leverage

Когда Чонин звонил Сехуну и просил его о помощи, он был уверен, что готов к этой встрече, что прошла любовь, завяли лютики, а воды утекли уже целые океаны. К такому Сехуну быть готовым просто невозможно: рыжие, почти апельсинового цвета волосы, уложенные гелем, голубые линзы вкупе с подведенными глазами и нарисованными веснушками, пестрая гавайская рубашка, расстегнутая более, чем наполовину, открывающая взору цветную татуировку на всю грудь – видя все это, Чонин запинается о порог и не падает мордой в пол только благодаря вовремя подхватившему его Чанёлю. - Это что за майами-бой? – скептически хмурится Лухань. – Типа вот он поможет нам провернуть дело? - Relax, мальчик с лицом детсадовца, - хрипло смеется Сехун. - Тебе въебать? - C’mon, you need me and my face. - А бить можно и не по лицу, - многообещающе улыбается Хань, но усаживается напротив в совершенно расслабленной позе и даже не сжимает кулаки. Чонин в этот момент облегченно выдыхает, ибо имелись у него реальные опасения, что знакомство этих персон может закончиться конкретным мордобоем. Сехун живет игрой, меняет маски с ироничной непринужденностью и вживается в придуманный им самим образ более, чем полностью. Лухань таких не любит. - Неожиданное амплуа, - вместо церемонного приветствия, взяв себя в руки, произносит Чонин ровным, как он надеется, голосом. - Я к тебе сразу с дела, sweety, не успел переодеться. Цени. So, what’s the deal? Чонин принимается рассказывать. О том, как пару недель назад к нему, именно как к бывшему мошеннику, отошедшему от дел по причине высокоморальных принципов и нежелания продолжать засовывать в жопу врожденную честность – на этих словах Сехун заказывает глаза – обратился за помощью представитель одной небезызвестной и довольно крупной корпорации. Рассказал, что его компания создала программу, которая может помочь бороться с психологическими заболеваниями, в первую очередь с ПТСР, посредством создания иллюзий и проецирования ситуаций. - Типа марвеловского М.О.Р.Г.а or what? – уточняет Сехун. - Такое чувство, будто им и вдохновлялись, - подтверждает догадку Чонин. И вот эту программу у корпорации украла кучка юных энтузиастов, только окончивших МТИ, в надежде ворваться с ней на рынок цифровых технологий и мгновенно снискать славу. Компания пыталась связаться с похитителями, предлагала им за возврат проекта сумму, вдвое превышающую его предполагаемую рыночную стоимость, но юнцы наотрез отказались – занять нишу и завоевать авторитет имело для них большее значение, чем деньги. Для заявления в полицию же у корпорации не было оснований, потому что эти малолетние компьютерные гении умело подтерли за собой малейшие следы. Отчаявшись, компания решила выкрасть свою собственность обратно. К тому моменту мужчина уже успел найти первоклассного хакера, вкупе с которым шел специалист по единоборствам, воровку со стажем, подающего надежды импровизатора, не хватало только координатора, который, будучи мозгом операции, не просто преследовал бы цель выполнить работу и получить за нее оплату, а желал торжества справедливости. - You’re still so easy to read, babe. Тебя ведь это и купило? Что так будет правильно, по-честному? – оскаливается Сехун, и теперь Чонин переживает, что уже он сам не выдержит и развяжет драку. – Ну, и в какой момент до вас дошло, что you fucked up? - Примерно, когда нас попытались убить, - недовольно отзывается Лухань. Как бы его не раздражал этот парнишка, Хань вынужден признать, что котелок у него варит, раз по эмоционально обезличенному рассказу Чонина он смог понять то, что до пятерых участников операции дошло только за несколько секунд до взрыва склада, где их собрали под предлогом передачи денег наличными, ведь перевод на счет так легко отследить. - Вас здесь только трое. Остальные не пережили покушение? - Просто отказались идти на ознакомительную встречу, - жмет плечами Чонин. - М, значит доверяют тебе, - кивает будто сам себе Сехун. - Итак, вы хотите вернуть программу обратно to young geniuses from MIT, которые ее и создали, и чтобы наебавший вас мужик поплатился и за свой обман, и за попытку вашего устранения? - Чтобы поплатилась вся корпорация, - подает голос до того хмуро цедивший свой холодный американо Чанёль. - I like you, - приязненно улыбается хакеру Сехун, – Okay. Let’s do this. Чонин протягивает листок бумаги, на котором записан адрес квартиры, ставшей их временным убежищем, и как только чужая неприлично яркая фигура покидает кафе, заказывает порцию виски. Все-таки сложно вновь контактировать с человеком, который был твоей первой любовью, который открыл для тебя мир мошенничества и больших денег, и который легко переступил через ваши отношения, стоило завести разговор о том, что хочется спокойной и честной жизни. И лютики, оказывается, нихрена не завяли, но тяжелая рука Чанёля, в ободряющем жесте уложенная на плечо, обещает, что Чонин со всем справится. Или не справится, - думает Чонин утром, когда, проснувшись, обнаруживает в общей комнате всю свою команду, включая новоприобретенное дополнение. Сехун стоит у кофемашины и, насвистывая под нос какую-то мелодию из тех, что слишком часто звучат на радио, готовит капучино. От вчерашнего вызывающего облика не осталось и следа: волосы натурального черного цвета, нет линз и даже минимального макияжа, а одет он в самые простые, хотя Чонин уверен, что все равно брендовые, футболку и брюки. Добавить к этому школьный пиджак, и получится прям аутфит дня их знакомства. Будто специально издевается, гад. Чанёль находится на своем привычном месте за компьютером. Лухань у него под боком мордой в стол. А вот поведение Сыльги и Марка выбивается из общей картины даже больше присутствия на ней Сехуна. Первая распространяет флюиды ненависти по всему помещению, пиля немигающим взором нового члена группы, а от второго в том же направлении хлещут волны какого-то слепого обожания. Это странно, ведь ни один из них ничем не обозначил свое знакомство с О Сехуном, когда Чонин предлагал сделать его центровой фигурой их плана мести. - Доброе утро, - обозначает Чонин свое присутствие. Команда его благополучно игнорирует, только Чанёль вскидывает руку в приветственном жесте. А ведь он сидит в наушниках. - Хань-гэ, твой кофе, - вежливо произносит Сехун и ставит перед китайцем кружку, получая в ответ благодарное мычание. - Хань-гэ? – нервно переспрашивает Чонин. - Что, черт возьми, успело произойти в этой квартире, пока я спал? - Краткая сводка подойдет? – интересуется Сехун, усаживаясь на диване со своей чашкой с капучино, и, не дожидаясь ответа, резюмирует. – Лухань просто душка, Марк внезапно оказался моим юным падаваном, Чанёль мне сразу понравился, а Сыльги…я не хочу думать, что она до сих пор злится на меня за то, что несколько лет назад я по фану умыкнул у нее из-под носа картину Вермеера, которую она, к слову, смогла вернуть себе уже через неделю, так что спишу на пмс. Или врожденную стервозность и непереносимость красивых мужчин. - Пошел нахер, - шипит Сыльги, но в ответ получает воздушный поцелуй. - Я бы не сказал, что стало намного яснее, - Чонин приземляется на софу рядом с Сехуном и выхватывает из его рук кружку с кофе, сразу делая большой глоток. - Это, между прочим, наглость. - Конечно, кому, как не тебе, знать про наглость все. Сехун обиженно дует губы и шутливо толкает в плечо, из-за чего остатки капучино выплескиваются на пижамные штаны Чонина. О Сехун лыбится, как будто это был идеально сработанный план, а не чистая случайность вкупе с чужой сонной неуклюжестью. Чонин зависает на этой улыбке и убеждается, что все-таки не справится. Но хотя бы попытаться он обязан. А потом он внезапно замечает на безымянном пальце левой руки Сехуна, что покоится на колене, тонкую полоску серебра. - О, - рот Чонина нелепо округляется. – Ты женат? Сехун непонимающе хмурится, смотрит на Чонина, потом на свои пальцы и поджимает губы. А Чонин понимает, что зря спросил, что совсем не хочет знать, боится услышать отрывистое «да» или «не твое дело», что будет эквивалентно первому варианту ответа. Но последствия вопроса повергают в шок своей непредсказуемостью – кто бы мог подумать, что из всех присутствующих первым по лицу получит именно Чонин и от Сехуна. Спустя час, когда Чонин избавляется от последствий разбитого носа, Сыльги, не без помощи Марка, успокаивается и оставляет попытки расцарапать Сехуну лицо, Лухань воскресает после третьей порции кофе, приготовленной уже Чанёлем, и пилит укоризненным взглядом всех и каждого, а сам виновник творящегося беспредела нервно скуривает пол пачки сигарет, они наконец-то садятся обсуждать дело, профессионально игнорируя все личные неурядицы. Чонин объясняет дотошно, чуть ли не пошагово, делая паузы практически после каждой фразы, готовый выслушать вопросы, пререкания и предложения. Но все лишь сосредоточенно слушают и кивают в ключевых местах, выражая полное согласие с планом лидера. Только Сехун не выглядит довольным ни отведенной ему ключевой ролью, ни операцией в целом. - Слишком просто, - выносит он свой вердикт. - В простоте заключен успех, - неуверенно отзывается Чонин. - А? Не, с планом все отлично. Но как-то все это мелковато. Как насчет сыграть по-крупному? – Сехун достает из кармана телефон, находит в списке контактов нужный номер и ставит на громкую связь. – Джонни! Любовь моя, отрада, свет очей моих, звезда на небосклоне моей жизни… - Чонин усиленно старается делать вид что его не задевает ни одно из этих обращений к неизвестной персоне. - Что надо? – сходу огрызается собеседник. - Мог бы быть и подружелюбней, ты мне, между прочим, должен. - Я помню, поэтому все твои благолепные речи ебал я в рот. Давай, ближе к делу. - Как поживают твои связи в правительстве? Марк бледнеет, Сыльги наворачивается со стула, Лухань давится воздухом, но тут же реанимируется Чанёлем, а Чонин лишается дара речи и, кажется, надолго. Вот уж кто умеет поднимать ставки. В итоге всей операцией рулит Сехун. Верней будет сказать, что все превращается в театр одного актера, которому в его постановке не нужна помощь ни режиссера, ни суфлера, ни массовки, ни статистов. Сыльги называет это самыми легкими в своей жизни деньгами, валяясь на диване и пятый раз за день переделывая себе маникюр. Лухань напоминает, что перед этим их всех чуть не убили, поэтому нихера. Марк окончательно превращается в фанаточку, которой повезло иметь доступ к телу своего кумира, и не отлипает от Сехуна все время, что тот проводит в убежище, засыпая бесконечными вопросами касательно их общей специализации. Чанёль вместо того, чтобы взламывать чужие охранные системы и счета, играет в LoL. А Чонин чувствует себя абсолютно бесполезным. Потому что раньше, в те далекие времена, когда они работали вместе, Сехун, хоть и обладал большим опытом и уже тогда мог прекрасно справиться с практически любой задачей в одиночку, все равно позволял Чонину не только прорабатывать схемы, но и вести дело. Сейчас же всем своим поведением Сехун будто говорит: «Ты не нужен». И это неожиданно больно ударяет не по самооценке, по чувствам. К финальному акту Сехун подводит их всего за три дня. Накануне важной операции Чонина всегда начинало накрывать. Сомнениями, неуверенностью, угрызениями совести и прочим абсолютно неуместным в жизни мошенника дерьмом. Поэтому он садился за стол перед детально расписанным планом с бутылкой виски и вспоминал, зачем он это делает. После двух порций ненавидеть себя получалось чуть меньше. После третьей отступало волнение. После четвертой он уходил спать. Этим вечером рядом сидит Сехун - будто на три года назад вернулись. Из команды в поле зрения только Чанёль, который из-за компьютера вылезает, только чтобы справить нужду. Марк в своей комнате по указанию Сехуна занят просмотром рекомендованного мастером списка фильмов, которые помогут ему лучше понять выбранную стезю, и готовит домашнее задание - проанализировать поведение, мимику и жесты каждого персонажа и попытаться повторить это потом перед самим Сехуном. Лухань и Сыльги с час назад отправились ужинать в китайский ресторанчик на другом конце города, из которого нет доставки, а обоим приспичило пожрать еду именно оттуда. Так что, можно сказать, Чонин с Сехуном находятся наедине. Впервые за все дни работы над делом и все те же три года с их расставания. Это неловко и натягивает нервы еще больше. Возможно, сегодня Чонину потребуется пять порций. - Выдохни, все пройдет отлично, - разрывает тишину Сехун. - Я не сомневаюсь. - Тогда в чем твоя проблема? От необходимости ответить спасают вернувшиеся Сыльги и Хань. Девушка перебрасывается парой фраз по завтрашнему плану с Сехуном и, сделав глоток виски прямо из горла, отправляется в спальню. Чонин же с каким-то почти отеческим умилением наблюдает за тем, как Лухань подходит к в очередной раз вырубившемуся за компом Чанёлю, заботливо снимает с его головы наушники и накрывает плечи подхваченным с дивана пледом, мимоходом прижимаясь губами к лохматой макушке. - Жаль, что у нас такого не было, - с грустью произносит Чонин. - Я вот не могу понять, ты серьезно это все или поставил себе цель меня довести? – Сехун сминает пальцами так и не закуренную сигарету, этим же движением давя желание еще разок проехаться кулаком по чужому лицу. - А почему я должен быть не серьезен? - Действительно! – вскидывается Сехун, но голос не повышает – если они разбудят Чанёля, по их души придет Лухань. – Чонин, я же любил тебя до безумия, весь мир к твоим ногам готов был положить. Счастье, комфорт, нежность, та же трепетность, с которой Хань-гэ с Чанёлем относятся друг к другу – у нас было все это, Чонин. Ты спрашивал, женат ли я, увидев кольцо у меня на пальце? Так это, черт возьми, та безделушка, которую ты выиграл мне в тире в каком-то задрипанном парке аттракционов на нашем третьем свидании. Я носил его все эти годы, а ты помнишь лишь то, что я не смог выбрать между делом своей жизни и тобой, - Сехун достает из пачки новую сигарету и все-таки закуривает. – Может ты позвал меня просто, чтобы помочь в деле, но я способен быть большим, чем козырем в твоем рукаве, - выдыхает Сехун вместе с дымом и уходит. Чонин остается в одиночестве перед детально расписанным планом, на который уже плевать, с бутылкой виски, которую он сегодня прикончит полностью, и осознанием, в какие дебри может завести самообман, подкрепленный обидой. Утро Чонин встречает все на том же диване в обнимку с головной болью. Кое-как продрав глаза, он тянется к телефону, чтобы узнать время, надеясь, что в запасе есть хотя бы час до начала операции, чтоб привести себя в подобающую координатору форму. Цифры на экране показывают неутешительное 10:27. Чонин тут же подскакивает, игнорируя и норовящую разорваться от боли голову, и желудок, что очень нехорошо сжимается, грозя исторгнуть из себя все вчерашнее содержимое. - Расслабься, - доносится сбоку благожелательным голосом внезапно Луханя. Сам специалист по боевым искусствам в пижаме и розовых тапочках в форме кроликов восседает с кружкой кофе на своем законном месте подле Чанёля, склонив голову ему на плечо. Рядом с Ханем располагается и Сыльги, меланхолично листающая журнал. Надежду, что они не окончательно проебались с делом дает только отсутствие Сехуна и Марка, ну и то, насколько сосредоточено пялится в монитор Чанёль. - Расслабься, - повторяет за Луханем Сыльги. – Сходи в душ, а я тебе пока похмельный супчик сделаю. До двенадцатичасовых новостей нам делать все равно нечего. Чонин машет рукой на то, чтобы прямо сейчас понять, что и какого хрена творится, и просто следует указаниям напарников. В конце концов устраивать разбор полетов лучше, когда твой организм не пытается тебя убить. Но и потом Чонину отказываются отвечать по делу, кормят супом чуть ли не с ложки, отвлекают тупой болтовней и только ровно в двенадцать усаживают на диван и включают телевизор. Слушая голос диктора, освещающий новости последнего часа, охуевающий Чонин даже не пытается подобрать с пола челюсть, получая ответ на каждый из своих вопросов. Кроме одного: - То есть…меня выкинули из моего же дела? – внутри Чонина клокочет злость. – Меня единственного? - Да, но не с тем умыслом, о котором ты подумал, - спешит заверить Сыльги, как-то слишком резко проникнувшаяся симпатией к Сехуну. Или Чонин просто и этот момент проебал? - С каким же тогда? – огрызается он. - Сехун лучше всех знает, насколько ты ненавидишь воровство, финансовые махинации, мошенничество, - берется пояснять Хань, - а тут мы обеспечили крах крупной корпорации, арест большей части управляющего состава, увольнение министерского чиновника и принятие на его должность друга Сехуна, так еще и срубили втрое больше обещанной нам суммы на бирже. Немного ту мач для такого честного тебя, который просто хотел вернуть украденное создателям и проложить им дорожку в будущее? Вот Сехун и оградил тебя от всего, насколько смог. - Я уже замарался, так какой в этом смысл? - У меня, конечно, может быть докторская степень по психологии, - выдает Хань неожиданный факт из своей жизни, - но в головы чужие я не умею залезать. Спроси у Сехуна сам, если он вернется. - Если...? В этот момент дверь квартиры распахивается, и в помещение заходит Марк, которого Чонин признает не с первого взгляда, настолько отличается язык тела – Сехун успел хорошенько его поднатаскать за столь короткое время. Марк закидывает в коридор пару больших черных сумок и вновь выходит, чтобы занести следом еще три. А потом закрывает за собой дверь. Сехуна нет. - Он уехал, - произносит Марк раньше, чем Чонин успевает задать вопрос. – Но просил передать, что ты знаешь его номер, и, если он тебе понадобится для чего-то большего, чем дело, в которое ты по дурости ввяжешься, например, чтобы поговорить, встретиться по-дружески… - Потрахаться, - вставляет ремарку Лухань. - В общем, ты всегда можешь ему позвонить, - покраснев, заканчивает Марк. - Он будет ждать. Чонин же не ждет, достает из кармана телефон и набирает номер, чтобы как минимум высказать все, что он думает о наглом, зазнавшемся О Сехуне, который проворачивает делишки за спиной, прикрываясь заботой, который вываливает свои чувства, но трусливо бежит от того, чтобы услышать ответ на них. И только после того, как Чонин закончит высказывать всю херову тучу претензий, он уже пригласит Сехуна встретиться и совсем не по-дружески.