oh, will wonders ever cease?

Сарават знал, что его опрометчивое решение однажды может сыграть с ним плохую шутку, но прямо сейчас он кипит от злости. Он, определенно, не является холериком, но что-то в его отце, его нежелание принять интересы и страсть Саравата – это то, что заставляет его сделать этот шаг. Так, в этот прекрасный день Сарават находится в автомобиле, мчащемся по улицам Бангкока. Сидя в машине, во время красного цвета он достает письмо от своего приятеля и перечитывает его еще раз. В письме говорилось о вакансии в главном офисе национального радио. Ему предлагается оплата в десять раз больше, чем те жалкие гроши, которые он получал в подпольных музыкальных клубах Накхонпатхома [1]. Он выступал на этих концертах под носом у отца, и его почти поймали дважды. Однако прошлая ночь стала последней каплей. В настоящее время в доме Гунтитанона царит напряженная тишина. Глава семьи стоит у подножия лестницы, время от времени расхаживая взад и вперед, а старший сын замер поодаль, сжимая и разжимая кулаки, глядя в пол. Все всплыло. Сегодня Сарават должен предстать перед судом своего отца, который теперь знает, куда время от времени ускользает его сын. Артит Гунтитанон откашливается: – Я всю свою жизнь упорно трудился, чтобы построить такую жизнь, это состояние, и вот ты здесь, делаешь все, что тебе заблагорассудится. Кроме того, ты поешь на радио, в сомнительных барах. Для чего? Сарават прочищает свое горло: – Мне очень жаль, отец, но ты же знаешь, что здесь дело не в разумности. Я люблю музыку, люблю петь … Артит взрывается, как бомба, его голос сотрясает весь дом: – Как ты смеешь! Как ты можешь говорить такое? Петь? Музыка? Ты хочешь выставлять себя напоказ перед другими, как проститутка, за деньги? Сарават теряет хладнокровие, его кулаки сжимаются, когда он кричит: – Отец! Не смей говорить о моем увлечении таким образом! Его мать и брат ахают, стоя в углу, потрясенные тем, что Сарават повысил голос, чего он почти никогда не делает. – Увлечение? – голос Артита становится громче, – говоришь, твое увлечение? Тогда почему бы тебе не уйти из дома и не попытаться заработать этим деньги? Сарават не знал, насколько серьезен его отец, но воспринял это достаточно серьезно. Зарплата, которую он будет получать, – ничто по сравнению с тем, что его отец зарабатывает в день, но ему все равно. Он больше не собирался терпеть бесконечное неуважение, которое получал изо дня в день. Поэтому посреди ночи он собрал вещи, оставил письмо матери и направился к шоссе. Теперь он стоит перед магазином подержанных автомобилей с 900 батами [2] в руке. Он только что продал машину, которую отец подарил ему четыре дня рождения назад. Он нуждается в деньгах, и он, определенно, не сможет сохранять свою чрезмерную привычку к автомобилю, если он хочет жить максимально экономно сейчас. Он также решает, что в следующий раз он продаст свои дорогие часы. Их он тоже получил в подарок на день рождения от своего отца два дня назад. Вооружившись достаточным количеством денег, чтобы прокормить себя некоторое время, он направляется в дом Мэна, где его пригласили остановиться. Мэн был его школьным другом и коллегой по части страсти к музыке, правда, только как слушатель и не более. После школы его пригласили в радиоиндустрию, и тот отправился в столицу устраиваться на работу. Он быстро сделал это, вышел замуж и переехал в скромный одноэтажный дом в хорошем районе среднего класса. Именно он рассказал Саравату об открытии в их вечерней музыкальной программе вакансии певца, который мог бы также играть на инструменте. Мэн приветствует его с распростертыми объятиями, как и его муж, Тайп. Сарават встречался с Тайпом всего один раз, но Тайп приветствует его как старого друга. Когда Сарават уже привел себя в порядок, Мэн и Тайп приносят еду и напитки в его комнату – простое помещение с террасой, с большим окном, приносящим свежий воздух, и с голыми белыми стенами. Мэн плюхается на кровать, легонько хлопает друга по спине и спрашивает: – Ты уверен, что не вернешься? Сарават в общих чертах уже описал им свое нынешнее положение. Так что теперь он просто отвечает: – Да, да, уверен. Тайп спрашивает: – А что насчет твоей матери? И Сарават действительно чувствует себя плохо из-за этого, поэтому он говорит: – Я напишу ей письмо. Мэн кивает: – В любом случае, мой босс очень хочет познакомиться с тобой. Мы можем пойти сегодня вечером, если хочешь. Сарават, честно говоря, устал, но чувствует, как его окутывают щупальца нетерпения, поэтому согласно кивает: – Да, с радостью. После небольшой показательной репетиции боссу Мэна так понравился его голос, что Саравату тут же вручили распоряжение о назначении. Теперь у него были планы на каждый субботний и воскресный вечер в виде прямого эфира продолжительностью в один час. Он играет и поет вживую вместе с оркестром. И за те шесть недель, что он уже здесь работает, он, ну, приобрел репутацию, или, скорее, его вымышленное имя – Вачиравит. Сарават взял псевдоним, чтобы спокойно работать на радиостанции, не желая, чтобы отец узнал его. Он также отказался показать свое лицо, так что никто не знает, как он выглядит. Возможно, в этом нет необходимости, но он знает, что фамилия Гунтитанон привлечет внимание, а он этого не хочет. И, возможно, загадка помогла, потому что газеты не умолкали о нем. На прошлой неделе он даже заключил несколько сделок со звукозаписывающими студиями. Сегодня один из его выходных дней, и он бренчит на гитаре, подбирая ноты для мелодии своей оригинальной песни. Он слышит, как Мэн поет в маленьком саду снаружи, затем он слышит смех Тайпа, и Сарават улыбается про себя. Эти двое отвратительно влюблены друг в друга, и иногда Сарават слегка завидует им. Он никогда не испытывал любви. Его сопровождали по дороге в школу, а затем и в колледж, не давая ему свободы найти что-то или кого-то желаемого. Это немного угнетает, когда он слишком много об этом думает. После обеда Сарават решает прогуляться на свежем воздухе. Рядом с кварталом Мэна, если проходить мост и широкий парк, есть закрытое поселение, где живут действительно богатые люди, и Сарават часто видит, как туда въезжают и оттуда выезжают модные автомобили. Иногда он смотрит на людей в машинах, на то, как они одеты, и опускает взгляд на свою простую хлопчатобумажную рубашку и брюки. Он, естесвенно, оставил свою фирменную одежду позади, поэтому теперь он легко смешивается с толпой. Сегодня он сидит на краю парка с фруктовым мороженым в руке. Он почти закончил есть его, когда какой-то человек приседает перед ним на корточки. Сарават решает, что тот ранен, и спешит на помощь. Он дотрагивается до плеча мужчины и осторожно спрашивает: – Вы в порядке? Мужчина немного выпрямляется, все еще тяжело дыша, и говорит: – Здесь есть мастерская по ремонту автомобилей? Сарават хмурится: – Эээ… Мужчина хватает Саравата за плечи, его глаза широко раскрыты, и он говорит приглушенным голосом: – Вы автомеханик? Сарават становится еще более ошарашенным. Прежде чем он успевает что-то сказать, его уже тащат прочь, через массивные ворота поселения, к одному из больших домов справа. Особняк масштабный, с масляно-желтыми стенами, белой отделкой и кирпично-красной плиткой. Пышные зеленые деревья тянутся по обе стороны подъездной дорожки, и под одним из них стоит кабриолет. Рядом с ним расхаживает старик, а на багажнике сидит молодой человек, обхватив лицо руками и хмурясь. Сарават словно замирает, увидев последнего. Гладкая, светлая кожа, розовые губы и непослушные, пушистые волосы, прикрывающие его брови. Сарават думает, что кем бы это ни был этот парень, он никогда не видел более красивого лица. Молодой человек смотрит на Саравата, его глаза немного расширяются, и его хмурый взгляд исчезает, сменяясь заинтересованностью. Он пробегает взглядом по Саравату, и Сарават ощущает, что его тщательно изучают и оценивают. В конце концов, он был одет в свою потрепанную пижаму и майку. И ох, он одолжил шлепанцы у Мэна. Старик перестает расхаживать взад-вперед и рявкает на приведшего его сюда мужчину: – Кого ты привел, Тин? Кто это? Человек, которого теперь Сарават узнает как шофера, съеживается и заикается: – Сэр, сэр, это механик. Сарават резко поворачивает голову, уставившись на мужчину. Тин подталкивает Саравата к машине, и молодой человек язвительно спрашивает: – Кого ты привел? Он точно механик? Он вообще когда-нибудь видел автомобиль? Тон его снисходителен, и Сарават удивленно поднимает бровь. Мальчик ухмыляется в ответ. Сарават прищуривает глаза, в равной степени раздраженный и очарованный глазами, в которых искрится вызов. Приглядевшись, Сарават замечает шелковую рубашку и дорогие брюки. Он думает, что это, должно быть, один из тех богатых избалованных мальчишек, которых он знал когда-то, в другой жизни. Он подходит к машине и открывает капот. Он спрашивает: – В чем проблема? Тин отвечает: – Ох, она не заводится. Сарават проверяет аккумулятор и кивает, понимая, в чем проблема: – Ваш аккумулятор проржавел. Вам придется его почистить, а сейчас, – он смотрит на Тина, – можно мне взять гаечный ключ или что-нибудь в этом роде? Когда Тин протягивает ему гаечный ключ, он пару раз ударяет им по клемме аккумулятора, надеясь, что произведенное им усилие заставит слегка вращаться полюсный штырь аккумуляторной батареи. Затем Сарават закрывает капот и садится на водительское сиденье. Ключи уже были в замке зажигания, поэтому он сразу пытается завести машину. Он борется с автомобилем в течение нескольких секунд, прежде чем двигатель набирает обороты. Машина рванула вперед, и он услышал позади себя визг. Сарават улыбается про себя (паршивец, наверное, соскользнул с багажника) и едет по подъездной дорожке. Когда он поворачивается, чтобы дать задний ход, он видит, что паршивец смотрит на него с огнем в глазах и его нижняя губа зажата между его зубами. Выражение абсолютной ненависти и негодования выглядит так привлекательно на его лице, что Сарават ухмыляется. Когда машина возвращается на прежнее место, старик и Тин набрасываются на него. Старик прямо-таки трепещет от счастья, когда спрашивает: – Сынок, ты где-нибудь работаешь? – Сарават собирается ответить, но старик опережает его: – Мне нужен такой водитель, как ты! – и снова Сарават безуспешно пытается ответить: – Я буду платить тебе восемь батов каждую неделю! Восемь батов в неделю были неплохой сделкой и хорошим дополнением к его доходу. Сарават снова смотрит на парня, который все еще не отводит от него взгляда. Сарават думает, что это будет весело, поэтому кивает: – Конечно, сэр. Старик сияет: – Хорошо, отлично! Как тебя зовут? И Сарават немного запинается. Он не может назвать ни своего настоящего имени, ни своего радио-псевдонима, поэтому придумывает еще одно имя: – Наоварат. Паршивец хмурится: – Девять драгоценных камней? Что за странное имя? Сарават смотрит на парня, на языке у него вертится язвительный ответ, но старик снова перебивает его: – Ох, Тайн, какая разница? – он поворачивается к Саравату. – Итак, молодой человек, когда вы сможете присоединиться к нам? Вот так Сарават начинает вести тройную жизнь. Через неделю после начала своей второй работы Сарават получает задание отвезти паршивца, ну или Тайна, в свой колледж. Сарават узнал, что парень на два года младше его, все еще учится в колледже и любит носить эти тонкиее шелковые рубашки, которые так красиво прилипают к его груди. Обычно именно Тин забирал парня, в то время как Сарават возил дядю в другой машине. Тайн скользит на заднее сиденье и говорит: – Наоварат, сначала мне нужно забрать моего друга. Он живет в … Сарават слышит адрес и кивает: – Я знаю, как ехать. Все хорошо, молодой господин. Тайн на секунду задерживает на нем взгляд, а потом отворачивается, его щеки краснеют. Сарават не может сдерживать дразнящего тона всякий раз, когда говорит «молодой господин», и Тайн слышит это. Обычно он либо дразнится в ответ, либо краснеет и отводит взгляд. Сарават заводит машину и выезжает на дорогу. Друг Тайна – Ом – садится в машину и громко просит: – Не могли бы вы включить радио, пожалуйста? Я пропустил вчерашнее шоу Вачиравита! Сарават улыбается и включает радио, сразу переключая его на нужный канал. Дома он часто слышал собственный голос, доносящийся из радиоприемника. Но это, естественно, не могло подготовить его к тому, что Тайн говорит мечтательным голосом через пару секунд: – Ты пропустил его? Как ты мог? Он самая лучшая вещь в субботу и воскресенье, каждую субботу и воскресенье! Жаль, что я не могу с ним встретиться. Он звучит так хорошо, бьюсь об заклад, выглядит еще лучше. Сарават прикусывает губу, чтобы не расплыться в улыбке от уха до уха. Итак, Тайн – его поклонник? Ом начинает поддразнивать своего друга: – Серьезно, ты влюблен в человека, которого даже никогда не встречал! Тайн скулит: – Да ладно тебе! – вздыхает он. – Я знаю, знаю, что он должен быть самым красивым мужчиной на земле… Сарават удивленно поднимает бровь. Это действительно довольно неожиданный поворот событий. Паршивец влюблен в него. Ну, в Вачиравита. Парень не знает, что Вачиравит – это он. Вскоре он слышит собственный голос, доносящийся из радиоприемника: «Я сделаю все, я буду стараться изо всех сил, и это даст мне возможность узнать, каким будет будущее». Тайн и Ом начинают подпевать, и Сарават замечает, что у Тайна довольно приятный голос, даже если он с уверенностью может сказать, что Тайн никогда раньше не обучался музыке и вокалу. А вот Ом просто уморительно фальшивит. «Даже если у тебя есть кто-то еще, это не важно. Ведь даже если ты просто смотришь на меня, это заставляет меня чувствовать себя абсолютно полным внутри. Даже если у тебя есть кто-то другой, мне все равно, какой бы ни была реальность, ты навечно в моем сердце». Сарават постукивает пальцами по рулю и тайком смотрит на Тайна через зеркала заднего вида. На его лице нежная улыбка, пока он поет. Ветер заставляет его волосы трепетать, падая на глаза. И Сарават абсолютно точно чувствует, что у него перехватывает дыхание. «Я сделаю все, что в моих силах, я сделаю все, чтобы ты хоть раз почувствовал тепло в своем сердце рядом со мной. Но лишь наша встреча, лишь зрительный контакт дали мне понять, как все будет». Песня заканчивается, и Тайн выдыхает: – Ох, чего бы я только не сделал, лишь бы встретиться с ним… Саравату остается лишь воображать, что бы сделал Тайн на самом деле… Сарават понятия не имел, что получит ответ через несколько дней. Что ж, это была вина Ома, чрезвычайно любопытного друга Тайна, который нашел ответ. В тот день Сарават возил Прасерта Типакорна, дядю Тайна, поэтому он и понятия не имел, что, когда Ом и Тайн вернутся домой после колледжа, Ом предложит: – Тайн, почему бы нам не спросить у радиостанции, где он живет? Влюбленность Тайна в Вачиравита была достаточно серьезной, чтобы он лишь нетерпеливо кивнул головой: – Это отличная идея! Он берет со стола телефонную книгу, и оба приятеля плюхаются на пол вместе с телефоном. Тайн уже набирает номер, но вдруг кое-что понимает, широко раскрывая глаза: – Оу, а почему они должны дать нам адрес? Ом на секунду прищуривает глаза, а потом ухмыляется: – Скажи, что мы из прессы! Гудки все продолжаются, и Тайн уже собирается класть трубку, как их неожиданно подключают: – Здравствуйте, отдел регистрации Bangkok Life Radio, чем я могу помочь? – Ээ ... – Тайн запинается. Его взгляд падает на газету, лежащую у кровати, – я из «Bangkok Times», я хочу спросить о мистере Вачиравите… – Вы ищете его адрес? Вы не первый журналист, который звонит нам сегодня. Пожалуйста, запишите … Тайн удивляется, как легко ему это далось, и быстро записывает адрес на ладони. Он широко улыбается: – Спасибо, мэм! Звонок заканчивается, и Тайн трясет Ома за плечи: – Ом, Ом! Мы можем пойти к нему прямо сейчас! Ом смеется: – Не сейчас, – он указывает на их портфели, – нам все еще нужно закончить задание, помнишь? Тайн корчит гримасу, но знает, что Ом прав. День уже сгущается, когда они заканчивают свою работу. И Тайн слышит, что его дядя вернулся. Ом наконец закрывает книгу и объявляет: – Хорошо, теперь мы можем идти! Тин практически отбрасывает перо в сторону и вскакивает. Они бегут вниз, попутно давая Прасерту неопределенный ответ на вопрос пожилого мужчины, куда они направляются так поздно. Тайн ожидал увидеть в гараже Наоварата, но вместо него находит лишь Тина и спрашивает: – А где наши девять драгоценных камней? Тин кланяется и ухмыляется: – Ему пришлось внезапно уйти. Молодому господину нужно куда-то? Тайн кивает; он уже запомнил адрес, так что быстро его называет и они быстро отъезжают. Он удивляется, узнавая, как близко к нему находится Вачиравит, между их домами нет и километра. Когда машина останавливается перед скромным одноэтажным особняком, Тайн чувствует, как колотится его сердце и учащается дыхание. Вот оно. Наконец-то он встретит мужчину своей мечты. Каждый раз, когда он слышит этот прекрасный голос, у него в голове возникает лицо. Он думает о высоком мужчине со смуглой кожей и очаровательными глазами (приятный голос должен сопровождаться не менее великолепными глазами, не Тайн устанавливает законы вселенной) и смертоносной, способной заставить сердце остановиться улыбкой. Он понимает, что, возможно, его ждет разочарование. Поэтому, когда он, проходя через открытые ворота, находит невысокого светлокожего мужчину, поливающего растения, он лишь смущается. Упомянутый молодой человек поворачивает к ним голову и спрашивает: – Вы что-то хотели? Тайн и Ом кланяются; Ом спрашивает: – Здесь живет мистер Вачиравит? Мужчина кивает, улыбаясь: – Да, но его нет дома. Вы двое из прессы? – мужчина внимательно смотрит на них, и Тайн видит, как между его бровями образуется морщинка. Тайн знает, что они совсем не похожи на журналистов, при них даже блокнота не видно. Затем глаза мужчины расширяются, глядя на что-то позади них. Тин слышит шум, шаркающие шаги, но когда он оборачивается, то ничего не видит. Ома снова кланяется, посмеиваясь: – Да, да. Если его нет дома, мы придем в другой день! – затем он буквально вытаскивает Тина из территории дома. Когда кабриолет выезжает с улицы, Тайп все еще искренне не понимает, что только что произошло. Мгновение спустя Сарават, которого он видел всего несколько секунд назад, возвращается. Он все еще в шоферской форме. Тайп спрашивает: – Почему ты так умчался? Я видел тебя, знаешь ли. Сарават не может этого отрицать. Он вошел домой и сразу увидел Тайна и его друга, стоявших спиной к нему и разговаривающих с Тайпом. Он немедленно сделал несколько шагов назад и нырнул в переулок возле дома, чтобы спрятаться. Поэтому сейчас он лишь вздыхает, проводя рукой по волосам: – Тайп, это племянник моего работодателя. Он не знает, кто я такой, Представьте себе, какая могла бы быть суматоха! Тайп хитро ухмыляется: – Кто именно этот племянник? Тот, который светлокожий и невероятно красивый? – увидев, что Сарават слегка покраснел, он продолжает: – Так вот почему ты согласился работать водителем? – он снова берет свою лейку и смеется: – Ах, Сарават, теперь я ясно вижу твои намерения. Сарават хмурится: – Ага, не дразни меня так! – он входит в дом и кричит: – Я съем всю вашу еду, ты только подожди! Тайп смеется и кричит в ответ: – Я все равно оставил лапшу специально для тебя! Ешь, прежде чем пойти на запись. Сарават ворчит себе под нос, хватая миску с лапшой, оставленную для него. Он садится за обеденный стол, взяв себе приправы, и начинает есть. Он умирал с голоду. Сегодня пятница, и он обычно не записывается по пятницам, но сегодня они заранее записываются для воскресного шоу, так как один из членов оркестра берет экстренный выходной в воскресенье. Поедая кусок мяса, он улыбается про себя. Тайн действительно серьезно относится к Вачиравиту. Это делает его счастливым. В среду что-то меняется. Через день Сарават не сможет сказать с уверенностью, что конкретно, но что-то точно изменилось, словно маленькая нить, вылезшая из безупречного гобелена и способная его полностью распустить. Сарават снова оказывается за рулем кабриолета, в то время как Тин везет Прасерта в свой офис. Сарават забирает Тайна из колледжа, и никто из его друзей не присоединяется к нему. Сарават знает, что Тайну нравится его выбор музыки, поэтому он самостоятельно включает радио. Тайн напевает какую-то песенку, и Сарават снова ловит в зеркале его улыбку, неизбежно влекущую за собой собственную улыбку Саравата. Тайн, когда песня заканчивается, вдруг говорит: – Наоварат? Отвези меня на рынок Чайнатауна, мне нужно кое-что купить. – Конечно, молодой господин, – говорит Сарават. Тайн откидывается на спинку сиденья и закрывает глаза. Сарават снова смотрит в зеркало и улыбается. Этот мальчишка слишком красив ради всего святого, размышляет Сарават. Вечерний свет мягко падает на Тайна, и, хотя крыша кабриолета поднята, Тайн опустил окна, так что ветер колышет его челку. Сарават отводит взгляд и сосредотачивается на дороге. Теперь его хотя бы невозможно застать глазеющим на своего молодого господина, не так ли? Они добираются до рынка, и Сарават тихо окликает его: – Молодой господин? Тайн? Тайн просыпается и несколько раз моргает, оглядываясь по сторонам. Запахи и шум рынка доносятся до него, и он бормочет: – Ох, мы уже здесь, – он касается дверцы машины и смотрит на Саравата, нахмурив брови, – ты, ты должен пойти со мной. Сарават кивает. Он тоже был сыном богатого человека, поэтому он знает, что Тайн просто просит его побыть его личным носильщиком покупок. Он не возражает, так как понимает, что таким образом сможет провести некоторое время рядом с Тайном. В среду после полудня на этом оживленном рынке неожиданно тихо. Тайн идет сквозь толпу, удивительно уверенный в своем направлении. Они останавливаются перед небольшим ювелирным магазином. Владелец магазина приветствует их, и Тайн говорит ему: – У вас есть серьги с опалом? Лавочник кивает и приносит целую коробку. Рассматривая все предложенное, Тайн хмурится и прищелкивает языком. Он смотрит на Саравата: – Помоги мне? Я не могу выбрать, какую именно. Сарават удивлен такой просьбе, но все равно подходит к Тайну. Его внимание привлекла серьга в виде полумесяца с висящей под ним звездой. Она состоит из опалов и аметистов, оправленных серебром, и серьга невероятно красивая. Он с уверенностью показывает на ее и говорит: – Вот эта, молодой господин. Тайн притрагивается к ней и улыбается Саравату: – Отлично, Наоварат! – он берет ее и протягивает владельцу магазина. – Вот эту, пожалуйста, – когда продавец берет ее, Тайн добавляет: – У вас есть запонки? – продавец опять кивает, и Тайн ухмыляется. – Могу я увидеть их? Саравата снова привлекают к выбору, и ему нравится запонки с тигровым глазом. Тайн платит за серьги и за запонки, и они уходят из магазина. Они делают еще несколько покупок: пару рубашек, подушку и даже небольшое растение. Наконец Тайн останавливается перед чайной и говорит: – Я голоден, пойдем, – Сарават колеблется, и Тайн видит это, посмеиваясь, – расслабься, я не скажу дяде, если ты об этом беспокоишься, – его щеки слегка краснеют, когда он признается: – Я не люблю есть в одиночестве. Сарават кивает, и ответная улыбка ослепляет его. Они входят в зал, и Тайн заказывает две порции зеленого чая и клецки. Пока они ждут заказа, Тайн спрашивает: – Итак, Наорават, я должен спросить… Кто ты? Сарават хмурится: – Я Наоварат Чантавириявит, – что ж, ему пришлось экстренно придумать себе фамилию, когда он начал работать в доме Типакорнов. Тайн качает головой, опершись на стол: – Нет, в тебе точно что-то не так. Ты ведешь себя не так, как, скажем, Тин. Ты все время говоришь, что не закончил и начальную школу, но я видел, как ты читал финансовые газеты, которые мой дядя оставляет в машине. Ты также продолжаешь повторять, что у тебя здесь нет семьи, но ты исчезаешь каждый вечер субботы и воскресенья. Официант ставит заказ на стол, и Сарават принимается разливать чай: – Молодой господин, я не лгу. Я умею читать и потому обычно читаю все, что попадается под руку. А по субботам и воскресеньям у меня есть еще одна работа. Тайн берет свою чашку и прищуривается: – Работа? Какая работа?” Сарават снова медлит, пытаясь придумать убедительную ложь. Он оглядывается по сторонам и откашливается: – У меня в городе есть друг, держащий небольшой магазинчик. Ему не хватает рабочей силы, поэтому я работаю на него, пока он не найдет замену, – Сарават и не подозревал, что способен так много лгать. Тайн не выглядит полностью убежденным, но он больше не настаивает и кладет клецку в рот. Должно быть, это была одна из самых острых, потому что Тайн мгновенно закашливается и начинает задыхаться, размахивая руками. Сарават хватает Тайна за руку и пододвигает к нему стакан с водой. Тайн берет его и быстро полностью осушает. Он вытирает рот тыльной стороной ладони и говорит: – Спасибо. Он смотрит на руку, которую сжимает Сарават, и чувствует на своей коже каждую мозоль на пальцах последнего. Что ж, он также замечает, что у его шофера довольно красивые пальцы. Сарават убирает руку, и Тайн поднимает глаза, чтобы увидеть, что другой мужчина слегка покраснел, и по какой-то причине его собственное лицо тоже становится горячим. Хотя он объяснил бы это тем перцем чили, что откусил несколько секунд назад. Тайн не слепой, он прекрасно знает, как хорош собой его шофер. Когда он впервые увидел Наоварата в его потрепанной пижаме, его так поразило его лицо. Эти темные серьезные глаза, острый подбородок, идеально вылепленные губы – Тайн до сих пор недоумевает, почему кто-то с такой внешностью кинозвезды хочет быть просто водителем. Кроме того, есть его широкие плечи и эта странная магнетическая притягательность... Тайн чертовски уверен, что Наоварат лжет о себе. Сарават поднимает глаза и видит, что Тайн пристально смотрит на него. Младший быстро отводит взгляд, на его скулах появляется румянец. Сарават ухмыляется про себя. Тайн прочищает горло: – Ешь быстрее, нам нужно быть дома, пока дядя не вернулся. Они уже идут по улице к машине, когда Тайн останавливается перед магазином гитар. Сарават спрашивает: – Молодой господин, вы играете? Тайн посмеивается: – Я? Нет-нет. Хотя я давно хочу научиться. Сарават внимательно смотрит на выставленные гитары. Он улыбается ассортименту и бормочет себе под нос: – О, оригинальные гибсоны… Тайн слышит это, и его глаза расширяются, когда он вскрикивает: – Подожди, ты разбираешься в гитарах? Сарават делает глубокий вдох, его сердце упало в пятки. Боже, он просто должен был держать закрытым. Он смотрит на Тайна и снова пересиливает себя, чувствуя, как капельки пота выступают у него на затылке. Тайн хмуро смотрит на него, на его лице читается нечто среднее между любопытством и удивлением. Сарават облизывает губы и заикается: – Ээ, я, ээ, у меня был знакомый старшеклассник, который играл, и он научил меня некоторым аккордам, – это не было полной ложью, у него был старший в школе, который и вдохновил его начать серьезно изучать гитару. Тайн не выглядит полностью убежденным. Он упирает руки в бока и хмуро смотрит на Саравата: – Не знаю, верю ли я тебе, но ... – Тайн смотрит на гитары и говорит: – Если ты умеешь играть, может, ты сможешь мне помочь. Вот так Тайн покупает гитару, а Сарават обещает давать ему уроки. Вскоре они возвращаются домой. У Саравата сегодня не было записи, поэтому он остается на некоторое время и болтает с садовником и поваром. Они увлекают его рассказами о семье Типакорнов, пока Сарават не замирает, потрясенный тем, что слышит свой собственный голос, доносящийся сверху. Повар – Апо – ухмыляется: – Ах, молодому господину очень нравится этот певец с радио. Он не пропускает ни одной, даже повторной, программы! Сарават мысленно улыбается. Садовник – Уайи – смеется: – Разве молодой господин не пришел сегодня с гитарой? Сарават кивает: – Он очень серьезно настроен. Апо кладет на поднос какие-то закуски и качает головой: – Его вечно что-то увлекает с головой. Помнишь, как он хотел испечь пирожные в западном стиле и поджег всю кухню? По крайней мере, эта его новая идея фикс будет держать его подальше от моей кухни. Двое слуг смеются, а Сарават делает движение, чтобы остановить Апо: – Вот, позволь мне самому занести ему это. Апо не заморачивается и не беспокоится, позволяя Саравату взять поднос. Сарават поднимается по лестнице и видит, что дверь в комнату Тайна открыта. Он заглядывает внутрь и видит, что Тайн лежит на кровати на животе, повернувшись лицом к окну, а радио у его головы проигрывает последний эфир Вачиравита. На его лице легкая улыбка, такая нежная, такая влюбленная, что Сарават практически завидует своему альтер эго. Сарават стучит в дверь, и Тайн поспешно садится. Его глаза расширяются, когда он видит Наоварата у своей двери с подносом в руке. Сарават говорит: – Апо передал это. Тайн указывает на рабочий стол, и Сарават ставит на него поднос. Тайн садится за стол и останавливает Саравата, схватив его за рукав формы. Сарават поднимает бровь, на что Тайн отвечает: – Ты обязан меня научить. Сарават колеблется: – Молодой господин, я уверен, что вы можете найти лучшего учителя, который научил бы вас. Тайн качает головой: – Нет, я хочу, чтобы ты меня учил. Сарават качает головой в ответ; он не понимает, почему Тайн так непреклонен. Он вздыхает и говорит: – Хорошо, хорошо. Но одобрит ли это ваш дядя? Тин поджимает губы и отпускает рукав Саравата. Он ворчит: – Тебе не нужно беспокоиться об этом. Затем обычный блеск его глаз возвращается, и губы Саравата непроизвольно слегка приоткрываются, а сердце начинает колотиться в груди. Тайн улыбается: – Спасибо, Наоварат. Саравату вдруг становится трудно дышать от этой мягкой, ласковой улыбки. В следующий момент он вздрагивает всем телом, услышав голос Прасерта Типакорна, доносящийся снизу. Сарават кланяется и выходит из комнаты, его сердце бьется слишком быстро и громко безо всякой причины. Пока он возвращается на кухню, Прасерт останавливает его и, нахмурив брови, спрашивает: – Что ты делал наверху? Сарават знает, как это выглядит. Его отец вел бы себя точно так же, если бы видел сотрудников в местах, где их быть не должно. Он опускает голову и говорит: – Я просто помогал Апо, сэр. Он был занят на кухне, поэтому я принес еду молодому господину вместо Апо. Прасерт кивает, сцепив руки за спиной. Затем он окидывает взглядом Саравата с головы до ног и спрашивает: – Хорошо, теперь можешь идти. Сарават немного смущен всем этим пристальным вниманием, но он ни о чем не спрашивает, исчезая на кухне. Наверное, ему уже пора возвращаться в дом Мэна. Сегодняшний день длился явно дольше, чем он ожидал. Сарават ясно дал понять, что эти уроки игры на гитаре ни в коем случае нельзя проводить в доме Типакорнов. Потому что в таком случае ему придется отвечать на слишком много вопросов о его навыках игры на гитаре, и он также был уверен, что старшему Типакорну все это не понравится. Его высокородный племянник братается с водителем из низшего класса? Да, это явно не будет хорошо встречено. Поэтому было решено, что они будут практиковаться в парке у юридического колледжа Тайна. Это милый парк, и здесь все деревья пышные, дающие достаточно тени, чтобы даже в жару они не испытывали дискомфорт. Но все же Сарават поражен энтузиазмом и самоотверженностью Тайна. Они начинают с аккорда С, и Сарават, несмотря на обещание самому себе не глазеть, не отрывает взгляд от Тайна, который выпячивает нижнюю губу в попытках ударить по струнам. Сегодня Тайн не расчесывал волосы, и они падают ему на брови, выглядя такими мягкими, что пальцы Саравата буквально чесались в желании дотронуться до них. Они мало разговаривают во время урока и ни о чем слишком личном. Тайн даже не пытается спросить о глубоком знании Сараватом гитар и музыки, за что Сарават бесконечно благодарен. Может быть, его ложь сработала, может быть, Тайн достаточно доверчив, чтобы поверить Саравату и его цирку лжи. Солнце опускается все ниже и ниже, и Сарават замечает это первым. Он спокойно говорит: – Молодой господин, уже темнеет. Тайн отрывает взгляд от гитары, его нижняя губа зажата между зубами, и Сарават обнаруживает, что его взгляд необъяснимо притягивается к его рту. Затем, чтобы, видимо, еще больше усилить отчаяние Саравата, Тайн перестает прикусывать губу и облизывает ее. Сарават заставляет себя отвернуться и посмотреть на случайно обнаруженную белку позади Тайна. Он слышит, как Тайн говорит: – О? И правда. Они пакуют вещи и, возвращаясь к машине, Тайн вдруг говорит: – Эм, Наоварат? Нам придется сделать крюк. Мне нужно заехать кое-куда. Сарават кивает и заводит машину. А когда Тайн уже направляет его к дому Мэна и Тайпа, Сарават начинает нервно потеть под своей униформой. Тайн велит Саравату остановить машину и с легкой улыбкой на лице говорит: – Я вернусь через пару минут, хорошо? Не говори об этом дяде. Сарават не знает, что и думать об этом. Он смотрит, как Тайн выходит из машины и заходит внутрь. С того места, где припаркована машина, он видит лишь тьму, но вдруг фонарь, находящийся перед домом, освещает выходящего Мэна. Затем Тайн протягивает ему маленькую коробочку, и Мэн выглядит смущенным, но берет ее. Мэн смеется и кивает головой. Тайн кланяется в благодарность, а затем идет обратно к машине. Сарават, конечно же, не отворачивается достаточно быстро, так что его застают врасплох на подглядывании. Тайн закрывает дверь автомобиля и Сарават спрашивает: – Возвращаемся домой, молодой господин? Тайн кивает. Когда Сарават заводит машину и они выезжают из переулка, Тайн тихо говорит: – Вачиравит живет здесь, я просто хотел сделать ему подарок. В голосе Тайна звучит такая надежда, такое обожание, что Сарават чувствует, как сжимается его собственное сердце. Ему приходится напоминать себе, что Тайн любит не его, а его альтер эго. Сарават прочищает горло: – Ээ, Вачиравит? Певец с радио? Я тоже его слушаю. Тайн слегка наклоняется вперед, широко улыбаясь: – Разве он не восхитительный?” Сарават слегка улыбается: – Да, предполагаю. Тайн слегка хмурится: – Предполагаешь? Сарават хихикает: – Извините, молодой господин, я не очень люблю современных молодых певцов. Тайн посмеивается: – Верно, тебе ведь сто лет, – какое-то время он сидит молча, а потом спрашивает: – Кстати, сколько тебе лет? Сарават незамедлительно отвечает: – Мне двадцать два года, молодой господин. В этом году мне исполнится двадцать три. Тайн почти мурлычет: – Ах, ты всего на два года старше меня, – он снова некоторое время молчит, а потом спрашивает: – Ты учился в колледже? Сарават качает головой, придумывая на ходу очередную лживую историю: – Нет, молодой господин. Мой отец хотел, чтобы я сразу же освоил какое-нибудь дело и не тратил время на учебу. Его отец заставил его сделать то же самое, и отец того тоже. Так что я решил помогать дяде в гараже. – А, так вот откуда ты знаешь, как чинить машины, – говорит Тайн. – Ты можешь поступить в колледж в любое время, когда захочешь. Я имею в виду, что сейчас ты далеко от своих родителей. Если хочешь, мой дядя с радостью тебе поможет. Сарават чувствует, как странное и сильное чувство охватывает его грудь снова. И это что-то пытается вырваться из его груди, когда он смотрит на Тайна через зеркало. На лице Тайна появляется легкая улыбка. Он наклоняется вперед, скрещивает руки на сиденье и кладет на них подбородок: – Я абсолютно не шучу с тобой сейчас. Саравату не стоит говорить Тайну, что у него есть степень по политологии, диплом о подтверждении которой он спрятал на дне своего шкафа. А еще он не хочет думать о том, как сверкают глаза Тайна в угасающем свете дня. Но они уже у ворот поместья, и он просто бормочет: – Спасибо, молодой господин, Я подумаю над этим. Тайн выходит и машет рукой Саравату на прощание, и тот совершенно не знает, как на это реагировать. Тайн просто оставляет его в замешательстве и с полностью сбившимся дыханием. Никто никогда не оказывал на него такого эффекта, поэтому он не понимает, что это такое. Он старается не думать об этом, паркуя машину в гараже и возвращаясь домой пешком. По возвращении он находит Мэна и Тайпа за обеденным столом, спорящих о чем-то. Мэн хватает Тайпа за запястье и целует в щеку. Тайп слегка повизгивает, но его хмурый взгляд расплывается в широкой улыбке. Сарават чувствует себя неловко из-за того, что вторгается в их личную жизнь, но он покашливает и садится на пустой стул. Мэн смеется, хлопая Саравата по спине: – О, Сарават, у нас сегодня был твой поклонник! Тайп хихикает: – Это был племянник твоего работодателя. Сарават вздыхает, слегка хмурясь из-за своих друзей: – Да, я знаю. Я привез его сюда. Мэн снова смеется, встает со стула и достает что-то с полки. Он кладет это перед Сараватом и усмехается: – Тогда ты уже знаешь, что он отдал мне что-то, – его и без того хитрое выражение лица становится в десять раз более коварным, когда он продолжает: – Передал для Вачиравита. Сарават смотрит на бежевую коробку перед собой. К ней прилеплена записка, написанная рукой Тайна: «Дорогой Вачиравит, надеюсь, у тебя все хорошо. С любовью, твой большой фанат». Это заставляет Саравата слегка улыбнуться, он нежно касается пальцами слов записки. Однако, он резко слышит, как кто-то прочищает горло, и поднимает глаза, чтобы увидеть, что Тайп ухмыляется ему так, что вполне может посоперничать с коварным выражением лица своего мужа. Сарават прищуривает глаза и открывает коробку. И это заканчивается тем, что он громко ахает, когда он узнает подарок – это запонки с тигровым глазом, которые Тайн купил неделю назад! Внутри Саравата вновь что-то скручивается и переворачивается, возвращая то самое царапающее ощущение. Он сглатывает и тихо говорит себе под нос: – Этот недотепа. Уроки игры на гитаре продолжаются еще несколько недель, прямо под носом у Прасерта Типакорна. Несмотря на то, что этот человек является главой дома, он на самом деле не особо беспокоится о том, что происходит под его крышей. Сарават думает о том, как он в этом отличается от его собственного отца. При мысли о своей семье ему становится немного грустно. Он скучает по матери и брату, может быть, даже немного по отцу. Артит Гунтитанон не всегда был плохим отцом. Сарават действительно помнит безмятежные дни своего детства, когда Артит специально приходил домой рано через день и брал его и Пхуконга поиграть в парк. Сарават уже и не помнит, когда между ними начались недопонимания. Он вздыхает и плюхается на кухонный стол. Прасерт уехал из города на выходные, и Апо и Уайи попросили Саравата остаться на ужин. По-видимому, там была какая-то курица, от которой Апо хотел избавиться, пока она не испортилась. Сарават не собирался отказываться ни от чего, что делает Апо, особенно от сделанного Апо своего любимого блюда – зеленого карри. Апо вычерпывает рис из кастрюли, когда Сарават вздыхает; так что тот оборачивается и спрашивает: – Что случилось? Сарават утыкается лицом в ладони и говорит: – Наверное, я скучаю по своей семье. Апо ставит перед Сараватом тарелку риса и улыбается: – Почему бы не навестить их, пока нет старшего господина? Сарават снова вздыхает: – Не могу, я вроде как поссорился с ними перед отъездом. – А, – хихикает Апо, – у нас тут бунтарь! Уайи вдруг резко врывается в кухню, его глаза широко раскрыты. Апо хмурится: – Дорогой? Уайи смотрит на Саравата и говорит: – Послушай, молодого господина нужно забрать из дома его друга. Ты знаешь, что он пошел на вечеринку? Что-то случилось там, его друг Фонг позвонил домой и сказал, чтобы мы сейчас же кого-нибудь прислали! Каждое слово, которое произносит Уайи, выбивает воздух из легких Саравата, и он больше ни о чем не спрашивает. Он, забывая об ужине, мчится к гаражу. Это он высадил Тайна у дома Фонга три часа назад, так что он знает, куда ехать. Поскольку уже почти одиннадцать вечера, дороги стали тише, они практически пустые, и он добирается туда меньше чем за тридцать минут. Вечеринка все еще идет полным ходом, и Сарават сначала чувствует себя немного неуверенно. Но затем он узнает одного из мальчиков, стоящих на подъездной дорожке – Ома, друга Тайна. Он подходит к нему и спрашивает: – Я Наоварат, где молодой господин? Ом тоже узнает его, так что он быстро хватает Саравата за локоть и тащит за угол дома. Они входят в небольшой сад, и Сарават ахает, когда видит Тайна, лежащего на скамейке, с окровавленными губами и синяками на лице. Когда он приближается к Тайну на дюйм, Сарават чувствует запах алкоголя, исходящий от того. Он смотрит на третьего парня, видимо, Фонга, сидящего у головы Тайна, и тихо спрашивает: – Что случилось? Фонг говорит: – Он подрался с парнем своей бывшей девушки. Он в порядке, этот мудак не успел причинить ему большого вреда, мы пришли и прогнали его. Тайн ни в чем не виноват. Он просто хотел сделать ей подарок на день рождения, а ублюдку, очевидно, было наплевать, что Тайн и Пэр просто друзья. Сарават хмурится. Он вспоминает серьги, которые они купили в тот день, и думает о запонках, которые теперь лежат на его туалетном столике в доме Мэна. Фонг продолжает: – Тайн просто хотел сделать ей небольшой подарок. Ее парень – тупой ревнивый урод. Тайн просто хотел сделать ей приятно. Сарават ничего не говорит. Это царапающее ощущение вернулось, и ему больно. Он жестом показывает на Тайна и говорит: – Помогите мне отнести его обратно в машину, пожалуйста? Затем Ом и Фонг хватают Тайна и наполовину тащат, наполовину несут его обратно к машине. Тайн на мгновение просыпается и что-то бормочет. Но когда его сажают на заднее сиденье, он снова оказывается в бессознательном состоянии. Фонг говорит: – Веди машину осторожно, Наоварат. – Конечно, сэр, – бормочет Сарават, взглянув на Тайна. Когда они возвращаются, Сарават обнаруживает Уайи и Апо у входа, взволнованных и ожидающих. Вдвоем им удается отвести Тайна обратно в его комнату. Апо мчится за чистой водой и аптечкой. Уайи снимает ботинки с Тайна и спрашивает: – Он в порядке? Ему нужно наложить швы или что-то наподобие этого? Сарават осторожно дотрагивается до челюсти Тина и внимательно смотрит на его лицо. Он бормочет: – Нет, не думаю. Апо возвращается с водой и медицинскими принадлежностями. Он говорит своему мужу: – Иди вниз и запри дверь, хорошо? Наоварат и я позаботимся обо всем здесь. Уайи кивает и выходит из комнаты. Апо вытаскивает чистую одежду из гардеробной Тайна, бормоча себе под нос: – Это уже похоже на его традицию – приходить домой избитым хотя бы раз в год. Сарават невероятно удивлен этим словам, поэтому он спрашивает: – Что ты имеешь в виду? Апо кладет свежую одежду и чистые полотенца на кровать и вздыхает с легкой улыбкой на лице: – Можно сказать, что у него есть проблема в том, чтобы сделать шаг навстречу тому, о ком он заботится. В прошлом году этого мальчика, Фонга, собиралась ударить его бывшая девушка, и молодой господин вмешался, чтобы принять удар на себя. Он не очень хорошо знал этого мальчика, но не собирался дать кому-то причинить тому боль. Старший господин был в ярости, готовый выдвинуть обвинение, но молодой господин не хотел, чтобы его уже друг пострадал. Апо продолжает, снимая с Тайна окровавленную рубашку: – Он также ввязывался в драки в школе. Видите ли, он сирота, и старший господин – его единственная семья, поэтому он любит заботиться о других, слишком сильно любит, – рассказывая все это, он умудряется одеть Тайна в чистую рубашку и аккуратно убирает волосы со лба молодого человека. – Он хороший парень, иногда даже слишком хороший, я думаю. Уайи зовет Апо снизу, поэтому он отдает Саравату аптечку и говорит: – Ты позаботишься об этом? Я думаю, что Пи'Уайи опять не может найти какие-то ключи. Сарават кивает и начинает вытирать засохшую кровь со рта и щек Тайна. Его щеки покрыты легким розовым румянцем, и Сарават гадает, это синяки или Тайн из тех людей, которые краснеют, если слишком много пьют. Когда Сарават прикладывает антисептик к губе Тайна, парень просыпается, и его губы слегка приоткрываются. Сарават бормочет: – Извини. Тайн моргает, вероятно, пытаясь узнать человека, склонившегося над ним. Узнав своего водителя, он улыбается: – О, Наоварат, ты привез меня домой? – Сарават кивает. – Спасибо. Сарават наклоняется чуть ближе и говорит: – Сейчас будет больно, хорошо? Тайн пытается сесть. Сарават подкладывает подушку ему под спину, и Тайн благодарно кивает, собираясь с духом. Сарават промывает рану и все это время чувствует себя плохо из-за гримасы боли на лице Тайна. Он переходит к порезу на щеке Тайна, и Сарават уже поднимает голову, собираясь извиниться за боль. К своему удивлению, он обнаруживает, что Тайн отводит взгляд от него, а его скулы полностью покраснели. Сарават просто снова бормочет: – Сейчас тоже будет больно. – Я знаю, – шепчет Тайн, – продолжай. Сарават вытирает кровь и залепляет порез. Тайн осматривает себя и бормочет: – Кто сменил мне рубашку? – Сарават замечает, что румянец становится еще ярче, и это заставляет его улыбнуться. – Ты? Может быть, это интимная обстановка прямо сейчас, когда свет исходит только от одного источника на прикроватном столике. Может быть, это их связь, которую они усилили во время уроков гитары. Но Сарават неожиданно говорит дразнящим тоном, не задумываясь: – Какая разница? Это стало бы проблемой? – Тайн отворачивается, но румянец уже добрался до его ушей. И Сарават хихикает: – Нет, это сделал Пи'Апо. Тайн снова смотрит на Саравата и понимает, что тот не лжет. Он откидывается на подушку и фыркает: – О. Сарават ухмыляется, но ничего не говорит. Когда он собирает вещи и уже встает с кровати, Тайн хватает его за запястье. Сарават поднимает бровь, но Тайн жестом велит ему наклониться. Когда Сарават приближается к лицу Тина и его сердце колотится, кажется, прямо во рту, Тайн смотрит на него своими широко раскрытыми, прекрасными глазами и улыбается. Возможно, это алкоголь, что все еще течет в его венах, потому что в следующий момент Сарават понимает, что чувствует мягкие губы на своей щеке, а затем слышит столь же мягкое: – Спасибо. Царапающее чувство возвращается с полной силой. И, когда Тайн ложится обратно, медленно закрывая глаза с этой его улыбкой на лице, оно вырывается из груди Саравата, разрывая плоть и кости и заставляя его дыхание прерваться. Он несколько раз моргает, когда осознание наконец приходит к нему. Теперь он знает, он знает, что это. Он влюблен в Тайна. Им неловко, в основном Саравату, если быть честным. После той ночи Тайн же все еще требует от него этих уроков игры на гитаре, и что может сделать Сарават против этого его умоляющего взгляда? Сказать «нет»? Он недостаточно силен для этого теперь, когда знает о своей чертовски огромной слабости к молодому человеку. Спустя месяц после той ночи Сарават приходит на работу в дом Типакорнов и видит Тайна вместе со своими друзьями – Омом, Фонгом и Пыаком – ожидающими его. Фонг приветствует его: – Доброе утро, Наоварат! Сегодня вы весь наш! Сарават чувствует себя сбитым с толку, но тут к нему подходит Тайн и ухмыляется: – Дядя сказал, что сегодня мы можем попросить тебя отвезти нас на пляж. Наши экзамены только что закончились, так что мы празднуем! Сарават улыбается и кивает: – Конечно, молодой господин. Куда мы едем? Их выбор останавливается на острове Самет [3], до которого можно добраться примерно за четыре часа. Ом предлагает остаться на ночь, из-за чего Сарават начинает слегка паниковать, и Фонг напоминает ему: – Ах, Наоварат, ты тоже останешься с нами. Мы можем заехать к тебе домой и подождать, пока ты соберешь необходимые вещи. Сарават старается не показать своей явной тревоги при этом предложении. Тайн и Ом высказывают согласие с Фонгом, и он знает, что мальчики хотят ему лишь добра, но он абсолютно не может допустить, чтобы они узнали, где он живет, особенно Ом и Тайн. Поэтому он поднимает руки и говорит: – Нет, молодые господа, вы зря потеряете время. Позвольте мне позаимствовать кое-что у Пи'Апо. Он даже не ждет, чтобы узнать, что они думают об этом, и быстро бросается на кухню. Он объясняет все Апо, который тут же вручает ему одежду и бритвенный набор, на всякий случай. Затем он возвращается к машине и бросает сумку в багажник. Когда все они по очереди садятся в машину, Сарават с все нарастающим страхом наблюдает, как Тайн садится на переднее сиденье. Вот в чем дело: Тайн, скорее всего, не помнит, как он поцеловал Саравата в щеку, но Сарават помнит. Поэтому, конечно, сердце Саравата колотится, а руки вмиг становятся липкими. И совсем не помогает то, что Тайн надел эту светло-голубую рубашку, расстегнув ее до самой груди. Как обычно, Тайн включает радио, и уже через несколько минут Сарават слышит свой собственный голос, поющий его последнюю песню, которую он совсем недавно записал в студии. Она называется «Розы», и Сарават никогда никому и ни за что не признается, для кого он ее сочинил и пел. Вачиравит напевает: «Мы говорим друг другу красивые слова. Мы сейчас кожа к коже, но ты просто уходишь». Пыак неожиданно комментирует: – Вам не кажется, что текст этой песни довольно сексуальный? Как вы думаете, у Вачиравита появилась подружка или что-то в этом роде? «А мне достались лишь розы. Все это ничего не значит без чувств. Детка, просто сделай это правильно, сосредоточься, ведь все, что мне было нужно, твоя любовь этим вечером, этим вечером, этим вечером», – поет голос, и Сарават хочет раствориться прямо в кресле, потому что кто сказал ему бросить играть свои гитарные аккорды и начать петь, словно он поет серенаду кому-то в спальне? Он смело бросает взгляд на Тайна, который определенно краснеет. А потом Фонг говорит: – Он будто пытается кого-то соблазнить. И Сарават хочет немедленно выскочить из машины. Возможно, он думал о кое-чьем лице, освещенном тусклой лампой у кровати, когда пел эту песню. У него возникает удивительное желание стукнуться головой о руль. Ом тем временем смеется: – Может быть, это было для человека, который оставил ему запонки. Когда другие его друзья спрашивают, что он имеет в виду, Ом рассказывает им историю о том, как он и Тайн посетили дом Вачиравита, а после Тайн снова пришел туда, чтобы оставить подарок. Тайн скулит и протестует, но румянец и легкая улыбка не покидают его лица. Тайн, наконец, умудряется ударить Ома по плечу, а затем ворчит: – Если бы. Так что просто заткнись, – песня заканчивается, и Тайн говорит: – Я уверен, что он получает очень много подарков. Сарават внутренне согласен с этим, но единственное из них, что для него когда-либо хоть какое-то значение, – это запонки с тигровым глазом. Пыак наклоняется вперед и ухмыляется: – Значит, ты не против, чтобы он пел кому-то серенаду? Тайн хмурится: – Я должен был быть против? У него ведь есть и другие поклонники. Фонг смеется: – Похоже, влюбленность Тайна немного поутихла, – что ж, Сарават мгновенно чувствует себя расстроенным этим, но потом Фонг говорит: – Может быть, он теперь влюблен в кого-то другого! Сарават краем глаза смотрит на Тайна, и его сердце подпрыгивает в груди, когда он замечает, что Тайн бросает на него быстрый обеспокоенный взгляд. Затем он отворачивается и снова начинает бить своего друга. Тем временем мозг Саравата лихорадочно соображает, что бы это могло значить. Почему Тайн так на него посмотрел? Пока Сарават везет группу друзей на пляж, расположенный в нескольких милях отсюда, в Накхонпатхоме, Артит Гунтитанон сидит в своем кресле в кабинете и читает последнее письмо, которое его сын послал матери. Последняя строчка гласила: «А как отец? Надеюсь, с ним все в порядке. Скажи ему, что я не нуждаюсь в деньгах, у меня все хорошо. Скоро я сниму себе небольшую квартирку. Я знаю, что прошло уже шесть месяцев, но я действительно не хочу возвращаться в ближайшее время. Береги себя, мама. Я очень скучаю по тебе и Пхуконгу». Артит хмурится, чувствуя себя откровенно плохо из-за того, что его не упомянули в последнем предложении. Неужели его старший сын совсем не скучает по нему? Он никогда не скажет этого вслух, но он скучает по своему сыну. Он знает, что Сарават любит музыку, и он знает, что его сын чрезвычайно талантлив. Но он просто хотел, чтобы у Саравата была такая карьера, которая не доставляла бы ему беспокойств и страданий. У него самого были друзья-музыканты, которые буквально погасли из-за отсутствия перспектив. Он просто не хотел такой судьбы для своего сына. Но у Сарават, кажется, все идет хорошо, так что Артит считает, что быть музыкантом не так уж и плохо. Однако он – отец, и он беспокоится. Так что он позвал своего младшего сына. Пхуконг входит в кабинет и спрашивает: – Да, отец? – Ты ведь знаешь бангкокских друзей Саравата, не так ли? Он однажды взял тебя с собой в гости? На какую-то свадьбу? Пхуконг кивает: – Да, отец. Я их помню. – Хорошо, – Артит садится и достает конверт с деньгами. – Поезжай в город и узнай, что задумал твой брат. Он не может жить так хорошо, как говорит, – он откидывается назад и хмурится: – Сын Артита Гунтитанона, живущий в маленькой квартирке, что за чушь! Пхуконг пытается скрыть свою улыбку. Он знает, что его отец, несмотря на свою жесткую, суровую внешность, очень любит своих сыновей. Артит делает вид, что его не волнует, что только его жена и младший сын получают письма от Саравата. Но он открыто проявляет свое волнение всякий раз, когда просит жену прочитать то, что написал их сын. Мама уже перестала читать письма и просто вручала их ему их всякий раз, когда они приходили. Пхуконг берет конверт с деньгами и говорит: – Хорошо, отец. Тогда я поеду в эту субботу после окончания экзаменов. – Конечно, конечно, – пропевает Артит и закуривает сигарету. Пхуконг улыбается, выходя на улицу, и качает головой. Сарават не знает, как это произошло, но когда они вышли на берег через четыре часа, социальные границы между ним, Тайном и его друзьями словно исчезли, превратившись в ничто. Потому что сейчас Ом и Пыак уговаривают его снять форму и присоединиться к ним в воде. Фонг и Тайн поощряют их намерения, и Сарават неохотно сдается, снимая с себя одежду. Он не снимает нижнего белья и яростно краснеет, когда Фонг говорит: – Ох, вау, Наоварат! Ты же такой накачанный! Когда у тебя вообще появляется время для упражнений? Сарават слегка улыбается: – Каждое утро, сэр. Фонг лишь смеется: – Наоварат, просто используй наши имена, хорошо? Тут нет старика, который дышит тебе в затылок, – он переводит свой взгляд на Тайна, – это нормально, Тайн? Тин кивает, и Сарават удивляется, почему он такой красный. Он не начинает искать причину, только потому что следующее, что с ним происходит, это то, что его толкают в море. И в течение следующего часа Сарават осознает, как сильно он нуждался в этом. Таком дне, как этот, когда он может весело провести время и поиграть без своих многочисленных забот, дышащих ему в затылок. Как только солнце приближается к горизонту, они выходят из воды и плюхаются на песок. Фонг говорит: – Ох, черт, нам нужно найти гостиницу. Ом кивает: – Давай, я пойду с тобой. Я видел одну на стоянке у пляжа. Они уходят, а Пыак похлопывает себя по животу: – Вы, ребята, голодные? Потому что я чертовски голоден, пойду что-нибудь куплю. Так что сейчас на пляже только Тайн и Сарават. Они наблюдают вместе закат, смотрят, как меняются краски на небе. Сарават отваживается бросить взгляд и уже не может отвести глаз от того, как краски неба окрашивают Тайна. Тайн, видимо, чувствует на себе чей-то взгляд и поворачивает голову, мягко улыбаясь: – Что? Сарават качает головой, отводя взгляд. Его сердце так сильно колотится в груди, что он задается вопросом, слышит ли его Тайн. – Ничего, молодой господин.” Тайн усмехается, придвигаясь ближе к Саравату: – Ты не должен называть меня так, ты же знаешь. Я не против того, чтобы ты называл меня просто по имени. Сарават поднимает глаза и улыбается: – Тогда, Тайн? – смеется он, – я чувствую себя немного странно. Тайн тычет Сарават в плечо, надув губы: – Почему? Сарават смотрит на него: – Да просто так. Я же всего лишь называю тебя молодым господином еще с тех пор, как впервые встретил тебя. Тайн поджимает губы и улыбается: – Правда? А я вот мог слышать «паршивец», которое ты не сказал вслух при нашей первой встрече. Сарават широко раскрывает глаза и разражается громким смехом. Он уже скучает по тому, как нежно и доверчиво смотрит на него Тайн в этот момент. Наконец Сарават берет себя в руки и говорит: – Хорошо, хорошо, я согласен. Но ты тоже ничего хорошего обо мне не подумал, не так ли? Тайн слегка краснеет, ухмыляясь: – Хорошо, я согласен, это правда, – но затем Тайн облизывает губы, и его взгляд меняется, когда он спрашивает: – Что ты теперь думаешь обо мне? Сарават чувствует это внезапное изменение между ними. Тайн выглядит открытым, уязвимым, как будто молча просит Саравата о чем-то, чего он не совсем понимает. Тайн прикусывает губу, и Сарават обнаруживает, что его взгляд необъяснимо притягивается к ней. Тайн наклоняется к нему все ближе и ближе, и Сарават не останавливает его, не имея возможности найти в себе силы сделать это, когда Тайн уже нежно касается губами уголка губ Саравата. Сарават, кажется, задыхается, но он смело игнорирует все условности, все предупреждающие знаки в своей голове, когда он обхватывает лицо Тайна и крепко целует его в губы. Тайн задыхается, приоткрывая губы и отвечая на поцелуй. Поцелуй получается неторопливым, он нежный, просто много маленьких поцелуев, как будто они оба боятся большего, полностью поддаться этому. Сарават отстраняется на мгновение, чтобы посмотреть на лицо Тайна, который медленно открывает глаза, и на его лице расцветает улыбка, когда он шепчет: – Наоварат. Сарават вдруг чувствует, как земля уходит у него из-под ног. Он встает на ноги и делает шаг назад, чужое имя словно обжигает его. Ложь, словно карточный домик, который он построил, грозит рухнуть. Он не Наоварат, а Тайн, который, возможно, любит его, не знает этого. Тайн не знает его, кто он на самом деле. И Тайн действительно любит его, потому что сейчас Сарават видит его разбитое сердце, трещины которого до его лица. Тайн встает на трясущихся коленях, и его голос дрожит, пока он говорит: – Наоварат, я сделал что-то не так? Мой дядя не узнает, никто не узнает. Сарават качает головой: – Нет, нет, Тайн. Мы не можем этого сделать, ты же знаешь. Тин чуть не плачет, когда шепчет: – Но ты мне нравишься. Сарават чувствует, как его собственное сердце падает и разбивается, пока он глушит крик внутри себя. Он тоже любит Тайна, так, так чертовски сильно, но он не может продолжать всю эту свою ложь. Тайн не заслуживает этого. Он спасается от ответа, слыша, что Фонг и Ом возвращаются. – Так, мы нашли отель, – кричит Ом. Фонг, однако, улавливает витающее вокруг напряжение и мягко спрашивает: – Тайн, ты в порядке? Тайн сглатывает, и Сарават ненавидит то, насколько он выглядит сломленным, когда улыбается: – Да, я в порядке. Сарават кивает: – Тогда я пойду к машине и вытащу все ваши вещи. Ему нужно уйти, отойти на некоторое расстояние от Тайна. Господи, что же он натворил? Поездка обратно проходит в тишине. Саравату дают дополнительный выходной день за то, что он так много ездил. Тайн снова пытается заговорить с ним, но Сарават уходит, не обращая на него внимания. Он направляется домой, а когда добирается туда, то находит в гостиной неожиданного гостя в лице старого друга. Он улыбается: – Босс? Босс выглядит больным, его трясет, пока он встает на ноги. Мэн помогает ему, когда он подскакивает к Саравату, чтобы обнять того. Сарават хмурится, чувствуя, что в него во время объятия впиваются кости. Он отстраняется и спрашивает: – Босс? Ты в порядке? Подойдя ближе, Сарават понимает, насколько изможденным выглядит Босс. Сарават в беспокойстве обхватывает шею руками и хмурится: – Босс? Мэн помогает Боссу сесть и объясняет: – Он приехал в город на лечение, но его медицинская страховка недействительна в данном случае. Я велел ему приехать и остаться здесь, пока рассматривается апелляция. Сарават садится и спрашивает: – Как долго ты здесь? Почему ты мне ничего не сказал? Босс качает головой: – Я думал, что у меня есть деньги на лечение, но потом оказалось, что их недостаточно. Так что я приехал сюда, в город, где находится штаб-квартира страховой компании, чтобы подать апелляцию. Сарават спрашивает, все больше и больше волнуясь: – Сколько времени займет рассмотрение апелляции? Босс отвечает: – Может быть, месяц. Входит Тайп и ставит на стол стакан воды: – Это слишком долго, и твой друг не позволяет нам ему помочь. Босс смеется, качая головой: – Я не могу просить вас о помощи. Я знаю, что вы все еще выплачиваете долг за дом. И я знаю, что теперь Сарават – беглый сын. Если я умру в ожидании, значит, я умру в ожидании. Никто не смеется над шуткой Босса, кроме него самого. Сарават и Мэн обмениваются взглядами, и Сарават думает. Он размышляет о том, как помочь своему другу. Позже, когда Босс укладывается в кровать, которую Сарават занимал в течение последних нескольких месяцев, Сарават тянет Тайпа и Мэна на кухню и говорит: – Я думаю, что у меня есть идея, как помочь Боссу. Тип наклоняется вперед: – Какая? Твой отец? Сарават хмурится: – Черт возьми, точно нет, – он смотрит на Мэн. – Как думаешь, сколько люди заплатят, чтобы увидеть выступление Вачиравита вживую? Мужчина широко раскрывает глаза: – Сарават, ты же знаешь, как давно люди интересуются, кто ты такой. Ты уверен, что хочешь это сделать? Сарават кивает: – Да, – он вздыхает, скрещивая руки на столе, и бормочет: – Я все равно ухожу с работы водителя. Мэн кивает: – Хорошо, хорошо. Завтра я свяжусь с некоторыми моими знакомыми организаторами, – он хлопает Саравата по плечу. – Я надеюсь, что ты готов к абсолютному безумию, которое неизбежно последует за тем, что ты собираешься сделать. Сарават только вздыхает в ответ. Но Босс является его другом в течение такого долгого времени. Он может сделать это. Ради Босса. Наоварат уволился. Уже неделю как. Прасерт Типакорн считал, что Наоварат, скорее всего, вернулся домой, к семье. Но Тайн же знает, что это не так. Тайн знает, почему Наоварат уволился. Этот человек ушел из-за того, что он сделал. Тайн ложится на стол и подавляет в себе желание просто закричать. Он не должен был вести себя как дурак. Но потом он поднимает голову и хмуро смотрит на свои книги. Наоварат поцеловал его в ответ, Тайн уверен, что ему это не померещилось. Он не придумал и нежность в глазах Наоварата, пока он отстранялся. Он садится ровно и начинает жевать внутреннюю сторону щеки. Это их очевидные социально-классовые различия? Наоварат сказал, что они не могут быть вместе, но почему нет? Тайн знал, что в конце концов он смог бы убедить дядю. У его дяди нет каких-то предубеждений. Часы бьют семь, и Тайн протягивает руку, чтобы включить радио. По крайней мере, у него все еще есть голос Вачиравита. Начинается трансляция, и Вачиравит говорит: – Добрый вечер всем. Сегодня я спою еще одну оригинальную песню под названием Kan Goo. Пожалуйста, останьтесь до конца этой песни, у меня есть важное объявление. А теперь, пожалуйста, наслаждайтесь Kan Goo! Тайн снова ложится на стол и улыбается, когда слышит легкие переборы струн. Это опять одна из тех мягких песен. Песня начинается, мягкий голос Вачиравита наполняет комнату, и Тайн позволяет себе представлять, как Наоварат поет ее вместо него. Тайн не понимает, когда это произошло, но однажды, когда Вачиравит пел, он начал представлять себе, как Наоварат поет ему вместо этого. «Я не хочу, чтобы кто-то встал между нами, мы останемся рядом. Где бы ты ни был, я буду рядом с тобой. Ни на кого больше не смотри. Ты можешь просто посмотреть мне в глаза? Если что-то и будет между нами, то только любовь». Вскоре песня заканчивается, и Тайн выпрямляется, вновь услышав голос Вачиравита: – Спасибо всем людям, которые слушали меня и давали мне всю вашу любовь и поддержку. Я наконец решил, как лучше всего вернуть ее вам. Вам было очень интересно узнать, кто я такой, поэтому в это воскресенье состоится концерт в City Bright Hall, где я наконец-то дам концерт вживую. Входы по платным билетам, так что быстрее занимайте места! У Тайна отвисает челюсть. Его телефон звонит в тот момент, когда он уже тянется к нему. Тайн поднимает его, думая, что это Ом, и это Ом, который быстро кричит ему в трубку: – Ты это слышал? Тайн до этого не дышал, но сейчас он заставляет себя вдохнуть и пищит: – Да, да, я слышал! Нам обязательно нужно пойти! – Не волнуйся, я уже еду в City Bright Hall! Я достану нам билеты в первый ряд или умру, пытаясь! Ом кладет трубку, прежде чем Тайн успевает сказать что-нибудь еще. Трепетное возбуждения проходит через все тело Тайна, заставляя его позвоночник дрожать. Он кладет руку на сердце и не удивляется, обнаружив, что этот орган бьется сильно и быстро. Он улыбается, понимая, что наконец-то встретит человека, чей голос так долго пленил его. Мгновение спустя Тайн слышит, как дядя зовет его: – Тайн, спускайся, хорошо? Тайн убирает с лица это влюбленное выражение, чтобы выглядеть более серьезным, когда спускается вниз. Он находит своего дядю и трех человек, которых никогда раньше не видел. Старик, молодой человек и пожилая женщина. Пожилой мужчина выглядит немного знакомым, как будто Тайн видел это лицо где-то, но у кого-то другого. Когда Тайн присоединяется к ним, Прасерт кладет руку ему на спину и улыбается: – А это мой племянник, Тайн. Тайн, это мои старые друзья, Артит Гунтитанон и его жена, миссис Бунсри Гунтитанон, и их младший сын Пхуконг. Тайн кланяется им всем, сложив перед собой руки. Когда они усаживаются и Апо приносит что-то освежающее, Прасерт спрашивает: – Итак, что привело вас в Бангкок?” Артит вздыхает: – Мой старший сын пропал. Он поссорился со мной и уехал из дома. Я послал своего младшего найти его, но он говорит, что не нашел его там, где он должен был быть. Прасерт хмурится, наклоняясь вперед: – Вы обращались в полицию? – Мы едем из полицейского участка, сэр, – говорит Пхуконг. – Мы подали рапорт. Прасерт кивает; он замечает, что Бунсри борется со сном, и мягко предлагает: – Почему бы вам всем не остаться здесь? – он смотрит на племянника, – Тайн, скажи Пане, чтобы приготовила комнаты. Артит издает протестующий звук, но Прасерт прерывает его: – Никаких отказов! Мой старый друг здесь, под моей крышей, спустя века! Я не позволю ему остановиться ни в одной гостинице! Тайн улыбается: – Пожалуйста, останьтесь. Бунсри улыбается: – Ох, Ваш племянник такой милый мальчик. Сколько тебе лет, сынок? Тайн смущен этим вопросом, но отвечает: – В этом году мне исполнился двадцать один год. Бунсри больше ни о чем не спрашивает и только продолжает улыбаться Тайну, который извиняется и уходит искать Пану, их домоправительницу. Он надеется, что из-за гостей дядя не будет возражать, если он пойдет завтра на концерт. Он зачахнет и умрет, если не сможет увидеть Вачиравита живьем. На сцене все готово, толпа заполнила каждый дюйм зала, и Мэн понимает, что их намного больше того количества, которое им нужно было собрать. Когда он направляется в гримерку, кто-то останавливает его. Он оборачивается и видит полицейского и одного из своих коллег. Он хмурится: – В чем дело? Полицейский делает шаг вперед: – Вы друг Саравата Гунтитанона? Мэн кивает: – Все в порядке, сэр? Офицер говорит: – Его семья подала на него заявление о пропаже человека. Он ведь проживает с вами, да? Мэн слегка округляет глаза. Он раздумывает, стоит ли ему лгать или нет, но потом начинает о рациональности своих действий. Тут замешана полиция, он не может лгать им в лицо, поэтому кивает: – Вообще-то, офицер. Сегодня он прямо здесь. Он пойдет с вами, когда шоу закончится. Офицер хмурится, явно растерянный, но Мэн убждает его и просит следовать за ним. После того, как Мэн посадил офицера в первый ряд, он подходит к Саравату в гримерке, который, услышав всю историю, смотрит на него широко раскрытыми глазами. Он чуть ли не кричит: – Заявление о пропаже человека? Моя семья? Мужчина хихикает: – Видишь, они действительно заботятся о твоей неблагодарной заднице! Я сказал офицеру, что ты пойдешь с ним после окончания представления. Сарават не совсем понимает, как к этому относиться, и неопределенно пожимает плечами. Но у него все еще есть представление, на которое он обязан пойти, поэтому он продолжает подготовку к нему. Несколько минут спустя Сарават стоит за кулисами и слышит, как толпа зовет его. Она намного больше, чем публика, к которой он привык, но он дал слово и не отступится от своих слов. Появляется ассистент и протягивает ему гитару. Он улыбается и благодарит ее. Затем он незамедлительно делает шаг вперед, в ослепительный свет. Аплодисменты оглушительны, и когда он привыкает к свету, он слышит, как некоторые люди кричат: – Какого черта, парень! Сядь! Когда он смотрит в сторону источника шума, то с удивлением видит Тайна, который стоит неподвижно с широко раскрытыми глазами и приоткрытым ртом. Люди позади него кричат ему, чтобы он сел, и Тайн, наконец, делает это после того, как Ом тянет его вниз. Сарават продолжает смотреть на него, пока садится на стул и кладет руки на гитару. Он говорит: – Здравствуйте, я знаю, что вы долго ждали меня. Мое имя, ну, мое имя на радио – Вачиравит, но мое настоящее имя – Сарават Гунтитанон, – Тайн снова шумно вздыхает. – Я хотел писать музыку и петь под псевдонимом, чтобы чувствовать себя более комфортно, но в конце концов я вышел выступать под своей настоящей личностью, чтобы помочь другу. Я так рад, что вам понравился мой голос и вы захотели меня увидеть. Это для вас. Пока Сарават поет свою последнюю песню, Kan Goo, он не отрывает взгляда от Тайна, который сейчас плачет. Его глаза блестят, а по щекам текут слезы. Сарават чувствует, как сердце сжимается в груди, и ему хочется спуститься со сцены, поцеловать Тайна и вытереть его слезы. Но ему нужно исполнить еще несколько песен. Потом, когда Kan Goo кончается, Тайн вскакивает на ноги и убегает. Сердце Саравата разбивается, прямо-таки разлетается на куски, пока он смотрит, как уходит Тайн. Толпе все равно, они хотят услышать все песни, поэтому Сарават сглатывает, надевает на лицо улыбку и продолжает петь. У Тайна взрывается голова. Когда Вачиравит выходит на сцену, он не ожидает увидеть Наоварата. Он поднимается на ноги, даже не подумав. Он где-то на периферии понимает, что люди освистывают его, но он не слышит этого, потому что его сердце стучит в ушах, весь его мир вращается слишком быстро. Он чувствует, как Ом тянет его вниз, но теснота в груди никуда не делась. Затем он слышит, что Вачиравит и Наоварат также являются старшим сыном старого друга его дяди. И он все еще отрицают всю эту информацию, когда Сарават удерживает его взгляд во время пения. Наконец, когда песня заканчивается и Тайн думает, что он сейчас потеряет сознание из-за того, что не может нормально дышать, он убегает. Он бежит и бежит, пока не добирается до главной улицы, не ловит такси и не называет водителю свой адрес. Он даже не осознавал, что плачет, пока не сел в такси. Теперь, уже в своей спальне, когда он все еще плачет, он не может понять, что чувствует. Предательство? Гнев? Разбитое сердце? Он думает, что чувствует все это сразу. Он сжимает подушку в руках и впивается в нее зубами, горячие слезы текут по его щекам. Наоварат, не Сарават, лгал, лгал и лгал. Но тогда зачем ему целовать его? Почему он продолжает так смотреть на Тайна? Тайн ударяет кулаком по подушке и падает лицом в кровать. Он так зол, зол на человека, который сделал его таким, и зол на себя за то, что так сильно влюбился в него. Тайн не знает, когда он задремал, но когда он проснулся снова, это была из-за его дяди, кричащего: – Наоварат? Мой водитель – ваш сын? Тайн выбегает из своей комнаты и смотрит вниз сквозь перила, чтобы обнаружить Артита, обнимающего своего сына, плачущую мать Саравата и Пхуконга, стоящего там с глупой улыбкой. Там есть также еще один человек, в котором Тайн узнает того мужчину, что взял его подарок в тот день, и два полицейских, которые, как уверен Тайн, и привезли сюда старшего сына. Артит смеется: – Я понятия не имел, что ты знаешь моего сына! Прасерт хлопает себя по голове и хихикает: – О, мой Бог! Это невероятно! Твой сын все это время был под моей крышей! Я должен был догадаться, хотя в последний раз я видел его, когда он еще даже не умел ходить!” Тин делает несколько шагов вниз по лестнице, и Сарават разрывает объятия с отцом и смотрит на него. Их взгляды встречаются, и время будто останавливается. Тайн видит сожаление в его глазах, и ему снова хочется плакать, поэтому он бежит вверх по лестнице, в свою комнату. Он не успевает захлопнуть дверь и запереть ее за собой, потому что Сарават загораживает проем и входит внутрь. Тайн отступает и отказывается смотреть на него. Сарават так хорош в своей белой рубашке и брюках цвета хаки, но Тайн не хочет смотреть на ублюдка и его красивое лицо. Сарават подходит ближе и говорит: – Тайн, Тайн, пожалуйста, посмотри на меня. Тайн поднимает взгляд и с удивлением обнаруживает, что его зрение снова затуманено от слез. Сарават обхватывает ладонями его лицо и вытирает слезу, бегущую по щеке. Тайн хочет оттолкнуть его, но он лишь следит за его действиями, поддается ему. Его губы дрожат, когда он спрашивает: – Почему? Сарават обнимает Тайна за талию и притягивает к себе. Ноги Тайна вмиг стали бесполезны. Они так близко, что у Саравата перехватывает дыхание, поэтому Тайн терпеливо молчит, пока Сарават объясняет: – Сначала я не хотел, чтобы люди знали, кто я, знали, кто мой отец. Кроме того, я не хотел, чтобы люди знали, как выглядит Вачиравит. Я лгал и лгал. Но Тайн, – его большой палец рисует круги на скуле Тайна, – я не лгу, когда говорю, что люблю тебя. Глаза Тайна расширяются, и он продолжает смотреть в глубокие, темные глаза Саравата, чтобы найти там след лжи, но он не может этого сделать. Он срывается и утыкается лицом в шею Саравата, бормоча: – Я должен ненавидеть тебя. Боже, я должен ненавидеть тебя так сильно за всю твою ложь, но я не могу. Я люблю тебя, Наоварат, – Тайн хихикает, отстраняется и смеется, потирая лицо, – я имею в виду, Сарават. Сарават улыбается: – Ты можешь называть меня как хочешь, Тайн, – он целует Тайна в нос и говорит: – Мой дорогой Тайн. Тин борется с жаром, разливающимся по всему его лицу. Вместо этого он смотрит на воротник Саравата и ворчит: – Кто сказал, что я твой? Сарават хихикает, обхватывая пальцами подбородок Тайна и приподнимая его. Он целует уголок рта Тайна и бормочет: – Ох? В любом случае, я уже твой. Я написал Kan Goo и «Розы», пока думал о тебе. Все тело Тайна невероятно теплое, и когда Сарават подходит, чтобы поцеловать его, его глаза закрываются. Тот твердый, мягкий, и Тайн просто тает в руках Саравата. Он целует его в ответ и кричит про себя: «мой, мой, весь мой». Тайн наконец чувствует себя живым и бодрым, по его спине будто пробегает электрический ток. Сарават так нежен, так болезненно нежен с ним, Тайн никогда не чувствовал так много от поцелуя. Он ни за что не хочет останавливаться, и когда Сарават покусывает его нижнюю губу, Тайн нетерпеливо приоткрывает рот, желая углубить поцелуй. Но через секунду они отступают, когда неожиданно слышат, как кто-то прочищает горло. Они оборачиваются и видят, что Пхуконг стоит спиной к двери и смеется: – Мистер Прасерт открывает бутылку марочного вина по случаю твоего возвращения. Ты присоединишься к нам, дорогой брат? – Да, – фыркает Сарават. И Пхуконг уходит, хихикая. Сарават берет Тайна за руку и говорит: – Пойдем? Тайн кивает и переплетает их пальцы вместе. Когда они возвращаются в гостиную, Прасерт открывает бутылку шампанского и весело говорит: – За то, что Артит нашел своего сына! Пхуконг берет первый бокал и добавляет: – Выпьем еще за то, что я нашел зятя! Все разевают рты, а потом наконец замечают, что Сарават и Тайн держатся за руки. Они оба краснеют и смотрят друг на друга, широко улыбаясь. Сарават обнимает Тайна за плечи и притягивает к себе. Бунсри восклицает: – О, за это несомненно стоит выпить! Сарават тихо шепчет Тайну, пока его семья празднует: – Конечно же, если ты возьмешь меня в мужья, Тайн? Тайн сжимает свою руку сильнее на талии Саравата и говорит: – Что за нелепый вопрос. Конечно, я бы так и сделал.