х
Шастуну возвращаться в квартиру Арсения каждый раз приятно. Он уже даже воспринимает это место своим домом, настоящим, любящим, местом, где ждут. — Зачем ты все это делаешь? — спрашивает Попов, когда Антон приносит домой очередной пакет с дорогими материалами для рисования. — Я хочу, чтобы ты делал то, что ты любишь. — Я люблю тебя целовать. Антон улыбается, отходит на пару шагов назад, опираясь бёдрами о край кухонной столешницы, и кладёт на неё ладони. — Ну так вперёд. Арсений подходит ближе, медленно, осторожно, словно боясь спугнуть, хотя прекрасно понимает — Антон совершенно не против. Попов смотрит в глаза, Антон терпеливо ждёт. Мужчина немного наклоняется, оттягивая край футболки, невесомо целует в ключицу. Следом несколько коротких поцелуев оставляет на шее и мажет губами по челюсти, улыбаясь и довольно облизываясь, когда слышит шумное дыхание Антона. Парень кладёт ладони на арсеньевские плечи, а потом скрещивает их за шеей. Арсений ведёт горячими ладонями по спине парня, а потом подхватывает под тонкими рёбрами, легко приподнимая и усаживает на столешницу, разводя в стороны колени и становясь между ними. Антон цепляется ногами за бедра мужчины, прижимаясь всем телом ближе. Арсений целует шею, щеки, за ухом, сыпет поцелуями по скуле, но ни одного не оставляет на губах. Антон ловит подбородок Арсения пальцами и отстраняет от себя всего-то на жалких пять сантиметров. Он смотрит в голубые глаза напротив с немой просьбой и размыкает губы, влажные и искусанные то ли из-за нервного процесса написания диплома, то ли из-за жарких бессонных ночей.х
Антон перетаскивает ноутбук в кровать уже поздней ночью, когда Арсений, свернувшись рядом калачиком, ждет, что парень закончит домашнее задание по английскому и ляжет вместе с ним спать. — Знать много языков, на самом деле, очень странно. — Почему? — сонно отзывается Арсений. — Потому что, например, я без проблем могу построить предложения на английском в перфектных временах, знаю специфичную лексику, в идеале знаю несколько акцентов, но иногда я смотрю в гугл переводчике правильное написание слова «everything». — Всего две буквы, — мужчина сладко причмокивает губами, почти проваливаясь в сон. — Ты. — М-м, — довольно тянет Антон, улыбаясь. — Как приторно, — тихонько смеётся он, а сам любяще поглаживает Арсения по голове.х
Ближе к концу недели, вернувшись с учебы, Шастун не придумывает ничего лучше, чем: — Арс, — зовёт Антон. — М-м? — Можешь щипать меня когда я матерюсь? — Могу. — Отлично. Чай будешь? — Буду. И Шастун заваривает чай, наконец решаясь обсудить то, на что они оба долгое время закрывали глаза. В моменты, когда Арсений не отдает себя всецело холстам или Антону, то ходит в некоторой степени поникшим. Сам Попов никогда эту тему не поднимал и даже о таком не думал, но Шастун замечает все эти мелкие неловкости, не зная, чем они обусловлены, но имеет при этом короткий список подозрений. — У тебя что-то не так? — неуверенно спрашивает Антон. — В смысле? Все хорошо, — отмахивается Арсений и Шастун понимает, что ему врут. — Это из-за твоей семьи? — предполагает Антон потому что это, кажется, единственная тема, на которую Арсений не любит говорить. — Давай съездим к тебе домой на следующих выходных? — внезапно предлагает парень и Попов также внезапно давится чаем, громко закашливаясь. — Зачем? — Ну ты ведь хочешь увидеть племянницу, — вспоминает Антон из рассказов Арсения. — Не думаю, что это хорошая идея. — А мне кажется, что отличная. Я поговорю с твоими родителями. — Нет, — тут же останавливает его Попов. — Это абсолютно точно ужасная идея. Мы не поедем ко мне домой и ты не будешь говорить с моими родителями, они и без того меня ненавидят, зачем все усугублять? — Я куплю билеты на утро субботы, — заключает Антон, совершенно игнорируя услышанное. Арсений шумно вздыхает и хочет продолжить споры, но чувствует, что с упертым Шастуном это бесполезно. — И что ты им скажешь? — У меня свои, секретные, методы, — слабо усмехается Антон, думая, что вести себя в подобных случаях так, как вел себя отец — лучшее решение. Арсений роняет голову, глядя на чай в своей кружке и Шастун чувствует, как от мужчины веет тоской и тревогой. Антон накрывает его ладонь своей, заботливо поглаживая. — Я понимаю твой страх, но, клянусь, я не сделаю хуже. — Ты не можешь этого знать, — тихо и грустно усмехается Арсений. — Посмотри на меня, — просит Антон почти шепотом и когда Попов медленно приподнимает свою голову, что они встречаются взглядами. — Я обещаю. Арсению очень хочется верить. Он знает своих родителей и знает их нелюбовь к собственному, но всё равно хочется цепляться за всякую надежду, вот так отчаянно он себя ощущает, когда речь заходит о семье. В любом случае, разве может стать хуже, чем сейчас? — Отлично, — улыбается Антон, когда Арсений кивает в согласии. — Я пойду куплю билеты. Парень и сам не до конца понимает план своих действий, но знает точно, дружить с теми, кто долгие годы заставлял Арсения чувствовать себя ненужным — не станет. В голове Антона полно вариантов и исходов, но среди всего множества для себя он выделяет то, в котором замечает следы своего отца. Подставлять вторую щеку, когда словил удар первой это не про отца Антона. И сейчас Шастун понимает, что это и не про него самого. Он так долго подставлял щеки под удары, что сейчас ясно осознает — смирение ему не подходит. И что, возможно, лучший способ общения с плохими людьми — стать чуть более плохим человеком? — Блядская тумобчка, чего она тут встала вообще? — злится Антон, выныривая из своих мыслей, когда ударяется мизинцем и начинает прыгать на одной ноге. Он не удерживает равновесие и валится на кровать. — Можно начинать? - Арсений внезапно возникает рядом, вспоминая о их новом уговоре про ругательства. — Нет-нет-нет, — быстро говорит Шастун, отпрыгивая от мужчины как от огня, но тот ловко хватает Антона обеими руками и тянет на себя. — Арс, я имел в виду с понедельника буду переставать материться и щипать тоже с понедельника, — быстро проговаривает парень, пытаясь вырываться. — Успокойся, пожалуйста, — спокойно вполголоса просит Арсений и Антон почти вмиг послушно утихает, чуть расслабляясь. Попов усаживает парня боком на свои бедра, поджимая антоновские колени. Мужчина аккуратно разминает пальцами мизинец Шастуна, чтобы тот не болел, а Антон вжимается в крепкую арсеньевскую руку своими тонкими пальцами и зажмуривается от боли. — Расслабься, пожалуйста, это просто мизинец, у тебя есть второй. — А если это перелом? — Заживет, не отвалился ведь. — Тебе бы, блять, врачом быть, — говорит Шастун, а опомнившись поджимает губы в тонкую линию. — Знаешь, я не хочу ждать до понедельника, — отвечает Попов и легонько щипает Антона под ребрами, вызывая щекотку. Шастун смеется, валится на спину и чертыхается в кровати. Арсений быстро нависая сверху и зацеловывает короткими поцелуями все лицо Антона. Парень тут же забывает и про мизинец и про щекотку и все, чего ему хочется — арсеньевских губ на своих.