Ты слышишь — кончилась война

— Но почему я?! Я же… — Нидлноуз запнулся, понимая, что все аргументы, почему он не может никем руководить, учить незнакомые языки программирования, расшифровывать код Юникрона, отвечать за сотни спарклингов, терпеть постоянное присутствие огромного кота, то лезущего лизаться, то разговаривающего машинно-равнодушным голосом, делать все это одновременно и вообще находиться в одной вселенной с этим и оставаться в здравом уме, он привел уже не один раз. И все — безрезультатно. — Я не понимаю. — Может, искру в тебе чистую разглядел? — Вирль оскалился; наверное, это обозначало улыбку. Вот Вирля ни капли не смущало носить вместо маски фейсплейт дезактивного меха, хотя очевидно мертвый металл сползал и порой попадал между дент. — Наверное, что-то в тебе есть, раз он тебя выбрал. Не припоминаю, чтобы он раньше хотел кому-то свои коды показывать, кроме Тандеркрэкера, а тут вдруг передумал. Искра Нидлноуза застыла. Такого просто не могло быть, Праймус, это же не симуляция про встреченную ту самую искру, и вряд ли ИИ технически способен испытывать привязанность, не говоря уже о более сложных чувствах… — И я не знаю, на кой болт ты меня об этом спрашиваешь. Спрашивай его, он обычно на все вопросы отвечает. Правда, Дружок? Вот за что я его люблю, — продолжил Вирль, не дожидаясь ответа, — так это за то, что на любое действие или мысль у него есть логичное объяснение. Иногда от этой логики проц коротнуть может, но есть она всегда, и он ее внятно излагает, если попросишь. Так что разговаривай с ним, не со мной. Он тебя не съест, выброси из головы весь шлак, что тебе Леозак наговорил. У Леозака по жизни паранойя, с такими оплавками, с какими он дела вел, иначе и нельзя. Но мы здесь давным-давно приличная нейтральная станция, соблюдаем все законы. Сам посуди, если бы Дружок убивал меха, это давно бы заметили. У нас дезактивы-то не каждый квартекс появляются, у меня фейс порой сгнить успевает так, что меха шарахаться начинают. Вы все на учете, как беженцы, нам за это налоги возвращают, за помощь такую, если вы тут подыхать начнете десятками, к нам и проверка может прилететь. — Но если мои братья нарушат ваши законы? Что тогда? — Вроде ж всем объясняли, что у нас можно, а что нельзя, — Вирль шевельнул лопастями за спиной. — Об этом тоже не переживай, никто не ждет, что ты за них отвечать будешь. У них свои процессоры есть. Если тут, к примеру, Скайварп опять что-нибудь украдет или убьет кого, я за него не в ответе, пусть он прилетел ко мне и вроде как мой личный гость. И ты не в ответе, пусть вы одного альтмода. — Но Леозак говорил… — неуверенно начал Нидлноуз. Вирль резко и громко щелкнул правой клешней и зафонил по-настоящему недовольно: — Дружок, что он там наговорил? Проигрывать запись вслух бог не стал, а скорее всего, вообще перевел голос в глифы, чтобы быстрее и проще было воспринимать. Разноцветные линзы Вирля померцали с полклика, и все. — Я так и думал, что у него паранойя взыграла. Он тебе сказал к ним заходить регулярно и узнавать, как у них дела? Вот и заходи, не торчи циклами за терминалом. Если им не хочется самим с Дружком разговаривать или какие-то с ним проблемы начнутся, будешь посредником. Как ты ко мне пришел сегодня, чтобы от живого меха простыми словами все услышать, так и к тебе обращаться будут. Что непонятного? — Я все понял, — кивнул Нидлноуз. — Спасибо. Извините за беспокойство. Он вышел из кабинета Вирля, спустился по лестнице, у подножия которой ждал кот, и потерянно побрел за ним, думая только о том, чтобы держать крылья расправленными и в целом вести себя так, словно ничего не случилось. Свои, конечно, сразу все поняли бы, только по искусственно скорректированному эм-излучению обо всем бы догадались… поэтому Нидлноуз не возражал против спуска на второй уровень, в служебную комнату рядом с огромным тиром. Как хорошо, что в холле, где меха ждали очереди пострелять, никого не было. — Ты сердишься? — спросил Нидлноуз; почему-то шепотом, хотя их и так бы не услышал никто посторонний. Кот сидел в нескольких шагах от кресла, хотя обычно клал тяжелую голову на колени, стоило Нидноузу усесться, вертелся и лез под руку. А сейчас сидел неподвижно и смотрел холодным, внимательным взглядом. Нидлноуз понимал, что ничего хорошего из разговора с Вирлем не выйдет, еще вчера, когда узнал, в какое время Вирль согласен его принять. Случайно ли получилось, что тот освободился уже после отлета Тандеркрэкера со станции? Случайно ли именно вчера на четырнадцатом уровне решил полетать спарклинг, пробил собой несколько перегородок и серьезно покалечился? Нидлноузу и так было шлаково после долгих грунов непрерывного чтения мануалов и попыток понять совершенно незнакомый код на языке с непривычной логикой, и он побаивался приближаться к Тандеркрэкеру с просьбой не улетать, когда тот яростно рычал на весь уровень и обвинял всех подряд. Может, Леозак был прав, и Тандеркрэкер блокировал частоты сотен меха по причинам, которые сам забывал через пару циклов, и никакой неприязни лично к Нидлноузу не испытывал, но… Нет, наверное, стоило хотя бы попробовать заговорить, но маленький Тандерстик, который вообще непонятно как оказался рядом с раненым, увидел знакомый фейсплейт, вцепился в Нидлноуза и начал, захлебываясь словами, рассказывать, как он хотел остановить Эйпфейса, а потом Станган возмутился, что один из котов лижет пролитое топливо… В общем, Тандеркрэкер послал всех наболт и ушел собираться, и Нидлноуз никак не мог пойти за ним, потому что пытался успокоить Тандерстика, потом Стангана, потом Тандерстик опять разнервничался и заныл, что Эйпфейс умрет, и стал проситься посмотреть на операцию, чтобы Эйпфейсу не было там страшно и одиноко; а бог все это время пялился на них шестью кошачьими линзами и облизывался, и Нидлноуз, раньше не особо обращавший внимание на бродящих по коридорам и комнатам котов, никак не мог избавиться от ощущения, что один из них — или даже все трое — заворчит на Стангана, как ворчал на Леозака, и объяснить, что бог никому не хочет зла, уже точно не получится. Конечно, объяснения затянулись до прихода Леозака, которому хватило одного взгляда, чтобы все замолкли и вспомнили, что давно пора в гибернацию, и при нем упрашивать Тандеркрэкера остаться было просто невозможно… И далеко не факт, что одного Тандеркрэкера, без Леозака, всегда готового его защищать, братья стали бы слушать. Сначала Нидлноуз подумал, что Леозак хочет где-то там выслеживать террористов-органиков и дружащих с ними меха-предателей, потому что ему самому проще хоть все органические цивилизации полететь уничтожать в одиночку, чем цикл за циклом возиться со спарками. Каждому свое, большинство меха из боевой элиты, погибших на Кибертроне, на Новом Восе или где-то еще, тоже бы считали ниже своего достоинства терпеливо учить малышей аккуратно пить энергон, мыться, убирать за собой, не хамить старшим, не лезть в драку и не рыдать при каждой неудаче… Учить сражаться — еще может быть, но до этого квартексов пять, не меньше, сейчас у спарков координация не та. Вот точно, у меха из боевой элиты, если б они дожили до сегодняшних циклов, был бы такой же взгляд, как у Леозака вчера — «какое счастье, я могу свалить этот непонятный бытовой шлак на кого-то еще и улететь». А спорить с меха из боевой элиты — себе дороже, никогда не знаешь, что у них там в голове перемкнет. Леозак как-то раз при Нидлноузе швырнул кота в стену, когда тот заигрался со спарклингом и укусил до энергона, и предложил богу отключиться от кота и дать ему подраться с достойным противником. Может, с обеими здоровыми руками и с мечами Леозак легко убил бы кота, но не тогда. Тогда даже Тандеркрэкер испугался и бросился осматривать пострадавшего кота, уверенный, что его-то бог не тронет ни при каких обстоятельствах. Сейчас, чем дольше Нидлноуз думал об этом, тем сильнее ему казалось, что Леозак скорее хотел увезти Тандеркрэкера — упрямого, неуживчивого и свято верящего, что особое отношение бога защитит его от чего угодно. Он же спас их от необходимости завоевывать Кибертрон (еще не факт, что до этого дошло бы), от необходимости жить по армейскому уставу, когда война давно закончилась (и теперь никто никого не слушал, потому что каждый мнил себя самым умным), от ядовитых дождей и палящей звезды на Новом Восе (вот только большинство братьев, если бы их спросить, выбрали бы самый ржавый климат вместо здешнего бога)! Как они смели предъявлять какие-то там претензии и даже думать об этом?! Теперь Нидлноуз остался совсем один, и разбираться с претензиями взрослых братьев, лечением Эйпфейса и ремонтом стен тоже придется ему. И еще что-то придумывать с обучением спарклингов полету. — Пожалуйста, не сердись на меня. Поговори со мной, — попробовал Нидлноуз снова. — Мы договаривались, что ты будешь снимать маску, когда рядом нет посторонних, — сказал кот; он не скалился, не щурился и почти не фонил, и потому ощущался особенно чуждым. Как объяснял Нидлноузу бог совсем недавно, большую часть времени он позволяет животным вести себя соответственно их природе и самостоятельно обучаться взаимодействию с меха. Бог только приказал коту отобрать маску; то, что кот принял это за веселую игру, а себя, победителя, за главного в их мини-стае, и после этого утешал и защищал Нидлноуза, как умел, по сути очень напоминало возню спарклингов. Коту, в конце концов, и квартекса не было. Сейчас кот казался красивым, идеально повторяющим живое животное дроном. Под взглядом темно-синих линз Нидлноуз отключил подавление эм-поля и снял маску. Руки дрожали. Он мог бы заблокировать мимику фейсплейта, но боялся, что это выдаст эмоции еще вернее, чем любая непроизвольная гримаса. — Ты мне не доверяешь. Как и остальные меха твоего подвида. — После того, что ты сделал на Новом Восе, нам трудно тебе доверять. Мы понимаем, что ты мог нас всех уничтожить, и благодарны, что ты предоставил нам жилье и топливо, мы верим, что ты уже не станешь нас убивать… но какая-то напряженность пока будет в любом случае. Столько спарков… это очень выматывает нейросеть. Когда они подрастут, нам всем станет легче, и тебе с нами тоже. Наверное, спарки даже не будут тебя бояться — если сейчас ты проявишь понимание и не станешь давить на нас или пугать. Нам всем и так очень страшно. Сейчас спарки должны учиться летать, это очень трудное время и для них, и для нас, взрослых, тем более в таком месте. Я имею в виду, обычно мы учимся летать в атмосфере. А сейчас нам понадобится корабль, понадобится куда-то лететь, там объяснять спаркам, как вообще запустить трансформацию, обычно же это само случается во время падения. Ты ведь дашь нам какой-нибудь корабль? — Я предоставлю корабль и присмотрю за спарклингами в космосе. Какой корабль вам нужен? — Я не знаю. Мне нужно сначала узнать, кто из взрослых полетит, чтобы подсчитать количество спарков. Извини, как я уже говорил, я не умею ничего организовывать. И вообще командовать меха. Только, если можно, дай нам обычный корабль, без тебя. Я понял, что ты не хочешь нам ничего плохого, — торопливо добавил Нидлноуз. — Но всем будет спокойнее, если это будет просто корабль. Кот плавно поднялся на лапы и подошел ближе, потерся мордой о спойлер на правом колене, затем боднул подлокотник кресла, разворачивая его спинкой к консоли. — Все должно было быть не так. Я не планировал убивать столько меха и разрушать город. Но я намерен сделать меньше ошибок в следующий раз, и мне нужно контактировать с вами, чтобы лучше понять вас и ваши реакции на меня. — В следующий раз? — Нидлноуз вжался в кресло. — Я хочу заменить Праймуса своей копией и управлять Кибертроном, — сообщил бог тем же безэмоциональным голосом. Теперь у Нидлноуза дрожали еще и крылья — тряслись, оглушительно шелестя по обивке спинки и подлокотников. — Они не примут тебя и не поверят, что ты бог. Автоботы, я имею в виду. Ни при каких обстоятельствах. — Я не собираюсь сообщать им о своем присутствии. Я буду наблюдать и вмешиваться косвенными способами, например, через перепрошитых или завербованных меха. — Зачем? «Потому что я настоящий бог, в отличие от вашего Праймуса», ожидал услышать Нидлноуз, но кот положил голову ему на колени, прикрыл синюю оптику и заговорил совсем о другом: — У вас есть как минимум три способа продолжить свой вид. У меня — только один. И я хочу для своих копий лучшей судьбы, чем добыча энергона и киберматерии на пустой и беззащитной планете. — Я думал, однажды ты позволишь нам улететь обратно на Новый Вос. — Грун назад ты говорил, что вам тяжело заботиться о спарклингах даже здесь, где я постоянно присматриваю за ними и предотвращаю несчастные случаи. Может, потому и тяжело, что никуда от этого присмотра не деться, и спарклингам критически не хватает неба. Нидлноузу тоже его не хватало — хотя, казалось бы, в колонии обычно было не до полетов. — Мы… я очень благодарен тебе, — Нидлноуз осторожно почесал локатор кота, уже смелее взялся за второй, чувствуя, как меняется его эм-излучение. — Я понимаю, что пока это только слова, но я обещаю, спарки скоро подрастут, им не нужно будет столько внимания, и я смогу сесть и серьезно заняться всеми кодами, которые ты пожелаешь мне показать. Пожалуйста, подожди немного. Я не настолько хорош, чтобы без запуска виртуальных машин читать незнакомые коды, с незнакомой логикой и для процессоров, с которыми я никогда не работал, но пока я могу вникнуть в основы. А потом ты уже найдешь для меня сервер, на котором я смогу спокойно экспериментировать, не отключая голограммы в тире… Кот мурлыкал, вертел головой и терся об обшивку; Нидлноуз старательно водил тупыми сторонами когтей по вибрирующим черным локаторам и всей искрой молился Праймусу — впервые со спаркства, впервые с тех времен, когда не нужно было возвращаться в Вос, чтобы посетить их собственное, единственное на десептиконских территориях святое место. Нидлноуз много ворн уверен был, что в других местах и пробовать не стоит, не то получится… но сейчас чувствовал искрой: место не имеет значения. И на мгновение показалось, что настоящий бог, давший Нидлноузу живую искру, откликается из бесконечного далека — невесомым, одобряющим теплом.