Горячий на сто процентов

Пирокинез стал для Теруки неотъемлемой частью его рутины. То есть он использовал его постоянно, даже для того, чтобы поджечь конфорку газовой плиты в своей квартире. Иногда чтобы по-быстрому подогреть что-то или высушить одежду теплом огня. Когда Шигео узнал об этом, то у него поджались губы и лицо стало немного строгим, а не таким нейтрально располагающим, как секунду до этого. — Ханадзава-кун, ты уверен, что это безопасно? — робко забеспокоился тот, увидев то, как Теруки использовал огонь на своих ладонях, чтобы слегка подогреть купленную булочку. — Не волнуйся, Кагеяма-кун, температура небольшая, — он дружелюбно улыбнулся, бросая уже ненужную салфетку в свой портфель. — Ладно, наверное…— они остановились возле светофора по дороге в среднюю школу Соль. — Я не буду применять пирокинез на людях, если это не потребуется для самозащиты, — уверенно воскликнул Теруки, кладя правую ладонь на область сердца, как если бы давал клятву. — Хорошо, — у Шигео приподнялись уголки рта, а его бледные щеки застенчиво окрасились в алый оттенок. Утром было немного влажно после прошедшего сезона дождей и пока что не так жарко. На листьях деревьев, которые росли во дворах жилых домов, всё ещё блестела роса. Прохладный ветер запутался в копне светлых волос Теруки, норовясь приподнять его парик, чтобы обнажить его ещё гладкую макушку. Заметив это, Шигео приглушённо засмеялся: — Извини меня за то, что тебе приходится носить парик. — Не извиняйся, я сам виноват, что довёл нас обоих. Он оглянулся по сторонам, чтобы убедиться, что вокруг никого нет, но были только редкие школьники, которые не обращали на них внимание. Шигео шёл, смотря вперёд. Одной рукой он придерживал лямку своего ранца, а вторая свободно висела вдоль туловища, слегка двигаясь из стороны в сторону. Сердце в груди неожиданно заколотилось, как после короткого замыкания. Электрические заряды взрывалась в клетках крови, импульсы от которых собирались на кончиках пальцев. Жар прилип к коже лица, подрумянивая щеки. Едва заметный тремор рук заставлял его волноваться ещё сильнее. Хотя, казалось, Теруки уже привык к ненавязчивому флирту и ухаживаниям, но именно с Шигео ему было боязно делать первый шаг. Даже при том, что они встречаются почти две недели. Пересиливая себя, Теруки коснулся его пальцев своими, затем медленно переплёл их. Жар в ладонях буквально заискрился, воспламеняя кожу. Раскалённый огонь распространился по всем венам и артериям, заставляя вскипать всего его. Из ушей был готов вот-вот повалить пар. Сердцебиение рвано заскочило, отдаваясь набатом в ушах. Даже колени подкосились, а ноги ощущались ватными. Создавалось впечатление, что на него напустили мощную иллюзию, которая окутывала его тело слабостью. Но Шигео ничего не возразил, а лишь только бросил короткий взгляд на их руки, смущённо улыбнувшись. Теруки смог это сделать. Теперь, когда они шли, держась за руки, погода стала как будто лучше. Даже солнце выглянуло, скользя рассветными лучами по зданиям и тротуарам. Свежий воздух бодрил, как никогда лучше, наполняя лёгкие. Теруки почувствовал себя по-настоящему счастливым. Это стоило того, чтобы немного понервничать, хотя теперь казалось, что это всё было немного лишним. Шигео крепче сжал их руки, он попытался что-то сказать, но, встретившись взглядом с Теруки, поджал губы и отвернулся. Выглядело очень мило со стороны. Теруки сморгнул с глаз этот, наверное, чересчур пристальный взгляд, чтобы как-то разрядить обстановку. Кожа на руках продолжала гореть, а вся рука словно плавилась. В животе слегка покалывало. — Во сколько ты сегодня заканчиваешь? — поинтересовался он, когда они повернули за угол, и впереди показалось здание школы. — В восемь вечера, но у меня сегодня клуб совершенствования тела, поэтому могу немного задержаться, — приподнимая голову к нему, ответил Шигео. Его уши загорелись, что не скрылось от чужого внимания. — Ты не против, если мы пойдём домой вместе? — Теруки остановился, когда им до школы оставалось только перейти дорогу и ещё пару сотен метров. Достаточно, чтобы не привлекать лишних зрителей. — Хорошо, — он коротко кивнул. На лице Теруки расцвела мягкая улыбка. Смотря на такого радостного Шигео, внутри разливалось такое трепетное и нежное тепло, что хотелось удерживать это мгновение как можно дольше. — Уже скоро время, Ханадзава-кун, тебе стоит поторопиться, — нехотя разжимая пальцы, пролепетал тот. Они только что пришли сюда, держась за руки, как самые обычные влюбленные подростки, которые состояли в отношениях. Шигео тоже был в приподнятом настроении. Сглотнув ком в горле, Теруки взглянул на него. Момент был идеален. За исключением утренней суеты позади них, воцарившаяся атмосфера буквально подталкивала его сделать это. Подскочивший в крови ажиотаж придавал неожиданной смелости. Затаив дыхание, Теруки мягко взял его за подбородок и осторожно наклонился, касаясь губами его губ. Пряди его волос приподнялись, как в невесомости, а воздух словно растворился, преломляя лучи света. Шигео робко потянулся к нему рукой, но застыл. Их поцелуй продлился всего лишь секунду или две, но они оба замерли. По телу Теруки прокатилась волна удовольствия, затмевая сознание полупрозрачной пеленой. Было так тепло, как будто солнце согрело его с особой заботой. На контраст к этому его губы пылали, как будто их прижгли чем-то невероятно горячим. — До встречи, Ханадзава-кун! — на одном дыхание пролепетал Шигео, слишком смущённый, чтобы посмотреть ему в глаза. Он выскользнул у него под боком и побежал в сторону школы без оглядки. Теруки смотрел вслед, слегка вытянувшись, но потом смягчил выражение лица и широко помахал рукой, выкрикивая: — Хорошего дня, Кагеяма-кун! Ещё раз прочувствовав каждую клеточку своего организма, он отчётливо уловил, как всё пылало, и создавалось ощущение, что из-за прохладного воздуха из него отходит лёгкий пар. По дороге в его школу Чёрный уксус некоторые оглядывались на него, но Теруки совершенно не придавал этому значения, продолжая наслаждаться мыслью о том, что вечером они с Шигео снова встретятся. Он гордился тем, что решился сделать это, и теперь он был готов светиться от счастья. Ни одна его бывшая девушка не заставляла его так нервничать и улыбаться, как Шигео. В этом определённо было что-то особенное. Теруки даже не заметил, как пирокинез, ставший его обыденной практикой, слегка вышел из-под контроля, и его одежда покрылась языками пламени. Но они не сжигали, а просто горели, пугая этим всех окружающих. Огонь распространялся по всему его телу, покрывая руки, ноги и даже спину. Подходя ближе к зданию школу, он расслышал трель звонка. Во дворе уже никого не было, и Теруки поспешил зайти в класс. Коридоры тоже пустовали, окна были открыты нараспашку. — Извините за опоздание! — он вошёл в кабинет, аккуратно закрывая за собой дверь. Затем он прошёл к своему месту, как ни в чём не бывало. Все его одноклассники с ужасом уставились на него, не смея ничего сказать, потому что Теруки выглядел так, как будто то, что он буквально горит – совершенно нормально, будто так было всегда. А бедный преподаватель застыл в ступоре, не решаясь, стоит ли начинать урок, пока один из его учеников в огне. Теруки же в это время мог думать лишь о том, какой Шигео милый, когда смущённо улыбается.