Дурак

Каждый вечер пятницы Чимин ощущал себя ужасно. Каждый вечер пятницы одно и тоже. Строго по расписанию, в 19:00 без каких либо опозданий, за исключением пары-тройки случаев, на протяжении полугода у Чимина случается маленькая депрессия. Каждый вечер пятницы в 19:00 на его левой ноге растёт цветок, а это значило, что его соулмейт занимается сексом. Каждую пятницу он запирался в своей комнате и плакал. Он понятия не имеет, зачем его соулмейт делает это, но ему было жутко больно от того, что это происходит не с ним. Цветок рос медленно и больно, а Пак закрывался в себе все больше, было труднее надевать шорты в апреле, потому что стыдно было показывать, что твоя половинка уже нагуляла 30 сантиметров, а у тебя на ноге росточек, который даже при определённой обуви не видно. И так продолжалось довольно приличное время, пока в один прекрасный момент на футболе в университете он не увидел его: глава футбольной команды, староста группы и довольно популярный ученик. Его звали Ким Сокджин. Это была первая игра в этом году, на которую Чимин вообще пошел, остальные он либо прогуливал, либо не смотрел, но сейчас… Парень был из семьи с очень хорошим достатком, не имеющий ни одного скандала или даже открытых отношений, но все равно заставляющий женскую половину института смотреть на себя с сердечками в глазах. Чимин тогда минут пять просто пялился прямо перед собой с пустой головой, а потом снова перевел взгляд на его ноги! С их цветком! Его правая хризантема была почти до колена, левой метки не было даже видно, она была спрятана за кроссовком, но в том, что это их цветы он даже не сомевался: все тот же яркий розовый цвет, черный контур, и пять лепестков на бутоне, с еще не раскрывшимися двумя сверху. Композиция даже издалека была узнаваема, поэтому Чимин, никогда в жизни не интересующийся футболом, досмотрел матч до конца, любуясь смотря на своего соулмейта. Он и вправду красив. Его черные волосы ему идеально подходили, широкие плечи были действительно внушительными и мужественными, а его игра делала его довольно горячим на поле, Чимин понимал, чем он так привлекает противоположный пол. Самое грустное — ему даже посоветоваться было не с кем. У него не было друзей в этом городе, только Чонгук из родного Пусана, общение с которым по причине расстояния сошло на нет. С мамой такие подробности его жизни обсуждать было слишком смущающе. Да что там? Он даже не говорит с ней о том, как прошел его день, так какие к черту советы? Ну нет. Чимин начал думать, что зрение стало его подводить, потому что ситуация совершенно комичная, как из не смешного фильма про красавицу и чудовище. Все-таки сидел он далеко, даже его хорошее зрение может иногда подвести, тем более процент, что соулмейты были одного пола и внутри одного города и тем более университета ничтожно мал. Сам Чимин таких знакомых не имел. Возможно, он ошибся. Но просидел до самого конца, до момента, когда игроки уже давно ушли вместе с болельщиками, а Чимин почему-то грузил себя странными мыслями: от человеческого существования до мысли о том, что воздух медленно убивает нас на протяжении всей жизни. Как же наши проблемы на самом деле ничтожны… Чимин задумался о том, что вселенная такая огромная, просто гигантская, а люди, которые почти ничего не знают и не значат придумывают себе миллион проблем и страданий. И Пак не был исключением. В чем же тогда смысл? В страданиях? Или наоборот смысл в счастье? Тогда что такое счастье? Даже сейчас Чимин поймал себя на мысли, что задает себе тонну ненужных вопросов. Какое вообще у них значение в этом огромном мире? Да, он опять задал себе вопрос. Но ответ знал — у них нет значения. Значит ли это, что не стоит себя грузить бессмысленной бессмыслицей? Увидев охранника, который скорее всего шел закрывать трибуну и который наконец прервал поток его мыслей, ему все же пришлось встать, но так как домой идти не хотелось совершенно, он зашёл в местное кафе, расслабить разум за чашкой чая в тихой обстановке. Но как только он переступил порог заведения и прошел дальше, чтобы занять свой любимый стол в углу, до ушей донёсся неприятный галдеж, а на самого Чимина налетел знакомый силуэт в не совсем трезвом виде. «Ким Сокджин?» — шокированно подумал Пак и опешил, не успев ничего сделать. — Эй, смотри куда прёшь, малой! — старшекурсник развернулся и грозно взял Чимина за грудки, а тот смерил его полным презрения взглядом, пытаясь отодвинуть лицо. Пак терпеть не мог пьяных, а уж тем более пьяных людей, которые приносили ему боль. — Прошу прощения, — мерно сказал он, осторожно, но уверенно убирая от себя руки Сокджина. — Будь аккуратнее в следующий раз, иначе… — он был слегка не в себе, однако вид у него был действительно устрашающий. — Джин? Кто это? Твой друг? — его перебил какой-то парень, имени которого Пак не знал. Чимин неосознанно уронил взгляд на ноги своего соулмейта, теперь метка была видна в деталях. Это действительно была она. — Нет, просто какая-то малолетка, пойдем, Юнги, — Джин уже равнодушно пожал плечами и развернул друга к своему столику. Ни о каком кафе и речи не могло идти. Чимин мигом выскочил из заведения и стремглав помчался домой, а через час его метка на левой ноге росла дольше обычного раза в два. Он тогда влетел в свою комнату, лег и притворился, что спит, чтобы не нарваться на обеспокоенный взгляд матери, но плакал он долго. На подушке образовалось большое мокрое пятно, лицо стало красным от бесшумной истерики, внутри бушевал гнев. Гнев на гребанную судьбу за подбор пар. Нет чтобы девушку? Да ладно девушку, хотя бы кого-то поскромнее, без этой надутости и гордости? Да хоть жабу, и то лучше будет! Настроение было такое, что хотелось запустить посуду в стену со всего маху, пнуть стул или заорать на всю катушку, но проблемы это не решит, так что ничего, кроме того, чтобы просверливать взглядом стенку у него не оставалось. *** В следующие недели две Чимин старался обходить шайку Джина и носил исключительно джинсы, хоть это и было жутко неудобно. Пришла пора летних шорт, теперь, если Чимин явится с голыми щиколотками и меткой которую теперь знает каждый ботан — проблем не избежать точно. Но потом майское солнце все-таки склонило и его, потому что играть в волейбол на улице без формы было трудно, а Хосок — главный их команды — всегда его ругал за неподобающий вид. А как то раз у них завязался интересный разговор… — Чимин! — Хосок приблизился к нему, кидая мяч в руки, — ты хорошо играл, — он широко улыбнулся и похлопал парня по плечу, — я набираю группу на соревнования. Ты хочешь? — Я? — Пак расширил глаза от неожиданного предложения и внезапного проявления внимания в его сторону, — Дахён играет намного лучше меня… — он похлопал глазами, но был приятно удивлён. Он все еще не отдышался от недавней игры, чувствуя пот по всему телу и подставляя лицо лучам солнца. — Дахён слишком высокомерный и вредный, а ты мне подходишь больше, — он шутливо сморщил нос, а Пак перевел взгляд на упомянутого игрока, что снял свою футболку и «проветривал» тело, хотя футболки итак были со специальными отверстиями, — мне не хватает одного на игру, я хочу выбрать из вашей группы, — Чон положил руку на плечо в дружеском жесте, — ты решай, меня мой друг где-то ищет, скоро ухожу. А, вон он! — Хосок увел взгляд куда-то вправо и помахал кому-то рукой. Чимин повернул голову и застыл. Прямо к ним шел друг Сокджина — Юнги. Тот самый, что был с ним в кафе. — Привет, — через какое-то время, когда Юнги подошел, он по-приятельски пожал руки с Хосоком и протянул Чимину, — привет. — Привет, — Пак слегка поклонился и вежливо протянул ладонь. Он вряд ли его помнил. Юнги задумчиво скользнул взглядом по его лицу, как по новому и повернулся к другу. — Мы с командами собираемся на совет по поводу соревнований завтра в актовом, — буднично проинформировал Юнги. Он украдкой взглянул на ноги нового знакомого и тут же отвёл взор, но через мгновение опешил и перевел взгляд обратно. — О, наконец-то, я уже думал никогда не назначат. А когда? — Хосок потянулся, так что странный взгляд Юнги на Пака он не заметил. Чимин нервно вздохнул, стараясь не ловить на себе глаза пришедшего и смотрел куда угодно, но только не на него. — В три. Ты уже собрал команду? — пару секунд еще Юнги попытался поймать чужой взгляд, но вскоре сдался. — Ну вот, жду ответа, — глава команды по волейболу с улыбкой посмотрел на Чимина, давая его другу возможность смотреть на него уже более уверенно. — О, хён, я не уверен, что смогу… — Пак в незнании отвёл взгляд и почесал затылок, вызывая у Чона смех. — Ха! Ты сегодня зарядил подачу так вкусно, что я уверен, ты можешь все, — Хосок, как всегда использовал непонятные эпитеты, — ну давай, ты же не завтра выходишь на поле, — он внушительно ударил кулаком в плечо, так что Чимин сжал губы и еле удержался, чтобы не поморщиться — до соревнований еще месяц, натренеруем тебя! — Ну я… только если ты уверен… — в этот момент Чимин думал о том, что придется сместить долги по учёбе и курсовую из графика. Ему и в правду нравилось играть в волейбол, хотя он не был уверен, что достаточно подготовлен, чтобы играть за весь универ. — Я уверен на все сто! — Хосок от радости заобнимал уже совсем смущенного Чимина под задумчивый взгляд Юнги, — все, дай мне свой какао, я тебе напишу время и добавлю в чат… если не забуду его создать… — хмыкнул Хосок про себя. — Бро, нам нужно идти, мы опаздываем, — приятель подал голос. — Все, все, почти записал, — Хосок вытащил телефон и начал забивать номер, под диктовку Чимина, — все. Какая у тебя фамилия? Пак? Все. Записал. Пак Чимин. Волейбол, — он сохранил контакт и протянул ладонь для рукопожатия, — спасибо, Чимин-и, выручил! Парень слегка потерянно пожал руку, прощаясь с Хосоком, и его другом, который подозрительно сощурил глаза в неодобрительной гримасе, но ничего не сказал. — Не за что, пока! — сказал обоим Чимин и быстро направился направился в раздевалку. Так Юнги, кажется, что-то понял. И Паку не нравилось это совсем. Его бы воля — замазывал бы тональным кремом, но во первых это было бы по-детски, во вторых, метка не замазывается ничем, а если и можно, то совсем ненадолго. Но, на удивление, за все время тренировок, что у Чимина и Сокджина редко пересекались, к нему никто не подходил, ничего не спрашивал, и кроме технических и практических вопросов с ним никто не разговаривал. Всю неделю. И Чимину даже первое время было страшно, что его в шортах увидят и сразу побегут разносить слухи, что Пак — соулмейт Джина, девственник, так еще и гей, просто комбо! Но нет, в зале были люди, которым не до твоей метки, им лишь бы воды попить во время, чтобы не задерживали просто так и чтобы мяч в голову не прилетел — до какого-то Пак Чимина им вообще дела не было. — Мин-и! — Хосок сегодня был доволен, хорошей игрой, — я горжусь тобой! Ты хорош, — он сел на скамью, возле которой стоял Пак. — Спасибо, — Чимин сел рядом, весь потный, русые волосы прилипли ко лбу, дыхание еще не восстановилось, — все точно хорошо? — О, нет, я забыл кое-что в кабинете, — он хитро на него посмотрел, — и тебе нужно сбегать, пока пары не начались и мне не дали люлей. Чимин зажмурился. Черт, он попался на эту ловушку. — И что это? — Ключи от зала, они нужны срочно, — он похлопал по плечу Пака, призывая его встать, — давай, здание большое, а сделать нужно быстро. Они на столе в аудитории моей группы, скажи что ты от меня, — Хосок завалился на бок, закрывая глаза. А Чимину не оставалось ничего, кроме того, чтобы подчиниться и встать, устало плетясь к выходу из зала. Только на четвёртом этаже он понял, что вышел в людное месте в шортах, и только этой мысли стоило возникнуть в его голове, как он увидел «свиту» Сокджина без ее главаря. Пак тут же привлёк внимание всех вокруг, как единственный «не по форме», так еще и с цветами до колена. Все люди в коридоре и первая половина компашки уставились на рослого парня, что был довольно неплохой в своей форме, но обычно скрывал ее за толстовками и штанами, а вторая половина на кричащую метку. При чем если первые смотрели восторженно, вторые — снисходительно и удивлённо. Будучи парнем довольно холодным в проявлении эмоций в университете, но готовым дать отпор, он зафиксировал взгляд на двери нужного кабинета и упрямо пошел вперед, стараясь не смотреть вокруг. На обратном пути он шел по такой же схеме, и пообещал себе больше никогда так не делать. Хотя это было уже бессмысленно, потому что на протяжении всей следующей недели он ловил на себе эти взгляды. Только уже от всего института. Каждый оглядывался и хотел взглянуть на метку, но только натыкался на ткань спортивных штанов, которые Чимин вновь начал надевать и был белой вороной. Каждый считал своим долгом проводить его глазами от начала до конца коридора. Каждый думал, что нужно обязательно крикнуть «Пак Чимин!» на весь этаж, привлекая всеобщее внимание на парня и вызывая смешки. Он чувствовал себя не в своей тарелке, как будто каждую секунду за ним кто то следит, и даже дома это чувство никуда не пропадало. Вечером в пятницу он плюхнулся на кровать, напился обезболивающего, и про себя решил после окончания этого года перевестись в другое место. Думал об этом он уже целую неделю и с каждым днём приходил к тому, что это единственное решение его проблемы. *** — Чимин! — Пак в один из дней снова услышал свое имя в толпе, но уже не обращал внимания. Ему уже было плевать на то, что там кричат. Он буднично взял свой поднос с едой в конце шведского стола и усталым взглядом отвернулся и стал искать свободное место, быстро уходя от источника звука. — Чимин! — снова послышался голос, а Пак со вздохом сел за пустой стол на пятерых. Он накинул капюшон и не в самом лучшем настроении начал есть. Перед ним вырос широкоплечий брюнет, что доброжелательно смотрел на сидящего. Пак задумчивым и мрачным взглядом оглядел Сокджина и положил в рот ложку с супом. Он даже не удивился, потому что ожидал, что тот все узнает когда-нибудь. — Чимин, верно? Приятного аппетита, Чимин, — он уверенно сел к нему со своим подносом под заинтересованные взгляды вокруг. Парень решил ничего ему не отвечать, дабы не нарваться на новые усмешки или глупый розыгрыш, тогда, возможно, Джин уйдет, если увидит, что ему тут не рады. Но тот спокойно сидел, кушая вместе с ним, словно они давние друзья. — Чимин, мне давно говорят, что у нас одинаковые метки. Это правда? — он говорил это так спокойно, словно не у них метка с разницей в тридцать с лишним сантиметров. — И ты решил подойти сейчас? — с усмешкой спросил Пак. Он почти ничего не понимал. — Я решил, что подходить сразу будет не совсем правильно, — он пожал плечами, — тем более, я как и ты, скорее всего, ожидал, что это будет девушка. — Ты пришел пожаловаться мне, что я не соответствую твоим ожиданиям? — Чимин зло глянул на Кима, — тогда уходи отсюда. — Что? Конечно нет! — Сокджин с улыбкой посмотрел на Пака, — слушай, извини меня, что тебе приходиться это терпеть, я, честно, не знал, что они смотрят на тебя как животные. Много ты натерпелся? — он с толикой сожаления посмотрел на Чимина. — Я ем, — парень угрюмо ушел от вопроса, занимая рот едой. Честно, он был готов расплакаться. Это новая злая шутка? Что им всем нужно от Чимина? — О, прости, тогда может быть мы сегодня зайдём в кофейню и нормально поговорим? — он положил руки на стол, и честно сказать, Пак только сейчас обратил внимание, на то, что выглядел Джин шикарно: темно-синий смокинг, галстук-бабочка, белая идеальная рубашка, волосы в восхитительной укладке, а самое главное — лицо. На его лицо можно было смотреть вечно, он не зря считался красавцем не просто факультета, а всего института! И пойти с ним на кофе, значило бы многое. Однако Пак от этой идеи в восторг не приходил. Точнее приходил, но ни за что не повелся бы. — У меня дела, прости, — Чимин старался быстрее уже доесть свой суп, убраться отсюда поскорее и забыть об этом разговоре как о страшном сне. — Тогда дай мне свой какао и можем договорится о встрече, — он даже не спрашивал, а просто вытащил телефон. — Пиши, — Пак выгнул и бровь и продиктовал номер, зная, что тот не отстанет и просто надеялся, что тот больше никогда не появится в его жизни. — Чимин, прости за тот маленький инцидент в кафе, — он сожалеюще поджал губы в стыдливом жесте и убрал телефон, — я просто тогда много выпил и был слегка вспыльчив, обычно я так себя не веду. — Ты прощён, — Пак съел последнюю ложку супа. — Хей, куда ты так торопишься? Я же просто поговорить хотел, — Джин слегка выгнул бровь, — Чимин, тебя что-то беспокоит? — У меня все прекрасно, — процедил Пак и встал, — приятного аппетита, — бросил он и удалился. *** Слава богу, последней стояла пара безопасности жизнедеятельности, с которой Чимин благополучно ушел. В слезах. В душе бушевало возмущение и печаль, хотелось просто забиться в истерике прямо на улице. Ему совсем не верилось, что Джин вот так, с благими намерениями подошел к тихоне троечнику с предложением общаться. Хотя, он сказал «поговорить», так что не известно, что у него там на уме. Но в душе все равно было обидно. Джину ведь хорошо говорить! Уверенный в себе, любимчик всея института, с прекрасной внешностью и оценками добровольно выберет себе в мужья такого как Чимин? Смешно! Он даже не удивится, если он делает это смеха ради. Такие как Джин наверняка даже не подозревают, каким трудом некоторым семьям даётся простая учеба! Пак уверен, что подобные Киму не задумываются даже о насущных проблемах, что иногда денег может хватать лишь на еду! Он презирал таких людей. Вдалеке послышался гром. Первые капли ударили уже через пять минут, а через двадцать пошел настоящий ливень. Чимин уже очень жалел о том, что не поехал на автобусе, но от чего-то не садился на остановке. Возможно дело в том что он уже прошел полпути, а возможно ему было вообще плевать. В моменты стресса он часто не замечал никого вокруг и даже самого себя. Злость съедала его всего, без остатка, перед глазами стояла белая пелена, хотелось ломать, крушить, бить, пинать и ненавидеть все, что было в округе. Но придя домой, он смог только свалиться на кровать, свернуться калачиком и тихонечко заплакать в коленки. Чимин в этот момент как будто был не Чимином, а просто массой с одними только слезами внутри. Такими безнадёжными, унылыми, тоскливыми, а самое главное — бессмысленными. Точнее был у них один смысл — усугублять состояние, а Пак очень любил этим заниматься. Когда пришла мама, Пак даже не стал прятаться. Она как обычно зашла в комнату и в ступоре оглядела сына, явно не ожидая застать его таким. — Чимин? — все, что она смогла вымолвить, а потом спешно подошла к его кровати и села. — Что, мама? — спросил он, снова начиная плакать, но на этот раз не прикрываясь. — Что случилось? — она взволнованно взяла его за руку и погладила большим пальцем. — Ничего… — он в истерике поджал губы. — Рассказывай, — она нежно сжала ладонь, с грустью смотря на него. — Я нашел его… — сразу сдался он, не в силах противостоять хоть и далёкому, но самому близкому человеку. — Кого? — сразу задала вопрос она, явно не понимая о ком речь. — Соулмейта! — глотка к концу фразы судорожно сжалась, выдавая всхлип и слезы. Мама застыла, ошарашено смотря на сына, явно не решаясь спрашивать именно то, что хотела. Пару секунд она с жалостью смотрела на Чимина, а потом погладила сына другой рукой по плечу. — И почему ты плачешь? — это не то, что она хотела спросить, но сердце подсказывало, что она не должна говорить этого. — Это парень! Мама, это мальчик! — слезы переросли в новую истерику. Лицо стало красным и блестящим от разных жидкостей, но несмотря на это, Пак почувствовал нежное прикосновение губ к его щеке, а после и тело, что легло возле него. — Ты плачешь поэтому? — тихо спросила она на ухо и тихонечко обняла его рукой. Неосознанно Чимин потянулся к ее лицу и снова заплакал. Черт, а он думал, что выплакал все! — Он красивый… — просто сказал он, обхватив ее руку и шмыгнув носом. — А ты? — продолжала шептать на ухо она. — А я ему не подхожу… — он судорожно вздохнул. — Это он так сказал? — Нет, я так решил. Пару секунд она просто молчала. Чимин даже подумал, что она не услышала, но потом она с улыбкой сказала: — Ты дурачок, — мама снова поцеловала его в щёку, а Пак вдруг отчётливо понял, что она говорит правду. — Почему? — спросил он, вытирая слезы и смотря в потолок. — Тебе нужно поспать, — она поднялась над ним и поцеловала в обе щеки, — отдохни и не думай ни о чем. Это вредно. Она собралась, чтобы встать, но Чимин остановил ее. — Мам… почему ты сказала, что я дурачок? — он посмотрел в ее глаза, почему-то спрашивая именно это. — Потому что пилишь сук, на котором сидишь, родной, — просто ответила она. — Но я… — Ты встрелил его, наверняка нагрубил и убежал. Зачем? — в такие моменты она всегда была строга с ним, лишь на секунду включая жалость. — Ну я… — Ты знаешь его как свои пять пальцев? Успел понять какой он человек? — она взяла его руку, задавая риторический вопрос, не ожидая его ответа, — как обычно ведь всё сам решил? — Но он… — Если бы он растил свою метку после вашего знакомства, то я бы поняла тебя. Но я тебя не понимаю. Ты сам не даёшь себе шанса любить кого-то, что-то решаешь. Вот поэтому ты дурак, — она со строгим взглядом поцеловала его в последний раз и удалилась из комнаты, оставляя Чимина наедине со своими мыслями. Он еще долго смотрел в потолок, чувствуя себя пустой бочкой. На этот раз он точно выплакал из себя все, что было, теперь его словно не волновало ничего, кроме того, что он дурак. Он себе даже не пытался объяснить это. В его голове это было как само собой разумеющееся, то, что не нуждается в доказательствах, просто факт. Через пять минут он уснул. *** «Привет, а ты зачем мне дал номер страховой компании? :)» «А ты где?» «Тебя не видно, я спросил у всех, но никто не знает где ты» «Чимииииин» Чимин проснулся окончательно, когда понял, что на часах полдень, а он все еще в кровати. — Черт! — выругался он и мигом побежал в ванную. *** Голова не проснулась и тогда, когда он подошел к универу. С опухшим лицом и полузакрытыми глазами он подошел к нужному кабинету и первое, что он увидел — это лицо Ким Сокджина. Этот парень стал первым, с кем он говорил больше двух дней. — Чимин! Привет! А что у тебя с лицом? — он удивился, но потом понял, что вопрос прозвучал слишком грубо, — то есть… ты проспал? Пак вздохнул, поднял на Джина тяжёлый взгляд. — Все утро выступал в цирке с медведями и веселился, — буркнул он, раздражаясь все больше. Под заинтересованные взгляды окружающих Джин снова остановил парня. — Что случилось? Мне кажется, ты плакал всю ночь, — обеспокоенный взгляд пробежался по Чимину. Тому было сложно что-либо сказать. С одной стороны он только вчера ненавидел его, а сегодня… сегодня он решил, что зря так себя вел, но это совсем не значит то, что Чимин его вдруг полюбил. — Тебе кажется, — он вздохнул и смягчился, — не волнуйся, пожалуйста, у меня все в норме, — он решил поддаться и даже изобразил что-то на подобии улыбки. — Ну… хорошо… — по Джину было видно, что он ни капли не поверил, — встретимся сегодня вечером? Я напишу тебе где. Давай? Чимин очень глубоко вздохнул, напряг плечи и перевел неловкий взгляд от пола на парня. — Хорошо, я напишу тебе, — Пак не знал, что нужно сказать еще, поэтому просто положил руку на плечо, едва заметно кивнул и развернулся, смущаясь своего же жеста. Внутри почему-то запорхали бабочки, а в голове стало пусто и тепло от мысли, что сегодня они пойдут куда-то вместе. И нет, это совсем не любовь, возможно просто влияние метки, но факт остаётся фактом: ему стало намного легче. *** Когда мама узнала, что Чимин идет на свидание, сказать, что она была в восторге это значит соврать, потому что она — человек старых взглядов и то, что ее сыну предназначен парень принять не могла. По крайней мере пока что. Однако она ставила в первую очередь интерес и счастье Чимина, а сходство по меткам большая редкость, и то, что он нашел его в своём же университете — просто чудо. — Снимай маску, уже долго в ней сидишь, — она подошла к его кровати. — А если опухоль не пройдет? — Чимин взовлнованно посмотрел на нее, — давай еще пять минут поддержим? — Солнышко, ты уже в ней полчаса сидишь, а держать нужно двадцать минут, — она требовательно, но мягко посмотрела на него. — Ладно… — он принял вертикальное положение и аккуратно начал снимать ее со лба. Холодная ткань и смесь какой-то химии заблестели на его лице, а Пак прикоснулся пальцами к влажным и склизким щекам. — Ну как? Прошло? — Чимин с надеждой посмотрел на маму, выразительно округляя глаза. — Давай еще попробуем положить огурцы? — она недовольно поджала губы, — прошло, но есть еще немного. — Ясно… — Пак досадно вздохнул, — может вообще никуда не идти? Глупая затея была… — Так! Что это такое? — мама строго посмотрела на сына, — мы так долго ждали этого момента, а ты хочешь просто отказаться? — миниатюрная рука легла на крепкое плечо, — у всех бывают первые свидания, нечего нюни распускать. По правде говоря, Чимин не то что волновался, он буквально холодел от мысли, что вот так просто они с Сокджином-очень-популярным-мальчиком пойдут в кафе на свидание. Что вообще у них может быть общего? Джин родился в обеспеченной семье, Чимин в неполной с достатком ниже среднего, в свободное время раздавал листовки на улице. Джин просто офигеть какой красивый, имеет кучу друзей, Чимин выглядит так себе, в старой одежде, ходит в одиночестве. Джин уверен в себе, у него такой красивый низкий голос, такой мужской и сексуальный, Чимин очкарик, а когда на домашний телефон кто-то звонит, его часто путают с мамой. Просто смешно. Мягко говоря, Пак чувствовал свою ущербность перед соулмейтом, свою никчёмность и ненужность, но что поделать? По крайней мере, парень не считал себя совсем уж уродом, поэтому доля уверенности у него была. Но все равно было страшно. После десяти минут, проведённых лёжа на кровати с огурцами на глазах, припухлость действительно прошла, а лицо значительно посвежело от холода. Он еще минут тридцать выбирал какую рубашку ему надеть, и остановился на той, что поновее. Голубая в черно-красную клетку, он ее купил полгода назад, но еще никуда не надевал, отдавая предпочтение чёрным и мешковатым вещам. — И как тебе? — мама застала сына за разглядыванием себя в зеркало, — нравится? Немного помедлив, Пак развернулся к маме и с волнением произнес: — Да, — он шумно вздохнул, закусил губу, поиграл пальцами и выдохнул, — да… — Не нервничай так, если он тебе не понравится, то ты можешь просто уйти, — она подошла и погладила его по плечу, — Чимин-и, все будет хорошо. — Да, — он поджал губы и вздохнул, — ты права… *** Когда Чимин подошел к заведению, в которое пригласил его Джин, он невольно напрягся. От предстоящей встречи и от вида кафе. А точнее это был ресторан и наверняка жутко дорогой, а это Пак должен был продумать заранее, чтобы идти в более скромное место и не краснеть от цен на одни напитки. Ну ничего, даже если на это уйдут его последние деньги, Пак не станет прибедняться и заказывать себе один чай, поэтому придется играть по правилам. — Добрый вечер, столик бронировали? — приятная девушка встретила его у входа вместе с меню. — Добрый вечер, на имя Ким Сокджина, — проговорил Чимин, а девушка с именем Есан на бейджике посмотрела в свой планшет и кивнула с улыбкой. — Пройдёмте за мной, вас уже ожидают, — она развернулась и повела его вглубь заведения. Джина он увидел не сразу. Только когда почувствовал на себе чужой взгляд карих глаз и сразу ощутил неприятный волнительный жар. Что это? Настолько волнуется? Связь соулмейта? Болезнь? Чимин заставил себя успокоиться, с «ясовсемневолнуюсь» лицом сесть за столик и со сдержанной улыбкой принять меню. Неловкость. Вот как можно было назвать все, что чувствовал Чимин прямо сейчас. На него смотрел ухоженный, красивый парень, его соулмейт, вроде доброжелательный юноша, но сейчас, после всего, что чувствовал Пак из-за Джина, парень просто находился в замешательстве. — Привет, — старший поздоровался первым, — как ты добрался? — Привет, — Чимин выпрямился и положил руки на стол, смотря только на них, — нормально. — Я… имел ввиду на чем, — улыбнулся Джин, — прости, я не умею задавать вопросы. — А… На такси, — Чимин выдохнул, понимая, что вроде как не страшно. — Слушай… — Джин тут же посерьезнел, — я знаю… я знаю, что ты думаешь, — начал он, осторожно дотронувшись пальцами до сложенных ладоней младшего, — я в первую очередь хотел поговорить и выбрал это место, потому что тут цивильные люди, не станут подслушивать или лезть не в своё дело… — он выждал паузу, а затем продолжил, — хочу начать сначала. С самого начала, и прошу тебя, если ты хочешь, тоже рассказать все. После кивка Чимина, Джин продолжил. — Я… когда перешёл в университет, не думал встретить соулмейта… они ведь обычно вообще находятся в других странах, а то и на другом конце света… Тем более, я несколько раз проверял соцсети, где кидал свою метку, но тебя там не находил, — Джин от чего-то виновато улыбнулся. — Я… у меня не было даже надежды что на таких сайтах можно найти кого-то, тем более… — Чимин хотел сказать «когда моя метка растёт», но оборвал себя на полуслове, вспоминая, что это вроде как свидание. — Понимаю, — Джин ничуть не смутился, — мне следовало подумать, что я сам закрываю себя в яму. Чимин медленно высвободил руки из джиновых, ощущая эту липкую неловкость. — Я сделал много глупостей и ничего от тебя не требую, — парень не сдвинул свои руки с места и с ноткой тоски проследил за маленькими пальчиками, — я тут, чтобы извиниться и для начала предлагаю дружбу. Как ты на это смотришь? Все-таки несмотря на то, что мы пока не совсем ладим, мы родственные души, — Джин откинулся на спинку дивана. — Хорошо, давай, — Чимин невольно вспомнил слова матери о том, что он, если хочет собственного счастья, то должен этому содействовать, а не противостоять, поэтому заставил себя не смотреть на старшего как на всемирное зло. — Что тебе нравится кушать? — Джин взял меню и с интересом открыл его, переключаясь, — тут готовят го бао жоу, но я редко его ем. — Я тоже люблю го бао жоу, — Чимин заставил себя расслабиться и подвинуться ближе к столу, — и мисо суп с тофу. — О, может закажем одно на двоих? Тут такие огромные порции. Или ты голодный? — Джин перевел взгляд с меню на Пака. — Я наемся, если съем суп и немного свинины, — парень немного смутился и тоже открыл меню. — Понял, я тоже люблю мисо суп, но закажу фо га, — Джин сразу перелеснул страницы к концу, — а из напитков я бы выпил коктейль. — Фо га это что? — Чимин с интересом искал глазами блюдо. — Это суп с курицей. Вьетнамский. — Я не пробовал, — младший двинул плечом и легонько улыбнулся. — Я дам тебе попробовать, если ты хочешь, — без тени шутки сказал Джин. — Хочу, — Чимин сам удивился, как смело он это сказал и закусил губы. Сердце билось как бешеное, однако сейчас он начал чувствовать себя лучше, за непринужденным разговором. — А пить что хочешь? — Я хочу лонг Айленд, — сказал Пак, недолго думая, хотя на самом деле выбрал то, что первое пришло в голову. — А я буду молочный коктейль с клубникой, — Джин закрыл меню и глазами поискал официанта. *** Когда официант аккуратно поставил перед парнями суп на китайской подставке, он вежливо улыбнулся, пожелал приятного аппетита и удалился. Чимин несколько секунд смотрел в тарелку с тёмной жидкостью и в нерешительности взял ложку, не зная, можно ли начинать есть. — Слушай, может расскажешь про своих родителей? Чем занимаются? — Джин последовал примеру младшего, взял палочки и улыбнулся. — Эм… — Пак сьёжился как от неприятного укола, — моя мама администратор кафе, — сказал он и спрятал смущение в тарелке супа, — отца я не знаю. — У твоей мамы тяжёлая работа, — как ни в чем ни бывало сказал старший и засунул в рот лапшу, — кстати, хоть я и живу со своей семьей, своего отца я тоже не знаю, — без тени обмана проговорил Ким, не стесняясь набитого рта. Чимин на секунду замер, удивляясь непринужденности слов Джина, но быстро расслабил лицо, будто бы ничего не произошло. — Это как? — Ну… Я все детство сидел со старшей сестрой, отец всегда был на работе, маму я видел чаще, но тоже редко, — он пожал плечами, — сейчас для меня моя сестра как олицетворение семьи, если так можно сказать. Но не мама с папой. — У меня нет сестёр и братьев, — Чимин почему-то ощущал себя здесь каким-то ущербным родственником. — Чимин, я не собираюсь тебя осуждать за что-то, — Джин перестал жевать и серьезно посмотрел на младшего, — я вижу какой ты напряжённый. Это из-за семьи? — Я… прости, я не хотел затрагивать эту тему… — Пак стыдливо увёл взгляд. — Чимин, мы же тут для того, чтобы познакомиться, у меня тоже есть свои тараканы в голове, — Джин отложил палочки, — не стыдись, мы ведь все такие. «Это я виноват… не нужно было так вести себя» — Чимин бесшумно сглотнул, чувствуя, как ему стало жарко от стыда. — Хочешь попробовать? Ты же не пробовал? — Джин быстро перевел тему и уверенным жестом пододвинулся ближе к стене на диванчике со своей стороны, — садись ко мне. Это прозвучало так добродушно, что Чимин почувствовал, как внутри порхают бабочки, а сердце уходит в пятки. Было так приятно, что без раздумий младший сразу пересел на сторону к Джину, а тот в свою очередь передвинул его суп. Что это? Связь людей по душе? — А вообще, Чимин, — снова начал Ким, — я, например, деньги от семьи получаю только в виде оплаты обучения, а все остальное зарабатываю сам, — улыбнулся он и взял в руки ложку, пробуя бульон, — о, идеально, — Джин набрал жидкость снова и подстраховывая рукой, потянул к младшему. Чимин открыл рот и аккуратно взял в рот ложку. — Вкусно, — Пак слабо улыбнулся, — а я раздаю листовки иногда, — уже более расслабленно сказал Чимин, — иногда помощником в мамином кафе, иногда консультантом во временных проектах… — Необычно… но я чувствую, тоже тяжёлая работа, — Джин снова взял палочки и начал есть лапшу. — Я привык, — Чимин без какого-либо пафоса пожал плечами и взял свою ложку, — а ты кем работаешь? — Я хотел бы стать детективом, но работаю на фрилансе и мне пока хватает, — он прожевал лапшу и выловил из супа мясо, — я только имею старую папину машину, а если мне не хватает на что-то, то занимаю у сестры, потом отдаю. — Я хочу быть… — Пожалуйста, го бао жоу, — официант появился из ниоткуда и положил на стол внушительную тарелку со свининой, — приятного аппетита. — Спасибо, — Джин поклонился головой, а Чимин лишь повторил движение. — Она действительно большая, — удивился Чимин, а старший лишь неожиданно приобнял парня за плечо. — Я забыл попросить, чтобы нам положили в разные тарелочки для удобства, — он тут же убрал руку без выражения чего-либо на лице и продолжил есть суп, так же как и Чимин. — А ты смотришь аниме? — спросил тот сразу после первой ложки. — Ммм… я смотрел немного… моё любимое это «Тетрадь смерти», — он повернул голову на Пака, — а у тебя? — «Город, в котором меня нет», — ответил он, — но «Тетрадь» я тоже люблю. — А о чем твоё? — Хм… — Чимин засунул в рот ложку супа, не зная, как ему ответить, — оно про… парня, который обладал даром времени и был писателем, но его книги не пользовались успехом, — начал он, — обычно его сила относила его на пару минут назад, чтобы предотвратить катастрофу, но в какой-то момент он вернулся на восемнадцать лет в прошлое, чтобы спасти свою одноклассницу от гибели рук преступника, который убил его маму в настоящем. — Ого, — Джин уважительно покачал головой, — а по названию не скажешь, что сюжет такой. — О, название такое из-за того, что после того, как он спас девочку, он впал в кому на 15 лет, то есть он спас несколько жизней, пропустил взросление друзей в городе, в котором его по сути не было, — Чимин почувствовал себя легче, когда начал говорить о том, что ему нравится, — главный герой — Сатори Фуджинума — не знал в чем вообще смысл его жизни и… я думаю в этом аниме очень много смысла сложено в веру в себя и других. — Я думаю, вещи которые нам нравятся описывают нас, — Джин улыбнулся и задумчиво взял палочками свинину, — допустим, мне кажется, что ты очень нуждаешься в вере и поддержке. Это судя по тому, что ты описал, — он хихикнул, прикрывая рот рукой, а после засунул мясо в рот. — Если отталкиваться от того, что ты сказал, то ты придаешь много значения справедливости. Но вот кто тебе больше нравится? Эл или Лайт? Какое правосудие в твоих глазах верное? — Пак улыбнулся и последовал примеру старшего, начиная есть новое блюдо. — Хм… — Джин прожевал и выдержал паузу, — Эл — пример классической стороны, первоклассный умный детектив, считает, что убивать преступников плохо. Лайт — после того, как нашел тетрадь смерти начал карать всех, кто воровал, совершал убийства, насиловал. С одной стороны преступники тоже люди, с другой — они совершили плохой поступок и явно опасны для общества, — Джин глубоко задумался, чем насторожил Чимина, потому что у младшего в голове уже был ответ, и если Ким ему не соответвует, то это было бы… странно, хотя и ничего не значило, — я все-таки считаю, что у всех есть шанс на исправление. Даже если из ста на путь истинный встанет лишь один, то нужно дать возможность для всех. — Я тоже так думаю… — Чимин улыбнулся, хватаясь за щёчку, — наш разговор превращается в аниме-сходку, — пошутил он, а Джин прыснул, вновь хватая ложку и набирая туда бульон. Они неловко замолчали, занимая рот едой, каждый думая о своём. Чимин испытывал смешанные чувства, потому что шаблон Джина, который он придумал себе сам разбился к чертям, старший оказался таким вежливым, добрым, мягким и совершенно не высокомерным! А Чимин-то думал, что он богатый слюнтяй… — Слушай, на самом деле, я думал, что ты грубый и не общительный пацан-хулиган, — Джин, похоже, размышлял о том же, о чем и Чимин, — ты весь такой серьёзный и напряжённый всегда… — А я думал, что ты избалованный мажор с чувством собственного достоинства выше крыши, — Чимин улыбнулся, — но… я убедился, что это не так. — Я тоже! — старший быстро ответил, — и… на самом деле, в этом нет ничего плохого, пока мы не вредим человеку стереотипы в голове это естественно, — Джин вытер рот салфеткой, потому что измазался в красном соусе. — Наверное, ты прав, — Чимин вздохнул, — долго ты меня ждал вообще? — Минут десять, — Джин продолжил есть, — я не очень пунктуальный, поэтому прихожу всегда пораньше. — Правда? Я тоже делаю так! А остальные говорят… — Это и значит быть пунктуальным! — Чимин и Джин сказали это в один голос и вместе рассмеялись. — Да! — Пак был поражён, — я думал, так только мне говорят! — Не только! — старший повернул голову, — если я не пришел раньше всех, значит я опаздаю. — Да! — Чимин хихикнул в руку, — ты первый в моём окружении, кто так делает… — Ты тоже, — Джин откликнулся на спинку дивана, — зря мы попросили напитки в конце сделать, пить хочется. — Давай позовём девушку, — Чимин зрительно начал искать официанта. — Она заказ принимает пока что, — Джин зевнул с закрытым ртом, — чуть позже. *** Когда парни закончили, они оплатили счет друг друга (все потому, что Джин хотел оплатить ужин, а Чимин вдруг загорелся такой же идеей). И эта замечательная мысль пришлась обоим по душе, оставалось чувство, что они поухаживали друг за другом, что несказанно радовало. Старший вызвался Чимина довезти до дома, а в машине они болтали больше часа, не замечая течение времени и даже того, что в какой-то момент они взялись за руки, смотря на звёздное чистое небо через люк в машине. — Завтра можем сходить в… блин, я забыл название, — Джин с улыбкой повернулся к Чимину, — как называется? — Планетарий, — Чимин хихикнул и посмотрел на их сцепленные руки, — а вообще мы… можем пойти куда угодно… — Нет, я хочу именно туда, — Джин тоже посмотрел на их руки и улыбнулся, в открытую любуясь Паком, — я никогда не интересовался космосом, но теперь хочу знать о нём все. — О, это очень интересно! Там столько необычных вещей, начиная смыслом нашего существования, заканчивая планетами, которые совершенно не поддаются законам физики! — Я уверен, там есть удивительные вещи, — Джин с томной улыбкой продолжал смотреть на младшего, — жаль, что я не придавал ему значения раньше, а то теперь как дурак. — О, не говори так… — Чимин покраснел, почему то думая, что слова Джина о теме космоса на самом деле про него, — ты не дурак. — На самом деле, мы все дураки, — улыбнулся Джин, — у всех есть проблемы, минусы, страдания, слезы и переживания. На то мы и люди, вместе с разумом нам дана возможность рефлексировать, в которой нет ничего такого. Поэтому мы все умные дураки, и нам надо находить соулмейта, чтобы делиться тревогами. Чужую грусть ведь легче переносить, правда? Чимин серьезно смотрел на старшего и внимал каждому слову. Его слова были такими… нужными для него сейчас. Это именно то, что ему сейчас нужно было слышать! На душе стало светло и даже чище, поэтому он молча откинул голову. Иногда лучший ответ — молчание. В этом всем диалоге как будто хранился смысл его существования. В том, что он держит его руку, в том, что он смотрит на него, в том, что он просто он. Все просто: ноль равно ноль, машина красная, просто потому что она должна такой быть, а если завтра поехать и перекрасить ее в другой цвет, то это потому что так должно быть. Чимин и сам не до конца понимал, почему он так думает, но отчетливо ощущал, что все так и должно быть, все всегда идет правильно, даже если кто-то умирает, смеется, расстается, злиться — это все было правильными вещами. От этого всего Чимину было так легко, что он улыбнулся и посмотрел на Сокджина. — Я знаю хороший планетарий. Завтра поедем туда.