Поглощение

Никогда не стоит обесценивать труды других людей. Не стоит заставлять их считать себя пешками, ведь без этих самых пешек вы — ничто. Я никогда не мог понять всю суть этой величайшей системы. Передо мной всегда возникала белая пелена, застилающая обзор, скрывающая все тайны от лишних глаз. Небо вновь окрашивалось в серые тона, заставляя окружающих ускорять шаг. Как и всегда, на улице пахло бензином и сигаретным дымом от стоящих возле подъездов компаний подростков. Как же отвратительно это выглядит со стороны, но ведь я и сам такой. Нет. Я намного хуже. Я убийца. Правильно говорил Дазай ... мысли – это начало поступков. Конечно. Ведь он никогда не ошибается. Подходя к небольшому зданию в 15 этажей Чуя чихнул. Сегодня на улицах Йокогамы было неожиданно холодного, из-за чего тело бил озноб. Посильнее укутавшись в шарф, который ему по доброте душевной одолжила Кое, он открыл дверь подъезда и побыстрее зашел внутрь. В подъезде пахло сыростью от вчерашнего ночного дождя. Его квартира находилась как раз на самом высоком этаже, поэтому Чуе пришлось ждать вечно тормозящий лифт. Квартира Чуи полностью наполнена запахом сигарет и дорогого виски. За панорамными окнами блестят миллионы ярких огней. Мягкие, но сильные руки ложатся на плечи смотрящему на город Накахаре, нежно поглаживая их. - Ты как сегодня? – Шепча, спрашивает Дазай. Сегодня слишком тихо, и Двойной черный прекрасно это понимает. Что-то обязательно случится, и все эта умиротворенность напоминает лишь затишье перед бурей. - Хм, нормально – отвечает Чуя своим хриплым от постоянного курения голосом. Его раздражает вся эта ситуация, ведь она, почему-то в подсознании, напоминает ему допрос. - Ахххх, мой дорогой Чуя, ты не представляешь, как плохо мне было, – И скорчив привычное для таких рассказов гримасу продолжил, -- мне так наскучило одиночество в этом просторной квартире, поэтому я решил выйти в это прекрасное окно! Но видишь ли, оказывается, они не открываются, ведь кто-то установил на них замки! Но это далеко не все! Я, уже отчаявшись, решил разбить стекло, но оно оказалось пуленепробиваемым! Чуя, тебе что, совсем меня не жалкоооо!? Эй, Чу, ты меня вообще слушаешь? – Тем временем Накахара выбрался из хватки возлюбленного и побрел на кухню за привычной порцией отборных виски, полученных от Мори. Последнее время Чуя много пьет, а чистые места на руках Дазая почти исчезли. Что-то явно не так. Накахара, встав на небольшой стульчик, стоящий рядом с буфетом специально для него, достал с верхней полки заветную бутылку. Обернувшись, он кинул взгляд на руки напарника: красные пятна вновь окрасили бинты, делая их еще более заметными. - Дазай, что это такое? – Обладатель огненно-рыжих волос явно был неимоверно взбешён происходящим. Который раз это повторяется? Иногда Чуя совершенно убежден, что попал в день сурка, ведь это попросту не может быть реальным. - Ты вновь пытался вскрыться. – Накахара кричал очень долго, сбивал в кровь костяшки о бетонные стены. Он просто устал. Сила, терпение и нервы его окончательно покинули, давая эмоциям выйти наружу. Такое случалось периодически. Последнее время срывы участились. Прошло уже как полгода с того момента, как Осаму и Накахара стали жить вместе. С тех пор в уже их квартире стало еще холоднее. Осаму всегда возвращается с заданий раньше. Для Чуи же стало привычным видеть повесившегося на люстре напарника, который едва дышит. Он уже не помнит, когда это стало нормой. Дазай привык успокаивать коротышку после очередного провала на задании или нервного срыва. Он тоже не помнит, когда это стало нормой. Нынешний глава Портовой Мафии лишь огорченно кивает, когда слышит от Рюноске, что Дазай в реанимации, а Чуя в запое. С некоторых пор это тоже стало нормой. Сидя на мягких бархатных креслах Мори с Кое о чем-то беседуют: - Ты с самого начала все знал, и все равно сделал их напарниками? – рука Озаки слегка дрожит, когда она тянется за чашкой зеленого чая. - Да, я догадывался, но не был до конца уверен, однако это все же случилось. Их любовь -- это тьма, и она поглотит Двойного Черного, не оставив и малейшего шанса на побег. К сожалению, их цена за счастье оказалась слишком велика.