***
Работа страны никогда не заканчивается по возвращении домой. Поэтому после небольшого перерыва на чай, Англия не переодеваясь отправился к себе в кабинет. Отчеты сами себя не напишут, а феям он перестал доверять это дело после того, как в бюджет были внесены правки о закупках волшебной пыльцы в промышленных масштабах для государственных нужд. В феврале пришлось выделить на здравоохранение на 5% больше бюджетных средств чем было заложено в бюджете, а значит в марте получилось… Уэльс, вообще-то, зашел уточнить некоторые вопросы по поводу антимонопольного законодательства. Он предусмотрительно постучался в дверь в кабинет брата, но ответа ждать уже не стал. — Слушай, Ар… Договаривать он не стал, ибо увидел Артура опустившим голову на сложенные на столе руки и сладко посапывающим, а возможно еще и пускающим слюни на бюджет государства на этот год. Ну и ладно, там все равно ничего хорошего не было. Такую неидеальную картину идеального брата просто нельзя было упускать. Дилан бы не пожалел и всей памяти телефона на это, но хватило и удалить приложение с картой пабов, в крайнем случае спросит у Скотта. Зато теперь у Дилана есть целая папка с очаровательным лохматым Артуром, лицо которого впервые за долгое время выражает блаженное спокойствие. Папку скопировать на карту памяти, а карту в шкатулку с замком. Оригинал папки тоже под пароль. Таким сокровищем Уэльс делиться ни с кем не собирается.***
Домашний свитер без единого катышка, светлые джинсы, потертые исключительно в нужных местах. Очки в тонкой оправе, показывающие, что зрение — возможно единственное неидеальное в Артуре. Мерно потрескивающий огонь в камине, поддерживающий комфортную температуру в гостиной. Декоративные подушки в тон дивана и кресел. Фарфоровая чайная пара на кофейном столике из красного дерева и венецианского стекла. И даже томик книги в руках, несмотря на свою очевидную потрепанность, был таким, каким должен был быть. У только что вернувшегося домой Шотландии даже зубы свело от такой идеальной картины. Эдакая постановка для обложки «IKEA», если бы компания была английской, конечно. Он просто машет рукой и отправляется вместе со всей своей неидеальностью спать в свою неидеальную комнату. Наверное, единственную в доме, которую Англии не дали отремонтировать по его вкусу. Поэтому она всем своим видом напоминала шотландский замок — разваливающаяся, сырая и с призраками.***
Через два часа восстановленных сил еще не хватало на активную жизнедеятельность, но желание пить оказалось явнее, чем умереть, поэтому Скотт встал с кровати и пошел на кухню. Взяв бутылку с водой из холодильника, Шотландия решил немного пройтись по этажу чтобы отойти ото сна и прийти в себя. В своем небольшом путешествии он дошел до гостиной, где обнаружил, что камин все еще горит. Решив, что пожара в 1666 всем хватило чуть больше, чем на всю жизнь, Скотт пошел погасить камин. Закончил он это дело с некоторым трудом, затем обернулся и заметил Артура спящим сидя на диване. Книга, раскрытая на случайной странице, лежала на коленях, голова парня склонилась на бок, очки съехали на самый кончик носа, а сам Артур сладко посапывал. Скотт решил спросить себя завтра, белая ли это горячка, а сегодня на всякий случай он достал телефон и сфотографировал увиденное с нескольких ракурсов. Ну, а если наутро там будет все то же самое, то Шотландия обязательно распечатает себе это в нескольких экземплярах.***
Северный Ирландия несколько недель отдыхал у сестры. Ну как отдыхал -делал все то же самое, что и обычно, только вокруг никто не спорил на разных языках, не грозился присоединиться к Скандинавам и не выливал в туалет свежий чай, который кто-то заваривал слишком долго. Возвращение было не лучшим днем в жизни, но хотя бы прошло спокойно. Только вот дверь в дом оказалась закрыта: Уэльс и Шотландия предупреждали, что сегодня их весь день не будет. И раз парадная дверь заперта, значит Англия на заднем дворе. Обойдя дом, Ирландия обнаружил открытой заднюю дверь в сад. Неподалеку обнаружился и хозяин дома, спящий на скамейке. Шляпа, предназначавшаяся для защиты лица от солнца, давно съехала с лица и лежала на земле рядом с лейкой. Веки Артура немного подрагивали от вечернего солнца, одна рука покоилась на животе, а вторая свисала с лавочки, ноги были сложены крест-накрест, рубашка немного задралась, открывая тонкую полоску почти прозрачной кожи на животе. Ирландия не знал, зачем ему зеркальный фотоаппарат в поездке в родные края, но сейчас он был безумно рад своей предусмотрительности. И вместительности карты памяти.***
Накрахмаленный воротничок болезненно белой рубашки. Стрелки на брюках, по которым можно делать архитектурные чертежи. Однотонный галстук, ни в коем случае не уже, чем положено, с классическим виндзорским узлом. Даже волосы в третий раз в жизни идеально зализаны назад. Больнично-стерильная скатерть. Чайная пара из китайского фарфора. Эрл Грей, купленный в Twinings и заваренный по всем традициям, совсем как Оруэлл в своем эссе завещал. Свежие сконы лежат небольшой горкой, а рядом баночка мармелада. Печатная версия «The Times», недавно отглаженная и потому еще теплая. Весь из себя идеальный Артур идеально не понимал, почему его братья смотрят то в фотоаппарат, то на него и то ли смеются, то ли умиленно улыбаются. А братья уже давно создали совместную коллекцию фотографий спящего Артура. И даже за кусок Норвегии они бы не отдали эту коллекцию никому. Потому что на ней было видно, что такой идеальный Англия на самом деле не совсем идеальный, немного слюнявый, лохматый и очень-очень милый.