***
Ирина очнулась в каком-то странном помещении. С трудом разлепив глаза, она начала озираться по сторонам, попутно вспоминая, как здесь оказалась. Вся комната была оформлена в кроваво-бордовых тонах, и лишь кровать, на которой лежала женщина, была слепяще-белой. Кроме Ирины, в комнате никого не было. — Боже… — прохрипела; от хлороформа кружилась голова, руки затекли, верёвки нарезали яркие кровавые полосы с подтёками на бархатных белых женских руках, — Чёрт, Леонтьев! — вспомнила, что произошло, — Сука, пусти меня, я тебя голыми руками задушу! — закричала, — Мва-а-а… — болезненно простонала в попытке вырвать руки и ноги из жёстких верёвок. — Ну наконец-то ты очнулась, — усмехнулся Леонтьев, заходя в комнату, — Как тебе апартаменты? — Отвратительно, так же, как и ты сам, скотина! — плюнула в его сторону. — А девочка-то с характером, — хохотнул, — Больно? — сел рядом с ней на кровать и кивнул в сторону верëвок. — Свяжут, собака, и узнаешь! — старалась держать планку силы и безразличия. — Могу развязать, если больно, — предложил, — Но, раз тебе не больно… — собрался встать с кровати. — Развяжи, — приказным тоном. — Ну, так дела не делаются, — усмехнулся, — Развяжу, если будешь хорошо себя вести. Согласна на моë условие? — Плохо ведёшь себя сейчас только ты, — съязвила, — Развяжи, пожалуйста, — поняла, что нахрапом ничего не добиться. — Пожалуйста, — улыбнулся и развязал ей ноги. Затем потянулся к тумбочке и, вытащив из верхнего ящика мохнатые наручники, которые обычно продают в магазинах для взрослых, приковал еë руки к кровати, после чего развязал на запястьях верëвки. — Так лучше? — поинтересовался. — Лучше, — кивнула и отвернулась, ей было противно смотреть на него, не верилось, что когда-то она была с ним вместе. — Ты мне вот что скажи, Ириш… Чем я хуже твоего Лепса? — спросил, крутя верëвки в руках. — Гриша бы так никогда не поступил, — твёрдо. — Уверена? — усмехнулся. — На все сто процентов. Он никогда бы не стал похищать женщину, которую любит. — Ну, мне же надо было как-то поговорить с тобой… — хмыкнул, — Если бы ты вела себя спокойно, я бы не стал тебя связывать. — Я тебя презираю, поэтому говорить с тобой не желаю. — А я желаю. И поговорить, и тебя, — усмехнулся своему каламбуру, — Бросай Лепса и будь со мной. Я же знаю, ты долго выбирала между нами и, к сожалению, сделала неправильный выбор. Но сейчас я даю тебе возможность подумать и принять правильное решение. — Я никогда не думала, кого из вас выбрать, я люблю только его. А ты — дно, Леонтьев. — Ну-ка, почему это? — наигранно удивился. — Потому что ты мне противен, — фыркнула. — Ты так говоришь, потому что делаешь вид, что хранишь верность Лепсу, — хмыкнул и провëл ладонью по еë ножке, поднимаясь выше. — Руку убери, — передёрнула ногами, пытаясь сбросить его руку, — Меня тошнит от тебя и твоих прикосновений. — Ну-ну-ну, не дëргайся, я просто хочу дотронуться до тебя, до твоей кожи… — прошептал, ведя руку выше. Медленно пробрался под платье и погладил внутреннюю сторону еë бедра. — Фу, какой же ты мерзкий! — отвернулась от него. — А ты нет. Ты шикарна… — наклонился и коснулся губами еë бедра, а затем, погладив его, поднялся с кровати, — Подумай о том, что я тебе сказал, а я пока съезжу по делам, — усмехнулся и, подмигнув ей, вышел из комнаты. — Сволочь мерзкая, — сплюнула на пол.***
Тем временем Лепс возвращался домой с гастролей. Подъехав к воротам, он с удивлением обнаружил, что те не заперты, но вскоре увидел, что охраны нет, и успокоился. Въехав на участок, заглушил мотор и вышел из автомобиля. Вытащив с заднего сиденья огромный букет роз и подарки, Григорий направился в дом, где горел свет. — Иришка, я дома! Почему не встречаешь? — громко спросил, закрывая за собой дверь и раздеваясь. Ответом ему была тишина. — Ир, ну что за шутки? Ты спрятаться, что ли, решила? Найду, по попе дам, — шутливо пригрозил, — Ау-у, кто не спрятался, я не виноват… — протянул, проходя вглубь дома, — Что это? — удивлëнно посмотрел на черепки от разбитой вазы под ногами и рассыпанную на полу землю, — Ириш, с тобой всë в порядке? Ты здесь? — заглянул в гостиную и узрел титанические разрушения: разбитая пепельница, статуэтки и грамоты в разбитых рамках на полу. — Что за.? — выдохнул, оглядывая кавардак. На полу лежал телефон Ирины и какой-то платок. Подняв его, Лепс принюхался и поморщился от резкого запаха хлороформа. — Что тут, чëрт возьми, произошло? Иру похитили? Кто посмел? — задавал сам себе вопросы, придумывая план действий. Букет вместе с пакетом, в котором были подарки, были брошены на диван. — Точно, камеры! — вспомнил и, выбежав из дома, заглянул в домик охраны. Сел за стол и отмотал запись назад. Вот он, неизвестный, который уносит его Иру без сознания с участка. Хотя стоп, почему это неизвестный? — Леонтьев, урод! — рявкнул, стукнув кулаком по столу, так как узнал фигуру и походку своего заклятого врага, — Я же тебя урою после этого! — с хрустом размял кулаки, — Хотя нет, сначала ты мне скажешь, где Ира. Распечатав пару снимков с камер, Григорий выскочил из домика и, запрыгнув в автомобиль, быстро выехал с участка. Он держал курс на дом Леонтьева. Подъехав к особняку Валерия, мужчина не стал заезжать на участок, а припарковался возле ворот. Охрана открыла ему сразу же, как только узнала, и он направился к дому. Поднялся на крыльцо и позвонил в дверь, готовясь к нападению. — Ба, кто к нам пожаловал… — язвительно усмехнулся хозяин дома, распахнув дверь. Лепс не стал медлить и нанëс один точный удар ему в лицо. Мужчина отключился, и Григорий потащил его вглубь дома. Бросив Валерия на стул в гостиной, отыскал в доме верëвку и крепко привязал его. — Ира, ты здесь?! — громко крикнул, однако никто ему не ответил: это был не тот дом, Аллегровой здесь не было. — Ну же, очнись, паскуда! — хлестнул Леонтьева по щеке, чтобы привести его в сознание. — Лепс, блять! — сплюнул кровь на пол, — Ты охуел?! — Это я у тебя хочу спросить, друг ты мой гнилой! — рявкнул, — Ты зачем припёрся в мой дом и похитил Иру?! — Что ты несёшь? Никого я не похищал, — врал, — Нахуй мне нужна твоя фригидная старая дура? — улыбнулся. — Закрой свой рот! — врезал ему по лицу, — Отвечай по существу, тварь. Что ты мне врëшь?! Я смотрел камеры, и ты на них есть, — сунул Леонтьеву в лицо распечатанный снимок. — Раз ты такой умный, то сам и ищи, — прошипел. — Сука ты блядская! — врезал ему в нос, — Быстро сказал, где моя Ира!!! — Ищи, посмотрим, через сколько она подохнет, обездвиженная без еды и воды… — Если ты мне сейчас же не скажешь, где она, о сцене можешь забыть, тебе ни один пластический хирург не поможет, — рявкнул и нанëс удар ему в живот, — Говори, где она! — стал методично избивать. — На моей даче, — прохрипел, сгибаясь пополам, насколько это было возможно. — Точно? — хмыкнул, удивившись тому, как быстро смог его расколоть, — Может, ещë подумаешь? — вздëрнул его голову за волосы, чтобы видеть окровавленное лицо Валерия. — У меня нет другой недвижимости в России, — плюнул ему в лицо. — Ай, как некультурно, Леонтьев… — усмехнулся и нанëс удар ему по лицу. Затем взял его чистую белоснежную рубашку, которая висела на стуле, и вытер об неë лицо и окровавленные костяшки. — Ненавижу тебя, ненавижу! И почему она выбрала тебя, что она в тебе нашла?! — Потому что я лучший, — усмехнулся, швырнув в него испорченную рубашку, — Посиди пока здесь, подумай над своим поведением, а мне надо ехать, — хмыкнул и вышел из гостиной, закрыв за собой дверь, чтобы мужчина оставался в комнате. Быстро покинул дом, а затем и ненавистный участок. Сел в машину и рванул по указанному адресу.***
— Помогите-е-е!.. — уже второй час кричала Ирина охрипшим голосом, — Кто-нибу-у-удь!.. — дёргала руками, пытаясь их освободить, тем самым доставляла себе боль: «Боже, это невыносимо! Я так хотела встретить Гришу, хотела романтический ужин, а теперь что? Подохну здесь, в этом жутком месте. А если Леонтьев вернётся и… и начнёт насиловать? Какой кошмар, боже мой!» — думала Ирина, дёргаясь на кровати и пытаясь выбраться из наручников, — Помогите-е-е!.. — всхлипнула, по щекам потекли слёзы.***
Тем временем Лепс припарковался возле тайной дачи Леонтьева. Она была чуть поскромнее его официального места жительства, но не намного. Григорий бегом взбежал на крыльцо и, отыскав хорошо спрятанный ключ, открыл дверь и вошëл в дом. Обстановка была такой же, как и в особняке, из которого он сюда приехал: богатый интерьер и тишина. Лепс отправился на поиски, осматривая каждую из многочисленных комнат. «Ну и дыра! Зачем ему такие хоромы, если он живёт один?» — размышлял мужчина, поднимаясь на второй этаж. Ирина, услышав чьи-то шаги на этаже, затихла и стала прислушиваться. Страх усилился. — Мамочки, мамочки, это он, он пришёл меня насиловать!.. Господи, помоги мне, господи… — молилась шёпотом, по лицу текли слёзы, оставляя солёные дорожки. — Да что ж за дом-то такой! Ира!!! — крикнул, открывая дверь и появляясь на пороге комнаты. — Гриша? — прохрипела и удивлённо распахнула глаза, а в следующую секунду расплылась в улыбке. — Ну наконец-то я тебя нашëл! — подбежал к ней и сел рядом, — Ты как? — Нормально, — хрипло, — Пить хочу, отстегни меня… — Подожди чуть-чуть… — стал искать ключ, но его нигде не оказалось, — Так, ключа нет, забрал, видимо, с собой, паскуда… — Сломай их, пожалуйста, — заплакала, — Я так больше не могу… — Ириш, потерпи ещë совсем немного, — чмокнул еë в губы, стирая с еë лица солëные дорожки, — Мне нужно вскрыть замок. У тебя есть что-нибудь острое? — спросил, хлопая себя по карманам. — Есть невидимки в причёске, — подсказала, — Ими сможешь? — О, отлично, — кивнул и, потянувшись к еë волосам, вытащил одну невидимку, — Мне нужно, чтобы ты сейчас села и максимально повернула наручники, — попросил, разгибая невидимку и сооружая из неë что-то наподобие отмычки. — Сейчас, — кивнула и исполнила его просьбу, руки сильно сдавило, но она терпела, чтобы освободиться. — Умничка, малыш, — подвинулся ближе к изголовью и, чуть развернув замок к себе, стал аккуратно его вскрывать, — Почти… Ещë немного… — наконец, замок щëлкнул и наручники повисли на спинке кровати. — Ура!.. — облегчённо выдохнула, разминая затёкшие руки и болезненно морщась, — Спасибо. — Боже, что с твоими руками? — аккуратно взял еë за ладони, рассматривая порезы от верëвок. — То же, что и с ногами, — кивнула в сторону последних, — До того, как я попросила сжалиться, была связана верёвками, — пояснила. — Иди ко мне, мой герой, — крепко обнял еë, поглаживая по спине. — Прости, что так вышло, я так скучала по тебе, хотела праздник устроить, а вот как вышло… — грустно посмотрела ему в глаза и нежно поцеловала. — Ты не виновата, я всë знаю, — ответил на поцелуй и стал целовать еë лицо, — Он тебе ничего не сделал там? — погладил еë бедро. — Нет, — отрицательно помотала головой, — Там только тебе можно, пусть бы только посмел, я бы его надолго посадила в тюрьму. — Чего он хотел? — нахмурился, чмокнув еë в губы и обняв. — Взять меня хотел, хотел, чтобы сама согласилась быть с ним, чтобы признала, что он лучше тебя, — проговорила. — Обломается, — хмыкнул, — Ты у меня самая смелая, самая сильная, — погладил еë по плечу. — Как оказалось, не такая сильная, раз унизилась, чтобы развязал… Он такой противный, Гришка! Оставлял свои мерзкие поцелуи, фу! — сморщилась. — Ничего, приедешь домой, примешь душ и ничего не останется, — улыбнулся, — И ты не унизилась, а сделала всë правильно. Не надо лишний раз геройствовать во вред себе. — Поехали домой… — прошептала и потёрлась носом о его щёку. — Пойдëм в машину, я обработаю тебе порезы, и попьëшь, — снял с себя пиджак и укутал в него плечи Ирины. После этого, заметив, что она босиком, подхватил еë на руки и вынес из ужасной комнаты. Они вышли на улицу, и Лепс, открыв дверь автомобиля, усадил женщину, после чего достал из бардачка влажные антисептические салфетки и принялся осторожно обрабатывать порезы от верëвок на еë ногах, перед этим протянув ей бутылку с водой. — Ас-с! — прошипела от боли, затем начала жадно пить воду, иногда морщась, — Спасибо, солнце, — протянула пустую бутылку, голос всё ещё был хриплым, но уже намного лучше. — Давай ручки, — чмокнул еë колено и сел рядом с ней, доставая новые салфетки. — Может не надо, а? — слабо воспротивилась и посмотрела на него жалобным взглядом. — Ириш, надо обработать, — вздохнул, — Хочешь, я буду дуть, чтобы не так больно было? — Хочу… — протянула, как маленькая девочка. — Ну вот и договорились, — улыбнулся и стал обрабатывать ей запястья, нежно дуя на порезы. — Эх-х-х… — выдохнула, — Такой день нам испортил, тварь! — выругалась. — Чш-ш-ш, всë хорошо, — чмокнул еë ладошку, — Он уже получил по заслугам. И ещë получит, — убрал салфетки обратно в бардачок, — Смотри, что у меня есть, — нагнулся и вытащил из-под заднего сиденья еë лëгкие шëлковые кеды нежно-сиреневого цвета, которые она когда-то давно потеряла. — Ой, а где ты их нашёл? — удивилась, — Смешно, правда, что они такого же оттенка, как и платье? — Они здесь давно лежат, ты забыла их у меня в машине ещë тогда, когда мы были друзьями, — улыбнулся, протягивая ей их, — Надень. — Спасибо большое, — улыбнулась и обулась. — Так, золотая, смотри, какой расклад: мы сейчас не едем домой, это позже, — вспомнив что-то, снова достал из бардачка салфетки и, болезненно морщась, стал протирать свои разбитые костяшки. — А куда мы едем? — поинтересовалась, — Гришка-а-а!.. — ужаснулась, — Ты где так руки разбил? — Об рожу Леонтьева. К нему и поедем, — сел за руль. — Боже, Гриша, только не убей его, посадят ведь. Я без тебя тут не смогу, — обняла его за шею и чмокнула в щëку. — Пусть живëт, падаль, руки из-за него ещë марать, — хмыкнул, обнимая еë в ответ, — Будет знать, как унижать мою малышку, — поцеловал еë в макушку. — Ну, слава Богу, до твоей малышки он не добрался, — улыбнулась. — Всё, поехали, сможешь лично ему по роже съездить, — усмехнулся, заводя мотор. Автомобиль плавно отъехал и набрал скорость. — Вот ещё, буду я об эту мразь руки марать, — скривилась и отвернулась к окну. — Ну как хочешь, — пожал плечами. — Я его пну, — усмехнулась. — Ну и молодец, — хохотнул. — Будет «петь в хоре мальчиков», — хихикнула. Григорий захохотал. — Ирка, не смеши меня, я за рулём, — усмехнулся. — А что? Он заслужил. Почти изнасиловал меня, — хмыкнула. — Да я ж не запрещаю его бить, — пошутил. — Ну вот и всё, — рассмеялась. Вскоре они подъехали к особняку Леонтьева. Лепс помог Ирине выйти из автомобиля, и они, держась за руки, прошли через охрану и направились в дом. Лепс открыл дверь в гостиную и пропустил Аллегрову вперëд. — Ну как, не скучал без меня? — усмехнулся, глядя на поднявшего голову Леонтьева, — Смотри, кого я привëл. — О, ну привет, фригидная моя любовь, — съязвил, — Чё вам надо здесь? — Ир, скажи ему ты, а? — усмехнулся, намекая на еë пожелание в машине. — Фригидным теперь у нас будешь ты, сука!.. — прошипела и пнула его ногой в пах. Леонтьев застонал и сжал ноги, он не мог произнести ни одного слова от боли. — Умничка, — улыбнулся Григорий и чмокнул еë в губы, — Ну, что будем с ним делать? — Как что? Мстить, — усмехнулась, — Пусть навсегда запомнит, что я твоя, а он падаль и мизинца твоего не стоит. — Давай вызовем полицию, пусть она с ним разбирается? — предложил, — Улик дохрена, посадят. — Нам нужны скандалы, Гринь? Я не хочу связываться с этой грязью. — Ну и что ты предлагаешь с ним делать? Я уже достаточно его побил вроде, — кивнул на сжавшегося от боли мужчину. Они разговаривали о нëм так, будто его здесь не было или он был каким-то насекомым, не способным понять их. — Да плевать на него, пойдём домой, а? — плюнула в сторону Леонтьева. — А поехали, золотая, — улыбнулся и приобнял еë за талию. Они направились к выходу. — Думаю, я была последняя, чьи бёдра он целовал, — рассмеялась, — Теперь дедушке Валере будет не до этого, — захохотала. Григорий поддержал еë хохот своим. — Эй, вы куда собрались? Может, развяжете хотя бы? — болезненно поинтересовался Леонтьев. — Сам развяжешься, — хмыкнула, — Хотя… Попроси, и, может, я передумаю, — усмехнулась. — Да пошла ты, шлюха! — сплюнул на пол. — Так, а вот за это ты сейчас получишь!.. — и Лепс, развернувшись, врезал ему по лицу. — Оставь его, пошли, — потянула мужчину за руку. — Прости, не сдержался, — хмыкнул, и они вышли из гостиной, — Всю руку об этот мешок с костями разбил, — разминал кулак. Пара оказалась на улице и, проходя мимо охраны, сообщила, что хозяину дома стало плохо и ему срочно нужно оказать помощь. После чего, хохоча, сели в автомобиль и поехали домой. — Приедем, я тебе руки обработаю, — предупредила. — Ой, да ладно, нормально с ними всë, — мельком взглянул на свои разбитые костяшки. — Ага, вижу я твоё «нормально», — хохотнула и быстро чмокнула его в тыльную сторону ладони. — Сейчас приедем, а наш дом ограбили, — пошутил. — Только этого мне сегодня не хватало, — покачала головой. — А зачем ты охрану отпустила? — Так праздник же завтра, вот я и решила, что камер достаточно. — Попросила бы Макса приехать, он бы приглядывал за тобой, — вздохнул. — Точнее подглядывал, — рассмеялась, — Видела я, как он на меня пялился. — А я не замечал. Правда, что ли? — удивился. — Ага, — кивнула, — Я один раз в бассейне плавала и заметила его краем глаза. Пять минут смотрел, а когда я развернулась и на него посмотрела, он сделал вид, что только вошёл, — хихикнула. — Он знает, что с ним будет, если он решит к тебе приставать, — усмехнулся. — Не решит, — улыбнулась. — В любом случае, если ещë раз ты останешься без охраны, мне будет спокойнее, если он будет рядом с тобой, — произнёс, — Он работает у меня не первый год, и я доверяю ему, как самому себе. — Хорошо, Гринь, я тебя услышала. В следующий раз я позвоню Максу и попрошу провести со мной несколько дней, — кивнула. — Почему несколько дней? Ты же только сегодня охрану отпустила, — удивился. — Ну-у-у… — протянула, так как не очень хотелось говорить, — Я отпустила их три дня назад. Просто там у одного из них свадьба была… — виновато посмотрела на свои колени. — И ты мне только сейчас это говоришь?! — возмутился, — Боже, Ира, ты вообще понимаешь, что за эти три дня могло что угодно случиться! Леонтьев мог тебя похитить не сегодня, а три дня назад, и сделать с тобой всë что угодно за эти три дня! — Ничего бы он мне не сделал, он не настолько псих. И я бы не позволила, — возмутилась. — Знаешь, он бы не стал тебя спрашивать на этот счëт. Пристегнул наручниками к кровати и готово, можно насиловать, — фыркнул, — Он сделал бы это, чтобы причинить боль мне, понимаешь? Наверняка в той комнате была скрытая камера, на которую он бы всë записал, а потом отправил мне — мол, полюбуйся, как я трахаю еë! — Никто. Со мной. Ничего. Не сделает! — злилась. — Думай, что хочешь. Я говорю тебе так, как могло быть на самом деле, — выдохнул, — Вот вроде взрослая, умная женщина, а ведëшь себя, как маленькая капризная девочка… — Я только твоя девочка, — усмехнулась, — А для всех остальных я гРозная ИРина АллегроРова, — прорычала буквы «р». — Так, грозная Ирина Аллегрова, если ещë раз отпустишь охрану, я тебя сам куда-нибудь похищу, — пригрозил. — М-м-м… — протянула, — И трахнешь? — использовала слово, сказанное ранее мужчиной. — И трахну, — усмехнулся. — А я не буду сопротивляться, — улыбнулась. — Буду трахать, пока не попросишь пощады, — хмыкнул. Они подъезжали к дому. — М-м-м, звучит многообещающе… — усмехнулась, — Не надейся, мне это только понравится. Лепс въехал на их участок и припарковал автомобиль. Вышел первым и открыл дверь Ирине. — Вылезай, развратница, — усмехнулся, подавая ей руку. — Ой, кто бы говорил, Григорий Викторович, — вышла из машины и захлопнула дверь, — Сами начали. — Это была угроза, а не предложение развлечься, — хохотнул. — А просто меня взять что, уже нельзя? Без похищения, — рассмеялась. — Можно, почему нельзя? Только ты не заслужила, — усмехнулся, обнимая еë. — Ничего-ничего, — кивнула, — Как мои прелести увидишь, не устоишь, — подмигнула. — Нет, ну вы посмотрите на неë, она ещë и дерзит мне… — возмутился ей в губы, накрывая их нежным поцелуем. — Чем это я тебя дерзила? Я же не виновата, что ты меня как видишь, так сразу хочешь… — усмехнулась ему в губы и углубила поцелуй. — А я не виноват, что ты такая сексуальная, — парировал, пробираясь руками под еë платье и сжимая ладонями упругие ягодицы, — И вообще, кто бы говорил, — усмехнулся. — А я и не скрываю, я соскучилась, — выдохнула, вжимаясь в его ладони. — Я уже руками чувствую, что на тебе очень сексуальное бельë… — промурлыкал, поглаживая еë ягодицы. — Ах-х-х, ну пойдём в дом и сможешь его увидеть и снять, если захочешь… — промурлыкала в ответ и закусила губу. — Сначала надо будет прибраться, — улыбнулся, чмокнув еë в губы, — А ещë ты мне обещала романтический вечер. — Будет вечер, — усмехнулась, — Я там на втором этаже всё украсила. — Ну пошли, покажешь, — они направились к дому и, поднявшись на крыльцо, вошли в прихожую, — Давай сначала быстренько приберëмся в гостиной, а потом ты мне обработаешь руки и мы пойдëм в душ, — предложил, — Кстати, я тебе подарки привëз, — пара зашла в разгромленную гостиную, и Григорий, забрав с дивана слегка завявший букет и подарки, вручил это всë Ирине. — Спасибо, золотой, — обняла за шею, — Я тебя люблю… — прошептала и чмокнула его в ухо. — И я тебя, маленькая моя, — улыбнулся, обнимая еë, — Ну что, теперь прибираться? — Ага, — кивнула и быстро начала прибирать всё, буквально бегала по всему первому этажу. Лепс тем временем вернул все статуэтки на место, а грамоты убрал в шкаф, потому что рамки были разбиты и нужно было покупать новые. Старые вместе с осколками, бывшими когда-то пепельницой, и черепками от вазы пришлось выкинуть. — Ну вроде всё… — удовлетворённо выдохнула, — Пойдём раны обработаю, — посадила мужчину на диван и, присев у его ног, стала обратывать ему руки, временами дуя на них. — Чувствую себя, как новенький, — улыбнулся, разглядывая свои костяшки, — А теперь пошли в душ, — встал с дивана и потянул еë за собой. — Ну-у-у! — протянула, — Щипать же будет… — нахмурилась. — Не будет, у тебя уже всë прошло… Пойдëм-пойдëм! — подхватил еë на руки и понëс в сторону ванной. — Осторожно, — предупредила, — Там свечки на полу и шарики. — В ванной? — удивился. — Нет, — рассмеялась, — По дороге до ванной и спальни. А в ванной кое-что другое, — лукаво улыбнулась. — Ну-ка, сейчас посмотрим… — протянул и, открыв дверь в ванную, занëс еë внутрь. Вся ванная комната была усыпана лепестками роз. Рядом с ванной на тумбочке стоял поднос с конфетами и шампанским. — Ну как?.. — прошептала. — Сладко, — усмехнулся, ставя еë на пол, — Мне нравится, — чмокнул еë в губы, — Хотел пошутить, но не буду. — Почему же? Пошути, — улыбнулась. — Ты везде вот такие «любовные гнëзда» устроила, чтобы не прогадать, где у меня крышу от тебя снесëт? — хихикнул. — А у тебя её только один раз снесёт? — пошутила, специально состроив недовольное лицо. Григорий захохотал. — Ай да красава, подловила, — чмокнул еë в нос. — С кем поведёшься, — усмехнулась, — Ну так что? — начала расстёгивать пуговицы на его рубашке. — Мы собирались в душ, ты не предупредила о том, что тут гнездо, — усмехнулся, расстëгивая молнию на еë платье. — Это нам не помешает… — прошептала и, отойдя от него на такое расстояние, чтобы он мог видеть её в полный рост, начала медленно стягивать платье вниз. Когда она осталась лишь в кружевном белье, то наклонилась, показывая свои аппетитные формы, и, прихватив платье рукой, отбросила его к двери. — М-м-м… Так мне больше нравится, — улыбнулся, разглядывая еë, — Знаешь что, у меня появилась идея, как сделать простой поход в душ взрывным, — усмехнулся. — И как? — улыбнулась, покачивая бёдрами, словно под музыку. — Будем делать тебя сладкой, — усмехнулся. — Я и так сладкая… — промурлыкала, обводя пальчиком контуры бюстгальтера. Лепс в расстëгнутой рубашке и джинсах прошëл к тумбочке, на которой стоял поднос, переставил его на бортик ванны, а сам сел на тумбочку. — Иди ко мне, — улыбнулся. — Иду, — кивнула и, намеренно виляя бёдрами, подошла к нему. Раздвинула его ноги чуть в сторону и уселась на него так, что его коленка оказалась между её ножек, — Ну, что делать будем, м? — Тебе так удобно? — удивился, — Может, на две сядешь? — А мне так больше нравится, — потёрлась ягодицами о его бедро. — Если хочешь ëрзать, сядь на две, — усмехнулся, — И вообще, не хочешь закончить начатое? — указал на рубашку. — Ну хорошо, уговорил, — рассмеялась и, повернувшись к нему лицом, села на его бёдра, — Сейчас закончу, — кивнула и начала стягивать с него расстёгнутую ранее рубашку, — Положи на неё свои руки… — прошептала, двигаясь ягодицами по его бёдрам. — Куда? — сделал вид, что не понял, и взял с подноса конфету. — Мне на задницу, — усмехнулась и, отбросив рубашку к двери, начала покрывать поцелуями шею Григория. — Так бы сразу и сказала, — хмыкнул и обхватил ладонями упругие ягодицы, ласково их сжимая, — На тебе конфетку, — освободил одну руку и поднëс к еë губам шоколадный шарик. — Ам! — взяла конфету в рот и съела, — А я так и сказала, — улыбнулась, — Ты тоже ешь, я же для тебя их положила. — Покорми меня, — улыбнулся, чмокнув еë в губы. — Мгм, — кивнула и взяла пальчиками конфету, — Открой ротик, летит самолётик, — рассмеялась, медленно поднося шоколадный шарик к губам мужчины. — Детский сад… — хохотнул и приоткрыл рот. — Я просто сюсюкаю с любимым человеком, нельзя? Или я должна быть с тобой, как на публике, строгой и серьёзной Ириной? — приподняла бровь. — Ты сюсюкаешь, как с ребëнком, — чмокнул еë в нос, — Сделай лицо попроще, я тебя умоляю. — Хочешь по-взрослому? Да пожалуйста, — усмехнулась и, резко притянув его к себе, завлекла в жаркий жадный поцелуй. Женские ручки опустились с плеч на грудь, затем ещё ниже, пальчики пересчитали рёбра и сжались на пряжке ремня. Ловкими движениями ремень был расстёгнут, потом -сами джинсы, рука пробралась под боксеры, и пальчики сжали мужское достоинство. Аллегрова начала медленно двигать рукой вверх-вниз, лаская его. — Это уж слишком по-взрослому, — усмехнулся, — Дай я сниму, — подождал, пока она встанет, и снял джинсы вместе с нижним бельëм. — Ну, нам тоже уже давно не двадцать, — рассмеялась, — Закрой глаза. — Ну хорошо, — улыбнулся и выполнил еë просьбу. Аллегрова быстро и бесшумно опустилась на колени и взяла головку члена в рот, положив свои руки на его бёдра. — М-м-м… — удовлетворённо протянула и взяла чуть больше. Лепс застонал от еë действий. Его руки нашли еë и сжали. — Приятно? — оторвалась на секунду и вновь начала двигаться ротиком по его возбуждённому органу, нежно облизывая его язычком. — Что с тобой случилось за эти две недели, что ты решила попробовать… о-о-о… оральный секс? — выдохнул, откидываясь спиной на стену. — Я всегда хотела… — прошептала, — А сегодня решила сделать, — улыбнулась, — Ты очень вкусный, — довольно облизала губы и продолжила своё занятие, вбирая его в себя всё глубже. Женские ручки нежно поглаживали его живот и бёдра. — Здесь тоже хочу, — оставила несколько очень нежных влажных поцелуев на его яичках, а затем продолжила ласкать член. — Если я кончу, ты будешь в этом виновата… — слабо усмехнулся. — Я не против, — усмехнулась, — Начнём потом снова, — улыбнулась и увеличила темп своих ласк, женские глаза счастливо искрились, наконец-то она дорвалась до него и до того, о чём мечтала. Ирина вывела пальчиком на животе Григория невидимое сердечко. — Ира, ты просто волшебница… — простонал. — Однако палочка у тебя… — пошутила и чмокнула головку, — Я знаю, золотой, что тебе нравится, мне тоже очень… — выдохнула и, улыбнувшись, продолжила своë занятие, нежно поглаживая крепкое и сексуальное мужское тело. Ручки пробрались назад и сжали его ягодицы, а затем плавно и нежно поехали вниз по ногам. — Ириш, иди ко мне, я больше не могу без тебя, — попросил, тяжело дыша. — Я и так с тобой, — усмехнулась, — Сейчас, любимый, — улыбнулась, встала на ноги, стянула с себя трусики и, повернувшись к нему спиной и наклонившись, вставила его орган в себя. — Нетерпеливая… — выдохнул и, поднявшись с тумбочки, сделал несколько шагов, направляя Ирину к стене. — Сам сказал, что не можешь без меня уже, — усмехнулась, облокачиваясь руками о стену. — Я не секс имел в виду, — хохотнул, прижимая еë грудью к плитке и начиная двигать бëдрами. — Ах-х-х… — простонала, — А что-о-о?.. — Я хотел обнять тебя, поцеловать везде… — выдохнул ей на ушко, прижимаясь грудью к еë спинке и ускоряя темп. Его рука обвилась вокруг еë живота. — Потом поцелуешь, где захочешь, а ещё у меня есть идея… — сладко стонала от каждого его толчка. — Какая, малыш? — чмокнул еë в плечико, продолжая двигаться. — Знаю ещё один способ доставить тебе удовольствие, — улыбнулась и повела плечиком — мол, целуй ещё. — М-м-м, заинтриговала… — протянул и стал нежно целовать еë плечики и шею. — Гри-и-иня… — довольно выдохнула от того, какой же он нежный и ласковый с ней. Как же она была счастлива, что он у неё есть, а она у него, что они вдвоём самые счастливые люди на Земле. Движения мужчины стали резкими и глубокими. Ещë пара особенно сильных толчков, и оба кончили. — Это было прекрасно… — выдохнула, поворачиваясь к нему лицом и покрывая поцелуями его грудь, — Мне с тобой лучше всех, — улыбнулась и взглянула в его глаза своими, невероятно счастливыми. — Пойдëм в душ? Мы так и не помылись, — улыбнулся, чмокнув еë в губы. — Пойдём, — кивнула, — А потом там мой способ и попробуем, — засмеялась, снимая лиф. — Ну-ну… — усмехнулся и помог ей забраться в кабинку. Закрыв за ними дверцу, обнял еë и включил воду. Полилась холодная. — Ай! — взвизгнула и дёрнулась, — Ты специально?! — Нет, ты чего? Всегда так: сначала холодная льëтся, потом горячая, — обнимал еë, грея своими объятиями. Вскоре вода нагрелась. — Потереть тебе спинку? — наливая на мочалку гель для душа. — Давай, — улыбнулся, поворачиваясь к ней спиной и облокачиваясь руками на стенку кабинки. — Как же я по тебе скучала, Гришка, тебя так долго не было… — нежно тёрла его плечи и спину мочалкой. — Ну не так уж и долго… — протянул, — Я тоже скучал, любовь моя. — Теперь у нас есть месяц перед моими гастролями, чтобы побыть вместе, — улыбнулась и, присев на корточки, начала натирать и ласково поглаживать второй рукой его ноги и ягодицы, — Мы сможем даже на пикник съездить, обещают хорошую погоду на следующей неделе. — Малыш, знаешь, что я придумал? — Что? — поинтересовалась, приподнимаясь. — Мы с тобой можем устраивать эротические вечера по Скайпу, когда ты уедешь, — улыбнулся, поворачиваясь к ней и обнимая еë, — Ну или просто разговаривать. Как тебе идея? — Прекрасно, — улыбнулась и окатила и его и себя водой из шланга. — Давай я тебя тоже помою, м? — поинтересовался, забирая у неë мочалку. — Давай, — рассмеялась, — С чего начнёшь? — поинтересовалась. — Со спинки. Поворачивайся, — покрутил пальцем. — Ага, — развернулась к нему спиной, а руки сложила домиком и оперлась ими о стену. Лепс отложил мочалку и, выдавив на руки гель для душа, стал бережно намыливать ладонями еë плечики и спинку. Женщина, чувствуя его тепло, прогнула спинку и блаженно прикрыла глаза. — Смоем с тебя сейчас всю-всю грязь… — шепнул ей на ушко, чмокнув в щëчку, и спустился ладонями на крутые бëдра и упругие ягодицы, намыливая их массажными движениями. — А там уже ничего не осталось нигде, только твоя сперма, — улыбнулась, шутливо покачиваясь из стороны в сторону, чтобы мышцы ягодиц красиво перекатывались. — Не виляй попой, — слегка шлëпнул еë по бедру, чтобы стояла смирно, — Где он тебя трогал? Покажи. — Здесь, — погладила рукой внутренние стороны бёдер. — Сейчас всë смоем, — и он, выдавив ещë геля на ладони, стал намыливать места, которые она указала. Затем спустился ниже, намыливая ножки целиком. — Мгм, м-м-м… — выдохнула, улыбаясь. — Давай мне ножку, — попросил. — Может, я повернусь сначала? — усмехнулась. — Мне твои пяточки нужны, — хохотнул, слегка шлëпнув еë по ягодице, чтобы выполнила его просьбу. — Вот чуть что, сразу меня бьёшь! Поцелуй теперь… — обиженно протянула и подала мужчине ногу. — Куда тебя поцеловать? — улыбнулся, намыливая еë стопу и пальчики. — Туда, куда шлёпнул, — недовольно. — Ну прости, — чмокнул еë в ягодицу несколько раз, — Давай вторую ножку. — На, — протянула вторую ногу, когда опустила вниз первую. Тот быстро намылил еë и отпустил. — Можешь поворачиваться, — поднялся на ноги. — Хорошо, — развернулась к нему лицом и нежно поцеловала в губы. — М-м-м… — улыбнулся сквозь поцелуй, отвечая на него и обнимая Ирину, — Что ты там хотела попробовать? — поинтересовался, поглаживая еë поясницу. — Хотела попробовать сделать тебе приятное, — улыбнулась и встала на колени. Аллегрова взяла бутылочку с гелем, и налив его себе на грудь, вернула бутыль на место. Женские ручки равномерно распеределили гель, чтобы при прикосновении был эффект скольжения. — Давай сюда свою красоту, — притянула мужчину ближе к себе и, сжав его член между пышных грудей, начала двигать ими, как рукой, тем самым лаская и себя, и его. — Хочешь сам? — предложила. — Да, сладкая, ты меня сегодня удивляешь своими эротическими изысками… — усмехнулся, — Ну давай попробую, — обхватил ладонями еë грудь и начал двигать бëдрами туда-сюда. — М-м-м, тебе приятно?.. — протянула, улыбаясь ему. — Есть немного, — хохотнул, чуть ускоряясь. — Ах-х, ну хочешь, я могу ещё поцеловать? — предложила, улыбаясь. — Сейчас моя очередь целовать тебя везде, — наклонился и чмокнул еë в макушку. — Ну хорошо, как хочешь, — пожала плечами. — Давай заканчивать, — улыбнулся, поднимая еë с колен, — Мне понравилось, спасибо тебе за то, что даришь мне себя, — улыбнулся и поцеловал еë в губы. — Войдёшь, м? — шепнула, внутренне расстраиваясь, что наверняка скажет «нет», так как заметила, что ему не понравилось то, что она придумала. — Как ты хочешь? — поинтересовался. — А ты хочешь? — несмело улыбнулась и посмотрела на него так, будто она маленькая девочка и ей сейчас что-то подарят. — Конечно, иначе не стал бы спрашивать, — усмехнулся, — Ну давай, говори быстрее. Хочешь на руках? — Давай, малыш, — радостно улыбаясь. Он подхватил женщину на руки и, разведя еë ножки пошире, проник в неë и стал двигаться, заполняя еë собой. — Гри-и-иша… — довольно простонала, — Ты молодец! — Ты у меня тоже умница, — улыбнулся, немного ускоряясь и с каждым разом проникая всë глубже и глубже, — Ты как озеро… Ни конца, ни края… — выдохнул, целуя еë в губы. — М-м-м, как же ты глубоко там… — довольно простонала, отвечая на поцелуй. — Я тебя очень люблю, — чмокнул еë в плечико, а затем пышную грудь. — И я тебя очень-очень сильно люблю… — протянула, — Только с тобой хочу быть всегда рядом, — радостно улыбнулась, в глазах можно было увидеть искреннее счастье. Совершив ещë несколько толчков, он сделал последний, самый резкий и глубокий, отчего Ирина, вскрикнув, кончила, а следом за ней и он. — Боже, любимый мой, как ты это делаешь? — пыталась отдышаться. — Что именно? — улыбнулся, осторожно ставя еë на пол. — Мне никто так приятно там никогда не делал, а у тебя получается… У меня даже мысли путаются, как только ты входишь! — восторженно пояснила. — Спасибо, польщëн, — усмехнулся, смывая остатки геля с еë груди. — Давай завтра никуда не пойдём, дома побудем, м? — обняла его. — А какой завтра день недели? — поинтересовался, обвивая руками еë талию. — Воскресенье, — положила голову на его плечо. — Ну, тогда я тем более свободен. Законный выходной, — улыбнулся, чмокнув еë в макушку, — Проведëм время вместе. — Ага, — радостно, — Можем в кровати поваляться, потом фильм посмотреть… — И приправить всë это хорошим сексом, — пошутил. — Если захочешь, — рассмеялась, — Хороший секс у нас был сегодня, — улыбнулась. — Ну что, давай вылезать? А то в русалок ещë превратимся и уплывëм через слив в море-океан, — хохотнул. — Вот Гриша-а-а!.. — дала подзатыльник и засмеялась, вылезая. — Вот чего ты меня бьëшь? Поцелуй теперь туда, куда ударила, — спародировал еë наигранно обиженным голосом, заматывая Ирину в полотенце и делая себе что-то наподобие набедренной повязки. — Ой-ой-ой, смотрите на него, обиделся, — рассмеялась и несколько раз чмокнула в макушку. — Так-то лучше, Ирин Санна, — усмехнулся и, усевшись на тумбочку, взял с подноса бокал с шампанским. — Решил таки выпить? — усмехнулась. — Почему бы и нет? — хохотнул, отпивая сладкий напиток с пузырьками, — Нет, всë-таки шампанское с конфетами — это убойная смесь… Теперь я понимаю, почему брошенные женщины едят конфеты упаковками и запивают это всë шампанским, — пошутил. — Только попробуй, — шутливо пригрозила. — Быть брошенной женщиной? — захохотал. — Бросить меня, — цокнула. — Ты веришь в то, что Я способен бросить ТЕБЯ? Мать, ты меня не уважаешь… — фыркнул, — Я бы скорее в обратное поверил. — Тебя вообще бросить невозможно, — улыбнулась и, наклонившись к нему, нежно поцеловала в губы. — Почему это? — поинтересовался, потянув еë за руку и усадив на свои колени. — Ну, во-первых, потому что я тебя люблю, а во-вторых, потому что ты слишком хорош в постели, — засмеялась. — Я прямо зауважал себя ещë больше, — усмехнулся, протягивая ей бокал с шампанским. — Смотри не зазнайся, — усмехнулась, — Я тоже ничего, — забрала бокал и отпила из него немного. — Не спорю, заниматься сексом одному проблематично, — захохотал. — Ой, да ну тебя, Лепсверидзе! — допила шампанское и поставила на поднос пустой бокал, — Сейчас дошутишься и будешь этот месяц сам себе дрочить, понял?! — разозлилась. — Ой ли? — улыбнулся, глядя на еë недовольное лицо, — Ты не выдержишь без меня, — чмокнул еë в нос. — У меня тоже руки есть и много друзей-мужчин, — рассмеялась. — А говорила, что меня невозможно бросить… — хмыкнул. — Потому что я думала, что ты скажешь что-то. Что не пустишь, например… — прошептала. — А зачем это говорить, если это и так понятно? — хохотнул, — Ты моя и только моя. Леонтьев уже поплатился за то, что украл тебя. — Ну, как мы оба понимаем, ему была нужна только определённая часть меня, — засмеялась. — Он хотел получить тебя именно как женщину, — усмехнулся. — Не получил, — усмехнулась в ответ. — Конечно, я не позволил, — хохотнул. — А мог и не успеть, и тогда твоя девочка уже была бы не только твоей, — фыркнула. — Это сейчас был укор мне? — приподнял бровь, — Напомнить тебе, кто охрану аж на три дня отпустил? — И что дальше? Я замуж не за охрану выходила. — Вот знаешь что? Ты неблагодарная… женщина, — заявил и, встав с тумбочки, так что Ирине пришлось слезть с его колен, направился к двери, по пути подобрав свои вещи с пола, — Я провёл самую настоящую детективную работу, расколол преступника, вытащил тебя, а ты упрекаешь меня в том, что я мог опоздать? Что ж, пусть так. — Ну Гриша… — побежала за ним и, нагнав, крепко обняла за торс, не позволяя двигаться дальше, — Гриш, ну прости, спасибо тебе, правда. Я очень рада, что ты успел, что он мне ничего не сделал и не сделает. Я иногда злюсь, не на тебя злюсь, а на то, что у нас так, на то, что не можем вечно быть вместе, на то, что вечные гастроли не дают нам житья. Я тебя люблю, очень люблю, и мне так трудно тебя отпускать, каждый раз невыносимо трудно, — во время всего монолога покрывала поцелуями его плечи, — Малыш, прости меня… — Шантажистка ты моя, — развернулся и крепко обнял еë, — Вот как на тебя можно обижаться, если люблю тебя, вредину такую, больше всех, м? — чмокнул еë в макушку. — А ты не обижайся, — улыбнулась и втянула его в поцелуй. — А ты не вредничай, — усмехнулся ей в губы, отвечая на поцелуй, — А то по попе дам. — Дай, — усмехнулась, углубляя поцелуй, и покачала ягодицами. Лепс несильно шлëпнул еë, а затем стал щипать. — Не надейся, мне не больно, — рассмеялась, — Мне приятно, массажик… — усмехнулась. — А я и не хотел делать тебе больно, — и он начал щекотать еë. — Ну, Гришка, перестань! — уворачивалась, смеясь. — Я вредничаю, как ты, — хохотнул, чмокнув еë в губы. — Теперь я повредничаю, — усмехнулась и запрыгнула на мужчину, обвив руками его шею. — Пойдëм в спальню, а? — предложил. — Зачем? — улыбнулась и щёлкнула его по носу. — Я уверен, что там есть что-то ещë пожрать, помимо шампанского и конфет, — засмеялся. — А вот и нет, — засмеялась в ответ, — Только если я, — усмехнулась и начала болтать ногами в воздухе, когда поняла, что мужчина крепко держит её за бёдра. — Тогда пойдëм на кухню, — заявил, — Я жрать хочу и, желательно, не конфеты с шампанским, — хохотнул. — Неси меня туда, коняжка, — засмеялась, пошутив. — Йиха! — изобразил жеребца и, захохотав, понëс еë на кухню. — Гриня, какой же ты замечательный мужчина, — улыбнулась, посмотрев ему в глаза, когда они оказались на кухне. — Муж я тоже неплохой, — хихикнул, ставя еë на пол, — Так, ну и что тут есть пожрать? — оглядел не доделанный по понятной причине романтический ужин, — Мда, не густо… — заключил. — Не надо мне тут, это романтический ужин. А нормальный в холодильнике, — рассмеялась. — Давай нормальный тогда, я голодный, столько сил на Леонтьева потратил… — усмехнулся, — Пойдëм ужинать в спальню, чтобы сделать из нормального ужина романтический, — пошутил и направился к выходу из кухни. — Сейчас разогрею и приду, — кивнула, доставая из холодильника макароны по-флотски, суп-пюре из цветной капусты и крабовый салат. — Ой, а мяса что, нет? — удивился. — Гришка, — засмеялась, — Макароны по-флотски — это макароны с мясом, — усмехнулась. — А-а-а, точно… — протянул, — Что-то я не сообразил. Пойду пока в ванной приберусь, — вышел из кухни. — Удачи, — крикнула ему вслед и принялась разогревать ужин. Так приятно было делать что-то для любимого человека… Самое главное, оставалось загадкой то, как они вообще раньше не замечали эту любовь, что она взаимна?