***
Лиза находилась в реанимации и плакала. Слезы ручейками текли из её глаз по щекам, но она не пыталась их остановить. Хотелось выпустить всю ту боль, которая накопилась за последние две недели. Её жизнь стала лететь под откос, но до этого же все было так хорошо, пока не появилась бывшая Платона. Филатова понимала, что её появление ничем хорошим не закончится, но чтобы её любимый вернулся к ней — этого даже представить не могла. Три дня назад, когда он вернулся домой после прогула на работе со следом от помады на шее, Лиза впервые засомневалась в нем. Казалось, что она снова ошиблась с выбором, как и несколько лет назад. Но сегодня утром, после прихода Людмилы, у неё сомнений больше не осталось. Только она никак не могла понять: зачем Платон клялся ей в верности несколько недель назад, если сейчас он с ней так поступает. Как ни старалась, ответ не находился.***
Сергей, выпив стакан воды залпом, посмотрел на избитого Платона и только глубоко вздохнул. Ох и сложное дело ему попалось: мало того, что виноватых выводить на чистую воду, так ещё и Земцова постоянно держать под контролем. Платон Ильич, обработав свои ссадины, поднял голову и взглянул на Добротина. Интуиция ему подсказывала, что на этот раз удача ему не улыбнётся. — Вот скажи мне, зачем ты накинулся с кулаками на этого Ракитина? — сев напротив друга, начал следователь. — Он Лизу до слез довёл: наговорил чего-то, а ей в её положении нельзя нервничать, — кинув вату на стол, добавил: — особенно после того, что утром она уже чуть не потеряла ребёнка. — А ты не заставляй её нервничать. Сначала думай головой, а потом действуй, — Сергей снова встал и прошёлся по кабинету. — Вот скажи мне, что мне с тобой делать? — Ты сейчас о чем? — не понял Земцов. — Как о чем? На домашний арест отправить или в камере на несколько суток запереть? — Добротин скрывался на крик. Платон опустил голову и почувствовал себя провинившимся школьником в кабинете директора. — Может, после того, как дело закроется и мы с Лизой помиримся? — предложил Платон Ильич, но, встретившись со взглядом следователя, пожалел об этом. — Ты ещё найдёшь приключения на свою голову, а потом вытаскивай тебя? — выпив ещё один стакан воды, отрезал мужчина. — Нет уж. Посидишь в камере трое суток, а потом решим, что делать с тобой дальше. Будет время подумать над своими поступками. — Может… — Без всяких «может». Это я ещё по-дружески тебе даю. Ясно? Земцов кивнул и опустил голову. Хотел как лучше, а получилось только хуже.***
— Лизочка, успокойся. Тебе же нельзя нервничать, — Полупанова как могла успокаивала начмеда, но та не прислушивалась к её просьбе. Филатова, повернувшись на бок и легонько поджав ноги к себе, смотрела в стену и все ещё плакала. — Вита, — она повернула к ней голову и подняла заплаканные глаза. — Ты не понимаешь, как мне сейчас плохо. Почему мне так не везёт в жизни? — Понимаю я тебя, понимаю, — медсестра взяла её за руку. — За каждой чёрной полосой невезения наступает белая, которая обязательно принесёт радость и счастье. — Моя жизнь и есть эта самая чёрная полоса, которая никогда не заканчивается, — ещё один громкий всхлип сорвался в её уст. Полупанова смахнула одинокую упавшую слезинку и опустила голову, смотря, как плачет Лиза, обнимая живот. Она даже представить себе не могла, какую боль сейчас испытывает эта хрупкая женщина, которая старалась скрыть от окружающих глаз все, что твориться в её душе.***
Вита, выйдя из реанимации от Лизы, медленно зашагала по коридору, не замечая идущего на неё человека. Когда же в её поле зрения он появился, она остановилась и сложила руки на груди. — Вита Игоревна, — Сергей обратился к ней. — Добрый день Вам ещё раз. Как Филатова себя чувствует после сегодняшних, так сказать, происшествий? — Как-как? Да никак. После всех вот этих Ваших разборок посреди больницы, — она помахала руками вокруг себя, — Елизавета Юрьевна в таком состоянии, что несколько дней будем приводить её в нормальное состояние. — Я так понял, что нельзя? — переспросил Добротин, зная ответ наперёд. — Конечно нельзя! Это больница, а не проходной двор, — подметила Полупанова, перекрывая собой вход в отделение. — Один захотел — пришёл, второй захотел — пришёл. Только от всех этих ваших посетителей никакого толку нет. Один вред. Сергей Никитич провел рукой по лицу, пробуя что-то придумать, чтобы попасть к Лизе. — Вита Игоревна, — следователь поднял на неё глаза. — Что, Вита Игоревна? — Ну пожалуйста! У меня для неё есть очень важная информация, которая пойдёт только на пользу, — попросив ещё раз, добавил: — Я не долго. Всего лишь пять минут. Старшая медсестра посмотрела на него, решая, пустить его или нет. — Только пять минут. Не больше, — согласилась она и ушла прочь.***
Филатова немного успокоилась после успокоительного и сейчас просто лежала, свернувшись калачиком. Вдруг, дверь тихонько скрипнула, нарушая спокойствие. Повернув голову, Лиза увидела следователя Добротина, стоящего на пороге реанимации. — Здравствуй, — он тихо поздоровался и присел на стул. — Как твоё самочувствие? — Привет, — слабым голосом ответила Елизавета, прикусив губу. — Хуже быть не может. Земцов мне изменил, хотя, зачем я тебе все это говорю, ты и сам, наверное, это знаешь. Тебя же он прислал сюда? — Зачем ты так? — Серёжа посмотрел на подругу. — Платон ни в чем не виноват. Он любит только тебя. — Как ты не понимаешь? Он же тебе лапшу на уши вешает. Я тоже сначала ему верила, но ровно до тех пор, пока он не прогулял весь рабочий день и явился только под вечер, сказав, что ему что-то подмешали в сок. А когда он снял джинсовку и повернулся ко мне боком, на его шее был след от помады, а запах одежды говорил сам за себя. Не верь ему! — А ты не понимаешь, что его просто кто-то подставил? — Добротин решил рассказать свою с Платоном версию. — Кто? — Филатова возмутилась. — Людмила не могла быть, ведь теперь она его законная жена и ждёт от него ребёнка. А других вариантов я не вижу. — Ты сначала посмотри это, а потом осуждай его. Следователь включил запись с камер на своём телефоне и протянул его Лизе. Та с неохотой его приняла, но, дойдя до «развилки» их версий, прикрыла рот в ужасе, а затем подняла заплаканные глаза на Сергея.