Unbroken.

— «А ведь все шло действительно слишком хорошо…» — мрачно подумал пленник, когда его вели по одному из коридоров дворца в Дуате. Молодой человек азиатского происхождения, археолог и мастер кунг-фу с добродушным лицом и характером, сейчас хмурился, пытаясь проанализировать, как он оказался в данной ситуации. Дядя и Тот без проблем смогли открыть проход в Дуат и отряд состоявший из Джеки, Гора, Тору, Драго с Айсем и парнями направился через земли египетского царства мёртвых. Путешествие хоть и не прошло совсем беспрепятственно, но до Чертога Осириса относительно легко. А вот на на подступы ко дворцу их ждал неприятный сюрприз в лице Анубиса с полчищем чудовищ и мертвецов. Как в итоге всех членов отряда разметало по разным концам Дуата, кроме Джеки Чана, которого сейчас связали магическими путами и вели в покои правителя мёртвых. Археолог посмотрел на своего конвоира. Он несколько раз видел молодого человека в маске шакала, когда клан Чан с рыжиком и друзьями посещали Гелиополь, но Анубис очень отличался от того, что рассказывал ему Сет. Джеки несколько раз пытался поговорить с сыном своего парня и попытаться наладить между ними отношения, но молодой бог всегда отказывался, ссылаясь на занятость. Сет предположил, что это из-за их с Джеки отношений и грехов, что совершил в прошлом бог войны и пустыни, но и сам заметил, что с Анубисом было что-то не так. Так же утверждал Драго и остальные полудраконы-протеже рыжика, даже Дядя в этот раз был солидарен с ними. Джейд в шутку предположила, что работая проводником в мир иной, тот сам стал что-то вроде полузомби. Малышка даже не догадывалась, насколько была близка к истине… — Господин, — безэмоционально подал голос бог-шакал, выведя Джеки из размышлений и постучал в массивную двери покоев Осириса. Прислушавшись, Джеки начал различать доносившиеся оттуда крики и стоны… Знакомого голоса, от чего в желудке археолога все резко похолодало. — Д-ж-жеееки… АГР! — Я велел не произносить это имя! Джеки не на шутку стало страшно за рыжика. Да, Сет был сильным, но… Эти стоны и крики наводят на очень ужасные мысли — Чан не хотел верить, что его возлюбленный вновь проходит через этот ад. В первые в своей жизни Джеки ощутил такую ненависть, что пожелал кому-то смерти — даже Вальмонт и Шендю не доводили его до такого состояния. — Входи, наш гость уже заждался.

***

Большие зелёные ладони разводили ягодицы младшего брата в стороны, а сам Осирис вбивался в парня, выдавливая из него такие ненавистные для Сета стоны. То, как обычно дерзкий и своевольный покровитель пустыни стонал под ним, выгибается, пытается ударить, бился в своих путах из чёрных шипастых лоз, хоть сил на сопротивление уже давно не осталось — это заводило. Но единственное, что так злило повелителя Дуата, это то, что тот никак не ломался и подобно заклинание, произносил имя своего смертного любовника. Это было неприемлемо — почему этот человек был так важен для Сета, что тот был готов отдать ему добровольно то, что единоутробный брат был вынужден брать силой. — «Так или иначе, но ты подчиниться мне, “ — подумал старшийи сын Нут, с силой вогнал свой орган в сжимающегося брата. Тот в очередной раз вскрикнул, но на этот раз проклиная Осириса, на что тот усмехнулся. В этот момент из-за дверей в покои раздался голос Анубиса. На секунду царь мертвых замедлился. Похоже, мальчик выполнил свою задачу. Сет под ним дёрнулся, услышав голос сына и прикусил губы до крови. Заметив это, Осирис улыбнулся — этого он и добивался: Брат смущен и боится, что близкие увидят его таким. — Д-ж-жеееки… — Я велел не произносить это имя! — пальцы сжались на алебастрово-белых бёдрах, оставляя красные полосы. А потом последовал резкий и сильный шлепок. — АГР! — вырвался невольный вскрик у Сета. — Входи, наш гость уже заждался.

***

— Сет, — забрыкался Джеки, услышав вскрик, но в этот момент дверь распахнулась и парня грубо впихнули в покои, от чего Джеки приземлился на колени. Приподняв голову, первое что он увидели, были оголённые дрожащие коленками, опутанные терновыми лозами. Сердце пропустило удар. — Нет… — чёрные от сурьмы и кохль дорожки слёз скатывались по покрасневшим щекам пленника. Карминово-красные глаза смотрели на Джеки, застывшего перед ним на коленях, не способный принять реальность происходящего. Джеки резко поднял голову. Из лёгких выбило воздух. На него смотрели два карминовых омута. В этих глазах было столько боли, что сердце сжималось так, что было ощущение, что ещё чуточку и оно треснет, разбившись на сотни мелких осколков. Красновласый опустил голову, желая скрыть слёзы позора от любимого человека, но сильные руки Осириса обхватили голову, поднимая её назад и заставляя смотреть на археолога. — Джеки, — голос дрожал и был наполнен болью. Невольно, Чан сжал зубы и смотря на эти чёрные слёзы, стекающие по щекам рыжика, с ещё большей силой ощутил ненависть к мучителю его любимого. Двое смотрели друг другу в глаза. Боль, как физическая, так и моральная, передавалась Джеки, а того переполняла ярость за страдания того, кто ему был так дорог. Руки Сета дрожа стали подниматься к лицу брюнета, на сколько позволяли путы. — Дж-жеки, — вновь позвал бог пустыни. Униженный и подчинённый сейчас физический, но ещё не сломленный. — Я т-теб-бя… Договорить заветные слова было не суждено. Осирис, не став терпеть такую дерзость, с силой толкнулся в брата и излился внутри, отчего рыжика покинули остатки сил и его сознание ускользнулр в забытие. Последнее, что услышал Сет было слова любимого человека: — Я тебя тоже… Рыжик выстоял как мог и не сломался. Теперь черёд его друзей действовать…