Ульяна, в свои двадцать будучи девушкой немного угловатой, с узкими глазами, и чуточку похожей на пацана, страдала.
В Москве много выхлопного дыма, дыма сигаретного, также в воздухе есть пар и немного, хотя тут когда как, дыма обычного.
Шли, неспешно шелестя листьями, последние дни сентября. Ульяна, с голодухи, ибо стипендия в медицинском была, откровенно говоря, хреновой, залезла на удивительно большую для Москвы, даже для дворов, яблоню.
Яблоки были немного пыльными, несмотря на то, что висели на ветке, кислыми и нитратными настолько, настолько вообще могли быть нитратными.
В принципе, Ульяна могла бы обойтись и дешёвым дошиком. Нет, ни тем, который "Доширак™", а обычным, в пластиковом пакете за шесть рублей штука.
Но. Будучи будущим медиком Ульяна понимала, что витамины растущему
вширь организму нуж...
Но, уже только увидев эти яблоки, Ульяна поняла - халява.
Ветка яблони, на которой и сидела незадачливая студентка, скрипнув, сломалась.
Не то чтобы это был первый подобный раз, но Ульяне было обидно. В конце-то концов, она не настолько толстая!
Но ветка считала иначе.
И, словно по велению незадачливого дирижёра, вслед за веткой отчаянно хрустнула шея Ульяны, за свою короткую жизнь заработавшей себе искривление позвоночника, проблемы с этой самой шеей и посадившей своё зрение.
За грандиозным падением ветки не было явно слышно звука разбившихся стёкл очков, но Ульяна на себе прочувствовала, что если ты чего-то не слышишь, то это не значит, что этого нет.
Ульяна была странным человеком, и в двадцать смотрящим аниме. Не то, чтобы друзья порицали... У Ульяны были только извечные конкуренты на стипендию, так что всем было немного плевать.
***
Ута Юки была странным ребёнком. Нет, она ревела как и все, смотрела как и все, и была такой же как и все. Но в этом и заключалась её странность. Да, Ута любила книги и была девочкой довольно тихой, но, в принципе, она была самым обычным ребёнком. Маленькой частицей той самой серой массы, которую так любят не замечать люди.
Самой Уто слишком часто начиналось казаться, что она - всего лишь заготовка, серая болванка, которая должна вместе с такими же как она восторгаться главным героем.
Уто ненавидела быть как все, но ещё сильнее не любила выделяться.
Порой Ута вспоминала что-то, будто пронесённое контрабандой - мало и поломанно.
Что такое контрабанда Ута тоже не знала. И это пугало.
Из клана Юки Уто сбегает в пятнадцать. Просто потому, что она не уверена - заметят ли её пропажу?
Как оказалось позже, свалила Ута вовремя - буквально через месяц её клан вымер. Его буквально сравняли с землёй.
В этот момент чихнувшая Ута Юки зареклась недооценивать мясо. Если того действительно много, то им можно натворить делов.
Юки отчаянно не понимала, откуда в ней столько чёрной меланхолии и сарказма. Казалось, что ещё чуть-чуть и её разорвёт от этого яда, что она истачает, будто Ханзо Саламандр.
О, то, откуда она знала этого пугающего шиноби было той ещё загадкой. Она проверяла - такой человек действительно был. И почему-то от этого становилось только страшнее.
Ветер завывал за окном. Ута гладила свой пока ещё плоский живот. Идилия. Была бы, если бы не то, что у Уты не было мужа. Общественное мнение, несмотря ни на что, её волновало довольно сильно.
Где-то чихнула Ульяна. Вот уж кому, как не ей, девке, выросшей без бати, было вообще насрать на что-либо пересуды. Старые кошелки на лавочках всегда приводили её в бешенство. И ей было абсолютно похер, что это не этично.<s>
Вообще-то история, в которую попала Ута, была достойна любого романтического рассказа. Она - неизвестно кто, но так-то бегущий от жестокости мира человек, <s>Улька-Ульянка заранее презрительно морщится - она не любила романы, романсы и романтические комедии. А он - обычный, но довольно состоятельный фермер.
Давайте промолчим о том, что несмотря на явное согласие Уты, это было слишком похоже на изнасилование. Если бы только не её влюблённость в утырка-Нака.
Ута верила, Ута знала тем самым
контрабандным знанием, что если подождёт, пока её живот не округлится, и пойдёт в ту деревню, где живёт её нежно любимый Нак, поднимет хай и скажет, что именно он заделал ей ребёночка... У него не будет иного выхода, кроме как взять её в жёны.
Всё-таки общественные пересуды - дело страшное.
Ута вышла на улицу, наслаждаясь ветром. В её животе пока ещё слабо пульсировало два огонька чакры. Но если она принесёт двойню - это породит слухи. Лишние слухи.
Нет, что вы, она совсем не боялась, что просто не выдержит заботу о двоих. Она же Юки. Мягкая и нежная. Она не может просто бояться боли от родов и последующей за ними рутины с близнецами, нет. Самый слабенький огонёк стал получать меньше чакры. Ута надеялась, что этого хватит - это всё, что она могла сделать вообще. Это всё, что она могла сделать для своего любимого. Для Нака.
Ветер взвыл, и со спины женщину ударило упавшей веткой по шее. Ута упала лицом в грязь.
Выл ветер, лился дождь. Ута любила ненастную погоду, Ульяна же ненавидела её.
Заунывно, словно за упокой выл, ветер, печально отстукивая неведомый ритм капал дождь. Дико ржала Ульяна. Стена, за которой она сидела шестнадцать лет только что рухнула, выпуская память о прошлой личности вместе с этой самой личностью на волю.
***
Шиноби, даже бывшие
шиноби бывшими не бывают, тут как с яойщицами, даже если их по-большей части игнорили и готовили как слабую клановую куноичи
на продажу для замужества, морально крепче людей.
Поэтому едва-едва шестнадцатилетняя Ута Юки и не собиралась сдаваться двадцатилетней Ульяне Южной. Не то, чтобы это было причиной - жить хотели обе, а если жить не самой, то хотя бы испоганить жизнь конкурентки.
И ни одна не могла победить.
Стоп, а почему именно конкурентки?
Уто окинула оценивающим взглядом Ульяну, та проделывала тот же трюк.
Могло быть и хуже. - заключили они.
Личности стали сливаться, каждая старалась протолкнуть побольше от себя, но не мешала другой. И то, что у них получилось, не являлось ни прошлой Уто, ни Ульянкой из Ульяновска.
Да, блять, Уля во всём винила Ульяновск и дачу там. Во всём виноват Ульяновск! Постоянная бдительность!
***
Возьмём тело от Уты, дерьмократию от Ули, щедро разбавленную её же самомнением выше гор, самопринижением "яжеженщина" от Уты, что было так можно у женщин этого столетия, от неё же немного тирании... Немного! Немного, а не всё!!! Туда попал и садизм... Упс. Попробуем разбавить материнским инстинктом. Усилим. Добавим привычек Уто, разбавим привычками Ули в пропорции 3 к 1...
***
Нещадно болела шея. Потирая затёкшие и болящие позвонки, встала.
Ещё вчера тут бушевала непогода: ветер свистел, дождь яросно вгрызался в землю, иногда сменяясь градом. Листья деревьев, гнущихся во все стороны, летали повсюду, как тополиный пух в серо-яркой Москве. Это сочетание было необычно-обычным. Серый город, подпирающий небо, в котором никогда не наступал покой - куда уж там всяким Нью-Йоркам и Лондону. Но там было странно уютно. Ульяне.
Ута морщится, вспоминая о Москве - ей кажется безумно неуютным жить в четырёх стенах. Зачем? На природе так хорошо.
Этот мир нравится Уте всё больше - ни комаров и прочих гадов, жуки Абураме не в счёт, воздух чистый - Ута с наслаждением упивается свежим воздухом - даже в Ульяновске он был немного противным. В японском средневековье лучше. Тут нет камер слежения на каждом углу - радует, её в последнее время стало сильно напрягать любой контроль над ней. Паранойя предыдущей Уто-Овцы цветёт и пахнет.
А ещё тут есть 100500 наёмных и простых убийц, а она даже не джонин.
Мечта тихо и спокойно прожить вторую жизнь, подаренную ей небесами
Хаосом, междумирьем, который перескочила - Усмехается Ульяна разбилась туевой хучей осколков, когда Уто поняла одну вещь, что стоило понять раньше.
Смерть Юки как клана. Она - девчонка-Юки. Уверенность в женидьбе на утырке-Наке, но утырке красивом, с большими щёками и тёмно-коричневыми волосами. Она - довольно невзрачна. Ненависть к имеющим кеккей генкай. Всё сходится.
Она - неизвестная мать Хаку Юки.
Ута истерически смеётся уже в своём домике. Она не собирается выходить даже за красивого, но мудака, который потом захочет убить её и её сына.
Вот только в одном Овца просчиталась. Чакра идёт по телу ровным потоком, заполняя оба огонька равномерно. Своим детям Уто сама не навредит и никому другому не даст. Она уже чувствует за них ответственность, но в отличие от Ульянки, не бежит от неё. Это её дети.
Юки Уто не собирается следовать канону. Относительно жизней себя и детей - так точно.
