Янтарный взгляд

-Пожалуйста! Это очень важно для меня, - воскликнул РИ. Он умоляюще посмотрел на США. -Хорошо, сдаюсь. Отдам я тебе твоих преступников, - то, что попросил Росси, противоречило всем принципам демократии, которым следовала США. Сейчас она понимала, это – именно тот переломный момент, посадивший семя сомнения в их отношения. Девушка стояла в Центральной Библиотеке Лондона. Лондон. Сколько всего смешалось в этом слове для США. Когда она была ещё колонией, она очень любила бегать по этому городу, знакомиться с новыми людьми, исследовать тёмные и загадочные переулки. Парки, дворцы, башни, колокола, пабы. Чай с молоком. Отец. Лицо перекошено злостью, грустью и чем-то ещё. Сейчас, она знает, что это было. Гордость. Да, папочка всё знал, птенцы должны пару раз упасть из гнезда, что бы потом взлететь. Хоть, родители и могли бы быть против. Чай с мятой. Серый, потрёпанный город. Мокро и неприятно. Лужи на каждом шагу. Даже посидеть на скамейке, не промочив при этом брюки, нельзя. Капельки, нет, не так. Исполинские капли били в окно, проигрывая свою, неповторимую мелодию, отличную от симфонии, созданную скрипкой и искусным музыкантом. Чёрный чай с лимоном. Библиотека. Сколько всего случилось в ней. Всю жизнь она познала в этих стенах. Янтарные глаза. Первая книжка о любви. Сотни любовных романов, фантастика, религиозная литература, высокая классика, научные отчёты, экономика и политика, военные стратегии. Теория. Лимонная цедра. Первое письмо отцу, второе, третье. Несправедливость, война, практика, победа. Экономика и торговля, первые союзники и соперники, конституция и собственная литература. Янтарные глаза, поцелуй и первая любовь. Поддержка России и гражданская война. Аляска и Средняя Азия. Мята. Разговор с Аргентиной и ревность императора. Сомнения. Удушье и крепкие руки в белоснежных перчатках. Разлад и варвар в дуплете джентльмена. Только что скошенная трава. Папа, его тёплые объятья и счастье в серых глазах. Как же я тебя люблю! Трудно сдерживать всхлипы. Но зачем же их сдерживать? Здесь все свои и никто осуждать не будет. Первая слеза скатилась по щеке девушки, и вскоре рубашка в районе левого плеча Британии стала невыносимо мокрой. Он всё сильней прижимал её к себе и нежно шептал какие-то успокаивающие слова. Вся центральная Библиотека Лондона была предназначена именно для них. -Идиот! Своими же руками придушил своё счастье! Глупец! Нашёлся тут, великая империя! – очередной стул полетел в стенку. Император посмотрел на свои руки в белоснежных перчатках. Тут же швырнул их в сторону того несчастного стула. И яростно принялся тереть ладони. Кровь, слишком много крови! Что-то заставило его поднял глаза на надпись. «Санкт-Петербургская Центральная Библиотека». Санкт-Петербург. Город его мечты, ближе к Европе, всё ближе и ближе. Город, построенный на тысячах человеческих жизнях. Город, под которым закопаны все традиции его отца-старика. Город, подаривший множество гениальных умов. Город, его город. Чай с ромашкой. Когда он впервые его увидел, Санкт-Петербурга ещё не существовало в реальной жизни. Был только образ в голове императора, позже, план на бумаге. И только потом, через несколько лет, он был тут как тут. Протяни руку и коснись! Каналы, дворцы, река, мостики, башни и доброжелательные мордашки людей. Зелёный чай с сахаром. Хотел бы он провести здесь своё детство. Но вместо РИ, здесь игрались и веселились Российская Республика, РСФСР и СССР. Их невинных смех всё ещё можно услышать в закоулках Петергофа. Царь скучает по тем временам. Чай с малиновым вареньем и мёдом. Центральная Библиотека. Сколько воспоминаний! Как хороших, так и плохих. Тихие шажки юного императора. Изумрудные глаза. Мировая литература. Советники, шуты, придворные дамы, принцы. Лазуритовые, бордовые, тёмно-зелёные корешки книг. Первый, второй, третий, четвёртый, пятый стеллаж. Цитрус. Придётся покинуть это прекрасное место на некоторое время. Но ничего страшного. Я скоро вернусь. В глубине этого помещения находиться читальная зона. Она как раз рядом с научными очерками. И тем Франко-русско-английским словарём, состоящим из писем и комментариев. Независимость и изумрудные глаза. Мята. Русско-американская конвенция. Она же всё ещё лежит где-то здесь, не так ли? Железная дорога и армия. Любовные письма и ужасное чувство неполноценности. Гражданская война в США. Эти русские колонии, проданные за семь с лишним миллиона долларов. Свежесть леса. Жгучее чувство ревности и глупое недоверие. Аргентинец! Тысячи извинительных писем и всё впустую! Идиот! Готов меняться ради неё?! Как же я себя ненавижу! Ноги предательски подкосились. Глаза наполнились слезами, стеллажи, и книги на них, размазались. Как же я себя ненавижу! Жалкий, жалкий! Он упал на пол, закрыв лицо руками. Солёные капли скатились на холодную поверхность. Мужчина повернулся лицом к окну. Окно. Опять этот изумрудный взгляд! Он слова лёг на живот и начал стучать кулаками по полу. Как же я себя ненавижу! РИ просто прорвало. Он выл, кричал, бился в конвульсиях, тёр до крови ладони и отчаянно плакал. Опять это собрание. Опять в резиденции Британской империи. На этот раз, император хотел появиться там как можно позже, то и дело, находя неотложные дела. Прошло полчаса с начала собрания. Двери распахнулись, и в лицо дунул свежий запах мяты. Невыносимо захотелось облизать губы. Янтарный взгляд осмотрел всех и остановился на США. Она совсем не обращала на него внимания, продолжая разговаривать с Германской империей. Сердце защемило. С того вечера в нём что-то поломалось. Он не проронил ни слова и не испытывал ни одной эмоции к другим. Только США продолжала вдыхать в него жизнь. Её изумрудные глаза, короткие волосы и острейшие скулы. Её мелодичный и хорошо поставленный голос, остроумные шутки и эрудиция. Только теперь всё это не принадлежало ему. Сердце снова защемило. Как же больно! Собрание очень быстро закончилось. Прошёл всего час с прихода РИ, и все уже начали прощаться. Ну и ладно. Австро-Венгрия всё начал. Хотя, всё именно к этому и вело. Глупые империалисты, которым не хватило сил удержать власть в своих руках. Властолюбивые страны, захотевшие укрепить свои торговые, экономические и политические позиции. Германец, Британец, Болгар, Француз, Осман и я сам - Русский. Мы все в этом виноваты. Хорошо хоть додумались создать "Антанту", так было намного удобнее противостоять этим глупцам, которые возомнили себя великими завоевателями. В наше время все завоеватели, но никто не хочет работать, восстанавливать здания, кормить простых людей. Я тоже такой. И признаю это. После восстания декабристов, я серьёзно начал опасаться всяких бунтов и революций. Всё благодаря Франции. После него все начали бояться бунтов и революций. Поэтому, я убивал всех, кто был против моей политики. Жестоко и безоговорочно. Приходилось всё время быть начеку. Люди протестовали всё сильнее и сильнее, из года в год уровень народного волнения повышался, и достиг пика именно во время Первой мировой войны. Библиотека. Дуло пистолета направлено прямо на правый глаз императора. Жаль, что он не узнает, кто проиграл эту кровавую и бессмысленную бойню. Хотя, это и так ясно. Во всех войнах проигрывает простой народ и человечность. -Последнее желание, - шершавый голос РСФСР коснулся ушей РИ. -Помоги, пожалуйста, "Антанте" и её союзникам. Я не хочу подводить друзей в такой важный трудный момент. -Сама благородность, - парень усмехнулся. - Ну, хорошо. Прощай, папочка! – выстрел, и вот в мире стало на одну империю меньше.