— Митя, Митя...

Всё началось с отрыжки. — Митя, Митя, — в очередной раз позвал настойчивый голос. Я всё также продолжал делать вид, что не слышу, однако этот болван упорно продолжал повторять моё имя. — Митя. Митя-я, — вновь протянул он. Я не стал рисковать и откликаться, потому что этот дебил определённо что-то задумал. Все люди, знакомые с ним основательно, в курсе того, что если ему что-то взбредёт в голову, то беде не миновать. Как вы уже поняли, Митя — это я, а тот придурок, который никак не уймётся, — Вика. Конечно, он бесится, когда я его так зову, но что я могу сделать? Ведь, когда он начинает беситься, он всё больше и больше становится Викой. — Да ёпт, Митя! Посмотри на меня, — Вика (а если точнее, то Витя) положил свою ладонь мне на плечо. Я решил сжалиться над ним и повернул голову. Неожиданно его лицо оказалось рядом с моим. Если бы я захотел, я мог бы нечаянно задеть своим кончиком носа его. "Так близко," — пронеслось в моей голове, и, кажется, я покраснел. — Ну что тебе? — Буркнул я и посмотрел в его озорные глаза. Да, мне нравится этот дебил, я давно начал в себе это замечать, но он ужасный гомофоб, поэтому я мало на что надеялся с самого начала. Он ещё немного приблизился к моему лицу и приоткрыл свой улыбающийся рот. Моё сердце забилось быстрее. И в данный момент я ожидал от него всё, что угодно... Но не отрыжку. — Витя, блять, — приложив руку ко лбу, разочарованно произнёс Серёжа, наш общий друг (а, главное, совершеннолетний друг, который постоянно выручает и покупает нам пиво; к слову, мы как раз сейчас шли до заветного ларька). Витя на это лишь глупо заржал, тут же сгибаясь пополам, а мне оставалось только ошеломлённо хлопать глазами. Я был немного обескуражен небольшой Витиной заминкой и интересом в глазах перед его приступом смеха. — Отвратительно, — отойдя от шока, скривился я и помахал перед собой ладонью, отгоняя ужасный запашок, которым одарил меня объект моего воздыхания. Однако, слыша его гогот и созерцая его искажённое в широкой улыбке лицо, я не смог не улыбнуться сам и хмыкнул. Там и Серёжа хохот подхватил. — Харэ ржать, давайте просто сходим за пивом. Чем быстрее, тем лучше, — взял я инициативу в свои руки, что случается крайне редко, но случается. — Ну шо ты, Митяй, ну. Шо, занудничать-то зачем, — недовольно протянул Витя, но всё же закинул свою руку мне на плечо, утягивая вперёд по дорожке, к ларьку. В последнее время Вик не брезговал складывать на меня свои конечности, и я стал для него чем-то вроде "вешалки". Я старался не придавать этому значения, и не то чтобы я был против, просто... такие жесты смущали меня, но я, повторюсь, старался не подавать виду, естественно. Буквально через десять минут мы, уже с пивом, завалились в Серёжину квартиру. Вик, как только скинул с себя ботинки, сразу распластался с довольным возгласом на диване. Диван же был явно не доволен и жалобно скрипнул. Я лишь тяжело вздохнул, потому что знал, что Серёже поведение этого, не постесняюсь сказать, рыжего дебила не понравится. И был прав. Тут же Вику в спину прилетело замечание от Серёжи: — Хэй, чувак, ты будешь должен мне новый диван, если не прекратишь так делать. Я тихонько прошмыгнул из прихожей к мини-бару, прихватив ящичек пива, чтобы более менее прибраться. Вдруг во мне взыграло желание отыграться за прескверную Витину шуточку: — Викуся, тебе бутылочку сразу открыть или в холодильник убрать? — Я невинно похлопал ресничками и уставился в ожидании ответа. Однако, внутри я просто злорадствовал и ликовал, зная, как бесит Вика такое обращение. — Тьфу ты, какая же ты скотина, Митяй. Я тебе не Вика! Заебёшь. В мою сторону полетела подушка. В меня не попала, зато попала в несколько бутылок в баре, от чего те разбились, не выдержав свидания с полом. Что ж. Это было ожидаемо. Но бутылку пива я ему открыл и подал сразу. Сразу после того, как отмыли ВСЕ полы в квартире Серёжи в качестве, так сказать, моральной ПМП, потому что ему почему-то резко поплохело... Так вот. Пиво. Охлаждённое Вик почему-то не пил, а вот пиво комнатной температуры приветствовалось. Странные у него вкусы.

>~<

Вечер прошёл в довольно приятной и тихой атмосфере. Я, в основном, сидел под боком у Вика и молча слушал их диалог с Серёжей, потягивая пиво из своей бутылочки. Да, думаю, по мне понятно, что я предпочитаю слушать и наблюдать, нежели что-то рассказывать. И, в принципе, ничего интересного со мной обычно не происходит. А если и произойдёт, то за меня во всех красках приключившуюся историю может рассказать Вик. Если со мной что-то и случается, то только вместе с ним. Где-то через две моих бутылочки пива, и полторы Вика, я уже подметил, что его почти совсем разморило. Почти так сильно, что он положил свою рыжую макушку ко мне на плечо, о чём-то глупо хихикая и мурлыча себе под нос незатейливые мелодии. Знаю я, что Вик пить не умеет, но ему разве запретишь. Также приметив, что Серёжа под конец выглядел совсем уж вяло и устало, я поднял с дивана Вика и себя заодно, чтобы собраться и уйти. — Мы, наверное, пойдём, а то засиделись совсем... Досаждать другу мне совершенно не хотелось. А вот смена положения с полулежачего на стоячее заметно взбодрило Вика. Я хотел зашнуровать свои ботинки, а затем обуть рыжее пьяное чудо, поэтому скинул его пока на Серёжу. Кто ж знал, что Вика так накроет. — Серый, Се-ерый. Я те говорил, шо лублу тебя? Неимоверно. Удивительно, как ещё у него так чётко получается выговаривать длинные слова? Однако, видимо, недовольный игнором, Вик решил перейти к тяжёлой артиллерии: — Се-ерый, иди суда, ты ш наше золотко. Зацелую. И я действительно стал свидетелем смачного чмока в щёку. Кто бы знал, как я сейчас завидовал Серому. Резво закончив с кедами на ногах Вика, я быстро оторвал его от Серёжи. Хотя, тут как посмотреть. Серёжа и сам был рад спихнуть любвеобильного Вика куда-нибудь от себя подальше. В ту же секунду мы оба оказались вытолканными за дверь квартиры и отданными самим себе на попечение. Правда, Вик ещё не собирался трезветь: «Шо ни ра-адость, то печа-аль — Ты сбежа-ала от меня. Я люби-ил тебя, как жа-аль, Шо ты всё-ё же не моя-я. Митя, шо-о ты не поё-ёшь, Солове-ей мой золото-ой. Я люби-ил тебя, как жа-аль, Шо ты всё-ё же не со мно-ой.» Придурок не унимался никак, и его ужасное пение и отдавалось эхом на лестничном проёме. Откуда он, блин, берёт подобные песни? Или частушки? Что это? Я даже не знаю. В любом случае, это сейчас не самое важное. Мне предстояло отвести Вика домой.