатировали смерть. Но это ведь не так? Или всё-таки правда? Мой муж сейчас на небесах, там, где ему будет лучше? Зеваки вокруг стали потихоньку расходиться, улицы стали пустеть. Или это мне кажется? Может, всё потому, что весь народ для меня — это ты? Я снова подходила ближе, но меня огораживали от случившегося оперуполномоченные. Они заявляли, что мне нельзя сюда соваться, я мешала их работе и прочее, прочее, прочее. — Там мой муж! Пустите! — в сердцах вскрикнула я. Видимо, это прозвучало настолько убедительно, что они быстро разошлись. Я снова подошла к нему и в ужасе осознала, что он и правда мёртв. Лицо его стремительно бледнело, губы теряли свой жизненный оттенок. Он не размыкал очи, не смотрел на меня. Не думал обо мне. — У него есть родные, помимо вас? — вывел меня из задумчивости голос. Я подняла потухший затуманенный взгляд на полицейского. — Мама и сестра, — отстранённо ответила. — Тогда вам лучше пойти домой, — с сочувствием провёл по спине он. — Вы очень плохо выглядите. Вас оповестят в морге, когда его тело поступит туда. — Его уже не спасти? — с надеждой поинтересовалась я. — Боюсь, что нет. Судмедэксперт сделает точное заключение после. Вас подвезти? — Да, если можно, — вымученно улыбнулась ему. Вышло, видимо, плохо. — Я тут неподалёку живу. Последний взгляд на мужа сродни прощанию. Последний раз, когда я могла позволить себе взглянуть на него. Нам уже не быть вместе, тогда почему я продолжала всё ещё находиться на этом свете? Нет, он не был бы рад, соверши я самоубийство. Не был бы ведь? Дом встретил меня одинокой тишиной. Из глубины слышался лишь дребезжащий звук работающего холодильника. Я по-быстрому разулась на ходу, просочилась в свою комнату и завалилась на незастеленную кровать. Сегодня мы так торопились провести время вместе, он ведь всё собирался устроить нам романтический вечер, даже забронировал столик, и всё бы ничего, если бы на четырёхстороннем движении его не сбил какой-то летящий автомобилист. Улыбка, такая светлая, жизнерадостная, прошлась по его довольному лицу. Сегодня у нас годовщина, пять лет совместной жизни, которую он так ждал, к которой так готовился и так стремился меня удивить. Не сказала бы, что меня всегда окружали амбициозные люди, но от него я всегда ждала верх креативности, на которую он и был способен. — Те лилии с прекрасным ароматом идеально подойдут под цвет твоих глаз, — его глаза искрились радостью, от которой у меня тоже появлялся тёплый след на душе. Он заправил мне прядь за ухо и поцеловал куда-то в висок. Я одарила его улыбкой. Мне всегда хотелось быть подстать своему мужу, но, увы, я была вечно хмурая, чем-то недовольная и ворчливая девушка, как охарактеризовали меня мои подруги. В общем, полная противоположность ему. Знала бы я, что это будет его последний поцелуй. На светофоре загорелся зелёный, он взял меня за руку совсем как маленькую девочку, и мы перешли по пешеходному переходу. Он улыбался, я старалась тоже, но щёки уже начинало нещадно жечь от этого. Всё произошло внезапно. Я ничего не успела понять, но у Хосока моментальная реакция, он толкнул меня на обочину, а сам застыл и… Его тело отскочило от капота, пролетело несколько метров и замерло. Непутёвый водитель поспешил отчалить подальше от ответственности, оставляя на асфальте чёрные следы от покрышки, я же застыла как вкопанная. Тыкала пальцем в его бездыханное тело и бормотала что-то неразборчивое, сама даже не осознавая что. На трассе столько крови, как из фильма ужасов, которые я до невообразимости боялась. Кровяная лужа растекалась со скоростью света, а я ничего не могла сделать. Лишь смотрела и не представляла, как такое возможно. Может, это сон? Ведь только что, секунду назад, передо мной стояла его широкая улыбка на устах. А потом… он толкнул меня? Спас? Тем бледным, теряющим свои жизненные силы телом должна была быть я? Тогда зачем он так поступил, почему не дал свершиться тому, что было мне уготовано? Потому что он любил меня, поэтому сейчас я — живая пародия на счастливого человека. Только, Хосок, какой смысл в моей жизни теперь без тебя? Я ведь серая мышка, затемняющая твой лучик света, ты должен был жить и освещать собой весь этот мир, но ты… Ты теперь распластался на асфальте, а брызги твоей крови попали на моё платье. Я кое-как поднялась на локтях и поплелась в ванную, куда закинула грязную одежду. Выудив чистое бельё, облачилась в него и замерла. Что теперь будет? Куда мне идти? И стоит ли вообще что-то делать, когда ты — одно сплошное недоразумение, не понятно как вообще родившееся в этом мире. Я устало откинулась в кресло в гостиной и включила первый попавшийся канал на телевизоре. Скучно — адепт всей моей последующей жизни без него. Стоит уже к этому привыкнуть и не стремиться что-то изменить. Всё равно бесполезно, смысл врать себе? Я не заметила того момента, когда веки, словно наполненные свинцом, сомкнулись, а мой разум отправился странствовать по закромам Морфеева царства. Когда проснулась, был уже давно не вечер, но меня всполошило отнюдь не это. Прямо передо мною стоял какой-то мужчина, его стан, его жесты, его походка и даже самые незамысловатые действия казались до одури знакомыми. Я прищурилась, спросонья голова кружилась, словно колесо сансары, а зрение отказывалось фокусироваться на каком-то объекте. Мужчина повернулся, и я вновь осела в кресло. Не могло такого быть, невозможно… — Хосок? Слова вылетели необдуманно. Он был так похож на моего мужа, вылитый апогей мужской красоты, Аполлон! Но ведь такого не могло быть, он ведь погиб на моих глазах, его рубашка, его брюки, он весь был измазан в своей же крови. Если он тут, то значит… Значит, что меня обманули? Кажется, будто все земные звуки перестали слышаться за окном. Словно мы вдвоём в целом мире, и никого больше. На его рубашке не было ни капли крови. Что бы это значило? — Здравствуй, Лиса. Его ухмылка была такой доброй и родной, что я тут же подскочила. На глазах застыли искорки слёз, из-за которых взор был мутным. Я подлетела к нему, прыгнула на шею и до хруста костей обняла, чтобы проверить, не почудился ли он мне. Но он был тут, материален, осязаем, я с лёгкостью могла до него дотронуться. Нам всё наврали, увиденное там мне приснилось или померещилось или… Да без разницы. Главное, что он сейчас со мной. Я принюхалась к его телу, ничем не пахло. Прижалась ближе, а после мгновенно отстранилась. У него не билось сердце. — Тебя что-то смущает? — словно прочитал он мои мысли и мягко улыбнулся. Рука потянулась в мою сторону, смахивая слёзы. — Это ведь не так важно. Всё скоро станет для нас не таким уж важным. Он подошёл ближе, я хотела отойти на всякий случай на два шага назад, но что-то неведомое словно держало меня у земли, будто мои ноги приросли к полу и не желали слушаться. Он наклонился, чтобы быть со мной на одном уровне, и прошептал на ухо: — Я тут за тобой. Пойдём со мной. От его голоса мурашки разбежались по телу. Я смотрела на него несколько секунд, размышляя. Он ведь мой любимый муж, не глупо ли сейчас задумываться, захочу ли я быть с ним и дальше. Я клялась перед Богом, что буду с ним до самой смерти, но разве несколько часов назад не она ли и произошла? — Что… Что нужно делать? — хриплым от недопонимания голосом спросила я. Он лишь ухмыльнулся, посмотрел тем взглядом, которым никогда не смотрел раньше. Он выражал какую-то пошлость на грани великодушия, граничил с неведомым мне желанием. И я совсем не знала, как на это реагировать. — Всё просто. Тебе не о чем даже беспокоиться. Нужно только лишь провести этим по руке, легонько, невесомо, и мы навсегда уйдём с тобой. Мы будем вечно вместе, моя Лалиса, — улыбка тронула его губы, в ответ я тоже вымученно улыбнулась, что смотрелось неестественно вкупе со слезами, застывшими на глазах. Он протянул мне остро наточенный канцелярский нож, который не пойми откуда появился в его руке. Я неуверенно взяла его, виновато посмотрела на Хосока. — Ты уверен? — Абсолютно, — кивнул он, облизав губу. — Я не стал бы советовать того, что не принесёт результата. — Это будет больно. — Я почувствовала себя нашкодившим котёнком. Понурив голову, разглядывала пол и прикусывала внутреннюю сторону щеки. — Пока не попробуешь, не узнаешь. И этот ответ показался мне резонным, я легонько провела по запястью, на руке осталась небольшая красная царапина, из неё тонкой струйкой вниз скатилась кровь, капая на ламинат. Хосок самодовольно улыбнулся, словно поддерживая меня морально. Я нахмурилась. Рана неприятно защипала, только я хотела озвучить претензию, как он перебил: — Второй раз точно не будет больно, гарантирую, — его уста исказились в радостной дуге. Я увидела на них каплю крови, видимо, от нетерпения он прикусывал губы… Я вновь положила нож поверх вен, чуть надавила, но захотела убрать в последний момент, как стратегический путь отступления оказался отрезан. Хосок нажал на мою руку, лезвию вошло так глубоко в кожу, что оттуда хлестнула во все стороны кровь. Я недоуменно посмотрела на него, он коварно улыбался. Небывалая боль со скоростью света разливалась по телу быстрыми импульсами. До меня запоздало дошло, что мой истинный муж никогда не стал бы желать мне смерти, а уж тем более ожидать этого, как нечто особенного. — До встречи в Аду, любимая жёнушка, — прошептал на прощание он. Перед глазами всё стремительно помутнело, в том числе и его статура, которая совсем не отражалась в зеркале напротив. Я почувствовала больное соприкосновение с полом, прежде чем жизненные силы покинули меня насовсем. Прежние звуки проезжающих машин снова послышались за окном, всё встало на свои места. Утром нашли труп женщины, перерезавшей себе вены канцелярским ножом. Её губы были приоткрыты, словно она пыталась что-то сказать, а в глазах сквозил тихий ужас, будто она увидела перед собой призрака.