Волею Мелота...

      Девчонка выглядела от силы лет на двадцать. В чертах красивого, аристократически правильного лица, в карих раскосых глазах угадывалась древняя кровь, а две тяжёлые чёрные, как смоль, косы и золотистый оттенок кожи выдавали уроженцев юга Империи, затесавшихся среди многих поколений родовитых предков.       В остальном — ничего примечательного: отличная фигура, средний рост, юбка, пропитавшаяся пылью в пути, длинноносые сапожки из замши, белая мужская рубаха с острым воротником и курточка цвета топлёного молока. Ни оружия, ни драгоценностей, кроме единственного украшения — бус из мелких коричневых ракушек.       Ничего угрожающего.       Однако пятеро королевских гвардейцев Набатора и пара странных, лишённых ног существ, паривших над землёй и вооружённых столь внушительными луками, что и самому сильному человеку Хары такого не натянуть, слушались незнакомку беспрекословно.       — Грай, этих троих, с бандитскими рожами, разоружить, связать — и во двор, — распорядилась черноволосая. — И не расслабляйтесь, следите в оба — они опасны. Позже решу, что с ними делать. Мальчишку держать отдельно, за него отвечаете головой.       — Да, госпожа…       — А теперь выйдите. Мне надо поговорить с оставшимися.       — Но, госпожа, это может быть опасно! Мы должны быть с вами!       — Ничего со мной не случится, — легкомысленно отмахнулась девчонка. Это хорошо, что она так думает. Беспечность ведьмы может дать нам шанс… — Я знаю, чего от них ожидать.       — Слушаюсь, госпожа.       — Ша-хо, вас тоже касается.       — Как скажете, госпожа, — прошелестел безногий лучник с шестью красно-фиолетовыми перьями в волосах.       Дождавшись, пока оба стрелка покинут помещение вслед за гвардейцами, черноволосая небрежно повела кистью правой руки, и стены дома на мгновение утратили чёткость, задрожали, оплыли, словно тающий воск, однако миг спустя вновь выглядели по-прежнему.       Пока я гадал, что она проделала, незнакомка подняла с пола опрокинутый стул, уселась на него и принялась с нескрываемым интересом нас рассматривать.       Наибольшее внимание она уделяла моему солнцу, и мне совсем не нравился её довольный, как у сытой кошки, взгляд: так коллекционер, с трудом раздобывший самую редкую и дорогую безделушку для своего собрания, любуется новым приобретением, прежде чем подобрать для новинки лучшее место на полке…       — О том, где вы скрываетесь, прознали в Башне. Вам больше нельзя здесь оставаться, — неожиданно заявила она, обращаясь к Лаэн. — Слишком опасно.       Белая как мел Ласка, скованная кандалами заклятия и отрезанная от Дара, не ответила, однако взглянула на незваную советчицу с заметным удивлением. Кажется, она ожидала услышать нечто иное.       — Вы ввалились в чужой дом и связали хозяев, чтобы предупредить и сообщить им о том, что те и сами понимают? — язвительно поинтересовался я. Однако, если черноволосая не солгала, наши дела плохи: Ходящие намного опаснее, чем Трёхпалый.       — Да, — без тени смущения согласилась девушка, усмехнувшись, — именно так. Но я здесь не только ради этого. Вы отправитесь со мной.       — С чего бы это? — искренне удивился я. — И куда?       — С того, что путешествовать в моей компании намного безопаснее и быстрее, чем брести по лесам вдоль тракта, скрываясь от набаторцев и сдисцев. С меня документы и лошади. Доберёмся до ближайшего порта и сядем на корабль, идущий в Золотую Марку. На ту сторону пролива. Чем дальше от войны, тем лучше для всех, согласны?       — Звучит заманчиво… — я постарался вложить в интонацию весь скептицизм и недоверие, испытываемые к самозваной благожелательнице, до дрожи в коленях испугавшей моё солнце — а ведь Лаэн не из пугливых. — Однако, увы, мы вынуждены отказаться.       — Видишь ли, Серый, моё предложение — из тех, где отказ не принимается, — лучезарно улыбнулась девица. Моя дерзость её явно забавляла. И откуда она меня знает? — Так что готовьтесь, с рассветом выступаем.       — Разве ваши нынешние спутники не выглядят предпочтительнее, чем пара бывших гийянов?       — Гвардейцев мне навязала Тальки, — поморщилась черноволосая. — От них немного толку, и с ними мне больше не по пути.       — Зачем мы вам, госпожа? — ожила, наконец, Лаэн.       — Не «вы», а именно ты. А зачем — сама понимаешь. Ну, окажись ты простым, хоть и талантливым самородком, не буду скрывать — я убила бы тебя, забрав себе Дар. Но передо мной ведь не самоучка, и поступить так с тобой — немыслимое, недопустимое транжирство. Оставить тебя на поживу Ходящим или, тем более, моим соратникам — ещё глупее.       — И что же тогда? — не сказать, чтобы сказанное успокоило Ласку.       — Станешь моей ученицей, — уверенно заявила черноволосая. — Шесть лет — слишком мало, ты просто не успела получить от Рыжей всё, что стоило бы, но я, полагаю, смогу исправить это упущение.       — Откуда вы знаете? — вскинулась Ласка. — Про шесть лет? И про неё?       — У меня свои источники, — пожав плечами, неопределённо ответила незнакомка. — К тому же, сходство плетений очевидно: то тут характерный узелок, то там такой же размашистый крест при связывании потоков… Она обожала импровизации, и ты, насколько могу судить, унаследовала этот подход. Добавить к нему знания — и ты станешь вровень со мной и Сестрой Сокола. Воплотишь в жизнь мечту Лисички о Серой школе.       — И всё-таки, — решил вмешаться я. — Нам нужно в Альсгару.       — Для чего?       — Кое-кто назначил награду за наши головы. Не станет нанимателя — не будет и охотников за вознаграждением.       — Вот как, — не слишком-то удивилась черноволосая, будто ждала чего-то подобного. А может, и просто знала: ведь известны же ей откуда-то наши имена, и не только они… — И во сколько же вас оценили?       — Десять тысяч золотом, — оставалось надеяться, что так и не назвавшая себя ведьма не испытывает острой нужды в деньгах.       — Впечатляет, — признала она. — Наверное, отправленной с вашими, хм, друзьями весточки о том, что вы под моей защитой, было бы достаточно для того, чтобы и самый отъявленный сброд отказался от заказа, но… надёжнее, в самом деле, избавиться от заказчика. Впрочем, для этого нет нужды самим ехать в Альсгару. Ни к чему совать голову в пасть горному гову — а ведь вас там, в городе, будут с нетерпением встречать Ходящие, это же очевидно. Я сама разберусь с вашим недоброжелателем. Возражений нет? — возражения были, но высказывать их я не спешил. — Отлично. И, раз уж мы договорились… — ведьма щёлкнула пальцами, и моё солнце охнула, пошатнувшись. Её глаза наливались знакомой синевой, а пламя, охватившее радужку, свидетельствовало: Ласка зачерпнула очень много, безумно много силы.       — Не оставлять же тебя беспомощной в пути… Однако это ещё не всё, — я не знаю, что сделала черноволосая, но в тот же миг нас охватила боль.       — А вот теперь — всё. Не смотри на меня с такой ненавистью, Серый: не так уж и больно было, да и продлилось недолго.       — И что это было?       — Страховка на случай каких-нибудь неприятных неожиданностей, вроде перерезанного во сне горла, — охотно пояснила стерва. — Попытавшись избавиться от меня, вы умрёте. Недооценивать вас было бы глупо, а я собираюсь жить вечно. У меня на этот мир грандиозные планы, знаешь ли… Грай! — развеяв собственное плетение на стенах, крикнула черноволосая в сторону двери. — Мне нужна чернильница, перо и бумага!       — Кто она? — спросил я, как только черноволосая вышла из нашего дома, оставив на столе исписанный лист и приказав к утру собраться и быть готовыми к долгой дороге. — Откуда знает нас?       — Читай, — моё солнце протянула мне подписанную незнакомкой подорожную.       — Тиа ал’Ланкарра…       — Тиф. Убийца Сориты.       — Проклятая?!