***
Сумерки. Мокрый асфальт после тёплого снегопада сверкает с разноцветными лужами пролитого бензина неухоженными машинами. Холодно. Неприятная кашица из снега и воды под ногами то и дело разлеталась от шагов тяжёлых ботинок, оставлявших на себе грязные капли. Прошла какая-то весёлая компания молодых ребят, смех быстро затерялся среди старых серых хрущёвок. Где-то вдалеке слышатся колокола старой церквушки, куда обычно каждое воскресенье собираются толпы пожилых людей. Белокурый парень в черной одежде уверенно, быстрым шагом петляет по унылым серым дворам. Под ногами одни ямы со слякотью, дороги здесь лежат в плачевном состоянии. Видно, их не меняли с начала постройки советских домов. Вскоре парень, имя которому Россия, добрался до своего подъезда. Убитая, пригодная только под сдачу в металлолом ржавая дверь открыта достаточно давно, чтобы в подъезде было всё обклеено макулатурой с объявлениями, а на стенах появились граффити очередных вандалов-художников. Спасибо, хоть ничем не воняло. Несколько этажей по лестнице наверх, вот и родной пятый этаж. Пожалуй, самый чистый и приличный по виду в этом подъезде. Парень чуть ли не упал на свою дверь, подставив впереди свои ладони, два раза махнул ключом в замке и завалился домой. Захлопнул за собой дверь, кинул ключи куда-то на столик в прихожей. Его тело буквально стекло по кожаной обивке двери. Глядя пустым взглядом куда-то в коридор перед собой, Россия пытался найти решение одной из его проблем — вечное уныние и разочарование во всём в этой жизни. Для него всё вновь стало обыденным, скучным, теперь ничто не имеет смысла. Он отчаянно опустил голову на колени, сжал кулаки, вновь закрывая в себе и без того блёклые эмоции с тускнеющими чувствами, которые таки хотечется выплеснуть, покричать, позлиться. Но ему не хотелось, чтобы его агрессию и негатив кто-то видел. Россия успокоился. Единственное, что в его мыслях сейчас — сон. Нужно поспать, выспаться и не вскрыться хотя бы до завтрашнего дня. Вскрыться… М-да, порой хочется свести счёты с жизнью не из-за каких-то отношений, любви, привязанности к кому-то, страха. Просто хочется покончить с собой из-за скуки, разочарования в своём существовании. В жизни России всё стало настолько серым и неинтересным, что по его мнению единственным развлечением для него, пожалуй, будет кромсание его кожи на многочисленные алые полосы, которые хоть какие-то эмоции у него вызывают. Он снял с себя капюшон черной кофты, потёр слипающиеся сонные глаза. — Мне надо собраться. Я сильный. — шептал себе под нос Россия, в очередной раз убеждая себя этими словами, дабы вновь не совершать глупых действий. Но это никогда не срабатывало. На работе постоянный застой, ни одного нового оригинального и интересного проекта. Что ни нарисует — всё ему кажется отвратительным уже после минуты процесса работы. Все линии сходятся в некрасивую кашу из непонятных каракуль. В итоге он имеет: долги по заказам логотипов и отдалившихся от него друзей из-за малого внимания к ним. Всё это сопровождается мучительной, продолжительной скукой, можно кратко сказать перешедшей в состояние апатии. За помощью ни к кому обращаться толку нет — всё равно можно снова сказать себе, ты что «сильный» и «всё можешь пережить без посторонней помощи». Россия снял свои чёрные тяжелые берцы, скинул с себя чёрное пальто и ушёл в спальню. Вот! Вот оно, лучшее лекарство от всех этих депрессий. Мягкая постель с большим уютным пуховым одеялом. Сняв с себя тёмно-синее худи и чёрные джинсы он бросился в постель в одних боксерах. Весь день Россия только и мечтал о том, чтобы снова понежиться в любимой постели, погрузившись в здоровый сон. Прохладное постельное белье приятно обжигало старые глубокие шрамы на плечах. Цели суицида нет, просто нравится боль. Нет смысла резать запястья, которые видны всем из-под рукавов, лучше брать местечко повыше, которое никто не видит и, соответственно, не будет вызывать лишних вопросов. Не залезая под одеяло, Россия стал понемногу отключаться. Под закрытыми веками темно-зелёных глаз мелькал бесконечный круговорот образов, смазанных лиц и серых пейзажей, что повстречались и запомнились ему за последние месяцы особо часто. Постепенно все эти образы и фигуры начали сливаться, заставляя белокурого парня погружаться всё глубже в бессвязные сновидения. Совсем скоро парень уже безмятежно спал, изредка тихо посапывая. Проснулся Россия от очередной ссоры соседей снизу. Да-да, на пятом этаже, в пятиэтажке, отлично слышно соседей снизу. Кажется, перепалку между этой парой уже знает весь дом. Слышно, как девушка громко кричит на парня, который пытается не повышая тон спокойно поговорить со своей дамой сердца. Ох уж эти тонкие «картонные» стены. Россия поднялся с постели, надел на себя серую кофту, чёрные спортивные штаны и пошёл ко входной двери прислушаться. На его лице читается «хочу убить кого-нибудь и снова лечь спать в тишине». Завершающим элементом вида сонного России были вставшие дыбом волосы и хмурые светлые брови. Судя по продолжающимся крикам уже из подъезда, становится ясно — парень потерпел поражение. Девушка громко захлопывает дверь со словами «…вот и иди!..», грохот отдался эхом через всю лестничную клетку, по всему подъезду. Вскоре Россия устал прислушиваться к шумам в подъезде. Его белые взъерошенные после краткого сна волосы смотрелись забавно, светлая прядь упала на нос. Он сам понятия не имеет, зачем это ему слушать, но всегда появлялся какой-то непонятный глупый интерес. «Чёрт возьми, лучше бы «Дом 2» смотрел этот…» — смеялся он над собой в мыслях, поморщившись. Он поднялся на ноги, вышел в коридор. Холодные ноги быстро залезают в осенние кеды. Коснувшись ручки двери, он почувствовал теплый металл под своей ладонью. Точнее, насколько его руки холодные. Два щелчка в замочной скважине, Россия вышел на лестничную клетку. Тихо. Тусклые лампочки в подъезде изредка мигали противным жёлтым светом. Он быстро спустился вниз, на четвёртый этаж, остановился. Перед одной из дверей квартир сидел темноволосый парень, закрыв ладонями лицо. Чёрные, блестящие волосы потрепаны, верхние пуговицы белой рубашки расстёгнуты, на шее небрежно лежит развязанный черный галстук. Чёрные брюки, хорошие туфли, приличный вид. Россия не мог понять, как такой примерный парень мог иметь проблемы с кем-то. — Хей, ты как?.. Нужна помощь? Парень в ответ лишь отрицательно покачал головой, даже не подняв глаза на спросившего. Чувствуя всю тоскливость ситуации, Россия аккуратно подошёл к нему и присел рядом. Почувствовался приятный лёгкий парфюм, запомнившийся моментально разумом России. — Слушай, я серьезно. Если тебе плохо, может хочется выпить, то можем подняться ко мне. Ответ ждать пришлось недолго. Отчаянный парень робко поднял на Россию свои красные от слёз глаза. Щёки залились румянцем то ли от переживаемой обиды, то ли от необычного предложения незнакомца. — С-спасибо… — сказал он тихим осипшим от усталости голосом. — Ох, нет, а ну давай взбодрись! Давай, поднимемся ко мне. Россия схватил бедного паренька под руку и повел его неохотную тушку на пятый этаж. Он ничему не сопротивлялся. Чёрная чёлка частично закрыла его карие уставшие глаза, которые вовсе не желали смотреть на опустошенный мир, полный горести и боли. Вскоре неожиданный гость был усажен за кухонным столом. Часы тихо тикают на стене над столом, в вазе стоят красивые бумажные цветы, на темных обоях стен то и дело можно рассматривать разнообразные узоры, похожие на ручную роспись обоев различными мазками тёмной краски. Россия шумел за его спиной на кухне, копаясь в шкафчиках над плитой. Сначала он достал ромашковый чай, но тут же правильно одумался. — Чай или что-то покрепче? — Водка. Есть?.. Россия ухмыльнулся и погладил свои белые волосы. — Водку, говоришь… — Россия скептически оглядел гостя с головы до ног. — Ну, жить будешь. Гость обернулся к своему спасителю. — Меня Германия зовут. И…спасибо. — уже успокоился он, почувствовав себя в безопасности. — Я Россия, будем знакомы. — открывал он бутылку с приятной и редкой для него улыбкой. Он не понимал, откуда такая теплота у него в душе от какого-то незнакомого ему человека. На столе прозвенели два гранёных стакана с готовой к распитию бутылки прозрачной «ароматной» спиртяги. Расставил на столе немного закусок, чтобы не в чистую хлестать спирт, начал расспрашивать. — Ну, — Начал Россия, разливая понемногу водку по стаканам. — рассказывай, что случилось. Сейчас перед тобой лучшие психологи — я и чудесное благовонное зелье. Давай. Германия тяжело вздохнул, глядя на содержимое в его стакане, неловко проведя большим пальцем по одной из граней стакана. — Что ж…я расстался со своей девушкой… Повисло неприятное молчание. Покрутив в руках стакан, Россия посмотрел на Германию с несколько разочарованным лицом. — М-да, слышал… К сожалению, ничто не вечно. В том числе и любовь. — Я бы не согласился с тобой, но…сегодня у меня есть причины, по которым я на твоей стороне… — Забудь её, красивых и умных девушек в мире полно, нужно только посмотреть чуть дальше своего привычного кругозора, Герман. Не против, если буду так обращаться? — Да… аргх, ну и к чёрту всех этих… — Германия проглотил конец предложения залпом вместе с содержимым в стакане. Отвратительная горечь разлилась внутри, резко окатило волной неприятных мурашек. Казалось, вот-вот вырвет этой спиртной дрянью, но нет. Вскоре тело начало расслабляться, голове стало легче выдавать все свои сумасшедшие истории, причуды и странные рассказы. Парни то и дело, что распивали сей «чудесный» напиток весь оставшийся вечер, болтая обо всём и особо ни о чём. Выяснилось, Германия весьма успешный программист, но почти всё время уходило на работу и на бывшую девушку, пятьдесят на пятьдесят, в одиночестве и спокойствии он почти никогда не бывал. Из-за трудозатратной работы он навсегда утратил отношения с той девушкой, об отношениях с которой сейчас уже и напрочь забыл. Тем более, не имело смысла оставаться с той, кому не нравится твоя любимая работа. Россия же рассказал о своей любви к рисованию, о том, как постоянно старается что-то рисовать, собирать, придумывать что-то новое, но в последнее время настроения никакого нет ни на работу, ни на друзей. С семьёй поссорился из-за своих «никчёмных» проектов, рисунков, которые ему «важнее» его «семьи». Выяснилось, у парней много общего. Оба смотрят и пересматривают одни и те же сериалы, фильмы, читают те же книги, даже жанры любимые совпадают. — Подожди-ка, то есть, эти стены твоя ручная работа?! — смотрел Германия на темные изящные мазки толстой кистью на стенах, которые иногда сходились в лепестки чёрных роз, а где-то красиво заканчивались уверенными мазками на лепестках фантастических цветов. Это действительно выглядит очень впечатляюще, но несколько мрачно. С первого взгляда невозможно сказать, что это ручная роспись стен, а не какие-то заказные обои. — Да, всё рисую сам, когда есть время, конечно. Я долго квартиру расписывал… Германия стукнул опустошенным стаканом по столу. — Ничего себе! Слушай, ты везде рисуешь чёрные цветы? Есть что-то другое, более яркое? В голове у белокурого начался бурный круговорот воспоминаний, смазывающийся сейчас алкоголем. Самое интересное, в основном заказы поступали от похоронных агентств, вот и рука, видимо, набилась на роспись чёрными цветами с различными тёмными элементами для оформления рекламных баннеров и прочего. Это неудивительно, ведь Россия в основном придерживается тёмных тонов в своих работах, что несомненно добавляет мрачности и какой-то строгости его произведениям. Был даже вариант выучиться на гравировщика на надгробных плитах… — Да вот, в основном это всё моя чёрная мазня…хочешь посмотреть на мои обои по всей квартире? — этот вопрос звучал настолько глупо даже для самого России, что он следом за Германией разразился громким смехом. — А знаешь, давай! Я хочу это всё увидеть! Бутылка водки вскоре была пуста, парни уже сидели красные от выпитого, очевидно, будучи в нетрезвом виде. Белокурый повел гостя в первую очередь в гостевую комнату, где мрачность обоев и стиль, контрастный интерьер комнаты идеально слились в единое целое благодаря умелым рукам России. Этот же стиль повторяется и в нескольких других комнатах, но на одной Германия остановился. — А в этой комнате здесь нарисовано и черным, красным, и э…синим… — пытался связать воедино своим нетрезвым языком сочетание увиденного Германия. — О, да. Это моя спальня. — довольно ухмыльнулся реакции гостя Россия. Германия скользнул в спальню, продолжая удивляться. Время от времени он поправлял свои чёрные отросшие непослушные волосы, запрокидывая их назад. Россия шагнул в комнату, наблюдая своим пьяным взглядом такую картину: Германия заметил папку со скетчами на рабочем столе у окна с черновиками по заказам. Все работы выполнены по-разному, в разных стилях, разными материалами. Что-то карандашом, что-то красками, что-то вообще неизвестными для Германии вещами. То и дело, как было слышно России шелест его «архивов» перед гостем. — Ты так классно рисуешь!.. Цветов бы ярких побольше… — ненасытно он продолжал перебирать эти работы, раскладывая на столе. Россия подошёл к нему со спины, желая ближе увидеть те работы, которые так понравились Германии. Тот почувствовал за своей спиной взгляд русского, отчего ему стало не по себе. Оба чувствовали некоторое напряжение между ними. — Это…очень красиво… Россия молчал. Германия в ожидании ответа развернулся к нему, встретившись с ним очень близко лицом к лицу. Парни залились краской почти мгновенно, перекрывая пьяный румянец ещё более ярким оттенком, но не двигались со своих мест. Немец чувствовал дыхание русского на своём лице, которое остужало его вспыхнувшие алым щёки, а этот помутневший уставший взгляд был тут же пойман его янтарными глазами. Сжав в руках несчастный рисунок, Германия от удивления невольно приоткрыл рот. Россия почувствовал странное притяжение к нему, внизу живота появилась приятная вяжущая тяжесть. Он интуитивно наклонил свою голову ещё ближе к полураскрытым от изумления губам Германии, что так манили к себе. Немец сам потянулся навстречу ему. Такие мягкие, нежные, можно даже сказать женственные губы ласково коснулись сухих голодных губ русского. Лист из рук немца с каким-то рисунком выпал, беззвучно приземлившись рядом с ними. Руки немца медленно обвили шею русского, а его пальчики нежно коснулись скулы русского, одновременно продолжая углублять поцелуй. Ловкий язычок России скользнул ему в рот, коснувшись языка Германии, а его руки жили своей жизнью, спускаясь всё ниже по телу немца. Чем дольше это длилось, тем тяжелее обоим становилось сдерживать себя. Сильные руки русского сомкнулись вокруг его талии, жадно блуждая руками под рубашкой немца. Они не могли оторваться друг от друга, желая нечто большего. Россия нежно прикусил верхнюю губу Германии, последовал сладкий тихий стон немца. Быстрым движением Россия подхватил его тело усадив на своей талии, схватил за лакомые места, слегка сжав в своих руках поддавшиеся вперёд бёдра Германии, продолжил наслаждаться страстным поцелуем. Россия отстранился от его губ, приоткрыв веки он взглянул в его глаза, и быстрым шагом оказался в другой части комнаты. Жаждущие в продолжении губы русского расплылись в улыбке с ослепительным оскалом, который открыл вид на ряд пугающих острых зубов, нет, клыков, испугавшие немного немца. — Не бойся меня… — прошептал тихо Россия ему на ушко и аккуратно опустил спиной на кровать. Он отошёл к окну, закрыл шторы. В комнате стало темно, Германия напряжённо следил за ним и в ожидании лежал на постели, но не успел он заскучать, как над ним вновь навис Россия. В тусклом освещении возбуждение переросло в нечто животное для парней. Он схватил Германию за верх рубашки, желая как можно быстрее раздеть его милое тело. Не поддавшиеся пуговицы на одежде немца, оторвались, полетели куда-то в темноту. Россия принялся обнажать его до конца, начиная с верха, заканчивая боксерами. Каждый сантиметр тела он жадно покрывал горящими от дыхания поцелуями, чередуя их с дразнящими укусами, спускаясь от шеи к груди, затем по плоскому животу, продолжая на аппетитных бёдрах. Россия наслаждался каждым его вздохом и стоном, непонятным тихим словам на немецком языке. Германия схватил его за руку. — П-поцелуй меня ещё… — тихим, смущенным, еле слышным голосом прошептал немец. Россия навис над ним, глядя прямо в пьяные глаза, горящие хищным огоньком. — Ты же не попросишь меня остановиться?.. — задал русский риторический вопрос…***