Три бокала красного полусладкого на границе ночи

Потолок. Белый. Сначала даже казавшийся слишком белым, теперь медленно показывает свои несовершенства: прозрачно-желтые разводы, маленькие черные точки (откуда они взялись?), незаметные мимолетному взгляду трещинки возле люстры. Кажется, они уже даже хорошие знакомые, еще бы - выдержать такой зрительный контакт! От гляделок с потолком отвлекает нетерпеливое дыхание в правое ухо: глубокий вдох и через секунду резкий выдох, будто кто-то положил рядом ежа. Еще через секунду ожидания "еж" не выдерживает и слишком громко выдает раздраженное: - Ну так? Джо отводит взгляд вправо, к источнику звука, а когда возвращает к потолку, тот снова привычно белый - спрятал свои недостатки обратно. - Что? - Джо решает забыть о минутном откровении с потолком, как о любви на одну особо одинокую ночь, а таких у него было немало. - Что ты подумал? - Сейчас? - теперь он смотрит на деревянный стул, заваленный вещами, спутанными так крепко, что им бы позавидовали Гойа и Альба в первую совместную ночь. - Что ты подумал, когда первый раз увидел меня? Ну первое впечатление. - Ну... - Джо пытается вспомнить ощущения после первой встречи с лежащим рядом, и в нетерпении поджавшим губы парнем, - я даже не помню... - что-то он точно чувствовал в тот момент, что-то точно было, - от тебя воняло. Бен закидывает голову и издает хриплый смешок, хотя больше напоминает тот звук, когда он подавился горячим, только вынутым из духовки печеньем, которое Джо так старательно пек полчаса, а перед этим заводил тесто еще полтора (и искал ночью идеальный рецепт еще три, потому что Бен где-то прочитал, что яица в выпечке вредны для здоровья). Он поднимается с подушек и кладет голову на ладонь согнутой левой руки, смотрит на Джо взглядом «я не удивлен, но это неожиданно», поднимает брови - дает понять, что ждет более развернутого ответа. - Конечно, что еще ты запоминаешь о человеке, в которого влюбился с первого взгляда - от него воняет! - Бен притворно сокрушается, не дождавшись ответа, - так и запишем в список твоих фетишей, - в свободной руке появляется невидимый для Джо блокнот, в котором точно много пунктов, а указательный палец левой становится ручкой-автомат (ведь именно такой пользуются журналисты желтой прессы?), Бен быстро чиркает на чистом листке своим корявым почерком, - ВО-НЯ-ЕТ. Блокнот пропадает из рук Бена так же быстро, как и появился: - Я перенес суть? - он смотрит на Джо чуть наклонив голову, будто из-под квадратных продолговатых очков с позолоченной дужкой - оставшийся элемент набора журналиста. - Так у тебя и такой список есть? - проигнорировав вопрос, усмехается Джо. - Для тебя - все что угодно, - слова падают с губ томным бордовым шепотом, как капли третьего бокала красного полусладкого, что роняешь, не беспокоясь о белой простыни, ведь бокал третий, а жаль будет только завтра. На секунду Джо хочет податься вперед всего на пару сантиметров, ощутить вкус красного полусладкого, капли не замарают простынь, а даже если и так, она не белая, не страшно. Он приподнимается, чтобы вытащить затекшую руку, стараясь не разрушить такую молочно-теплую атмосферу неловкими движениями. Руку начинает неприятно покалывать, и потому Джо не хочет касаться ею Бена - вдруг он почувствует и уколется. Он морщится и улыбается, может, Бен тоже мог подумать, что атмосфера неумолимо растворяется, медленнее, чем блокнот для фетишей Джо в его руках, но все же. Джо выдыхает, как когда неожиданно холодным октябрьским утром проверяешь, пойдет ли пар изо рта: - Если тебе интересно, сейчас не воняет. Бен сглатывает, расслабляется и переворачивается на спину, взглядом буровит потолок (интересно, а сколько ему потребуется времени, чтобы потолок ему открылся в молчаливом диалоге, показал свои несовершенства?), тоже вздыхает и переводит взгляд на окно в противоположной от Джо стороне. Диалог не сложился. - Ты обиделся? - Джо кусает щеку и смотрит вниз, на темные простыни. Бен поворачивает к нему голову, будто Джо тот парень в конце трамвая, что напомнил тебе старого знакомого с твоей улицы, а потом ты понимаешь, что это скорее аптекарь в супермаркете, который когда-то советовал именно те леденцы от кашля. - Нет, - Бен делает непонимающий вид и два раза качает головой в знак отрицания. Джо поднимает руку, медленно приближая пальцы к лицу Бена, останавливается, заметив его взгляд на своей ладони. Взгляд Бена возвращается к Джо, и как можно было пялиться в потолок так долго, когда рядом такие орехово-зеленые планеты с чуть накрененной орбитой, и притяжение у них явно сильнее земного, потому что возвращаться совсем не хочется. Бен поворачивает голову на подушке на пару миллиметров, а может и меньше, показывая - вот он я, прямо здесь, живой, что же ты медлишь, что робеешь? В сердце Джо за один миг что-то появляется и тут же расходится по артериям, дальше по венам, добираясь до мельчайших капилляров, это же чувствуют люди, когда в сердце зарождается сомнение? Или, может, это инфаркт. Джо рискует, о, как он рискует, может, он неправильно истолковал это едва уловимое движение; может, Бен просто не понял, чего от него хочет этот странный Джо? Джо рискует и дотрагивается до переносицы мужчины напротив. Секунда. Другая. Страх застрял в горле комом, не давая ни вдохнуть, ни выдохнуть. Сейчас он отвернется, посмотрит с непониманием, усмехнется. Да, так и будет. Невыносимо долгие пять секунд он ждет, как ждешь еще пару секунд после оглашения твоей оценки за важный экзамен. Чуть сдвигает пальцы вверх, ко лбу. Продвигается влево, не встретив сопротивления, касается век, со склонившимися покорно ресницами; мягко проводит по щеке. На морщинке возле рта встречает несколько жестких волосков щетины, они с Беном ведь не подростки. Замедляется возле вишневых губ, так мило поджатых. Джо ловит себя на мысли, что это намного интимнее, чем большинство постельных сцен, что он видел, и уж точно красивее. Медленно подается вперед, выдохнув перед тем, как коснуться, чтобы он, с закрытыми глазами, понял что Джо собирается сделать. Бен не издает ни звука, кажется, даже не дышит, а может, это так и есть. Джо касается его губ так мягко, как только может; так невесомо, что ни в одной книге этого не смогли описать; так романтично, что любая мелодрама включила бы сцену этого поцелуя в хронометраж, пусть это и импровизация актеров. Они застывают так на несколько секунд, а может быть, на минуту, кто знает. Джо отстраняется, не зная, как теперь ему вести себя, что говорить - так неловко не было даже на медицинском осмотре в старшей школе. Бен отталкивается руками и садится так, что Джо не видно лица (наверняка он покраснел). Он встает, карикатурно покряхтев, одергивает брюки на коленях, бодро пружинит на носочках и так же идет на кухню. Джо тоже поднимается, садится на край скрипучей кровати, заправляет вылезшую простынь, приглаживает ее, стараясь разгладить складки. Смотрит в окно: уже потемнело, из кафе внизу доносится приятная фоновая музыка, чуть дальше на набережной художник, смутно напоминающий Бена, с мольбертом пишет спокойное море, а сбоку его обнимает мальчишка лет 15, как ни иронично, но смутно напоминающий Джо в его далекой юности. Ностальгию Джо прерывает хлопок дверцей шкафа и крик с кухни: -Вино будешь? Вырванный из размышлений, он не сразу понимает смысл слов, хоть и слышит их лучше некуда. - Чего? - ВИНО БУДЕШЬ? - Что за вино? - Джо широко улыбался, представляя, как Бен будет строить из себя сомелье, и прищурившись и сложив губы уточкой, предполагать, что здесь явно пряные нотки и дубовая бочка, перед этим на всякий случай загуглив. - Красное полусладкое - Валяй, - Джо уже видит по меньшей мере 3 бокала красного полусладкого на балконе с видом на набережную.