Они пришли убить нас

      Прохладную комнату согревал скрип старенького механизма, нещадно используемого на протяжении уже более двухсот лет. Металлическая панель печатной машинки была всячески исцарапана и сильно испачкана ржавчиной.       — Как тебе может нравиться этот хлам? — из массивного рваного отверстия в картонной стене раздался прокуренный мужской голос, — только время прожигаешь впустую.       — У бесфракционников времени предостаточно, не считаешь? — хотелось плеваться ядом от подступившего к голове раздражения.       — Пошел к черту, Хейес, — мужчина с почти бесцветным шрамом, расположившимся на переносице, решил все же оставить Питера в покое, смачно сплюнув на землю рядом с насквозь проржавевшим подобием стиральной машины.       — Животное, — злобно пробубнил бывший бесстрашный.       Питер никогда не привыкнет к невежеству бессфракционников. Ему не нужны были люди, только машины из далекого прошлого человечества. Подобные игрушки стало практически нереально найти. Они остались со времен двадцатого века, почти первые в своем роде, невероятная редкость. Он любил подолгу изучать разваливающиеся от старости механизмы, точно надеясь найти в них что-то.       — Эй, крутыш, я одолжу твою щетку? – в импровизированную обитель Питера, собранную из остатков стен когда-то стоявшего здесь дома и пары картонных брезентов, ленивой походкой пожаловал еще один невежественный примат, как в мыслях величал «соседей» Хейес.       — Это не щетка, а электрический массажер для головы, — вскинув голову к грязному потолку, Хейес вспомнил о своей ненависти ко всему этому. – И нет, не одолжишь.       — Да пошел ты, — где-то он уже это слышал, — прекращал бы строить из себя умника, — безликий бесфракционник почесал сальный темноволосый затылок и направился к выходу из жилища Питера. – Это не щетка, — кривляясь, передразнил Хейеса он..       Пусть эти люди и были невежественны, но точно более безобидны, чем любой искренний. Здесь почти никогда не было драк, чего не скажешь о Правдолюбии и Бесстрашии.       — Надеюсь, ты последний на сегодня, — Хейеса за сегодня послали как минимум пятеро «соседей», не получив должных ответов на свои невежественный вопросы.       Друзьями Питера теперь были не Молли и Дрю, а парочка допотопных телевизоров середины двадцатого века. Он часто говорил с выцветшими экранами.       Хейес был «психом» даже для изгоев местного общества. Конечно, ведь странно говорить с парочкой неработающих мониторов, когда вокруг столько потенциальных собеседников.       Ни в Лихачестве, ни в Искренности брюнет не увлекался техникой, тем более такой старой и давно забытой жителями Чикаго.       — Хейес, бесстрашные пришли!       В коморку парня впопыхах забежала Джозефин, единственная, с кем Питер смог поладить.       — О чем ты?       — Бежим, Питер, они пришли убить нас!       Только не это. Больше всего бывший бесстрашный боялся именно этого. Они точно убьют его, именно его. Это сделает Трис. Он видел это во снах не меньше семи раз после изгнания из бесстрашия.       — Оставь свои машины!       Но у него были только они. Оне не сошел с ума от позора и собственного ничтожества только благодаря им. Парень успел собрать в охапку печатную машину и пару древних мобильников. Джозефин давно убежала в сторону полей Дружелюбия на Юге. Хейес чувствовал, как страх сковывает его движения, а выстрелы, доносившиеся с улицы, только подкрепляли его.       Он вдохнул как можно больше воздуха и решительно направился в сторону выхода, ногами ломая картонную баррикаду. Питер поспешил успел найти знакомые спины вдали и сорваться вслед за ними. Под ногами стопками лежали тела бесфракционников, а запах крови уже успел въесться в волосы. Ноги подкашивались от страха и волнения. Перед глазами периодически плыло.       Пробежав несколько метров на ватных ногах, Хейес почувствовать, как руки словно отказали, и старая техника полетела на землю, — в свой последний полет, — прямо к мертвым изгоям. Жжение в груди не давало сделать вдох, а ноги подкосились окончательно. Питер упал на колени, а затем и вовсе слился с кровавым одеялом из бездыханных тел бессфракционников.       — Эй, спящая красавица, подъем, - откуда-то извне послышался грубый мужской голос, — подъем, я сказал, — теперь он почувствовал толчок в левое плечо.       По всему телу прошлось что-то сродне электрическому заряду. Хейес распахнул карие глаза, подскочив на жесткой кровати. Перед ним стоял Фор, скрестив натренированные руки на груди. Во взгляде читалась легкая обеспокоенность состоянием неофита. Питер глубоко вдохнул долгожданную порцию воздуха, начиная понимать, что с ним произошло.       Это был всего лишь сон. Самый страшный кошмар Питера Хейеса, который никогда не должен был стать реальностью.