Two sides/Same coin

       Лука возвращается домой в ужасном настроении. Часы, проведенные в библиотеке с бандой, оставили его с огромной головной болью и такими сухими и усталыми глазами, что он хочет вырвать их полностью, потому что они так сильно болят. Он входит в квартиру и бросает сумку с книгами на пол. Он подумывает о том, чтобы присоединиться к ним ‒ сдаться, рухнуть в кучу и позволить унести себя в страну грез, где экзаменов не существовало, ‒ когда голос Элиотта, такой восхитительно мягкий и взволнованный, зовет его из кухни. Боже, он такой пиздецки милый.        ‒ Лука?        ‒ Да? ‒ Лука не знает, слышит ли его Элиотт, но у него нет сил говорить громче.        Элиотт внезапно выскакивает в прихожую, и Лука резко отшатывается назад, уставившись на него широко раскрытыми глазами. Иногда количества энергии, которую излучает его бойфренд, так... много. Было ли это тем же самым, как в Чернобыле, прежде чем реактор взорвался? Затем Элиотт большими шагами сокращает расстояние между ними и заключает Луку в большие теплые объятия. Это идеально. До сих пор он не понимал, как сильно нуждался в объятиях Элиотта. Он тяжело наваливается на него, полагаясь на то, что Элиотт выдержит весь его вес и не позволит ему упасть лицом на пол. У Луки нет времени возиться со сломанным носом.        ‒ У меня есть пицца для нас, ‒ бормочет Элиотт в растрепанные волосы Луки. Они постоянно в таком беспорядке, когда он проводил пальцами по каштановым локонам в чистом, неподдельном отчаянии, пока перелистывал страницу за страницей классической литературы.        Лука закрывает глаза и жалобно всхлипывает. Боже, он так голоден, но не знает, хватит ли у него сил поесть.        ‒ Спасибо, ‒ все равно говорит он. Он просто хочет остаться стоять так, пока не заснет. Элиотт теплый и мягкий, а его выцветшая футболка пахнет кондиционером для белья. Расставание кажется ужасной идеей.        Одна из рук Элиотта баюкает шею Луки, ловкие пальцы потирают кожу сосредоточенными на определенных точках кругами, отчего Луке хочется превратиться в бескостную слизь.        ‒ Тяжелая ночка?        ‒ Да, и не в хорошем смысле.        Элиотт хихикает, оценив ужасную шутку, что вызывает у Луки легкую улыбку.        ‒ Мне очень жаль.        ‒ Еще пару недель, верно? ‒ Лука говорил себе то же самое снова и снова, но в данный момент слова не имеют смысла. Еще пара недель, по его мнению, могут быть годами ‒ они, безусловно, проходят так же медленно, ‒ и единственное, что он чувствует, что может сделать, чтобы скоротать время, ‒ это готовиться и стрессовать, как и все остальные студенты последнего года обучения.        ‒ Точно. Ты все еще хочешь устроить ночь кино или просто хочешь лечь спать?        Лука мог бы дать себе пощечину. Это их еженедельная традиция ‒ пицца, кино и вечерний сеанс поцелуев. Не то чтобы им нужно было планировать сеанс поцелуев. Просто именно так обычно и заканчивается эта ночь. Уютно устроившись под одеялом в темной комнате. Наверняка найдутся чьи-то шаловливые руки. Несмотря на то, что его энергия все время находится на низком уровне, Лука ни за что не откажется от вечера кино.        ‒ Ни за что! Теперь моя очередь выбирать фильм.        Улыбка Элиотта ослепляет, когда он наклоняется, чтобы поцеловать Луку в лоб.        ‒ Иди переоденься, а я все настрою, хорошо?        К тому времени, когда Лука выходит из спальни в спортивных штанах и одной из футболок Элиотта, Элиотт уже разбил лагерь перед их подержанным телевизором. На кофейном столике стоит коробка с пиццей и пивом. DVD-диски разбросаны по полу короткими стопками. У них есть все задатки хорошо проведенного вечера, но Лука находит Элиотта хмуро смотрящим на свой телефон, быстро набирающим текст. Желудок Луки сжимается.        ‒ В честь чего такое лицо?        Элиотт резко вскидывает голову. Он пытается улыбнуться, чтобы избежать этого вопроса, и невинно спрашивает:        ‒ Что ты имеешь в виду?        ‒ Я видел это лицо, ‒ мрачно настаивает Лука, плюхаясь на диван рядом со своим парнем. Он этого так не оставит. ‒ Что случилось?        ‒ Эм... Это Лола.        Ох.        Лука чувствует, как верхний правый угол его рта кривится. Элиотт смотрит в его сторону печальным и удрученным взглядом. О нет. Лука знает этот взгляд. У Элиотта было точно такое же выражение лица в тот вечер, когда бедняжку Фифи подавали к ужину.        ‒ Просто у нее была тяжелая ночь, ‒ тихо говорит он. ‒ Она поссорилась со своим отчимом, а Дафна ‒ с Базилем.        Лука сжимает губы и вздыхает. Сначала щенок шоколадного лабрадора, потом Фифи, а теперь еще и создающая проблемы младшая сестра Дафны. Он хочет разозлиться, ощетиниться на незаданный вопрос, каким бы незрелым он ни казался, потому что это должна быть их ночь, и все же имя Лолы снова слетает с губ Элиотта.        Но, честно говоря, кто бы ни хотел иметь наставника в своей жизни, когда все становится дерьмовым? Как ни раздражает Мика, Лука считает его своим наставником, и посмотрите, где он сейчас. Живет со своим парнем и наконец-то принял самого себя. Может быть, Лоле просто нужен кто-то вроде Элиотта, ее Мики, в ее жизни. Внезапно Лука чувствует себя намного ближе к младшей девочке и быстро прогоняет эту мысль далеко-далеко. Он никогда не был настолько испорчен.        Но все равно.        Нахуй.        Он наклоняется вперед, хватает кусок пиццы с сыром и отрывисто говорит:        ‒ Просто скажи ей, чтобы она пришла со всем своим.        Элиотт смотрит на него широко раскрытыми глазами. Улыбка дергается, чтобы расплыться, но он сдерживает ее, как будто не верит в то, что только что услышал.        ‒ Правда?        ‒ Да. Ты не можешь оставить свою новую приятельницу на произвол судьбы. К тому же, лучше, чтобы она была здесь, чем на улице, верно?        Элиотт врывается в пространство Луки, прижимаясь их телами друг к другу, и оставляет поцелуй на щеке Луки.        ‒ Ты самый лучший!        Лука пытается улыбнуться. Он действительно пытается, но он знает, что с наличием Лолы в их квартире нет никакой возможности, что они устроят сеанс поцелуев сегодня вечером. Через полчаса раздается стук в дверь, и Элиотт встает, чтобы впустить Лолу. С сальными волосами и бледнее листа бумаги, Лола определенно раньше выглядела лучше. Хуже всего то, что она плакала. Но это лучше, чем подсесть на кокаин.        ‒ Я могу разогреть тебе пиццу, если ты голодна, ‒ предлагает Элиотт.        На долю секунды Лола выглядит смущенной, как будто она все еще не ожидала, что Элиотт будет таким чертовски милым. Лука уже бывал в таком положении. Иногда он все еще считает невероятным существование такого человека, как Элиотт.        ‒ Это было бы здорово. Спасибо.        Элиотт исчезает на кухне, и Лола с Лукой остаются неловко смотреть друг на друга. Наконец он кивает на свободное место рядом с собой.        ‒ Тогда присаживайся.        Она делает это, но она жесткая, как камень, и все еще сжимается в своей черной толстовке, как будто она готова убежать при первом же намеке. Лука ведет себя так, будто ничего необычного не происходит. Как будто они всегда проводят вечера кино с младшей капризной сестрой его подруги. Ничего страшного.        ‒ Я вам мешаю, не так ли?        Она говорит несчастным голосом, и это вызывает неожиданную боль в сердце Луки. То же самое он сказал Мике, когда тот предложил ему свой подвал после побега из дома.        ‒ Не беспокойся об этом, ‒ коротко говорит Лука. ‒ Хочешь помочь мне выбрать фильм? Последний фильм, выбранный Элиоттом, был пиздец какой скучный, что я даже заснул в прошлый раз. Мне нужна месть.        Намек на улыбку мелькает на бледном лице Лолы, прежде чем она эффективно подавляет ее. Он должен признать, что ее игра в лицо без эмоций находится на уровне.        ‒ Он... совсем другой, правда?        Лука издает легкий смешок.        ‒ Подожди, пока он не заставит тебя слушать его музыку, ‒ он останавливает себя. Почему он говорит так, будто Элиотт и Лола собираются стать друзьями ‒ не разлей вода? Это не так. Он поможет ей пережить это тяжелое испытание. Она собирается помочь ему с его фильмом. Конец истории.        ‒ Так плохо, да?        ‒ Это пиздец как ужасно.        Она присоединяется к нему на полу, и они вместе начинают разбирать фильмы.        ‒ Просто вышвырните меня, если вы, ребята, захотите устроить что-нибудь попозже, ‒ сухо говорит она.        ‒ Ха-ха, очень смешно, ‒ это заставляет искреннюю ухмылку появиться, хотя и ненадолго. Маленькая засранка. Она растет в его глазах независимо от того, хочет он этого или нет. ‒ Итак, ты уже читала сценарий Элиотта?        Она качает головой. Он знает, когда кто-то уклоняется от вопросов, поэтому он бросает эту тему и продолжает просматривать фильмы.        ‒ А как насчет этого?        ‒ Убить Билла? Нет, Элиотт обожает этот фильм. А как насчет этого?        ‒ Ты шутишь, да?        ‒ Ага. Этот фильм отстой. Я даже не знаю, почему он купил его домой. О, эй! Смотри! ‒ он держит фильм так, чтобы она могла увидеть обложку. ‒ Да?        Лола одаривает его улыбкой. Впервые она достигает ее глаз. Элиотт наконец возвращается с тарелкой горячей пиццы и банкой кока-колы, которую он протягивает Лоле, прежде чем опуститься на диван между ними, широко раскинув руки вдоль спинки дивана.        ‒ Так что мы будем смотреть сегодня?        ‒ БАМ! ‒ Лука подносит диск к лицу Элиотта и смотрит, как его серые глаза бегают, пока он читает название.        ‒ Ой, детка, ‒ жалобно скулит он. Лука усмехается. Именно на такую реакцию он и рассчитывал. ‒ Но он такой длинный.        Где-то в мозгу Луки крутится грязная шутка, но он молчит, потому что среди них есть несовершеннолетний. Не то чтобы ее заботили какие-то дурацкие шутки, но никогда не знаешь наверняка.        ‒ Неважно. «Братство Кольца» ‒ это шедевр.        Элиотт закатывает глаза. Он делает это не очень часто, поэтому Лука считает это победой. Месть успешно состоялась.        ‒ Хорошо, но мы можем посмотреть обычную версию?        ‒ Сэр, обычной версии не существует. Есть только режиссерская, ‒ Лука сполз с дивана и вставил диск в их playstation. Он снова и снова говорит Элиотту, что они могут просто скачивать фильмы, как нормальные люди, но Элиотт полностью убежден, что физические копии намного лучше цифровых. Лука полностью убежден, что Элиотт ‒ хипстер в душе.        ‒ Но…        ‒ Элиотт, если ты будешь продолжать ныть, мы устроим марафон по всей трилогии.        ‒ Лука! Ты ведь не хочешь смотреть это, правда, Лола?        ‒ Режиссерская версия или грудь, Элиотт.        Элиотт стонет и откидывает голову на спинку дивана, выглядя совершенно преданным.        ‒ Блять. Вы двое ‒ самые худшие.        Когда фильм начинается, Лука прижимается к Элиотту, готовый затеряться в четырех великолепных часах непрерывной фантастики, экшена и неоспоримой горячности Арагорна. Как всегда, он накрывает их слишком большим одеялом, бросая лишнее на колени Лоле, потому что есть ли другой способ посмотреть фильм? Она бросает на него любопытный взгляд, который он игнорирует. В конце концов она расслабляется, сбрасывает обувь и сворачивается клубочком под длинным одеялом.        По итогу они смотрят «Две башни», потому что и Лука, и Лола единодушно решают, что это лучший фильм из трех, поэтому, конечно, его нужно смотреть. Элиотт делает вполне обоснованную попытку не заснуть, но в конце концов падает на Луку и крепко засыпает.        Телефон Лолы пищит, и она достает его.        ‒ Это твой отчим?        ‒ Ага.        ‒ Ты же знаешь, что можешь остаться здесь на ночь, если не хочешь идти домой, ‒ Лука говорит медленно, как будто не совсем веря, что слова слетают с его губ. Но он знает, каково это ‒ иметь дом, в котором ты не можешь находиться. Дом, из которого ты скорее сбежишь, чем застрянешь между его стенами.        ‒ Правда?        Они пристально смотрят друг на друга, словно оценивая.        ‒ Разве ты не хочешь посмотреть, чем закончится фильм?        ‒ Да. Да, хочу, ‒ она медленно убирает телефон и снова устраивается на диване. ‒ Спасибо.