***
Терпкий запах еловых веток медленно, но верно вплетался в густой утренний туман, охватывая каждый миллиметр холодного острова, словно вновь и вновь беря его во владение. Вдыхая его, Эмма, каждый раз прикрывала глаза, ибо аромат вечной зелени и прохлады дурманил её посильнее церемониальных масел и терпкой на вкус настойки, что холодила ей горло на протяжении многих часов. Так сильно, что хотелось рвать себя на части, оставить душу здесь, в тени спокойствия и безвременья, но тело отправить идти дальше. Отдать свой долг Ей. Грубая ткань платья, что сшили ей жрицы, больно натирала бедра, а ступни то и дело накалывали еловые иглы. Она уже не сомневалась, что когда подойдёт к храму, то будет оставлять после себя не только манящий аромат масел, но и алые капли крови на земле. Вдалеке, за туманом, гремели выстрелы, ставшие привычными ей в последние недели. Даже в день благодати война не отступала. Кровь продолжала проливаться даже в моменты радости и благословения Её. Затянулась тихая песнь, едва из сумрака утра выглянули первые солнечные лучи. Они едва согревали озябшие плечи, но приятно нагревали затылок, призывая не бояться. Она тихо пела вместе со своими сёстрами, как пела все годы до этого, как пела бы её мать и сестра, если бы не покинули ее и как пел бы отец, если бы не отказался от священного дара. Когда Эмма склонилась перед деревянными ступенями храма, грохот выстрелов на мгновение стих. Внутри она почувствовала спокойствие, но вместе с тем кожа буквально зудела от внезапной тишины. Жрица по имени Анья, её сестра по духу, медленно положила свои ладони ей на голову. Они были холодными, словно у мертвеца, и приятное покалывание солнечных лучей на тёмных смоляных волосах сменяется молчаливой покорностью. Она читала молитву, говорила тихо и размеренно, но вместе с тем каждый слышал её и повторял в тон дочери Провидицы. - Да хранит тебя Она, - закончила Анья, поцеловав её лоб, не тронутый клятвой. - Да осветит твой путь Она, - закончили окружающие её люди. - Наша хранительница избрала тебя, Эмма, дочь мятежного, но прощенного благодатью Провидицы, чтобы ты избавила нас от войны с неверными, подарив желанное спокойствие и победу над тьмой. - проговорила Анья, глядя в затуманенный взор девушки. Эмма поднялась,чтобы в вновь склониться в почтительном поклоне. Тёмные длинные косы коснулись мокрой от розы земли. Боль от упоминания родителей стрелой метнулась в сердце, лишь на секунду выведя её из равновесия. Сомнения, ядовитой змеей, все настойчивее проскальзывала в её разум, рассеивая иной туман, более плотный и тяжелый, сковавший её мышцы, разум и волю. - Готова ли ты отринуть свою земную сущность, чтобы быть принятой в объятья Провидицы. Язык, не послушной массой, выговорил единственное слово: - Готова. - Готова ли ты ценой своей крови сохранить кровь твоих соплеменников? И вновь тяжесть ответа заставила её сомневаться, но угнаться за появившейся мыслью она не могла и потому ответила лишь: - Готова. - Готова ли ты побороть свои грехи и спасти всех нас от грехов общих? В один из моментов она увидела изящный нож, сверкающий в ладони жрицы. Что-то в глубине души заставило её противиться последнему ответу. Чей-то давно забытый голос повторял вновь и вновь, что нужно сопротивляться, бороться, бежать. Но он был тихим, а её наставница такой правильной и настоящей, что она вновь промолвила: - Готова. - Да будет благословенным твой путь, Эмма. Она поцеловала её в лоб вновь и почтительно присев, пропустила в храм. Едва девушка ступила на скользкое дерево ступеней, как знакомый грохот вернулся, словно пробудившись ото сна. Он был реальным, яростным и смертоносным. Её душа тоже была такой когда-то. Но воспоминания поблекли под гнетом постоянных молитв и послушания. Тишины вечнозелёных лесов и бескрайней морской воды. Она знала, что была бы спасена, если бы ступила на ту, другую землю, спрятанную за туманным покрывалом. Но она была здесь и искренне не понимала откуда у неё взялись такие мысли.***
Молитвы не прекращались до наступления сумерек. Бойцы возвратились с победой, их чествовали так же бойко и радостно, как и её, сидящую на небольшом возвышении в центре храма. Она мало что помнила из бесконечных песен, слез и радости, проносившихся мимо неё людей. Лишь сладостный вкус настойки, которую ей упрямо, но не без почтительности, вливали ей в рот. И когда яркая молния осознанности мелькала в её серых, словно небо в грозу, глазах, они вновь и вновь подносили ей деревянную чашу с горячим напитком. Когда запахло костром, волоски на её шее встали дыбом. Даже сквозь пелену она чувствовала страх и волнение. Что-то неотвратимо приближалось. Крики становились громче, искры все ярче и ярче освещали тёмную залу храма, норовя поджечь половицы. В один из моментов к ней пришли две девушки несколько младше неё. Аника и Санни. Она с трудом смогла им улыбнуться, на что те в ответ лишь поклонились. В их глазах сквозило что-то не ясное. Не было облегчения или радости. Была лишь печаль, хладимая слезами. Ей хотелось поговорить с ними, ведь как ей казалось совсем недавно она что-то не успела им сказать. Но что же это было? И вновь пустота, скрываемая горькой пеленой. Вместо этого Аника достала из под длинной зеленоватой туники округлый предмет с горлышком и приложила к губам Эммы. Она явно торопилась и шёпотом подгоняла её пить быстрее. На вкус это была обычная вода. Но насколько сладкой и не привычной та казалась после бесконечных настроек дурманящих голову... Спустя мгновение она прячет её и придаёт лицу покорное выражение. Словно ничего и не было. Они присели по бокам от неё. Их хрупкие тонкие пальцы, словно лапки у птиц, начали быстро расплетать её толстые косы. Через мгновение в зал вошли другие женщины, многим старше и мудрее. Их лица были прекрасно печальными. Они пели и в сиянии костра их шрамы казались бесконечными нитями, испещрявшими кожу, словно линии жизни целой общины. Эмма любовалась ими. Она поймала себя на мысли, что ей очень жаль, что она никогда не заимеет таких отметин Пророчицы. Она была белым листом бумаги, на котором было необходимо сделать лишь один разрез. Зачем? Что он должен значить? Все это кануло в глубины сознания. А женщины все пели и пели, пока с волос не упали две белые как снег ленты. Вот они- единственные доступные ей "шрамы". Знаки чистоты, верности и мудрости. Знаки избранной для высшей цели. Девушки аккуратно привязали их к запястьям Эммы и в последний раз поклонившись удалились. Кто-то подхватил её под руки и поднял. Она явно чувствовала головокружение, но всячески старалась его перебороть. Когда её вывели в залитый светом пламени двор, она удивилась как все чувствуется явным и чётким. Если бы Аника дала ей ещё немного воды.... Тем временем она ступила во всеобщее ликование. Каждый, кто видел её подходил к ней и дотрагивался до оплетенных лентами рук, плеч, спины. Каждый хотел прикоснуться к посланнице их Хранительницы. Но Эмме вдруг все это показалось лживым. Настолько остро чувствовалось не восхищение, а человеческая жажда. Жажда крови. С ужасом она поняла чьей крови. Присев подле жриц, она огляделась. Стараясь на этот раз не выдать проявившуюся ясность ума, она то и дело качалась, словно в трансе, и никуда конкретно не смотрела. Тем временем перед ней разворачивалась ужасная картина. Четверо пленных, мужчин и женщин, стояло на коленях перед самым огнём. Их руки были сильно связаны, а на изможденных лицах не было живого места. Что-то подсказало Эмме, что это были люди Псов, не по наслышке известной общине с Большой Земли. Они попали в засаду. Это было очевидным. Но зачем их привели сюда, в сердце Пророчицы? Эмма хорошо знала, что делают с неверными. И сейчас она искренне им сочувствовала. С каждой минутой она все отчетливее понимала, что ей нужно искать спасения. Плохо осознавая вероятность этого, она все качалась и качалась в такт музыки. А драгоценное время испарялось. Когда победители вдоволь наглумились над падшими, без лишних слов двое из них распрощались с жизнью. Сильной рукой им резали горло и от увиденного Эмму начало тошнить. Из глубин памяти всплыло воспоминание о том, как её отца казнили. Его кровь ещё несколько дней упорно не хотела смываться с её одежды, а безумный взгляд преследовал в ночных кошмарах. Сейчас же Жрица собирала кровь в чашу, спустя пару минут она подошла к Эмме с намерением разрисовать её лицо и руки кровью врагов. - Они должны быть благодарны тебе... - Почему, сестра? - Эмма, не успев остановить себя, спросила. И слава Пророчице, что та ничего не заподозрила. - Потому что вместе с тобой их души так же попадут в объятья Ее. Когда пришёл последний час, её и двух оставшихся пленных повели в дом старейшины, где ей и предстояло принять неизбежное. Процессия двигалась быстро, сгорая от нетерпения. Слишком долго они ждали возможности закончить войну с неверными. "Как моя кровь поможет им победить?"- мелькнуло в её сознании. От абсурдности этой мысли хотелось смеяться. Она едва себя сдержала, упорно вдыхая холодный воздух, вглядываясь в отражение луны в холодных лужах. "Лучше подумай о том, как не допустить этого!" - шептало ей пробуждающееся сознание. Встречающий их на пороге старейшина, светился гордостью, что именно ему доведётся привнести победу Серафитам. "Можно подумать это тебя приносят в жертву!" И вновь её разум озарила вспышка воспоминания. Вот кто она- жертва. Дар. Мнимое спасение, но на самом деле кровь, которой все жаждут. Ей будут омываться, пить вместо вина и чествовать, пока её тело не охладеет, а новая жертва не будет выбрана. Перед тем как войти, Аника, что была все время рядом, по приказанию жрицы понесла к моим губам ещё одну чашу. - Пей все без остатка. - прошептала она. То была вновь вода, прохладная и душистая. Эмма с упоением выпила все, чувствуя, как мысли вновь проясняются. Неужели Аника хотела ей помочь? И вот наконец они остались одни. Двое пленных привязали к сваям дома поодаль. Их Эмма едва успела рассмотреть, да и не видела смысла. Сейчас все её внимание было занято разложенными пред ней церемониальными ножами, почерневшими от чужой крови. Как забрать один из них и вырваться? Куда бежать, если это удастся? Как переплыть пролив и не утонуть в его холодных водах? - Эмма, - обратился к ней старейшина- Пусть твой путь будет светел и ты принесёшь нам желанное избавление от грехов наших. Благословляю твою жертву и жертву твоих путников. Он лишь сейчас обратил внимание на пленников. Мужчина и женщина, крепко привязанные к центральным сваям дома. Они молча переглядывались. Сначала он подошёл к девушке, её взгляд метался он меня к мужчине. Это было хорошее время, чтобы ударить его одним из ножей в спину, но Анья стояла рядом, и Эмма нужно было как-то отвлечь её. Эмма накренилась, делая вид, что ее тошнит. И это сработало: испугавшись, что она упадет в самый ответственный момент, та полетела к ней. - Прошу, сестра, дай мне немного воды. Голова кружится, я чувствую, что сейчас упаду.- залепетала девушка, утягивая её в другую сторону. Анья замешкалась и на секунду отвернулась, чтобы налить из чана немного воды. Та пахла не так приятно, и Эмма поняла, что и в ней есть треклятый дурман. Но едва она отвернулась, как девушка с размаху ударила кружкой её по голове. Жрица застонала и накренилась. В тот же миг ее разум пронзил и иной крик. Не мешкая, но с трудом преодолевая охвативший её страх, Эмма взяла нож и вонзила Анье в горло. Хрипя она схватилась за девушку с ужасом понимая свою оплошность. Но Эмма была так ослеплена триумфом малой победы, что не заметила, как старейшина подходит к ней. Он схватил ее за волосы и резко ударил о стол. - Маленькая дрянь! Что ты натворила!!! Он оттянул ее голову назад и приготовился вновь нанести удар. Эмма смотрит уже на мёртвое тело плененной женщины, старый черт уже успел её убить. Внезапно она поняла, что это ее крик смешался с мерзким визгом Аньи. Её алая кровь расползалась по деревянному полу, достигая колен девушки. Первые капли захватывают ткань платья и она темнеет. Она оказывается захваченной в объятья недавней жизни. Эмма чувствует, как старейшина с нажимом давит на рукоять. Она вырывается, бьется и брыкается, но тот лишь сильнее дёргает ее за волосы, накрученные на вторую его ладонь. - Тебе была оказана честь. Теперь ты отправишься в ад, вместе с этими неверными! Но не успевает он провести линию, как рука его дёргается и нож взлетает вверх, царапая щеку и переносицу девушки. Она взвизгивает, ожидая, что начнёт задыхаться, но старейшина орёт от боли. - На помощь! - кричит он, но их не слышат в звуках торжества. Всё поглощены ожиданием победы. Она оборачивается, когда мужчина наконец выпускает ослабевшей рукой ее волосы. Пленный, что был связан, теперь обречённо отходит он них и направляется к женщине, что была с ним рядом. Закрывает ей глаза. Эмма видит как он плачет, но настолько испугана, что не может ему сочувствовать. Приложив ладонь к щеке, она чувствует, как кровь, стремительным ручьём стекает по шее, впитываясь в ткань платья. Щека пульсирует, сумасшедший ритм сердца гонит кровь наружу. - На, прижми к щеке. - говорит мужчина. Она отстраняется от него, но все равно принимает из его рук разодранную ткань. Боги ведают, откуда он её взял. Старейшина валяется в нескольких метрах от девушки. Его взгляд все ещё мечется, его грудь быстро вздымается. Ему страшно. Он пытается поймать её руку, но она изворачивается и отползает от него, начиная чувствовать под собой чужую кровь. Эмма упирается в спину мёртвой жрицы. Подавляет рвущийся наружу крик. Та уже холодна, а из её плоти торчит ещё один проклятый нож. - Поднимайся, - командует мужчина. Но она так шокирована и не может поверить, что все ещё жива. - Поднимайся! Теперь он дёргает ее за руку и той приходится встать. - Ты знаешь как отсюда выбраться? Эмма молча озирается. Гул торжества доносится до нее словно из под воды. Чувство тяжёлой воды, давящей на грудь, поглощает полностью… Она тонет, тонет! -Дыши, черт тебя дери! - он трясёт ее, приводя в чувства. - Как отсюда выбраться? - Через лес, - тихо говорит она, все ещё не веря, что помогает пленному. - Мы выйдем к лодкам через лес… Эмму пугает его близость к ней. Она не может понять, что должна чувствовать, ведь так много слышала о зверствах Псов, а это именно он, но вместе с тем он не убил ее. Не отомстил за потерянную подругу. - Веди! Или хочешь остаться здесь? Она подходит к задней двери, путь от которой идёт через густую рощу. Она чувствовала, что это плохая идея, кругом должны быть люди, ведь все они ждут ее крови. И если кто-то их увидит, то с превеликим удовольствием закончат начатое. Но вместе с тем ей улыбнулась удача, шанс, которого она ждала. Она убийца, но вместе с тем прервала жизнь ещё более страшных созданий. Её спас мужчина, который должен ненавидеть её. И сейчас им вместе предстояло пробраться к свободе. Её сладкий вкус был уже был почти ощутим на губах, окропленных кровью.***
Её эгоизму была своя цена и причина. Бежать, как можно дальше бежать, кричало все её нутро, отказываясь сожалеть не исполненному предназначению. Она все ещё с трудом могла вспомнить момент начала своих сомнений. Но сейчас, быстро пробираясь сквозь заросли ветвей, иного правильного решения она не находила. Она обещала разобраться со всем после, когда покинет этот проклятый остров. Здесь её более ничего не держало. И слава Провидице, что та отказалась от её жертвы. Мужчина позади неё молчал. Он не имел оружия чтобы защититься, но когда они перебегали из одной рощи в другую, минуя одинокие дома, прихватил топор. Сама же Эмма до сих пор сжимала в своих ладонях церемониальный нож. Она едва помнила, как схватила его и где вообще взяла, но его тяжесть давала малую уверенность, что если ей суждено погибнуть, то без боя она не сдастся. Когда до берега оставалось не более пары сотен метров, она остановилась, с тоской оглянувшись на деревянный образ их богини, что расположился неподалёку. -Ты чего застыла? - грозно, но тихо спросил её мужчина. В этот самый миг музыка, эхом доносившаяся с другого конца острова затихла. Возможно она прекратилась и раньше, но заметить этого она не могла, прислушиваясь лишь к грохоту своего сердца. Но сейчас тишина была явной, оглушающей. Сама ещё не до конца понимая почему, Эмма словно сжалась, приготовилась к неизбежному. Через секунду послышался свист. Протяжный и громкий. Их пропажу обнаружили. Их удача закончилась ровно там, где её богиня передумала прощать её дерзость. -Черт! - прогремел голос мужчины возле её уха- Где лодки? Черт тебя дери, девчонка, где лодки!? -Иди вниз со склона. - говорит она, судорожно разматывая одну из лент. Те уже давно превратились из прекрасных белоснежных украшений в окровавленные повязки. - Ты тут останешься? - удивился он, заметив её нерешительность. - Она не отпустит нас, пока я не отдам Ей свой долг! - её голос срывается и она, уже не помня себя от страха, побежала по дороге в сторону статуи. Мужчина же не теряя ни минуты, бросился вниз по склону, чувствуя приближение целой орды Шрамов. Когда Эмма добежала до Богини ноги её дрожали, а лёгкие отказывались принимать в себя воздух. Горячие слезы лились по щекам, раздражая свежую рану и смешиваясь с её собственной кровью. Она перехватила ленту ладонью и быстро перерезала её. Затем наспех прикоснулась своим лбом к лбу Провидицы и вложила ей в руки свой дар. -Я отдаю тебе свою жертву, дай же мне возможность уйти. Она собиралась сказать еще что-то, но леденящий душу свист нагнал её. Свет факелов едва успел озарить её, как Эмма уже бежала к берегу, мысленно умоляя мужчину не оставлять её. И к своей удаче она заметила его, толкающего в воду лодку. Он обернулся на усилившийся свист и не без раздражения заметил свою бегущую спутницу. Та, не разбирая дороги, неслась к лодке, но все ещё была жива. Он не давал обещания ждать её, но вместе с тем не двигался с места. Но когда за её спиной появился огненный ореол, то тот не дожидаясь более завел мотор и отплыл на несколько метров. Эмма, видя это, не сбавляла скорость, спрыгивая с каменистых уступов. Она боялась, что если остановится лишь на секунду, то более не двинется с места. Ей чудились свист стрел и топот ног сотни людей. И если ей было суждено оступиться и сломать шею в метрах от спасения, то пусть будет так. Живой она им не дастся. Каким-то чудом она добралась до берега. Над её головой прогремели первые отзвуки грозы. Тяжёлые капли начали биться о песок тогда же когда первые стрелы стремительно вонзились в него. -Быстрее, девочка! - крикнул он. Ещё секунда и он сорвётся с места, не станет её дожидаться. Ещё секунда… В этот момент его плечо пробил наконечник стрелы. Он отшатнулся и выругался. Острая боль на мгновение ослепила его, но адреналин быстро развеял пелену. В этот момент лодка накренилась и в неё влезла промокшая девчонка. -Гони! - прошептала она, задыхаясь. Но ему не нужны были лишние слова. Через секунду они скрылись в тумане, а хлынувший дождь был свидетелем их триумфального исчезновения.