Торо говорит аф

Семён мой Семён

Что-то тяжко. Со всех сторон тяжко, кстати. На животе ощупью нашлось что-то в мелкую кудряшку – ага, Торо, значит, пришла, улеглась. Нашла лазейку на кровать, маленькая узурпаторша. Но это всего не объясняет. Шома покосился сонным глазом вниз. Кое-кто забросил на него свою ногу и заарканил тем самым накрепко. Этот же кто-то спокойненько сопел ему в сиську, свернувшись, как удав, всем своим длинным гибким телом. И не лёгоньким, надо сказать. Шома закатил глаза. - Только восемь утра, а уже такой тяжкий груз ответственности. - Всегда… и днём… и ночью… Мозг Юзу просыпался раньше, чем, собственно, сам Юзу. Умаялись вчера, думал Шома, дурынды мои. Торо бегала за Юзу, Юзу бегал от неё, за всеми ними бегал Ицуки, грозя поймать и привязать (возможно это он не Торо вовсе). Шома предпочёл бы полежать, но ему не дали. Даже Юзу, когда они под конец вечера невероятными усилиями ото всех всё же самоизолировались. С Юзу в принципе как-то спокойно не полежишь, вечно нужно чё-то делать. А потом спустя полчаса снова. «Просто делай, что хочешь, не мешай спать. Ну, давай вот так ещё. Ох, отстань... У меня глаза закрыты не потому, что я сплю, а потому что ты… Спи, Ханю, заебал.» А сейчас как раз лежать бы, да радоваться, что вся эта беспокойная компания спит, но это сборное покрывало из, собственно, пледа, парня и собаки слишком уж жаркое. У Юзу по-детски приоткрыт рот и замученный какой-то вид, хотя по логике такой должен быть сейчас у него. Шома стал дёргать его попеременно за все пряди отросшей чёлки. Легонько так и с намёком. - Просыпайся. На нас собака полегла. Наша приватность нарушена. - Выгони её вон и ложись… - Давай я лучше тебя выгоню. Ты лицо Ицуки только вообрази, если он… - Зачем воображать, он уже вчера на нас смотрел с лицом максимального скепсиса. Очень охлаждает. - Не заметно было, чтобы тебя это охладило. - Ты находишь? – мелькнула тенью лёгкая неверная ухмылка. Шома двинул бедром, лежи, мол, да не залёживайся. Юзу усилием воли приподнялся, всклокоченный и малость пугающий в балахонистой серой футболке. Торо тоже быстренько проснулась, полезла под знакомую руку напрашиваться на почёс пузца. – Доброе утро… ты ж моя жопка пушистая. - Ммм… - заумилялся Шома, в противовес их готовности к относительно бодрому утру практически совсем засыпая. - Она такая милая – твоя антиаллергенная животная за миллионы денег. Пузико, пузико, пузико! – Юзу двумя ладошками наглаживал собачуню, Торо восторженно замотала мордочкой, отдаваясь этому процессу. Юзу с хитрющей лыбой (ну всё, совсем проснулся, значит) покосился на закрывшего глаза Шому. – У меня, видимо, сексуальная ориентация – аллергики: один с кошкой, второй с собакой, куда деваться… - Может дело не аллергиках? Может тебе какого-нибудь лысого сфинкса завести и отстать уже от нас? А? Юзу наклонил голову. Тут же у шеи потянуло характерной болью. - Может быть. А может я просто завидую – тоже хочется иногда прийти с тренировки, обложиться котами. И никуда не идти. - Пожалуйста, да кто ж тебя остановит? Пацанов своих из клуба позови в гости. Обложишься котами. Юзу загыгыкал. - Шома, уж они-то, конечно, коты, но они все под метр восемьдесят, они меня раздавят. И если погладить неправильно, даже Джунхвана при всей миловидности – он же руку откусит... Так, я образно выражаюсь, отставить зловещий смех! У Шомы искорки в глазах засверкали, не хуже, чем у Торо, когда она разыграется. «Не в аллергии дело, - мелькнуло в мыслях. – У них глаза вот так чуть что искрить начинают из-под темноты ресниц. Одним взглядом опалить могут». Застыдившись, Юзу уткнулся лбом Шоме куда-то под рёбра. - Ну чего ты? – Шома погладил его по голове. Юзу замотал головой, бодая. – Перестань, щекотно! - Пузико, пузико, пузико… - Ав! Афф! ААААФ! - Торо запрыгала, наскакивая на них лапами, заливаясь задорным тявканьем. - АААААтстань! – теперь уже Шома честно пытался отпихнуть от себя Юзу, который лез к нему, как к Торо с минуту назад и пытался, вроде как надуть полные щёки воздуха и выдохнуть Шоме в живот, чистый детсад. – Хватит! ПРЕКРАТИ!!! Собака тявкала, Шома орал и смеялся, Юзу смеялся тоже. Сверху на них упала большая обволакивающая плотная тень. Одеяло, которое они ещё вчера уронили. Шома лихорадочно отбросил край, встретился глазами с братом. - Нет, ну вы в своём уме, а? Уже весь дом на ноги поставили. - Ааааа?.. - Про ночь я вообще молчу. Доброе утро, - это Ицуки отвлёкся персонально на выползшего на свет божий замотанного абсолютно полностью, кроме лица, Ханю. Рядом шевелилась волнистая возвышенность – Торо заблудилась в одеяле. - Доброе, - Юзу полез вызволять собаку. - Ноль стыда, - резюмировал Ицуки, по-видимому, перешедший уже все грани осуждения. – Минут через десять завтрак будет. Если только вы не… - Неееее! – замотал головой Шома. – Сейчас… Уже идём. Короткие взгляды: «Ну ты себе выбрал, конечно, головную боль» «Возможно, мне нравится», и Ицуки неторопливо вышел из комнаты. Торо выползла со стороны Шомы, подставила кудлатую голову. Следом показалась вторая не менее взлохмаченная голова. Юзу смотрел, как Шома начёсывает Торо за ушами, проследил линию тела под пледом, остановился там, где он заканчивался, а вернее на голой коленке. - У тебя там что-нибудь есть? – он кивнул подбородком, взглядом указывая, где это «там». - Твоими стараниями… Юзу полез рукой проверять. - МЫ ТАК НЕ ВСТАНЕМ НИКОГДА! Едва не получив этой же коленкой по лицу, Юзу всё же отступил. Ненадолго. - Торочка, - обратился он к ней, забирая её в руки и свешиваясь с кровати, намереваясь ссадить на пол. - Сходи пока проведай второго своего папу. Этому надо получить свою утреннюю порцию… Куда!? – пришлось сразу же метнуться к подорвавшемуся из постели Шоме и валить его обратно. Набросился расцеловывать. - Ханю, отвали! – Шома запустил пальцы ему в волосы, пытаясь поймать взгляд, замирая на последнем рубеже между сопротивлением и податливостью. Задел губами губы, захваченный его напором. Рот приоткрыл, губами встречая скользнувший внутрь язык. - АФ! Юзу всем телом упал на Шому, немножечко в шоке, когда ему на спину всеми четырьмя лапами скакнула Торо и цапнула, кажись, куда-то за мягкое место. Отжался на руках и ринулся куда-то назад воевать с собакой. Шома, стараясь не задохнуться от смеха, от которого уже сводило живот, слушал топот здесь и в кухне, возмущения, лай, ругательства, а потом заливистый хохот Ицуки. - Что, интим на утро отменяется, я так понял? – проворчал он тихонько и, продолжительно потянувшись, выбрался из кровати.