Во всём есть исключения... Правда ведь? Вспомните хотя бы русский язык из школьной программы. Ни одного правила без, так или иначе, исключений... Вещи, не похожие на что-то другое, будут всегда. Но ведь есть непохожие люди...
Мир, о котором я вам расскажу, не похож на наш. Однако, всего одна деталь делает его таковым. Вы задумывались когда-нибудь, как прекрасно было бы нам с вами летать? Как птицы в небе, свободно и красиво рассекать небо гордым полётом... Думаю, да. И пока мы мечтаем, вот вам история о мире, где у всех людей есть крылья.Почти
***
В серый, мокрый и холодный осенний день, выходной, когда большинство людей сидит дома с какао и пледом, находятся те, кто неспеша прогуливаются по паркам и аллеям, улицам, переулкам и площадям, лишь потому, что некуда идти. Пришло время познакомить вас с главным героем нашей истории, который будет сопровождать нас в свою непростую жизнь. Это Торд. Ларссон. Парень 16-и лет. На самом деле, очень привлекательный, можно даже сказать, красивый, среднего роста, с мокрыми от дождя волосами, молодой человек. Только очень одинокий. И знаете, на самом деле, он часто так гуляет. Так часто, что, думаю, все местные коты и собаки его принимают, как своего. Ему просто некуда идти... Нет, конечно, есть старшая сестра, у которой он жил ещё пол года назад, однако та ему всю жизнь была, мягко говоря, не рада. Посему пареньку приходится деваться от неё куда-нибудь подальше, дабы не отхватить маты и посол в зашей... Друзей у него тоже нет. Были в детстве, но когда все выросли, дружба куда-то делась, как будто её и не было... Девушки, понятное дело, тоже нет. Ну вот а что касается родителей... Они отказались от него ещё в детстве. И именно от него, сестрёнка осталась с титулом дочери. Знаете, почему? Крылья***
В этом мире люди рождаются с крыльями. Это нонсонс. Но есть и «Бескрылые». Так их называют. Они могут родится такими же обычными, как и все, и лишь потом крылья отпадут, а могут рождаться сразу без них. Наш Торд относился к первому типу, поэтому детство до 5-ти с половиной лет у него было абсолютно нормальным. Но потом, результатами насилия, крылья были повреждены, и врачи не смогли это исправить. Ему поставили механические крылья, какие ставят всем Бескрылым. Обычный протез. Но, чтобы работал безукоризненно и навеки вечные, учёные и врачи совместными усилиями придумали механизм, способствующий этому. Вдоль лопаток и ещё чуть ниже делают два больших разреза, в которые и вставляют протезы. Далее они самостоятельно скрепляются между собой и ведут соединение к головному мозгу вдоль спинного. Понятное дело, это очень болезненно, поэтому делается под наркозом. По итогу Бескрылый обретает своё счастье и уже через месяц после операции может летать. Но, в отличии от враждебных крыльев, с механическим нельзя высоко взлетать. По рекомендациям не стоит подниматься выше пятиста метров над землёй, а один километр — это чётко поставленный предел. Нарушив правило, механизм перестанет справляется, пойдёт слишком большая нагрузка на мозг, в течении минуты ты потеряешь сознание и попросту упадёшь. Кстати, чтобы вы знали, Бескрылых на земле около 15% от всего населения. И их не то что не любят, а откровенно презирают. Хоть большинство государств запретило насилие и оскорбление в сторону Бескрылых, всегда находятся те, кто нарушают любые правила. Да и какая разница? Человек может врать и не краснеть, приветливо улыбаясь тебе в лицо и продумывая план, как изобьёт тебя за углом дома. Жестоко, не правда ли? Собственно, то же самое происходило и с нашим Тордом. Все девять лет, что он проучился в школе, его дразнили и обзывали в лучшем случае, в хучшем же избивали чуть ли не до комы. Из-за этого он и не доучился ещё два года, а решил побыстрее сменить обстановку и переехать в другой район, подальше от знакомых. На новом месте он уже пятый месяц пытается подобрать себе коледж, однако из-за школьной успеваемости, ему это до сих пор не удаётся. И вот он, промокший и одинокий, идёт по узкому проходу мимо двух девятиэтажных домов. Проход длиной в метров триста и шириной полметра. Разумные люди бы вряд ли там прошли без надобности. Но Торд, во-первых, не очень-то разумен, а во-вторых, ему просто надоело ходить по цивилизованным местам. Гораздо интереснее походить по закоулкам, подземным переходам, посидеть на старых остановках и скамейках в безлюдных парках. Так ведь? Когда ты, как тебе кажется, один во всём этом мокром, грязном и лживом городе, полным лицемеров и предателей, одолевает такая страшная тоска, становится одновременно и так невыносимо грустно и так ужасно одиноко, что со стороны может показаться, будто ты сереешь и черствеешь, как весь этот город... Благодаря дождю, твои волосы падают на лицо, но тебе нет до этого дела. Тебе абсолютно плевать, что происходит вокруг. В голове мелькают тысячи воспоминаний, тысячи событий и моментов, как хороших, так и блядски отвратительных, о которых хочется лишь забыть. В таком состоянии ты не замечаешь совершенно ничего, что тебя собьёт машина, что в тебя со всего разгона врежется человек - всё одно... Кстати о втором. Как так вышло, что наш главный бедняга уже буквально сидит в луже напротив какого-то неизвестного парня... Мы вроде бы отвернулись лишь на минутку, а он собрал попой всю грязь в округе. Давайте разберём и разложим эту ситуацию по полочкам. Торд, как и было сказано ранее, неспешно и отчуждённо шёл в ужасно узком переулке. И ведь уже подходил к концу, когда в этот же переулок на феноменальной скорости влетает ещё один парень, на вид его ровесник. Сейчас оба находятся на мокром асфальте и потирают ушибленные бока, и пока Торд отчасти всё ещё прибывает где-то не здесь, до второго же доходит, что только что произошло, и он, быстренько встав, помогает это сделать и Ларссону. – И-извини, я не заметил тебя... С тобой всё нормально? – а паренёк-то оказался довольно милым, не только внешне, но и как минимум по манерам. – Д-да, всё хорошо... Прости. – дурацкая привычка, вечно извиняется, даже если не виновен от слова "совсем". Ларссон натягивает обратно на голову упавший недавно капюшон плаща и смотрит на свою внезапно появившуюся "стенку". Какой-то парень в зелёной худи, с растрёпанными густыми коричневыми волосами и самыми обычными тёмно-карими глазами и большими бледно-зелёными пернатыми крыльями. По телосложению тот был слегка полн, однако это делало его только милее. Эдакая булочка, наверное, с кунжутом. Именно так про себя подумал Торд, уже отряхивая свою прекрасную пятую точку от грязи, хоть всё бесполезно, учитывая, где он только что посидел. – А? За что ты извиняешься? Это ведь я в тебя врезался... Тебе даже некуда было увернуться. – парень заметил на земле выпавшие из кармана Торда сигареты. Он поднял их и вернул владельцу – Держи. – Спасибо... – Я Эдд! – незнакомец внезапно решил стать знакомым и резко протянул ему руку. Такое даже слегка испугало. – Торд. – Ларссон однако не был полон такого же энтузиазма. Он уже навидался таких — сначала "Привет-привет!", а потом "Пошёл отсюда, Бескрылая мразь!" и очередные удары. Да-да, вот так и бывает. – Зонтик. – М? – за спиной Эдда валялся его прозрачный зонтик. Торд из взаимной вежливости сам бы его поднял, но они по прежнему стояли в том узком проходе, и дотянуться до зонта просто не представлялось возможным. – А... Точно. – парень как опомнился сразу потянулся за своей вещью, которая теперь была не только мокрой, но ещё и грязной в некоторых местах. После некоторых попыток, Эдд понял, что в этом чёртовом переулке даже открыть зонтик не получится, поэтому придётся мокнуть дальше. Тьфу! – Эмм, а куда ты так спешил? – Я-то? Домой. Дождь вон, блин, льёт как. Но теперь уже нет смысла бежать, всё равно промок, а-ха-ха, – странно он смеётся. Смех странный. Хриплый. Как будто он очень долгое время чем-то болел или до сих пор болеет. Или как у Торда. Прокуренный. Но это не его дело, он даже не будет расспрашивать. – Почему не полетишь? – Так ведь... Крылья мокрые, куда я с ними улечу? – Эдд немного впал в ступор, элементарная же вещь! По технике безопасности, как минимум в школах каждый год об этом говорят. Взрослый человек должен это знать уж точно... – А... Блин, точно. Прости, сглупил. – он неловко чешет затылок. Ещё одна его привычка. Как он мог выставить себя таким дураком? – Да ничего. Ты сам-то куда шёл? Или я опять лезу не в своё дело, хах. – Ничего. Я просто гулял. – В такой дождь? Один? Не одиноко тебе? – Нет. Нормально. – и это всего лишь тоже привычка. Врать, только бы не показаться жалким. – Ясно... Но тебе отсюда далеко до дома? На какой ты улице живёшь? – Центральная круговая. – Чувак, это за 16 кварталов отсюда... Я в шоке, как долго ты уже ходишь? – Не знаю, с утра вроде. А что? – после этого вопроса над их головами раздался сильный грохот. Гроза. Как в фильмах, ей Богу. – Я наверное сейчас покажусь тебе очень доверчивым простачком. Но не хочешь ли переждать грозу у меня? Отсюда пол квартала до моего дома. Разогреем пиццу, посмотрим фильмы? – Ох, я... Мне как-то неудобно... Всего 10 минут знакомы, всё-таки... – о как же не хотелось ему идти к Эдду в гости. Он бы лучше ещё сильнее мок в эту грозу все 16 кварталов до дома, чем в очередной раз увидел презрение в чьих-то глазах. – Прошу тебя, я очень настаиваю! У меня сердце кровью обливается, когда подумаю, что тебе так далеко до дома, одному, под грозой... Пожалуйста! У меня дома очень милый кот, он тебе понравится! – ну всё, в ход идут все способы. Ларссон без ума от котиков. Это был выстрел в сердце. В его больное, тысячу раз перебитое сердце. Так и быть. – Ладно... Но когда закончится гроза, я уйду, хорошо? – Договорились! Пошли, я уже весь промок.***
Вот так у нашего Торда появился его первый настоящий друг, хотя он об этом ещё не догадывается. И пока мальчики поспешно идут домой к Эдду, гроза становится сильнее с каждой минутой, а Ларссон всё не устаёт придумывать возможные повороты сюжета, когда шатен увидит его крылья, нам с вами остаётся лишь ждать. Ждать, что русоволосый не поведёт себя как идиот, будет в дальнейшем паинькой и не заставит нас плакать💔