***
Просыпается Питер медленно и понимает, что не в больнице. Нет пищащих аппаратов, раздражающих своим писком его чувствительный слух. Нет шума медсестёр и других пациентов. Есть только тишина, и, кажется, тихий шелест переворачиваемых страниц, а до носа долетает запах кофе и мороза. Это… странно, но не пугает. Удивительно. Где тогда он может находиться, если не дома и не в больнице? Точно не у Мистера Старка, потому что тот даже на аварию своего же самолёта не прилетел, в чём Паркер уверен на все двести. Тогда всё? Питер умер и теперь где-нибудь в Аду? Нет, слишком тихо. В Раю? За какие, спрашивается, заслуги? Значит, ничего из этого. — Слушай, а тебя там головой не прикладывали? — раздаётся оттуда же, откуда доносится шорох страниц. Этот голос… Парень запомнил его, ведь перед тем, как провалиться в беспамятство, звучал именно он. Низкий, но такой приятный баритон. Стоп. К чему такой вопрос? Паркер раскрывает глаза, радуясь, что в комнате стоит полумрак, иначе бы можно было попрощаться со зрением на ближайшие несколько минут. Повернув голову чуть в бок, Питер удивлённо смотрит на говорившего и нервно кивает, снова прикрывая глаза. — Кажется, даже очень. Не следил за травмами, пока падал с самолётом на пляж. Видимо, приложило чересчур сильно, — хрипло шепчет парень, чувствуя, как горло дерёт. — Вы ведь ненастоящий, да? — Почему же? Самый настоящий, — усмехается он и подходит к кровати, прикасаясь ладонью к его лбу. — Температура спала. Прикосновения ты ощущаешь. Ещё вопросы? Нет? Тогда начну я. Кто ты, чёрт возьми? Питер широко распахивает глаза, глядя на него уже с шоком, и не может поверить, что перед ним сидит настоящий Бог коварства, помогающий ему присесть и попить воды. Наверное, нужно обращаться уже в больницу, но какая разница, если о нём сейчас заботятся и помогают? — Простите, Мистер Локи, в каком смысле? — В прямом, парень. Кто ты? — спрашивает снова Лафейсон, передёргивая плечами от такого обращения. — Я шёл спокойно по улице, когда на меня свалился подросток. Весь в крови и без сознания. Я привык, что люди падают замертво около меня, а не на меня, да и в таком состоянии. И что за самолёт? Рассказывай, давай. Мне скучно, а так хоть отплатишь за всё это. Паркер садится ровно на кровати и осматривает свой перемотанный торс, не веря. Неужели ему помог тот, от кого этого ожидать точно было нельзя? Тот, кого все люди боятся и считают ужасным, перемотал ему бинтами грудь с плечами и ожоги на руках. Это просто выбивает из колеи, не давая сосредоточиться на чём-то одном. А нет, чуть раздражённый взгляд подгоняет ответить, чтобы не провоцировать бурю. — Я… Питер Паркер, сэр. Обычный подросток, идущий домой сегодня, но что-то пошло не так, — бормочет он, переставая разглядывать свои раны, и поднимает взгляд на него, отмечая для себя, что в полумраке тот выглядит хищником, готовящимся кинуться на жертву. И не факт, что это не закончится смертью. — Знаете, да, обычный подросток, подрабатывающий Человеком-пауком по ночам. Или дням. Слышали о таком? — Слышал. Тебя называют ещё Дружелюбным соседом и народным Мстителем. По крайней мере, по новостям, — кивает Локи, расстёгивая пару пуговиц на рубашке, чтобы было свободнее, а то за день уже начинает душить. — Так что дальше? Как так тебя жизнь помотала, что ты оказался на самолёте? И Питер начинает рассказывать. Обо всём. Даже то, что не рассказывал Неду. Просто лимит сдерживания превысился. Сил и до этого оставалось чуть-чуть, а сейчас они кончились окончательно, посылая всё в тартарары. На рассказе про их местную «гражданку» между Мстителями Лафейсон презрительно кривится, приговаривая, что не ожидал другого от них, но после снова продолжает слушать молча и даже как-то более заинтересованно. Паркер мимолётно думает, что голова у него окончательно едет, раз ему такое кажется. — Потом самолёт взрывается при столкновении с пляжем, а меня отбрасывает от него, — бормочет парень, уже лёжа на боку и рассматривая длинные тонкие пальцы Локи, которые легко можно назвать аристократичными. — Я вытащил после Стервятника из огня, связал и залез на аттракцион, чтобы чуть-чуть отдохнуть, а затем уже пошёл домой, хоть и не знал, куда именно идти. Там уже и на вас упал, простите. Вам пришлось меня нести сюда и лечить. Могли бы… — Нет, не мог, — качает головой он, снова коснувшись ладонью его лба. — Отдыхай. Твоей регенерации нужна помощь, поэтому спи. Конечно, я не в восторге, что ты занимаешь мою кровать, но потерплю до завтра. — Вы могли бы занять вторую половину. Я ведь не такой большой, — сонно бормочет Питер, ложась ближе к краю, и выныривает на мгновение из сна. — Мне нужно сказать тёте… — Нет, не нужно, — закатывает глаза Лафейсон, глядя на него, и обходит кровать с другой стороны, заодно беря с собой книгу, чтобы опуститься рядом с ним к спинке постели. — Я тебя похитил немного. Так что забудь пока обо всём. — Похитил? Хорошо, — кивает Паркер и проваливается в сон, повернувшись к нему лицом. А Локи так и не открывает книгу вновь, наблюдая за ним и пытаясь понять одну вещь. Какого чёрта? Почему не оставил его в том переулке? Почему взял с собой и обработал все раны, так ещё и уложил в свою кровать? Почему? Не могло же быть дело в том, какое дикое отчаяние плескалось в его глазах до того, как те закатились, и парень обмяк на нём? Не могла жалость проснуться, пробуждая с собой и желание помочь ему? Но получается всё так ведь. Почему-то желание помочь до сих пор плещется внутри, хоть жизни Паркера больше ничего не угрожает. Если не считать его самого, конечно.***
Питер просыпается от того, что сверху на него что-то опускается. Будто чья-то рука, но такого ведь не может быть. Он спит один, да и кровать не располагает для пребывания на ней с кем-то вдвоём. Поэтому парень выбрасывает из головы ненужные мысли и потирается щекой об грудь, продолжая спать. Стоп. Распахнув глаза, Паркер испуганно смотрит на того, кто лежит рядом, и встречается с непонимающим взглядом напротив, подскакивая после на постели. Это был не сон. Это определённо был не сон. Его… спасли и похитили? — Вы меня похитили? Спасли и похитили? — спрашивает удивлённо Питер, глядя на него теперь ещё и непонимающе. — Тебя действительно только это сейчас волнует? — хриплым ото сна голосом произносит Локи, вскидывая брови, когда замечает покрасневшие кончики ушей парня. Неужели такой невинный, что краснеет даже от такого? О, Один, не стоит ему об этом думать, ведь всё такое чистое хочется… запятнать, замарать, стать тем, кто лишит всей этой невинности. — Да? Не знаю. Я ещё не определился, — бормочет Паркер, отползая от него подальше, и чуть не падает с кровати, вовремя встав на ноги. — Вы меня переодели? То есть сами? Сняли одежду, и надели на меня новую? Сами? — Нет, попросил читаури сделать это за меня, — закатывает глаза Лафейсон и поднимается с кровати, потягиваясь затем. — Сам я тебя переодевал. Знаешь, было не до разглядывания тел подростков, когда у них повсюду ожоги и раны. Поэтому успокойся и сядь. Мне нужно осмотреть тебя. Питер послушно садится, опуская голову ниже, и чувствует, как полыхать начинают уже и щёки. Ничего ведь такого в этом нет, тогда почему от одной лишь мысли, что его видели почти обнажённым, становится стыдно и жарко? Наверное, это память подкидывает те воспоминания из полыхающего пляжа. Да. — Все подростки такие? — спрашивает тихо Локи, опускаясь за ним уже с аптечкой. Осторожно коснувшись бинта, он начинает его разматывать, стараясь, чтобы парню не было больно. Всё-таки вчера на нём почти живого места найти нельзя было. — Какие? — вздрагивает Паркер, когда прохладные пальцы касаются плеча около шеи, и надеется, что мурашки не будут слишком заметны. — Без инстинкта самосохранения, глупые, желающие помогать всем и каждому, доверчивые, — пожимает плечами Лафейсон, кидая грязные бинты на пол и удовлетворённо кивая. — Регенерация почти со всем справилась. Самые глубокие царапины остались, остальные уже затянулись. Питер поворачивает голову назад, пытаясь посмотреть на раны, но не может. Зато ловит странный взгляд на себе, глядя в ответ, и почему-то становится невозможным отвернуться. Даже прикрыться чем-то теперь не хочется, хотя ещё минуту назад руки зудели от желания это сделать. — Я единственный в своём роде, Мистер Локи. Глупый подросток, позволяющий использовать себя, а потом рвущийся всем помогать. Инстинкт самосохранения пока работает неплохо, — негромко говорит парень, дёргаясь и шипя, стоит тому только прикоснуться ваткой к ранам. Зато становится приятно, когда прохладную мазь втирают такие же прохладные пальцы. — Или вам ещё парочка таких нужна? Так не найдёте. — Ты уже ревнуешь? — усмехается он, двигая его ближе к себе, и заглядывает через плечо, начиная обрабатывать ссадины под ключицами. — Мне одного тебя предостаточно хватает, так что нет. И, знаешь, инстинкт самосохранения тоже отсутствует. Ты буквально сидишь сейчас передо мной, открыто подставляя спину. Я ведь могу спокойно сделать так, — шепчет Лафейсон ему в ухо, скользнув ладонью по яремной впадинке, и резко сжимает после шею, на миг перекрыв кислород. — Очень неосмотрительно забывать, кто я. — А я и не забывал, — хмыкает Паркер и быстро облизывает пересохшие губы, растягивая их затем в ухмылку. — Вы Бог коварства, некогда напавший на Нью-Йорк. Почти настроили Мстителей друг против друга. Только за вас это сделал глупый договор и они сами. Так что во всём провалились. Питер понимает теперь, почему самосохранение у него отсутствует, но всё равно не страшно отчего-то, хоть рука на горле сжимается сильнее, а глаза напротив пылают гневом и чем-то ещё. Только его волнует больше то, как красиво искры раздражения сияют в изумруде. Грудь сжимается от недостатка кислорода, из-за чего парень кладёт свою ладонь ему на запястье, раскрыв рот в надежде получить хоть каплю воздуха. Однако страха всё равно не появляется, что заставляет Локи нахмуриться и схватить его уже за подбородок. — Какого чёрта? — спрашивает он, не понимая этого подростка, который сейчас быстро дышит, продолжая смотреть на него с ухмылкой. — Если бы вы хотели убить меня, то бросили бы там. Зачем-то же привели меня сюда, — жмёт плечами Паркер, так и не отпустив его запястья из своей руки. — Может, я буду использовать тебя против Старка? Не боишься? — уже с каким-то злым интересом произносит Лафейсон, задумчиво водя большим пальцем по подбородку парня, и склоняет голову к плечу. — Тогда убивайте сразу. Глупая затея. Ему плевать на меня, — смеётся Питер и встаёт с кровати, выпутавшись из его захвата. — От меня им нужна была лишь помощь. Теперь я снова стал глупым подростком, впутанным во взрослые разборки. Так что толку от меня в этом не будет. И, если я вам всё же не нужен, то отдайте мой костюм. Мне домой нужно. Локи задумчиво смотрит на него, видя за его словами обиду и разбитые надежды. А Старк молодец. Впутал подростка во всё это, отказываясь после от него и спихивая на своего помощника. Или водителя. Он не запоминал. Разбил все мечты, показав при этом себя настоящего, и пустил всё на самотёк, не понимая, какую боль доставил этим Паркеру. Но можно сказать ему спасибо за такой подарок, ведь из разбитого можно сделать нечто новое, склеивая так, как нужно. — Помнишь? Я похитил тебя, Паучок, — усмехается Лафейсон, пока идёт к шкафу со своей одеждой и достаёт оттуда рубашку. — Нет, ты можешь сейчас встать и уйти. Дверь вон там. — Но?.. — Питер смотрит на него с нетерпением, дожидаясь продолжения, ведь не мог тот так спокойно говорить о похищении, а после отпускать. Здесь что-то не так. Да и от такой личности, как Бог коварства, так или иначе, ожидаешь чего-то не такого. — Без «но», — хитро произносит Локи, наслаждаясь разочарованием на лице подростка, и кидает в него рубашкой. — Просто подумай. Есть ли смысл? Есть ли кто-то, к кому тебе возвращаться? Ждёт там кто-то тебя? Не Человека-паука, а именно Питера Паркера. — Ждёт? О, вы чуточку ошиблись, — горькая ухмылка появляется на губах парня, пока пальцы сжимают мягкую ткань. — Никто не знает меня. Настоящего Питера Паркера. — Тогда… пришло время показать его? Миром не правит добро, не правят люди. Миром правят сила и деньги. Слабость умирает первой, — искушающе шепчет Лафейсон, подходя к нему ближе, и сам накидывает рубашку ему на плечи, видя, как внутри него ведётся борьба с самим собой, поэтому подливает масла в огонь. — Мстители уже однажды тебя использовали, выбросив после, откупившись. Кто сказал, что этого не повторится? Мне нет резона делать это. Поэтому соглашайся. — Переманиваете меня на сторону зла? Как подло, Мистер Локи, — бормочет Питер и дёргает его за торчащую прядь мягких волос, усмехаясь. — Это не значит, что я не согласен. Чем сейчас у нас промышляет вселенское зло? — Хорошим завтраком, — хмыкает он, качая головой. — И давай без «Мистеров». Я всё-таки Бог, а не человек. — Как скажете, Бог Локи. — Паркер!***
Изменения заметили все. После недельного отсутствия по состоянию здоровья в школу вернулся уже не неудачник Питер Паркер. Это уже был совершенно другой человек. Раньше на нём всё время висела объёмная одежда, взгляд не поднимался от пола, если рядом не было друга, сутулые плечи и обычное выражение лица ботаника. Всё это описывало школьного неудачника. Теперь это исчезло куда-то, оставляя на своём месте расправленные плечи, каменную маску, прямой взгляд и чёрную рубашку с джинсами. Даже Нед не ожидал такого, поэтому сначала просто смотрит на него долгие пять минут, не веря самому себе, а после тыкает пальцем в плечо, обтянутое лёгкой тканью, а не почти зимней толстовкой. — Пит… — неуверенно зовёт его Лидс и даже немного расслабляется, видя мелькнувшую улыбку прежнего друга. — Что произошло? От тебя неделю не было вестей. Я думал, что ты умер в том крушении. — В какой-то мере так и было, — тихо говорит Паркер и быстро исправляется, замечая, как тот начинает бледнеть. — Не в этом плане, Нед. В том крушении умерла та моя часть, которая беспрекословно верила в лучшее. И, возможно, я нашёл того, кто понимает меня. Извлекает выгоду для себя, конечно, но и мне она достаётся. — Я ничего почти не понял, однако всё равно на твоей стороне, — кивает парень и делает с ним секретное рукопожатие. И, наверное, ему стоит обидеться за то облегчение, мелькнувшее в глазах друга, ведь не стоит сомневаться в нём. — Расскажешь? Кто тот неизвестный? — Спасибо, — улыбается Питер, наклоняясь к его уху. — Только громко не кричи. Сам Бог коварства. Локи. — Кто?! Договорить им не даёт звонок, оповещающий о начале занятия, но и это не может вывести Лидса из состояния шока. И почему-то его наполняет ощущение дежавю, когда, через десять минут с появления учителя в классе, раздаётся первый вопрос. Настолько глупый и забавный, что он не сдерживается и прыскает от смеха. — А у него настоящие рога? — Нет, Нед. И ещё один, хоть уже и не совсем глупый. — Это правда, что у него пять детей? — Боже, нет. По крайней мере, Локи живёт один. И ещё. — Он ненавидит людей? — По большей части, но меня почему-то спас. — Тебя пытали? — Что? Нет, конечно. — Угрожали? — Немного, когда я прикрепил его паутиной к раковине. Случайно. — Он красивый? — Безумно. Стоп. Нет! Есть немного, но не до такой степени. — Да-да. У него есть домашнее животное? — Как говорит Локи, да. Паук. Я. — Ты видел его кинжалы? — Чем, по-твоему, мне угрожали после случая с раковиной? — Ты влюблён в него? — Немно… Чего? Нет, конечно. Что за бред? Питеру сейчас очень хочется задушить своего друга паутиной, скормить читаури и проклинать всю оставшуюся жизнь. Кажется, общение с Лафейсоном не идёт ему на пользу, ведь такое раньше не пришло бы в его голову. Или да. Но всё это неважно сейчас, когда задета совсем не лёгкая тема. Всего неделя прошла. Семь дней. Восемь ночей, проведённых в одном доме. Ничтожно мало, однако, хватило, чтобы запутаться в своих мыслях. Подействовало на него так то, что появился тот, кто не давит, не ожидает ничего, не требует, или что-то другое, он не знает. Просто в мыслях всё время крутится образ Локи, а тело реагирует на любой физический контакт, который этот… нехороший Бог постоянно ищет и смотрит с довольной ухмылкой, зная всё это и провоцируя. И та паутина, что прикрепила его к раковине, была местью. — Пит? — тихо зовёт зависшего друга Нед, пихая в плечо. — А? — вздрагивает Паркер, дёргаясь, и недовольно стонет. — Я его ненавижу. Честно. Меня посадят, если я убью Локи? — Да. Твоё сердечко тебя посадит, — хихикает Лидс, наблюдая за краснеющими щеками парня, и радуется, когда звенит звонок. Дальше они на несколько уроков расходятся по разным кабинетам, договорившись встретиться около шкафчиков перед тем, как пойти домой. На лице снова появляется ничего не выражающая маска, за которой прячется ворох эмоций. Лёгкая неуверенность, радость и свобода. Наконец он может быть таким, каким хочет. Может показать себя, не быть замкнутым, неуверенным в себе подростком, скрывающимся от всех и вся. Да, внимание к его персоне всё ещё заставляло передёргивать плечами и хотеть скрыться, но грудь больше не стискивает клетка, не дающая сделать вдох. Над головой больше не сверкает нимб хорошего мальчика, пытающегося угодить тёте, чтобы она не расстраивалась, пытающегося показать Тони Старку, какой он способный, пытающегося стать похожим на кого-то. Сзади теперь тянется тонкий хвост с кисточкой на конце, а в глазах сверкает уверенность. Аукнется ему когда-нибудь это? Непременно, и Питер даже ждёт этого. Глупо бежать от неизбежного. Зато можно вкусить все прелести жизни до этого. Только вот одна прелесть пока только дразнится, играясь с ним и издеваясь. Только и Паркер уже давно не маленький, не знающий таких игр. Интереснее играть вдвоём, а не в одиночку, но и мимолётным наслаждением быть не хочется. Наоборот. Хочется заслужить доверие Локи, стать тем, кто увидит истинное лицо и услышит правдивые мысли. Получится ли это у него? Парень надеется на это. — О, неужели это неудачник Паркер? — раздаётся за спиной неприятный голос, как только Питер выкладывает все книги в шкафчик после уроков. Нед рядом лишь закатывает глаза. — Решился появиться здесь после недельной отсидки дома? Что, зад болел после весёлой ночки с папочкой? — Тебя это коробит? Следишь за моей жизнью, раз больше меня даже знаешь? Или сам хочешь папочку, приписывая свои желания ко мне? — выгибает бровь он, складывая руки на груди, и усмехается, видя растерянность на лице одноклассника. — Повзрослей, Томпсон, иначе до конца жизни будешь посмешищем школы. — Кажется, ты что-то попутал, Паркер. Посмешище здесь ты, а не я, — гневно шипит Флэш, закатывая рукава свитера, и идёт на него. — Рубашку надел, смелым стал? Так мы сейчас это исправим. Питер устало выдыхает и отдаёт ранец другу, понимая, что сейчас будет. Только драка, на удивление остальных, так и не начинается, потому что парень перехватывает кулак около своего лица и притягивает к себе за галстук Томпсона, сказав что-то ему на ухо, из-за чего тот сначала краснеет, а после бледнеет и быстро уходит от него подальше. Паркер лишь пожимает плечами и идёт с Лидсом на улицу. — Что ты ему сказал? Это просто нечто. — Ничего такого. Просто предупредил, что у меня есть на него компромат от Человека-паука. Проверять ему не захотелось. — Ты крут, дружище. Я рад, что ты стал тем, кем всегда хотел. — Знаешь, я тоже. Спасибо, Нед.***
Ночь медленно опускается на город, скрывая всё в кромешной темноте и оставляя россыпь звёзд на небе, как маленькие светильники. Сколько бы раз он этого ни видел, каждый новый, как первый. Завораживает и приковывает взгляд, позволяя утонуть в этой маленькой магии. — Даже не сомневался, что ты здесь, — снова бесшумные шаги и тихий голос. Наверное, ему стоит привыкнуть к этому, но пока не получается. — Отсюда лучше всего видны звёзды, — улыбается Питер, поворачиваясь к нему лицом, и Локи не может не отметить то, что эта улыбка красива. Мягкая и открытая. Совсем не та, что была в первый день. Это… радует. — Всё время забываю, как мало тебе нужно для радости, — фырчит Лафейсон и опирается плечом о стену около подоконника, на котором тот сидит. Фырчит так, что ложь становится явной обоим. Не забыл. Ничего не забыл. — Почему Земля? Ты ненавидишь Землю, так почему живёшь сейчас именно здесь? — спрашивает Паркер и отодвигается немного, чтобы освободить для него место рядом с собой. Локи усмехается с его действий, но садится и смотрит в тёмное небо. Так странно, что после многих лет одиночества появляется тот, кого действительно это интересует. Не звучат обвинения, нет взгляда с укором и ненавистью. Есть лишь искреннее любопытство и понимание. И такое глупое доверие, которое он обязан сохранить. Не для кого-то другого. Только для себя. — Ты ведь знаешь моего брата? Да кто его не знает. Во всех девяти мирах только его и знают. Так вот. После моей последней «смерти» мы с ним договорились. Неожиданно, но обоих это устроило. Я ничего не рушу и не уничтожаю, а Тор не лезет в мою жизнь, — тихо говорит Лафейсон, выгибая бровь, когда тот нагло кладёт ноги ему на колени. Вот ведь наглый паукообразный. — Я мог выбрать любой мир. Однако Асгард пострадал от меня сильнее, как и Йотунхейм. В итоге выбор пал на Землю. И нет, Питер. Я ненавижу людей, что подчиняются законам стада, а не Землю. Паркер смотрит на него внимательно, чуть подаваясь вперёд, и улыбается. Не может не улыбаться, хоть ничего смешного в его словах и нет. Ему просто нравится этот домашний вид Локи, когда на нём не строгие костюмы и рубашки, а домашние штаны и футболки. Так создаётся ощущение уюта, которого парню слишком долго не хватало. Неужели сейчас, и правда, всё налаживается? — Это разумно. Только… ты ведь скучаешь по нему, да? — Думаю… да. Теперь ночь становится более любимой Питером, потому что именно тогда он может видеть истинное лицо Локи.***
— Почему ты стал помогать людям? Снова время за полночь, снова подоконник, снова они вдвоём. Какой это уже раз за последний месяц? Кажется, тринадцатый, если смотреть на число. Ему до сих пор не верится, что он так просто сбежал из пустого дома сюда, даже не раздумывая. Наверное, это из-за того, что Лафейсон умеет задавать нужные вопросы, ведь в тот же день прозвучал самый главный. «Кто заставил тебя забиться в угол самого себя?». Этого ему хватило. — Честно? Не знаю. Когда-то я хотел быть таким же, как мои кумиры. Капитан Америка, Железный Человек, Чёрная вдова. Они казались мне такими великолепными, словно не от мира сего. Потом умер мой дядя, и я запомнил навсегда одну его фразу. С большой силой приходит большая ответственность. Силы во мне теперь столько, что на многих хватит. Поэтому я подумал, что могу помогать людям, которые в этом нуждаются, — пожимает плечами Питер, разглядывая его лицо, будто не делал это раз десять до этого. — Но потом что-то пошло не так, да? — хмыкает Локи и подтягивает ноги парня к себе ближе, чтобы те не соскользнули с его коленей. — Кто-то. Я просто осознал, что они такие же люди. Увидел всё своими глазами и понял одну вещь. Нет, я не хочу быть таким же, как они. Наоборот. Мне хватает того, что в Квинсе люди в безопасности, если я выхожу на патруль, а всё остальное на них. Они ведь такие важные Мстители, — фырчит Паркер, кривясь, из-за чего слышится тихий смех. Тот самый, от которого внутри становится теплее, а в животе начинают ползать паучишки. — И что, даже в гущу событий не полезешь? А как же приключения на мягкое место? — с прищуром спрашивает Лафейсон, хитро усмехаясь. — Только если ты будешь рядом, чтобы подхватить моё бренное и раненное тельце. В ином случае нет. — Наглец.***
— Нед сегодня сказал, что ему звонил… ты не поверишь, кто именно. Кажется, это становится уже традицией. Как только на часах отображается полночь, они оба оказываются на подоконнике в гостиной. Отсюда лучше видны звёзды, да и тёмный лес становится притягательным. Днём между ними летают саркастичные шутки или подколки с какими-то поверхностными разговорами, но самое сокровенное дожидается ночи. Не было никаких условностей или правил. Просто так решили оба, а менять никому не захотелось. — Президент? Актёр? Кумир? По кому вы там с ума сходите? — закатывает глаза Локи, закрывая принесённую с собой книгу, и внимательно смотрит на чуть хмурого парня. — Только не говори, что Капитан Америка. — Почти. Ему звонил Старк, — вздыхает Питер, обнимая себя за плечи. От холода ли или от не самых приятных воспоминаний, неважно. И Лафейсон видит, как внутри него снова идёт борьба, поэтому принимает необдуманное, но приятное решение. Паркер удивлённо смотрит на Локи, когда тот тянет его за руку к себе, и послушно подаётся к нему, переставая дышать. Да, прошло полтора месяца, как они живут в одном доме, однако, объятий у них ещё не было, тем более таких. Правда, не сказать, что парень против. Наоборот, рад такому стечению обстоятельств, ведь можно спокойно откинуться спиной на крепкую грудь. — Из-за тебя звонил? Почему не тебе? — спрашивает Локи, пытаясь понять, что чувствует сейчас. Определённо тепло от полулежащего на нём парня, но ещё какое-то непонятное ощущение внутри. Там, где должно быть сердце, которое всегда было ледяным. Так почему сейчас лёд даёт трещину, желая получить то, что все именуют любовью? — Возможно, я сменил номер, добавил его в чёрный список, а с незнакомых не беру? — неуверенно бормочет Питер, беря его руку в свою, и проверяет, чья больше. К сожалению, победа достаётся не ему. Или ему… ведь тот переплетает пальцы, успокаивающе поглаживая по внешней стороне. — Он думал, что мой друг расскажет всё обо мне. Только знаешь, Нед никогда этого не сделает. — Ты уверен, что… — Да. — Ты даже не знаешь, что я хотел спросить. — Знаю. — И что же? — Я не хочу больше быть использованным. Он говорил, что верил в меня, а в итоге нет. Не верил. Для него принципы важнее, чем жизни людей. Инопланетное оружие — не уровень Мстителей. Поэтому нет. Мне плевать, что он заметил всё это. Поздно. Я оказался в лапах тьмы, и меня всё устраивает. — Ты где лапы увидел?! — Да вот они! Огромные! — Ну всё… — Ло-оки!***
— Меня на свидание пригласили. В пятый раз. Питер не знает, почему они снова сидят так, но ему всё нравится. Лафейсону, кажется, тоже, потому что тот удобнее обхватывает ногами его бёдра, не давая ему сползать ниже по подоконнику, а носом утыкается в кучерявый затылок, расслабляясь. Если обоих это устраивает, так зачем что-то менять? Тем более у него уже летние каникулы, поэтому можно сидеть хоть до утра. Чем они и занимаются, ведь на горизонте, над линией леса, появляются просветы. — Да? Неудивительно. Люди ведь не слепые, видят то, что теперь не скрыто слоями одежды, — согласно бормочет Локи, ведя носом по затылку к уху. — И что ты ответил? Отказался? — Нет. Сказал, что подумаю. Он был слишком настойчив в желании провести со мной вечер, — хитро улыбается Паркер, чуть наклонив голову вперёд и вбок. — Почему? — недовольно спрашивает Лафейсон, скользнув уже губами за ухом и по жилке на шее. — Почему что? Не отказался? Был настойчив? — выдыхает Питер, быстро облизывая губы, и прикрывает глаза. Если всё получится, то всё это закончится, наконец. — Почему не отказался? Он ведь надеется сейчас, думает, что ты согласишься, а потом будет опечален отказом, — мурлычет Локи, чувствуя, как плавится в его руках парень, и понимает, что ему это нравится. Непривычно, но до безумия приятно знать, что это из-за него. Нравится, когда сердце больше не покрывает корка льда рядом с ним. Нравится понимать, что всё взаимно. — Отказом? Как же так? Я ведь собирался согласиться, — наиграно грустно бормочет Паркер и поворачивает голову к нему, зная, что его раскрыли. Однако доиграть следует до конца, чтобы получить свою награду. — Ты совершенно не умеешь лгать. По крайней мере, мне, — тихо смеётся Лафейсон и накрывает его губы своими, неторопливо целуя. С самого начала всё это казалось им странным. Флирт, шутки и подколки как-то стали этим. Нет, не любовью, воспылавшей так внезапно с первых встреч, но чем-то близким к этому описанию. Интерес, любопытство, желание узнать друг друга лучше, без всяких масок высокомерия, забитости и глупости. И они смогли это сделать. Переступили через себя, начиная доверять и открываться. За что и получили быстро бьющиеся сердца, паучишек в животах, и нежные поцелуи с глупыми улыбками.***
— Хэй, Нед, взломай мой телефон и напиши на номер «Лапка Тьмы», что я задержусь и буду дома только через час. Здесь какой-то монстр орудует, — запыхавшись, говорит Питер в наушник, которые они с другом сделали для связи между собой. — Ты серьёзно записал его так? Он знает об этом? Мне уже заказывать тебе гроб? — спрашивает Лидс и выполняет его просьбу, отправляя сообщение. — Я записан у него не лучше, так что молчи. Локи убьёт меня только в том случае, если я приду домой раненным. Так что гроб заказывай. Так, на всякий случай, — фырчит Паркер, уворачиваясь от удара монстра, и связывает паутиной его конечности, но та рвётся, словно нитка, стоит ему развести их в разные стороны. — Вот чёрт. Кто это вообще такой?! — Информации на него нет, поэтому я не могу помочь, Пит, — сожалеюще произносит Нед, хмуро глядя в монитор ноутбука, где показывается трансляция новостей и видео с микрокамеры на костюме парня. — Слушай, а это не квинджет Мстителей там летит? — Читаури их пожри. Почему именно сегодня?! — шипит Питер, закатывая глаза, и снова пытается замотать в несколько слоёв паутины конечности монстра, что раза в два выше его и шире. Паутина снова рвётся, хоть уже и с большим трудом, чем в первый раз. — Напиши Локи, что может меня сегодня не ждать. Кажется, это надолго. А ведь день так хорошо начинался. Они с Лидсом спокойно отсидели в школе все уроки, и пошли к нему домой, чтобы собрать набор лего и обсудить завтрашний вечер. Ничего, конечно, особенного в нём не будет, если не считать прошедших полгода со дня встречи Паркера и Лафейсона, но ему очень хочется устроить маленький праздник. Всё-таки он благодарен Локи за всё, что тот сделал для него, и продолжает делать. И сейчас все планы накрываются медным тазом, ведь его отбрасывает в стену дома, а из лёгких вылетает весь воздух. — Пит? Как ты там? Не молчи, дружище, — паникующе бормочет Нед, нервно ёрзая в кресле, когда тот не отвечает. — Может мне попросить его забрать тебя? Мстители там и без тебя справятся. — Всё… всё нормально. Не нужно ничего больше писать, — с хрипом произносит Питер и снова включается в бой, уже ничего не говоря и никак не комментируя вопросы героев в свою сторону, отвечая лишь по делу. Честно, он не ожидал снова увидеть в одной команде Капитана Америку и Железного Человека, но те, кажется, всё решили, а теперь снова вместе спасают мир, хоть и огрызаются иногда друг на друга. С ними прибывают ещё Наташа и Тор, и Паркер с трудом сдерживается, чтобы не спросить, где они остальных потеряли. В принципе, ему на это плевать, потому что под конец этот монстр вжимает его рукой в какой-то гараж, из-за чего хруст пары рёбер слышит даже Лидс, шепча что-то в духе «так будет лучше». Питер даже не пытается понять, к чему это. Голова почти не работает, поэтому парень лишь приваливается к помятой стене гаража, держась за грудь, и контролирует дыхание, отзывающееся болью. Монстр лежит чуть дальше, поражённый ударной дозой молний и энергией репульсоров, если Паркер правильно всё запоминает. Однако непонятно, зачем Тор со Старком идут в его сторону. — Пит, помощь уже в пути, — звучит в наушнике облегчённый голос Неда. — Ты же не скорую вызвал, да? — с кашлем спрашивает Питер, осторожно поднимаясь на ноги. — Ты за кого меня принимаешь? Нет, конечно. Это намного лучше. Правда, на похороны придётся тратиться. — Мне зелёный гроб. Со змейками. Символично будет, — фырчит он и стягивает маску, когда к нему подходят. Кажется, кто-то удивлённо охает, по звуку напоминая голос Роджерса. Да, они не знали, кто скрывается под именем Человека-паука. — Вы что-то хотели? Знаете, я слегка спешу. Меня дома ждут. — Не дома, друг, — осторожно произносит Лидс, понимая, что до него так и не дошло это. — В смысле «не дома»? Нед? Не смей говорить, что ты вызвал его сюда! Я на тебя читаури натравлю! Сдам Мишель на опыты! — шипит Паркер, испуганно округляя глаза, и сглатывает, замечая удивлённые взгляды Мстителей. — Кхм. Простите. Мой друг творит то, что не нужно. А теперь я пойду, дабы избежать новых встреч. Не рад был повидаться со всеми вами. Хотя, Мистер Одинсон, вас это не касается. До свидания. Питер успевает сделать лишь три шага до начинающегося конца света для него. И всё из-за Неда, который хотел лишь помочь. Он это ценит, да, но не тогда, когда это выльется наказанием ему завтра. Или послезавтра. Ещё и встреча с теми, с кем парень не желал видеться больше. Особенно со Старком, что смотрит на него так прищуренно и с упрёком, от чего становится смешно. Не работают больше взгляды. Упрёки тем более. И не такое приходилось терпеть на себе. — Брат? — удивлённо звучит за его спиной, когда Паркер заносит ногу для четвёртого шага. Вот чёрт. — О, ряженные клоуны снова в сборе. Давно не виделись. Привет, братец. Взаимно не рад тебя видеть, — отмахивается Локи и быстро сокращает расстояние с парнем, прокашливаясь. — Далеко собрался? Питер разворачивается медленно, оттягивая время до неизбежного, и смотрит на него с улыбкой. Мягкой и нежной, как любит Лафейсон, только в этот раз не срабатывает, потому что в глазах плещется беспокойство наравне со злостью. От этого становится хуже, а влажные волосы и прилипшая к телу рубашка ещё больше всё ухудшают. Видимо, его застали в душе, что не есть хорошо. — Да, знаешь, я домой спешу. Меня там эта, змейка ждёт. И мне нужно спешить, да. Ну, я пойду? — нервно смеётся Паркер, мысленно убивая Неда, чей смех звучит сейчас в наушнике. — О, как мы заговорили? Так вот боюсь тебя расстроить, Паркер, я здесь. И домой ты не попадёшь без меня. Почему? Ты сам знаешь ответ на этот вопрос, — с рычащими нотками произносит Локи, подходя к нему вплотную и осматривая. — Не ругайся. Я знаю, что снова напортачил, но писал-то тебе не я, а Нед. К нему все вопросы. Можешь даже к читаури его отправить, — неуверенно улыбается Питер и смотрит так виновато, что сил бороться с этим нет, поэтому в следующее мгновение он оказывается в мягких объятиях под ругань друга. — Не переживай, Лидс. К читаури отправится Паучок, не ты, — говорит Лафейсон в наушник, из-за чего тот спокойно выдыхает и отключается, пока ему ещё что-то не придумали. — Домой? Парень уже собирается кивнуть, как сбоку от них раздаётся покашливание, привлекающее их внимание. Они переглядываются и синхронно закатывают глаза, оборачиваясь к Мстителям, которые хмуро смотрят на них. Хотя кто-то с непониманием, как Тор. — Знаете, мне срочно нужно к своему доктору, чтобы залечить раны. Душевные и физические, потому что мне снова сломали три ребра. Поэтому у вас всего два вопроса, — тяжело вздыхает Питер, снова заходясь в кашле, и опирается на Локи. — Какого чёрта происходит? — спрашивает Старк и отмахивается от привычного «не выражаться». Не до этого сейчас. — Понятия не имею. Хотя нет, имею. Вы не даёте нам уйти домой, чтобы отдохнуть. Знаете, я с этим ино-монстром дрался дольше, поэтому устал. Так что дальше. И советую быстрее, пока змеюга не проснулся, — невинно улыбается Паркер, за что получает шлепок по бедру от Лафейсона. — Договоришься ведь и завтра получишь у меня. — Ты помнишь, что завтра за день? — Конечно. С тобой и не такое запомнишь, — приподнимает уголок губ он, глядя на парня. — Ты забыл выключить ноутбук, пока мылся. Кстати, отличный план. Только на полночь ничего не планируй. — Хорошо, — чуть краснеет Питер, утыкаясь лицом ему в грудь, и пищит еле слышно. Боже, так облажаться только у него получается. — Что всё это значит? — снова спрашивает Старк то, что интересует уже всех, кто наблюдает за ними. Не мог же этот ребёнок повестись на уловки Бога коварства? О чёрт. — Да ничего это и не значит, — пожимает плечами Локи, спокойно глядя на них, но все прекрасно видят, какой огонь пылает на дне зрачков. — Хотя нет, значит. Полгода назад ты потерял кое-что важное, а я нашёл. Точнее, мне свалился кое-кто на руки. Поэтому сразу проясним один момент. Узнаю, что лезете к моему человеку, вы знаете, чего можно от меня ожидать. А я узнаю. У вас было время, чтобы понять, что сокрыто под маской Паука, но вы не захотели. Так что время ушло. Надеюсь, больше не увидимся. — Мистер Одинсон, вас это не касается. Он ск… — только и успевает сказать Питер, как его затыкают поцелуем и уносят через портал домой. Туда, где не будет тех, кто однажды оставил в одиночестве. Туда, где не болит сердце от неприятных воспоминаний. Туда, где всегда будет тепло, уют и тёплые объятия. Туда, где примут любым и не отпустят, даже если будет необходимо. — Люблю, — общий шёпот сливается в один между осторожными поцелуями, наполненными нежностью, переживаниями и страхом потери. Туда, где творится магия любви и понимания.