Сердцу не прикажешь)

Порт Роял. Действие происходит через пару месяцев после событий, которыми закончился ПКМ1 *** Как приятно было лежать в прохладной тени, в мягком гамаке, слушая шелест пальмовых листьев над головой. Как приятно было ни о чем не думать, а, закрыв глаза, мысленно следить за плавным движением волн на берегу. Вот волна накатилась, опрокинулась с еле заметным плеском, а потом, шурша по песку, неспешно откатилась назад. Накатилась новая волна, опрокинулась и тоже зашуршала, отступая. А потом еще одна волна и еще одна. Неспешное движение волн убаюкивало, легкий бриз ласкал кожу, и Элизабет и не заметила как уснула. Сон был таким же приятным, легким, как нежный ветерок, дующий с моря. Какое-то неуловимое ощущение окутало ее во сне, ощущение радостного нетерпения от предвкушения чего-то. Чего-то слишком невозможного, невероятного, но вместе с тем, слишком желанного. Заманчивое предвкушение от того, что ее ждет что-то… или кто-то? Она вдруг проснулась, открыла глаза и осмотрелась по сторонам, словно не понимая, где она и что с ней происходит. И тут нахлынуло чувство глубокого разочарования от того, что сон так внезапно прервался. Прервался, не показав ей, кто это был. Кто ее ждал? Стараясь не спугнуть то волнующее ощущение, которое она только что испытала во сне, и которое все еще заставляло ее сердце учащенно биться, она поднялась и подошла к самой воде. Неспешная волна подкралась к ее босым ступням и тут же отступила. Глядя на пляшущие на волнах солнечные блики, Элизабет терялась в догадках. «Что это было?» - думала она - «А главное: кто это был?!» Она не видела во сне ни лица, ни фигуры того человека, как это часто бывает в сновидениях, но ясно понимала, что она его знает, что они знакомы, и что подобное сладостное предвкушение от чего-то неизвестного, но такого желанного, она уже испытала однажды. «Но когда?!» Волнение в груди не прекращалось, и Элизабет стала ходить вдоль берега с легкой улыбкой на губах, словно посмеиваясь сама над собой и над тем чувством, что вызвал у нее этот странный сон. Тень от облака заслонила жаркое солнце. Девушка посмотрела на небо и, увидев над собой серую дождевую тучу, пошла в сторону дома, зная как внезапно может хлынуть ливень в этих карибских широтах. Не успела она пройти по саду к дому, как первые капли застучали по широким листьям тропических деревьев. Элизабет успела забежать в дом, не намочив платья. А потом она стала бродить по пустым комнатам, не обращая внимания на дождь, барабанивший по крыше. Она никак не хотела возвращаться из того загадочного сна, не хотела потерять то интригующее чувство ожидания чего-то невероятного и желанного, которое она только что испытала. -А что я удивляюсь подобным снам? - рассуждала она, - Ведь теперь, после такой долгожданной свадьбы меня ждет самое счастливое будущее! Уилл теперь стал моим мужем! Она подошла к окну и стала смотреть на солнце, выглянувшее из-за туч и спускающееся к горизонту. Дождь закончился. -Муж... Какое странное слово. Как странно называть Уилла моим мужем... И когда я привыкну к тому, что он теперь всегда будет со мной? Всегда... Всегда! От таких мыслей стало так хорошо на душе, что ей захотелось взмыть высоко в небо, полететь свободно и легко, как эти белые чайки, что кружили на фоне фиолетовых туч, окрашенных закатом. Закрыв глаза и глубоко вдыхая свежий ветер, дующий с моря, она представила себе этот полет, и вновь ощутила предчувствие чего-то, чего-то такого... Но тут она открыла глаза и в буквальном смысле слова «вернулась с небес на землю» -Но ведь мне приснился не Уилл! Это был не он! В этот момент она услышала шаги на лестнице и, повернувшись, увидела входящего в комнату Уилла. Достаточно было одного взгляда на любимого человека, чтобы от странных снов и фантазий не осталось и следа. Искренне обрадовавшись приходу мужа, Элизабет бросилась ему навстречу и обняла его -Добрый вечер, дорогой, - сказала она ласково и слегка поцеловала его. -Элизабет, ты не представляешь какой конфуз сегодня произошел у нас! - восторженно начал рассказывать Уилл. - Приехали два офицера из Лондона, а Джеймс, представляешь, перепутал их, поскольку они были в штатском… -Дорогой, ты разденься, потом мне расскажешь, да и ужин уже, наверное, готов, - улыбаясь, перебила его Элизабет. -Да, конечно, ты права, я и правда умираю с голоду, Джеймс заставил нас попотеть сегодня… Я - сейчас, прикажи уже накрывать, - и он скрылся в соседней комнате. «Как ему идет мундир офицера!» - с замиранием сердца подумала Элизабет и, позвав слугу, приказала накрывать на стол. Во время ужина она с улыбкой наблюдала за Уиллом, который ел довольно быстро, потому что был голодный и потому что ему и вправду не терпелось рассказать что же сегодня случилось у них на службе. Когда наконец-то подали сладкое, Уилл взахлеб стал рассказывать о том, как Джеймс Норрингтон не очень хорошо обошелся с приезжими офицерами. Элизабет смеялась вместе с мужем, хотя и не совсем понимала, что же на самом деле произошло и что так веселит Уилла. «Какой он все-таки еще мальчишка» - ласково подумала она про него и не в первый раз заметила за собой, что смотрит на него как на младшего братишку, - «Почему у меня в последнее время такое ощущение, что я намного старше его?» -Да, а еще, - продолжал рассказывать Уилл, - Сегодня «Перехватчик» вернулся в порт. Его капитан доложил командору о том, что рано утром он видел «Черную Жемчужину» неподалеку от Порт-Рояла. Знаешь, мы все ожидали приказа Норрингтона о том, что он отправит «Разящий» на поиски пиратского корабля. -И ты тоже ожидал? - с недоуменной улыбкой спросила его Элизабет, не понимая, как Уилл не понимал того, что для нее было таким явным. Уилл на мгновение задумался -Не могу понять, что у Джеймса на уме. Почему он не предпринимает никаких мер против Джека? «Неужели он не знал о предложении Джеймса?» - удивилась Элизабет, но вслух ничего не сказала, - «Хм... А Джек снова... -Интересно, - перебил ее мысли Уилл, - зачем это Джеку понадобилось так близко подходить к Порт-Роялу, где по нему виселица плачет? - а потом вдруг вспомнив о чем-то, вновь развеселился, - Нет, тебе надо было видеть лица этих двух офицеров! Элизабет не хотела больше продолжать разговор о службе мужа и предложила: -Давай пойдем к морю, погуляем. -На звезды смотреть? Она не ответила, а только улыбнулась. -Романтичная ты моя, - сказал Уилл поднимаясь из-за стола, - хорошо, пойдем смотреть на твои звезды. Когда они вышли в сад, Уилл спросил: -Может все-таки фонарь возьмем? -Нет, не надо, я уже наизусть дорогу знаю, - сказала Элизабет и, взяв его за руку, повела по темным тропинкам между цветущими кустарниками, мимо беседки, мимо пальм, мимо небольшого пруда с рыбками. -И как ты что-то видишь? - удивлялся Уилл, немного спотыкаясь на ходу, - я бы обязательно бы в пруд свалился. -Я же тут каждый вечер гуляю. -И не страшно тебе? -Чего тут бояться? - с улыбкой ответила Элизабет, потом остановилась, - мы пришли. -Куда? -Здесь есть лавочка… Ты что? Совсем ничего не видишь? Глаза Уилла уже немного привыкли к темноте и он разглядел темный силуэт скамейки. -Немного вижу, - ответил он, садясь и увлекая Элизабет за собой и усаживая ее к себе на колени. -Смотри как красиво! - восхищенно вздыхая, сказала она, глядя на усыпанное миллионами звезд огромное небо, отражающееся в темной глади раскинувшегося перед ними спокойного моря. Оглядевшись, Уилл спросил: -Это то самое место у обрыва, где ты меня заставила поставить эту скамейку? -Да… Ведь вид отсюда просто потрясающий! Все море как на ладони! Только тут не обрыв, а пологий склон, по нему даже можно спуститься к морю, там есть пляж. -Ты уже все обследовала в новом доме? - улыбнулся Уилл. -Не совсем. Я еще не была на чердаке и в подвале. -Зато знаешь наизусть все тропинки в саду, - шепотом проговорил он и, привлекая ее к себе, нежно поцеловал. -Я до сих пор не могу поверить, что ты - моя жена, - тихо сказал он. -А я не могу поверить, что у меня такой замечательный муж, - ответила ласковым шепотом Элизабет и, обняв его за шею, склонила голову, прикоснувшись к его голове и, почувствовав легкое приятное жжение в груди, подумала «Вот и сбылась моя мечта!» и, улыбаясь, стала смотреть на падающие звезды. -Сегодня такой звездопад! … Смотри, вон еще одна упала! - восхищенно сказала она. -И там тоже! - воскликнул Уилл. -А там еще одна! И глядя на светлый росчерк, мелькнувший на небе, Элизабет быстро проговорила про себя «Чтобы всегда сбывались все мои мечты!» и, заметив как он потух, утонув за горизонтом, улыбнулась светлой и по-детски счастливой улыбкой. *** -Ну и жара!, - Джек хлебнул из кружки и поморщился. Вода была теплой с привкусом гнили. Он потянулся к рядом стоящей бутылке, но потом передумал. Теплый ром был не менее противен. Досадно вздохнув, что придется вставать и спускаться в трюм, а так не хотелось ни двигаться ни шевелиться при такой жаре, он заставил себя подняться со стула и вышел из капитанской каюты на палубу, где было такое пекло, что он чуть не бегом сбежал по трапу в полутемное помещение. Зато, спустившись до кладовой и взяв первую попавшуюся темную бутылку, он улыбнулся: она не была теплой! И тут же откупорив ее, он хлебнул пару глотков прохладного рома и, сразу почувствовав себя намного лучше, вышел из кладовой и стал подниматься наверх, где матросы копошились у темных бортов, постукивая деревянными молоточками в швы между досок. Взглянув на них, Джек удовлетворенно улыбнулся и, попивая ром, прошелся вдоль всей нижней палубы, контролируя работу. «Черная Жемчужина» месяц назад вышла из порта Тортуги, где Джек набрал с десяток новых матросов и первое, что он заставил их сделать, это законопатить все щели, починить паруса и тросы и до блеска надраить палубу. Ему было больно видеть до чего довел его любимую «Жемчужину» ее прежний капитан. Он даже в первый раз в жизни радовался так кстати наступившему полному штилю, из-за которого вот уже три дня как паруса безжизненно висели, нисколько не колышась, и которые он приказал убрать сегодня утром и бросить якорь неподалеку от одного безымянного островка, чтобы сегодня к вечеру уж точно закончить починку корабля. Удостоверившись, что работа идет полным ходом и что он не ошибся в подборе нового экипажа, капитан направился к трапу. Но в это момент над головой послышался громкий мальчишеский смех, быстрый топот босых ног и плеск воды, которая через решетку закапала прямо на Джека. «Это должно быть те два молодых оболтуса!» - подумал он и поднялся на верхнюю палубу, где чуть не столкнулся с пацаном лет пятнадцати, мокрым с головы до ног, с пустым деревянным ведром в руках. Неподалеку стоял другой парень - его брат-близнец, с него тоже ручьями текла вода и он, улыбаясь во весь рот, уже было приготовился выплеснуть полное ведро воды на своего брата, но замер, увидев хмурое лицо капитана. -За работу! - прикрикнул на него Джек, а потом взглянул на бирюзовое небо, где как будто быстрым и неумелым мазком были нарисованы пара перистых облачков. «Вовремя мы сегодня закончим починку» - весело подумал он и вошел в капитанскую каюту. -Вот теперь можно и спокойно поработать, - проговорил он, улыбаясь довольной улыбкой, и, сев за стол, склонился над картами. Но думать и тем более сосредотачиваться не хотелось, и он отклонился на спинку стула, сложил ноги на стол и, закрыв глаза, с упоением хлебнул небольшой глоток из бутылки, почувствовав как прохладный ром, приятно обжигая внутри, разливается по всему телу сладкой истомой. «Йо-хо Йо-хо, пиратская жизнь по мне» - завертелась в голове веселая мелодия и ему вспомнилась теплая ночь… огромный костер на пляже… и смеющаяся девушка, танцующая вокруг огня. В своем длинном светлом платье и с распущенными волосами, она казалась древнеримской весталкой… Он вспомнил как она весело пела и улыбалась ему, и как они вместе закружились, а потом, хохоча как сумасшедшие, упали на песок… Джек слегка тряхнул головой, как бы пытаясь отбросить наваждение. Подняв вверх руку с бутылкой, он произнес тост: -За молодоженов! Пусть живут долго и счастливо! В горе и радости! В беде и ... Бедный Уилл, - усмехнулся он, искренне посочувствовав ему, - Не соскучишься ты с такой женушкой. И, улыбаясь себе на уме, склонился над картой, разглядывая нарисованную на пожелтевшей бумаге цепочку островов. «Может у Барбоссы были еще какие-то карты?» - подумал он и, поднявшись на ноги, подошел к шкафу, открыл его и с недоумением проговорил: -Да тут черт ногу сломит. Не мешало бы здесь порядок навести. И он стал вытаскивать и бросать на пол какие-то затхлые тряпки, пустые бутылки, куски полусгнившей парусины. Под дорогой бархатной тканью, которая оказалась скатертью, он заметил ножи и вилки. «Серебряные! На кой черт они нужны были Барбоссе? … Зато на Тортуге можно будет их хорошо продать». Потом вытащил скомканную темно бордовую ткань и обнаружил, что это было платье, которое когда-то надевала Элизабет. Он с секунду посмотрел на него, потом аккуратно положил на свою кровать и стал дальше вытаскивать самые неожиданные вещи: большие железные гвозди, заржавевший секстант, отсыревшую Библию, на которую он долго смотрел, пытаясь понять как она попала к Барбоссе, завязанные бечевкой пару конвертов, при виде которых Джек развеселился «Неужто у Барбоссы была зазноба?», но удивился еще больше, когда заметил, что они никогда не были распечатаны. Плотная бумага слежалась от времени, отсырела и почти рассыпалась в руках, и Джек, сгорая от любопытства, аккуратно открыл первое письмо и вынул посеревший листок с расплывшимися буквами. -Дорогой Джек, … - прочитал он, остолбенев. «Они же мне адресованы!» и посмотрел на подпись «Твоя М.». Он открыл второе письмо, обнаружив, что оно было написано тем же почерком, только в подписи стояло «Твоя М. Порт-Роял». «Порт-Роял?!» Он быстро пробежал глазами оба письма, не найдя в них ничего существенного, кроме заверений в бесконечной любви и в тоске по нему. «Порт-Роял, - пытался он напрячь память, - да, была одна девушка в Порт-Рояле… лет десять тому назад. Как же ее звали?… Да кто ж тут вспомнит! Я и виделся-то с ней пару раз, не больше… А Барбосса-то посмотри, мои вещи даже не выкинул, и даже не полюбопытствовал прочитать мои письма» -А вот и карты! - воскликнул он и он осторожно вытащил из-под каких-то тряпок из самого дальнего угла полки пару свернутых трубочкой бумаг, которые он бережно развернул. «Кстати, и карты - мои тоже!» В этот момент он услышал как что-то звякнуло об пол и с удивлением поднял маленький медальон в виде почерневшей медной монетки, через дырочку которого была продета веревочка. «Я медальонов никогда не носил» - подумал он и, подойдя к окну, стал его разглядывать. На одной стороне была начеканена полоска с полукругом и с расходящимися от него лучами. «Восходящее солнце или заходящее?» - задумался Джек, - «Какой в этом смысл?… Хотя где-то я уже видел нарисованное таким образом солнце, что-то вроде татуировки…» и перевернул монетку. На обратной стороне была нарисована лошадь, вернее только голова лошади, причем без ушей и без гривы, со странно смещенным в сторону глазом. «Да уж, художник был неказистый». Тут его как током прошибло и он выскочил из каюты и, увидев стоящего неподалеку спиной к нему старпома, крикнул: -Гиббс! -Кэп? - спросил тот, подходя к нему. -Тебе знакома эта лошадь? -Лошадь? - Гиббс внимательно посмотрел на медальон, - Очень похоже на один остров, у него еще название такое странное… -Буцефал. -Точно, Буцефал! И как только ты запоминаешь такие слова? -Сегодня к вечеру поднимется ветерок… - начал Джек, глядя на небо. -И мы поплывем на Буцефал? -Как ты догадался? - улыбнулся капитан и, дружески хлопнув по плечу старпома, пошел в каюту. «Хотя наверняка Барбосса уже побывал там, раз это его медальон. Но на всякий случай не мешало бы заглянуть, что закопано в том месте, где нарисован смещенный глаз лошади… И все-таки, где я видел это солнце?» **** Яркое солнце попеременно заглядывало через толстые стекла каюты, равномерно качающегося корабля, при каждой волне бросая блики на лицо капитана Воробья. В конце концов тот не выдержал и переставил стул на другую сторону стола, повернувшись к солнцу спиной. Склонившись над пожелтевшей картой, он внимательно изучал нарисованные на ней малюсенькие островки, расположенные так близко друг к другу, что некоторые из них были нарисованы вместе, хотя Джек прекрасно знал, что это два разных острова. Большинство из этих островков не имело даже названия, но все вместе они назывались Кокосовыми, может потому что кроме кокосовых пальм на них практически ничего не росло, за исключением двух самых больших из них, покрытых буйной тропической растительностью где были даже небольшие ручейки и где Джек иногда запасался пресной водой. Ему уже довелось побывать там не раз за всю свою пиратскую жизнь. Эти разбросанные по мелководью острова были отличным убежищем для пиратов, ведь не знающие расположения подводных рифов капитаны больших кораблей английского флота не рисковали заплывать в эти воды. «Жемчужина» тоже не была маленьким бригом, что и беспокоило Джека, хотя он уже бывал тут, но никогда на «Жемчужине». Остров, напоминающий голову лошади был одним из самых южных, но насколько Джек помнил, именно на юг от этих островов далеко под водой простирался коралловый риф. Поэтому он решил подойти с западной стороны, а там уже добираться на шлюпках. Он вышел на палубу и, посмотрев в подзорную трубу, увидел маленькую полоску на горизонте. -Земля! - закричал юнга откуда-то сверху. -Да уж вижу, - улыбнулся Джек. Эти двое братьев-близнецов с Тортуги забавляли его. «Какой смысл кричать «Земля» если мы плаваем только в Карибском море от одного острова к другому и видим землю почти каждый день?» И, взглянув на паренька, бесстрашно стоящего на самом высоком марсе, он вдруг вспомнил Уилла, как учил его обращаться со снастями. «Сын пирата, а вот пиратом не стал… Служит сейчас, наверное, под командованием Норрингтона…Да он никогда и не был пиратом, в отличие от его жены. Интересно, а они все-таки поженились?». Его размышления прервал Гиббс, крикнувший с капитанского мостика. -Кэп! Каким курсом идем? Джек, не отвечая, поднялся по ступенькам трапа, и сам стал за штурвал. Вскоре с «Черной Жемчужины» был сброшен якорь и спущена на воду шлюпка. Оставив Гиббса за главного и взяв с собой пару матросов, Джек отплыл в сторону ближайшего острова. Больше часу они добирались до Буцефала, гребя не спеша между островами, которые на карте казалось были налеплены один на другой, а на самом же деле находились друг от друга на приличном расстоянии. Джек от нечего делать поглядывал на своих матросов, которых он как и остальных набрал на Тортуге. Оман был лет тридцати, невысокого роста, и его темнокожее лоснившееся тело было крепким и без малейшей жиринки, казалось он играючи налегал на весла и без тени малейшей усталости на лице греб без остановки. Он происходил из одного воинского племени, живущего на западном побережье Африки, так ценившегося работорговцами, и был беглым рабом. Майкл был его ровесником, но на голову выше его, худым и длинным как щепка, его и звали иногда «щепкой», но кличка к нему пока что еще не приклеилась. Он тоже не был слабаком, несмотря на свою худобу, но жутко ленивым и хотя и старался не отставать от темпа темнокожего напарника, но на его лице была написана такая усталость как будто следующий взмах весел будет последним, который он сможет выдержать. Единственное что знал Джек из его прошлого, это то, что отец у него был французом, но родился он в Шотландии, а по-французски знал только одну фразу «cherchez la femme», которой и научил Гиббса в первый же день своего прибывания на корабле. Майкл и Оман с любопытством поглядывали на Джека и на брошенные на дне шлюпки две лопаты. Ведь по всему Карибскому морю ходили слухи и рассказывались из уст в уста невероятные небылицы о капитане Воробье, о его приключениях и о его несметных сокровищах, якобы запрятанных по всему Карибскому морю. И неудивительно, что два пирата были убеждены, что они едут откапывать огромный сундук полный золота и бриллиантов. Джек, усмехаясь в усы, наблюдал за ними. «Каково же будет их разочарование, если окажется, что Барбосса уже откопал заветный сундучок. Если вообще этот медальон имеет какой-то смысл и на этом Буцефале кто-то когда-то что-то закопал.» В действительности Джек был не уверен, что они что-то найдут, поэтому особо и не волновался, заранее приготовившись к худшему. Но когда он, сидя на повалившейся пальме и спокойно наблюдая как двое молодцов с азартом раскапывают песок, вдруг услышал глухой стук лопаты о что-то твердое, сердце его учащенно забилось. Он вскочил и, подбежав к матросам, увидел что-то черное проглядывающееся сквозь белоснежный песок. Раскапывая руками, парни вытащили большой, но на удивление легкий, почерневший от времени деревянный сундук. Любопытству Джека не было предела, но он решил открыть сундук в своей каюте, поскольку его смущала его странная легкость. «А вдруг там окажется только скорлупа от кокосов? Вот смеху-то будет!» - он неприятно поморщился - «Барбоссе нельзя отказать в отсутствии чувства юмора… Тут одни доски чего весят, да еще железная обшивка. Коню ясно, что он не набит золотом… А если окажется пустой, то я смогу всегда потом рассказать матросам, что там было штук десять так бриллиантов». *** Завидев издалека шлюпку, весь экипаж «Жемчужины» буквально свесился с правого борта корабля, с нетерпением ожидая её приближения. Вся команда видела как их капитан взял с собой две лопаты, и радостные возгласы и перешептывания пронеслись по толпе пиратов, когда они заметили на дне шлюпки большой сундук. Поднявшись на палубу, Джек скомандовал отнести сундук к себе в каюту и, позвав с собой Гиббса, захлопнул за собой дверь. -Он такой легкий, - осмелился произнести Гиббс. Джек не ответил, а замахнувшись лопатой сбил замок с петель и, увидев напряженное лицо старпома, усмехнулся: -Поверь, я знаю о его содержимом не больше чем ты, так что советую тебе не обольщаться на этот счет. И откинув крышку, увидел старую и прогнившую парусину. Приподняв парусину так осторожно будто боясь ее повредить, он заметил закутанный в рваные сети и тряпки маленький сундучок, вытащил его и, аккуратно поставив его на стол и убедившись, что в большом сундуке больше ничего нет, он стал разглядывать устройство замка. -Они забыли ключ положить, - ухмыльнулся Джек, но заметив ржавую обшивку маленького сундучка, высунул из-за пояса нож и, поковырявшись немного, легко открыл крышку. Пара золотых монет зазвенела по полу. -И это всё? Гиббс заглянул внутрь. -Негусто. Разгребая монеты, Джек вытащил золотой кубок, который занимал почти весь объем сундучка, потом нашел пару золотых медальонов с портретами неизвестных дам, две серебряные ложки и золотой браслет с зелеными камнями. -Знаешь, дружище, нечего унывать. Я вообще думал, что с этой лошади никакого толку не будет. Ты прав, негусто, но на ближайшее время нам хватит, а там глядишь и другой клад найдем или испанский галеон реквизируем -Этого нищего бедолагу, который зарыл такой клад и пиратом-то язык не поворачивается назвать, - не унимался Гиббс. Джек улыбнулся: -Выдай лучше каждому матросу по золотой монете и поворачивай «Жемчужину» в сторону Тортуги. На следующее утро капитан Воробей проснулся еще до восхода солнца. Смутные, но такие навязчивые мысли не давали ему покоя. Он пытался отогнать их, изучая карты близлежащих островов, а потом задумался, снял с себя медальон и посмотрел на рисунок головы лошади. «А Гиббс прав. Зачем было закапывать такой маленький сундучок, который поместится в любом укромном уголке любого корабля? Тем более овчинка выделки не стоила чеканить монету, указывающую на местонахождение такого клада. Странно все это.» - подумал Джек, перевернул монетку, взглянул на рисунок солнца и тут он вспомнил. Он вспомнил где он видел это солнце! Это было больше десяти лет назад. На Тортуге на улице к нему подошла одна женщина, она была уже в возрасте, лет на двадцать его старше. Лица он ее не помнил, но помнил, что у нее был очень печальный взгляд темно-синих глаз, взгляд очень мудрой женщины. «Спасибо тебе, Джек» - сказала она тогда и, слегка улыбнувшись, пошла прочь. А он, недоуменно смотря ей вслед, заметил на ее плече татуировку изображающую солнце с расходящимися лучами, таким каким его рисуют дети. Он помнил, что долго ломал потом голову над тем, за что же она его поблагодарила. Из числа своих поклонниц он ее вычеркнул сразу же. Во-первых из-за ее возраста, но в основном из-за того как она по-матерински ласково посмотрела на него, хотя он знал, что не она была его матерью. Он повертел в руках монетку. «Восход или закат, нарисованный детской рукой» - задумался он. - «Может это был ребенок этой женщины, который нарисовал этот рисунок? Может он умер, а она в память о нем сделала себе татуировку?» - но потом усмехнулся, - «И начеканила монет… Нет, тут что-то другое… И потом, не она же закопала этот клад». Он постарался вспомнить ее лицо, но не мог. «И за что она меня тогда поблагодарила?» Разглядывая медальон, он подумал о другой женщине и усмехнулся -А вот губернаторской дочке даже не пришло в голову сказать мне «спасибо» за ее освобождение. Хотя что с нее взять? Пираткой она оказалась похлеще Барбоссы...Пираткой и останется, несмотря на то, что замуж вышла за бравого английского офицера... Бедный Уилл, - вновь улыбнулся Джек и, надев медальон на шею, поднялся со стула и вышел из каюты. Выйдя на палубу, он оглядел горизонт и увидел, что солнце еще не взошло. Глубоко вдохнув прохладный солоновато-сладкий воздух, он посмотрел наверх… на паруса, которые своим черным контуром так четко выделялись на белесовато-голубом небе и в натянутой парусине которых гудел, не умолкая, устойчивый норд-ост. «Жемчужина» равномерным и неспешным ритмом опускалась и поднималась на волнах, лишь слегка поскрипывая гнущимся под напором воды деревом как бы жалуясь тихонько на что-то. Джек поднялся по трапу на капитанский мостик и сменил рулевого. Стоило ему взяться за штурвал, как все тревожащие душу мысли исчезли. В этот момент яркая вспышка вынырнувшего из-за горизонта огненного краешка солнца ослепила капитана и, зажмурившись, он постоял немного с закрытыми глазами, а когда открыл их, то увидел, что желтый диск уже оторвался от морской глади и повис, переливаясь белым светом. Отведя взгляд от солнца, Джек еще с минуту видел его белый контур у себя перед глазами, а потом крутанул штурвал, взяв курс прямо на него и загораживая его ослепительный свет черными парусами. -Какая разница куда курс держать? - спросил он не столько у себя сколько у «Жемчужины», - Главное ведь - к горизонту, правда ведь? И подумав, что, проснувшись, старпом будет опять чертыхаться, что ему в очередной раз приходится курс выправлять и ворчать - «нас опять не туда замагнитило», он улыбнулся широкой улыбкой. А потом стиснул ручки штурвала и почувствовал странное ощущение, сначала еле заметное, но постепенно нарастающее все больше и больше. Ощущение какой-то неведомой силы, которая передавалась ему от лоснившегося дерева через руки, переходило на плечи и разливалось по всему телу. Он глубоко вздохнул влажный и уже немного потеплевший от лучей утреннего солнца морской бриз и стал смотреть невидящим взглядом в одну точку… там, на той тонкой полоске, где море соприкасается с небом, и которая называется таким банальным словом - «горизонт». Казалось все мысли растворились и исчезли, оставив место только ощущениям, к которым он с замиранием прислушался. Он чувствовал малейшее движение «Черной Жемчужины», плавно ныряющей и словно приветствующей кивком встречные волны, которые поднимали ее, перекатывались по всей длине корпуса и, отпустив ее, исчезали в океане, и которые были ее равномерным дыханием, как дыхание большого морского животного. Он чувствовал малейшее движение ветра, малейшее изменение его силы и направления, как будто ветер надувал не паруса, а самые затаенные фибры его души, как будто ветер играл не снастями, а натягивал нервы как струны, играя на них свою божественную и дьявольскую мелодию. Он чувствовал ощущение полной и абсолютной свободы, схожее разве что с ощущением полета, которое довелось испытать человеку только через три сотни лет. Океан, ветер, летящий по волнам парусник и его капитан дышали в один такт, становясь единым целым. И это чувство единения со своей возлюбленной «Черной Жемчужиной» Джек бы не променял бы ни на какие сокровища на свете. *** Прошло около года. Неожиданный порыв легкого ветерка перевернул страницу. Элизабет посмотрела на небо, увидев как плавно колышатся над ее головой пальмы, и улыбнулась - «Сегодня вечером посвежее будет». Перевернув обратно страницу, она продолжила чтение. «Эти писатели думают, что пишут занимательные романы», - усмехнулась она и захлопнула книгу, у которой смогла осилить только десять страниц. «Вот у меня в жизни были такие приключения, которые этим лондонским джентельменам даже и не снились!» Она взглянула на обложку и прочитала имя автора - Чарльз Бачмэн. «Этот Бачмэн наверное и в море-то ни разу не выходил. Сидел он себе в дождливые вечера у камина и думал, что писал захватывающие истории, а попробовал бы он попасть в плен к Барбоссу, посмотрела бы я на него». Она снова открыла книгу и, перелистнув несколько страничек, стала читать чуть ли ни с середины. «Может дальше интереснее будет?». Но вскоре с досадой снова ее захлопнула. «Придется подожать еще недельку до следующего корабля». Элизабет обожала читать и постоянно заказывала из Лондона новые романы чуть ли не с каждым кораблем. Но большинство романов были посредственные, а действительно интересные и захватывающие, из которых бы она черпала свои мечты, ставя себя на место героини и переживая ее приключения, такие романы ей попадались редко. «Вот и сегодня вечером не о чем помечтать будет» - с досадой подумала она. «Да уж, моя вечная сказка на ночь». Так она называла свои мечты, которые сопровождали ее с самого детства, как только она клала голову на подушку. Возможно это было от того, что никто не рассказывал ей сказок перед сном и тогда она стала придумывать их себе сама. Все свои самые заветные желания она каждый вечер, засыпая, лелеяла с таким наслаждением, перебирая их до мельчайших подробностей в предвкушении того, что они в ближайшем будущем сбудутся. А когда они сбывались, на смену им как по волшебству появлялись новые еще более желанные и заманчивые. Мечта о красивой кукле, которую видела в витрине лондонского магазина и которая ей снилась несколько ночей подряд пока отец не купил ей ее, сменялась другой детской мечтой: о сказочной стране, про которую ей рассказал отец, где всегда лето и которая называлась Карибы и которую она себе представляла как ярко освещенный солнцем и утопающий в цветах сад так похожий на тот, который нарисован перед розовым замком на картинке в книжке. А потом и эта мечта сбылась когда они приплыли в Порт-Роял, но ей недолго пришлось засыпать без сказки перед сном, потому что она придумала себе новую сказку о загадочном мальчике с пиратским медальоном. И из вечера в вечер маленькая Элизабет придумывала захватывающие приключения, которые бы выпадали на их долю и которые она преодолевала бы вместе с храбрым Уиллом. Она представляла как они вместе в один прекрасный день каким-то чудом оказались на том таинственном корабле с черными парусами, который она видела в день спасения Уилла, и как храбрый маленький мальчик, сражаясь с пиратами, победил их всех и захватил корабль и стал его капитаном, и как они вдвоем долгие годы плавали по всему Карибскому морю, преодолевая шторма и бури и находя несметные сокровища. Но когда Элизабет подросла, ее мечты об отважном Уилле уже не были такими детскими, а становились более сладкими и заманчивыми, превращаясь в романтическую историю любви, в которой Уилл все еще оставался капитаном того же корабля, но на этот раз приплывал в Порт-Роял, забирал ее с собой и они, поднявшись на палубу, уплывали к горизонту в волшебную страну, целуясь на фоне заката. Элизабет улыбнулась, вспоминая как мечтала об Уилле до замужества, снова открыла книжку, полистала ее, открыла последнюю страницу и, бегло пробежав ее глазами и прочитав про страстный поцелуй и пламенное объяснение в любви, решила, - «Надо будет завтра попробовать начать читать сначала, может все-таки эта история окажется интересной раз в конце они так целуются», - но перечитав еще раз, разочаровалась, - «Это их первый поцелуй!… Это я должна читать более двухсот страниц в ожидании одного единственного поцелуя, про который я к тому же уже прочитала?» И она захлопнула книгу. А, увидев как солнце краешком коснулось горизонта, подумала: «Что-то Уилл сегодня задерживается, а ведь обещал пораньше прийти» и, положив книжку на скамейку, она решила пройтись по саду. «Но если мне не о чем мечтать, ведь это же не значит, что я разлюбила Уилла», - думала она, проходя вдоль цветущей азалии и сорвав пурпурный цветок пошла дальше. «Я его все также люблю. Он ведь такой красивый, такой добрый, такой смешливый и он так меня любит». -Элизабет! - услышала она и обернулась. Уилл шел ей навстречу по узкой тропинке и улыбался. «Какой он все-таки красивый» - подумала она и поспешила ему навстречу. -Ты знаешь, мы завтра приглашены на ужин к твоему отцу. -Будем только мы? - спросила она, ласково заглядывая ему в глаза и обнимая его. -Вроде бы да, - ответил Уилл и улыбнулся, - А тебе разве не нравятся ужины с местным светским обществом? -Да нет, я их обожаю, - пошутила Элизабет, - особенно когда миссис Брайтон рассказывает о своей родословной в течении всего вечера. -Значит на годовщину нашей свадьбы ты не пригласишь весь Порт-Роял? Элизабет поморщилась, а потом тихо попросила: -А можно мы сделаем тихий семейный ужин?… В крайнем случае пригласим моего отца. Уилл улыбнулся: -Я не против. В ту ночь Элизабет долго не могла заснуть. Ей было грустно и тревожно на душе, но она никак не могла понять причину своей тревоги. И пододвинувшись поближе к Уиллу и прижавшись к его горячей спине она прислушалась к его равномерному дыханию и закрыв глаза задумалась. «Почему мне так тоскливо сегодня?… Ведь ничего не произошло… И вообще у меня такая счастливая жизнь, о которой можно только и мечтать… Почему же в последние дни мне так грустно?… Надо подумать о чем-нибудь хорошем и светлом и тогда я засну и мне приснится хороший хороший сон». Она улыбнулась и представила себе волшебный поцелуй с Уиллом на фоне заката под черными парусами. «Тогда мне казалось, что если моя мечта сбудется я умру от счастья», - печально подумала Элизабет, - «Странно, но я никогда не мечтала о том, какова будет моя жизнь, когда мы с Уиллом поженимся» И действительно мечтать о том, что было дальше, после поцелуя ей и в голову не приходило. И теперь, когда мечта сбылась, пусть и без побега на пиратском корабле, волшебство ожидаемого будующего исчезло. Заманчивая сказка стала обыденной реальностью. Это простое открытие так неприятно потрясло ее, что она себя чувствовала подобно тому, как будто вот уже на протяжении почти десяти лет каждый вечер она слушала сказку, которая теперь вдруг неожиданно закончилась. Элизабет лежала в темноте с открытыми глазами, прижавшись спиной к спине Уилла и поняла, что нет никакого волшебства, что самые заветные мечты, когда сбываются превращаются во что-то банальное и скучное и она почувствовала у себя на душе такую тоску и ощущение пустоты, и такое разочарование несбывшихся надежд, что ей захотелось больше ни о чем, не мечтать. *** Элизабет любила ходить на ужин к губернатору. Когда они сидели все втроем за одним столом при свечах и беседовали о том о сем, она чувствовала себя в такой умиротворенной и домашней атмосфере, что ей до самого позднего вечера не хотелось уходить домой. Ее отец, который поначалу жалел, что его дочь не вышла замуж за Коммандора Джеймса Норрингтона, в конце концов полюбил Уилла, поскольку увидел, что Элизабет с ним счастлива. И особенно он гордился своим зятем теперь, когда мистер Тернер стал одним из самых уважаемых офицеров в Порт-Рояле. И потом, ему просто было приятно общество двух влюбленных, приятно было смотреть на них и радоваться за них, и он частенько приглашал их к себе на ужин вот как и в этот вечер. -Элизабет, до меня дошли слухи, что ты хочешь научиться фехтовать, - спросил ее отец, отклоняясь назад, чтобы слуга взял у него пустую тарелку. -Мне просто скучно и нечего делать. Я и попросила Уилла поупражняться, - стала полушутя оправдываться она. -Ей понравилось сражаться с пиратами, - засмеялся Уилл, - она утверждает, что если бы не она, мы бы с Джеком Воробьем не выбрались бы тогда из той пещеры. -Уилл, я никогда такого не говорила! - возразила Элизабет. Губернатор Свон рассмеялся: -Знаешь Уилл, я тебе скажу одну вещь: если Элизабет себе вбила что-нибудь в голову, пока она этого не добьется, она от тебя не отстанет. Так что мой совет - научи ее фехтовать. -Отец, это вовсе неправда. Я не такая упрямая, как ты говоришь, - она улыбнулась, - мне просто хочется… -Вот и я про тоже. Тебе «просто хочется». Уилл, я тебе приведу простой пример насчет того, что бывает, когда ей «просто хочется», - он выпил немного вина, как впрочем и Уилл, и был в очень хорошем настроении, поэтому он издалека начал свой рассказ, - Было моей дочке тогда лет так пять-шесть, точно не помню, и увидела она в витрине одного магазина куклу… -Представляешь, я только на днях про нее вспоминала, - весело перебила его Элизабет. -Ага, значит ты ее хорошо помнишь, - улыбнулся мистер Суон, - может ты тогда расскажешь нам эту историю? Интересно было бы услышать твою версию. -А что там рассказывать? Никакой там истории не было, - удивилась Элизабет. -Значит не помнишь, - утвердительно сказал он и продолжил, - Ну так вот, как я уже сказал, увидела она эту куклу и стала ее просить. Я уже не помню по каким причинам я не мог ее купить в тот день… вобщем на следующий день я пошел в тот самый магазин и купил ей эту куклу. Уилл, попивая вино из бокала, с любопытством слушал, изредка с улыбкой поглядывая на жену. -Но не все так просто как ты думаешь, сынок, - обратился к нему мистер Суонн, - Оказывается я совершил грубейшую ошибку, поскольку кукла на витрине была в розовом платье, а я купил такую же в точности, но в зеленом. Уилл усмехнулся. -Вот-вот! И я также рассмеялся когда она мне заявила, что хотела не ту куклу… Вот ты сейчас улыбаешься, дочка, а тогда, поверь, мне было не до смеха. -Почему же? - спросила она. -Ты совсем не помнишь? -Нет. -Я тебе пытался объяснить, что кукла - та же, разница только в цвете платья, но ты и слышать об этом не хотела и две недели закатывала истерики по этому поводу. -Истерики? - удивилась Элизабет. -Ну, скажем, ты очень часто плакала, отказывалалсь со мной разговаривать, вообще стала меня полностью игнорировать. -Даже так? - улыбаясь, спросил Уилл. -Да, дорогой Уилл, я сначала подумал, что это просто каприз избалованной девочки и, естественно, я из принципа не покупал ей другую куклу, ту, которая в розовом платье… Но когда прошло две недели, мне это надоело и я решил чистосердечно поговорить со своей дочкой, вобщем помириться и решить как-то эту проблему. И знаешь, что я узнал? -Что? - в один голос спросили Элизабет и Уилл. -Что она не из-за каприза хотела другую куклу, а что она ее ДЕЙСТВИТЕЛЬНО хотела, действительно!… понимаешь, Уилл? Она разрыдалась у меня на руках, искренне уверяя, что она хочет ту и только ту куклу, а не какую-либо другую. Ну и сердце любящего отца не выдержало такого признания… -И вы купили куклу в розовом платье, - улыбнулся Уилл. -Конечно, - ответил тот, - но подожди радоваться, самое интересное впереди. -Что же случилось? -Ты помнишь? - взглянул губернатор на дочку. -Кажется, да -Она чуть не умерла от счастья, когда открыла коробку и увидела куклу в розовом платье. Она мне бросилась на шею! Я даже прослезился тогда, - засмеялся он, - О, Уилл, я пожалел тогда сто раз, что не купил ей эту злосчастную куклу раньше… Она не отходила от нее целый день, носила с собой повсюду, легла с ней спать, конечно же. Тут Элизабет вдруг почувствовала, что ее грудь словно сдавило тисками. Почему стало трудно дышать. Эта история с куклой навела ее на одну мысль, от которой ей чуть не стало плохо. Вопрос, на который она тщетно искала ответ все последние месяцы, этот вопрос теперь так просто и ясно решился! «Ну конечно же!» - в отчаянии подумала она. Ей стало не по себе. И она уже как сквозь туман продолжала слушать своего отца, перебирая в мыслях все свои ощущения и чувства за прошедший год. -То же самое продолжилось и на следующий день, и на третий день. Но любовь ее длилась не долго, - продолжал губернатор, а у Элизабет при его последних словах мурашки побежали по спине, - Представляешь Уилл, на четвертый день она забыла свою обожаемую куклу, та ей просто надоела и она бросила ее в шкаф вместе с первой, которая была в зеленом платье. И поверь мне, больше она никогда их из шкафа не доставала. -Как печально, - произнес Уилл. -Могу привести еще пару примеров. -Не надо, - умоляюще прошептала Элизабет. Уилл удивленно на нее при этом посмотрел. -Так что помяни мои слова, сынок, если ей что-то захочется, то дай ей это, она тут же успокоится и перестанет хотеть, - и мистер Суонн улыбнулся, - Проведи ей уроки фехтования как она хочет, потом увидишь, что на третий день она сама тебе скажет, что ей это надоело, - и он сделал глоток вина из высокого бокала и повернулся к двери, - Ну где там наш десерт? -Элизабет, с тобой все в порядке? Ты какая-то бледная, - тревожно спросил ее Уилл. -Все хорошо, мне немного душно, - натянуто улыбнулась она и подумала «Боже мой! Он прав! Мой отец тысячу раз прав!» -Сейчас принесут десерт, - сказал губернатор, - а кстати, Уилл, в подтверждение моим словам, вот тебе другой пример, которому ты сам стал свидетелем. Элизабет его уже не слушала, она думала о своем, но услышав слово «пираты» вздрогнула и посмотрела на отца. -Да, да, именно - пираты, - улыбаясь продолжал мистер Суонн, - ты наверняка в курсе, Уилл, что моя дочка с детства вбила себе в голову, что пиратство - это так романтично. Откуда у нее такие мысли появились, для меня до сих пор это остается загадкой. Но она с детства мечтала о пиратах и хотела, кажется, даже убежать с ними. Потом встретила тебя. Ты, как известно, никогда не был для нее кузнецом, а пиратом… Не зная к чему клонит губернатор, Уилл смущенно потупился. Вопрос о его происхождении из низших слоев, о его отце-пирате и о недавнем случае, когда он помог убежать Джеку Воробью из тюрьмы, отправился с ним на поиски Элизабет, а потом спас его от виселицы, эти вопросы всегда были больной темой для Уилла теперь, когда он стал офицером английского флота и зятем губернатора. -Кстати, когда ей было лет так тринадцать она донимала Джеймса Норрингтона, прося рассказать ей о пиратах. Элизабет покраснела. -И что вышло в конце концов, Уилл? - не замечая состояния дочери продолжал мистер Суонн. -Что вышло? - тихо спросил тот. -Она наконец-то встретилась со своими обожаемыми пиратами, даже сплавала с ними в небольшой круиз, и успокоилась, - и он, улыбаясь, посмотрел на дочку, - Я уверен, что сейчас она про пиратов и думать забыла, - и немного помолчав, добавил, - так что, как я уже сказал, Уилл, проведи с ней пару уроков фехтования, третьего она сама не попросит… А вот и наш десерт! -Элизабет, ты в порядке? - спросил ее Уилл, видя ее бледное лицо. -Мне немного душно, - сказала она вставая из-за стола, - я выйду на балкон. Свежий ветерок тут же привел ее в чувства. Вцепившись в перила балкона, она чуть не плакала. «Мой отец прав! Тысячу раз прав!… Я мечтала об Уилле все эти годы, я хотела его, поскольку была уверенна, что он не может быть моим!… Ну конечно! Всё проще самой простой азбуки! Уилл был для меня таким желанным пока был недостижимым. Я грезила им пока думала, что он для меня - запретный плод, что меня выдадут замуж за Джеймса Норрингтона или ему подобного, что никогда я не смогу насладиться поцелуями Уилла как законная жена. И потом он был не просто бедный кузнец, он был пират… И когда я его заполучила, когда он стал полностью моим… Это как с той куклой!» Ей не хватало воздуха, горькая обида неизвестно на кого застряла в горле, она попыталась поглубже вздохнуть, но тугой корсет сдавливал ее грудь. «Нет, не может быть» - старалась убедить она себя, - «Я его все еще люблю! Я люблю его!» -Элизабет, - услышала она голос Уилла за спиной, - тебе плохо? Она бросилась к мужу на шею, спрятав лицо у него на груди, прижалась к нему и обняла его крепко-крепко. Ошеломленный Уилл тоже обнял ее, и шепотом спросил: -Что случилось? -Ничего, просто мне стало душно. «Из-за этого она так бросилась ко мне на шею?» - удивленно подумал Уилл. -Уилл, я люблю тебя, - прошептала она, но тут же, озвучив эту фразу ясно поняла, что это неправда. -Я тоже люблю тебя, Элизабет, - ответил он. Она как будто не слышала его ответа. Для нее сейчас важно было то, что ОНА его больше не любит. Это открытие так поразило ее, что она почувствовала щемящую боль в груди, поняв, что в ее жизни произошла необратимая перемена, и что назад в прошлое, которое было таким счастливым, в это прошлое уже нельзя вернуться. Ей стало так тоскливо и так грустно на душе, что она ощутила странное чувство… это было как последнее свидание… как прощание с детством… как прощание со своей первой любовью. «Да, он был моей первой любовью…» - в отчаянии подумала она, - «Был…». -Уилл, я хочу домой, - прошептала она, - Пошли домой. Пожалуйста. *** Огненный краешек заходящего солнца только что утонул за горизонт, потушив в один миг оранжевые блики на темно-фиолетовой морской ряби. Ярко розовые росчерки тонких длинных облаков стали постепенно тускнеть и окрашиваться в цвет моря. На фоне заката черные паруса большого, но такого изящного корабля, медленно разрезающего мелкие волны, отдавали синевой и с каждой минутой меняли свой цвет, становясь все чернее и чернее. На носу парусника стоял его капитан, заложив руки за спину, не шевелясь и невидящим взглядом смотря на горизонт. В этот момент он был наедине со своим кораблем и со своими мыслями, не слыша пьяные песни и хохот, доносившийся с нижних палуб, не обращая внимания на веселые голоса, окликавшие его, не замечая еле держащегося на ногах человека, который почти вплотную подошел к нему и, удивленно уставившись на него позвал: -Джек? Он не отвечал, а продолжал задумчиво смотреть на сереющий горизонт, но, почувствовав руку, опустившуюся на его плечо, вздрогнул и резко обернулся. Перед ним стоял Гиббс, плавно раскачивающийся из стороны в сторону, с двумя бутылками рома в руках и недоуменно глазеющий на него. -Кэп! Ты - трезвый! А это - непорядок! - еле ворочая языком, проговорил старший помощник и протянул ему одну из бутылок. Джек улыбнулся, взял бутылку и, откупорив ее, весело спросил: -За что пьем? -Да мы уже за всё что можно и не можно выпили! Пора и тебе присоединяться! Они звонко чокнулись бутылками, и Джек сказав, - За мою «Жемчужину»! - выпил два небольших глотка прохладного рома. К ним приближались трое пиратов с бутылками в руках. Они дружно и весело орали во всю глотку «Пятнадцать человек на сундук мертвеца…», а подойдя к капитану и старпому, уселись прямо на палубу, прислонившись спинами к фальшборту корабля и темнокожий Оман, воскликнул: -Что-то наш капитан сегодня не в духе. -Вот и я про тоже, - подтвердил Гиббс, усаживаясь рядом с ними. Джек усмехнулся: -Это вам спьяну померещилось. Пираты во главе с Гиббсом снова запели: «Йо-хо-хо и бутылка рома!». -Эй, кэп, не отставай, - не унимался Гиббс, - присоединяйся! Джек сел рядом с ними и сказал: -Это вы от жизни отстали… Где вы таких старых песен наслушались? -А ты, можно подумать, новые знаешь? -А вы как думали? - улыбнулся Джек, хитровато на них взглянул, сделал еще пару глотков и весело запел песню про пиратов, которой его научила Элизабет. -Ну-ка постой, как там? - спросил Гиббс. Джек повторял им слова, пока они их не выучили и уже через пару минут пьяные пираты дружно горланили детскую песенку, которую маленькая девочка привезла с собой на Карибы из Англии. -Небось сам сочинил? С тебя станет, - усмехнувшись, спросил Оман. -Скажешь тоже, - улыбнулся Джек, - мне эту песню спела одна пиратка. -Перед сном вместо колыбельной? - рассмеялся Майкл. -Лучше! - воскликнул Джек, - танцуя ночью вокруг костра... на пляже одного необитаемого острова -Без сомнения, она была красавицей… -Тебе такая и не снилась! - улыбнулся Джек. -И где только ты их находишь, пираток-то, да еще красивых? - спросил Оман. -Я же капитан Джек Воробей! - многозначительно ухмыльнулся он, сделал небольшой глоток рома и снова запел песню, которую остальные тут же дружно подхватили. И долго еще раздавались над безбрежным морем пьяные и веселые голоса с палубы едва различимого в сумерках черного парусника. *** Это воскресенье было довольно пасмурным, и солнце с самого утра не показывалось из-за темно-синих, а иногда и совсем черных кучевых облаков, застилавших все небо. Элизабет, обняв коленки руками, сидела на большой плоской скале, которая еле заметным наклоном уходила к обрыву, внизу которого слышались разбивающиеся о камни волны прибоя. Рядом лежал Уилл, закинув руки за голову, и, смотря на облака, пожевывал длинную травинку. -Элизабет, - спросил он. -Что? -А ты правда мечтала обо мне, как о пирате? Она улыбнулась и, повернувшись к нему, ответила: -Правда. -И что же ты мечтала? -Что ты имеешь ввиду? -Ну, не знаю… Как ты меня представляла? Что я, как храбрый и сильный пират, насмерть дерусь с английскими солдатами? Элизабет тихонько рассмеялась. -Нет, девичьи мечты о своем возлюбленном совсем не такие. -А какие? - Уилл, улыбаясь, с любопытством посмотрел на нее. -Поверь мне, тебе как парню это будет совсем не интересно - романтичный бред молодой девушки. -Ты не представляешь насколько мне, как парню, может быть интересен романтичный бред молодой девушки, - он сел рядом с ней и, обняв ее за талию, ласково посмотрел ей в глаза. -Ты будешь смеяться, - продолжала отпираться Элизабет, улыбаясь. -Не буду… Кстати, насчет «молодой девушки». Я так ни разу тебя и не спросил. Со скольки лет ты стала обо мне мечтать? -Лет с тринадцати. -Это примерно в то время как ты надоедала Джеймсу Норрингтону расспросами о пиратах? -Это неправда! - возмутилась она, - Я никогда его не расспрашивала ни о чем подобном. -Я завтра у него выясню… -Нет! Уилл, не вздумай!… Пожалуйста. -Ладно, я пошутил… Ну как там насчет романтичного бреда?… Я внимательно слушаю. -Пообещай, что не будешь смеяться. -Клянусь. Элизабет улыбнулась. Ей и самой хотелось рассказать Уиллу свои девичьи мечты о нем. Вспоминать вместе прошлое было всегда приятно, вроде того, когда перед каждой фразой ставится «А помнишь…» -Ладно, я расскажу… Я представляла себя поздним вечером лежащей в своей постели… -Начало очень интригующее. -Не перебивай, - улыбнулась она и продолжила, - ты украдкой заскакиваешь в открытое окно… -И? - в нетерпении спросил Уилл. -Подходишь к кровати… -А ты говорила будет неинтересно! - воскликнул он, отодвигаясь от нее, и сел почти напротив, чтобы получше видеть ее лицо. -Уилл, это совсем не то, что ты думаешь, - рассмеялась Элизабет. -А откуда ты знаешь о чем я думаю? Она лукаво на него посмотрела: -Хорошо, я тебе расскажу дальше, а ты скажешь потом, об этом ты думал или нет. -Ладно, рассказывай. -Ты подходишь к кровати и говоришь мне «Я пришел за тобой», и мы вместе выскакиваем через окно в сад. -Нет, это совсем не то, что я думал. Элизабет это так рассмешило, особенно его сконфуженное лицо. -Ну вот видишь, я же говорила, что будет неинтересно. -Ааа, понятно… вы, девушки, мечтаете совсем по другому. Вам подавай принца на белом коне, который вас увозит с собой в волшебную страну, а про самые интересные вещи - ни слова. -Ты совершенно прав. Только мой принц был не на белом коне. -А на чем же? -Если ты перестанешь меня перебивать, я тебе расскажу, - улыбнулась она. -Хорошо, молчу. -Выходим мы с тобой в сад. -Была конечно же кромешная тьма. -Да, было темно… ты обещал не перебивать, - сказала Элизабет, но потом подумав добавила, - хотя с твоими комментариями намного интереснее. Уилл в ответ улыбнулся. -Мы с тобой спускаемся по темным улочкам к самому морю, а там на причале стоит такой красивый корабль с черными парусами! -Пиратский? -Пиратский конечно же, ты же - пират. -И в кромешной тьме ты увидела черный корабль с черными парусами? - Уилл так рассмеялся, что Элизабет даже немного обиделась. -Ну это же было не по-настоящему, а в мечтах. -Молчу, молчу… Что же было дальше? Элизабет повернулась лицом к морю и, закрыв глаза, тихо заговорила: -Ты ведешь меня на этот корабль… мы всходим на палубу… паруса поднимаются и мы отплываем к горизонту… - она рассказывала с таким вдохновением, что Уилл как наяву увидел, что она так себе все и представляла. -А потом мы стоим на палубе и ты меня целуешь на фоне заката… -Заката? - не понял Уилл, - тогда уж на фоне рассвета, раз вначале была кромешная тьма, - он еле сдерживался, чтобы вновь не рассмеяться. Элизабет нежно ткнула его кулачком в бок. -Ничего ты не понимаешь! Закат - это же намного романтичнее. Я же тебе сказала, что это - мечта, а в мечтах могут быть и закаты после кромешной тьмы. Не это главное! -Ладно, убедила, - с улыбкой согласился Уилл. Ему было так приятно осознавать, что такая девушка как Элизабет ТАК мечтала о нем. Это было как признание в любви, если не искреннее. -Значит я был не на белом коне, а на черном корабле? Она кивнула. -И какой он был, этот корабль? -Я же говорила - красивый! Вроде «Черной Жемчужины». -Ты представляла меня приплывающим за тобой на «Черной Жемчужине»?! - удивился Уилл. -В то время это был единственный пиратский корабль, который я видела. И потом, когда я его в первый раз увидела, он мне показался не то чтобы красивым, а каким-то таинственным, призрачным, волшебным… Одним словом, корабль из мечты, вот я тебя на нем и представляла, что ты так удивляешься? Уилл вдруг рассмеялся: -Ты еще скажи, что за штурвалом был Джек Воробей. -Причем тут он? Я его тогда и не знала. Уилл на секунду задумался, а потом спросил: -А когда это ты видела «Черную Жемчужину»? -В тот день, когда тебя спасли, когда я тебя впервые увидела. -Первый раз об этом слышу. -Просто мы никогда с тобой об этом не разговаривали. Уилл снова откинулся на спину и, заложив руки за голову, спросил: -Ну а дальше? -Что дальше? - не поняла Элизабет. -После поцелуя на фоне заката что было? -Ничего не было. -Как ничего не было?! -Поцелуем с принцем и заканчиваются девичьи мечты, если тебе это неизвестно, - ответила она с улыбкой. -Так ведь после поцелуя начинается все самое интересное, - возразил Уилл, приподнимаясь и, пододвинувшись поближе к ней, обнял ее одной рукой и совершенно серьезно спросил: -А вы, девушки, разве никогда дальше поцелуя не мечтаете? -Уилл, мне же тогда было тринадцать лет! Как я могла мечтать о таких вещах? - она удивленно на него посмотрела, но, увидев выражение его лица, рассмеялась и повернулась к морю. Тут она изменилась в лице так внезапно, что Уилл посмотрел что же такого она увидела на море. На горизонте показался корабль, который из маленькой точечки уже превратился в довольно отчетливый силуэт большого парусника, скорее всего трехмачтового, даже если на фоне темно-синих туч не должны были различаться так хорошо его черные паруса. -Пираты! - почти шепотом произнес Уилл и взглянул на Элизабет, которая, не отрываясь, следила за кораблем. -Не могут же они среди бела дня приплыть в Порт-Роял? - не переставал удивляться он, но, заметив как сосредоточенно и тревожно его жена смотрит на черные паруса, удивился: «Неужели ее отец ошибался, говоря, что она про пиратов и думать забыла?». Он уже не обращал внимания на парусник, а смотрел на Элизабет, которая не замечала его пристального взгляда, а, затаив дыхание, глядела на черные паруса. «Что-то за этим кроется», - с беспокойством подумал Уилл. А Элизабет вдруг улыбнулась и сказала: -Это - не пираты. Уилл повернул голову и увидел как яркий луч солнца, просочившийся сквозь расступившиеся облака, осветил море в том самом месте, где плыл корабль. Его паруса были белыми. -Обман зрения? - усмехнулся Уилл. -Удивительно, правда? - воскликнула Элизабет, - Эти черные тучи окрасили его паруса в черный цвет. Никогда такого не видела! Они молча продолжали смотреть на парусник, который уже довольно заметно приблизился и, резко сменив курс, шел прямым ходом в порт. -Значит не сбылись твои мечты? - вдруг спросил Уилл. Элизабет удивленно посмотрела на него. -Какие мечты? -О принце на черном корабле вместо белой лошади. Она в ответ улыбнулась: -Уилл, ты о чем?! Я же вышла за тебя замуж. -Ты хотела замуж за пирата, но пиратом я не оказался. Элизабет увидела по его взгляду, что он вовсе не шутит, что его что-то тревожит. -Что ты имеешь ввиду? - совершенно искренне удивившись, спросила она. -Ты же сама сказала, что мечтала о пирате, который увезет тебя на «Черной Жемчужине». Я не приплыл за тобой на пиратском корабле и не увез тебя из Порт-Рояла, и, мало того, из пирата превратился в английского офицера, который за этими пиратами охотится, - и он печально усмехнулся. -Уилл! Что ты такое говоришь? - вдруг вспылила она, - Я как чувствовала, что не должна была рассказывать тебе этот романтический бред. Ты все не так понял! -Не должна была рассказывать? -Уилл! - она была в отчаянии, что он перевернул все верх дном и теперь подозревает ее неизвестно в чем и обвиняет неизвестно в чем. -Я вышла замуж за тебя не потому, что ты был пират в моем воображении, а потому что я любила тебя! - Она была возмущена до предела. Ей казалось такой глупостью обвинять ее в том, что она вышла за него замуж только потому, что он был для нее пиратом. - Какая разница, был ли ты в моих мечтах на белом коне или на «Черной Жемчужине»? Я мечтала о тебе! Я любила ТЕБЯ, а не твой образ пирата. -Любила? - горько усмехнулся он, - Значит уже не любишь? Элизабет вдруг резко смутилась, не найдя что ответить. Но уже через секунду взяла себя в руки и улыбнулась: -Дорогой, что на тебя сегодня нашло? Но Уиллу достаточно было той секунды, чтобы чувство сомнения и недоверия закралось ему в душу, сдавило грудь и тяжелым комком застряло в горле. Увидев его недоверчивый взгляд, Элизабет попыталась примириться и ласково заговорила: -Уилл, мы никогда с тобой еще не ругались… И я никогда не думала, что мы поругаемся из-за такой глупости как мои детские мечты о пиратах… -А мы разве ругаемся? - перебил ее Уилл, но продолжал смотреть на нее так же хмуро и как будто спрашивая себя можно ли ей доверять. «Почему она мне не ответила на вопрос любит ли она меня?!… И почему она так смутилась при этом?!» Элизабет вдруг поднялась на ноги. -Может домой пойдем? Того и гляди дождь начнется. «И она как будто хочет уйти от разговора» - с беспокойством подумал Уилл и тоже поднялся на ноги. -Почему тогда Джек попросил у тебя прощения? - вдруг спросил он ее, внимательно глядя ей прямо в глаза, чтобы не пропустить ни малейшей эмоции, которая мелькнет у нее на лице. -Какой Джек? - удивилась Элизабет, поежившись от его взгляда и недоумевая что он от нее хочет и о чем вообще идет речь. -Джек Воробей. У Элизабет глаза расширились от удивления. «Он теперь меня ревнует к Джеку Воробью! Это уже слишком!» -Когда это он просил у меня прощения? -В день его казни… перед тем как прыгнуть со скалы… Он извинился перед тобой за то, что между вами ничего не могло бы быть. Элизабет не могла сдержать улыбку, вспомнив ту шуточку Джека. Что она могла Уиллу на это ответить, раз он не понял той шутки. «Да и вообще почему я должна оправдываться?» -Уилл, это глупо! Ты разве не знаешь Джека и что он о себе думает? -Что он о себе думает? Этот взгляд Уилла, подозревающий ее неизвестно в чем, стал раздражать ее. Но она не возмутилась, а сдержалась и, продолжая улыбаться, сказала. -Он думает, что все женщины на свете сходят по нему с ума. Разве ты не знал? И она повернулась, но, сделав два шага, обернулась на Уилла и сказала спокойно: -Пойдем домой. «Почему она хочет уйти от разговора?!» - не унимался Уилл и пошел рядом с ней. Потом он вдруг остановился и взял жену за руку. -Элизабет, скажи мне честно. Она вопросительно посмотрела на него. -На том острове… Вы же провели ночь вместе… что вы там делали? Это перешло все границы! У Элизабет просто лопнуло терпение. Эта глупая ревность так взбесила ее, что она потеряла контроль над собой и закричала: -Что мы там делали?! Ты хочешь знать, что мы там делали?! Занимались любовью всю ночь напролет! Что мы еще могли там делать?! И, резко развернувшись, она быстро пошла в сторону дома. Уилл, поняв что переборщил, медленно пошел за ней следом. Элизабет была вне себя, слезы накатывались у нее на глаза и собственное бессилие что-либо доказать Уиллу приводило ее в отчаяние. «Черт меня дернул заговорить с ним про пиратов!». Редкие крупные капли упали в пыль и она прибавила шагу а потом и вовсе побежала, стараясь убежать не столько от дождя сколько от Уилла и от его глупой ревности. Когда она была на полпути к дому, дождь хлынул со всей силой тропического ливня, и Элизабет, не в состоянии больше бежать в тугом корсете, который душил ее, пошла ровным медленым шагом, стараясь отдышаться. Да и не было больше смысла бежать, если она и так уже была насквозь промокшей. «Он ревнует меня к Джеку. Это же просто идиотизм!» - не унималась она. Слезы обиды и отчаяния, смешавшись с дождем, стекали по ее щекам. «Вот возьму и назло ему буду мечтать о Джеке!» - с упрямством обиженного ребенка подумала она про себя. Но эта по-детски глупая мысль так рассмешила ее своей абсурдностью, что она перестала плакать и улыбнулась. «Если б Джек только знал о чем мы сейчас говорили с Уиллом… Его бы это так развеселило бы…». Она представила реакцию Джека на слова о «любви всю ночь напролет», его вечную ухмылку и насмешливые глаза и снова улыбнулась. Но стоило ей подумать об Уилле, как обида снова подкатилась к горлу. «Он думает, что я не любила его по-настоящему, что я не способна любить по-настоящему, и вышла замуж за него только потому, что мечтала о пиратах! Но это же так глупо!» И, подойдя к дому, она, не оглядываясь, вошла внутрь. *** Подплывая на закате к Тортуге, Джек улыбнулся довольной улыбкой. У причала стояла «Елена». -Наконец-то старина Энди нам попался! - весело сказал он, - Сегодня мы славно погуляем, правда Гиббс? - спросил он, повернувшись к старпому. -Не мешало бы жратвы прикупить, да и рому тоже, - так же весело ответил Гиббс, с облегчением подумав, что уж теперь им не придется затягивать потуже ремни. Джек, как только спустился на причал, сразу же взбежал по трапу рядом стоящей «Елены» и, поднявшись на палубу, заглянул в капитанскую каюту, хотя и знал, что навряд ли застанет Энди на корабле. Встретившийся матрос подтвердил ему: -Капитана нет. -Передай ему, что я его ищу… если, конечно же, я сам его не найду, - сказал Джек и, спустившись по трапу, зашагал в сторону ближайших кабаков. Капитан Энди и Джек были давними друзьями, если можно назвать дружбой их взаимовыгодные и совместные сделки. Энди был лет на двадцать старше Джека и по молодости тоже пиратствовал, но потом понял, что менее рисковано и более выгодно плавать под английским флагом и, скупая у пиратов награбленное добро, перепродавать его на материке или в крайнем случае на соседних островах. Его знали все пираты, которые плавали в теплых карибских водах и знали, что Энди скупает всё, начиная от ведер и весел и заканчивая дорогими бриллиантами. Джек давно пользовался его услугами и знал его чуть ли не с тех времен, когда совсем еще зеленым мальчишкой вышел в море. А Энди всегда симпатизировал Джеку, ему нравилась его бесшабашность и бесстрашие, не говоря уже о том, что в компании капитана Воробья всегда было весело выпить. Поэтому-то встретившись в кабаке, два капитана поприветствовали друг друга как двое закадычных друзей, и бывший уже слегка навеселе Энди пригласил Джека присоединиться к нему. -Ну рассказывай, - начал Энди, наливая Джеку ром из своей бутылки, - Что там у тебя на повестке? Золото ацтеков? Изумруды фараонов? Атлантида, в конце концов? - улыбаясь, шутил он, хотя Джек заметил, что взгляд у перекупщика был очень уж хитрый, - Или ты уже успокоился и как все нормальные пираты грабишь корабли Ост-Индской компании?… Давненько я не слышал про твои новые приключения… -Давненько ты меня не видел, - также хитро улыбнулся ему Джек. -Да уже больше года. Я думал ты меня раньше найдешь, - совершенно серьезно сказал старик. Джек удивленно приподнял бровь. Энди наклонился к нему и тихо сказал: -Надеюсь ты мне привез кое-что, - и, увидев как Джек улыбнулся, продолжил, - ты же знаешь, я торгую не КОКОСАМИ. Джек удивился намеку на тот смехотворный клад на Кокосовых островах, но не подал виду, а встал из-за стола. Энди тоже поднялся, и они вышли из кабака. Когда они вошли в капитанскую каюту «Черной Жемчужини», Джек плотно закрыл за собой дверь, подошел к шкафу, открыл его и достал три небольших кожанных мешочка. Затем открыл один из них и высыпал на стол перед Энди золотые монеты. Тот взял одну из монет и с видом знатока, как оценщик в ювелирной лавке, стал ее разглядывать, потом важно проговорил: -Монеты португальские, старинные, уже лет двадцать не в ходу. Джек улыбнулся: -Были бы в ходу, стал бы я тебе их показывать. Энди сделал вид, что не обратил внимания на его насмешку и спокойно спросил: -У тебя еще что-то есть? Джек достал из шкафа золотой кубок и, поставив его на стол и едко ухмыльнувшись, сказал, подражая ему: -Португальский, старинный и тоже не в ходу. Он не ради развлечения насмехался над капитаном Энди, ему хотелось разозлить его, поскольку по опыту Джек знал, что, разозлившись, этот хитрый пройдоха терял над собой контроль и следовательно не мог торговаться с ясным умом, и его легче было вывести на чистую воду, что тоже было важно, поскольку Джек надеялся его разговорить насчет Кокосовых островов. Он нутром чуял, что тот знает о них больше, чем он сам. Но капитана Энди не так-то просто было обвести вокруг пальца. Он не рассердился, а улыбнулся: -Я дам тебе два золотых за каждую монету. -Десять! - сказал Джек, намеренно завысив цену, ожидая, что они сойдутся на пяти. -Хорошо, десять… И тридцать за кубок. Джек оторопел. Первый раз в жизни Энди не торговался. «Это что-то новенькое!» - подумал он и нагло попросил: -Восемьдесят! - потом пошутил, - Кубок-то старинный, португальский, сойдет за антиквариат. -Семьдесят, - спокойно сказал Энди. «С чего это он такой щедрый сегодня?» - не переставал удивляться Джек, зная, что в этом кубке никакой ценности, только вес золота, а переплавленный он будет стоить не больше двадцати золотых. -Семьдесят пять, - улыбнулся Джек и увидев, что Энди ничего не ответил, а только взглядом показал, что он согласен, стал развязывать два других мешочка и задумался, - «У него что-то на уме… И явно дело касается Кокосовых островов». Пока капитан Энди спокойно пересчитывал португальские монеты, Джек уселся на стул, сложил ноги на стол и, попивая ром, стал за ним наблюдать. Но лицо перекупщика было сосредоточенно-серьезное и ни о чем кроме математики не говорило. Он считал, не обращая внимания на капитана, а закончив счет, начал по новой. Джек закатил глаза в потолок, в надежде, что два раза будет достаточно. Пересчитав на два раза, Энди пересыпал все монеты в три кожаных мешочка, и , захватив с собой кубок и ничего не говоря, вышел из каюты. «Интересно!» - ухмыльнулся Джек, продолжая сидеть в той же позе. Через пару минут капитан Энди вернулся. Вместе с ним был один из его матросов, который аккуратно положил на стол пять кожанных мешков, каждый примерно размером с голову человека, и тут же удалился. «Нехило!» - оторопел Джек. Он не ожидал, что будет ТАК много, но увидев, что Энди начал развязывать один из них, запротестовал: -Нет-нет, я тебе верю, считать не надо, - быстро проговорил он, с беспокойством подумав: «Мы так до утра будем тут сидеть». И кивнув Энди на стул, сказал, - Надо отметить сделку, - а про себя подумал: «И решить пару кое-каких вопросов». Старик, с довольным лицом, исподлобья поглядывая на Джека, сел за стол и наполнил кружку. -Я всегда в тебя верил, Джек, - улыбаясь, начал он, - Я и не сомневался, что именно ты разгадаешь эту кокосовую загадку. Джек усмехнулся в усы, но ничего не сказал. Капитан Энди внимательно на него посмотрел и видно что-то заметил в его взгляде, поскольку спросил: -Я правильно понял? Ты нашел тот самый клад? -Смотря который ты имеешь ввиду под «тем самым»? - улыбнулся Джек. -Ты же был на Кокосовых островах? -Был. -И нашел «тот самый»? Джеку это надоело. Он понял, что лучше откровенно поговорить с Энди чем весь вечер ходить вокруг да около: -Послушай, дружище, - начал он совершенно серьезно, - Я тебе привожу золото на блюдечке с голубой каемочкой и тем самым освобождаю тебя от услилий в его поиске. Ты без меня сам его не найдешь, смекаешь? -Нет, не смекаю, - Так же серьезно ответил Энди. -Что ты знаешь про Кокосовые острова? - спросил в лоб Джек. Капитан Энди улыбнулся: -Значит, ты нашел не «тот самый»? - и, увидев, что Джек не отвечает, заговорил, - Я слышал, что на одном из Кокосовых островов закопаны два немаленьких сундука, наполненых доверху золотом, и ходят слухи, что там имеются даже бриллианты. Судя по всему этого не на одну жизнь и не на одного человека хватит… И если это не легенды, то, по-моему личному мнению, кому как не тебе найти этот клад. -В этом можешь не сомневаться, - улыбнулся Джек. -Могу я также не сомневаться, что ты привезешь МНЕ содержимое этих сундуков? «Вот почему он был такой щедрый сегодня» - понял Джек. -Честное пиратское слово, - двусмысленно улыбаясь, ответил он, а потом спросил, - Это все, что ты знаешь про Кокосовые острова? -Знаю также, что уже пробовали искать, но тщетно… Знаю, что многие не верят, говорят, что это легенда… -А ты веришь? -С тех пор как я познакомился с тобой, я и не в такое верю. Джек улыбнулся, встал из-за стола, положил мешки с золотом в шкаф и сказал: -А теперь пойдем и по-настоящему отметим все наши предыдущие, настоящие и последующие сделки. *** Отношения Элизабет и Уилла очень сильно изменились с того дня как у них зашел разговор о пиратах. Нет, они больше не ругались, Уилл никогда больше не показывал свою ревность, и они никогда больше не упоминали в своих разговорах имя бесшабашного капитана, а проводили вечера в тихой дружественной обстановке, смеясь и болтая о всяких пустяках, после ужина ходили гулять по пляжу, наблюдая за великолепными закатами, в воскресенье обедали у сослуживцев Уилла или у губернатора. Вобщем, жизнь шла как прежде, только маленькая еле заметная трещинка затронула их счастливые взаимоотношения. С того дня и после того разговора между ними больше не было того абсолютного и полного доверия друг к другу, какое было прежде, не было полного взаимопонимания и, что и говорить, не было взаимной любви. Уилл прекрасно видел и чувствовал, что Элизабет больше не замирает в его объятиях, как это было в первые месяцы после свадьбы, не загорается от его поцелуев, не кричит в порыве страсти «Я люблю тебя!». Он старался не показывать, что ему больно и до смерти обидно, что она его разлюбила. Да, она его разлюбила! Это страшная мысль, которую он отгонял от себя поначалу, стоило только сомнениям подкрасться к самому сердцу, эта мысль теперь оказалась такой очевидной, что он сходил с ума, с ужасом представляя что же будет дальше и чем закончится их так счастливо начавшийся брак. Он не винил в этом Джека Воробья, поняв, что те обвинения и упреки, которые он высказал тогда Элизабет, были беспочвенны и его ревность была глупой и необоснованной реакцией на бесспомощность найти причину, из-за которой Элизабет больше не любила его. Он и думать забыл о Джеке, пока в одну ночь не почувствовал как Элизабет, сначала нехотя отвечая на его ласки, целуя нежно, но не искренне, вдруг стала загораться, задрожала и тихо застонав, прильнула к нему, запустив руки в его волосы, с жаром и отчаянием целуя его и резко перевернув его на себя чуть не заплакала, умоляя: «Возьми меня!». Такой страстной ночи еще никогда у них не было за весь прошедший год их замужества. Уилл потерял голову от счастья, слабая искорка надежды зародилась где-то глубоко в груди и разгоралась как костер, сметая все сомнения и тревогу прошедших дней. «Она еще любит меня!» - хотелось ему закричать на всю комнату, на весь дом, на весь мир! И, утопая вместе с Элизабет в головокружительном водовороте неистовой страсти, он прошептал сорвавшимся голосом: «Я люблю тебя!». И, тут же почувствовав как она задрожала под ним, вцепившись ногтями в его спину, застонала, запрокидывая голову и хватая ртом воздух, он отпустил себя, ослепленный белой вспышкой и оглушенный внезапно наступившей тишиной, чувствуя что сердце останавливается, и он умирает от нахлынувшего на него внезапной волной счастья. Секунду спустя Элизабет резко вздрогнула, замерла, напрягаясь и дрожа от захватившей ее страсти, и сквозь глухой стон прокричала: -Джееек!!! Это было ударом ножом в спину! У Уилла потемнело в глазах, почему-то невозможно стало дышать и он почувствовал такую резкую физическую боль, как будто сердце разорвалось на части. Мир перевернулся и оглушил его внезапно надавившей невыносимой тяжестью. Горькое иступленное отчаяние прожгло каждую клеточку тела и он бессильно опустился рядом с Элизабет, не в состоянии ни думать, ни ощущать чего-либо. Он только судорожно вздрогнул от прикоснувшейся и ласково обнявшей его руки, и, стиснув до боли в челюсти зубы, повернулся к Элизабет спиной, и, стараясь дышать как можно ровнее, больше не шевелился. «Что это с ним?» - недоумевая подумала Элизабет, все еще улыбаясь от испытанного ею впервые в жизни ТАКОГО наслаждения. И, выкинув тут же из головы беспокойство по поводу так внезапно наступившего у Уилла желания спать, подумав, что это нормальная реакция у мужчины, повернулась на бок, обняла подушку, и, вернувшись в сладкие мечты, заснула с улыбкой на губах и проспала по-детски безмятежным сном до самого утра, пока ей не приснился ОН, такой красивый и такой далекий, зовущий за собой, манящий к себе насмешливым взглядом своих черных глаз, увлекающий в свои объятия и дарующий такой страстный и трепетный поцелуй, что она задрожала от предвкушения предстоящего наслаждения и… проснулась. Первое, что она ощутила - это было разочарование от осознания, что это был всего лишь сон и что он прервался… «На самом интересном месте!» - чуть ли не вслух досадливо воскликнула она и открыла глаза, обнаружив, что Уилла нет рядом, а сквозь щели в ставнях просачивается яркий свет. «Наверное, солнце уже давно встало… И Уилл, наверное, уже ушел на службу» - подумала она и, перевернувшись на живот, закрыв глаза и уткнувшись лицом в подушку, попыталась вернуться в атмосферу только что виденного сна в надежде заснуть и увидеть продолжение. Но через пару минут с досадой поняла, что больше не заснет и, повернувшись на спину, уставилась в потолок, вспоминая и перебирая по мелочам только что виденный сон, ощущая легкое жжение в груди и приятную теплоту внизу живота. -Неужели я в него влюбилась? - задалась она вопросом, но тут же возразила сама себе, - Еще чего! Вовсе нет! И она задумалась, пытаясь понять как так получилось, что она стала мечтать о Джеке, который поначалу так смешил ее своими шутками по поводу того, что она без ума от него. Ей, конечно, и тогда в их совместных приключениях было приятно сознавать, что такой красивый хоть и немного странный по жизни мужчина не просто пытался соблазнить ее, а вел себя так, как будто она уже была его девушка, фамильярно обращаясь с ней и называя ее «дорогая», «цыпа», «Лиззи», и тому подобными именами и наверняка действительно убежденный, что она втайне сохнет по нему. Но тогда, кроме снисходительной улыбки, он не вызывал в ней никаких чувств, ведь тогда она так любила Уилла. А потом она и вовсе забыла про бесшабашного капитана, выйдя замуж за Уилла и прожив с ним несколько таких счастливых месяцев совместной супружеской жизни пока… Пока она не поняла, что разлюбила его, пока в тот злосчастный день ему не вздумалось ревновать ее к Джеку Воробью, и пока они по-настоящему не поругались в первый раз в жизни. И примерно через неделю после их ссоры она проснулась посреди ночи и, смотря открытыми глазами в темноту и слушая равномерное дыхание лежащего рядом мужа, задумалась над тем, что же ожидает их в будующем, как так получилось, что она больше не любит Уилла, который не то, чтобы изменился, а остался все таким же красивым, ласковым, сильным, умным и нежным и так любящим ее парнем. В ту ночь Элизабет пододвинулась к нему, прикоснувшись своей спиной к его горячей спине и печально подумала - «Я проведу с ним всю свою оставшуюся жизнь. Но ведь я совсем не люблю его и я не мечтаю больше о нем как раньше». Ей стало жалко и его и саму себя, и так тоскливо и тошно на душе, что она попыталась заснуть, чтобы не чувствовать этого гнетущего ощущения предстоящего будующего, которое расписано заранее до конца ее дней, в котором не будет ничего волшебного и сказочного, в котором все банально и скучно и нет места головокружительным и сладким мечтам. Но заснуть не удавалось, и пытаясь отвлечься от черных мыслей и чтоб как-то развлечь себя, она вновь вспомнила ту фразу, которую она в сердцах сказала Уиллу, что они с Джеком на острове «занимались любовью всю ночь напролет», фразу, которая сама по себе не была смешной, но которая вот уже неделю вызывала улыбку на губах Элизабет, стоило ей представить как бы отреагировал Джек на такое заявление. «Наверняка вскинул бы бровь, усмехнулся бы своей золотой улыбкой и стал бы уверять, что он ни за что не хотел, но я так домогалась его, что ему пришлось согласиться». И, вспоминая смешную мимику Джека, его раскачивающуюся полупьяную походку, странные жесты руками, она и сама не заметила как заснула с улыбкой на губах. И после той ночи она, сама того не замечая, стала думать о Джеке каждый вечер перед сном. Сначала она просто вспоминала его шуточки и его подтрунивания над ней, но постепенно из вечера в вечер она стала представлять его совсем по другому, уже не как насмешливого парня, а как остроумного, ироничного, вечно не унывающего с виду пирата, который в душе был романтик со своей страстью к «Черной Жемчужине» и любви к свободе. Но больше всего ее забавляло, что этот взрослый мужчина, обвещанный монетками и бусинками и всем чем ни попадя как рождественская елка, с подведенными сурьмой глазами и двигающийся как-то совсем не по-мужски, был твердо убежден в своей сексапильности и невероятном успехе у женщин. «А может он и вправду пользуется таким успехом среди женского пола раз так уверен в этом… Что и говорить, он все-таки красавчик… Может я - единственная, которая не поддалась его чарам, и он поэтому и не мог поверить, что я не мечтаю о нем по ночам?» Но это показалось ей уж как-то совсем неправдоподобным и слишком преувеличенным. Хотя она тут же поймала себя на мысли, что как раз в этот самый момент и занимается тем, что мечтает о нем. Разозлившись на саму себя за подобные глупости, она поклялась впредь ни думать о Джеке. Но не прошло и пары дней как однажды перед сном она вспомнила свою самую заветную и самую сладкую мечту детства - быть украденной и увезенной в волшебную страну на корабле с черными парусами. И она, уткнувшись в подушку и закрыв глаза, с ностальгией и с щемящим сердцем попробовала вспомнить это давно забытое теплое чувство предвкушения от ожидаемого чуда, которое вот-вот сбудется и о котором так приятно было мечтать. И представила себе все тот же корабль с черными парусами, но за штурвалом которого теперь стоял не Уилл, а другой капитан, с насмешливыми черными глазами, который ласково обнял ее и стал нежно целовать… Она открыла глаза, очнувшись от мечтаний, взглянула на темный силуэт спины спящего рядом Уилла и тут же почувствовала как краснеет и отругала саму себя за «пошлые мысли». Но стоило ей закрыть глаза, как эти самые «пошлые мысли» вернулись к ней и она, успокоив себя тем, что ее мысли никто кроме нее самой не может узнать, улыбнулась и продолжила рассказывать самой себе эту сказку, где поцелуем на корабле не заканчивалось, как в предыдущий раз с Уиллом. Наутро следующего дня Элизабет стыдилась своих ночных мечтаний и щеки ее загорались стоило ей только вспомнить ЧТО она воображала себе вчерашним вечером. Она клялась себе не думать впредь о подобном бреде и к вечеру придумать что-нибудь более подобающее ее положению. Но наступал вечер, и ничего другого не придумывалось. Как только она прикасалась головой к подушке перед ней опять появлялись темные глаза, взгляд которых обещал такое, от чего дух захватывало. Она пыталась рассеять «дьявольское искушение», тряхнув головой и прижавшись поближе к Уиллу. Но вытряхнуть такие заманчивые мысли из головы почему-то не удавалось. Она и сама не заметила как стала думать всё чаще о Джеке даже днем, вспоминая его подтрунивание над ней, все колкости и насмешки, которыми он ее осыпал, которые явно были доказательством того, что она ему нравилась. Его попытка на острове соблазнить ее и то, как он смешно закручивал усы, будучи абсолютно уверенным в том, что Элизабет хотела его, но лишь для храбрости ей надо было выпить побольше рома, заставляла появляться на ее лице довольной улыбке вот как и в этот момент. В дверь постучали и Элизабет услышала робкий голос своей служанки. -Миссис Тернер. -Мария, входи, я не сплю, - весело ответила Элизабет. Девушка вошла и, поздоровавшись, доложила, что приехал ее отец и хотел бы видеть ее. «Зачем это?» - подумала Элизабет и поднялась с постели. Мария открыла ставни и стала помогать своей госпоже одеваться. -А Уилл уже ушел? -Давно, ведь уже десять часов утра, - ответила служанка, затянув тесемки на ее платье, и, расправив подол, с восхищением оглядела свою госпожу. -Миссис Элизабет, вы такая красивая! - воскликнула она совершенно искренне. Элизабет улыбнулась в ответ и пошла встречать губернатора. *** Обменявшись приветствиями со своим отцом и спросив его цель его визита, Элизабет пригласила его позавтракать с ней. -Вообще-то я от нечего делать к тебе зашел, и вообще-то я уже позавтракал, но раз такое дело, не откажусь выпить чашечку чая в компании такой красавицы. Элизабет весело поцеловала его в щеку, и они перешли в соседнюю комнату, где уже был накрыт стол. Завтракая и болтая о светских новостях Порт-Рояла, она заметила, что у ее отца как-то тревожно на душе и она поняла, что он не «от нечего делать зашел», но решила ни о чем его не расспрашивать, зная, что он сам рано или поздно заговорит о том, ради чего пришел. И ей недолго пришлось ждать как он ее спросил: -А у вас как дела? -Нормально, - улыбнулась она, сделав небольшой глоток душистого чая. -Я имею ввиду, у вас с Уиллом как дела? - немного смущаясь, ответил отец. «Что у него на уме?» - с беспокойством подумала Элизабет и весело ответила: -У нас все замечательно, а почему ты спрашиваешь? Он сделал небольшую паузу, а потом сказал: -Видишь ли, дочка, я хочу, чтобы ты была счастлива… -Я очень счастлива, - перебила она его, улыбаясь. -Элизабет, я - твой отец, я тебя хорошо знаю, и даже если я не так хорошо знаю Уилла, но я прекрасно вижу, что между вами что-то происходит… Элизабет поднесла кружку чая к губам как бы пытаясь продлить время на ответ, потом взглянула на отца, который смотрел на нее выжидающе, и сказала: -Я не знаю… У нас все хорошо, тебе может показалось… мы не ругаемся, мы дружно живем, - весело оправдывалась она. -Нет, мне не показалось, - с удивлением посмотрел на нее отец. -Что тебе не показалось? - так же удивленно ответила Элизабет. -Вы с Уиллом поругались сегодня утром? -Нет! Что ты? - рассмеялась она, - Я его и не видела сегодня утром, я же сейчас только проснулась… Почему ты решил, что мы поругались? -Потому что я видел его сегодня утром. -И что? - удивилась Элизабет. -Да нет, ничего, просто он был какой-то… -Какой? -Какой-то потерянный, - неуверенно ответил губернатор, - Я и подумал, что вы поругались. -Не может быть! - Элизабет не на шутку забеспокоилась. «Что же стряслось с Уиллом? После такой-то ночи, он не может быть потерянным, наоборот!» -Может у него проблемы на службе? -Не знаю, - невесело проговорил губернатор, потом добавил, - Элизабет, это не впервый раз я его вижу таким. Он раньше был веселым, шутил постоянно, а в последнее время все ходит какой-то задумчивый. Я и подумал, что у вас что-то стряслось, - и, внимательно посмотрев на дочку, спросил, - У вас правда все в порядке? «Если не считать маленькой проблемы, что я его больше не люблю…» - печально подумала она и, улыбнувшись отцу, сказала: -Конечно! Губернатор пожал плечами: -Ладно, может мне и вправду показалось, - и, вставая из-за стола, сказал уже более веселым голосом, - Мне пора. Спасибо за завтрак. Когда Уилл пришел домой на обед, Элизабет поняла что имел ввиду ее отец, говоря про потерянный вид ее мужа. -Уилл! - бросилась она ему на шею как только он вошел. Он не обнял ее, а так и остался стоять с опущенными руками, печально глядя ей в глаза. -Что случилось, дорогой? -Ничего, - криво улыбнулся он. -Уилл! Я же вижу, что ты не прыгаешь от счастья… Что случилось? У тебя произошло что-то на службе? -Нет, - вздохнул он и опустил глаза. -Уилл! Посмотри на меня! Он взглянул на нее, но на этот раз не печально, а с вызовом. -Уилл, - прошептала она, чуть не плача от отчаяния, - Скажи мне, что случилось? -Ничего, - ответил он и, вежливо оттолкнув ее, ушел в соседнюю комнату, оставив недоуменную Элизабет теряться в догадках о причине его настроения. Через пару минут он вернулся, переодевшийся в домашнюю одежду и, увидев ее, стоящую на том же месте, усмехнулся, а потом спокойно спросил: -Так мы будем обедать? Она, очнувшись от размышлений, пошла звать служанку, а когда вернулась, то увидела, что Уилл стоит у окна и смотрит в сад. «Ну если он не хочет мне говорить, то я допытываться не буду!» - с досадой и обидой на него подумала она и, подойдя к столу, села на стул и стала спокойно ждать пока пришел слуга, пока накрыл на стол, пока Уилл наконец-то отошел от стола и сел напротив нее. Он увидел, что она злится и понял, что она действительно не догадывается о том, чье имя она прокричала в порыве страсти сегодня ночью. «Надо же!» - удивился он - «Разве такое бывает?». Он почувствовал как едкое чувство мести засвербило в груди, и ему захотелось подшутить над ней. Улыбнувшись и как ни в чем не бывало, он спросил: -Ну как тебе спалось сегодня? Элизабет оторопела от так внезапно изменившегося настроения ее мужа и, принимая его игру, тоже улыбнулась: -Замечательно! - а потом лукаво взглянула на него и тихо сказала, - После такой-то ночи! - и заметив как он поменялся в лице, поняла, - «Что-то случилось сегодня ночью… - и удивилась - Но ЧТО именно?» Они молча ели, поглядывая друг на друга и стараясь прочитать мысли друг друга. Когда они закончили обедать, Элизабет ненавязчиво спросила его про службу, и он спокойно рассказал что он делал сегодня утром. Потом Уилл поднялся и пересел на диван, Элизабет подошла и села рядом, довольная, что он уже не так сердится, хотя он продолжать смотреть на нее таким же недоверчивым взглядом. -Знаешь, Брайтоны нас зовут на ужин, - спокойно сказал он. -Когда? -В любой из вечеров, когда ты хочешь. Элизабет пожала плечами. -Ты хочешь пойти? - спросил он. -Если честно, не особо, - ответила Элизабет. -Но ты же не знаешь чем тебе заняться, вот и проведем весело вечер у них. -Да уж, у них так весело. -Ты же говоришь, что тебе дома скучно, - улыбнулся Уилл. Он уже хотел примириться с Элизабет. И даже подумал, что может он зря так на нее злится, может из-за своих постоянных подозрений ему вообще просто послышалось имя этого проклятого пирата, может он зря так ревнует ее. «В конце концов, если бы Джек ей был нужен, то почему же она не уплыла тогда с ним, а вышла замуж за меня?» - подумал он и, решив окончательно примириться, улыбнувшись спросил: -Элизабет, чем мне развеселить тебя? Она улыбнулась в ответ, увидев по его глазам, что он уже не сердится. -Сама не знаю. -Интересно, а чем ты занималась перед нашей свадьбой? Тебе не было тогда скучно? - спросил он. -Перед нашей с тобой свадьбой мне было совсем не до скуки, ведь сначала я плавала на «Черной Жемчужине» с капитаном Барбоссой, потом нас высадили на необитаемом острове с капитаном Воробьем, потом мы поплыли спасать тебя… - она засмеялась, довольная своей шуткой, но, заметив серьезное лицо Уилла, осеклась и поняла - «Он опять меня ревнует к Джеку!» -Уилл, извини, я совсем неуместно пошутила, - попыталась она как-то спасти ситуацию, - Ты конечно имел ввиду мою жизнь в Порт-Рояле до нашей свадьбы. Да, мне тоже было тогда очень скучно и единственное чем я могла развлечь себя, это прогуляться недалеко от твоей мастерской и помечтать вдоволь о твоих поцелуях, - она ласково посмотрела на него, приблизившись вплотную к его лицу, надеясь, что он ее поцелует и забудет обо всем. Увидев ее слегка приоткрытые губы, ему показалось, что она специально хочет отвлечь его и на этот раз пошутил он, спросив с улыбкой. -А сейчас о чьих поцелуях ты мечтаешь? «Откуда он знает?!» - запаниковала Элизабет, и Уиллу стало не по себе, когда он прочел в ее глазах такой испуг, как будто он спросил ее о наличии любовника. -Уилл, ты о чем? - невинно спросила она, прийдя в себя, но было уже поздно. Взгляд у Уилла потемнел, и она увидела в его глазах такую горькую обиду, что ей стало жалко его. «Он просто ревнует… Но ведь мне нечем оправдываться. Я же не изменила ему и не собираюсь ему изменять. Оправдываться за безобидные фантазии глупо». Хотя в душе она понимала, что безобидными ее фантазии никак не назовешь. -Уилл, перестань, - тихо сказала она, глядя на него совершенно серьезно. -Перестать ЧТО? - с усмешкой спросил он. -Перестань ревновать меня неизвестно к кому и неизвестно за что, - она посмотрела на него ласковым и дружелюбным взглядом, давая понять ему, что хочет помириться. -А разве я ревную? - спокойно спросил он, потом поднялся с дивана и, сказав, - Мне уже пора идти, - улыбнулся на прощание и пошел переодеваться. Но как только он отвернулся от Элизабет, улыбка исчезла с его лица, сменившись печальной усмешкой над самим собой. «Если мы так «дружно» живем через год после свадьбы, что же дальше будет?» - с тревогой подумал он и вышел из комнаты. *** После обеда было очень душно, и Элизабет подошла к окну и растворила ставни, надеясь впустить хоть немного свежего морского бриза в комнату. Но вместо прохладного ветерка на нее хлынула волна жаркого и влажного воздуха. Она с досадой захлопнула ставни и, сбежав вниз по лестнице, вышла на улицу. Стоящее в зените солнце палило беспощадно, и Элизабет пожалела, что второпях не взяла шляпу, а когда уже почти подошла к морю, то с разочарованием отметила, что у воды не легче. Казалось, что воздух превратился в недвижимую массу или совсем исчез. Листья на пальмах свисали безжизненными полосками и все замерло, как будто ожидая чего-то. «Скорее всего надвигается буря», - подумала Элизабет, сойдя с деревянного помоста на пляж. Несмотря на то, что каблуки ее проваливались и подол платья волочился по горячему песку, ей хотелось подойти как можно ближе к воде, как будто это могло дать ей большего облегчения. По пристани бегали взад-вперед моряки, разгружая стоящий у причала бриг. Их коричневые и потные спины лоснились на солнце. Глядя на них и удивляясь как в такую жару можно работать, Элизабет, услышав плеск воды и детский визг, посмотрела налево и увидела двух босоногих мальчишек, бегающих по мелкой воде с завернутыми до колен штанами, которые уже были совсем мокрыми. Но мальчишек это нисколько не волновало. Они носились наперегонки, поднимая в воздух кучу брызг и визжа от удовольствия. Тут один споткнулся и кубарем покатился в воду, второй плюхнулся сверху и они радостно завизжали, барахтаясь в воде. Элизабет, завистливо улыбаясь, наблюдала за ними, вспомная свое детство, когда она вот также могла барахтаться в воде, могла залезать на пальмы и нырять в воду с пристани наравне с пацанами пока кто-нибудь из слуг не замечал ее и не прогонял домой. Солнце пекло невыносимо и Элизабет отошла в тень рядом стоящей пальмы, прислонилась к ней спиной и посмотрела на небо в надежде увидеть хоть одну тучку. Взгляд ее упал на высокую скалу и она улыбнулась. «Там впервые меня поцеловал Уилл… Каким волшебным был тот первый поцелуй! Каким желанным был Уилл для меня тогда!» «И на этом же месте Джеймс с такой несвойственной ему застенчивостью просил моей руки, - она улыбнулась, - … в то время как я летела вниз как бочонок с ромом.» «А потом, помнишь?» - говорила она сама себе, - «Очнувшись, я увидела прямо над собой эти черные глаза… Каким он мне жалким показался тогда с каплей на носу, совсем как…» - она невольно рассмеялась, - «ну да, совсем как мокрый воробей.» Ей стало так весело на душе от такого сравнения и от этих воспоминаний, что она съехала медленно вниз вдоль ствола пальмы, села прямо на песок и обвив руками коленки, прислонилась затылком к шершавому стволу. Сидя с закрытыми глазами и с легкой улыбкой на губах, она почувствовала еле заметный морской бриз на своих горячих щеках и, приоткрыв рот, вдохнула полной грудью свежий ветерок и впала в сладкую дремоту, возвращаясь к таким приятным воспоминаниям событий прошлого года. «Боже, а как я перепугалась тогда когда он мне накинул на шею цепи» - думала она, а потом невольно улыбнулась - «И мне пришлось обнять его, чтобы надеть на него этот проклятый ремень, который никак не хотел надеваться. И подумать только, ведь он был первым мужчиной, с которым я так обнималась! Не считая того, что он бесцеремонно раздел меня на пристани!» «Не то что Уилл, который так боялся прикасаться ко мне… Уилл... как я по вечерам в постели мечтала о его поцелуях!… А теперь…» А теперь она должна была признать себе, что, целуя Уилла, представляла на его месте другого, а обнимая его, она грезила о темных глазах, которые смеялись над ней, завораживали, манили и звали, увлекая за собой в омут страсти. Она прижалась затылком к пальме как будто на самом деле в этот самый момент Джек целовал ее, и так отчетливо она услышала его приглушенный шепот: «Лиззи» и так отчетливо ощутила его горячее дыхание и нежную ласку его рук. Как наяву она увидела озорные огоньки, пляшущие в его глазах, как наяву почувствовала прикосновение его губ и ощутила вкус его поцелуя, чувствуя как зарождается легкая и приятная теплота внизу живота, чувствуя как он дотронулся до ее шеи, касаясь только подушечками пальцев ее кожи, как его рука плавно скользит вниз, вниз, нежно лаская грудь, живот, спускаясь все ниже и ниже… -Поднять якорь! Отдать швартовы! - властный голос капитана заставил Элизабет вздрогнуть. Испугавшись и открыв глаза, она не сразу поняла где она и что с ней, но потом рассмеялась над собой, - «Да уж!». И тут же почувствовала как краснеет. «Глупая дурочка!… Размечталась среди бела дня у всех на виду!» И ей стало смешно и весело, и, улыбаясь, она посмотрела на корабль, который медленно удалялся от деревянной пристани. «Как же он плывет при полном штиле?» - удивилась она, но, взглянув на паруса, увидела, что они хоть и еле заметно, но натянулись. Широкие листья пальм медленно колыхались над ее головой, солнце спускалось всё ближе к горизонту и еле заметный ветерок подул в сторону заката. «Сколько же я просидела здесь? Пора уже домой. Уилл, наверное, волнуется». Она поднялась на ноги, но медленное движение красавца корабля с порозолоченными на закате парусами заворожило ее. Она смотрела вслед удаляющемуся паруснику, не в силах оторваться от великолепного зрелища стройного силуэта на фоне багрового неба, и почувствовала как ее душа стремится туда… вслед за этим парусником… к горизонту. «Мои мечты быть увезенной из Порт-Рояла на пиратском корабле не осуществились…» - печально подумала она. -Элизабет, - услышала она, и, вздрогнув, отскочила в испуге, - Извини, я не хотел тебя напугать. Я стал волноваться. Уже вечер, - Уилл вопросительно, с некоторым беспокойством смотрел на нее, - Ты в порядке? Она улыбнулась: -Все хорошо. «Если б он знал о чем я сейчас думала!» И она почувствовала, как горячий румянец разливается по ее щекам. «Когда-нибудь я научусь владеть собой?» И, взяв под руку Уилла, быстро пошла, проваливаясь каблуками при каждом шаге в песок. Уилл недоуменно взглянул на нее, но ничего не спросил. В этот момент раздался такой оглушительный визг, что они невольно остановились. Навстречу им выскочила толпа кричащих во всё горло пацанов, бегущих следом за одним мальчиком, который в один миг оказался рядом с Элизабет и схватил ее за подол, как будто пытаясь в нем спрятаться. Орущая толпа тут же остановилась в замешательстве. Элизабет резко повернулась, чуть не сбив мальчика с ног, заставив его выпустить ее юбки из своих рук, и с любопытством посмотрела на него. Мальчишка казалось был совсем не напуган, несмотря на то, что с такой силой прижался к Уиллу. В руках он держал рогатку и был одет в видавшие виды рубашку и такие же штаны. Его черная шевелюра была так растрепана, что казалось, что ее владелец и не подозревал, что на свете существует мыло и расческа. Коричневое от загара лицо расплылось в улыбке. И увидев эту улыбку и смеющийся взгляд, устремленный на нее, Элизабет невольно вздрогнула. -Что тут у вас происходит? - спросил Уилл, глядя на мальчишек. -Скажите ему, чтоб он отдал нам рогатку, - заговорили те в один голос. -Отдай им рогатку, - спокойно сказал Уилл, посмотрев сверху вниз на мальчика, но ему не видно было его лица, а только черная шевелюра. -Неа, она теперь моя, - улыбнувшись, во весь рот, ответил тот. -Ты всё врешь, Джек! - прокричал один из мальчишек. Маленький Джек вдруг резко развернулся и бросился бежать. Пацаны ринулись за ним, и в один миг вся орущая ватага скрылась за каким-то портовым строением. Элизабет продолжала стоять как вкопаная, не в силах прийти в себя. Ничего не подозревающий Уилл, усмехаясь над мальчишками, взял под руку свою жену, и они пошли в сторону дома. «Нет никакого сомнения! Это его сын!» - в смятении думала Элизабет, идя по дороге домой, - «И что тут удивительного? Кто знает сколько таких пацанов, похожих как две капли воды на Джека, бегает по всем островам Карибского моря?» -Элизабет недовольно поморщилась - «И эти дамочки потом называют своих сыновей в честь отца». *** Молодая девушка лет семнадцати со светлокаштановыми волосами и большими карими глазами стояла у стойки и наблюдала с интересом за всем происходящим в этой шумной таверне. Она пару дней назад приехала на Тортугу и всё здесь было для нее новым: и люди, и их манера поведения, и абсолютное отсутствие всяких правил и возможность делать и говорить что только душа пожелает. Рядом с ней стояла рыжеволосая женщина и с улыбкой посмотрев на новенькую и такую молоденькую проститутку, подумала, - «Посмотрим, на сколько дней ей хватит этого энтузиазма, и как скоро ей надоест этот непрекращающийся карнавал». Девушка легонько постукивала по полу каблучком в такт веселой музыке и с удовольствием отмечала на себе взгляды многих мужчин. В этот момент двое из них, еле держащихся на ногах, пытались пройти до двери таверны, и, задев другого не менее пьяного, осыпали его такими ругательствами, о существовании которых девушка даже и не подозревала. Эти трое, у самой двери затеяли свалку, но драться у них не совсем получалось, и внезапно открывшаяся внутрь дверь повалила их на пол. В таверну вошли пятеро мужчин, и хотя они тоже были немного навеселе, но стали довольно брезгливо переступать лежащих на полу и, подойдя к первому попавшемуся свободному столу, уселись на лавку. К ним тут же подбежал мальчик, поставив на стол пару темных бутылок и деревянные кружки. Рыжеволосая женщина с усмешкой взглянула на молоденькую, которая не отрываясь смотрела на одного из только что вошедших мужчин. -И тебе он приглянулся? -Это он?! Тот, про которого ты мне говорила? - спросила девушка, смущенно улыбаясь. -Он самый, - ответила Скарлет, а про себя подумала, - «Еще одна рыбка - в сети Джека» - и, вздохнув, отошла от стойки. -Я всегда говорил, что на Тортуге самый отменный ром! - весело проговорил Джек, поднял кружку и чокнулся со своими матросами. -Да, отменный, ничего не скажешь, - ответил Гиббс, ставя кружку на стол и вытирая рот рукавом, - Кстати, кэп, у нас остался только один бочонок рома, может мы заодно прикупим местного? -Обязательно прикупим! - тут Джек схватил за рукав пробегающего мимо с подносом мальчишку и, строго взглянув на него, спросил, - Эй, ты видать забыл про нас? -Нет, не забыл, - стал оправдываться тот, - сейчас принесу. И через пару минут он вернулся, расставив перед пиратами на столе дымящиеся тарелки. Мужчины ели не спеша, пили ром, разговаривали и смеялись. Джек то и дело отпускал шуточки, а остальные хохотали в ответ. Капитан, его старпом и трое матросов были в отличном расположении духа, чувствуя приятную расслабленость от выпитого алкоголя и странную веселость на душе, когда хочется беспричинно смеяться от любой мало мальской шутки. Что и говорить, они были навеселе. Джек как известно считал Тортугу раем земным. Но не просто потому, что здесь можно было хорошо выпить и провести время в приятной компании местных красоток, а потому что этот развратный пиратский порт, как его называли все добропорядочные люди, для Джека был единственным местом на суше, где бы он себя чувствовал свободным: на Тортуге он был свой человек и чувствовал себя здесь как дома. Большинство завсегдатаев местных таверн или кабаков он знал если и не лично, то по крайней мере в лицо. Ну а о том, что его знали не просто большинство, а абсолютно все, в этом сомневаться не приходилось. Стоило здесь появиться новому пирату, новенькой проститутке, беглому каторжнику или просто заезжему моряку, ищущему фортуны, как местные жители рассказывали им невероятные легенды про знаменитого капитана, прикрашивая и преувеличивая их каждый по своему. Джек Воробей для жителей и частых посетителей Тортуги был чем-то вроде местной знаменитости, которой было приятно похвастаться. А чувствовал он себя здесь как дома потому, что, в отличие от других островов, тут ему не грозила ни тюрьма, ни виселица. И даже если бы в пиратский порт нагрянули бы военные корабли английского флота с десятками солдат, то навряд ли им удалось бы поймать его, разве что взяв в плен всех жителей острова и сравняв с землей весь город. Укромных уголков здесь было несчесть среди лабиринта узких улочек и многочисленных домишек. А людей, если и не преданных Джеку, но желающих помочь пирату, с которым всегда было приятно выпить и послушать его байки, на Тортуге было предостаточно. Поэтому капитан «Черной Жемчужини» всегда был в отличном настроении, стоило ему ступить на полусгнивший причал пиратского порта, в предвкушении того, что проведет последующие день-два в веселой компании, где ром течет рекой и где не существует никаких законов, по которым бы ему был обещан пеньковый галстук. Но так было до того, как он заполучил назад свою обожаемую «Жемчужину», когда он думал, что уж теперь-то он стал по-настоящему свободным капитаном. Тогда, год назад, он считал, что возможность плыть куда хочешь на любимом корабле и является настоящей свободой, а потом понял, что ошибался, и после этого у него появилась другая причина бывать на Тортуге чаще, чем когда-либо в своей жизни. Да, теперь он мог плыть куда хотел, в любом направлении розы ветров своего компаса, лишь бы за горизонт. Но частенько он ощущал странное чувство, которое тихонько ныло как зубная боль и которое маленьким червячком разъедало его душу. Поначалу «Черная Жемчужина» помогала ему забывать об этой ноющей боли. Стоило ему встать за штурвал, как ему как будто передавалась живительная сила корабля, возвращая ему вновь пьянящее чувство свободы. Но со временем и это перестало помогать. И один раз, стоя за штурвалом он подумал - «А ведь она была единственной, кому я сказал, что «Жемчужина» - это не паруса, палуба и мачты, а - свобода»,- и горько усмехнулся при мысли, что по иронии судьбы именно Элизабет теперь вызывала в нем чувство, отнимающее у него эту свободу, к которой он стремился всю жизнь. Чувство, от которого нельзя было убежать, даже если плыть при попутном ветре на всех парусах, как нельзя было убежать от самого себя, и бессилие избавиться от которого сковывало его по рукам и ногам. Какая уж тут свобода? Нет, он не напивался до потери сознания, топя свою тоску в алкоголе, как многие мужчины в подобной ситуации, не лез в драку, чтобы доказать кому-либо, а именно самому себе, что он силен духом, не срывал злобу на своих матросах, сваливая вину на других. Он лечился другим более оригинальным способом, который надо сказать ему очень помогал. Каким? Ну он же был капитан Джек Воробей! Вечное подшучивание над самим собой и над другими и взгляд на жизнь с иронической точки зрения помогали ему ощущать себя вполне счастливым человеком. Надевая на себя маску насмешливого циника, ни о чем не переживающего и не воспринимающего ничего всерьез, ему не только удавалось прятать от других свои чувства, но как это ни странно и самому удавалось заглушать их, забывая о них. И только бывали иногда минуты, когда свербящий в груди червячок нет-нет да и напоминал о себе. И чаще всего, как это ни странно, это случалось когда Джек стоял за штурвалом, глядя на горизонт. Может потому, что эта тонкая полоска, где соприкасаются небо и море, несла в себе смысл не чего-то банального, простого и земного, а таинственный смысл неизвестности, которая скрывается за ней, затрагивая душу и любые чувства, которые ее волнуют. А может потому, что напоминала ему о свободе, которую он так и не обрел, несмотря на то, что стоял за штурвалом «Черной Жемчужины». И тогда он брал курс на Тортугу, но не потому что он хотел напиться и забыться - во-первых, он мог это прекрасно сделать и в своей каюте, а, во-вторых, он в этом не нуждался - а потому что на Тортуге царила такая земная и праздная атмосфера, которая не предусматривала никаких чувств, никакого беспокойства и вообще располагала к веселому и бесшабашному настроению. Таким образом за прошедший год он побывал на Тортуге такое количество раз, как никогда за все предыдущие годы своей пиратской жизни. *** А поскольку Джек на Тортуге всегда чувствовал себя великолепно, то и это день не был исключением. Настроение было отличное, мыслей и забот никаких, на душе было легко и весело. Поэтому он и шутил, не переставая, заставляя умирать со смеху Гиббса и других троих пиратов. Отодвинув от себя пустую тарелку, наполняя в который раз свою кружку ромом и в который раз чокаясь со своими матросами, он веселым взглядом оглядел таверну и проговорил: -Всё-таки как хорошо на Тортуге! … И народ всё тот же и всё так же пьяный! И глядя с ухмылкой на местную публику, заметил молоденькую брюнетку, которая, не отрываясь, смотрела на него, а встретившись с ним взглядом, тут же улыбнулась. -Хотя есть и новенькие и вроде даже трезвые, - медленно проговорил он, оглядев девушку с головы до ног. Гиббс обернулся по направлению взгляда Джека и усмехнулся. -Бьюсь об заклад, этой красотке уже наговорили и наврали про тебя с три короба, не зря она так на тебя уставилась. -Ну почему сразу наврали? - засмеялся Джек, вставая из-за стола и раскачивающейся походкой направляясь к стойке. Девушка увидев, что тот приближается к ней, глядя на нее с лукавой улыбкой, почувствовала как краска хлынула к ее лицу. -Стоит мне ненадолго отлучиться как здесь появляется такая красавица! - проговорил Джек, подходя к ней. И, увидев немного смущенный и ласковый взгляд ее больших карих глаз, вдруг резко остановился в двух шагах от нее с застывшей на губах улыбкой. Но не растерялся, а тут же совладал со своими эмоциями так, что девушка даже и же не заметила смены его настроения, не заметила как искренняя улыбка в один миг превратилась в наигранную. Выражение его лица оставалось таким же, его взгляд светился озорным огоньком и ничто не показывало его настоящих мыслей и чувств. «Ее глаза так похожи на глаза Элизабет» - подумал Джек, глядя на девушку и чувствуя как постепенно возращается тихая, еле ощутимая, но такая знакомая ноющая боль в груди. «К черту ее глаза!» - выругался Джек на самого себя и, сделав шаг вперед и вплотную приблизившись к девушке, заставил себя улыбнуться еще более сияющей улыбкой, отчего как это ни странно боль затихла, а настроение сразу же поднялось. Девушка продолжала застенчиво на него смотреть и, не в силах вынести его взгляда, снова улыбнулась кроткой улыбкой. -Я вижу ты недавно приехала на Тортугу, - с легкой усмешкой спросил Джек, увидев ее смущение. -Два дня назад, - тихо проговорила она. -И откуда же? - Джек незаметно обнял ее за талию и повел к выходу, снова подумав - «Она поразительно на нее похожа. Нет не лицом, а вот только глазами». И чувствуя как опять защемило в груди, чертыхнулся про себя. -Я приехала из Лондона, - просто ответила девушка. -Из самого Лондона? - спросил Джек, делая вид, что удивился. Когда они вышли на улицу, он остановился и, развернув девушку к себе лицом, обнял ее за плечи , но ее нежный взгляд снова вывел его из равновесия. «Надо только не смотреть на нее» - старался убеждать он сам себя и, пытаясь выкинуть из головы мысли об Элизабет, заставил себя улыбнуться. -И как же зовут такую красавицу, приехавшую аж из самого Лондона? - проговорил он низким таинственным голосом, привлекая ее к себе, но ответить ей не дал, а поцеловал ее, нежно и не спеша, как бы пробуя на вкус ее сладкие губки и ее горячий язычок, который вдруг проскользнул по его зубам, а потом настойчиво проник внутрь. Страсть захлестнула Джека, растворив в один миг щемящее ощущение в груди и заставив забыть тупую ноющую боль. Глухо простонав, он обнял девушку за талию, крепко прижимая к себе, чувствуя как она водит тонкими пальчиками по его спине, а ее дерзкий язычок настойчиво продолжает исследовать его рот, заставляя Джека терять над собой контроль. «А девочка не промах. Это она за два дня тут опыту набралась?» - одновременно с удивлением и с удовлетворением подумал он и, с трудом оторвавшись от ее губ, взглянул на нее с восхищением. Девушка улыбнулась и открыла глаза. «Черт! Ее глаза…» - вновь выругался Джек и, стараясь отбросить навязчивые мысли, спросил с улыбкой: -Так как тебя зовут? -Элизабет. Он вздрогнул, тут же убрал руки с ее талии, отпрянул и хрипло переспросил: -Элизабет?! -Да, Элизабет, - улыбнулась девушка, удивленная такой реакцией на своё имя, и посмотрела на него таким искренним почти детским взглядом своих больших карих глаз, что он вдруг представил на ее месте другую Элизабет. «Вот зараза!» - отчаянно выругался он про себя. «Это уж слишком!» - Джек был не просто ошарашен, он был взбешен. Вся страсть и желание к этой молоденькой проститутке испарились в один миг, оставив только горькое разочарование и злобу неизвестно на кого. Единственное, что он хотел сейчас от нее - это чтобы она не смотрела на него своими карими глазами, чтобы не видеть ее больше, чтобы она ему больше не напоминала о том, что вообще существует такое имя Элизабет. -Где ты живешь? - резко спросил он. -Где живу? - девушка не понимала, что так смутило этого мужчину, почему он вдруг перестал ей так заманчиво улыбаться и смотрел теперь на нее чуть ли не со злостью, - тут недалеко, я живу вместе со Скарлет. Джек знал где жила его давняя знакомая и, повернувшись, схватил девушку за руку и потащил ее вниз по переулку, не произнеся по дороге ни слова, но чертыхаясь про себя на чем свет стоит. Вскоре он остановился напротив массивной двери, распахнул ее, втолкнул девушку внутрь и, войдя следом за ней в слабо освещенное помещение заговорил так, что у той мурашки пробежали по спине. -Слушай меня внимательно, Элизабет, вот тебе на дорогу до Англии, - он взял ее руку и положил в раскрытую ладонь маленький кожанный мешочек, - и передай Скарлет, чтобы завтра же духу твоего здесь не было и чтобы ты мне на глаза больше не попадалась! Смекаешь?! -Да, - еле прошептала перепуганная девушка. Джек вышел на улицу, со всего маху хлопнув дверью. -Черт бы побрал всех этих Элизабет! И продолжая чертыхаться, он пошел в сторону причала, завидев издалека мачты «Черной Жемчужины». *** Элизабет бесцельно слонялась по пустому дому. «Вот Уиллу хорошо, он ходит на службу каждый день, фехтует там себе, марширует. А я не знаю чем мне заняться. Сходить что-ли в гости к миссис Брайтон? Нет, она заведет такие нудные разговоры про моду, про балы, про свою родословную до самого вечера, что я умру со скуки» Она на самом деле знала, чего ей хотелось сделать, но никак не могла осмелиться на такой, казалось, необдуманный поступок. Она бы давно решилась, но мысль о том, что Уилл об этом узнает, и начнутся расспросы, держала ее дома как на привязи. Вот уже несколько дней не выходил из головы у нее тот мальчишка со смеющимися глазами. Любопытство увеличивалось с каждым днем, и хотя рассудком она понимала и постоянно себе твердила, что у маленького Джека наверняка есть куча братишек - сестренки почему-то ей в голову не приходили - может даже и здесь же в Порт-Рояле, успокоится и забыть его она не могла. Постояв задумчиво у окна и посчитав, что Уилл вернется не раньше чем через три часа, она решилась, - «Будь что будет!» - поспешно вышла из комнаты и позвала служанку Марию, сказав ей, чтобы та собиралась пойти с ней погулять и помогла ей надеть свое самое скромное платье. Мария знала свою госпожу с детства и никогда не задавала ей лишних вопросов, готовая к любым причудам молодой барышни, но когда она увидела в какие богом забытые улочки Порт-Рояла ведет ее Элизабет, то не могла не сказать: -Миссис Тернер, осмелюсь заметить, что это не место для прогулок такой дамы как вы. -Мария, а тебе не может прийти в голову, что мне просто любопытно, я ведь здесь никогда не была. Это не убедило служанку. -Но здесь просто опасно! -Ну не убьют же нас тут, - усмехнулась Элизабет, - Если тебе так страшно, то можешь вернуться домой. Мария промолчала и только улыбнулась в ответ, увидев азартный огонек в глазах своей госпожи, - «Она что-то задумала. Неспроста эта прогулка», а проходя мимо серых домов и грязных дворов заметила, что Элизабет как будто кого-то ищет, украдкой заглядывая как бы невзначай в открытые двери, в низкие окна и в переулки, мимо которых они проходили. Наблюдая украдкой за своей госпожой, Мария сгорала от любопытства, надеясь понять причину такой оригинальной прогулки. На ступеньках одной таверны сидели полупьяные мужчины и, заметив издалека приближающихся хорошо одетую молодую даму и ее служанку, стали шутить, а потом отпускать словечки покрепче. Элизабет, казалось, это не смущало и она, не замечая их, прошла мимо. Свернув в очередной переулок, они увидели группу молодых женщин, которые оживленно болтали между собой. В руках у одной была корзинка, закрытая тряпкой, другая держала за руку маленькую девочку. А их разговор моментально прекратился как только они заметили Марию и Элизабет и, нагло уставившись на них, стали разглядывали их с головы до ног. «Они бы не посмели так глазеть, будь мы на главной площади города, - подумала Элизабет, - хотя с другой стороны, здесь их территория. Это я тут - чужая» и она ускорила шаг, скрывшись в соседней улице, и тут же услышала мальчишеский крик: -Эй ты! Иди сюда! Элизабет резко остановилась и, как будто позвали её, повернула в узкий проход между двумя домами. Мария уже перестала удивляться и только молча последовала за своей госпожой. Их юбки касались серых стен обоих построек между которыми они шли. Вдруг послышался совсем рядом детский смех, и Элизабет остановилась напротив широкого двора и, увидев большой куст, росший прямо перед ними, быстро спряталась за него, утянув за собой Марию. На самом солнцепеке посреди желтой пыли играли одна девочка и трое мальчишек, возрастом примерно от семи до двенадцати лет. Они стояли на коленках, чертя что-то палочками на земле, перешептываясь между собой и иногда заливаясь звонким смехом. У одного из них вместо палочки был ножик и он вычерчивал им замысловатые линии. -Энни, марш на кухню! - из окна второго этажа высунулась полная и уже далеко не молодая женщина. Из под платка на ее голове торчали черные с проседью волосы. -Пусть Джек идет, почему всегда я? - надувшись, ответила девочка, не отрывая взгляд от рисунка на земле. -И для Джека работенка найдется! Элизабет улыбнулась, заметив как мальчик сверкнул глазами на сестренку, которая с неохотой стала подниматься с коленок. -Джек! А ты принеси воды, живо! - рявкнула женщина. Тот продолжал как ни в чем ни бывало чертить палочкой по земле. -Ты оглох, что-ли?! -Иду, иду - пробурчал мальчик, поднявшись на ноги и деловито стряхивая пыль с колен. «Боже, это его мать!» - Элизабет презрительно поморщилась, глядя на полное лоснящееся от пота лицо женщины, и ей стало не по себе. Мальчик как можно медленнее и вразвалочку пересекал двор. -Негодный мальчонка! Ты заснул что-ли?! Как обедать, так он бегом бежит, а как дело сделать, так спит на ходу! Её ворчливый грудной голос эхом отдавался в голове Элизабет, заставив ее почувствовать необъяснимое ощущение брезгливости. Представить молодую девушку в объятиях красавчика пирата было хоть и не совсем приятно, но по крайней мере нормально, а вообразить, что эта женщина - мать этого мальчика и соответственно… У Элизабет стало так мерзко на душе, что она сто раз пожалела, что пришла сюда, проклиная своё любопытство. Маленькая Энни, скрывшись в темном проеме двери, оставила ее открытой, и на пороге показалась молодая женщина, которая сразу же привлекла внимание Элизабет. На вид ей было не больше тридцати, темные густые волосы были опрятно стянуты на затылке, подол ее юбки был заткнут за пояс, оголяя до колен загорелые ноги. В руках она держала деревянное ведро, которое передала подошедшему мальчику. Она ласково потрепала его по голове и улыбнулась сияющей улыбкой. -Ох и избаловала ты его, Мэрилен! - послышалось сверху, - Помяни мои слова, добром это не кончится! Но та в ответ только улыбнулась, провожая нежным взглядом сына и как только тот завернул за угол, волоча за собой по земле пустое ведро, скрылась в доме, закрыв за собой дверь. Элизабет взглянула на женщину в окне, с ужасом заметив, что та внимательно ее разглядывает. Подобрав юбки и схватив за руку Марию, она в один миг оказалась в узком переулке между домами. Непонятные и необъяснимые для нее самой ощущения обуревали ее пока она быстро возращалась домой, не обращая внимания на еле поспевающую за ней служанку. Она то хотела рассмеяться при мысли, что приняла эту пожилую женщину за мать мальчика, то чувствовала резкую неприятную боль в груди, вспоминая нежную улыбку и полный материнской любви взгляд, с каким эта Мэрилен провожала своего сына, как две капли воды похожего на Джека. «Да уж, у Джека недурной вкус, что касается женщин», - с отчаянием подумала она. «Ну вот, удовлетворила своё любопытство? - злилась она на себя, - Теперь ты успокоилась?! … Ну да, как же, спокойней не бывает…» «И чего я злюсь? Джек мне муж что-ли? И даже не любовник … О боже, я ревную!… Нет, это невозможно!… Дорогая Лиззи… Цыпа! - усмехнулась она сама над собой, - Ты просто дура!» *** На ужин к Брайтонам были приглашена не только семья Тернеров, но также и губернатор Свон, двое офицеров со своими женами и один пожилой граф из Лондона со своим сыном лет двадцати. Было не так скучно как ожидала Элизабет. Беззаботный разговор за столом не умолкал весь вечер, благодаря в основном болтливости миссис Брайтон, которая как только услышав, что очередная тема, о которой только что говорили, исчерпана, тут же начинала: -А вы слышали, что случилось на прошлой неделе в Париже? Граф Монпасье женился на дочери банкира Бонарда. И следующие полчаса обсуждали женитьбу никому не известного графа Монпасье. -А вы слышали, говорят, что скоро проснется Везувий… И следующие полчаса все переживали по поводу ужасной судьбы бедных неаполитанских синьоров и их великолепных дворцов. Создавалось впечатление, что миссис Брайтон, несмотря на то, что жила в богом забытом Порт-Рояле, знала обо всем, происходящем в Европе, лучше жителей Лондона и Парижа. Элизабет, сидящая рядом с хозяйкой дома, веселилась от души от этой глупой болтовни и необходимости показывать себя такими умными, образованными и воспитанными людьми высшего света. Она как бы со стороны смотрела на всех приглашенных и ей было отчасти жалко их, что они никогда не пробовали и никогда не попробуют настоящей реальной жизни, живя всю жизнь в придуманном им мире и пытаясь изобразить из себя то, чем они на самом деле не являются. Она встретилась взглядом с Уиллом и с радостью поняла, что он думает также как и она. -А это правда, господин губернатор, - начала опять миссис Брайтон, - что скоро в Порт-Роял приедет сам барон Штольс на десяти военных кораблях? -Насчет десяти кораблей не знаю. Я думаю, что на пяти, не больше, - ответил мистер Свон, - Но барон правда собирается приехать. А вы откуда это знаете? Миссис Брайтон многозначительно улыбнулась, а затем велела подать десерт. Элизабет, молчавшая почти весь вечер, решила похвалить кухню Брайтонов. Не из лести, а искренне, потому что было действительно очень вкусно. -О, дорогая! - наклонилась к ней хозяйка дома, - Я год назад заказала себе повара из Лондона, который служил при дворе. И он отобрал мне лучших кухарок, которые есть в Порт-Рояле. Он нанимал на неделю местных женщин, и, если ему не нравилось как они готовили, он их увольнял. Таким образом он выбрал самых лучших. «Оригинальный способ… Мне бы такое в голову не пришло - увольнять людей через неделю» - не успела подумать Элизабет как вдруг у нее перехватило дыхание. В залу вошли двое мужчин и молодая женщина, несущие подносы с десертом и с фруктами. «Та самая Мэрилен!» -Это ваша кухарка или просто служанка? - спросила она почти шепотом у Миссис Брайтон. -Это одна из лучших кухарок Порт-Рояла, о которых я тебе говорила, - важно ответила та. Элизабет сама не знала что на нее нашло и с какой целью она спросила: -А не могла бы ты мне одолжить ее на пару недель, может она научит моего повара готовить немного повкуснее? Уилл удивленно уставился на свою жену. Он никогда не слышал, чтобы она жаловалась на своего повара, наоборот, она его часто хвалила. -Элизабет, дорогая, чего не сделаешь ради подруги, - жеманно заговорила Миссис Брайтон, - Я тебе ее не просто одолжу, ты можешь взять ее насовсем. *** Прошла неделя с того ужина у Брайтонов. Новая кухарка в доме Тернеров освоилась быстро, сразу же найдя общий язык с поваром и со своей новой госпожой. Елизабет частенько в первые дни заходила на кухню, проверяя как идут дела, и, когда обменивалась взглядом с Мэрилен, ей казалось, что между ними установилось какое-то молчаливое согласие, как будто у них была одна общая тайна на двоих. Она не могла объяснить себе почему у нее было такое ощущение, но, глядя на Мэрилен, которая была на десять лет старше ее, ей казалось, что эта молодая женщина знает ее больше, чем ее служанка, с которой она выросла, больше чем ее собственный муж. Спускаясь в этот день к причалу, Элизабет увидела знакомых ребятишек - детей своих слуг - и, заметив среди них маленького Джека, ощутила странное чувство, которое не сразу могла себе объяснить. Нет, это была не ревность к Мэрилен, это было что-то другое, что-то похожее на зависть. «Чему уж тут завидовать? - подумала она, - Джек наверняка и не подозревает, что у него в Порт-Рояле сын растет, - но потом возразила сама себе, - Зато она с ним не во сне целовалась, в отличие от некоторых… и не только целовалась, - и завистливо вздохнула, но тут же отругала себя, - Миссис Тернер, что за мысли вам в голову лезут?!» И стараясь не думать о Джеке, посмотрела на мальчишек, стоящих в воде по колено. Они явно что-то рассматривали, поскольку сгрудились кучкой, и были отчетливо слышны их восторженные возгласы. Сын Мэрилен, заметив ее, сразу же выскочил на берег и подбежал к ней. -Здравствуй, Джек, - улыбнулась она мальчику. -Здравствуйте, миссис Элизабет, - весело ответил он, - пойдемте, я вам что-то покажу. Элизабет последовала за ним, а когда спустилась на пляж, остальные ребятишки, увидев ее, закричали в один голос. -Миссис Элизабет, смотрите какой он красивый! - дети расступились и она увидела маленький игрушечный кораблик, плавно покачивающийся на воде. Мальчик, который был сыном ее мажордома, поднял кораблик и, подойдя к ней, похвастался: -Мне его папа подарил! Элизабет взяла кораблик в руки, удивляясь насколько он походил на настоящий. Он был сделан из дерева, но не выточен целым куском из полешки, а был склеен из тонюсеньких досочек, шириной не больше сантиметра, так напоминающих настоящую обшивку корабля. Он был очень легким и явно пустым внутри. А все детали, начиная от мачт, штурвала и даже перил на трапе были сделаны с такой миниатюрной точностью, что можно было без сомнения сказать, что эта игрушка была точной копией настоящего корабля. Крой парусов, сшитых скорее всего изо льна, и неимоверное количество ниточек-снастей, сделанных из обычных швейных ниток, настолько четко соответствовали настоящим парусам и настоящим снастям, что казалось можно было потянуть за ниточки и паруса будут опускаться и подниматься. Но Элизабет побоялась их трогать, ведь они казались такими хрупкими. -Ничего похожего я в жизни не видела!- проговорила она с восхищением. -Эти кораблики продают здесь, в лавке одного старика, - бодро сказал маленький Джек. Элизабет взглянула на него и ей показалось, что он смотрит на нее очень уж хитрым взглядом, как будто у него было что-то на уме. -Какого старика? -Он недавно приехал откуда-то. Он только неделю назад свою лавку открыл. Там у него тьма таких кораблей и все разные! - наперебой говорили ребятишки. Элизабет загорелась желанием посмотреть на эту лавку и Джек, увидев ее энтузиазм, буквально схватил ее за руку: -Пойдемте, мы вас отведем туда! Пройдя по пустынным улочкам, они подошли к невзрачному дому. Джек уверенно толкнул дверь, и мальчишки гурьбой забежали внутрь. -Вы не бойтесь, - улыбнулся он, протягивая руку Элизабет и как будто приглашая ее к себе домой, - заходите. Она вошла в небольшое полутемное помещение, стены которого были с пола до потолка закрыты полками, уставленными игрушечными корабликами, и восхищенно стала разглядывать их, не заметив хозяина лавки, пожилого старичка, который, кашлянув, неуверенным голосом сказал: -Добрый день, мадам. Элизабет вскрикнула, насмешив этим ребятишек. -Извините, я так напугалась, - стала оправдываться она, и протянула руку старичку, - меня зовут миссис Тернер. Тот, не зная что делать с рукой такой светской дамы, то ли целовать ее, то ли просто пожать, решил выбрать второе. -Меня зовут мистер Вайт, но все меня зовут просто Вайт. -Это вы делаете все эти корабли? -Я, - скромно ответил старичок. -Они просто потрясающие! - с совершенно искренним восторгом проговорила Элизабет, - Можно я посмотрю? -Конечно. Элизабет подошла к полкам и стала разглядывать миниатюрные кораблики, обращая внимание на каждую мелочь. Особенно ей нравились малюсенькие шлюпки и совсем крохотные, размером с ноготь, бочонки, стоящие на палубе. -Там даже весла есть! - восхищалась она совсем как маленькая девочка. -Каждый кораблик соответствует реальному кораблю. Я ничего не придумал. Я просто скопировал. Этот точные копии реально существующих парусников. -Это всё - реальные корабли?! - удивилась Элизабет. -Да… вот видите, это к примеру "Разящий", который у вас тут на причале стоит. -Поразительно! Точь-в-точь одинаковый! -И каждый корабль я делаю только в единственном экземпляре, никогда не повторяю второй раз. -И даже когда продадите этот единственный экземпляр? -И даже когда продам. -А вы сами - моряк? - спросила она. Ей захотелось полюбопытствовать. Старичок в ответ рассмеялся: -Какой же из меня моряк? Мне уже восьмой десяток пошел. -Но вы им были. -Был. Давно. -А как вы вы строите точные копии кораблей? Вам же никто не даст чертежи. Вы сами на них плавали? -Раньше плавал, но не моряком, а пассажиром. Плавать моряком на всех этих кораблях - жизни бы не хватило. -Вы сами плавали на всех этих кораблях? -Мне достаточно несколько дней, чтобы побыть на палубе одного из них, сделать пару рисунков… Вы же понимаете, это же игрушечные копии, в них нет миллиметровой точности, для которой понадобились бы чертежи, которых, как вы абсолютно верно сказали, мне никто не даст. -Поразительно! - повторила Элизабет. -Вам нравятся корабли, как я вижу… необычное увлечение для женщины, - улыбнулся старичок. -Мой муж - офицер, он часто плавает… Да и мне доводилось… - и оглядывая полки, она задумчиво сказала, - Я бы тоже купила бы себе один корабль. «Только навряд ли он у него будет… А если и будет как я объясню Уиллу свою покупку… Да что я зря переживаю? Все равно у этого старичка не может быть «Черной Жемчужины», - подумала она и посмотрела на детей, которые разбрелись по всему помещению. Только маленький Джек почему-то стоял рядом с Элизабет и смотрел на нее, а не на игрушки. -Мальчики! - позвала она всех остальных, и, когда они подошли к ней, сказала - Можете выбрать себе каждый по кораблику, пусть это будет моим подарком. Ребятишки радостно закричали и снова рассыпались по всей лавке. -Миссис Элизабет, - потянул ее за подол Джек, - я уже выбрал, пойдемте я вам покажу. -Как? Уже выбрал? - удивилась она. -Да он уже неделю назад выбрал, - улыбнулся старичок, - каждый день сюда приходит, глаз оторвать от нее не может. Мальчик потянул за руку удивленную Элизабет в самый давний угол помещения. -Вон она! - указал он на высокую полку. «И как он там что-то мог разглядеть?» - Элизабет смотрела на множество корабликов, составленные чуть ли не один на другой. -Который из них? -Ну Вы разве не видите? И тут Элизабет увидела… позади других, у самой стенки. Она была со светлой обшивкой как и все остальные кораблики, с белыми парусами, но это была она - «Черная Жемчужина»! Элизабет потянулась на цыпочках, аккуратно ее достала и передала маленькому Джеку, который трепетно взял кораблик в руки и стал восхищенно его разглядывать. -Ты ее хотел? Он не ответил, а только кивнул. -Миссис Элизабет, - почему-то шепотом сказал он, - У Вас ведь найдется черная ткань? Элизабет внимательно посмотрела на него. «Это не может быть совпадением! Что там сказал старичок? Что он уже неделю как ходит сюда и не может наглядеться на нее? Он знает этот корабль! И очень хорошо знает. Значит он знает, кто его отец». -Конечно найдется, Джек, - так же шепотом ответила ему Элизабет, - и краску черную мы тоже найдем. Мальчик расцвел в улыбке. -Мистер Вайт, - пошла к нему Элизабет, ведя маленького Джека за собой, - Вы сказали, что - это точные копии реальных кораблей? Старичок посмотрел на игрушку в руках мальчика и, слегка улыбнувшись, сказал: -Иногда я могу и ошибиться, допустить маленькие неточности… - и он многозначительно посмотрел на нее, - Вы же понимаете, миссис Тернер… Но это совсем незначительные неточности. Их можно легко исправить… Темная краска всегда хорошо ложится на светлую. Элизабет ничего не ответила, а только подумала. «Если он знает так хорошо «Черную Жемчужину», то знакОм и с капитаном, и не может не понимать, кто этот мальчик». Она заплатила за все игрушки, и уже почти вышла на улицу, как вдруг старичок спросил ее: -Вы же хотели и для себя лично тоже купить один кораблик. -Хотела… Только вы сказали, что делаете их в единственном экземпляре. «Пусть думает, что хочет» - подумала она и на прощание сказала: -До свидания, мистер Вайт. -До свидания, миссис Тернер. *** Мальчишки, как только вышли из лавки, тут же бросились наперегонки к морю, забыв даже поблагодарить Элизабет, ведь им не терпелось попробовать на воде свои корабли. Только Джек не убежал вместе с другими, а стоял, не двигаясь, и не мог наглядеться на свою «Жемчужину». -Ты не пойдешь спускать ее на воду? -Сначала надо ее закончить, - совершенно серьезно ответил он. Элизабет улыбнулась, и они пошли вдоль улицы. -Откуда ты знаешь «Черную Жемчужину»? -Я ее видел, - спокойно ответил мальчик. -Когда? -Когда… капитан Джек… уплыл на ней… в тот день, когда его хотели повесить. От Элизабет не скрылось, что мальчик с некоторым волнением произнес имя пирата. -И почему ты захотел именно «Черную Жемчужину»? - спросила она. Мальчик остановился и удивленно уставился на нее, а потом восторженно воскликнул: -Миссис Элизабет, так ведь это же корабль самого Джека Воробья! -И что с того? - намеренно равнодушно спросила она. -Да он же, он… - мальчик не находил слов задыхаясь от восторга, - Он же - капитан Джек Воробей! Она невольно улыбнулась от такого заявления и подумала, - «Он не знает, что Джек - его отец… И несмотря на это чуть ли не боготворит его… Забавно». После обеда, как только Уилл ушел на службу, они сели за столом в беседке в саду, и Элизабет аккуратно тоненькой кисточкой стала расскашивать в черный цвет паруса кораблика, поскольку, несмотря на то, что она нашла черную ткань, она поняла, что для того, чтобы снять белые паруса, ей придется отвязать все ниточки-снасти, а потом без помощи старичка Вайта ей не удастся привязать их заново. Мальчик завороженно смотрел как паруса, пропитываясь жидкой краской, становятся иссиня-черными, а потом тихонько сказал: -Миссис Элизабет, а вы же плавали с капитаном Джеком… -Откуда ты знаешь? - удивленно спросила она. -Это же все знают… ну, что вас украли тогда… и что мистер Тернер и Джек Воробей спасли вас. «Вот что значит жить на маленьком острове» - улыбнулась Элизабет - «Все всё про всех знают». -Расскажите мне про Джека Воробья… - тихо попросил мальчик. До самых сумерек они сидели в беседке. Маленький Джек, облокотившись на стол, слушал как Элизабет рассказывала ему о своих приключениях и, не отрываясь, смотрел как его игрушечный кораблик постепенно становился все больше и больше похожим на настоящую «Черную Жемчужину». С того дня Элизабет и маленький Джек очень сдружились. Она часто ходила на причал с ребятишками и смотрела как они играют с корабликами. Частенько когда она сидела в беседке с книжкой, сын Мэрилен приходил к ней и, садясь рядом, просил ее рассказать что-нибудь про корабли и про капитана Джека. Ему нравилось проводить время с миссис Элизабет, как называли ее все дети, потому что с ней единственной он мог поговорить про пиратов, потому что у него дома это была закрытая тема и только ей он мог поведать свои мечты стать пиратом. И к тому же его мама работала целыми днями, и он видел ее только поздним вечером или когда обедал и ужинал на кухне в доме семьи Тернеров. Он и до этого, когда она работала у Брайтонов, видел мало свою мать. И поскольку отца у него не было, а с бабушкой ему не нравилось, Элизабет можно сказать была единственным взрослым человеком, с которым он проводил столько времени и, не сказать, чтобы она ему заменяла мать, нет, в этом он себе признаться не мог, потому что очень любил свою маму, он предпочитал думать, что миссис Элизабет - его старшая сестра. И какая сестра! Она никогда его ни за что не ругала, как это делала постоянно бабушка, она тоже любила корабли и рассказывала такие невероятные и захватывающие истории про пиратов. Единственное, что смущало мальчика - это непонимание, почему такая богатая и красивая светская дама, на кухне которой работает его мать, не только без всякого презрения относится к детям прислуг как этого было у Брайтонов, мало того, она почему-то выделяет ЕГО из всех детей. Он не мог этого не заметить и прекрасно видел, что она с удовольствием проводит с ним время, с удовольствием рассказывает ему все, что бы он не попросил. И еще его смущало то, как иногда миссис Элизабет смотрела на него. Когда он слушал ее рассказы и вдруг невзначай бросал на нее взгляд, то замечал, что она смотрит на него как-то по особому, не как всегда, когда знает, что он ее видит. Или когда он играл с детьми на пляже в порту, а она сидела на скамейке неподалеку с книжкой, то стоило ему взглянуть на нее украдкой и он видел, что она смотрела на него, но, встретившись с ним взглядом, улыбалась и вновь принималась читать. Все это было для него странным, но спросить об этом он, понятное дело, не мог ни у мамы, ни у бабушки, ни тем более у самой миссис Элизабет. *** Уже почти месяц как Мэрилен работала в доме у Тернеров. Она и вправду вкусно готовила, но Уилла это не убедило. Он долго не мог понять причину, по которой Элизабет наняла эту молодую женщину, пока, однажды, зайдя на кухню не увидел такую сцену. За широким столом, за которым обычно готовили, сидели четверо мальчиков и одна девочка, уплетающие за обе щеки содержимое стоящих перед ними тарелок. Увидев удивленное лицо мистера Тернера, повар попытался объяснить, что миссис Тернер пригласила детей всех слуг приходить на обед в их дом на кухню. Уилл улыбнулся, сказав, что ничего не имеет против и собрался было уходить, но вдруг обратил внимание на черноглазого мальчика, который с любопытством смотрел на него. Сходство этого мальчугана с известным ему пиратом так поразило его, что он остолбенел! Сначала он вообще ничего не понял, и у него в голове проносился такой бред вроде того, что это тайный сын Джека и Элизабет, но потом сообразил, что Элизабет примерно на десять лет старше этого мальчика, следовательно не может быть его матерью. Мэрилен, стоящая тут же, увидела как Уилл уставился на ее сына и не удивилась. Все, кто знали Джека Воробья, реагировали с таким же ступором, увидев впервые ее сына. И Мэрилен прекрасно знала насколько хорошо Уилл знал Джека, знала историю их знакомства, да и потом, она своими глазами видела, как он помог ему избежать виселицы. Поначалу Мэрилен думала, что Элизабет ее наняла к себе именно потому, что знала, что ее сын - сын капитана Воробья. И она думала, что это из-за желания помочь сыну хорошего друга мужа, поскольку жалование ей назначили гораздо большее, чем у Брайтонов. Но вскоре с чисто женским чутьем поняла, что ошибалась. Конечно, причиной был маленький Джек. Элизабет проводила много времени с ним, не обращая никакого внимания на его сестру Энни, но не потому, что тот был сын хорошего друга Уилла, а потому что был сыном именно Джека Воробья. Мерилен как женщина сразу поняла в чем тут дело. Уилл, не сказав ни слова, быстро вышел из кухни и направился сразу же искать свою жену. Заметив ее в саду в беседке, он быстрым шагом зашагал к ней, решив наконец поставить все точки над «i», хотя и не особо представлял себе как он это сделает. -Элизабет! Увидев его встревоженное лицо и решительный взгляд, девушка поняла что что-то случилось. -Что случилось? - Спросила она именно то, что подумала. -Этот мальчик, чей он сын? -Какой мальчик? - спросила она просто, но сразу же поняла о ком идет речь. -Да он же как две капли воды похож на Джека! Неужели ты не заметила?! -Заметила, и что? -Как что? Чей он сын? -Ты же сам говоришь, что он похож на Джека, - Элизабет смотрела на Уилла спокойным взглядом. -Это понятно, а кто его мать?! - Уилл спрашивал так, как будто это был вопрос жизни и смерти. Элизабет улыбнулась. -Не я, это точно. -Ты издеваешься надо мной, - прошептал он, и Элизабет заметила, что у него дрожали руки. -Уилл, послушай, - стала она говорить примирительно, - я не понимаю, что ты от меня хочешь? -Кто его мать? -Мэрилен. -Зачем ты ее наняла? -Ты сам слышал, она вкусно готовит, - продолжала Элизабет невозмутимо. -А ее сын? -Что ее сын? Какое мне дело до ее сына? -Ты перед тем, как наняла ее, знала, что у нее есть сын от Джека? - Уилл так посмотрел на нее, что ей стало не по себе. -Послушай, Уилл, какое мне дело до Джека, его любовниц и его детей? - она не на шутку разозлилась. «Что он от меня хочет? Не изменяла же я ему с Джеком. Он так ведет себя, будто это у МЕНЯ от Джека ребенок!» Уилл промолчал, не зная, что ответить, а Элизабет, подсознательно поняв, что лучшая защита - это атака, спросила. -Уилл, ты ревнуешь меня к Джеку? - и улыбнувшись, проговорила - Клянусь, у меня нет от него детей! «Может она и права? Может я все преувеличиваю? Правда, в чем я ее обвиняю? В том, что она наняла кухарку, у которой есть сын от Джека?» -Элизабет, извини, я погорячился. Просто вид этого мальчика на нашей кухне так поразил меня. Элизабет улыбнулась в ответ. -И ты подумал, что это мой сын? -Честно говоря, да, - тоже улыбнулся Уилл. Мэрилен весь этот день работала молча и редко отвечала на шутливые реплики повара. Сегодняшняя встреча мистера Тернера с ее сыном окончательно показала ей, что так дальше продолжаться не может. Все эти годы она частенько видела в порту «Елену» - корабль капитана Энди, на котором плавал ее покойный муж. Вот и сегодня, возвращаясь с рынка она увидела знакомые мачты. «Мне нужно с ним поговорить!» И, отпросившись у повара, она быстрым шагом пошла на пристань, а, вернувшись через полчаса и найдя в беседке Элизабет и Уилла, она робко подошла к ним. -Мистер Тернер, прошу прощения, могу я спросить… -Конечно. -Мне нужно навестить одну мою дальнюю родственницу. Могу я уехать на неделю?… Может мне даже раньше удастся вернуться. -Конечно, Мэрилен. -Благодарю. Посмотрев на удаляющуюся кухарку, Элизабет и Уилл удивленно переглянулись. Вернувшись вечером домой, Мэрилен взяла маленький потрепанный саквояж и стала складывать туда вещи. -Куда это ты собралась на ночь глядя? - спросила ее мать. -На Тортугу. -На Тортугу?! - у женщины так вытянулось лицо, что Мэрилен стала горячо оправдываться. -Пришло время Джеку познакомиться со своим отцом! Все в Порт-Рояле знают кто его отец, кроме него самого. И я не хотела бы, чтобы кто-нибудь, а не я, рассказал ему об этом. -Ему наверняка уже рассказали, - усмехнулась женщина, кивая на стоящий на полке игрушечный кораблик, - А если ты не найдешь своего капитана на Тортуге? -Он не мой капитан! - резко ответила Мэрилен, потом смягчилась, - Я подожду его с неделю, если я его не увижу, значит не судьба, значит просто скажу Джеку кто его отец. -Ты могла бы и сейчас это сделать. Необязательно ездить за этим на Тортугу - проворчала женщина, но увидев решительное лицо своей дочери, вздохнула, - молчу, молчу… Делай как знаешь… Капитан Энди неохотно брал пассажиров на борт «Елены» и особенно это касалось жителей Порт-Рояла, поскольку он не хотел иметь лишних свидетелей его совместных сделок с пиратами. Но Мэрилен он согласился взять с собой, потому что хорошо ее знал, ведь ее покойный муж служил у него матросом. И к тому же его разбирало любопытство зачем ей понадобилось ехать на Тортугу. Но когда он встретил ее на палубе с сыном, то сразу понял в чем дело и, усмехнувшись про себя, попытался было шутливо возразить: -Про мальчика мы не договаривались. -Я заплачу. Посмотрев на мальчонку, у которого глаза сияли таким счастьем от предстоящей поездки на настоящем корабле, что он, не переставая, улыбался и, задрав голову, с восхищением смотрел на паруса и мачты, капитан рассмеялся. -Из тебя бы вышел отличный юнга. Я бы тебя взял к себе когда подрастешь, да боюсь ты моей «Елене» предпочтешь «Черную Жемчужину». И, заметив недовольный взгляд Мэрилен, дружелюбно сказал. -Денег за мальчишку не возьму… Мой помощник проводит вас в вашу каюту. *** Солнце еще не взошло, но в маленькой комнате уже можно было разглядеть стоявший у стены шкаф, на который вот уже с полчаса смотрел мальчик. Ему не спалось. Он осматривал комнату, ее серые стены и паутину по углам. Прошло уже четыре дня как они приплыли на этот странный остров, а он так и не понял зачем они здесь, почему его мама ходит такая хмурая, почему не отвечает на его расспросы и самое главное почему не выпускает на улицу. Из окна их комнатушки был виден только порт и маленький Джек целыми днями сидел у окна и смотрел на один единственный потрепанный бриг, медленно покачивающийся на волнах. «Странный порт» - думал он, продолжая смотреть на шкаф - «За четыре дня ни одного нового корабля не пришло. А у нас в Порт-Рояле почти каждый день новые корабли!… А тут только этот полугнилой бриг. Он наверное и стоит-то в порту постоянно, потому что гнилой. Он и сейчас там, наверное, стоит…» Мальчик осторожно, стараясь не разбудить свою маму, сполз на каменный пол и потихоньку подошел к высокому окну. Подтянувшись на цыпочках и вытянув шею, он чуть не вскрикнул. Рядом со старым бригом стояла «Черная Жемчужина»! -Настоящая! - восторженно прошептал он и, взглянув на спящую мать, затаив дыхание и боясь произвести малейший шум, быстро пересек комнату, отворил тяжелую дверь и сбежал вниз по лестнице. Он долго стоял на причале и восхищенными глазами смотрел на корабль своей мечты, - «Настоящий! Не игрушечный!». Кругом была полнейшая тишина, слышался лишь легкий плеск волн о деревянные помостки и казалось, что на корабле и в портовом городе вымерли все люди. Наконец мальчик глубоко вздохнул и, набравшись храбрости, поднялся по трапу, а, оказавшись на палубе, он осторожно притронулся к мачте, как бы проверяя, действительно ли это настоящий корабль или это всего лишь сон. Проведя детской ладошкой по отполированному ветрами и солью темному дереву, он почувствовал как слезинки восторга и счастья потекли по его щекам и, смутившись в том, что он расчувствовался как девчонка, быстро заморгал глазами, стараясь высушить слезы и придать своему лицу мужественный вид. Потом задрал вверх голову и, поражаясь высоте мачт, прошептал: -И как же это моряки не боятся залазить на такую высотень?! *** Джек Воробей открыл глаза и, прищуриваясь, оглядел каюту - «Должно быть еще не рассвело» и повернулся на другой бок в надежде поспать еще. «Дьявол! Как хочется пить!». Ощущение было такое, что язык присох к нёбу и Джек, повернувшись, посмотрел на стол в надежде увидеть на нем бутылку рома или хотя бы воды. Бутылка была, но лежала горизонтально, следовательно была пустой. -Зараза! - в сердцах воскликнул он и сел на кровати, стукнув каблуками об пол. -Ха! Я так и заснул в сапогах? … Да, старина Джек, ты становишься настоящим алкоголиком. Усмехнувшись сам над собой, он резко встал, но, тут же покачнулся и, взмахнув руками, чтобы не потерять равновесия, замер, так и стоя с приподнятыми вверх руками, пока каюта перестала плыть перед глазами и окружающие его предметы встали на свое место. -Славненько мы погуляли сегодняшней ночью, - улыбнулся он и, взяв со стола шляпу, натянул ее на голову по самые уши, как будто это могло помочь собрать мысли в кучу, и, подойдя к двери, занес уже было ладонь над ручкой, как вдруг замер как вкопанный. Через мутное стекло он увидел довольно странную картину. Обхватив мачту руками, прижавшись к ней щекой, с закрытыми глазами и еле заметой улыбкой на губах стоял мальчик лет девяти и не шевелился. Но больше всего поразило Джека то, что тот был до такой степени похож на него, что у него в голове пронеслись довольно невеселые мысли - «Я допился до чертиков! - но отметив, что у мальчика не было ни копыт ни хвоста подумал, - Значит - это не просто чертик… а я - в детстве… в виде чертика. Бред какой-то!» Мальчик открыл глаза, отошел от мачты и стал оглядываться по сторонам и, видимо, обратив внимание на штурвал, в один миг скрылся из поля зрения Джека. Над головой послышались быстрые детские шаги. «Нет, он - не чертик и не привидение. Они так не топают» - уверенно констатировал Джек и, набравшись храбрости, вышел на палубу. А когда он, повернувшись, взглянул на капитанский мостик и увидел как мальчишка, крепко сжимая в своих детских ладошках штурвал, высоко подняв подбородок, широко расставив ноги, с сияющими от счастья глазами и блаженной улыбкой до ушей смотрел на горизонт, то Джек не выдержал и рассмеялся, - «Сомнений быть не может: это я - в детстве!» Услышав его смех, мальчик вздрогнул и увидел капитана. Выражение неописуемого счастья на его лице сменилось испугом, переходящим в замешательство. «Ну раз он так напугался, то мне нечего бояться» - успокоившись, подумал Джек и в одну секунду взбежал на капитанский мостик. -Ну что, дружище, нравится тебе моя «Жемчужина»? - спросил он, медленно приближаясь к нему раскачивающей походкой, а увидев, что у того перехватило дыхание, печально усмехнулся, - «Наверное, ему невесело встретиться с самим собой лет так через тридцать». -Ты… ты… - Джек Воробей?! - прошептал мальчик. -Капитан Джек Воробей, - со вздохом ответил он, - А тебя как зовут? -Джее… Джек. -Ну в этом можно было не сомневаться! Мальчишка смотрел на него так подобострастно, что Джеку даже неудобно как-то стало и захотелось вернуть пацана в чувства. Он занес руку, чтобы похлопать того дружески по плечу, но рука так и повисла в возухе. Нет, прикоснуться к самому себе, да еще в «уменьшенном» виде у него не хватило духу. -Ну так тебе нравится моя «Жемчужина»? - повторил он. -Очень! В сто раз лучше моей! -Твоей? У тебя тоже есть «Черная Жемчужина»? -Да! Только она вот такая, - и мальчик показал ручонками размер своего игрушечного кораблика. «Ну, да. И она — тоже в уменьшенном виде» - усмехнулся про себя Джек, но тут его осенило - «У меня в детстве не было «Черной Жемчужины»!» -Мне ее подарила миссис Элизабет. Только сначала у нее были белые паруса. Но мы их покрасили, и они стали черными! - мальчик уже пришел в себя и теперь с азартом рассказывал про свою обожаемую игрушку. Заметив, к тому же, что этот знаменитый капитан его внимательно слушает, он заговорил без остановки, - Мы ее всю покрасили в черный цвет и теперь с черными парусами она совсем как настоящая! Даже миссис Элизабет говорит, что она - как настоящая… -Миссис Элизабет? - перебил его Джек. В этот момент солнце выглянуло из-за горизонта и, отражаясь миллионами бликов на морской глади, ослепило мальчика. Он сощурился, а потом аж подскочил. -Мне надо скорей домой! Если мама узнает, что я сбежал… - и он кинулся вперед, но Джек преградил ему путь, поймав его в охапку. Фраза «миссис Элизабет» не выходила у него из головы. «Дело тут нечисто. Причем тут Элизабет? И откуда взялась мама?» Он дружески обнял мальчика, боязнь прикасаться к нему уже прошла, и повел его вниз по трапу. -К черту маму, насчет этого ты не переживай. Я тут подумал… ты наверняка еще не завтракал, а я как раз собирался спуститься в камбуз. Там меня ждет очень вкусный и очень сладкий пирог, который я один съесть ну просто не в состоянии. Смекаешь? Мальчик и не заметил, как очутился в камбузе. Джек усадил его на лавку у стола и продолжал: -А еще у меня есть такой напиток, называется какао. Может, ты и слышал? -Слышал, но не пробовал, - ответил тот и как завороженный стал наблюдать как капитан кинул две полешки в печку, зажег огонь, поставил сверху котелок, налил в него воды и, медленно помешивая деревянной ложкой, всыпал в него коричневый порошок из мешочка. Маленькому Джеку эта процедура показалось приготовлением волшебного снадобья какой-нибудь ведьмы. -Этот напиток пили только боги у мексиканских племен и если кто-то из простых смертных осмеливался его попробовать… - Джек улыбнулся, поднес ложку ко рту и попробовал на вкус, а потом заговорил, выдумывая на ходу всякую чушь. Он и правда как ведьма колдовал над котелком, помешивая ложкой, сдувая пенки и искоса поглядывая на мальчика. А когда какао был готов, то снял с гвоздя две деревянные кружки, налил в одну из них дымящееся коричневое варево с непередаваемым ароматным запахом и поставил ее на стол. -Подожди, а то обожжёшься! - предупредил он, наливая ром в свою кружку, а затем повернулся, открыл какой-то шкафчик в стене, достал с полочки тарелку с начатым пирогом, торжественно поставил ее перед мальчиком и сел напротив. -А теперь выпьем за нашу встречу! - и он поднял вверх кружку. Маленький Джек с восхищением поднял свою и они чокнулись. «Совсем как взрослые! -подумал он с восторгом. Он не раз видел как в кабаках чокаются взрослые мужчины, - Но что бы так, самому! Да еще с самим капитаном Джеком Воробьем!» С тех пор как он его увидел в Порт-Рояле, высоко стоящего на эшафоте, выделяющего сияющим силуэтом на фоне солнца, этот легендарный пират показался ему каким-то языческим божеством. Он с самого рождения слышал легенды из его жизни, с самого раннего детства, как и все мальчишки Порт-Рояла, мечтал стать пиратом и походить на самого храброго, самого хитрого и самого отчаянного из них - капитана Джека Воробья. И когда он своими глазами увидел как тот, каким-то чудом ускользнув из-под виселицы и бросившись с высоченной скалы, уплыл на самом красивом в мире корабле с черными парусами, причастие Джека Воробья к божествам только укрепилось в его сознании. И вот сейчас он, простой мальчишка из Порт-Рояла сидит в кубрике этой самой «Черной Жемчужини» и пьет, пусть не ром, а какао, и чокается на равных с самым знаменитым пиратом! Об этом он и мечтать не мог! «Мне никто не поверит, если я расскажу!» - с восторгом подумал он. -Так как там насчет миссис Элизабет? - вернул его с небес на землю Джек. -Миссис Элизабет? - не сразу понял мальчик вопроса. -Ты сказал, что миссис Элизабет подарила тебе «Черную Жемчужину». Эта миссис Элизабет - твоя тетя? -Нееет, - рассмеялся тот, - она наша хозяйка, - и восхищенно воскликнул, - Хотел бы я чтобы у меня была такая тетя! -Правда? Почему? -Ну, она такая смешливая… такая умная! Такая храбрая! Такая красивая! Джек замер, слушая его восторженные комплименты, относящиеся к загадочной миссис Элизабет. Мальчишка же, откусив большой кусок пирога, продолжал говорить с набитым ртом: -Она хохет хтать пахаткой. -Хочет стать пахатхой? -Неа, пихатхой. -Пираткой? -Ага. Тут Джека в очередной раз за это утро осенило. Да так осенило, что хмель в один миг выветрился у него из головы. -Как зовут твою маму? -Мэрилен. -Мэрилен?! Вы случайно не в Порт-Рояле живете? -Да, я там родился. «Это было примерно десять лет назад… Порт Роял… красотка Мэрилен». Он не помнил точно ее лица, но помнил, что она была красоткой. «И это ее письма я нашел в шкафу!». Джек внимательно посмотрел на пьющего какао мальчишку, «Это мой сын!» -Тысяча чертей! - выругался он вслух. -Ага, вот и я про тоже. Я тоже говорю, что пираток не существует. А вот Энни мечтает стать невестой капитана пиратского корабля. А я говорю, что у пиратов не бывает невест. А вот миссис Элизабет говорит, что бывают. Это правда? -Что правда? - Джек его не особо слушал, мысли вихрем кружились у него в голове. -Правда, что пираток не существует, что у пиратов не бывает невест и что вообще женщин не берут на корабль? -У этой миссис Элизабет есть фамилия? -Миссис Тернер, - мальчик немного обиделся, заметив, что капитан его не слушает. -И что за «Черную Жемчужину» она тебе подарила? -Игрушечную… Но она совсем как настоящая! Она ничем не отличается от твоей! Джек удивленно улыбнулся, - «А разве для детей стали делать игрушечные пиратские корабли в виде моей «Жемчужины» ?» и спросил вслух: -Где же она ее взяла? -Купила в лавке. *** «Этот мальчуган, похожий как две капли воды на меня так, что только осел не догадается, что он - мой сын» - думал он, уже забыв, что сам не сразу догадался - «этот мальчишка, которого к тому же зовут Джек, живет в доме Элизабет и она дарит ему игрушечный кораблик, да не какой-нибудь, а «Черную Жемчужину»!» -Ты живешь в ее доме? -Нет, моя мама работает у них на кухне, и миссис Элизабет зовет нас каждый день с Энни на обед и на ужин. «С чего бы такая щедрость?» - усмехнулся Джек - «Энни?!» -Кто такая Энни? -Моя сестра. «Она тоже на меня похожа?!… Хотя нет, не должно быть у Мэрилен двое детей от меня, я виделся-то с ней кажется всего пару раз… Хотя кто знает, всех их не упомнишь, столько лет прошло.» -Сколько лет твоей сестре? -Двенадцать. Джек пытался вспомнить где он был двенадцать-тринадцать лет назад и виделся ли он тогда с Мэрилен, но тщетно. «Да черт с ней, с Энни». Мысль о том, что Элизабет подарила его сыну игрушечную «Черную Жемчужину» не давала ему покоя. -И вы с миссис Элизабет, я полагаю, большие друзья? - спросил он. -О да! Конечно! - загордился мальчик и не упустил случая похвастаться, - Мы даже обменялись с ней тайнами! -Какими тайнами?! - глаза у Джека округлились от любопытства. Но мальчик прикусил язык. -Я не могу сказать, это - секрет. Любопытство Джека разгоралось как костер, и он решил во чтобы то ни стало разговорить мальчишку. -Что за важные секреты могут быть у вас? - принужденно рассмеялся он и, увидев как тот надулся от обиды, понял, что попал в точку. -Очень даже важные! Самые заветные! - обиженно возразил мальчик. -И какие? -Я не могу сказать. Она мне рассказала свою тайну, я ей - свою. Только так можно делится секретом. -Ну а если я тебе расскажу мою тайну, то тогда ты мне расскажешь? - Джек хитро сощурился и улыбнулся. У мальчика глаза загорелись от желания узнать тайну самого Джека Воробья! -Договорились! - тут же согласился он и, встав коленками на лавку, облокотился о стол, приблизив свое лицо к капитану, и загадочно прошептал, - Только надо чтобы тайна была самым заветным желанием, самой сокровенной мечтой!… О которой ты никому никогда не рассказывал. Джек и ухом не повел и так же шепотом ответил: -Хорошо, я тебе поведаю мой секрет. Сегодня утром мы выйдем в море в поисках затерянного острова, на котором хранятся несметные сокровища. Правду говорят, что дети намного чувствительнее взрослых. Как бы Джек таинственно не говорил, мальчик почувствовал, что тот неискреннен, и, вздохнув, разочарованно пробормотал: -Это не то… я же сказал, что тайна должна быть самой заветной, и что о ней никто не должен знать… А твои матросы будут знать куда вы плывете. Это - не тайна. -Ладно, - Джек вдруг стал серьезным и, поддавшись вперед и наклонившись над столом, оказался лицом к лицу со своим сыном. Их черные глаза встретились на расстоянии ладони. Джек внимательно глядел в его глаза, как бы пытаясь заглянуть ему в душу. Тот не отвел взгляда, а также серьезно смотрел на капитана. Джек прошептал на одном дыхании: -Мне нужна одна женщина… Я люблю ее… Тут же он заметил сморщенное лицо мальчика, который резко отпрянул и бухнулся на лавку. «Реакция на перегар» - язвительная усмешка промелькнула на лице Джека. Усмешка над самим собой. Горькая обида на то, что он так легко поддался этому чертенку и раскрыл перед ним свою душу, горькая обида неизвестно на кого, скорее на весь мир, сдавила грудь. Он тоже бухнулся на лавку и хлебнул ром из кружки, осушив ее до дна. Мальчик, казалось, не обратил внимание на его состояние. Он начал шепотом. -Я… я мечтаю… я мечтаю стать пиратом, - он стыдливо смотрел под стол, потом поднял голову и, решительным взглядом посмотрев на капитана, убежденно воскликнул, - Я хочу плавать только с тобой и только на «Черной Жемчужине»! Это признание сразу же подняло настроение Джека. «И кто им с детства вбивает в голову, что пиратская жизнь - это сплошная романтика?» - усмехнулся он, но энтузиазм его сына забавлял его и он спросил с улыбкой: -Ты хочешь стать пиратом? -Очень! -А почему ты хочешь плавать только со мной и только на «Черной Жемчужине»? - полюбопытствовал Джек. -Ну как же?! - удивился мальчик. Мечта плавать с самим Джеком Воробьем казалась ему такой естественной. Зачем было спрашивать такие простые вещи? Но когда ему надо было объяснить на словах свою мечту он замялся. -Потому что… потому что ты - капитан Джек Воробей! - одновременно восхищенно и смущенно сказал он. Джек рассмеялся, но, заметив, что мальчик немного обиделся, постарался его утешить. -Сколько тебе лет? -Девять. -Когда тебе будет лет так двенадцать-тринадцать, я возьму тебя юнгой на «Жемчужину». -Правда?! -Обещаю, - ответил Джек. «А почему бы и нет? Если он и вправду мой сын и если пошел в меня не только лицом, то из него выйдет хороший юнга… Хотя надо было бы сначала поговорить с его матерью, - он посмотрел на своего сына, так восторженно уставившегося на него и улыбнулся, - Навряд ли он будет спрашивать разрешения у своей матери чтобы плавать на «Жемчужине». Я бы на его месте не спросил бы… И раз он мне рассказал свою мечту как секрет, значит Мэрилен ничего не знает об этом, значит он не хочет ей об этом говорить… Кстати, насчет секретов!» -А у миссис Элизабет что за важный секрет такой был? -Я же сказал, что не могу рассказать, - как бы извиняясь, проговорил мальчик. -Как?! - удивился Джек, не веря своим ушам, - Ты же сказал, что мне расскажешь, если я тебе свой секрет расскажу. -Ну да, я тебе в обмен и рассказал свой секрет. А секрет миссис Элизабет она рассказала мне в обмен на мой секрет, значит я не могу тебе его рассказать. *** «Вот прохвост! Он меня обдурил!» - усмехнулся Джек, но злиться на него он не мог. Этот хитрый чертенок нравился ему все больше и больше, и он с восхищением подумал, - «Он весь в меня!» и даже почувствовал гордость, отцовскую гордость, гордость за такого сына, который спит и видит чтобы стать пиратом и плавать вместе с ним. «Просто потому что я - капитан Джек Воробей, или он знает, что я его отец?». Ему стало любопытно, но не спрашивать же сразу в лоб и тогда он начал издалека. -У тебя значит есть сестра? -Ага. -И вы живете втроем? -Нет, вчетвером. «Значит у этой Мэрилен есть муж» - подумал Джек - «Который, если не совсем дурак, то видит, что его сын на него не похож.» -А кто твой отец? -Он был моряком. -Пиратом? - улыбнулся Джек. «Может быть мы даже старые знакомые?» -Нет, он плавал как моряк на «Елене» с капитаном Энди. «Значит неофициальный пират… Стоп, а почему плавал?» -А сейчас уже не плавает? -Нет, он умер, - мальчик ответил с таким спокойствием, что Джек удивился и спросил: -Давно? -За год до того как я родился. «Ну тогда понятно, и наверняка его сестра в таком случае - не моя дочь» - подумал Джек и в этот момент услышал снаружи веселые голоса Гиббса и матросов. «Вернулись… Кстати, нам же отплывать скоро.» - и, вставая из-за стола, он пригласил сына за собой, а поднявшись на палубу, увидел стоящих у трапа Гиббса, Мартина и двоих близнецов, которые о чем-то спорили. Все четверо были навеселе, а к причалу подходили оставшиеся пираты, изрядно покачивающиеся на ходу, одного из них чуть ли не несли. «Ну Гиббс, молодец, всех собрал!» - подумал Джек и встретился взглядом со своим старшим помощником, который, увидев мальчика, удивленно на него уставился. Джек, заметив это, улыбнулся, и положив руку на плечо сына повел его к носу корабля. «На чем мы там остановились?» - задумался он - «Ах, да…» и спросил: -А почему ты сказал, что вы вчетвером живете? -С нами живет бабушка. «К черту бабушку… чтобы у него еще выпытать про Элизабет?… Кстати насчет детей…» -У миссис Элизабет есть дети? -Неа, - безразлично ответил мальчик. Расспросы капитана Воробья про Порт-Роял ему уже надоели, ему хотелось расспросить его самого про пиратскую жизнь, про его приключения, но он не осмеливался, а разглядывал корабль, снасти, мачты, паруса, сравнивая его со своим - игрушечным и с удовлетворением отмечал, что тот старичок, который смастерил его маленькую «Жемчужину», очень хорошо постарался и сделал почти точную копию реального корабля. -А на твоей «Жемчужине» тоже тридцать две пушки? - спросил он. -Что значит «тоже»? -На моей - тридцать две! - гордо ответил мальчик, рассмешив этим Джека. Потом он взглянул на паруса: -Только у меня бизань немного не такая. Он у меня более наклонно поставлена. Джек удивленно на него взглянул: -Ты знаешь как называются паруса? -А как же! - обиженно ответил мальчик и стал перечислять все паруса, указывая на них пальцем, а, увидев как капитан смотрит на него не то с восхищением не то с удивлением, он загордился и стал рассказывать как ими управлять, при каком ветре какие паруса ставить, какие снасти для чего нужны и тому подобное. Джек и вправду слушал его, открыв рот, а потом спросил: -Ты уже плавал на корабле? -Нет, - вздохнул мальчик, - только на «Елене» от Порт-Рояла до этого порта. -И откуда же тогда ты все это знаешь? «Может в Порт-Рояле школу морскую какую-нибудь открыли?» - смеясь подумал он, но ответ его сына был таким неожиданным, что Джек не сразу его понял. -Меня всему этому миссис Элизабет научила. -Кто? -Миссис Элизабет… Она мне всё про корабли рассказывает. -Тебя всему этому научила миссис Элизабет?! А она-то где этому научилась? - Джек усмехнулся так, что мальчик обиделся и стал отчаянно защищать свою любимицу. -Она все знает! Она очень умная… она… она… - он не знал какое слово подобрать, потом просто воскликнул, - Да ты ее просто не знаешь! Джек вскинул бровь и как-то загадочно улыбнулся. А мальчик от этого еще больше разгорячился: -Она тоже немного плавала, но она всё-всё знает про корабли! Она... Она с детства мечтает стать пираткой и уплыть на «Черной Жемчужине»! Тут он так испугался, что покраснел и невольным жестом прикрыл рот ладошкой. А Джек так удивился, что у него невольно открылся рот, но, придя в себя, он понял: -Это и есть секрет миссис Элизабет, который ты мне не хотел рассказывать? Тот не отвечал, а, поджав губы, виновато на него посмотрел. -Хорош же ты хранить чужие тайны… Ты и мою тайну будешь рассказывать всем подряд? - Джек посмотрел на него довольно строгим взглядом. -Нет! Никому не скажу! - пытался восстановить свою репутацию мальчик. -Да ты ее, наверное, уже и забыл, - улыбнулся Джек. -Нет, не забыл, - убежденно ответил мальчишка, - но клянусь! Честное слово! Никому не скажу! -И даже миссис Элизабет? -И даже ей не скажу! Даже не скажу, что я вообще что-то знаю и что мы с тобой обменялись секретами! -Так-то лучше, - немного успокоился Джек, а потом улыбнулся, - Миссис Элизабет мечтает стать пираткой и уплыть на «Черной Жемчужине»? И видя, что его сынок не собирается ему отвечать, стал уговаривать: -Ну, поскольку ты мне уже всё сказал, так тебе нечего теперь скрывать. Мальчик кивнул вместо ответа. -И куда же она мечтает на ней уплыть? -Не знаю, просто уплыть из Порт-Рояла. Эта новость так поразила Джека, что он и не знал, что и думать. Он просто почувствовал какое-то сладкое и очень приятное жжение в груди, ощущение, которое он до этого еще никогда не испытывал, может потому что никто ему никогда не говорил, что Элизабет мечтает уплыть из Порт-Рояла, а соответственно от мужа и именно на его - Джека - корабле, а соответственно вместе с ним! «Неужели этот евнух ей так быстро надоел?» -Давно она об этом мечтает? - улыбаясь счастливой улыбкой, спросил он мальчика. -Я же сказал - с детства. -Как с детства? - удивился Джек, а потом вслух высказал свою мысль, - Она же меня не с детства знает. -Тебя - нет, а вот «Черную Жемчужину» она еще в детстве видела, и с тех пор о ней и мечтает. Джек так захохотал, что на него уставились все его матросы. «Вот ты и обломился, старина Джек! - смеялся он над самим собой, - А ты думал, что она о тебе мечтает? А ей твой корабль приглянулся… Что он там говорил - мечтает с детства стать пираткой? … И украсть «Черную Жемчужину»… Это она с Барбоссы пример взяла?». Все это казалось ему таким странным и неправдоподобным, хотя… -Ты говоришь, что она тебя научила всему тому, что ты мне тут про паруса рассказывал? -Да, она мне все рассказывала, а потом показывала на моей игрушечной «Черной Жемчужине». «Она основательно подготовилась», - усмехнулся Джек, но потом возразил сам себе - «Нет, это бред какой-то! Зачем Элизабет моя «Жемчужина»?… Он что-то путает… Может там все-таки в мечтах про корабль к кораблю и капитан прилагается?» -А она ничего тебе про меня не рассказывала? - осторожно спросил Джек, боясь сказать что-либо лишнее и имея ввиду, что мальчик потом будет разговаривать с Элизабет и, не дай бог, ей расскажет об их разговоре. -Конечно рассказывала! Только ОНА мне про тебя и рассказывает. Джек удовлетворенно улыбнулся и подумал - «Ну я же говорю - капитан прилагается». -Правда?… И что же она тебе говорила? -Она мне рассказывала про ваши приключения! -А именно? -Всё! Как она попала в плен к Барбоссе и как вы ее с мистером Тернером спасали. Она мне всё-всё рассказала! «И про то, как я ее соблазнял на острове?» - усмехнулся Джек и спросил: -А про необитаемый остров что она тебе говорила? Мальчик не сразу ответил, не поняв, почему это капитан его об этом расспрашивает, если он сам все знает. Зачем он спрашивает о самом же себе? О том, что случилось с ним самим? А потом он догадался - «Он хочет узнать, правду ли рассказала мне миссис Элизабет!». Другого объяснения он не находил. Джек уже заволновался, видя, что тот замешкался с ответом. -Она говорила, что вас там Барбосса высадил. И что вы подожгли ром. И тогда вас увидели. И за вами приплыл губернатор на корабле. «Значит не все рассказала» - улыбнулся Джек. -Это правда? - просил его сын. -Что правда? -Ну то, что она мне рассказала. Это все правда? Джек рассмеялся: -Не совсем… Это не МЫ подожгли ром, это ОНА подожгла ром. *** Маленький Джек, увидев как матросы подготавливают корабль к отплытию, спросил: -Вы когда уплываете? -Сейчас… через полчаса. И, поняв, что он не скоро, может быть только когда ему исполниться тринадцать, еще раз увидит капитана Джека, он захотел спросить его одну вещь, очень важную вещь, про которую он долго думал и о которой он даже не осмеливался и мечтать. Но сегодня, после того как он познакомился с капитаном Джеком Воробьем лично, после того, как тот пообещал взять его к себе юнгой, он решился и неуверенным голосом начал: -Могу я у тебя спросить кое-что? -Что? - Джек увидел смущенное лицо мальчика и с любопытством ждал о чем тот будет спрашивать. -Знаешь… - он покраснел, слишком уж дерзкой казалась ему его просьба, - дело в том… Джек выжидающе на него смотрел, и, увидев, что тот не может решиться задать свой вопрос, приободрил улыбкой и, положив ему руку на плечо, сказал: -Да ладно тебе стесняться, говори… -Можно ты будешь моим отцом? - выпалил мальчик и, увидев, как капитан опешил от его просьбы, стал горячо объяснять, - Знаешь, у всех мальчиков есть отцы, а у меня - нет… То есть он был, но он умер… И поскольку сейчас у меня его нет, то мне хотелось бы… Можно им будешь ты? «Значит Мэрилен не сказала ему ничего… Почему же он тогда меня такие вещи спрашивает?… Возможно ли, что он не зная, что я его отец, просит чтобы именно я им стал?… Это чистое совпадение? Или я во что-то не вьехал?» - подумал Джек и совершенно серьезно спросил: -Почему именно я? -Потому что… - мальчик замялся. -Потому что я - капитан Джек Воробей? - пошутил он. -Да! - с таким убеждением ответил тот, что Джеку стало не по себе. «Я понял, что я что-то тут не понял» - подумал он, но взглянув на своего сына, улыбнулся ему и сказал: -Можно. Мальчик от радости хотел было кинуться на него и обнять, но сдержался и, оглядевшись по сторонам и увидев, что почти все матросы спустились в кубрик, а лишь двое из них стоят у трапа, следовательно не могут их слышать, он взглянул на капитана и со счастливой улыбкой ответил: -Спасибо! Джека так умилила эта странная просьба мальчика и его такая искренняя благодарность за разрешение стать его отцом, что он прижал его к себе и потрепал рукой по голове: -Ты не забудь, я тебя жду на «Черной Жемчужине» когда тебе будет тринадцать. Считай, что твоя вакансия уже… - он остановился на полуслове, увидев поднимающуюся по трапу молодую женщину. «Это, должно быть, его мать» - и он поспешно отстранил от себя сына, хотя с досадой понимал, что Мэрилен уже видела их, стоявших в обнимку, поскольку остановилась посередине трапа, удивленно глядя на них. -Мама, - прошептал мальчик, поняв, что получит взбучку за то, что сбежал. Мэрилен, смущенно улыбнувшись, поднялась на палубу и пошла им навстречу. «А она и вправду красавица!» - подумал Джек, хотя ее лицо не показалось ему знакомым, и если бы он встретил ее на улице, то, конечно, не узнал бы. Она подошла к ним, и видно было, что ей не по себе, что она страшно волнуется и боится взглянуть на капитана, который прекрасно видел ее состояние. -Здравствуй, Мэрилен, - приветливо улыбаясь, сказал он. -Здравствуй, Джек, - стараясь сдержаться, чтобы не покраснеть, тихо ответила она. -Мама, я… - смущенно начал мальчик. -Ты же не будешь его ругать за то, что он сбежал ко мне? - перебил его Джек. -Не буду. И мальчик, увидев, что мама не рассержена на него, приободрился и удивленно спросил: -А как ты нашла меня? -Я увидела «Черную Жемчужину» и сразу поняла почему ты сбежал, - улыбнулась она и, подняв глаза на капитана, посмотрела на него смущенно, но таким взглядом, что тот опешил, - «Неужели она меня все еще так любит?… Мы же десять лет с ней не виделись!». -Я вижу, вы уже познакомились, - продолжила Мэрилен. -Мама, а капитан Джек берет меня к себе юнгой! - воскликнул мальчик так восторженно и так громко, что Гиббс, поднимающийся по трапу на верхнюю палубу довольно нецензурно прокоментрировал это заявление, насмешив этим капитана. -Это правда? - спросила Мэрилен. -Когда ему исполнится тринадцать, - уточнил Джек. -Ты же сказал двенадцать! - возмутился мальчик. Джек улыбнулся: -Хорошо, когда тебе будет двенадцать с половиной. И, поскольку его стала тяготить вся эта семейная сцена на виду у своих матросов, он сказал: -Нам пора отправляться. Но когда они все втроем подошли к трапу, он вдруг остановился. Он сам не знал почему, но ему захотелось что-то оставить на память своему сыну и, сделав знак подождать его, он зашел в свою каюту и почти сразу же вышел. Подойдя к маленькому Джеку, он надел на его шею медальон, с помощью которого они нашли тот маленький сундучок на Буцефале. -Это пиратский медальон? - восторженно спросил мальчик, разглядывая его. -Да… мало того, он указывает на место, где закопан клад. -Он и сейчас там закопан?! Джек рассмеялся: -Нет, я его уже откопал… - а потом добавил, - Это тебе на память, чтобы ты не забыл, что я тебя буду ждать как подрастешь. -Я не забуду! - одновременно с возмущением и с восторгом ответил мальчик. Мэрилен заметив, что Джек хочет, чтобы они поскорее сошли с корабля, и даже не скрывает этого, смущенно улыбнулась на прощание и повела сына вниз по трапу. -Свистать всех наверх! - крикнул капитан. Мать и сын молча стояли у причала, наблюдая как расправляются и натягиваются паруса и как «Черная Жемчужина» плавно удаляется, постепенно набирая скорость. Мэрилен долго потом смотрела на капитана стоящего у штурвала, на концы красной повязки, развевающие на ветру из под его шляпы, но, заметив подошедших к причалу женщину и мужчину, резко повернулась и, ведя за руку сына, быстро пошла к дому, в котором они снимали комнату. А Джек ни разу не оглянулся на Мэрилен и ее сына. Фраза «Она с детства мечтает стать пираткой и уплыть на Черной Жемчужине» не выходила у него из головы. И, взглянув на горизонт и на поднимающееся над ним солнце, он улыбнулся. *** «Елена» шла на всех парусах при попутном ветре в сторону Порт Рояла. На носу корабля стояла Мэрилен и с ласковой улыбкой наблюдала за своим сыном, который ходил взад-вперед по палубе и смотрел на работающих матросов. -Джек! - подозвала она его. А, когда мальчик подошел, спросила: -О чем вы разговаривали с капитаном Воробьем? -О многом, - задумчиво ответил он, вспоминая как капитан укорял его в том, что он не умеет хранить чужие тайны. Его ответ поставил ее в тупик, и она не знала с чего начать разговор, который рано или поздно должен был между ними произойти. Мальчик увидев, что мама молчит, заговорил сам, ведь ему так хотелось похвастаться: -Я ему рассказал про паруса, как они называются и как ими управлять. И он так удивился, что я знаю такие вещи! -И пообещал взять тебя к себе юнгой? - улыбнулась она. -Да, но только через три года, - со вздохом ответил мальчик. -Тебе очень хочется? -Очень! - воскликнул он с таким восхищением, что вызвал у нее улыбку. -Я должна сказать тебе одну вещь, - она была явно смущена, не совсем уверенная в том, что то, что она собирается сказать своему сыну, будет для него новостью, - Ты знаешь кем приходится тебе капитан Джек? Мальчик не ответил, не понимая почему она его об этом спрашивает. То, что они вдвоем с Джеком Воробьем решили, что тот будет его отцом, никого другого не касалось, это было их маленьким секретом, и он не хотел рассказывать об этом своей маме. Мэрилен, увидев, что сын не отвечает, сказала: -Он - твой отец. -А ты откуда знаешь?! - с расширившимися от удивления глазами спросил он ее. Мэрилен не ожидала такого встречного вопроса и невольно рассмеялась. -Кому, как не мне, знать это? -Да ведь мы только вчера с ним об этом договорились! - удивлялся мальчик, - Когда он тебе об этом сказал?! -О чем вы с ним договорились? -Мы договорились, что он будет моим отцом, - потом он смутился, - ну если ты разрешишь… Мэрилен улыбнулась, обняла сына, потом ласково посмотрела на него и совершенно серьезно сказала: -Послушай, он - твой настоящий отец, с самого твоего рождения, он им всегда был, а не только потому, что вы вчера об этом с ним договорились. -Правда?! - мальчик не мог в это поверить, - Значит по-настоящему?! Не понарошку?! Мэрилен кивнула: -Я тебя и назвала в честь него… Я не думала, что вы когда-нибудь встретитесь и что ты так будешь на него похож. Мальчик до сих пор не мог прийти в себя и восторженно спросил: -А можно я Энни об этом расскажу?! -Можно. -А миссис Элизабет? Мэрилен вздрогнула при этом имени. Ей не совсем по душе была дружба ее госпожи с ее сыном, ведь она прекрасно понимала причину этой дружбы, которая переходила все границы. Ее сын проводил больше времени с миссис Тернер, чем с ней, и Мэрилен даже стала ревновать своего сына к ней, хотя и не хотела себе признаться в этом. Но с другой стороны, сейчас она была благодарна ей за то, что она не рассказала мальчику, кто его отец. Ей неприятно было бы сознавать, что он узнал бы эту новость от постороннего человека. И, взглянув на сына, она сказала: -Можешь рассказать и миссис Тернер, - а потом улыбнулась, - Можешь рассказывать кому угодно. «Все равно все взрослые об этом знают… Пусть теперь расскажет детям. Ведь ему так приятно будет похвастаться». И она посмотрела на счастливое лицо своего сына и, наклонившись, поцеловала его в макушку, а потом крепко обняла. *** Была отличная солнечная и довольно ветреная погода, и «Черная Жемчужина» неслась на всех парусах, рассекая небольшие волны. Джек стоял на палубе и, будучи в самом хорошем расположении духа, шутил о чем-то с двумя пиратами, но, заметив показавшуюся на горизонте маленькую точку, крикнул Коттону, стоявшему у штурвала: -Лево руля! Он не боялся встречи с какими-то ни было кораблями, прекрасно зная, что на «Черной Жемчужине» при желании уйдет от любого парусника, и всегда давал возможность встречному кораблю подойти поближе. Во-первых потому, что ему было просто любопытно узнать, кто это встретился ему на пути, не считая того, что было забавно видеть как капитан встречного торгового судна поспешно меняет курс, стоило ему заметить черные паруса. Во-вторых, Джеку приятно было поддразнить офицеров Норрингтона, которые тоже меняли курс своих военных кораблей, завидев «Черную Жемчужину», но не убегая, а наоборот стремясь подойти поближе. Джек развлекался как мальчишка, подпуская их чуть ли не на расстояния выстрела их многочисленных пушек, а потом, резко меняя курс корабля, быстро уходил в сторону. Наблюдая за постепенно увеличивающимся на горизонте парусником, Джек взглянул в подзорную трубу, и улыбку с его лица как ветром сдуло. -«Призрак», - поморщился он, резко закрыв трубу и поднимаясь на капитанский мостик и чертыхаясь про себя, - «Угораздило же нас встретиться!» -Брасопить реи на правый галс! - крикнул он и, сменив Коттона, завертел штурвал, надеясь, что «Призрак» пройдет вдалеке от него. Но вскоре заметил, что идущий слева по борту корабль тоже поменял курс и теперь шел полным ходом прямо на «Черную Жемчужину». «Дьявол! Какого черта ему от меня надо?» - тревожно подумал Джек. Ему не доставляла никакого удовольствия мысль, что капитан Фрэнк Хантер намеренно искал встречи с ним. Он давно его знал и много был наслышан об этом пирате, и поэтому всегда старался держаться от него как можно подальше, избегая по возможности встречаться с ним. Слухи о его нападениях на торговые суда были один страшнее другого. Говорят, что он редко кого оставлял в живых, разве что годных для службы матросами сильных и молодых парней, а иногда и одного подростка, чаще всего девушку, ради того, чтобы бросить ее за борт близ какого-нибудь порта, чтобы она смогла доплыть до берега и рассказать то, что она видела: детей, выброшенных живыми за борт, изнасилованных женщин, которым потом вспарывали живот, стариков и мужчин с перерезанным горлом или отрубленной головой. Таким образом Фрэнк Хантер создавал себе славу беспощадного пирата, не ценящего ни на грош человеческую жизнь, что позволяло ему наводить суеверный ужас на матросов торговых судов, которые он захватывал почти без боя. Джек с отвращением слушал подобные истории, думая, что единственный смысл в этом бессмысленном убийстве был один - капитан Хантер получал удовольствие от этой зверской резни. «Про таких пиратов, наверное, бабушки рассказывают своим внукам страшилки на ночь» - думал он, с беспокойством глядя на быстро приближающийся корабль. Он мог бы и уйти от «Призрака», но передумал, зная, что если он Хантеру и понадобился зачем-то, то все равно рано или поздно тот его найдет, и уж лучше сразу узнать причину его визита. Не собирался он и подготавливать к бою пушки, понимая, что Хантеру нет смысла нападать на него. «Разве что получить удовольствие, отрубив мне голову.» - усмехнулся он и, увидев, как на «Призраке» стали спешно убирать паруса, дал команду и своим матросам уменьшить парусность и лечь в дрейф. А потом стал просто ждать пока с «Призрака» спустили шлюпку, пока Хантер не поднялся на борт его корабля и не подошел к нему. -Здорово, Джек! - как старого друга поприветствовал его Фрэнк, похлопав по плечу. -Здорово, Фрэнк! - в том ему ответил Джек и, заметив нескрываемый ужас в глазах своих матросов, ухмыльнулся и намеренно вежливо пригласил гостя в свою каюту. -Чем обязан такому почтению? - спросил он, усаживаясь на стул и приглашая Хантера сесть, затем пододвинул ему бутылку с ромом и подал кружку, стараясь своей преувеличенной вежливостью поиздеваться над ним. Пока Фрэнк наливал себе ром, Джек разглядывал его коричневое от загара и такое полное лицо, на котором маленькие красноватые глазки казались еще меньше, и подумал - «А он изрядно постарел. Сколько лет-то мы с ним не виделись? Десять, а может и больше…» Они чокнулись деревянными кружками. Фрэнк, сделав глоток, осклабился и неожиданно спросил: -Зачем ты плавал на Буцефал? Джек поперхнулся ромом и, откашлявшись, улыбнулся: -За кокосами… Обожаю кокосы по утрам на завтрак… Да и на обед тоже… -Джек! - угрожающе сверкнул своими маленькими глазками Хантер, - Это мои острова, ты же знаешь! -Первый раз слышу! - с наивной улыбкой ответил Джек, и спросил, - А какой тебе толк в этих островах? Кокосами торгуешь? -Послушай меня, Воробей… Ты ведь допрыгаешься, - смерил его взглядом Фрэнк, - Если я еще раз увижу тебя вблизи моих островов… -То что ты сделаешь? - с улыбкой перебил его Джек. -То не видать тебе «Жемчужину» как своих ушей. -Ты положил глаз на мою красавицу? - Джек забавлялся как мальчишка, находя удовольствие в том, что приводил в бешенство этого страшного пирата, при виде которого людей охватывал неимоверный ужас, и, хитро ухмыльнувшись, он продолжил, - Знаешь, был один претендент. Он плохо кончил. -Я не такой дурак как Барбосса, мне твоя посудина даром не нужна. Но если ты приблизишься еще раз к Кокосовым островам, то я утоплю тебя и твою красавицу вместе с тобой. Джек мечтательно закатил глаза в потолок и проговорил: -Всегда хотел умереть такой романтичной смертью: одновременно вместе с моей «Жемчужиной». -Ты так и кончишь! -Надеюсь. Но только не близ Буцефала, там так мелко, - и, улыбнувшись во весь рот, он уставился в упор на Фрэнка, которому видно надоело это бессмысленное препирательство, поскольку он встал из-за стола и подошел к двери. Джек соскочил со стула и сделал такой глубокий реверанс на прощание, что Хантер осклабился: -Ты всегда был клоуном, Воробей, им же и останешься. -Я бы сказал - шутом, - весело поправил тот. -Ты прав, из тебя бы вышел хороший королевский шут, - потом он вдруг улыбнулся, - Не забудь пригласить меня на свадьбу. -На какую свадьбу? - совершенно искренне удивился Джек. -Ну, когда ты соберешься жениться… Джек рассмеялся такому странному заявлению: -Тебе придется долго ждать, может быть до самой смерти. -Я подожду, - загадочно ответил Хантер, многозначительно взглянув на него, и открыв дверь, вышел из каюты. Джек последовал за ним. Перед тем как спуститься в шлюпку капитан Фрэнк вдруг по-дружески обнял Джека и похлопал его по спине. -До встречи, Джек. -До встречи, Фрэнк, - весело сказал Джек, тоже обняв Хантера и тоже похлопав его по спине, недоумевая зачем тот устраивает сцену прощания двух закадычных друзей перед его матросами. «А может перед своими?» - мелькнула у него в голове мысль, заставив его улыбнуться довольной улыбкой. Когда Хантер спустился в шлюпку, Джек оглядел своих до смерти перепугавшихся матросов и, подумав - «Ну хоть на одном ему спасибо: теперь мне не придется повторять два раза команды», крикнул: -Поднять паруса! Но никто из его пиратов, в том числе и Гиббс не смели двинуться с места. -Поднять паруса! - повторно крикнул он и с улыбкой посмотрел как те бросились к носу корабля, сбивая друг друга с ног. «Да, теперь на «Жемчужине» будет железная дисциплина», - подумал он и на прощанье махнул рукой стоящему на палубе «Призрака» капитану Фрэнку, ломая голову над всеми теми загадками, которые загадал ему этот кровожадный пират. «Значит и он думает, что «тот самый» клад - это не легенда» - улыбнулся Джек, но потом задумался, - «Какой смысл ему было предупреждать меня держаться подальше от Кокосовых островов? Если бы он боялся, что я составлю ему конкуренцию в поиске клада, то ему достаточно было бы просто убить меня, - и он усмехнулся, - Если бы он захотел этого, то давно бы уже сделал... а он вместо этого показывает своим матросам, что мы с ним закадычные друзья… Он не Барбосса, у которого было не занимать чувства юмора. У Хантера чувство юмора отсутствует напрочь, он не умеет шутить, а делает всё с определенной целью… Но с какой, черт бы его побрал?» - невесело размышлял Джек, но вспомнив про упомянутую капитаном Фрэнком свадьбу, ему стало не по себе, - «Это какой-то бред! Что он имел ввиду?!» - и, теряясь в догадках, он поднялся на капитанский мостик и встал за штурвал, провожая удаляющийся «Призрак» тревожным взглядом. *** Элизабет сидела в тени беседки, откинув голову на спинку высокого кресла и закрыв глаза. На коленях у нее лежала раскрытая книга. К ней тихонько подошли Энни, маленький Джек и пятеро других мальчишек. -Она спит. -Тише, а то вы ее разбудете. -Да нет, она не спит, а притворяется, - засмеялся один из мальчиков, заметив как дрогнули ее ресницы. Элизабет открыла глаза и сделала вид, что сердится. Но дети в ответ дружно рассмеялись. -Миссис Элизабет, а вы видели сколько кораблей в порту стоит? - спросил ее маленький Джек. -Видела, ну и что? -А пойдемте с нами в порт. -Это зачем же? -На корабли смотреть. Там есть такие огромные с сотней пушек! -С сотней? Ты умеешь до ста считать? - усмехнулась она. -Ну их там очень много! - стал оправдываться мальчик. -Миссис Элизабет, пойдемте с нами, - стали они уговоривать ее все сразу. -Да я-то вам зачем? Очень уж ей не хотелось встречаться со всеми этими лондонскими джентльменами, окруженной кучей детей своих слуг. «Хотя какое мне дело до мнения этих столичных снобов?» -Мы уже там были, но там столько солдат и нас прогнали, а с Вами не прогонят. -Хорошо, - она поднялась с кресла, - но только с одним условием. Вы будете слушаться каждого моего слова. Обещаете? -Обещаем! - закричали в один голос дети. В порту действительно было пять новых кораблей, накануне пришедших из Лондона. Четыре из них стояли на якоре недалеко от берега, и только один у причала, рядом с «Разящим», по палубе которого сновали туда-сюда матросы. Элизабет заметила и Джеймса Норрингтона, который встретившись с ней взглядом, слегка кивнул ей. -Ну и где же все эти солдаты, которые прогнали вас? - спросила она у детей. -Вон тот! - сказал один из мальчиков, указывая на командора, - Он сказал, чтобы мы не путались под ногами. -Его зовут командор Норрингтон, и неприлично показывать на взрослых пальцем, - строго сказала Элизабет и взглянула на Джеймса, который с любопытством смотрел на нее и на детей, но не мог слышать о чем они говорили. -Мистер Норрингтон мой давний знакомый. Подождите меня здесь, - добавила она и стала подниматься на причал. -Добрый день, миссис Тернер, - Пошел ей на встречу командор, когда она взошла на палубу «Разящего» . -Прошу тебя, называй меня просто Элизабет. -Тебе не нравится имя миссис Тернер? - улыбнулся тот с легкой усмешкой. -Джеймс! - она сурово посмотрела на него, - Я имею ввиду, что ни к чему между нами церемонии, ты можешь звать меня просто Элизабет. -Хорошо, так чем же я обязан твоему неожиданному визиту? -Джеймс, я хотела тебя попросить… - она не знала с чего начать. Вдруг он ей откажет, а она убедила детей, что командор ее друг, - Видишь ли, это - дети моих слуг. -Ну я понял, что не твои, - улыбнулся командор. -Ха-ха, как смешно, - съязвила Элизабет, но потом продолжила - Они хотят посмотреть корабли, а ты их прогнал. Можно им подняться на палубу? Я тебе обещаю, они ничего пальцем не тронут. Они никогда не были на палубе настоящего корабля. А тут приплыли все эти англичане, у них глаза и загорелись… Джеймс, пожалуйста, они правда очень послушные. -Ну раз ты так просишь. Элизабет махнула рукой, и дети с визгом взбежали на причал, в один миг оказавшись на палубе. -Вы мне обещали: не бегать, не кричать и вообще вести себя смирно. -Хорошо, миссис Элизабет, - ответил они. -Ну что стоите? Идите, смотрите. И дети разбрелись по палубе, заглядывая в дула пушек, задирая кверху головы, рассматривая паруса, трогая толстые канаты руками, как будто проверяя на прочность. -Как у тебя дела? - спросил Джеймс. -Нормально. Скучновато немного. Не знаю чем себя занять, - она улыбнулась искренней улыбкой. -В эту субботу тебе не будет скучно. -Ты про бал? Да не особо-то горю желанием туда идти... Пойду конечно, потанцую, - она посмотрела на командора, - Ты же знаешь, я - провинциальная девушка, к балам не привыкшая. Да и потом, я никого не знаю из всех этих столичных дам и их джентльменов. -Дам там будет очень мало, в основном джентльмены, - улыбнулся Джеймс. Ему приятно было, что Элизабет говорит с ним так искренне, как со старым другом. -А зачем они приехали в Порт Роял, да еще на пяти кораблях? Уилл сказал, что среди них даже барон какой-то есть. -Это что-то вроде инспекции. Периодически им же надо объезжать владения Ост-индской компании. -Значит, ты у них под контролем все эти дни? -Что-то вроде этого, - улыбнулся командор. -А тут я со своими детьми и с их любопытством… -Ну я же вас не пустил на другие корабли, только на «Разящий». Они дружески болтали, пока Элизабет не заметила, что Джеймс вдруг уставился в одну сторону, буквально открыв рот. Она повернулась по направлению его взгляда и увидела то, что так удивило Норрингтона. Маленький Джек ходил по капитанскому мостику вокруг штурвала, который казался таким огромным по сравнению с ним, и поражался его размерам. Элизабет улыбнулась. -Знаешь, им так нравятся корабли. Все-таки они дети Порт Рояла, наверняка из них потом вырастут матросы. -Или пираты, - совершенно серьезно ответил Джеймс. Элизабет вздрогнула. -Почему обязательно пираты? Джеймс посмотрел на нее. -Как зовут этого мальчика? -Какого? - у Элизабет побежали мурашки по коже. «Черт! Наивная дурочка, ты думаешь, что только ты замечаешь как он похож на своего отца?!» И она взглянула на капитанский мостик, где мальчик, встав сбоку от огромного штурвала, чуть ли не повис на нем, пытаясь его повернуть. И когда ему это удалось, он видно так обрадовался, что тут же обошел его и, встав с другой стороны стал поворачивать в обратную сторону. -Того, который пытается сломать руль у корабля. -Джек, - еле слышно произнесла девушка. Джеймс удивленно на нее взглянул и усмехнулся. -Джек? Ты сказала, Джек? «Идиотка! Он же теперь проходу ему не даст!» -Ты говорила, что это - дети твоих слуг? - лицо Джеймса было совершенно серьезным. Дружеская и искренняя манера их разговора улетучилась в один миг. Элизабет почувствовала на себе тяжелый взгляд командора Норрингтона. Ей казалось, что она на допросе. -Это сын моей кухарки. Я ее недавно наняла, она раньше работала у Брайтонов, мне ее хорошо отрекомендовали. «Да чего я оправдываюсь-то в конце-концов?!» - возмутилась она про себя и вслух спросила: -А почему это тебя так интересует? -Да нет, просто… -Мистер Норатон, можно нам посмотреть пушки в трюме? - Энни и пятеро мальчиков стояли рядом. Элизабет прыснула. -Энни, его зовут мистер Норрингтон. -Извините, мистер Норитон. Джеймс так злобно посмотрел на девочку, что та невольно испугалась. Казалось он возненавидел этих детей, словно все они были детьми пиратов. Элизабет, увидев его реакцию, поспешила разрядить ситуацию. -Вам разрешили ходить только по верхней палубе, спускаться на нижние палубы не было в нашей программе… -Отчего же нет? - перебил Джеймс. «Что у него на уме?» - взволнованно подумала девушка. -Элизабет, можешь проводить их на орудийную палубу. «Ну уж нет, я тебя не оставлю наедине с сыном Джека!» - подумала она и сказала: -Мне в этом платье очень неудобно спускаться по трапу, пусть их проводит кто-нибудь из матросов. «Вечные отговорки дам: корсеты, платья, обмороки» - подумал Норрингтон, но тут вдруг улыбнулся довольной улыбкой, заметив как за спиной Элизабет маленький Джек, спустившись с капитанского мостика, направляется к ним. -Я сам их провожу, ты можешь оставаться здесь, - и обратившись к подошедшему мальчику, спросил, - Тебе хотелось бы посмотреть на пушки? Элизабет резко обернулась, чуть не сбив Джека с ног. -Ага, - ответил тот. -Ну тогда пойдемте со мной. Элизабет ничего не оставалось делать как стоять на месте и злиться на саму себя, смотря вслед командору, который, по-отечески положив руку на плечо сына Джека Воробья, стал спускаться с ним по трапу на нижние палубы. «Спокойствие, только спокойствие, - она старалась вздохнуть побольше воздуха, - Черт, проклятый корсет, еще не хватало, чтобы я тут на палубе грохнулась в обморок!» Она подошла к краю фальшборта и прислонилась к теплому дереву. «Все равно рано или поздно они встретились бы, все равно он когда-нибудь да стал бы допрашивать Джека про его отца, - старалась она успокоить себя, - На Джека можно положиться, даже мне не удалось выманить у него хотя бы одно слово про их поездку на Тортугу. Видать Мэрилен хорошо проинструктировала его на этот счет… И потом, он же не глупый мальчик, он же все понимает и прекрасно помнит, кто отправил на виселицу его отца в прошлом году.» Стук сапог по трапу прервал ее тревожные мысли. Она повернула голову и увидела пятерых солдат, возглавляемые мужчиной в белом парике и в широкой синей треуголке. «Офицер, наверное», - подумала Элизабет. Когда они поднялись с причала на борт «Разящего», к ним сразу же подскочил один из матросов и, обменявшись парой слов с офицером, тот быстро сбежал вниз по трапу на нижнюю палубу. А вскоре на верхнюю палубу поднялся Джеймс, который дружески поприветствовал мужчину в треуголке, сказал что-то своему матросу, взглянув на при этом на Элизабет, и, кивнув ей на прощанье, сошел вместе с солдатами и их офицером на берег. Матрос подошел в девушке. -Миссис Тернер, командор Норрингтон просит Вас увести детей с корабля, - как бы извиняясь, проговорил он. -Конечно. Скажите им, что я их зову. Элизабет возвращалась домой, окруженная оравой ребятишек, которые взахлеб, перебивая друг друга, делились с ней своими впечатлениями о корабле. *** Солнце только что село, и сумерки стали постепенно сгущаться. Дул сильный юго-западный ветер, наполняя паруса «Черной Жемчужины», которая несколько часов назад вышла из порта Тортуги. Капитан стоял у штурвала, не спуская взгляд с быстро темнеющего горизонта, и, судя по его счастливой улыбке, думал о чем-то очень приятном. -Кэп! - Гиббс в один миг взбежал на капитанский мостик. -Ну чего тебе? - проворчал Джек, недовольный, что ему помешали побыть наедине со своими мыслями. -В кубрике мы нашли женщину. -Как женщину?! -Она, видно, села к нам на Тортуге, спряталась на нижней палубе, ну а сейчас решила показаться. -Держи штурвал, - скомандовал он Гиббсу, - Курс северо-северо-восток. Спускаясь по трапу, он невольно вспомнил ту молоденькую проститутку, глаза которой так напоминали ему глаза Элизабет. «Только бы не она!» - подумал он, оглядывая полутемный кубрик и заметив в самом дальнем его углу женский силуэт. Приблизившись, он с удивлением посмотрел на довольно пожилую женщину, которой было лет шестьдесят. Она была бедно, но опрятно одетая, с длинными седыми волосами, аккуратно убранными на затылке. У нее было очень волевое лицо, решительный взгляд темно-синих глаз и плотно сомкнутые губы. -Чем я обязан появлением таинственной незнакомки на моем корабле? - улыбаясь, заговорил Джек, пытаясь усердно напрячь память и вспомнить видел ли он ее когда-нибудь. -Джек, ты по другому не умеешь с женщинами разговаривать? Я же тебе в матери гожусь, - тоже улыбнулась она. -Судя по всему, ты меня знаешь? -Это долгая история, - вздохнула женщина. -Как тебя зовут? -Анна, но моё имя ни о чем тебе не говорит. Джек понимал, что неспроста эта женщина спряталась у него на корабле, и с разгорающимся любопытством проговорил: -Дорогая Анна, может пойдем в мою каюту? Там мне будет приятно послушать твою длинную историю, - и он протянул ей руку, приглашая подняться по трапу. Предложив гостье стул, он открыл бутылку рома и, медленно наливая золотистый напиток в кружку, вопросительно взглянул на женщину. Она улыбнулась и кивнула. Джек протянул ей кружку и сказал: -За встречу? -За встречу, - ответила Анна и сделала пару небольших глотков. «Не в первый раз ром пьет» - заметил Джек и, хлебнув из горлышка бутылки, сел напротив нее, сложил ноги на стол и в буквальном смысле слова приготовился слушать, теряясь в догадках о причине визита этой пожилой женщины на его корабль. -А ты не изменился, Джек. Ты так и остался пиратом с джентльменскими манерами. -Откуда ты меня знаешь? -А разве КАПИТАНА Джека Воробья не все знают? - сказала она, делая акцент на слове «капитан», отчего Джек улыбнулся довольной улыбкой, но ничего не ответил. -Ты хочешь послушать мою длинную историю? -Только в том случае, если она каким-то образом связана со мной, - пошутил Джек. -Очень даже связана, - вздохнула Анна, - Хорошо, я постараюсь рассказать как можно короче, - и осушив до дна кружку, она начала рассказывать: -Я родилась в небольшом портовом городке на юге Испании, мой отец был богатым купцом и он поклялся выдать меня замуж за местного аристократа. Надо признать, что аристократ был не против, поскольку был разорившимся и ему были очень кстати денежки моего отца, да и я была не дурнушкой по молодости, - она улыбнулась, - Я конечно же не горела желанием стать женой этого чопорного джентльмена, но мне было всего шестнадцать лет и моего мнения никто тогда не спросил… Джек, попивая ром, слушал Анну с интересом и, вглядываясь в ее лицо, как будто что-то вспомнил, но мелькнувшая на миг вспышка, озарив дальний уголок его памяти, тут же потухла, не дав понять ему каким образом эта женщина была связана с его прошлым. Анна глядела на него спокойным теплым взглядом и продолжала рассказывать: -У меня ненадолго хватило терпения танцевать на балах и посещать званые обеды. Совсем о другом я мечтала с детства, ведь я выросла в порту, из которого каждый день уходили за горизонт корабли. И в один прекрасный вечер я, переодевшись в мужскую одежду, спряталась на отплывающей в Америку бригантине. -И потом применила этот метод не единожды в жизни, - усмехнулся Джек. -Да нет, это всего лишь второй раз, как я прячусь на корабле, - ответила Анна, - В общем, корсетам и скучным балам я предпочла свободную морскую жизнь и все неудобства, связанные с ней. Тебе это кажется удивительным, но, поверь мне, многие женщины об этом мечтают, хотя мужчины об этом даже и не подозревают. Последние слова Анны вызвали у Джека знакомое щемящее чувство в груди, которое он попытался заглушить, чертыхнувшись про себя, хлебнув глоток рома и заставив себя улыбнуться. -В Карибском море на корабль, на котором я плыла, напали пираты. -Это был не я случайно? - весело спросил Джек. -Ты тогда еще не родился! - Анна пыталась делать вид, что сердится на него из-за того, что он ее перебивает, но это у нее плохо получалось, - Наш корабль захватили, многих взяли в плен и меня в том числе. -Когда же они обнаружили, что ты - не мужчина? -Сразу же. Ну и чтобы долго не рассказывать, скажу, что я осталась на том корабле. -В качестве кока? - спросил Джек еле сдерживая улыбку, рассказ Анны почему-то развеселил его. -В качестве спутницы капитана. -Ого, история начинает принимать интересный оборот. Анна сделал вид, что не заметила его насмешки. -Ты наверняка слышал про капитана Дейва Лока. -Его сын был у меня матросом, - лицо Джека вдруг стало совершенно серьезным. -Антонио… это был мой сын. -Правда? - Джек удивленно посмотрел на Анну, а потом спросил, - Ты знаешь как он погиб? -Да, мне рассказали. На мгновение молчание повисло в каюте, слышно было только поскрипывание дерева, да плеск волн о борт корабля. Анна, вздохнув, продолжила свой рассказ. -Знаешь Джек, мы с Дейвом провели много счастливых лет на борту «Тумана». У нас родился сначала Ник, потом Антонио. Ник погиб, когда ему было шесть лет, он просто исчез во время сильного шторма. Наверняка его смыло волной в море. Антонио вырос и не мог не стать пиратом. Потом Дейв погиб, ты наверное слышал эту историю. -«Туман» был разнесен в щепки пушками трех кораблей английского флота, - печально сказал Джек, вновь прикладываясь к бутылке. -Да, к счастью Антонио тогда уже плавал на «Жемчужине»… Знаешь, когда он впервые познакомился с тобой он мне рассказывал про тебя чуть ли не целую ночь. Анна попыталась улыбнуться, чтобы разрядить печальную атмосферу. -Он такие небылицы про тебя рассказывал. Я ни в одну тогда не поверила. -И правильно сделала, - улыбнулся Джек. -Он после этого и слышать не хотел, чтобы остаться на «Тумане», он бредил «Черной Жемчужиной». Ты вполне мог опасаться, что он устроит бунт и заберет у тебя корабль, до того он влюблен был в него. -Нет, - спокойно ответил Джек, - Антонио был самым верным матросом из всех, что у меня были. -Он правда недолго мучился перед смертью? -Нет, он умер почти сразу же. Пуля попала ему прямо в грудь. -Много людей вы тогда потеряли? -Пятерых. Они опять некоторое время помолчали, потом Анна сказала: -Вы их похоронили в море. Джек не ответил, а только удивленно посмотрел на нее. Кто же хоронит моряков, тем более пиратов, на суше? -Вот мой рассказ и закончился, Джек. Теперь ты понимаешь, почему я здесь? -Не совсем. -Единственные мужчины, которых я любила в своей жизни - Дейв, Антонио… и конечно же маленький Ник… Все они погибли в море… Антонио умер на этом самом корабле. Джек, кажется, стал понимать к чему она клонит. -Я очень сильно больна, и я не хотела бы быть зарытой в землю. Я - пиратка, - она улыбнулась,- Я ей родилась и я ей осталась на всю жизнь. Я долго следила за твоей судьбой после смерти Антонио. Поверь мне, я очень искренно обрадовалась, когда узнала, что ты вернул себе свою «Жемчужину». Барбосса всегда был мне не по душе. Тут она вдруг встала со стула, подошла к Джеку и, сняв с шеи маленький медальон, протянула ему его. -Этот медальон подарил мне Дейв. Отдай его своей любимой женщине. Джек взял медальон и, не глядя на него, усмехнулся, удивленно приподняв бровь. -Любимой женщине? -Ты еще не нашел свою пиратку? - улыбнулась она в ответ, но внимательно посмотрев на него, сказала совершенно серьезно, - Вижу, что нашел. -Так почему же она не на «Жемчужине»? - спросила Анна, снова садясь на стул. -Видишь ли, дорогая Анна, это моё личное дело, - стараясь быть вежливым ответил Джек, поняв, что отмазаться шуточками при ней не получится. Ему казалось, что эта Анна видит его насквозь, и ему было от этого не по себе. -Понятно. Она не знает, что ты ее любишь, а ты не знаешь, что она тебя любит, - и, увидев наигранно насмешливый взгляд взгляд Джека, проговорила, - Знаю, знаю, вы, мужчины, не любите когда вам лезут в душу. Ну я и не буду тебя пытать. Я тебе одно скажу, Джек. Я тебя знаю с тех пор как Антонио стал плавать на твоем корабле. И, несмотря на то, что мы лично с тобой не встречались, хотя я и видела тебя сто раз на Тортуге… Я не знаю, кто эта пиратка, но могу поручиться моей головой, она не равнодушна к тебе. Джек рассмеялся такому наивному пророчеству и тонкому намеку Анны на то, во что ему всегда хотелось верить, а именно в то, что любая женщина влюбляется в него от одного его взгляда. -Смейся, смейся, - сказала она, вставая из-за стола, - Ладно… Довольно я заболталась… Я хотела поблагодарить тебя. -За что? Анна посмотрела на него долгим и спокойным взглядом. Она уже не улыбалась, но глаза ее не были печальны, а светились каким-то внутренним светом, излучая тепло и тихую радость. -Я хотела поблагодарить тебя за все то, что ты сделал для Антонио… Прощай, Джек, - сказала она и пошла к выходу. Ему стало не по себе. -Анна? - обратился он к ней, сам не зная зачем, прекрасно понимая, что не надо, что нельзя ее останавливать. -Не вздумай провожать меня! - резко, но не грубо ответила она и, взявшись за ручку двери, вдруг улыбнулась и спросила, - Ты обещаешь отдать ей медальон? Он кивнул, не придавая значения ни ее вопросу ни своему обещанию. Анна вышла из каюты и тихо закрыла за собой дверь, на которую Джек уставился невидящим взглядом. Вскоре он услышал слабый всплеск воды. «Капитану Локу очень повезло в жизни, что он встретил такую женщину!» - с искренним восхищением подумал Джек. Внезапно дверь распахнулась и в каюту буквально влетел Гиббс. -Джек, она… ты слышал?! - и остолбенел, когда увидел сосредоточенно-печальное лицо своего капитана, который медленно поднялся со стула, наполнил кружку ромом и протянул ее Гиббсу. -Выпьем за Анну! Она была настоящей пираткой! *** Джек стоял на палубе корабля и молча смотрел на темную воду. Неожиданное появление Анны, история ее жизни как за живое задела его. «Многие женщины об этом мечтают, хотя мужчины об этом даже и не подозревают» - вспомнились ему ее слова, а потом и слова его сына: «Она с детства мечтает стать пираткой и уплыть на «Черной Жемчужине». Он улыбнулся, - «А все-таки… Может плюнуть на все? Сгонять в Порт Роял, да узнать: в тех мечтах про корабль прилагался там капитан к кораблю или нет?». Он взглянул на Гиббса, стоящего за штурвалом и усмехнулся, - «Материться он будет, если я ему скажу поворачивать на Порт Роял… Он, конечно, никуда не денется, но ворчать будет всю дорогу.» И Джек невольно вспомнил Антонио и сравнил его с Гиббсом. «Пожалуй они – единственные, кому я мог полностью доверять по жизни… Да, был еще Билл Прихлоп». И, вспомнив Уилла, он постарался выкинуть его из головы и стал думать про Антонио. В тот день, когда их атаковал корабль английского флота, был почти абсолютный штиль. Само сражение он уже не помнил, зато отчетливо помнил как Антонио, словно подкошенный, рухнул на палубу, как он подбежал к нему, как пытался оттащить в каюту, и как почти сразу понял, что было уже поздно… как потом его и других четырех матросов заворачивали в старую парусину, чтобы спустить в море и как он снял с Антонио на память… Джек вздрогнул. Яркая вспышка как будто озарила его сознание. «Медальон!». Только сейчас он вспомнил! Он бросился в каюту и, подбежав к столу, схватил монетку, сквозь которую была продета серая веревочка, монетку, которую ему оставила Анна. На одной стороне медальона было нарисовано солнце, точь-в-точь как на том, который он отдал своему сыну. «Тот, первый медальон принадлежал Антонио!» - только сейчас понял Джек и перевернул монетку. На другой стороне была нарисована не голова лошади, а пальма, вернее две сросшиеся пальмы. Джек пулей вылетел из каюты и, резко повернувшись на каблуках, поднял голову: -Мистер Гиббс! -Капитан? -Мы плывем в Порт Роял! -Зачем нам в Порт Роял?! - удивился Гиббс. -Я, кажется, спросил твоего мнения? -Слушаюсь, капитан!… В Порт Роял, так в Порт Роял, - заворчал он себе под нос, медленно поворачивая штурвал. Джек поднялся на капитанский мостик и, подойдя к старпому, поднес руку к масляному фонарю, показывая монетку: -Смотри! -Где ты ее взял? -Мне ее дала Анна, та женщина… Гиббс взял монетку и взглянул на нее. Его брови медленно поползли вверх и рот невольно открылся. -Пальмы? - недоуменно спросил он. -Пальмы! - бодро ответил Джек, - Кокосовые пальмы на Кокосовых островах! Смекаешь? Гиббс невесело рассмеялся: -Кэп, ты представляешь сколько кокосовых пальм растет на этих самых Кокосовых островах? Там другие и не растут! -А если я тебе скажу, что сросшиеся пальмы - довольно редкое явление… А если я тебе скажу, что я видел однажды на одном из этих островов две такие сросшиеся пальмы? Лицо Гиббса просияло, и он расцвел в улыбке. -Джееек! - улыбаясь до ушей проговорил он, но потом вдруг удивленно приподнял брови, - На кой черт мы плывем тогда в Порт Роял?! -За другим медальоном! - воскликнул Джек, а потом пояснил, - Ты помнишь того мальчика на Тортуге? -Твоего сына? - невозмутимо спросил Гиббс. -Что? Он правда так похож на меня? - поморщился Джек, ведь они ни словом не обмолвились про мальчика после того как тот с матерью сошел с палубы «Жемчужины». -Как две капли воды, - ответил Гиббс. -Тот медальон с лошадью, я отдал его ему, он живет в Порт Рояле. Поэтому мы и плывем в Порт Роял… -За медальоном? -За медальоном, - ответил Джек, а про себя подумал, - «Ну и еще кое-зачем». И, увидев недоверчивое лицо старпома, заговорил, стараясь убедить не столько его, сколько самого себя в том, что тот самый медальон и есть главная причина, по которой ему нужно было плыть в Порт Роял. -Я действительно видел две сросшиеся пальмы на одном из островов, но хоть убей не помню на котором из них. Так что не так-то просто нам будет его отыскать. Я подумал, что второй медальон может быть какой-то подсказкой… Например, может тут лучей у солнца - шесть, а на том – пять? Мы же не помним в точности как он выглядел… Так что на всякий случай лучше иметь два медальона. Гиббсу ничего не оставалось делать как кивнуть. Он вообще удивился, что капитан объясняет ему причину, по которой он хочет взять курс на злосчастный Порт Роял. Это было не похоже на Джека. Но еще больше удивился Гиббс, когда увидел странную улыбку на лице своего капитана, улыбку, которую тот, казалось, хотел скрыть, но не мог. «Он радуется в предвкушении того, что найдет клад?» - задумался Гиббс, но на душе у него было неспокойно. Вся эта история с Порт Роялем не внушала ему доверия. *** Ярко оранжевое солнце медленно тонуло в море. Капитан стоял у штурвала, погрузившись в приятное размышление по поводу предстоящей поездки в Порт Роял. Он всю дорогу старался убедить самого себя, что едет туда только за медальоном. Хотя на то, чтобы взять медальон у своего сына, ему потребовалось бы пару часов: время достаточное, чтобы сойти на берег, найти мальчика, взять медальон и вернуться на «Жемчужину» . «Гиббс мог бы подождать меня вдали от берега, пока я на шлюпке под покровом темноты сплаваю туда и обратно» - думал он. Но его азартная жилка не давала ему покоя. Он ощущал приятное чувство адреналина, как накануне перед чем-то рискованным и в то же время очень желанным. -Мистер Гиббс! Старший помощник взбежал на капитанский мостик. -Когда мы подплывем к Порт Роялу будет уже темно. Мы бросим якорь невдалеке от берега, и Коттон на шлюпке отвезет меня на остров. Как только он вернется, ты поведешь «Жемчужину» … -Он ночью оставит тебя на берегу одного? - запротестовал Гиббс. -Знаешь, я даже в детстве не боялся темноты, - резко ответил Джек, - Итак, ты поведешь «Жемчужину» до острова Манго, и вы будете там меня ждать. -Как же ты доплывешь до острова Манго? - со вздохом спросил Гиббс. -Вплавь, - усмехнулся Джек, - или в крайнем случае на черепахах. Но Гиббс серьезно смотрел на него. Ему было не до шуток. Джек же продолжал: -Я пробуду пару дней в Порт Рояле. Потом найду попутный корабль до Тортуги. Оттуда найду с кем мне приплыть до острова Манго. -Почему же нам не ждать тебя на Тортуге? -Очень умнО. А если туда приплывут солдаты Норрингтона? И, даже если вам удастся от них скрыться, где мне вас искать потом? -Сколько времени нам тебя ждать на острове Манго? -Думаю управиться за неделю. А, может, и за пару недель. Еды у вас достаточно. Вода пресная там есть. -А если по прошествии двух недель… -Откуда такие черные мысли, Гиббс? - улыбаясь, перебил его Джек. У него было очень хорошее настроение, и ему не хотелось поддаваться пессимизму Гиббса. Шлюпка зашуршала по песку, Джек соскочил на берег и, подтолкнув лодку за нос, помог спустить ее опять на воду. Коттон махнул ему на прощание рукой и принялся усердно грести. Джек бросил взгляд на еле заметный силуэт корабля вдали от берега и подумал, - «Все-таки очень кстати, что «Жемчужина» черного цвета. Даже в такую светлую лунную ночь ее не сразу-то и увидишь». Ночь была действительно очень светлая, и это было на руку ему, поскольку бродить в кромешной темноте по незнакомым улицам Порт Рояла можно было доутра, ведь он совершенно не помнил где живет Мэрилен. Проходя по серым и безлюдным переулкам, он пытался вспомнить хотя бы одно знакомое строение, но тщетно: все дома казались одинаковыми, с маленькими окошками, с тяжелыми деревянными дверьми. «Там перед домом была небольшая площадка, а рядом с домом был колодец. Точно, колодец! … Если она вообще не переехала в другой дом, ведь прошло почти десять лет… Черт! Я так и правда до утра буду ходить… Не пойду же я у Элизабет спрашивать где живет ее кухарка» - думал он, заглядывая в переулки, вдоль которых он проходил, - «С другой стороны еще совсем рано, должно быть около девяти вечера» - и он улыбнулся, - «Так что, старина Джек, тебе некуда особо спешить, у тебя еще в запасе целая ночь». Он шел, тихонько чертыхаясь, пока вдруг не услышал доносящуюся издалека мелодию. Любопытство взяло верх, да и бесцельно шататься по переулкам ему надоело. «Пойду посмотрю, что у них там за праздник. Может там что-то и разузнаю про Мэрилен» Вскоре он вышел на небольшую хорошо освещенную площадь и, увидев большое скопление народа и огромное количество зажженных фонарей и факелов, резко остановился и спрятался за угол. «Это, должно быть, дом губернатора. А откуда столько офицеров и солдат? Неужели они вызвали подкрепление из Англии чтобы поймать меня?» В самом деле, Джек на «Жемчужине» обошел остров с другой стороны и, не заходя в порт, он не мог видеть прибывшие из Англии корабли. Разглядывая входящих и выходящих из дома людей, празднично одетых дам с разноцветными масками на лице, Джек подумал, - «О, да это никак костюмированный бал!» - глаза у него загорелись, а правый уголок рта поднялся вверх. Он тут же повернулся назад и, зайдя за угол, пошел вниз по переулку, дошел до первого попавшегося кабака, заглянул через открытое окно и, увидев, что тот был переполнен полупьяным народом, спокойно зашел внутрь душного помещения и сразу же отыскал кого ему нужно, схватив за руку подростка, бегающего между столами с подносом. -Ей, малый, хочешь заработать золотой? -Ага. -Тогда пошли со мной. Когда они дошли до дома губернатора, Джек указал ему на троих молодых джентльменов, стоящих у входа, объяснив, что от него требуется. Пацан утвердительно кивнул головой и, не торопясь, как ни в чем не бывало, подошел к молодым людям и заговорил с ними. Через минуту он уже надевал на себя маску одного из них и, манерно подбочась, под хохот молодых господ, поворачивался вокруг себя и странно шагал на месте, высоко поднимая ноги. «Вот - клоун!» - засмеялся Джек и вдруг увидел, как мальчишка бросился бежать со всех ног. Вслед ему послышался громкий смех, а через минуту парнишка уже показался из противоположного переулка и, подбежав к Джеку, протянул ему маску, получив взамен небольшую монету. -Как тебя зовут? - Джек с удивлением взглянул на правую бровь пацана, которую широкий шрам разделял пополам. «Наверняка, уже попробовал бандитской жизни» -Стив. -Ты мне еще можешь понадобиться. Где я тебя могу найти? -В том же трактире. Его держит мой отец. -Ну тогда до встречи, Стив. Пацан тут же скрылся в сером переулке. **** В огромной зале от расставленных и развешанных где только можно канделябров было светло как днем. Публика толпилась вдоль стен. Дам было мало, в основном виднелись синие мундиры офицеров, что и объясняло небольшое количество танцующих посреди залы пар. Элизабет с разгоревшимся от жары и от удовольствия румянцем, танцевала, не переставая, со всеми кавалерами подряд. И, несмотря на то, что еще утром она с неохотой думала про бал, сейчас она веселилась от души и не хотела пропускать ни один танец. -Ты еще держишься на ногах? - при очередной смене пар она оказалась напротив Уилла. -Нет, я уже падаю, - засмеялась она в ответ мужу, - Мне так жарко! В этот момент музыка остановилась и молодые люди отошли в сторону, присев на скамейку у стены. Уилл подозвал мужчину в белом мундире с подносом и, взяв у него два стакана с прохладным напитком, с улыбкой посмотрел на Элизабет. -А ты пользуешься огромным успехом! -Неудивительно, если учесть, что на одну девушку тут приходится десять мужчин, - она прислонилась к стене и улыбнулась Уиллу такой искренней улыбкой, что у него пропали все намерения быть ревнивым. -Эта уродливая желтая маска тебе очень идет, - сказал он Элизабет легонько толкнула его в бок, намеренно сдвинув брови. -Нет, честное слово, - стал оправдываться он, - в ней видно только твои глаза, а они от этого кажутся еще красивее. -С чего это ты сегодня так щедр на комплименты? Боишься, что меня увезет в Лондон один из этих приезжих снобов? - лукаво улыбнулась она в ответ. -Конечно, я очень ревнив сегодня, - шутливым голосом прошептал Уилл, - Вот возьми, к примеру, того старичка в большой треуголке. Видишь, который так странно дрыгает ногами? Ну вон тот, у колонны. Элизабет прыснула, чуть не разлив на себя лимонад. Старичок и вправду очень странно танцевал. -Он сегодня весь вечер крутится вокруг тебя. Как же мне не ревновать, - продолжал Уилл, - А вон тот, высокий, с красным пером на шляпе. Такое ощущение, что у него весла вместо рук. Он ими так резко махал, когда с тобой танцевал, что я не на шутку забеспокоился. Элизабет, глядя на джентльменов, которых описывал Уилл, смеялась от души и, боясь расплескать напиток, поставила рюмку на пол рядом с собой, а Уилл продолжал ей шептать на ухо, комментируя всех подряд, отчего у нее выступили слезы на глаза. Так они оба смеялись как дети, не обращая внимания на устремленные на них недоуменные лица, и, конечно же, не могли заметить мужчину, который стоял в углу залы, позади всех, и не мог оторвать взгляд своих темных глаз от этой веселой пары. «Что там Анна говорила?… Я не знаю, кто эта пиратка, но могу поручиться моей головой, она к тебе не равнодушна» - горько усмехнулся Джек, глядя на Элизабет, которая так весело смеялась над чем-то, что ей рассказывал Уилл. «Такая сладкая парочка» - печально подумал он, увидев как Уилл встал и потянул за собой Элизабет и как они закружились под музыку, продолжая разговаривать и улыбаться, глядя друг на друга. -Знаешь, Уилл, - шепнула Элизабет ему, - У тебя тоже в этой уродливой маске такие красивые глаза. Он улыбнулся в ответ такой счастливой улыбкой, которая передалась и ей. «Ну почему мне приходят в голову всякие бредни про Джека, почему мне не живется хорошо с Уиллом? - подумала она, - Он - такой замечательный парень и ведь я с детства мечтала о нем. С ним так весело и хорошо. Какая я была дурочка, мне луну видишь ли подай» - она встретилась с ним взглядом, - «И он такой красивый, даже в этой маске». -Уилл, может передохнем, мне что-то душно сегодня. Они подошли к той же скамейке и сели рядом. И Уилл посмотрел на нее такими влюбленными глазами, что Элизабет захотелось попросить у него прощения за все эти месяцы, когда она его игнорировала «Он меня так любит, - подумала она, - Нет, с сегодняшнего дня будет все по другому. Я буду самой заботливой и благодарной женой. А Джек? А что Джек? Разве я люблю его? Я ведь его сама себе придумала ради моей сказки на ночь. Мне было просто не о чем мечтать, вот я и мечтала о нем.» И она склонила голову на плечо мужа и ласково прошептала: -Знаешь, мне так хорошо сегодня с тобой. -Дорогая Элизабет, мистер Тернер, - услышали они внезапно перед собой громкий голос губернатора, - Позвольте вам представить барона Штольса. Подняв глаза на отца и на барона, Элизабет еле удержалась, чтобы не рассмеяться. Перед ней стоял тот самый старичок, который не давал ей проходу весь вечер и которого так смешно комментировал Уилл. -Мне очень приятно, - раскланялся барон, тряся своей пухлой рукой руку Уилла. Элизабет улыбнулась и слегка склонила голову, обменявшись многозначительным взглядом с мужем. -Прошу прощения, - встала она со скамейки. - Мне очень душно. Уилл, я пойду на балкон. Барон Штольц, отец, прошу прощения, - и, раскланявшись, она оставила их с открытыми ртами. Уилл, прекрасно поняв, что ей только так можно было избавиться от общества барона, улыбнулся ей вслед. -Ох уж эти капризные девчонки, - проворчал губернатор, - Господин Барон, прошу прощения за мою невоспитанную дочь. -Да что вы мистер Свон, сегодня вечером действительно очень душно. Я бы тоже с удовольствием вышел бы на балкон, - и он повернулся в сторону уходящей Элизабет. У Уилла от удивления поднялись брови, - «Ну нахал! Я тебе покажу, как за моей женой волочиться!» -Господин барон Штольц, я давно хотел у вас спросить одного совета, - сказал он, вставая, и, взяв под руку барона, повел его в противоположную сторону. **** Выйдя на балкон, Элизабет вдохнула полной грудью свежий морской воздух. «Проклятый корсет! И кто только их придумал?! Наверняка мужчины! Вот их бы заставить поносить его!» Она посмотрела на серебрящееся вдали море, на широкую лунную дорожку, ведущую к самому горизонту. «А какая сегодня луна! И так светло, видно всё как днем. Надо позвать Уилла, сбежим с этого душного бала, пойдем на берег, разуемся и будем гулять босиком по песку…» Она сняла жесткую маску, закрыла глаза от удовольствия, ощущая легкий морской бриз на своих щеках. «Пойду, его позову». И, развернувшись, вдруг столкнулась с мужчиной. -Что делает такая красавица одна на балконе в такую романтичную лунную ночь? -Джек! -Цыпа, я польщен. Ты меня узнала, - сказал он с улыбкой, снимая маску. -Джек, что ты тут делаешь?! - сердце ее учащенно забилось. Она не ожидала его увидеть ни сегодня вечером, ни в ближайшее время. Все ее сегодняшние убеждения по поводу того, что ей на него глубоко наплевать, что она всего лишь придумала его ради вечерней сказки, что он - всего лишь ее фантазия, все эти убеждения улетучились в одно мгновение. Перед ней стоял Джек собственной персоной, никакая не фантазия и не мечта, а реальный Джек, лукаво улыбающийся и смотрящий на нее таким взглядом, что у нее мурашки пробежали по спине. Он сделал ей шаг на встречу. Она отступила, почувствовав, что уперлась спиной в жесткие перила балкона. -Значит ты меня не забыла, Лиззи, - тихо прошептал он, глядя на нее в упор. Его глаза при луном свете казались иссиня-черными с холодным серым оттенком. Ей стало страшно от близости этого мужчины, о поцелуях которого она грезила по ночам, домечтавшись до того, что ей казалось, что он не существует на самом деле, что она его сама себе придумала. А теперь он стоит перед ней, настоящий, не выдуманный, из плоти и крови, стоит так близко, что она ощущает его горячее дыхание на своей щеке, чувствуя как подкашиваются коленки, как сердце заходится, как она теряет над собой контроль. Она не нашлась что ответить, язык будто прирос к небу. Она не в силах была пошевелиться, и могла только смотреть в его темные глаза, которые были так близко, слишком близко. «Что со мной происходит?!» - в отчаянии подумала она. Джек чуть приподнял бровь в удивлении, заметив на ее лице не просто смущение от встречи с ним, а смятение и чуть ли не страх. -Лиззи… - проговорил он, проведя тыльной стороной ладони по ее щеке, заставив ее вздрогнуть от его прикосновения. -Джек, - прошептала она умоляющим голосом и в этот же момент почувствовала прикосновение его теплых, упругих и слегка обветренных губ. Его язык, настойчивый и дерзкий, скользнул по ее губам, раскрывая их. Его поцелуй не входил ни в какое сравнение со всеми теми бесплотными поцелуями, о которых она мечтала. Его поцелуй был не просто жарким, страстным, горячим и обжигающим, он был таким вкусным, заставляя ее терять голову и ощущение реальности, заставляя ее задрожать мелкой дрожью. Почувствовав как она дрожит, Джек отпрянул и удивленно на нее взглянул. А она улыбнулась, обвила его шею руками и потянулась к его губам. А потом почувствовала как он крепко обнял ее, прижимая к себе что есть силы, и ей захотелось утонуть в его поцелуе, в его объятиях. Реальный мир, бал, Порт Роял, Уилл - она забыла обо всем этом. Поцелуй Джека был таким сладким и таким желанным и экзотичным, унося ее в неизвестную страну нераспробованных ощущений и чувств, которые горячей волной распространялись по всему ее телу. Она обхватила руками его голову, запуская пальцы в его волосы, прижалась к нему и ответила на его поцелуй со всей страстью, на которую была способна и которая накопилась в ней за последние месяцы, не замечая, как стала наступать на него, заставляя его невольно поддаться назад так, что они в один миг оказались на другой стороне балкона и Джек со всей силы ударился спиной против стены дома. Он не ожидал такого напора и невольно рассмеялся. -Цыпа, а я вижу тебе совсем невтерпеж, - улыбнулся он, внимательно посмотрев на нее, - Могла бы весточку послать. Я б раньше приехал, раз тебе совсем невмоготу было. Она посмотрела на него как в тумане, как будто не слыша его. Ее слегка приоткрытые губы просили о поцелуе. Грудь ее часто-часто подымалась, сердце ее колотилось так бешено, что Джек застонал от удовольствия. -Лиззи… моя пиратка, - хриплым голосом прошептал он, прижимая ее к себе. Она нашла его губы, обвила руками его шею, прильнула к нему и стала целовать так, как даже и не смела мечтать в своих снах. -Окружить весь дом! Закрыть все двери! - услышали они крики со всех сторон, топот ног, и глухой звук закрывающихся ставен, - Он не может далеко уйти! Прочесать весь остров! Я с вас шкуру спущу, если вы дадите ему уйти! Элизабет и Джек не сразу поняли кто они, где они, и по какому поводу поднялся такой шум. -Джек! - прошептала в ужасе Элизабет, - Они ищут ТЕБЯ? -Думаю, ты права, - он взглянул из-за ее плеча на площадь, - Цыпа, извини, но мне пора. Он подошел к перилам, но вдруг повернулся к ней и, посмотрев на нее с улыбкой, сказал: -Но ты имей ввиду, завтра я вернусь, и мы продолжим на том самом месте где мы остановились, - и он в один миг перескочил через перила и прыгнул вниз. -А! Зараза! - услышала Элизабет и увидела как он вскочил на ноги, отряхнулся и, прячась в тени кустов, исчез в темноте. Элизабет поспешила удалиться с балкона, увидев как один из солдатов на площади внимательно на нее смотрел, и, открыв дверь, она буквально столкнулась с Уиллом. Он замер как только увидел ее. Ее разгоревшийся румянец на щеках, растрепанные волосы, красные и припухшие губы, учащенное дыхание привели его в смятение. В ее взгляде было столько огня и столько любви, что Уилл не мог отвести глаз от нее. «Она никогда не смотрела на меня с такой страстью и с такой любовью!» -Уилл, что с тобой? - недоуменно спросила Элизабет, не понимая, почему он так на нее уставился. -Ты его видела? - прошептал он в ответ. -Кого? - она вздрогнула и внезапно покраснела. И Уилл всё понял в один миг, понял по тому как она вдруг смутилась, понял почему у нее был такой влюбленный взгляд, почему она так часто дышала. -Где ты потеряла свою маску? - с горькой усмешкой спросил он. -Я не потеряла, я ее сняла, - она никак не могла вспомнить куда делась эта проклятая маска -А заодно и растрепала прическу, - в его голосе слышалась такая боль и такое отчаяние, что Элизабет стало не по себе. -Уилл, ты о чем? - спросила она и, взяв его под руку, повела подальше от балкона, - Знаешь я не очень хорошо себя чувствую, может мы пойдем домой. Сегодня такой душный вечер. Она пыталась говорить непринужденно, как ни в чем не бывало. Но по дороге домой ей стоило большого труда сдерживать улыбку, которая никак не хотела сходить с ее лица. Уилл молчал и больше не смотрел на нее, а спокойно шел, не сказав ни слова до самого дома. **** Забежав в темный и такой узкий проулок между двумя домами, что там два человека не разошлись бы, Джек остановился и, тяжело дыша, прислонился спиной к стене, прислушиваясь, нет ли за ним погони. Подняв голову, он посмотрел на узкую полоску серого неба между двумя крышами и улыбнулся, подумав про Элизабет и ее страстный поцелуй, - «А цыпа не просто меня не забыла. Она, кажется, изменила своё мнение обо мне». И, постояв еще с минуту с идиотско-счастливой улыбкой на губах, пока дыхание не восстановилось и сердце не замедлило ритм после быстрого бега, он, не спеша, пошел между двумя домами. «Так, цыпу оставим до завтра. Сейчас мне надо найти Мэрилен, забрать медальон, а завтра я придумаю как и где мне встретиться с Лиззи» -А дьявол тебя подери! - выругался он так громко, что эхо пронеслось по узкому проулку. - Черт! Что это было? Он посмотрел себе под ноги и увидел кучу досок. «Наверняка с гвоздями!» Потом присел и потрогал ногу, - «Вроде цел… Богачи тут живут в Порт Рояле, доски с гвоздями так запросто раскидывают. На Тортуге давно бы прибрали.» Выйдя из узкого проулка на более широкую улицу, он остановился. «Ну и где я ее искать буду?… Тот мальчишка Стив мне бы сейчас пригодился». Но возвращаться в таверну, которая был рядом с домом губернатора, было равносильно тому, как если бы он прямиком направился к Норрингтону. «Попробуем пойти налево, - подумал он и стал спускаться по безлюдной улице, - Улица идет вниз, значит идет к морю. Дом Мэрилен был на берегу. У нее из окна море было видно». Так размышляя, он по кусочкам вытаскивал из памяти события десятилетней давности. «А как она меня любила эта Мэрилен. И какая она была красавица! Да она и сейчас ничего… А Джек, мальчишка - просто молодец… отчаянный пацан! Вот подрастет, я его с собой заберу. Из него выйдет отличный юнга… И, надо же, как он на меня похож! Вот только зачем она его Джеком-то назвала? Ну, коню ясно, что в честь меня. Но других имен что-ли нет?» Он остановился, увидев справа небольшую площадку. -Колодец! «Точно, это было здесь! - обрадовался он и пошел вдоль домов, внимательно присматриваясь к дверям, - Они все одинаковые! … У нее не было окна на первом этаже около двери, было окно прямо над дверью. Она, когда провожала меня, из него смотрела» Остановившись у одной двери, он взглянул на окно второго этажа: ставни были наглухо закрыты, за дверью не слышно было ни шороха. «Что ж, попробуем попытать счастья». И он тихонько постучал. Тишина. Он постучал еще раз, услышав на этот раз глухое ворчанье и скрип деревянных ступенек под тяжестью чьих-то ног. Дверь медленно отворилась, и Джек сощурился от света масляной лампы, которую ему поднесли прямо перед носом. Он отпрянул и попытался разглядеть того, кто так бесцеремонно на него смотрел. Перед ним стояла не Мэрилен, а полная пожилая женщина с неопрятно выбившимися из-под большого круглого чепчика седыми волосами. «Я ошибся дверью, - подумал он, но не успел опомниться, как женщина бесцеремонно схватила его за руку и затащила внутрь, - Видать, я ей понравился!» И ему так смешно стало от этой мысли, что он заулыбался во весь рот. -Чего лыбишься-то? А золота-то сколько в рот запихал! - грудным голосом проговорила она, подтолкнула его к столу и буквально усадила на лавку, надавив своими большими руками и всем своим телом на его плечи. «Ну я попал!» - весело подумал Джек. Поставив масляную лампу посреди стола, женщина нагнулась над ним. -Рому? -Что? - не сразу понял он вопроса, - Ах да, ром бы не помешал. «С такой в постель только если вусмерть упиться». Мысль о том, что эта далеко немолодая женщина затащила его к себе домой, так веселила его, что он, не переставая, улыбался, с любопытством ожидая, что же будет дальше. Джек наблюдал, как она открыла шкафчик, достала темную бутылку и деревянную кружку, села напротив него и, наполнив кружку, протянула ему ее. Джек сделал небольшой глоток. -У тебя отменный ром… Да, кстати, как тебя зовут? - еле сдерживая смех, спросил он. Женщина как будто не слышала его вопроса. Она не улыбалась, а очень внимательно разглядывала его, как будто стараясь понять по его лицу что он за человек. «Что это она так уставилась на меня? … Любуется?» - ему стало еще веселей от такого бесцеремонного разглядывания. -Ты всегда так улыбаешься? До ушей? - усмехнулась над ним женщина. -Нет, только в приятной женской компании, - весело ответил он. Скрипнула дверь, и на пороге показался мальчик с заспанными глазами. Лицо его вдруг просияло, и он кинулся со всех ног к Джеку, прыгнул ему на колени и крепко крепко обнял его. -Джек! Ты приехал за мной?! -Ну не совсем… - начал он растерянно. -А ну марш спать! - грозно проговорила женщина. «Значит я не ошибся дверью и это - мать Мэрилен» - догадался он. -Мама! Джек за мной приехал! - не обращая внимания на слова бабушки, закричал мальчик, глядя куда-то вверх. Джек обернулся и увидел Мэрилен, спускающуюся по лестнице. Пожилая женщина поднялась со своего места, подошла к Джеку, взяла внука под мышки и, подняв его как пушинку, поставила на пол. -Взрослым надо поговорить, а вот маленьким пора в постель. -Но я не хочу спать! -Мало ли что ты хочешь, - проворчала она и повела мальчика за руку, скрывшись вместе с ним в другой комнате и закрыв плотно за собой дверь. Мэрилен медленно подошла к столу и, боясь взглянуть в глаза Джеку, села на лавку рядом с ним. -Ты ведь не за ним приехал? - еле проговорила она, еще не придя в себя от внезапного появления любимого мужчины у себя в доме. -Нет, - просто ответил он, заметив ее смущение и удивленно посмотрев на нее, - «Неужели она все еще меня любит?» Мэрилен медленно встала и, не говоря ни слова, взяла его за руку и повела за собой на второй этаж. **** Уилл и Элизабет молча завтракали, когда вошел слуга. -Прошу прощения, мистер Тернер, командор Норрингтон просит принять его. -Пусть проходит. Вошел Джеймс, с ним один офицер и трое солдат. -Мистер Тернер, Миссис Тернер, прошу прощения за столь ранний визит… - начал командор. -Присоединяйтесь к нашему столу, - весело перебила его Элизабет. -Мы пришли… у нас есть мандат, - Норрингтон явно чувствовал неуместность своего присутствия, - Позвольте осмотреть ваш дом. Уилл удивленно уставился на него. -Мандат? - Элизабет встала из-за стола и подошла к командору. -Мы ищем опасного преступника. И по распоряжению губернатора во всех домах Порт Рояла сегодня будет произведен обыск. Джеймс умолчал, что идея прочесать весь остров была отнюдь не мистера Свона, а его самого. Наглость Джека Воробья, явившегося в Порт Роял именно во время лондонской инспекции, и мало того, показавшегося в доме губернатора, вывела его из себя еще вчера вечером. Но он постарался убедить барона Штольца, что сам лично не верит в появление известного пирата на балу, где было столько солдат и офицеров, и считает что, поскольку все присутствующие были в масках, кого-то ошибочно приняли за Джека Воробья. Он и сам не знал, что и думать, но когда сегодня утром вновь вызвал к себе солдата, поднявшего накануне тревогу, и снова попросил его рассказать подробности, то поверил ему, поскольку тот сказал, что несмотря на то, что видел пирата со спины, но его несуразную разболтанную походку он не мог бы спутать ни с чьей другой. Вот почему с раннего утра, не поднимая шуму и паники, солдаты Норрингтона потихоньку обходили весь Порт Роял, объясняя жителям, что производится обычная проверка по случаю приезда высокопоставленных лиц из Англии. Обыскивать дом семьи Тернеров командор решил прийти лично. Во-первых, чтобы не бросить тень на репутацию Уилла, который стал одним из лучших офицеров под его командованием и которого Джеймс не хотел обвинять в пособничестве известному пирату. Во-вторых, потому что хотел своими глазами увидеть реакцию Элизабет на обыск в их доме. Очень уж ему казалось странной история их кухарки, которую Элизабет наняла, зная, что у нее есть сын от Джека Воробья. Поэтому-то от Уилла, встретившегося взглядом с командором, не скрылось, что тот отнюдь не подозревает его в укрытии пирата, а наоборот даже глядит на него с соучастием, чего нельзя было сказать по взгляду, обращенному к его жене. -Вы ищете опасного преступника? - невинным голосом переспросила Элизабет. -Джека Воробья, - спокойно ответил Норрингтон. -Джека Воробья? А он разве в Порт Рояле? - с удивлением спросила она. Уилл посмотрел на нее, подумав с сомнением, - «А, может, я опять ошибаюсь и зря ее подозреваю? - но, вспомнив ее взгляд, в котором было столько любви и страсти, когда она вышла вчера с балкона, он усмехнулся, - Ну не на луну же она так смотрела!». -Да, Джека Воробья видели вчера на балу, - ответил командор, стараясь держаться как можно увереннее в себе, что у него плохо получалось перед смотрящей на него с усмешкой Элизабет. -Вчера? На балу? - рассмеялась она, - Джеймс, ты его сам видел? Своими глазами? -Нет, но… -И ты поверил, что Джек Воробей, рискуя виселицей, приплыл в Порт Роял для того чтобы поплясать на бале-маскараде? Уиллу стало не по себе, когда он увидел как его жена непринужденно притворяется и лжет Норрингтону, глядя тому прямо в глаза. «Неужели она умеет так нагло врать?» - с ужасом подумал он. -Джеймс, ты меня разочаровываешь, - улыбнулась Элизабет с нескрываемой насмешкой. -Миссис Тернер! - резко ответил Норрингтон. Его всегда злило когда она при солдатах называла его не по званию, - Вы отказываетесь от обыска вашего дома? -Да нет, что вы, командор Норрингтон, пожалуйста, можете начать обыскивать. Вы сказали про какой-то мандат? Он протянул ей листок бумаги, а Элизабет, увидев подпись своего отца, улыбнулась. -Забавно, - и, отдав листок обратно командору, отошла и снова села за стол и как ни в чем не бывало продолжила пить чай. Норрингтон так и остался стоять, в то время как трое солдат и офицер разбрелись по комнатам. -Может ты присядешь, Джеймс? - сказал Уилл, обменявшись с ним тревожным взглядом. -Благодарю, - ответил командор и сел на рядом стоящий стул. Элизабет так и подмывало задать ему пару каверзных вопросов по поводу загадочного появления легендарного пирата на балу, но удержалась, заставив себя поумерить пыл. «Молчи, дурочка! Это все может плохо для тебя кончится!» Они немного помолчали. Уилл и Джеймс смотрели на Элизабет, думая каждый о своем, а она, как будто не замечая их, спокойно пила чай. -Ты думаешь, что он приплыл на своей «Жемчужине» ? - спросил Уилл. Ему как и Джеймсу было не по себе от повисшей в воздухе тишины. -Мы ее не видели, но… В этот момент солдаты во главе с офицером вошли в залу. -Командор, в доме никого нет. Норрингтон вскочил со стула и, еле заметно поклонившись, сказал: -Мистер Тернер, Миссис Тернер, прошу прощения за недоразумение. -Я вас провожу, - и Уилл вышел вместе с ними. Элизабет услышала какой-то странный шум за дверью, ведущую из залы через коридор в кухню. Она тихонько встала, подошла к двери и резко ее открыла, увидев уходящую по коридору служанку. -Мэрилен! - позвала она ее. Та вздрогнула от неожиданности и остановилась, - Подойди сюда! -К Вашим услугам, госпожа, - поклонившись, ответила подошедшая молодая женщина. -Где Джек? - в лоб спросила ее Элизабет. -Который? - ответила Мэрилен и посмотрела на свою госпожу не просто не смущаясь, а даже с вызовом. -Ага, значит ты знаешь где находятся оба? Меня интересует тот, который постарше. -Кого вы имеете ввиду? -Ты прекрасно знаешь! Или мне достаточно спросить твоего сына? Он-то уж точно знает где его отец. Мэрилен улыбнулась. -Вы сами сказали, что Джек не любитель посещать балы. -В отличие от командора, я его видела своими глазами. -Вы наверняка перепутали его с кем-нибудь… -Я его не только видела, но и… - перебила ее Элизабет. -И? - Мэрилен насмехалась над ней и не скрывала это. -И мы с ним разговаривали. «К чему я затеяла весь этот разговор? Он ведь ночевал у нее этой ночью! Даже если она мне скажет где он, зачем мне это знать? Я же не пойду к нему», - злилась на себя Элизабет. Мэрилен молча наблюдала за ней, улыбаясь исподтишка. Это не был разговор кухарки и ее госпожи, а скорее разговор между двумя соперницами, из которых Мэрилен оказалась более счастливой. -Я расскажу Джеку о том, как вы печетесь о его свободе. Он будет наверняка вам благодарен, - усмехнулась она. -К чему это? Не надо ему ничего говорить, - резко сказала Элизабет. -Значит вы скрываете от него свою… - она с удовлетворением отметила как Элизабет злобно посмотрела на нее, - свою заботу. Зачем же вы его хотели видеть? Скажите, я передам ему, - довольная усмешка не сходила с ее лица. «Надо поставить на место эту самодовольную… - Элизабет задыхалась от злости,- самодовольную шлюху! Что она себе позволяет?!» -Знаешь, милочка, мне нет никакого дела до твоих любовников. Я просто хотела помочь бывшему другу моего мужа. -Не умеете вы лгать, миссис Тернер, - уже серьезно и без тени усмешки, а скорее жалея ее, сказала Мэрилен, - Пожалуй, я пойду, у меня много работы. Элизабет ничего не ответила, а еще больше разозлилась на себя за свою глупость завести подобный разговор со своей кухаркой. *** Джек, предупрежденный сыном, что его ищут по всему городу, рано утром вышел из дома Мэрилен и, осторожно пробираясь по переулкам и прячась от снующих повсюду солдат, с трудом добрался до таверны, где накануне встретил Стива. Как он и ожидал, посетителей там не было. Те, кто хотели позавтракать, уже позавтракали, а те, кто хотел опохмелиться еще не проснулись. Стив, стоящий за стойкой, хитро улыбнулся ему. Парнишка как будто ждал его, и, многозначительно кивнув своему отцу, который стоял рядом и с удивлением разглядывал пирата, сделал знак Джеку следовать за ним. А когда они поднялись на второй этаж и зашли в одну из расположенных там комнат, Стив сказал: -Солдаты уже были здесь сегодня утром, второй раз они не придут, - и, хитро улыбнувшись, он нагло протянул руку. -Далеко пойдешь, парень, - с ядовитой усмешкой ответил Джек, вытаскивая из кармана кителя небольшой кожаный мешочек и кладя в раскрытую ладонь пацана один золотой. Стив воспринял его слова как комплимент и, улыбнувшись, спросил: -Завтрак принести? -Про ром не забудь, - вздохнул Джек, понимая, что ему придется весь день провести в этой маленькой комнатушке. Но Джек зря опасался, что добровольное заточение в четырех стенах окажется для него пыткой. Лежа на кровати, и глядя в потолок, он и не заметил как наступил вечер. Воспоминания о вчерашнем поцелуе Элизабет не давали ему соскучиться, а мысли о наступающей ночи будоражили его кровь и заставляли появляться на его лице довольной улыбке. В одном он досадовал на себя, - «Ну и дурак же я был, что не приехал раньше!». **** Встав с кровати и подойдя к окну, Джек выглянул на улицу, но, никого не увидев, посмотрел на небо и на мелкие барашки облачков, медленно ползущие по нему. «Как там Гиббс добрался до острова Манго?», - подумал он, представив «Черную Жемчужину» с собранными парусами, стоящую на якоре у небольшого необитаемого островка, затерянного в океане. Но его мысли прервали голоса, доносящиеся из переулка. Он тут же отскочил от окна, а потом украдкой посмотрел наружу и расплылся в улыбке. «Определенно удача сама мне идет в руки!» - весело подумал он, увидев подходящего к таверне знакомого капитана в окружении четырех своих матросов. Отойдя от окна, он дернул за колокольчик на стене, и через пару минут в комнату вошел Стив. Парень, выслушав что от него требуется, утвердительно кивнул, спрятав усмешку в лицемерной улыбке, скрылся на пару минут за дверью, а потом, позвав Джека за собой, вышел из таверны через черный ход и повел его задними дворами, пока они не оказались в глухом переулке. Стив указал на дверь и передал Джеку ключи. А когда они оба вернулись в таверну в ту же комнату, Джек сказал: -Принеси ужин и позови сюда капитана Энди. -Джееек! Какими судьбами! - восторженно поприветствовал его капитан «Елены», входя в комнату, и, усмехнувшись, спросил, - С каких это пор ты стал танцевать на балах в Порт Рояле? -Чего не сделаешь ради местных красоток, - отпарировал Джек. -Так ли уж ради красоток? - внимательно взглянув на него, спросил Энди. -Когда ты отплываешь? - вопросом на вопрос ответил тот. -Завтра утром. Джек многозначительно улыбнулся и повернулся на скрип открывающейся двери. В комнату вошел Стив, и, не глядя на мужчин, стал накрывать ужин. А когда он вышел, плотно прикрыв за собой дверь, оба капитана сели за стол и, выпив за такую неожиданную и удачную встречу, приступили к еде. Они недолго болтали, шутили и обменивались последними новостями, стараясь говорить ничего не значащие пустяки, памятуя, что и у стен есть уши. А как только они закончили с ужином, и окно сначала посерело, а потом начало темнеть, Джек поднялся. -Ну мне пора! -Гуляй счастливчик, пока молодой, - завистливо вздохнул старик. -Значит, как договорились? -Как договорились, - ответил капитан Энди и с улыбкой посмотрел на выходящего из комнаты пирата. *** Элизабет сразу же после ужина вышла из дома и дошла до своей любимой скамейки в конце сада, которая стояла у самого края полого склона, ведущего к пляжу. Ночь была такой светлой, что море, освещенное голубоватым лунным светом, видно было как на ладони. Полная луна придавала небу молочно-седой оттенок и, посеребрив гребни морских волн, которые отсюда свысока казались мелкой рябью, отражалась блестящими бликами на всей поверхности моря. Элизабет не замечала этой божественной красоты, не слышала шелест пальмовых листьев, шум волн, доносившийся с пляжа, пение птиц и звонкую стрекотню кузнечиков. Она словно отключилась от внешнего мира, прислушиваясь к своему внутреннему миру, к своим ощущениям, к тому, о чем говорила ее душа, пытаясь понять свои чувства и разобраться в них, пытаясь понять, что же случилось с ней вчера на балу. Как так получилось, что такой безобидный поцелуй заставил ее испытать такие чувства, о существовании которых она и не подозревала до этого? «Не может быть, чтобы я любила его… это абсурдно… я не люблю его… Мне просто не о чем было мечтать перед сном, вот я и использовала его образ, я его себе выдумала… но я не же люблю его - реального Джека… Я никогда не любила его». «Может я до того домечталась, что слишком приукрасила себе его? Он ведь на самом же деле не такой, - подумала она, а потом улыбнулась, возражая сама себе, - Он не такой как в снах, он - лучше». И в доказательство этого достаточно было сравнить те бесплотные поцелуи, о которых она мечтала и тот вчерашний настоящий поцелуй реального Джека, единственное воспоминание о котором заставляло ее чувствовать легкое головокружение. «Нет, такого не может быть! Я преувеличиваю… Это не любовь, это что-то другое… Ведь я же любила Уилла, но у меня с ним такого не было… Да, мне было с ним хорошо, но его поцелуи не идут ни в какое сравнение со вчерашним поцелуем Джека… Это получается два разных типа любви?… Но разве бывают разные типы любви?» Она вконец запуталась и отчаялась найти ответы на свои вопросы. А потом восхищенно подумала. «Если все поцелуи Уилла не входили ни в какое сравнение с одним единственным поцелуем Джека, и если чувства, которые я испытала, целуя Джека, превосходили в тысячу раз те, что я испытывала, целуя Уилла, то что тогда говорить о… БОЖЕ МОЙ!» - восторженно улыбнулась она, представив себя в объятиях Джека, и тут же ощутила как стремительная горячая волна внезапно окатила и обожгла все ее тело, заставив ее задрожать от восторга. «Боже мой!! Что это?!… Любовь или что-то другое?» - в отчаянии подумала она и почувствовала как краска заливает ее лицо. «Я не должна думать о таких вещах! Я же замужем», - убеждала она себя. И ей стало страшно, поскольку она поняла, что ее безобидные фантазии перед сном о прекрасном принце, которому она решила придать образ красавчика-пирата, теперь превратились в чувства, которыми она уже не может управлять. Теперь недостаточно было сказать самой себе «Я не буду об этом думать», потому что эти чувства перенеслись с воображаемого принца на реально существующего мужчину. «Что же я наделала?!». Элизабет запрокинула голову и посмотрела на луну, стоящую почти в зените. «Но ведь это не значит, что я люблю его… Нет, это что-то другое…». Она вновь закрыла глаза, как будто это помогало ей лучше разобраться в своих ощущениях и найти ответы на свои вопросы, но тут же открыла их, услышав шуршание гальки под чьими-то сапогами, и, опустив голову, увидела прямо перед собой мужчину. Узнав его, она ужаснулась. Не только она сама, но и скамейка, на которой она сидела, и весь мир вокруг вдруг покачнулся, и почему-то стало невозможно дышать. -Джек… - прошептала она. -Цыпа, как я и обещал, я вернулся, - услышала она, как сквозь сон, веселый голос. Джек непринужденно сел рядом с ней на скамейку, но сел так близко, что их плечи соприкоснулись. -Так на чем мы вчера остановились? - в его голосе сквозила усмешка, ирония и удовольствие. «Надо бежать от него! … Бежать пока не поздно!» - промелькнула в ее голове спасительная мысль. -Джек, я не могу... - еле слышно произнесла она, вставая со скамейки - Тебе лучше уйти. -Уйти? И до конца жизни умирать от любопытства о том, что же будет после такого страстного поцелуя? - он тоже встал и сделал шаг вперед, приблизившись к ней вплотную. Она покраснела, попыталась взять себя в руки и возмущенно ответила. -Джек! За кого ты меня принимаешь?! Хотя это возмущение было адресовано не столько ему, сколько самой себе в надежде, что это поможет вернуть контроль над собой. Но ответа она не получила, а лишь почувствовала, как его руки смыкаются на ее спине, заключая ее в крепкие объятия, почувствовала его горячее дыхание у своего уха и услышала его завораживающий шепот: -Лиззи, зачем ты отказываешь себе в удовольствии?… Ты же сама этого хочешь… Давно хочешь. Она попыталась высвободиться, возмущенно дернувшись, но поняла, что он прав, чертовски прав. «Давно хочу» - эхом в душе откликнулся его голос. Но здравый смысл пока еще не совсем оставил ее, и она снова попыталась запротестовать. Но, почувствовав прикосновение его мягких губ, его горячий язык, нежно ласкающий ее губы, а затем настойчиво раскрывший их, она ощутила, как земля уходит из-под ног, и задрожала в предвкушении того, что ее ночные мечты превратятся наконец-то в явь, что бесплотный прозрачный Джек, который посещал ее в ее снах, превратился в живого настоящего мужчину из плоти и крови, так страстно целующего ее, так крепко прижимающего ее к себе и так страстно желающего ее! Она только на миг представила себя в его объятиях без разделяющих их одежд, прикасающейся своим телом к его гладкому загорелому телу, как кровь прилила не только к ее лицу, а горячей волной окатила ее с головы до ног, и, чуть не потеряв равновесие, Элизабет простонала: -Я хочу тебя, Джек… давно хочу. Гулкое, сдавленное, какое-то нечеловеческое рычание прозвучало где-то глубоко у него в груди. Он схватил ее за руку и повел за собой. Она не чувствовала земли под ногами, не спрашивала куда он ее ведет, предвкушение чего-то неземного и невероятного заставляло ее терять рассудок. Теперь она боялась, что здравый смысл вернется и остановит ее, и отгоняла любую мысль, которая пыталась как-то противится искушению этого желанного дьявола, ведущего ее за руку неизвестно куда. Но эти мысли множились, и здравый смысл подкрадывался со всей своей холодной и голой правдой. «Если мы сейчас не придем, я не выдержу!» - чуть не плакала она. **** Джек остановился, и не успела Элизабет понять, куда они пришли, как он повернул ключ в двери и легонько втолкнул ее в небольшую комнатку, освещенную парой свечек, а потом подхватил ее на руки и мигом взбежал на второй этаж по лестнице. Там была другая комната, с горящим подсвечником на полу и с кроватью, застеленной свежими простынями. Вид этой кровати на миг отрезвил ее. «Боже! Я - как какая-то проститутка!» Но когда Джек осторожно опустил ее на пол и обнял ее за талию, заключая в свои объятия и так прижимая к себе, что она почувствовала его сердце, гулко и часто отдающееся в ее груди, когда он посмотрел на нее таким горящим, обжигающим, насмешливым и завораживающим взглядом своих черных глаз, тогда она поняла, что не сможет устоять перед ним и забыла про то, что она замужняя женщина, отбросив все условности и правила приличия, забыла про Уилла, забыла обо всем на свете и, закрыв глаза, ждала только одного - его поцелуя. Взглянув на ее вздрагивающие ресницы и чувственно приоткрытые губы, Джек улыбнулся и поцеловал ее, лаская кончиком языка ее губы, настойчиво раскрывая их, проникнув внутрь, переплетаясь с ее языком, щекоча ее по нёбу, заставляя ее задрожать и застонать. Он не спешил, хотя она чувствовала напряжение в его теле, чувствовала его влечение по еле заметной дрожи и то, как он сдерживает себя, чтобы не сорваться, чтобы растянуть как можно дольше сладкую пытку, чувствовала как его руки блуждают по ее спине и понимала, что ему стоило большого труда развязывать, а не разрывать многочисленные завязки на ее платье, на ее корсете, на ее нижней рубашке. Прикосновение его нежных пальцев через тонкую ткань возбуждало ее до такой степени, что мысль о том, что же будет, когда она будет без одежды, обожгла ее жарким пламенем. И когда он осторожно стянул с нее последнее нижнее платье и, восхищенно оглядев ее, слегка прикоснулся к ее бархатной коже, она невольно задрожала. Джек в один миг скинул свою рубашку и, прижав Элизабет к своей гладкой и такой горячей груди, обнял и стал целовать уже настойчивей, с нарастающей страстью, наступая на нее и увлекая ее на кровать. А когда он уложил ее на постель, то оставил ее на мгновение, чтобы раздеться, и, не успела она и заметить, как он лег рядом и, склонившись над ней, подарил ей такой страстный и долгий поцелуй, от которого сладко защемило в груди и отчаянно заколотилось сердце. Приподнявшись, он посмотрел на нее лукавым и смеющимся взглядом и вновь склонился над ней, но лишь слегка прикоснулся к ее губам своими губами, а потом стал целовать ее в шею, в грудь, ласково и не спеша, обдавая ее горячим дыханием. Его язык одновременно шершавый и гладкий, упругий и нежный ласкал ее, оставляя за собой огненные дорожки и зажигая каждую клеточку ее тела, к которой прикасался. Он медленно водил рукой по ее бархатной коже, изучая и запоминая реакцию каждой мышцы и каждого нерва на свои прикосновения, а потом погладил ее бедро и раскрыл его, проведя по его внутренней части, заставив Элизабет изогнуться и потянуться навстречу его руке. Но Джек только дразнил и зажигал Элизабет, пока она не попросила пощады. -Джек, пожалуйста… возьми меня! - умоляла она и, открыв глаза, заметила его озорную улыбку. Он задержал свою ладонь между ее ног и стал легонько ласкать, нежно перебирая пальцами. Элизабет, шумно вдохнув, вцепилась ногтями в его руку, почувствовав тягучую, невыносимую пустоту внизу живота, такую бесконечную пустоту, которую хотелось, которую надо было непременно заполнить и, чуть не плача, с яростью в голосе воскликнула: -Я хочу тебя! Проклятый пират! Глухой стон сорвался с его губ, он неожиданно рванулся, как будто застигнутый врасплох, и мгновенно овладел ею. Элизабет застонала, а потом закричала от наслаждения, и почувствовала, как слезинка, сорвавшись, скатилась по щеке. «Он - мой!» Его плавные, но настойчивые движения возбуждающими волнами окатывали ее с головы до ног, превращая каждый нерв ее тела в натянутую струну, которая звенела и натягивалась все сильнее и сильнее, и, казалось, которая не выдержит и вот-вот лопнет. Его движения становились все настойчивей и поднимали, поднимали ее все выше и выше маленькими толчками на невообразимую высоту… на самый гребень самой высокой волны… до самых облаков… и там, повиснув на волоске, она вдруг сорвалась и полетела вниз, в бесконечность, в пустоту, вниз и вниз и, казалось, это падение никогда не кончится, как вдруг неведомая сила подхватила ее и пронзила все ее тело такой ослепительной, обжигающей, яркой вспышкой, дав чувство такого невозможного и неописуемого счастья, что ей показалось, что она больше не вернется из этого волшебного состояния, ей захотелось остановить время и не возвращаться оттуда, никогда, остаться навечно там с Джеком. **** Нежный поцелуй вернул ее в чувства. Она открыла глаза, полные счастливых слез, и невольно улыбнулась, увидев прямо перед собой черные глаза, которые смотрели на нее с таким непередаваемым восхищением и с такой любовью, что она не выдержала и рассмеялась беспечно и искренне как ребенок. А потом запустила пальцы в его волосы, обняла его за шею и улыбнулась, увидев как он вскинул бровь, почувствовав как она развязывает его красную повязку, которая тут же была брошена на пол. Его волосы рассыпались, обдав ее ароматом пороха и табака и еще чего-то такого сладкого и манящего. «Боже! Как же он все-таки чертовски красив!» - с восхищением подумала она, глядя на него, и потянула его к себе, обняла что было силы, и прошептала: - Ты - мой! Он отстранился и посмотрел в ее глаза, близко и в упор. Его взгляд был чернее ночи, дерзким, шальным, дьявольским, прожигал насквозь и заставлял трепетать, хотелось ему подчиниться, отдаться, раствориться в нем. Его улыбка сверкнула золотом, и он прильнул к ее губам и поцеловал ее нежно и трепетно. Закрыв глаза, она почувствовала как он двинулся в ней, сначала медленно, потом настойчивее и настойчивее, рассылая искорки наслаждения от ее живота к груди, к ногам, по спине, как горячая волна прошла по всему телу, обжигая и заставляя ее изогнуться навстречу этой волне, а потом второй и третьей… пока смесь несовместимых ощущений не овладели ей: чувство зависимости и абсолютной свободы, ощущение полной темноты и бесконечного света, ощущение пустоты и одиночества и сознание того, что он здесь, сейчас, с ней! Ей хотелось чтобы он вошел как можно глубже и слился с ней полностью, она хотела его больше всего на свете! Она смеялась, рыдала, стонала, кричала от этого безумного наслаждения, извивалась под ним, отвечая на каждое его движение и вдруг почувствовала как он взрывается в нее, как он надавил на нее, как бы опустошаясь полностью, стиснув ее и прижав ее изо всей силы. И ей вдруг так ясно передалось его бесконечное наслаждение и странное чувство освобождения, что она только и успела почувствовать, как невидимый мощный поток страсти внезапно подхватил ее, заставив ее задрожать и забиться под ним, окатил горячим наслаждением, задержал на миг, распространяя по всему телу теплоту и радость, и отступил, оставив все тело неосязаемым и легким. Они лежали не дыша пару секунд. Потом Джек, шевельнулся, повернулся на бок, потянув ее за собой, и она, тесно прижавшись к нему, уткнулась в его волосы, пахнущие морем, солью, порохом, терпким табаком, и вдыхала всей своей грудью его запах, как бы стараясь запомнить его навсегда. Он стал медленно поглаживать ее по спине, шепча ей на ухо такие ласковые и нежные слова, что Элизабет улыбнулась. Она не ожидала, что в лексиконе такого отчаянного пирата присутствуют подобные фразы. Потом он приподнялся на локте, и, оглядев ее с головы до ног, низким бархатным голосом проговорил: -Лиззи, ты - такое сокровище! - и улыбнулся своей лукавой улыбкой. -Джек… - прошептала она. Он вскинул бровь, как бы ожидая продолжения фразы, но не дождавшись, спросил: -Никаких комплиментов для капитана Джека? Элизабет ткнула его кулачком в грудь, потом толкнула со всей силы, развернув его на спину, и, оседлав его, уперлась руками в его плечи. -Вы напрашиваетесь на комплименты, капитан? -Собственно говоря, нет… - смеясь, начал Джек, но она наклонилась над ним и поцеловала страстно, горячо, впиваясь в него со всей силой, прижимаясь к нему всем телом. Потом вдруг резко оторвалась и, тяжело дыша и улыбаясь, облизнулась как кошка и чувственно прошептала. -Капитан Воробей, ты и представить себе не можешь, какой ты вкусный! Джек рассмеялся, а она снова наклонилась над ним и стала нежно целовать его в нос, в усы, в глаза, потом спустилась ниже, лизнула темные соски и, откинувшись, залюбовалась его гладкой, шоколадной кожей, медленно водя тонкими пальчиками по его груди, по плечам, по животу. Он лежал, не шевелясь, не сводя с нее глаз, и ухмылялся той сосредоточенности, с которой она изучала его тело. *** Ветер, усилившийся после заката, поднимал песок на дорожках, шелестел листвой и колыхал большие пальмовые листья, отбрасывающие на стены дома огромные причудливые тени от света масляной лампы, которую Уилл держал в руке. Обойдя весь сад в поисках Элизабет, он уже перестал ее звать и бессильно опустился на скамью у самой стены дома. Тревога за исчезнувшую бесследно жену сменилась острым чувством ревности и боли, переходящими в ужас, стоило только ему вспомнить вчерашний бал и лицо Элизабет как только она вышла с балкона. Подозрения, накатившиеся с неимоверной силой, так ясно нарисовали перед ним ужасную картину измены, что он вскочил, собираясь бежать неизвестно куда и неизвестно зачем. -Мистер Тернер, - как будто из под земли вырос парнишка лет пятнадцати. Уилл уставился на него, ничего не соображая, и не понимая чего от него хотят. Единственное, что ему бросилось в глаза - это рассеченная пополам правая бровь на ехидно ухмыляющемся лице пацана. -Мистер Тернер, - повторил тот, - Я вас отведу куда вам надо, если вы мне дадите два золотых, а лучше три. Уилл, казалось, проглотил язык. Но при виде протянутой руки достал из кармана монеты и, не считая, высыпал их на раскрытую ладонь пацана. Тот быстро спрятал деньги в карман и сказал: -Пойдемте. Когда они отошли от дома, парнишка взял из рук Уилла лампу и свернул в узкий переулок. Уилл молча, не дыша, шел за ним как в тумане, не думая абсолютно ни о чем, а лишь смотря на темную спину, которая маячила впереди. Они остановились у одной двери. Мальчишка повернул ключ, осторожно открыл дверь, и шепнув, - Второй этаж, - остался ждать на улице. Уилл взбежал по лестнице и внезапно остановился как вкопанный на площадке второго этажа перед слегка приоткрытой дверью, поскольку услышал крик, женский крик, крик не человеческий, а какой-то животный, похожий на рык львицы, крик, в котором было столько наслаждения, радости и счастья, что холод пробежал у него по спине. Потом воцарилась тишина. Уилл не дышал, а стоял как будто обухом ошарашенный, как вдруг услышал как знакомый мужской голос с непередаваемым восхищением произнес, медленно растягивая слова: -Моя пиратка! Уилл метнулся было в сторону двери, но тут же остановился. Ярость ослепила его, чувство безысходности и какой-то беспредельной тоски так сдавило грудь, что он, ничего не соображая, задыхаясь, бросился прочь, прочь, подальше от этого места! Лишь бы не видеть, не слышать! Он выскочил на улицу и понесся сломя голову по темным переулкам, совершенно не помня себя, пока, не заблудившись и вконец измотавшись, не прислонился спиной к стене какого-то дома. Переведя дыхание, он увидел свет за углом переулка, медленно пошел к нему и вышел на площадку перед своим домом. *** Элизабет лежала, уткнувшись лицом в грудь Джека, учащенно дыша и прислушиваясь как их сердца постепенно замедляют свое биение. А когда ее дыхание стало равномерным и сердце перестало колотиться как сумасшедшее, она подняла голову и рассмеялась искренне и совершенно по-детски, увидев торчащие перед ней две косички, сплетенные из бороды. Джек чуть-чуть отодвинулся и посмотрел на нее сверху вниз. -Ты их сам заплетаешь? - с озорной улыбкой спросила она. -Нет, у меня есть личный парикмахер, - совершенно серьезно ответил он, но тут же улыбнулся. -Джееек, - нежным шепотом проговорила она, снова уткнувшись в его грудь, и поцеловав его шоколадную кожу, прошептала, - Ты такой сладкий! Он улыбнулся: -Сладкий? -Ты пахнешь морем, - с вдохновением прошептала она. -Ну, в таком случае - соленый, а не сладкий, - усмехнулся он. Она не стала возражать и убеждать его, что запах у моря как раз не соленый, ведь кому как не ему знать чем пахнет море, и, развернув его на спину, легла на бок, положив голову ему на плечо, и стала медленно водить рукой по его груди, только слегка касаясь ее подушечками пальцев. Он лежал с закрытыми глазами и не шевелился, а с легкой улыбкой на губах мысленно следил за узорами, которые она ноготком рисовала на его коже. Сначала она рисовала не спеша длинные плавные закругленные линии, а потом стала чертить какие-то палочки и кружочки. «Она что-то пишет! - догадался он, - Запятая… Д… Ж… Е… К… восклицательный знак… А что было до запятой?» -Что ты написала? - спросил он, не открывая глаз. -Не скажу, - быстро проговорила она, задорно улыбнувшись, и тут же повернулась на спину и стала разглядывать татуировку на его правой руке. И, обратив внимание на выжженую букву «Р», ее передернуло так, что он открыл глаза. Элизабет поднесла к губам его руку, поцеловала клеймо и шепотом спросила: -Было наверное так больно? -Да нет, щекотно, - улыбнулся он. Она перевернулась на живот и посмотрела на него ласковым и нежным взглядом, а потом обняла его и зарылась лицом в его волосах, почувствовав вдруг такой знакомый и такой необычный аромат. Она невольно улыбнулась, но никак не могла вспомнить где она уже слышала подобный запах. «Кажется в далеком далеком детстве» - подумала она, приподнялась, взглянула на Джека и, улыбаясь, сказала: -Не могу понять чем пахнут твои волосы. Он улыбнулся: -Ты же сказала - морем. -Нет, - совершенно серьезно ответила она, как будто возражая в ответ на жизненноважный вопрос, - я сказала «ты - пахнешь морем», а твои волосы по другому пахнут, - и, нагнувшись, она глубоко вдохнула и теперь уже совершенно отчетливо почувствовала тончайший чуть сладковатый привкус. -Такое ощущение, что я помню этот аромат из детства. -Аромат детства? - рассмеялся Джек. Его умиляло и очень смешило с каким серьезным выражением лица Элизабет пыталась понять чем он - капитан Джек Воробей - пахнет. Но в то же время это ему было до такой степени приятно, что хотелось расцеловать ее, хотя он сам от себя не ожидал подобной реакции. Если бы ему сказали, что ему будет приятно то, что его обнюхивают, он бы поморщился, но уж никак не обрадовался бы. Но Элизабет это делала так, что это звучало как самый лучший комплимент, почти как признание в любви. Он вдруг осознал, что за всю свою жизнь ни одна женщина ни разговаривала с ним о подобных вещах, ни от одной женщины, включая тех, что любили его, он не слышал столько ласковых слов и столько сказанных искренне и от всего сердца комплиментов. Он повернулся на бок и, обняв ее, привлек ее к себе и только прикоснулся своими губами к ее губам, как она воскликнула: -Я вспомнила! Он отстранился и с удивленной улыбкой посмотрел на нее. -Я вспомнила! - как будто открыв величайшую истину, восторженно сказала она, - Когда я была маленькой, наш повар нам делал карамели! -Карамели? - еще больше удивляясь, спросил он. -Точно! - подтвердила она, еще раз понюхав его волосы, - Твои волосы пахнут карамелью! Джек так рассмеялся, опрокинувшись на спину, что Элизабет обиженно сдвинула бровки, чем еще больше насмешила его. -Когда растапливаешь сахар, он пахнет именно так, - оправдывалась она, надувшись как маленькая девочка, - Это аромат жженного сахара. -Я всегда думал, что он пахнет чем-то горьким, - все еще смеясь, проговорил он. -Конечно, если его сжечь, а не растопить, - пыталась рассердиться на него Элизабет, но у нее это плохо получалось и, улыбнувшись, она ласково сказала, - Ничего ты не понимаешь, - а потом, положив голову на его плечо и закрыв глаза, стала с вдохновением рассказывать. -Помню, когда я была маленькой, когда мы еще в Англии жили… Я однажды утром проснулась и услышала странный аромат, доносящийся из кухни… И хотя мне было строго-настрого запрещено ходить туда… -Но ты на это глубоко плевала, - перебил ее с улыбкой Джек. -Да, я не особо-то была послушной девочкой, - подтвердила она и продолжала, - Помню, я спустилась на кухню, а там наш повар на маленькой такой сковороде растапливал сахар… К нам в тот день должны были прийти гости и он для детей делал карамели… И я помню этот аромат… такой вкусный… такой сладкий… чуть-чуть с горчинкой… Она открыла глаза, повернулась на живот и, приподнявшись на локтях, посмотрела на Джека и ласково сказала: -Ты мне не веришь, но у твоих волос точно такой же аромат как у растопленного сахара. Ей наверное удалось убедить в этом Джека, поскольку он взял прядь своих волос, поднес их к носу и… так рассмеялся, что Элизабет опять нахмурилась. -Знаешь чем они пахнут? - спросил он. -Чем же? -Ромом. -Ромом?! -Ну да, ромом, - смеялся он и, увидев, что Элизабет строго на него смотрит, согласился, - Ты, наверное, права насчет растопленного сахара, ведь ром делают из того же тростника. -Знаю я из чего ром делают, - сделав вид, что сердится сказала Элизабет. -А я и не знал, что ром пахнет карамелью, - усмехнулся Джек и посмотрел на нее ласково и с таким восхищением, отчего у нее захолонуло сердце. И, смутившись от его взгляда, она спрятала свое лицо в его волосах и, отчетливо почувствовав аромат карамели, тихонько рассмеялась. Вот уж о чем никогда не думала Элизабет в своих мечтах о Джеке, так это о таких простых интимных моментах, окруженных безмятежной и умиротворенной атмосферой, когда достаточно было просто лежать в обнимку, болтая о всяких пустяках, беззаботно смеясь и радуясь взаимной близости. Она никогда не думала, что такие моменты могут доставлять бОльшее удовольствие и дарить больше радости, чем даже самые страстные поцелуи, и не подозревала о том, что именно это тихое, светлое и безмятежное счастье, испытанное ею во время этого разговора с Джеком про ром и карамель, запечатлеется в ее памяти на всю ее оставшуюся жизнь. Элизабет подняла голову, взглянула на его улыбку, поцеловала его в усы и прошептала: -А я предпочитаю думать, что твои волосы пахнут карамелью, а не ромом, - и посмотрела на него смеющимися глазами, в которых плясали веселые искорки счастья и удовольствия, и лукаво улыбнулась, обнажив свои жемчужные зубки, увидев которые, Джек резко повернул ее и, оказавшись сверху, поцеловал ее таким пьянящим и долгим поцелуем, от которого у нее перехватило дыхание. Достаточно было только его поцелуя, чтобы кружилась голова и забывалось все на свете, чтобы почувствовать как в груди зажигается солнце и обжигает и ослепляет бесконечной любовью, и сердце заходится и бьется так часто, а приятная теснота в груди сжимает его еще больше, что кажется, что оно не выдержит и вырвется на волю. «Я люблю его!» - подумала она, задыхаясь от счастья, утопая в его поцелуе и задрожав от восторга. «Он - мой!» - подумала она, обхватив его спину руками и прижав его к себе со всей силы. Как приятно было чувствовать тяжесть его тела и напор его страсти, разрешить делать ему все, что ему пожелается. «Хотя, - усмехнулась она про себя, вдруг почувствовав как он резко вошел в нее, - Он же - пират, он разрешения не спрашивает, он берет, берет свое». И она застонала от удовольствия, и с таким наслаждением уступала ему и отдавалась ему, что ей казалось, что потеряет сейчас сознание или умрет от бесконечного счастья в слиянии с любимым мужчиной. «Лучше умереть, - мечтательно подумала она, - Тогда не будет пути назад, тогда не будет возвращения в реальный и банальный мир. Я не хочу возвращаться! - чуть не плакала она. -Джек! Останься со мной! - сквозь слезы то ли радости, то ли отчаяния простонала она, - Останься со мной! Джееек! И почувствовала как мир куда-то переворачивается и уносится, как наслаждение разливается по всему телу, как пронзает ее насквозь, поднимает ее как на крыльях, захватывает ее и бросает вниз, и она, вцепившись в Джека, не желая расстаться с ним, поняла, что он ее не оставил, что он вместе с ней, одновременно с ней проваливается в эту бесконечную пропасть, полную такого наслаждения и радости, что сердце обрывается и теряется рассудок, и сознание, вспыхнув ослепительной вспышкой, внезапно потухает. Наступила темнота и тишина, но осталось такое тихое и безмятежное счастье на душе, что хотелось расплакаться и рассмеяться; такое безмерное, беспредельное и необъятное счастье, в которое невозможно было поверить, и о существовании которого Элизабет и не подозревала до этого самого момента. Она боялась пошевелиться, боялась открыть глаза и почувствовала как Джек перевернулся на спину, потянув ее за собой. Она легла на бок и прижалась к нему, положив голову на его плечо, а он ласково, но крепко обнял ее, не говоря ни слова. И тогда она поняла, что слов не нужно, что он, как и она, боится разрушить волшебство этого момента, чувствуя как душа растворяется в сладкой истоме, слушая как гулко и часто бьются их сердца, как тихо потрескивает погасающая свечка и как шуршит и убаюкивает нежный шепот и шелест волн за окном. *** Элизабет проснулась, и на какой-то миг испугалась, побоявшись открыть глаза, побоявшись что эта волшебная и головокружительная ночь была всего лишь сном. Но, протянув руку, тут же притронулась к горячей и гладкой спине. Тихая безмятежная радость разлилась по всей ее груди. Элизабет прижалась к Джеку, положила ему руку на плечо, а он тут же повернулся к ней, и, обняв ее одной рукой, притянул к себе. Уткнувшись лицом в его грудь, она подумала, - «Спит или не спит?». Но он не шевелился, его дыхание было равномерным и еле заметным. Элизабет лежала, вдыхая аромат его кожи, слушая биение его сердца и никак не могла поверить в то, что он, Джек, настоящий Джек Воробей, знаменитый пират, о котором она столько мечтала, мужчина из плоти и крови лежит сейчас, здесь, вместе с ней! И почувствовав приятное жжение в груди, такую простую и светлую радость от его близости, она окончательно поняла, - «Я люблю его!» Она больше не могла заснуть, а только старалась запомнить это ощущение бесконечного счастья, старалась запомнить каждый миг, каждую секунду, на всю жизнь! «Если б можно было бы остановить время!» - подумала она, прижимаясь к спящему Джеку и чувствуя как слезинки восторга стекают по ее щекам. *** Свечка давно погасла, но было светло. Комнату заливал голубоватый лунный свет, который постепенно таял, уступая место более серому и тусклому рассвету. Джек шевельнулся, повернулся на спину и открыл глаза. Приподняв голову и оглядевшись, он увидел Элизабет, смотрящую на него. -Цыпа, ты почему не спишь? -На тебя смотрю, - спокойно сказала она. -Всю ночь? - улыбнулся он и вдруг, как будто вспомнив о чем-то, резко повернулся к окну. Серое небо светлело на глазах. -Мне пора, малышка. Она потянулась к нему, запротестовала, обняла изо всех сил, как будто стараясь удержать. «Еще один поцелуй, пожалуйста» - попросила она про себя и прильнула к его губам. Джек склонился над ней, одним движением перевернув ее на спину, и, оказавшись сверху, поцеловал сначала нежно, ласково, а потом страстно и трепетно. Но вдруг резко оторвался и, переводя дыхание, взглянул на нее. -Лиззи, что ж ты со мной делаешь? Она улыбнулась в ответ. -Мне правда пора, - прошептал он и вскочил с кровати. «Вот и всё… - печально подумала Элизабет, - Всё кончилось…» И она с тоской поняла, что эта ночь, которую она будет вспоминать всю свою оставшуюся жизнь как волшебную и чудесную сказку, эта ночь закончилась, закончилась в этот самый момент и ушла в прошлое… безвозвратно… навсегда… Она лежала, не шевелясь, наблюдая как он одевается, наблюдая любовно за каждым его движением. И обряд его одевания в одно мгновение развеял ее печальные мысли, вызвав у нее на лице улыбку. Джек это заметил, но лишь на миг довольная ухмылка тронула его губы, тут же исчезнув. С невозмутимым выражением лица он прицепил куриную лапку, поправил кушак, заткнул за пояс пистолет, надел шляпу и только потом посмотрел на Элизабет и улыбнулся: -Ты здесь останешься? Она лишь кивнула головой. Она хотела навсегда остаться в этой комнате с ним, она ни за что не хотела выходить отсюда, ни за что не хотела расстаться с ним и вернуться к своей прежней жизни, ведь она поняла, что он не заберет ее с собой, ведь он сказал: «МНЕ пора». Он подошел, сел на кровать и внимательно посмотрел на нее с секунду, как будто размышляя о чем-то, как будто пытаясь понять о чем она думает, но тут же придал своему лицу беззаботный вид. -Вставай, лежебока! - подхватил ее и поставил на пол. Пока он помогал ей одеваться и зашнуровывал на спине корсет, в голове у нее проскочила безжалостная мысль. «Он лучше моей служанки знает как это делается! Скольких женщин от так одевал? - но постаралась успокоить себя, приглушив чувство ревности, - Это же было в прошлом» -Тебе потуже или послабее затянуть? - пошутил он, подтверждая своими словами ее догадки. «Как же, в прошлом… - с досадой подумала она, - он же только вчера ночевал у Мэрилен!» И мысль о том, что Джек после их страстного поцелуя на балконе сразу же пошел к ее кухарке, больно хлестнула ее как пощечина. «Дурочка, а что ты вчера думала?!» - разозлилась она сама на себя, но тут же попыталась успокоиться, подумав о прошедшей ночи, вспомнив как он был ласков и нежен с ней и с какой любовью смотрел на нее. Она глубоко вздохнула, чтобы отбросить черные мысли о Мэрилен и чтобы задержать защипавшие в горле слезы. -Значит послабее, - весело проговорил Джек, почувствовав как она набрала в грудь воздуха, - Тебе нравится свободно дышать. Пиратки не должны носить корсетов, ведь правда? -Ты помнишь нашу первую встречу? - смеясь в усы, продолжал он шутить, помогая ей надевать платье, - Я же тебя нагло раздел тогда при всех, а ты даже не возмутилась, а попросила помилование для меня. Она зажмурилась, стиснув зубы. Но Джек, зашнуровывая на спине ее платье и не видя ее лица, продолжал: -Отец, командор, вы собираетесь убить моего спасителя? Он так смешно копировал ее голос, что Элизабет невольно рассмеялась сквозь слезы. -Я тебе так сразу понравился тогда? - спросил он, резко повернув ее к себе. Его лицо моментально стало серьезным. -Откуда слезы? Элизабет опустила глаза. -В чем дело, цыпа? -Я… я хочу… - она смутилась. «Я хочу с тобой» хотела сказать она, но тут же представила, что он ей откажет, будет отговариваться и начнет обещать, что вернется, что заберет после. Он вопросительно смотрел на нее. -Что ты хочешь, малышка? Чтобы как-то спасти ситуацию, она улыбнулась слабой улыбкой и, шепнув, - Я хочу тебя, - потянулась к его губам. Джек мгновенно обнял ее. -Цыпа, ты не представляешь, как я-то хочу! Его взгляд насквозь прожег ее, но мелькнувшая страсть в глубине его темных глаз исчезла в один миг, сменившись легкой усмешкой, и он весело проговорил: -Если ты не хочешь, чтоб твоего капитана повесили сегодня в полдень, то нам надо поторапливаться. И они вышли на улицу. *** Уже почти совсем рассвело. Небольшой бриг стоял у причала Порт-Рояла. По капитанскому мостику нервно ходил взад и вперед пожилой мужчина. -Где его черти носят?! Договаривались же затемно! Не улыбается мне на старость лет болтаться на виселице, - ворчал он, бросая косые взгляды на раскачивающиеся на ветру при входе в порт скелеты пиратов, и опасливо глядел по сторонам, боясь что в любой момент появятся красные жилеты солдатов. -А вот и наш красавчик!… Да он не один! - заметил он два силуэта, показавшиеся из переулка, - Черт бы его побрал! Вечно он с бабами! И со злости аж плюнул на палубу. Но тут самые страшные опасения капитана Энди оправдались: четверо солдат не спеша направлялись в сторону причала. Старик выругался на чем свет стоит и крикнул своим матросам: -Приготовиться к отплытию! А, взглянув на берег, увидел, что Джек и девушка, которая была с ним, остановились, мало того - он повернул ее лицом к себе и положил ей руки на плечи. -Ну теперь полчаса целоваться будут! - в отчаянии произнес капитан «Елены». -Лиззи… - проговорил Джек, внимательно глядя на нее. Но она не заметила его вопросительного взгляда, потому что увидела из-за его плеча красные мундиры. -Солдаты! - воскликнула она. Он обернулся, но первое что ему бросилось в глаза - это паруса «Елены», которые расправлялись, натягиваясь и наполняясь ветром, а потом заметил и солдат, остановившихся вдалеке по другую сторону причала и с удивлением смотрящих на обнимающуюся парочку. -Зараза, - злобно прошептал Джек. И, повернувшись к Элизабет, улыбнулся ей своей обворожительной улыбкой. -Цыпа, я вернусь… и обещаю… это была не последняя ночь. И быстро проговорив, - До встречи, крошка, - резко развернулся и побежал в сторону причала. Как только он взбежал на палубу «Елены», капитан Энди крикнул: -Отдать концы! Элизабет взглянула на солдат и, заметив, что они смотрят на нее, сделала шаг назад, прячась за пальмами, хотя и знала, что они не могли увидеть ее лица издалека. Потом в последний раз посмотрела на отплывающий корабль, но не увидев на палубе Джека, который уже спрятался в кубрике, повернулась и быстрым шагом пошла к дому. *** Всю дорогу от причала до дома Элизабет ломала голову, пытаясь понять: действительно ли для Джека эта ночь имела такое же значение как для нее? Действительно ли Джек любил ее или это было для него всего лишь очередным развлечением? Она перебирала по мелочам всю прошедшую ночь, каждое сказанное им слово и вспоминала КАК он смотрел на нее, пытаясь понять, ЧТО он при этом чувствовал, и, надо сказать, что эти мысли вызывали у нее довольную улыбку. «Он любит меня!» - восторженно подумала она, и, вспомнив как он сказал ей на прощание, что «это была не последняя ночь», она почувствовала легкое и такое сладкое жжение в груди. Но пришедшая внезапно в голову мысль заставила ее засомневаться, - «А зачем он вообще приезжал в Порт Роял?… Если ко мне, то не может же быть, чтобы в течении всего года, прошедшего со дня нашей последней встречи, он выбрал именно эту неделю, когда из Лондона приехали солдаты и офицеры на пяти кораблях… Хотя на Джека это похоже, - улыбнулась она, - Ему наплевать, что по нему виселица плачет… Но в таком случае, если он приехал ко мне, то почему ночевал вчера у Мэрилен?! - и она почувствовала острую, разъедающую душу ревность, - А если он приезжал к ней?! - в отчаянии подумала она, - Ведь и она недавно ездила к нему на Тортугу. Да еще с сыном». От этой мысли ей стало так плохо, что она невольно схватилась за перила лестницы, по которой понималась. И тут она удивленно оглянулась. Она и не заметила как пришла домой, настолько она была захвачена эмоциями и мыслями по дороге от порта. «Уилл! - вдруг подумала она, в первый раз со вчерашнего вечера, вспомнив про мужа, - Что я ему сейчас скажу?!» Она прислушалась. В доме царила полнейшая тишина. И ее охватил ужас, стоило ей представить встречу с Уиллом. Но, убеждая себя, что этой сцены ей не избежать, она заставила себя подняться по лестнице. Проходя на цыпочках через полутемные комнаты второго этажа, она остановилась напротив спальни и, вдохнув полную грудь воздуха, медленно повернула ручку двери и вошла внутрь. И тут же остановилась как вкопанная, увидев темный силуэт на фоне окна. -Доброе утро, миссис Тернер, - проговорил Уилл, медленно приближаясь к ней, - Или мне называть тебя Лиззи? Ведь так тебе больше нравится, не правда ли? Она невольно вздрогнула. Таким она его еще никогда не видела! От его черного пристального испепеляющего душу взгляда у нее подкосились коленки. Но она постаралась взять себя в руки и посмотрела на него с вызовом, когда он подошел к ней и взял ее за плечи, до боли впиваясь своими пальцами в ее кожу. Он приблизил своё лицо к ней так близко, словно пытался прочесть в ее глазах ответ на мучивший его вопрос. -Ты пьян! - с ужасом произнесла девушка. -Твой Джек постоянно пьян, что тебя явно не смущает, - столько боли слышалось в его голосе и столько ненависти было в его глазах, что у Элизабет холодок пробежался по спине. «Смотри, как она испугалась!» - усмехнулся Уилл про себя и спросил: -А тебе в голову не пришло, что я волнуюсь, что я переживаю по поводу того, где ночует моя жена? … А ты спокойно, как ни в чем ни бывало, приходишь домой под утро, - и он едко усмехнулся, - Ты и правда думала, что я не замечу твоего отсутствия? Элизабет смотрела на него с тревогой и с ужасом, ничего не отвечая, а только укоряя себя в глупости - «Доигралась?… Ты думала, что это все шуточки, что тебе это так просто сойдет с рук?». Ей и в голову не пришло попросить у него прощения, потому что оно было бы неискренним, потому что она не чувствовала раскаяния за свою измену. Просить прощения за то, что изменила Уиллу, означало обещать ему, что такое больше не повторится. А она прекрасно понимала, что вернись Джек и позови ее за собой, она не могла быть увереной, что не уйдет с ним. Видя, что она ему не отвечает, Уилл спросил с язвительной усмешкой: -Ну и где же сейчас твой красавчик-капитан? Элизабет молчала. -Уплыл? Элизабет молчала. -Уплыл и не забрал тебя с собой? - и он взглянул на нее с такой явной местью во взгляде, что ей стало не по себе. -Уилл, - умоляющим голосом произнесла она, не зная что сказать дальше, а желая только одного: прекратить эту ужасную сцену, чтобы не видеть больше своего мужа таким. Она не хотела причинять ему такой боли, она хотела помириться, хотя и не совсем представляла себе как такое возможно. Увидев, что она просит пощады, ему захотелось сделать ей еще больнее. -А тебе ведь хотелось уплыть с ним, согласись? - и усмехнулся, - Как там было в твоих мечтах? Принц на черном корабле вместо белой лошади? И он так рассмеялся, что Элизабет по-настоящему испугалась его. -Уилл, пожалуйста, - прошептала она. -Но не мог же он вас двоих взять с собой. -Двоих? - невольно вырвалось у нее. -А ты разве не знаешь, что наш удалой капитан ночевал у нашей кухарки накануне? - и, увидев как Элизабет поменялась в лице, удивился, - Неужели ты не знала? - а заметив смущение и смятение в ее глазах, был ошарашен, - Ты знала об этом?! Уилл до этого самого момента и сам не был уверен в том, что Джек провел вчерашнюю ночь с их кухаркой. Он это только подозревал, поскольку заметил вчера очень уж странно-веселое настроение Мэрилен, и его также поразило как свысока она посмотрела на Элизабет пока накрывала обед. Но только сейчас он понял, что не ошибался и что его подозрения были обоснованы. -Так ты знала об этом?! - повторил он. Элизабет попыталась сделать равнодушное лицо, пыталась придумать что сказать, но лишь выдавила из себя кривую усмешку над самой собой. Уилл расхохотался пьяным хохотом: -Ты знала об этом?! И ты все равно пошла к нему?! И внимательно посмотрел на нее в упор и с отчаянием спросил, - Зачем?! Почему?! Элизабет?! - а потом усмехнулся, - Или Мэрилен рассказала тебе какой он потрясающий любовник и ты решила проверить? … Ну и как? Ее слова подтвердились? Элизабет с дрожащими губами смотрела на него, изо всех сил сдерживая слезы. Ей хотелось его ударить. Но она закусила губу и сжав кулаки, попыталась взять себя в руки. А Уилл с сожалением посмотрел на слезы, стоящие в ее глазах, и печально спросил: -Ее он также любил, как и тебя, или по-другому? Эти слова больно задели ее. Она разозлилась ни на шутку на Мэрилен - потому что ревновала ее к Джеку; на Джека - за то что он уехал, не взяв ее с собой; на саму себя - за то, что влюбилась в этого проклятого пирата; на Уилла - который осмелился так смеяться над ней. Элизабет не осознавала, что Уилл был вобщем-то ни при чем. Просто он был единственным, на ком она могла сорвать свою злость и обиду. И она усмехнулась, потому что знала как поставить его на место, знала как растоптать всю его мужскую гордость, как умилить его до такой степени, что ему мало не покажется. Представив, как он отреагирует на заявление о том, что он в постели ничто по сравнению с Джеком, она улыбнулась с таким сарказмом и так посмотрела на Уилла, что, несмотря на то, что тот и не подозревал, что у нее на уме, ему стало не просто плохо, а страшно. А может он и догадался, и пожалел сто раз, что пару минут назад упомянул о подобных вещах. Во всяком случае Элизабет прочитала в его глазах такой страх, что ей невольно стало жалко его. Перед ней стоял уже не разъяренный от ревности муж, а испугавшийся до смерти мальчик. «За что я его хочу так унизить?! Он не заслужил этого, - подумала она, - и потом… если Джек и вправду не любит меня, мне с Уиллом придется прожить всю оставшуюся жизнь» И она искренне обрадовалась, что не успела заговорить о подобных вещах и что по крайней мере этой проблемы не будет в их взаимоотношениях. -Уилл, прости меня, - с совершенным раскаянием произнесла она, хотя и извинялась не за измену, а за то, что хотела до смерти оскорбить его. Но ее слова произвели на него совсем не такую реакцию, какую она ожидала. Он снова крепко сжал руками ее плечи, стал наступать на нее, пока она не уперлась спиной в стену. От его бешеного пьяного взгляда Элизабет испугалась ни на шутку, а Уилл, заметив ужас в ее глазах, горько усмехнулся. Вся боль, обида и отчаяние, накопившиеся в нем за последние месяцы постоянных подозрений и ревности, сплелись в один клубок неимоверного желания не просто отомстить, а подчинить себе неукротимую женушку, доказать ей, а главное себе, кто из них двоих глава семьи. Элизабет сжала кулаки и прошипела сквозь зубы: -Уилл! Ты пьян! Ты пожалеешь потом об этом, горько пожалеешь. Глядя в ее глаза, потемневшие от гнева, он отметил про себя, что они от этого стали еще красивей и заманчивей как глаза ведьмы, переливающиеся колдовским темным оттенком. И он вспомнил тот крик, нечеловеческий крик, который он услышал, когда она умирала от наслаждения в объятиях проклятого пирата. Он впился в нее губами и стал целовать отчаянно и исступленно, стараясь запечатлеть этим безумным поцелуем свое право на нее, старясь стереть из ее памяти поцелуи другого. Элизабет заколотила его кулаками по груди, но он прижал ее к стене всем телом, не давая ей возможности пошевелиться. Он целовал ее со страстью, перемешанную с болью и смертельной обидой, подавляя ее, подчиняя ее себе. Задыхаясь от его поцелуя, Элизабет на каком-то подсознании резко сжала челюсти, отчего Уилл дернулся, как будто его током прошибло, и в одну секунду отскочил от нее, и с открытым ртом и с накатившимися от дикой боли слезами пытался понять, что произошло и почему язык горит будто его отрезали. Тяжело дыша и пытаясь пошевелить языком, он взглянул на Элизабет. А она, злобно стрельнув на него глазами, выскочила из комнаты. Чувствуя как рыдания подкатываются к горлу, она бросилась прочь, сбежав по лестнице. Выбежала в сад и, не помня себя от отчаяния и боли, раздирающей грудь, добежала до самых густых кустарников в самом дальнем углу сада и, бессильно опустившись на землю, разрыдалась, закрывая рот ладонью, чтобы ее никто не услышал. Выплакав все свое горе и обиду как на Джека так и на Уилла, она уставилась бессмысленным взглядом в одну точку и долго так просидела, а потом откинулась на жесткие ветки стриженного кустарника как на спинку дивана и стала смотреть на бегущие по небу белые облачка, почувствовав как постепенно успокаиваются нервы и как на душе становится немного легче. Услышав шаги, она повернула голову и увидела Уилла, который давал понять всем своим видом, что хочет помириться. -Прости меня, Элизабет, - проговорил он с искренним раскаянием в голосе и протянул ей руку, а когда она взяла ее, помог ей встать. Они шли молча по саду, не говоря ни слова, не глядя друг на друга. Лишь дойдя до дома, Уилл открыл дверь перед Элизабет и, приглашая ее войти, встретился с ней взглядом. Она улыбнулась натянутой улыбкой и вошла внутрь. *** Когда слуга объявил, что завтрак подан, Уилл спустился в зал и увидел, что Элизабет уже сидела за столом. Как только он приблизился к ней, открылась дверь, и вошедший слуга поставил на стол поднос с дымящимися и ароматно пахнущими пончиками, потом разлил чай по чашкам и незаметно удалился. Элизабет не шевелилась, не произнесла ни слова. Она смотрела на стену перед собой и видно было, что на душе у нее скребутся кошки. Уилл, перемешивая сахар маленькой ложечкой, наблюдал за своей женой. -У тебя нет сегодня аппетита? - спросил он. Она очнулась от своих размышлений и поглядела на мужа. Есть ей очень хотелось, но притронуться даже к таким заманчиво дымящимся пончикам она не могла. «Ее он также любил как и тебя или по-другому?» - вспомнились ей слова Уилла, и ей стало не по себе, а чтобы скрыть замешательство, она взяла чашку с чаем и стала пить, не переставая, маленькими глоточками. Уилл взял булочку и с видимым удовольствием стал ее есть. -Ты её уволишь? -Кого? - равнодушно спросила Элизабет. -Нашу кухарку - ответил Уилл и подумал, - «Интересно, она и к обеду не притронется и к ужину?» Элизабет не сразу ответила. Уволить Мерилен означало бы доказать ей, Уиллу, самой себе то, что она ревнует к Джеку. «Поползут слухи по всему Порт Роялу, а, может, и сама Мерилен будет их распускать… Хотя, она вроде не из таких. Но все равно, кто знает, чем это кончится? Мерилен может и уехать, Джек благополучно смотал удочки, а мне же придется жить здесь всю жизнь». -Ты - глава семьи. Ты и должен распоряжаться слугами, - спокойно ответила она. -Когда ты ее наняла, ты меня даже не спросила, а просто поставила в известность, - усмехнулся Уилл. Элизабет взяла колокольчик со стола и позвонила. Тут же открылась дверь и появился все тот же слуга. -Принесите мне еще чаю. -Слушаюсь, мадам, - и слуга удалился. Через пару минут дверь снова открылась и на пороге показалась Мэрилен с подносом в руках. Уилл еле удержался от того, чтобы не улыбнуться, и посмотрел на Элизабет, ожидая её реакцию. Но, как это ни странно, она смогла совладать с собой, и он не прочел никаких эмоций на ее лице. -Добрый день, - произнесла Мэрилен и, боясь взглянуть на свою госпожу, стала наливать чай из высокого чайника. Уилл тоже подал ей свою чашку. -Мерилен, где ты научилась так вкусно готовить? - вдруг по-дружески спросила Элизабет и с невозмутимым выражением лица посмотрела на нее. Но только бог знал что творилось в её душе, какая буря эмоций скрывалась за этой маской приличия, что стоило ей это спокойствие и как ей удавалось не расплескать горячий чай. И, взяв самую большую булочку с подноса, она добавила: -Никогда в жизни не пробовала ничего вкуснее! -Спасибо, миссис Тернер, - покраснела от удовольствия девушка и осмелилась посмотреть на свою госпожу, - Говорят, что моя мама готовит очень вкусно. Возможно, мне это передалось от нее. «Эта та пожилая женщина, значит», - подумала Элизабет и спросила: -Она живет с тобой? -Да, мадам. -И она тоже вкусно готовит? -Думаю, что лучше меня, мадам. -И у кого она работает? -Она нигде не работает, мадам. -Уилл, может мы наймем её? У нас будет самая вкусная кухня во всем Порт Рояле. Уилл не верил своим ушам, - «Что это на неё нашло? Разве она не хотела уволить Мэрилен?! Вот и пойди разбери этих женщин!» -Почему бы и нет, - в замешательстве ответил он. Элизабет, увидев его недоуменное лицо, довольно улыбнулась. -Благодарю вас, - поклонилась Мэрилен. Но не ушла, а так и осталась стоять на месте с подносом в руках. -Что-то еще? - спросила Элизабет. -Миссис Тернер, могу я вас попросить… -О чем? -Поскольку моя мама будет здесь работать вместе со мной… Могут мои дети днем находиться здесь? Я не хотела бы их оставлять одних дома. Они у меня очень послушные, они из кухни шагу не ступят. Вы даже и не заметите их присутствия. «Еще его сына тут не хватало!» - разъяренно подумал Уилл. -Мэрилен, я прекрасно знаю твоих детей, они у тебя просто замечательные! - Элизабет краешком глаза взглянула на Уилла и, оставшись довольна, продолжила, - Я абсолютно не против их присутствия здесь. Если конечно мистер Тернер не против? - и с дьявольским огоньком в глазах она посмотрела на мужа. -Нет, отчего же, пусть будут, - пробормотал он. -Благодарю вас, - Мэрилен слегка поклонилась и поспешно удалилась. Элизабет и Уилл не произнесли больше ни слова за завтраком. Когда слуга объявил, что завтрак подан, Уилл спустился в зал и увидел, что Элизабет уже сидела за столом. Как только он приблизился к ней, открылась дверь, и вошедший слуга поставил на стол поднос с дымящимися и ароматно пахнущими пончиками, потом разлил чай по чашкам и незаметно удалился. Элизабет не шевелилась, не произнесла ни слова, она смотрела на стену перед собой и видно было, что на душе у нее скребутся кошки. Уилл, перемешивая сахар маленькой ложечкой, наблюдал за своей женой. -У тебя нет сегодня аппетита? - спросил он. Она очнулась от своих размышлений и поглядела на мужа. Есть ей очень хотелось, но притронуться даже к таким заманчиво дымящимся пончикам она не могла. «Ее он также любил как и тебя или по другому?» - вспомнились ей слова Уилла и ей стало не по себе, а чтобы скрыть замешательство, она взяла чашку с чаем и стала пить, не переставая, маленькими глоточками. Уилл взял булочку и с видимым удовольствием стал ее есть. -Ты её уволишь? -Кого? - равнодушно спросила Элизабет. -Нашу кухарку - ответил Уилл и подумал, - «Интересно, она и к обеду не притронется и к ужину?» Элизабет не сразу ответила. Уволить Мерилен означало бы доказать ей, Уиллу, самой себе то, что она ревнует к Джеку. «Поползут слухи по всему Порт Ройялу, а может и сама Мерилен будет их распускать… Хотя она вроде не из таких. Но все равно, кто знает чем это кончится? Мерилен может и уехать, Джек благополучно смотал удочки, а мне же придется жить здесь всю жизнь». -Ты - глава семьи. Ты и должен распоряжаться слугами, - спокойно ответила она. -Когда ты ее наняла, ты меня даже не спросила, а просто поставила в известность, - усмехнулся Уилл. Элизабет взяла колокольчик со стола и позвонила. Тут же открылась дверь и появился все тот же слуга. -Принесите мне еще чаю. -Слушаюсь, мадам, - и слуга удалился. Через пару минут дверь снова открылась и на пороге показалась Мэрилен с подносом в руках. Уилл еле удержался от того, чтобы не улыбнуться, и посмотрел на Элизабет, ожидая её реакцию, но как это ни странно, она смогла совладать с собой, и он не прочел никаких эмоций на ее лице. -Добрый день, - произнесла Мэрилен и, боясь взглянуть на свою госпожу, стала наливать чай из высокого чайника. Уилл тоже подал ей свою чашку. -Мерилен, где ты научилась так вкусно готовить? - вдруг по-дружески спросила Элизабет и с невозмутимым выражением лица посмотрела на нее. Но только бог знал что творилось в её душе, какая буря эмоций скрывалась за этой маской приличия, что стоило ей это спокойствие и как ей удавалось не расплескать горячий чай. И взяв самую большую булочку с подноса она добавила: -Никогда в жизни не пробовала ничего вкуснее. -Спасибо, миссис Тернер, - покраснела от удовольствия девушка и осмелилась посмотреть на свою госпожу, - Говорят, что моя мама готовит очень вкусно, возможно мне это передалось от нее. «Эта та пожилая женщина значит», - подумала Элизабет и спросила: -Она живет с тобой? -Да, мадам. -И она тоже вкусно готовит? -Думаю, что лучше меня, мадам. -И у кого она работает? -Она нигде не работает, мадам. -Уилл, может мы наймем её? У нас будет самая вкусная кухня во всем Порт Ройяле. Уилл не верил своим ушам, - «Что это на неё нашло? Разве она не хотела уволить Мэрилен?! Вот и пойди разбери этих женщин!» -Почему бы и нет, - в замешательстве ответил он. Элизабет, увидев его недоуменное лицо, довольно улыбнулась. -Благодарю вас, - поклонилась Мэрилен. Но не ушла, а так и осталась стоять на месте с подносом в руках. -Что-то еще? - спросила Элизабет. -Миссис Тернер, могу я вас попросить… -О чем? -Поскольку моя мама будет здесь работать вместе со мной… Могут мои дети днем находиться здесь? Я не хотела бы их оставлять одних дома. Они у меня очень послушные, они из кухни шагу не ступят. Вы даже и не заметите их присутствия. «Еще его сына тут не хватало!» - разъяренно подумал Уилл. -Мэрилен, я прекрасно знаю твоих детей, они у тебя просто замечательные! - Элизабет краешком глаза взглянула на Уилла и, оставшись довольна, продолжила, - Я абсолютно не против их присутствия здесь, если конечно мистер Тернер не против? - и с дьявольским огоньком в глазах она посмотрела на мужа. -Нет, отчего же, пусть будут, - пробормотал он. -Благодарю вас, - Мэрилен слегка поклонилась и поспешно удалилась. Элизабет и Уилл не произнесли больше ни слова за завтраком. Солнечный зайчик плясал на лице Джека Воробья. И как тот не жмурился и не поворачивался, он ослеплял его и не давал спать. -Зараза! Джек открыл глаза, осмотрелся по сторонам и, увидев себя, лежащим в гамаке в кубрике неизвестного корабля, не сразу сообразил как он сюда попал. Судя по ярким и прямым лучам солнца, освещающих трап, время было уже близко к полдню. Он соскочил на деревянный настил, стал натягивать сапоги и вдруг, вспомнив события вчерашней ночи, расплылся в счастливой улыбке. Надев шляпу, накинув свой истрепанный китель и радостно посвистывая в усы, он пошел к трапу своей раскачивающейся походкой. На палубе солнце ослепило его. Он сощурился и оглянулся по сторонам, а, увидев за штурвалом знакомого старика, кивнул ему. -Ну ты и здоров спать, Джек! - рассмеялся тот. -Если бы твои ребята не грохотали у меня над головой своими сапогами, я бы еще поспал. -Бессонные ночи на суше, а? - улыбнулся пожилой капитан, - Ох, где моя молодость? Он еще на рассвете, взяв Джека Воробья к себе на корабль, заметил, что у того не просто было хорошее настроение, а он в буквальном смысле был обалдевшим от счастья. Вот и сейчас он стоял, улыбаясь до ушей, и глядел на него смеющимися глазами. -Нечего тебя спрашивать, как идут дела, - улыбнулся Энди, - У тебя всё на роже написано. -Да, дела идут замечательно! Может, выпьем по этому поводу? Что-то ты какой-то негостеприимный сегодня? Старик рассмеялся, махнул рукой одному из матросов, и, передав тому штурвал, спустился с Джеком в камбуз. Доставая ром и кружки капитан Энди размышлял, - «Отправился один без своей команды в Порт Ройял... Как раз в тот момент когда там понаехало офицеров из Лондона. Зачем он так рисковал? Не ради той красотки, которая провожала его в порту, это как пить дать. Дело тут нечисто. Он что-то замышляет как всегда. А вдруг он узнал что-то про Кокосовые острова?» С упоением хлебнув пару глотков прохладного рома из кружки, Джек воскликнул: -Может ты меня еще и покормишь заодно? У меня такой зверский аппетит сегодня с утра. -С обеда, ты хочешь сказать, - усмехнулся старик и позвал кока. Через несколько минут перед Джеком поставили небольшой котелок. Энди внимательно наблюдал как тот уплетал за обе щеки дымящееся варево. «Очень уж у него довольная рожа. Разрази меня гром, у него что-то на уме!» Откуда ж было знать бедному Энди, что причиной такого хорошего настроения у капитана Воробья и была как раз провожающая его в порту девушка. -Так значит ты ездил в Порт Ройял на бал? - хитро улыбнулся Энди. -На бале я тоже был, - неопределенно ответил Джек. -И им в очередной раз не удалось тебя повесить? -И не удастся… Выпьем за нашу пиратскую фортуну? - спросил он, наливая себе очередную порцию рома. -Я к пиратам себя не отношу, - улыбнулся Энди, но выпил. -Ну, конечно. Ты же служишь Ост-Индской компании и очень верно служишь, - засмеялся Джек. -Так ты ездил на бал? - пытался вернуться к теме разговора Энди. «Хитрая лисица, так я тебе и рассказал зачем я туда ездил», - сощурился Джек и, задумавшись на секунду, пододвинулся поближе к Энди и таинственным голосом заговорил. -Ты же знаешь, я ничего не делаю просто так, - глаза его сверкнули дьявольским огоньком, - У меня есть один план, и в Порт Ройяле я добыл нужную мне информацию. Энди слушал, затаив дыхание, а Джек продолжал: -Если ты меня отвезешь сейчас не на Тортугу, как мы договаривались, а на другой остров, я буду тебе очень благодарен и буду иметь тебя ввиду когда мне надо будет сбыть товар, смекаешь? -Ты же знаешь, Джек, у меня самые выгодные цены, - еле выговаривая слова от перехватившего дыхания проговорил Энди. -Почему я и хочу воспользоваться твоими услугами … Ну что, по рукам? -На какой остров тебя отвезти? «А теперь ты меня бесплатно доставишь на «Жемчужину» и еще спасибо скажешь» - ухмыльнулся про себя Джек. -Есть тут один неподалеку, Манго называется. **** «Черная Жемчужина» плавно покачивалась на волнах неподалеку от маленького острова. Матросы, умирая от безделья, рыбачили или просто валялись на палубе. Вдруг один подскочил на ноги: -Корабль! Гиббс взял подзорную трубу и, заметив знакомые мачты «Елены», радостно закричал: -Все по местам! Поднять якорь! Поднять паруса! И, встав за штурвал, стал смотреть в трубу на приближающийся парусник, а когда заметил развевающиеся на ветру полоски темно-красной ткани у одного из стоящих на палубе, то весело воскликнул: -Джек! Радости Гиббса не было предела. -Спустить шлюпку на воду! Капитан Энди, увидев умирающего от счастья Гиббса, стоящего в шлюпке и протягивающего руку своему капитану, подумал, - «И у этого радости полные штаны! Да, дело тут нечисто! Тут пахнет не одним сундуком сокровищ!» -Джек, ты знаешь где меня найти, - крикнул он на прощанье. -Конечно! - улыбнулся тот и соскочил на дно шлюпки. **** Уилл и Элизабет и раньше-то виделись мало: только во время обеда и ужина, ведь вечерами Элизабет часто уходила в сад почитать или помечтать. Теперь же сам Уилл старался избегать ее, избегать ее взгляда и боясь заговорить с ней, чтобы вновь не поссориться. Элизабет же, наоборот, чувствуя свою вину, хотела помириться с мужем, стала к нему более внимательна и ласкова, заговаривала с ним как ни в чем ни бывало, смеялась и старалась поднять ему настроение. В конце концов она добилась, что он перестал сторониться ее и сделал вид, что забыл измену, что простил ее, хотя на душе у него было черно и тошно как в то утро, когда Элизабет вернулась домой. Одного он не мог понять: почему она ему изменила? В то, что она вдруг ни с того ни с сего полюбила Джека Воробья, в это он не верил. Ведь было так очевидно, что год назад Элизабет вышла замуж по любви. «И раз она любила меня, как она могла вдруг влюбиться в Джека, если она с ним больше не встречалась? А вдруг встречалась?!» И эта мысль не давала ему покоя. Иногда он думал, что Элизабет изменила ему просто так, со скуки что-ли или ради любопытства, но от этого ему становилось еще хуже, даже хуже, чем если бы она сказала ему, что любит Джека. Он вконец запутался в своих мыслях, предположениях и догадках и понял, что сойдет с ума, если будет так изо дня в день из часа в час ломать голову, ища причину измены жены. Поэтому он заставил себя не думать, забыть, выкинуть все эти мысли из головы к чертям собачьим и продолжать жить как они раньше жили, хотя это не значило что он ее простил. Он не был уверен, что вообще когда-нибудь сможет простить ее. Элизабет радовалась, что Уилл стал с ней разговаривать спокойно как раньше, хотя и прекрасно видела, что прежних дружеских, искренних и доверительных отношений между ними уже не будет, что если он и смеется вместе с ней, то смеется сдержанно, а не от души, что старается показать, что он не забыл и не простил, и что часто у него на душе скребутся кошки. Хотя она должна была признать, что ее волновало не столько состояние мужа, сколько отсутствие Джека. Проходили дни за днями, прошла неделя, вторая, пошла третья неделя, а он не показывался и не давал о себе знать. Элизабет поначалу надеялась, что он вернется, с нетерпением ждала наступления каждого вечера и каждый раз после ужина выходила гулять, прислушиваясь к шорохам в саду. Но он не приезжал, и она в конце концов отчаялась и поняла, что он больше не вернется, что для него это было простым развлечением. И как она сразу этого не поняла? «Как можно быть такой дурочкой?! - злилась она на саму себя, - Ведь я же знала, что накануне он ночевал у Мэрилен! Как можно быть такой глупой и на что-то надеяться?! - думала она в отчаянии, - Он и приехал-то наверное к ней, а, увидев меня на балу, решил и со мной попытать счастья, поскольку на том острове уломать меня ему не удалось». Ей стало так тошно от этих мыслей, что она поклялась себе ненавидеть его до конца своей жизни. Но ее ненависти не хватало не то чтобы до конца жизни, а даже и на пару часов, по прошествии которых она вспоминала его поцелуи, его ласки и его улыбку и, бродя по комнатам дома или по дорожкам сада, в отчаянии понимала, что любит его и ничего с этим не может поделать. *** Гиббсу надоело смотреть на очередную партию в кости, в которую играли пираты, и, поднявшись с лавки и захватив с собой масляный фонарь, он вышел на палубу. Открыв дверь в капитанскую каюту, он увидел Джека, сидящего за столом и склонившегося над картой. Капитан краем глаза заметил своего старшего помощника и, кивнув тому на стул, продолжал сосредоточенно изучать острова, нарисованные на пожелтевшей бумаге. Гиббс сел и тоже уставился на карту: -Кэп, я спросить хотел… Ты все еще уверен, что мы найдем эти две проклятые пальмы? -Не знаю. Но думаю, что поискать стоит. -Мы уже две недели ищем! Джек поднял голову: -А тебе куда торопиться? У тебя есть какие-то другие планы? Гиббс вздохнул: -У нас вода пресная заканчивается… Да и жратвы не мешало бы прикупить. Джек взял стоящую рядом бутылку, откинулся на спинку стула и, сделав небольшой глоток, улыбнулся: -Зато у нас рому полно. Старпом печально вздохнул. Капитан выпил еще один глоток рома, еще раз взглянул на карту и, вставая из-за стола, сказал: -Завтра утром снимемся с якоря и возьмем курс на Тортугу. На следующее утро не успела «Черная Жемчужина» отойти на пару миль от Кокосовых островов, как на горизонте показались паруса. Джек, заранее приготовившись к худшему, не стал менять курс, а подождал пока корабль приблизится к ним, потом раскрыл подзорную трубу и понял, что не ошибся в своих предположениях. Навстречу ему на всех парусах шел «Призрак». Джек решил ничего не предпринимать, а подождать что же будет делать капитан Хантер. Но каково же было его удивление, когда он увидел, что и тот не меняет курса, а проходит на довольно приличном расстоянии от «Жемчужины». Всю дорогу до Тортуги Джек пытался выкинуть из головы Хантера, но ему это не совсем удавалось. Слишком странно вел себя капитан Фрэнк, для того, чтобы не думать о нем и не беспокоиться о его намерениях. «Знать бы что ОН знает о Кокосовых островах» - думал Джек, а когда увидел «Елену», стоящую на причале в пиратском порту, то с надеждой вздохнул, - «Может Энди чем-нибудь новеньким меня порадует». Но то, что сообщил ему Энди, было далеко не радостной новостью, хотя Джек и рассмеялся, услышав ее. Настолько она льстила его самолюбию. -Ты сам лично видел Хантера? - спросил он, все еще посмеиваясь. -Нет. Но его люди интересовались тобой и пытались выяснить, не заключал ли я с тобой крупных сделок в последнее время. Джек внимательно посмотрел на пожилого капитана. «Действительно ли Фрэнк уверен в том, что я уже нашел «тот самый» клад? Или Энди все выдумал ради того, чтобы проверить меня? Ведь он так боится, что я найду клад и ничего ему не скажу, а предпочту другого перекупщика, - задумался он, но снова улыбнулся, - Если этот старый пройдоха не врет, то и Фрэнк думает, что только я могу разгадать головоломку Кокосовых островов». -Когда люди Хантера были у тебя? -На прошлой неделе. «Возможно он видел «Жемчужину», стоящую на якоре, пока я на шлюпке плавал между островами. Хотя Гиббс никого не видел… А может «Призрак» проплыл в сумерках без сигнальных фонарей? Мы-то фонари не тушили на палубе». Капитан Энди первал его мысли: -Я хотел тебя только предупредить, - совершенно серьезно, и даже с оттенком тревоги, сказал он, - Ты же знаешь Хантера. С ним шутки плохи. Джек посмотрел на обеспокоенное лицо перекупщика, - «Нет, он не врет. А значит Фрэнк действительно уверен, что я уже нашел заветные сундучки» -С какой стати ты стал так заботиться о моей шкуре? Старик искренне ответил: -Я жду, когда ты привезешь мне «кокосовое золото». Джек спрятал улыбку в усы и ничего не ответил, а оглядел кабак в котором они сидели. Вид находящейся в нем публики сразу же поднял его настроение. Ему уже больше не хотелось думать ни об Энди, ни о Хантере, ни о Кокосовых островах. Беспечная атмосфера кабака, сопровождаемая веселой музыкой, пьяным хохотом и ругательствами, в один миг развеяла его тревожные мысли. Он уже не обращал внимания на капитана «Елены», а откинулся на спинку стула и, с легкой улыбкой на губах, стал наблюдать за всем происходящим вокруг. Как приятно было не беспокоиться ни о чем, а просто смотреть на гуляющий и веселящийся народ и, попивая ром, перебирать в памяти события той волшебной ночи, проведенной с Элизабет. **** Как всегда после ужина Элизабет уходила в сад. Ей нравилось гулять одной по полутемным тропинкам, слушая сухой шелест колышущихся пальмовых листьев, вдыхать прохладный вечерний ветерок и ощущать терпкий сладковатый запах цветущих деревьев вперемешку с запахом моря. Она знала наизусть все тропинки, а потому не нуждалась в фонарях, чтобы дойти до своей любимой скамейки в конце сада. В этот безлунный вечер не было видно моря, поскольку звезды, закрытые пеленой облаков, в нем не отражались. Но Элизабет не обязательно было видеть его, она знала, что оно - там, прямо перед ней, огромное, бесконечное, спящее, такое загадочное и такое темное и страшное, что ей вдруг захотелось окунуться в него, захотелось нырнуть в его черные волны. У нее дух захватило от страха и от возбуждения, стоило ей вообразить себя плывущей среди волн, поднимающих и опускающих ее, ласкающих ее тело и увлекающих ее за собой, уносящих ее невидимым течением в неизвестность. Она представила себе это как наяву и рассмеялась от нахлынувшего на нее дьявольского азарта, будоражившего ее нервы и овладевающего ей настолько, что не услышала чьи-то шаги за спиной, не услышала, как кто-то тихо позвал ее. Она вскочила со скамейки и, скользя по мокрой от росы траве, стала спускаться вниз. Она хорошо знала этот пологий спуск, ведущий прямо к воде и уверенно шла вперед, не останавливаясь, хотя почти ничего не видела в темноте, кроме светлого подола своего платья. Внезапно темнота расступилась, растворяясь в серо-серебристом свете. Элизабет остановилась и взглянула на луну, выглянувшую из-за облаков, которая в один миг как по мановению волшебной палочки осыпала морскую гладь миллионами серебряных бликов и развернула широкий блестящий ковер лунной дорожки от самого горизонта до пляжа. От такой божественной красоты девушка замерла и,казалось, боялась дышать, словно могла спугнуть смотрящее на нее своими пустыми глазами небесное светило, заставив его вновь спрятаться за облаками. Потом она медленно подошла к самой кромке воды, дрожа от страха и от желания окунуться в темные волны. Спустившийся следом мужчина остановился неподалеку, с любопытством наблюдая за неподвижно стоящей у самой воды Элизабет. Вдруг она повернулась, и он сделал пару шагов назад, боясь, что она его увидит. Но она не заметила его, а, выйдя на сухой песок, с трудом стала стаскивать с себя платье, вызвав удивленную улыбку на лице мужчины. Элизабет помучилась пару минут прежде чем ей удалось снять платье, бросила его неподалеку, скинула туфли, одним движением сняла нижнюю сорочку и опасливо шагнула к воде. Остолбеневший от ее вида мужчина открыл рот. Он конечно же не видел картин Ботичелли, но готов был поклясться, что перед ним была сама Венера. С распущенными развевающимися на легком ветерке длинными вьющимися локонами, она казалась древнегреческой богиней. Ее стройный силуэт, освещенный лунным светом, казался воздушным, невесомым и почти прозрачным, а бархатная кожа светилась серебристым оттенком. Волны неспеша и плавно подкатывались к ней и, лаская ее бедра, отступали, обнажая ее ноги и обволакивая ее ступни своей пушистой пеной. Элизабет постояла немного, а потом плавно нырнула во встречную волну и быстро поплыла в открытое море. Отплыв довольно далеко от берега, она перевернулась на спину, раскинула руки и, глядя на луну, стала покачиваться на поверхности воды. Страх перед темной неизвестностью прошел, осталось только наслаждение от нежной ласки прохладной и мягкой волны, которая перекатывалась по всему ее телу, начиная от кончиков пальцев на ногах, проходила вдоль по всей спине и отпускала ее, а за ней накатывалась следующая, убаюкивая ее и успокаивая и умиротворяя ее душу. *** Элизабет не знала, сколько времени она так пролежала. Может пару минут, а может и час. Но постепенно холод стал подбираться к ней, заставив ее почувствовать мелкую дрожь по всему телу. Вздохнув с сожалением, что ей придется возвращаться на берег, она перевернулась и быстро поплыла. Но, согревшись от движения, остановилась. Ей хотелось поплавать еще в этой прохладной и такой ласковой воде, которая завораживала своей неизвестностью и своей глубиной. Но внезапно сердце у нее сжалось от ужаса, когда она почувствовала как что-то легко коснулось ее живота и, проскользнув вдоль всего тела, исчезло. «Водоросли, - попыталась она успокоить себя, - А может рыбки». Но ощущение страха и тревоги осталось и поэтому, услышав легкий плеск воды сзади себя, она резко обернулась и чуть не вскрикнула, увидев перед собой Джека. А он улыбнулся и с восхищеннием произнес: -Не знаю ни одного даже самого отчаянного пирата, который бы осмелился купаться ночью! Она ничего не смогла ответить, а почувствовала только как у нее перехватило дыхание и как сладко защемило в груди. В один миг она забыла всю обиду на него за то, что не приезжал, за то, что не подавал весточки и заставил ее мучаться целый месяц. «Он вернулся!… Он вернулся!» Это было самое главное, и она, с замиранием сердца, смотрела на него и не могла наглядеться. Подплыв к ней вплотную, он обнял ее одной рукой и прильнул к ее губам, и она прижалась к нему, отвечая на его поцелуй, но они тут же ушли под воду, а вынырнув на поверхность и, взглянув друг на друга, засмеялись как дети. Джек повернулся и, взглядом приглашая ее за собой, поплыл в сторону берега, Элизабет последовала за ним, но вскоре почувствовала как он похватил ее и сказал: -Здесь уже мелко. И не успела она коснуться ногами дна, как в следующее мгновение оказалась в его объятиях и, прижавшись к его горячему гладкому телу, почувствовала как внутри все тает, как душа млеет радостью, как тело ослабевает и как будто растворяется в сладкой истоме. Стоило ему прикоснуться к ее губам, как она раскрыла их, потянулась к нему, обхватив его голову руками. Он поцеловал ее сначала нежно, а потом с неистовой силой и исступлением, давая своей страсти говорить за него и, чувствуя, как Элизабет отвечает ему яснее слов. Потеряв ощущение реальности, забыв кто они и где они, забыв обо всем на свете в этом мире, утопая в необузданном желании принадлежать друг другу, слиться воедино не только в этом поцелуе, но стать единым существом, одним целым… они не удержались и потеряли равновесие. Накатившаяся волна сбила их с ног, и они вновь оказались под водой. В одну секунду Джек поднялся на ноги, подхватил Элизабет и вынес ее на пляж, аккуратно положил на песок и, улыбаясь, сказал: -Здесь мы точно не утонем. Но стоило ему склониться над ней и поцеловать ее, стоило ему почувствовать вкус ее мягких нежных губ, как захлестнувшая его страсть обожгла его, полыхнув белым пламенем, и натянула до предела, до дрожи каждый нерв, сводя судорогой каждую клеточку, приводя его в бешенство и лишая рассудка. И он сорвался и овладел ею, безудержно, неистово, жадно, забыв про сдержанность, потеряв голову, потеряв контроль над собой, над своими эмоциями, над своим исступленным, ненасытным, непомерным, доводящим до безумия желанием обладать этой женщиной. Он хотел поглотить ее, раствориться в ней, насладиться ею сполна, взять от нее все, до конца, до самой последней капли. И вцепился в нее, сжимая до боли, и изливаясь в нее блаженством и восторгом, а вскоре замер в изнеможении и затих, не выпуская ее из своих объятий. Элизабет, все еще не пришедшая в себя от его напора, улыбалась, гордая от того, что заставляет его так терять контроль над собой, упиваясь сознанием того, что он принадлежит ей. «Пусть не навсегда, пусть не как муж… но сейчас, в этот самый момент, он - мой! Полностью - мой! Его тело, его душа принадлежат мне, только мне!» И она нежно приподняла руками его голову, и увидев, что на лице его гуляла странная улыбка, тихонько рассмеялась. А он, не открывая глаз, стал целовать ее, неспеша, медленно, наслаждаясь каждой секундой этого поцелуя, пробуя на вкус ее губы и лаская языком ее прохладные зубки и ее горячий язычок. Потом отстранился, улыбнулся лукавой улыбкой и поцеловал ее веки, ее бархатную щеку, спустился вниз, к шее и провел языком по пульсирующей артерии, отчего Элизабет вздрогнула и выгнула под ним спину, прикоснувшись грудью к его груди. Он медленно поднял голову, поймал на себе ее туманный взгляд, улыбнулся правым уголком рта и вновь склонился над ней, целуя и лаская языком ее грудь. Она почувствовала, как зарождающее тепло внизу живота переходит в жар и вздрогнула от нежного прикосновения его руки к ее животу. Его губы упругие, горячие и слегка обветренные вновь прикоснулись к ее губам, его язык уже более настойчиво проник внутрь, а пальцы, нежно блуждая по животу, плавно спустились вниз и она вздрогнула, почувствовав прикосновение его руки там внизу, там где секунду назад жаждала его ласку. Но он уже убрал руку и, услышав ее недовольный стон, отстранился от нее и улыбнулся. А потом не спеша провел языком огненную дорожку от самой шеи, вокруг сосков, до пупка, и стал целовать ее живот, ее бархатную кожу, плавно раскрывая рукой ее бедра и лаская их внутри. Элизабет задрожала мелкой дрожью и застонала: -Джек, пожалуйста… -Я весь во внимании, цыпа. -Джек, я хочу тебя… пожалуйста. Он улыбнулся, но не ответил, а вновь прикоснулся губами к ее животу. -Джек, я… я не могу больше… - еще глуше и сквозь зубы простонала она. Но он уже закрыл ей рот нежным поцелуем, чувствуя как она запускает пальцы в его волосы, как отчаянно отвечает на его поцелуй, как судорожно рисует ногтями красные дорожки по его спине. Он не смог больше сдерживаться и вновь овладел ею, заставив ее вскрикнуть от удовольствия. Она стонала, рыдала и шептала «Джек!», загребая руками песок, хватая ртом воздух, задыхаясь и умирая от наслаждения, и чувствовала только как ее уносит, как стремительно нарастает высота и захватывает дух, и сердце казалось не выдержит и разорвется и вылетит свободной птицей. Она отдавалась ему со всей любовью, со всей страстью на которую была способна, с единственным желанием принадлежать этому мужчине, чувствуя, что больше не выдержит, что мир рассыпается на мельчайшие осколки, чувствуя только неописуемое счастье, невыносимую боль, непередаваемое наслаждение, полное отчаяние и любовь, бесконечную любовь к Джеку и полет, полет вверх, только вверх, пока мир не обрушился на нее, унося за собой вниз стремительным потоком, и не опалил обжигающим огнем, оставив только ощущение свободы, абсолютной свободы… без мыслей… без эмоций… без желаний… без сознания. *** Тишина. Лишь глухие удары так часто бьющихся сердец. «Значит я еще не умерла» - подумала Элизабет и улыбнулась, не открывая глаза. Но тут же услышала такой ласковый и такой любимый голос: -Моя русалочка… ты еще живая? И, открыв глаза, увидела его улыбку и невольно рассмеялась. Но в этот момент луна зашла за облака, и Джек с печальной усмешкой сказал: -Спектакль закончился, потухли свечи. Элизабет прижалась к нему, обняла крепко-крепко и так они лежали не шевелясь, пока их дыхание не стало ровнее, и сердца не успокоились и не вернулись в свой прежний глухой ритм. А когда облака вновь расступились, Элизабет взглянула в его глаза, блестящие при лунном свете и потянула его к себе, и поцеловала в усы, и снова засмеялась по-детски и безмятежно, а он вдруг вскочил на ноги и, протянув ей руку, помог ей встать. Они не спеша подошли к воде. -Ты не прочь охладиться? - спросил он. Элизабет не ответила, а быстро нырнула во встречную волну и поплыла. Но Джек вскоре догнал ее и, подплыв к ней, легонько схватил за ногу. Она взвизгнула от испуга, а он рассмеялся: -Не такая уж ты и храбрая какой хочешь казаться. Она нахмурилась и брызнула ему в лицо, а он в ответ так окатил ее водой, что у нее глаза защипало от соли. -Ах, ты! - кинулась она на него, но он тут же обнял ее и прильнул к ее соленым губам, но в следующую секунду они ушли под воду, а когда вынырнули, Джек воскликнул: -Оказывается не так-то просто целоваться с русалками. А потом спросил: -И как часто ты так купаешься по ночам? -Первый раз в жизни. -Значит я оказался в нужном месте в нужное время, - улыбнулся он, но вдруг задумчиво посмотрел поверх ее плеча. Элизабет обернулась и увидела наверху косогора, примерно там где стояла скамейка, слабый луч двух фонарей. -Это меня ищут, - упавшим голосом сказала она. -И навряд ли найдут, - весело ответил Джек. Она внимательно посмотрела на него, пытаясь прочитать его мысли, пытаясь понять, что он собирается делать. Но он просто улыбался и смотрел на нее довольным, ничего не выражающим взглядом. Резко повернувшись, Элизабет поплыла к берегу. И вскоре, достав ногами дно, посмотрела наверх и заметила только один фонарь, который уже виднелся не около скамейки, а чуть в глубине сада, и услышала голос своей служанки, которая ее звала. Джек, подплывший к ней, тронул ее за плечо и спросил: -Цыпа, а как же поцелуй на прощанье? -Нас могут увидеть. -С фонарем в руках ничего не видно дальше света фонаря, - ответил он и прильнул к ее губам, подарив ей нежный и долгий поцелуй. А потом прислонился своим лбом к ее лбу, посмотрел на нее пристально и в упор, и, улыбнувшись, спросил: -Ты будешь меня ждать на лавочке? -Буду, - тихо сказала она и вышла из воды. Подойдя к тому месту, где она оставила свои вещи, Элизабет надела свою нижнюю сорочку и, взяв в руки туфли и платье, стала подниматься вверх по склону, не оглядываясь на море, пока не дошла до своей служанки. -Мистер Тернер просил вас позвать, - сказала Мария, удивленно оглядев свою госпожу с головы до ног, - Мне сказали, что он ждет вас в гостиной. Войдя в гостиную, Элизабет резко остановилась. Она не ожидала увидеть там командора Норрингтона и лейтенанта Ширли. Уилл же не просто удивился, увидев свою жену в нижнем платье, босиком, с мокрыми и спутанными волосами, сопровождаемую служанкой, которая несла платье и туфли, а остолбенел и ошеломленно воскликнул: -Элизабет, что случилось? Она взглянула на гостей, потом на мужа и весело ответила: -Я ходила купаться. И, подходя к боковой двери, повернулась к гостям и слегка поклонилась на прощание. Джеймс Норрингтон, заметив, что в ее мокрых волосах полно песка, сочувственно посмотрел на Уилла и подумал, - «Надо будет установить ночной патруль за домом Тернеров», - подошел к Элизабет и сделал ей такой реверанс, замерев с протянутой рукой, что ей ничего не оставалось делать, как подать ему руку для поцелуя. Увидев какое количество белого песка забилось под розовые ноготки миссис Тернер, один из которых был даже сломан, Джеймс усмехнулся про себя, - «Не слабо она покупалась». От нее же не скрылось ни его усмешка, ни то, как он уставился на ее ногти. Резко выдернув руку, она еще раз поклонилась и вышла. *** -Миссис Тернер, - услышала Элизабет знакомый голос и повернулась. -Джеймс, ты забыл как меня зовут? - улыбнулась она подошедшему командору. Он не сразу ответил, а тоже улыбнулся, потом взглянул на стоящие на якоре корабли и спросил: -Ты часто приходишь на причал, как я заметил… Элизабет? - делая акцент на ее имени. -Да, мне нравится здесь гулять. -Жаль, что здесь не покупаешься. Слишком много свидетелей… даже поздним вечером. Он посмотрел на нее таким пристальным взглядом, что у нее холодок пробежал по спине. Стараясь говорить как можно более равнодушно, она ответила: -Да, ты прав, порт нельзя назвать уединенным местом. -И часто ты купаешься по ночам? -Нет, вчера это было в первый раз, - спокойным тоном сказала она. А потом принужденно улыбнулась и добавила, лукаво заглядывая ему в глаза, - А почему это тебя так интересует? Хочешь составить мне компанию? Командор понял, что заигрывая с ним, она пытается отвлечь его подозрения. Он не мог не усмехнуться: -Да нет, ведь у тебя уже есть компания, - и, заметив как в ее глазах вспыхнуло замешательство и загорелся румянец на щеках, подумал, - «Я не ошибался насчет Воробья». Элизабет, почувствовав как у нее зарделись щеки, попыталась взять контроль над своими эмоциями, и, невинно улыбнувшись, как можно более спокойным голосом ответила: -Я попросила мою служанку составить мне компанию, ведь страшно купаться одной ночью Но вспомнив, что Джеймс накануне прекрасно видел, что ее служанка вернулась вместе с ней совершенно одетая и с сухими волосами, зарделась еще больше и, чертыхнувшись про себя, в ярости подумала, - «А что это я перед ним оправдываюсь?! Кто он мне? Муж что-ли?». Джеймс смотрел на нее с легкой ухмылкой, но в глазах его читалось глубокое разочарование. Хотя не в первый раз Элизабет его обманывала. Взять хотя бы так легко данное ею в прошлом обещание выйти за него замуж, которое она так же легко забыла, выйдя замуж за Уилла. Но ТАКОГО он от нее не ожидал. Не ожидал он от гордой дочки губернатора, которая выросла у него на глазах и которую, что и скрывать, до сих пор считал самой замечательной девушкой на свете, не ожидал он, что она будет изменять своему мужу, и не с кем-то, а со знаменитым пиратом… изменять Уиллу, за которого вышла замуж всего лишь год назад и явно не по расчету, а по большой любви. «Кто она после этого, как не пиратка?» - подумал Джеймс, а вслух сказал: -В следующий раз когда будешь купаться, имей ввиду, что здесь водятся акулы. -Спасибо, что предупредил, - ответила Элизабет, с беспокойством думая что он имел ввиду под словом «акулы» . -До свидания, Элизабет. -До свидания, Джеймс, - ответила она и, глядя ему вслед, почувствовала как ей в душу закралась тревога. Но тревога не за себя, а за Джека, которому как-никак грозила виселица. А стоило ей взглянуть на полуистлевшие скелеты пиратов, раскачивающиеся у входа в порт, как ее обуял невероятный ужас. Быстрым шагом напрявляясь к дому, она лихорадочно думала как предупредить Джека. Она предпочла бы скорее не видеться с ним никогда, чем видеть его повешенным на главной площади. Но с отчаянием понимала, что предупредить его нет никакой возможности, и даже если была бы, это бы его не остановило. Придя домой, она взглянула на часы, - «Уилл уже скоро вернется», - и, не зная чем заняться, стала обеспокоенно ходить взад-вперед по комнате. Нервы были на таком пределе, что она заметила как у нее трясутся руки. «Так, надо успокоиться. Все равно я ничего сделать не могу… Да и чего я так распереживалась? Не в первый раз Джек приезжает в Порт-Роял. Ему ведь наплевать, что по нему виселица плачет. Он-то уверен, что ему все с рук сходит. Чего я-то переживаю?». Но это убеждение не успокоило ее нервы. Мало того, она почувствовала легкое головокружение, и, чтобы не упасть, села на диван. «Проклятый корсет! При малейшей ерунде я падаю в обморок», - выругалась она про себя и, почувствовав как ей не хватает воздуха, откинулась на спинку дивана, - «Позвать что ли Марию? Пусть поможет мне снять его… Сегодня так душно». Она уже хотела было крикнуть служанку, но вдруг сморщилась от внезапно скрутившего ее желудка и от подступившей к горлу тошноты. «Корсет тут не причем! - задумалась она. И тут внезапная ошеломляющая мысль мелькнула у нее в голове, - Не может быть!» - то ли с радостью, то ли с тревогой подумала она. Но, почувствовав как ее опять замутило, вслух воскликнула: - Боже мой!… Неужели?! Она стала задыхаться от нахлынувших на нее эмоций, ей хотелось смеяться и плакать одновременно, и, забыв про тошноту, она вскочила с дивана, но внезапно все поплыло у нее перед глазами и пол ушел из-под ног. *** -Миссис Тернер, миссис Тернер, - услышала она и почувствовала что-то холодное на своем лице, а открыв глаза, увидела перед собой свою служанку, которая прикладывала к ее щекам и ко лбу мокрое полотенце. -Ну вот вы и очнулись, - обрадовалась Мария и помогла своей госпоже подняться и сесть на диване, - Миссис Тернер, может вам не следует надевать корсет в такую душную погоду? Элизабет увидела двух других служанок и обнаружила, что платье и корсет с нее уже сняли, а оставили только нижнюю сорочку. Она улыбнулась и, заметив на столике стакан с водой, сказала: -Пить хочется. А выпив до дна прохладную воду, проговорила: -Мне уже лучше, спасибо. Две служанки, слегка поклонившись, пошли к двери. -Мария, ты тоже можешь идти, я себя отлично чувствую. -Правда? - спросила та и, увидев как Элизабет весело кивнула ей, повернулась и вышла из комнаты. Оставшись наедине со своими мыслями, Элизабет задумалась, - «Во-первых, нечего обольщаться. Еще ничего неизвестно. Надо сначала поговорить с доктором». Но несмотря ни на какие разумные доводы, она была уже абсолютно уверена в том, что у нее будет ребенок, уверена на каком-то внутреннем подсознании, как будто чувствовала это. «Хоть бы - мальчик! - восторженно подумала она - Такой же как сын Мэрилен! - но потом, немного подумав, забеспокоилась, - Нет, не надо чтобы он так уж совсем был похож на Джека… Все-таки я замужем как-никак…». И только тут она вспомнила про Уилла и ее охватил ужас. Она представила себе как сообщает ему, что беременна, представила его взгляд, почувствовав как наяву как ему будет больно и тошно от такой новости, и ей стало жалко его. «Ведь он не виноват в том, что я его разлюбила». Ей стало стыдно, в первый раз по-настоящему стыдно за свою измену. «Он не заслужил такую жену как я» - печально подумала она и в этот же момент услышала его голос в холле. Через минуту дверь открылась и вошел Уилл, так искренне улыбаясь и так тревожно глядя на Элизабет, что у нее сжалось сердце. -Мне сказали, что ты упала в обморок, - сказал он, подходя к ней, - Тебе уже лучше? И, заметив ее встревоженное лицо, сел рядом с ней на диван. -Дорогая, ты хорошо себя чувствуешь? - а, увидев ее смущенную улыбку, сказал, - Никто тебя не заставляет носить корсет. Понятно, если нас пригласят на какой-нибудь ужин… Но когда ты дома, это ведь совсем не обязательно, - и, ласково посмотрев на нее, он улыбнулся, - Ты мне и так нравишься. Во время обеда Элизабет старалась придать своему лицу беспечный вид, натянуто улыбаясь мужу и утешаясь тем, что тошнота больше не возвращалась. «А может я ошибаюсь?» - думала она, желая только одного: чтобы Уилл поскорее закончил обедать и ушел на службу. А как только услышала закрывающуюся за ним дверь, позвала служанку и попросила ее сходить за доктором, который не заставил себя долго ждать и пришел в течении часа. Вежливо поприветствовав миссис Тернер, знающий ее с детства старичок заботливо поинтересовался ее самочувствием, а услышав ее предположения насчет беременности, улыбнулся по-отечески доброй улыбкой. По окончании осмотра он взглянул на Элизабет, смотрящую на него с ожиданием и сказал: -Вы не ошиблись, миссис Тернер, у вас будет ребенок. И увидев, как ее глаза засветились счастьем, искренне обрадовался за нее и за ее мужа. Когда доктор ушел, Элизабет выбежала в сад, и, задыхаясь от волнения, быстро пошла по шуршащей гальке до своей любимой скамейки, но, сев на нее, не могла успокоиться. Слишком сильные эмоции нахлынули на нее, слишком много мыслей кружилось в голове, не давая ей покоя, и она вскочила на ноги и спустилась вниз к морю, на тот самый пляж, где еще вчера вечером Джек целовал ее. Сбросив туфли, она вошла в воду, ощутив приятную прохладу на ступнях, и так и стояла, не обращая внимания на намоченный подол, не шевелясь, с закрытыми глазами, полной грудью вдыхая запах моря, прислушиваясь к своему так часто бьющемуся сердцу и ощущая как слезинки радости накатываются на глаза. «Я люблю его!… Люблю…» - повторяла она про себя, как будто пытаясь убедить в этом кого-то. А потом повернулась, отошла на сухой песок и села, обхватив колени руками. -У меня будет ребенок, - проговорила она шепотом, все еще не веря в свою беременность. Конечно же, она считала абсолютно нормальным, что женщины беременеют и у них рождаются дети. Но это касалось других женщин. А то, что она сама беременна, что внутри нее зарождается маленький человечек, который не только является частичкой ее, но и также частичкой любимого ей мужчины - это казалось ей каким-то чудом, чем-то сверхестественным, слишком прекрасным, чтобы в это можно было поверить. Но постепенно в душу стала закрадываться тревога, встав неизбежным вопросом, - «А как Джек отреагирует на мою беременность?». И ей стало не по себе, когда она представила его насмешливый взгляд, его ухмылку, его ироничный голос, произносящий: -Цыпа, а ты уверена, что ребенок от меня? «И наверняка потом отпустит какую-нибудь свою шуточку», - в отчаянии подумала она, чувствуя, что боится не столько реакции Уилла, с которым если и не так просто, но все-таки можно будет как-то уладить, сколько реакции Джека, которая не вселяла ей никакой надежды. Она попробовала представить себе капитана Воробья, укачивающего грудного ребенка на руках или поющего ему колыбельную, и ей стало так смешно, что она невольно улыбнулась, но далеко не радостной улыбкой, а печальной и даже горькой усмешкой. *** Ближе к вечеру поднялся ветер, а потом по стеклу забарабанили крупные тяжелые капли. Элизабет стояла у окна, глядя на пальмы, рвущиеся на ветру, на проливной дождь, белесой стеной заслонивший все вокруг, на быстро образующиеся лужи, которые сливались на глазах и превращались в ручейки, а затем и в небольшие потоки, вымывающие гальку с дорожек сада. Как завороженная, смотрела она на разыгравшуюся бурю, не думая абсолютно ни о чем, не тревожась и не беспокоясь, не чувствуя ничего и поэтому не заметив, как к ней подошел Уилл. -Элизабет, - позвал он, отчего она вздрогнула и резко обернулась. -Ты меня напугал, - улыбнулась она. А он, увидев ее задумчивый, тревожный взгляд спросил:рассмеятся -Ты в порядке? -Да, меня уже не тошнит. Что-то было в ее глазах, что заставило Уилла почувствовать неприятное ощущение в груди, а слово «тошнит» отчего-то вызвало знакомую ноющую боль. -Тебя тошнило сегодня? - спросил он удивленно. Она не отвечала, но глядя на нее, он так ясно ощутил как огромное, уродливое, непонятное и необъяснимое чувство стало накатываться на него, угнетая и ужасая его своей чернотой. Элизабет опустила глаза и поджала губы. -Приходил доктор сегодня. И, взглянув на мужа, выпалила на одном дыхании: -У нас будет ребенок. Услышав эту новость, Уилл почувствовал, что у него пол уходит из-под ног. Отчего-то вокруг потемнело в глазах, отчего-то стало трудно дышать и захотелось рассмеяться диким хохотом. Но он всего лишь улыбнулся, улыбнулся едкой усмешкой и с сарказмом спросил: -У нас?! Элизабет теперь уже не опускала глаза, а смотрела на мужа прямо, чуть ли не с вызовом, готовая добиться во что бы то ни стало того, чего хочет, а именно того, чтобы он не устраивал ей лишних сцен и истерик, чтобы принял новость как данную и чтобы оставил ее в покое. -У нас?! - переспросил он, чувствуя одновременно ярость и бессилие, отчаяние и такую запредельную тоску и боль, что он ясно осознал, как так происходит, что люди в порыве ненависти убивают, да еще с наслаждением. Он совершенно отчетливо понял это. Понял, что попадись ему сейчас Воробей, он бы уже не смог бы за себя отвечать. И он вспомнил тот день, вспомнил как этот проклятый пират усмехался перед палачом и как потом спокойно дал надеть себе петлю на шею. «Зачем?! Зачем я спас его тогда?!» - подумал он, представив себе какова была бы его жизнь с Элизабет, не спаси он Джека от виселицы, и взглянул на жену, которая смотрела на него равнодушным взглядом, как будто ожидая когда ее муж перебесится и успокоится. И это равнодушие больно задело его. -Ты собираешься сообщить счастливому отцу столь радостную новость? - язвительно спросил он и воскликнул, - Представляю, как он обрадуется! - а, увидев, как Элизабет поменялась в лице, ужаснулся, - «Она его и вправду любит?!» Он внимательно посмотрел на нее и хотел спросить… спросить любит ли она Джека, но не смог, не осмелился, потому что боялся услышать утвердительный ответ, боялся прочитать в ее глазах любовь к другому. И, увидев, как она вся внутренне сжалась, увидев, что ей тоже больно, как и ему сейчас, почувствовал к ней не меньшую жалость, чем к самому себе. «Значит Джек поматросил и бросил, а она осталась с ребенком… , - подумал он, а потом горько усмехнулся, - …и с мужем». И больше ничего не сказал, а просто повернулся и вышел из комнаты. Элизабет осталась стоять, не в силах пошевелиться, не в состоянии понять, что у Уилла на душе, почему он с таким сожалением посмотрел на нее, вместо того, чтобы устроить скандал. «Представляю, как он обрадуется» - повторила она мысленно его слова и, почувствовав как предательски защипало в горле, бросилась прочь из комнаты и из дома и выбежала в сад, не обращая внимания на проливной дождь, и побежала в сторону моря. А, спустившись на пляж, повернулась лицом навстречу ветру и ливню и долго так стояла с закрытыми глазами, слушая грохот обрушивающихся на берег волн и чувствуя, как бессилие разобраться в собственной жизни между двумя мужчинами и невозможность найти выход из сложившейся ситуации приводит ее в отчаяние. *** Штормовой ветер потоками проливного дождя нещадно хлестал по лицу, а соленая пыль, поднявшаяся в воздух, больно резала глаза. Но, несмотря на это матросы сновали по палубе, рискуя, что с каждой волной их смоет за борт, и выполняли команды старшего помощника, пытающегося перекричать рев урагана. «Черная Жемчужина» летела большой птицей по океану, попеременно то проваливаясь в темную бездну между волнами, то снова взлетая на самый гребень. И казалось, что она вот-вот зацепится верхушками мачт за свинцовые тяжелые облака, обступившие ее со всех сторон и разорванными клочьями проносящиеся мимо. То натягиваясь, то резко ослабевая, намокшие и ставшие от этого еще чернее паруса ожесточенно хлопали по ветру, принимая на себя не только порывы ветра, но и постоянно меняющие направление потоки ливня. Капитан, крепко вцепившийся в штурвал, с дьявольской улыбкой на губах приветствовал бурю, как бы приглашая ее потягаться с ним, бросая вызов каждой вырастающей перед ним волне и упиваясь таким неравным состязанием между маленьким корабликом, затерянным посреди океана, и ураганом, настигнувшим и поглотившим его. -Ну, малышка, давай! - шепнул Джек, увидев сощуренными от соли глазами огромный темный вал, медленно вырастающий и надвигающийся на него. «Черная Жемчужина» словно в замешательстве остановилась на мгновение и вдруг, резко подняв нос, взлетела почти вертикально на высоченную волну, в следующую секунду ухнув с размаху вниз. Джек ахнул от такого прыжка и захохотал, глотая соленые брызги. И в этот момент он услышал как кто-то из матросов загорланил старинную пиратскую песню, слова которой тут же с азартом подхватили и остальные. Возбужденные сражением с бушующей стихией мужчины громко пели несвязные куплеты, перемешивая их крепкими словечками. Забыв про усталось и боль, они уже не ощущали мокрой одежды, им казалось, что дождь льет не только сверху, но и сбоку и снизу, отовсюду, и будто воздух превратился в сплошной водяной поток. Они уже не соображали что надо делать, а работали автоматически на каком-то подсознании, машинально передвигая ноги, не обращая внимания ни на натертые на руках мозоли, ни на тупую боль в ноющих суставах. Усталость в их мышцах достигла такой точки, когда перестаешь чувствовать не только ее, а перестаешь вообще чувствовать свое тело, когда появляется ощущение, что твой организм не знает предела, что тебя уже не остановишь, и что можно так продолжать бесконечно. Только тогда чувствуешь себя абсолютно легким и абсолютно свободным от физических границ телесной оболочки и забываешь обо всем: об оглушающем реве урагана, о страхе перед накрывающими с головой волнами, о скользкой палубе, уходящей из под ног, о ливне, холодными потоками стекающим за шиворот, и о выскальзывающих из рук мокрых канатах. И только тогда хочется безудержно хохотать и горланить во всю глотку бесшабашную песню нестройным хором вместе с работающими рядом и захваченными таким же сумасшедшим азартом матросами. Весело матеря на чем свет стоит волны, дождь и ветер, мужчины чувствовали на душе беспричинную радость, и им казалось, что они попали в какой-то нереальный мир, повисший между землей и небом, между беснующимися волнами и ошалело несущимися неизвестно куда облаками. А маленький черный кораблик, затерянный среди темно-фиолетовых волн и иссиня-черных облаков, несся вперед, оставляя за собой единственный след: обрывки совсем не мелодичных фраз старинной пиратской песни, которые ветер моментально уносил в открытое море… *** Шлюпка медленно проплывала вдоль зарослей мангровых деревьев, преследуемая стайкой золотистых рыбок, которые были так хорошо видны в абсолютно прозрачной воде, и вспугивала больших белых птиц, шумно хлопающих крыльями и быстро удаляющихся вглубь острова. Джек смотрел на облака, мелкими барашками застилавшими почти все небо и предвещавшими изменение погоды. «Надо будет сегодня вечером на всякий случай увести «Жемчужину» подальше от рифов», - подумал он и лениво бросил взгляд на сидящего перед ним Омана, который плавно греб, то и дело оглядываясь назад, чтобы не упереться в густо переплетенные ветки. Рядом с капитаном сидел Майкл и потихоньку дремал. «А может я ошибаюсь, может нам надо было начинать искать с южных островов? Недалеко от Буцефала…» - думал Джек, но какое-то подсознательное чувство подсказывало ему, что он не ошибся, бросив якорь у самого западного острова. Обогнув очередные заросли, лодка вышла из узкого коридора мангровых деревьев, и Джек увидел впереди два малюсеньких острова. Вернее один остров, поскольку их соединял тонкий перешеек белоснежного песка. -Остановимся там, - сказал он Оману, подумав, что на пляже удобно будет сойти на берег и сделать небольшой привал. Бесцельное плавание под палящим солнцем между островами, похожими один на другой, надоело не только его матросам, но и ему самому. Шлюпка зашуршала по песку, и мужчины соскочили на берег. Джек огляделся. Два острова, соединенные узким перешейком, были похожими на все остальные какие они видели за эту неделю: плоские, песчаные, с растущими на них тонкими кокосовыми пальмами. Он вздохнул и не спеша пошел по песку, а дойдя до ближайшей пальмы, сел с той стороны, где было побольше тени, и стал смотреть на лазурную гладь воды. «Искупаться бы». Но жара и безветрие нагоняли такую лень, что не хотелось шевелиться. И Джек, прислонившись затылком к пальме, закрыл глаза и почти задремал, как вдруг услышал истошный крик Майкла: -Капитан! Он вздрогнул и аж подскочил, но, оказавшись на ногах, лениво оглянулся, ища своего матроса. -Капитан! - снова услышал он теперь уже голос Омана и, повернувшись, увидел мужчин, стоящих на втором острове и размахивающих руками. -Мы нашли их! - кричали они. «Кого нашли?» - не сразу понял Джек, но, тут же сообразив, бросился в сторону песчаного перешейка. Добежав до своих матросов, он улыбнулся, увидев две так странно сросшиеся пальмы. -Ну что стоите? - весело спросил он, - Где лопаты? Майкл кинулся к шлюпке и через минуту уже протягивал Оману одну из лопат. -Где копать, кэп? - спросил тот. Джек отступил назад и огляделся. Пальмы, росшие вокруг них, росли так близко, что казалось маловероятным, что между ними кто-то что-то закопал. «Ну если только малюсенький сундучок, вроде того, что мы нашли в сундуке с Буцефала» - усмехнулся он про себя. И, подойдя к двум сросшимся пальмам, указал на самое широкое место, которое было перед ними. -Попробуем здесь, - сказал он и отошел в тень ближайшей пальмы. Оман и Майкл усердно заработали лопатами, откидывая в сторону сухой песок, пока не выкопали довольно глубокую яму, края которой постоянно осыпались. Майкл остановился и, взглянув на капитана, спросил: -Как глубоко копать? -Пока копается, - ответил Джек. И не ошибся, поскольку после двух-трех взмахов лопатой Оман наткнулся на что-то твердое. Не прошло и минуты как наверх был вытащен темный сундук, немного поменьше того, что они нашли на Буцефале, но такой же легкий. -Хоть бы камней в него наложили бы ради разнообразия, - воскликнул Майкл. -Откуда ж тут камни? Тут одни кокосы, - усмехнулся Оман, пнув носком сапога кокосовый орех, чтобы освободить место для сундука, который они вдвоем с Майклом бережно поставили на песок. -Чем легче камень, тем он дороже стоит, смекаешь? - хитро улыбаясь, проговорил Джек, и, взглянув на яму, сказал, - Надо бы закопать ее, - и, подражая темнокожему пирату, пнул в нее ближайший кокос. Оман, неправильно растолковав жест капитана, и подумав, что он ради шутки хочет закопать яму кокосами, стал пинать в нее лежащие повсюду кокосовые орехи, благо их было столько, что не надо было далеко ходить. Майкл, тут же сообразив что к чему, стал подражать ему, и уже через секунду трое взрослых мужчин, забавляясь как пацаны и смеясь, представляя как будущие искатели клада будут натыкаться лопатами на что-то твердое, думая про сундук с сокровищами, пинали и посылали друг другу кокосовые орехи как мячики, пока не закидали ими яму, но не доверху, а специально оставив примерно два фута, которые Майкл тщательно закопал песком. Попрыгав сверху, чтобы уплотнить песок, Джек подумал, - «Надо будет подсунуть Хантеру этот медальон с пальмами… Пусть поищет этот островок как я - с неделю или с месяц, а потом пусть покопает, наткнувшись на кокосы.» И он улыбнулся, представив себе разъяренную рожу капитана Фрэнка, смотрящего на выкопанные кокосовые орехи. Идя вслед за своими матросами, которые несли сундук к шлюпке, он вдруг вспомнил про Анну и про данное ей обещание отдать медальон своей любимой женщине. «Зачем она меня об этом попросила? Был в этом какой-то смысл или она сказала это просто так?» - размышлял он, будучи твердо убежден, что медальон он Элизабет не отдаст. Не столько потому, что не видит в этом абсолютно никакого смысла, а по одной простой причине. Поскольку капитан «Призрака» охотится за «тем самым» кладом, как его назвал старик Энди и который наверняка не в том сундуке, что они сейчас раскопали, отдавать Элизабет медальон, имеющий какое-либо отношение к Кокосовым островам, было бы не просто непредусмотрительно, а очень даже опасно, зная Хантера и то, как он ценит человеческие жизни. *** Они уже затемно вернулись на «Черную Жемчужину», но никто из оставшихся на корабле пиратов не обратил особого внимания на их возращение, понимая, что капитан наугад ищет неизвестно где закопанный клад. Но когда Гиббс, свесившись за борт с фонарем в руках и, увидев сундук в подошедшей шлюпке, многозначительно присвистнул, все матросы как один сбежались и стали помогать поднимать сундук на палубу. Несмотря на его легкость, на этот раз никто не посмотрел с усмешкой на капитана, как в прошлый раз у Буцефала, поскольку все были абсолютно убеждены, что в прошлый раз Джек Воробей нашел именно драгоценные камни, так как золотые монеты, на которые он их обменял, за этот год все еще не закончились. Пока относили сундук в капитанскую каюту, Джек с торжествующей ухмылкой на губах свысока поглядывал на своих матросов. Но когда он, плотно закрыв за собой дверь и оставшись наедине с Гиббсом, открыл тяжелую деревянную крышку сундука, то ему было не до улыбок. Среди старой и прогнившей парусины сверкнул золотом… кубок, точно такой же как тот, что он продал год назад старику Энди. -Старинный, португальский, не в ходу, - вспомнил свой предыдущий комментарий Джек. Гиббс порылся в парусине, потом вытащил ее полностью из сундука, встряхнув при этом с надеждой, что где-нибудь между складок закатилась монетка, и недоуменно уставился на капитана. -Что это значит? Я имею ввиду, смысл в этом какой? - спросил он. Джек задумался, а потом улыбнулся и загадочно прошептал: -А смысл один: отбить у людей охоту искать клады на Кокосовых островах, смекаешь? -Кэээп, - протянул Гиббс, расплываясь в улыбке, - ты думаешь, что «тот самый» все-таки существует? -Теперь я абсолютно уверен в этом, - спокойно сказал Джек, а потом печально усмехнулся, - Если конечно же его уже не выкопали лет так пятьдесят назад, - и взяв в руки кубок и внимательно посмотрев на него, повторил, - португальский, старинный. А затем взглянул на Гиббса: -Кто знает, сколько таких кубков закопано по всем Кокосовым островам. Сколько их там вообще этих островов? -Да их там около тридцати! - испуганно проговорил Гиббс. -Только медальонов у нас больше нет… Ну и черт с ним! - как бы желая закрыть тему, весело сказал Джек и, закрыв сундук и положив кубок в шкаф, направился к двери: -А сейчас надо хорошенько отметить найденный клад! Но перед тем как выйти из каюты, он оглянулся на старпома: -Эй, выше нос! Разве ты не рад португальским стаканам? Гиббс понял, что тот имеет ввиду и принужденно заулыбался. Когда капитан и его старший помощник вышли из каюты со счастливыми улыбками на лицах и Джек приказал поднять якорь, заметив при этом, что гуляние из-за этого не отменяется, матросы, радостно прокомментрировав данную новость, разбежались по палубе и стали подготавливать корабль к отплытию. -Мы плывем на Тортугу? - спросил Гиббс, взбежав на капитанский мостик, когда все паруса были уже подняты. Джек, слегка повернув штурвал и ничего не ответив, взглянул на него и ухмыльнулся. Старпом, боясь услышать подтверждение своим опасениям, в сердцах проговорил: -Не говори мне, что мы снова плывем в Порт-Роял! И получив в ответ повторную ухмылку капитана, негромко чертыхнулся и, ворча себе под нос, стал спускаться по трапу. *** Поздней ночью, переступая через пьяных пиратов, спящих прямо на палубе и обходя тех, кто еще держался на ногах и слонялся от кормы к носу, изрядно качаясь не только при каждой волне, но и в промежутке между ними, капитан разыскал своего старшего помощника, сидящего на носу корабля. И усаживаясь рядом с ним, весело спросил: -Ты еще соображаешь? Как это не странно Гиббс не только соображал, но и в состоянии был даже говорить, не запинаясь. -Кэп! - расчувствовавшимся голосом произнес он, - Садись, выпьем. Нельзя быть такому трезвому! -Да я уже сижу. Ты не заметил? - усмехнулся Джек. -Теперь заметил, - поворачиваясь к нему и уже более спокойно сказал старпом и пивнул из кружки. Но она наверное была уже пустой, поскольку он чертыхнулся и стал шарить рукой около себя, - Где я ее поставил? -Это не она? - улыбнулся Джек, подхватывая пустую бутылку, которая при очередном наклоне палубы подкатилась к нему. -Нет не она, - не глядя на него, ответил Гиббс и найдя наконец-то свою бутылку, налил себе ром в кружку, и вдруг спросил: -А что тебе Анна про этот медальон сказала? Джек пожал плечами: -Ничего. Потом взял у Гиббса бутылку с ромом и сделал пару глотков. -Ну что-то она тебе сказала, когда отдавала медальон? Или так молча и отдала, не произнеся ни слова? - не отставал старпом. -Да нет, сказала кое-что, да только это не имеет никакого отношения к местонахождению клада. -Ты уверен? Джек ничего не ответил, а лишь улыбнулся, приложившись к горлышку бутылки, но поднеся ее ко рту, вдруг замер, и с сосредоточенным лицом зачем-то понюхал горлышко, а потом снова расплылся в улыбке: -Гиббс, а ты знаешь, что ром пахнет карамелью? -Карамелью? -Честное слово! - как будто сам удивляясь, сказал Джек и снова понюхал ром, - Пахнет карамелью!… Ну или жженым сахаром, если ты карамелей никогда не ел. Гиббс поднес к носу кружку и удивленно поднял брови. -И правда, есть что-то… Ну у тебя и нос, кэп! Сколько рому я выпил за всю жизнь, но в первый раз слышу, что он пахнет карамелью. -Ты его пил, не нюхая, - рассмеялся Джек и, хлебнув немного рома, задержал его на языке, как бы смакуя, и сквозь терпкий противный вкус различил тонкий еле ощутимый, но очень приятный привкус, напоминающий собой аромат растопленного сахара. «Надо же!» - подумал он и, глядя в темноту, задумался, в один миг осознав, что за ту ночь, проведенную с Элизабет он не только узнал, что ром пахнет карамелью, но он сделал для себя такие открытия, которые изменили всю его жизнь, которые изменили его самого. Он не мог их назвать словами, но он понял, что он открыл для себя новые ощущения, новые эмоции и чувства, о существовании которых он не подозревал вообще, не говоря уже о том, что никогда не думал, что он сам способен был пережить что-то подобное. Эта волшебная ночь настолько изменила и перевернула все его прежние понятия о жизни, что он понял, что он уже не будет смотреть на вещи так как прежде, что он стал совсем другим человеком, хотя и оставаясь внешне для других таким же бесшабашным, веселым и отчаянным капитаном Джеком Воробьем. *** Элизабет очень плохо переносила беременность. Ее тошнило почти каждый день и мутило не только при виде пищи, но и при малейшем запахе, доносящемся из кухни. Вместо того, чтобы поправиться, она так исхудала, что доктор ее предупредил, что если она не будет регулярно ужинать и обедать, то есть риск, что она потеряет ребенка. «Ну уж нет!» - думала она - «Этого ребенка я не могу потерять». И она стала через силу есть мясо и фрукты, а после ужина каждый вечер, отправлялась в сад и, сидя на своей любимой скамейке, читала до самой темноты, где было посвежее, чем в доме и где она себя чувствовала хоть не намного, но лучше. После долгого душного дня так приятно было насладиться вечерней прохладой, наблюдая как огненное небо постепенно тухнет и, теряя краски, становится серым, а потом вспыхивает звездным покрывалом, становясь таким близким и таким далеким. Она могла часами смотреть на звездное небо равно как и на разбивающиеся о берег морские волны. Но волны наводили на нее то трепет, то ностальгию, то тоску, а глубокое бесконечное небо звало всегда в какую-то сказочную даль и давало ощущение полета. Запрокинув голову, замечтавшись и не сводя глаз с падающих то там то тут звезд, она вдруг услышала чьи-то шаги и весело спросила: -Кто тут? Мужчина приблизился и, вероятно не заметив скамейку в кромешной темноте, больно об нее ударился, потому что Элизабет услышала сказанное в сердцах: -А! Зараза! -Джек… - прошептала она. -Собственной персоной! - весело ответил он, садясь с ней рядом и пытаясь разглядеть ее лицо, но увидел только блеск устремленных на него глаз. Она не могла произнести ни слова. Невидимая волна счастья охватила ее и заставила забыть обо всем на свете, кроме того, что он - Джек - ее любимый пират вернулся! Он рядом! Он здесь! -Значит ты и вправду каждый вечер ждешь меня на этой лавочке в полнейшей темноте? - спросил он, но не дождавшись ответа, весело сказал, - Буду иметь ввиду. «Он как всегда острит!… Джек, знал бы ты как я соскучилась по твоим шуточкам?!» Она ничего не ответила, а только потянулась к нему, обхватив его шею руками, обняв его так крепко, будто не видела его многие годы, прижалась щекой к его щеке и прошептала: -Ты вернулся! -Цыпа, я всегда выполняю свои обещания, - сказал он и, подняв ее как пушинку, посадил к себе на колени. Чувствуя приятное жжение в груди от его близости, чувствуя как вся горит от его прикосновений, Элизабет медленно сняла с него шляпу, положила ее рядом на скамейку, обняла его и поцеловала, раскрыв огненным язычком его губы, проведя им по его зубам, а, ощутив прохладу золота, тихо хихикнула. Потом притронулась к его языку, к нёбу и, услышав его приглушенный стон, почувствовала как он весь напрягся и сжал ее в своих объятиях. Тогда она просунула левую руку в разрез на его рубашке и стала гладить его горячую грудь, щекотать ее ноготками и удовлетворенно улыбнулась в ответ на его мелкую дрожь и снова прошлась язычком сверху вниз по его небу. Он отпрянул от нее и глухо простонал: -Я же не железный, Лиззи! Элизабет не успела и сообразить, как он вскочил на ноги и как они оказались вдвоем на земле. -Малышка моя… - только и прошептал он, охваченный неистовым пламенем, которое он уже не мог сдерживать и Элизабет закрыла глаза, не в силах вынести собственное счастье, которого было слишком много, так много, что она теряла рассудок и ощущение реальности. Она захохотала как безумная, вцепившись в его спину ногтями. Слишком неземным было наслаждение охватившее каждую клеточку ее тела, слишком огромным было счастье, растворяющее ее душу и заставляющее трепетать ее сердце, слишком нереальными были ощущения, натягивающие нервы до предела, слишком горячими и возбуждающими были волны, рассылаемые по ее телу при каждом его движении, обжигающие каждую клеточку ее организма, заставляя Элизабет изогнуться и задрожать, и застонать, и умирать от счастья. И, почувствовав как он отпускает себя, как их обоих уносит водоворот неописуемой безудержной страсти, как рассудок затуманивается, она стиснула его в объятиях что было силы и, приподняв голову и прижавшись щекой к его щеке, сквозь нахлынувшие на нее слезы проговорила: -Я люблю тебя, сумасшедший! Как ты этого не понимаешь? Я люблю тебя! Возьми меня с собой, Джек! Увези меня! Забери меня с собой! Я люблю тебя, Джеееек! - рыдала она то ли от счастья, то ли от отчаяния. Он отпрянул, взглянул на нее, но в кромешной темноте увидел только еле заметные черты ее лица. Глаза ее были закрыты. -Лиззи? - прошептал он. Но она уже не шевелилась, только было слышно ее частое дыхание и гулкое биение сердца. Он повернулся на бок и прижал ее к себе: -Крошка моя, - позвал он, и тогда она тихо по-детски рассмеялась и поцеловала его в нос. Он улыбнулся, прижал ее к себе и долго лежал не двигаясь, не дыша, не произнося ни слова, а только крепко сжимая ее в своих объятиях так, что она не могла пошевелиться. -Элизабет! - вдруг услышала она голос Уилла и, тут же открыв глаза, резко подняла голову и из-за плеча Джека увидела мужа. Он спускался по тропинке с фонарем в руках, - Элизабет, где ты? -Джек, - прошептала она, - уходи! -Только с тобой, - тихо ответил он, не двигаясь. -Элизабет, ты здесь? - уже ближе раздался встревоженный голос Уилла. Она на миг представила, что он увидит их сейчас и ужас охватил ее! «Они же поубивают друг друга!» Она попыталась высвободится, но тщетно. -Уходи, Джек! - чуть не плача, но твердым голосом сказала она. Но он не двигался. -Уходи! - прошипела она сквозь зубы так, что это прозвучало как пощечина, как «пошел вон». Джек, оторопевший от тона ее голоса, в одну секунду оказался на ногах и, только и успел отскочить в сторону, как увидел бросившегося на колени перед лежащей Элизабет Уилла. -Элизабет! Что с тобой?! - в его голосе слышалась такая тревога, словно он увидел ее мертвой, - Тебе плохо?! «Ты и представить себе не можешь, как ей было хорошо!» - злобно усмехнулся про себя Джек, поправляя штаны и ремень на поясе. Уилл поставил фонарь на землю, взял осторожно жену на руки и быстро зашагал по тропинке, а потом побежал, пока не добежал до дома, где у двери выходящей в сад стоял слуга с лампой в поднятой руке. Последнее, что увидел Джек - это спина Уилла и рука Элизабет, обнимающая за шею своего мужа. Он громко чертыхнулся, поднял оставленный Уиллом фонарь, взял свою шляпу со скамейки и, надев ее, стал спускаться к пляжу, где он оставил шлюпку. Поднявшись на палубу «Жемчужины», он так злобно рявкнул на Гиббса : «Поднять якорь!» и так резко захлопнул за собой дверь в каюту, что старпом не осмелился спросить «по какому курсу плывем?» Поставив фонарь на стол и бухнувшись на кровать, Джек протянул руку к стоящей рядом бутылке с ромом и на одном дыхании выпил чуть ли не половину ее. «Уходи!» - продолжал звенеть в ушах голос Элизабет. «Еще ни одна дамочка меня так не посылала!» - в не себя от ярости подумал Джек. Но какой-то внутренний голос попытался успокоить его, - «Она любит тебя! Она же сказала!» «Как же! - возразил Джек этому голосу, - Жизель тоже в порыве страсти клянется в безумной любви и, наверняка, не только мне!» Ром начал потихоньку свое действие и Джек, скинув сапоги, завалился на спину. Приятное тепло разливалось по всему телу, расслабляя напрягшиеся мускулы и успокаивая натянутые нервы. И он улыбнулся, вспоминая с каким отчаянием Элизабет целовала его и с какой болью в голосе умоляла увезти ее с собой. «Она любит меня! - торжественно заключил он и, повернувшись лицом к стене, засыпая, прошептал: -Лиззи, я еще вернусь за тобой. *** Элизабет смотрела в книжку, но не читала ее, а лишь глядела на черные буквы, задумавшись о своем и прислушиваясь к своим ощущениям, которые накатывали на нее то волнами неописуемого счастья, стоило ей вспомнить моменты близости с Джеком, то волнами беспредельной тоски, стоило ей представить, как отреагирует Джек на ее беременность. Тяжелое чувство уныния сдавило грудь и заныло, заныло, разгораясь единственным безудержным желанием, от которого нельзя было избавиться, которое нельзя было просто так выкинуть из головы, которое было как наркотик, которое изо дня в день все больше и больше разъедало душу. Хотелось одного: видеть его, сейчас, сию же минуту, хотелось просто смотреть ему в глаза, слышать его голос, хотелось просто быть с ним, просто находится рядом, и хотелось так сильно, что казалось невозможно было больше выдержать, хотелось броситься сломя голову и бежать, бежать хоть до края земли, лишь бы найти его. «Да что это за наказание такое!» - с досадой подумала она, вставая со скамейки, и спускаясь по пологому склону, подошла к воде. «Нет, он не любит меня, - думала он с тоской, почувствовав что больше не выдержит, поняв, что готова броситься в море и плыть к Джеку, - Если бы он так любил как я, он бы давно бы приехал за мной». Чувствуя безысходность, и грусть, и печаль, угнетающую ее, она в отчаянии подумала, - «Да разве это любовь? Разве так можно любить? Любовь - это же счастье, - и вспомнила каким светлым и радостным чувством была ее первая любовь к Уиллу, - Мне тогда не было так плохо… А сейчас что?… А сейчас столько радости, что от нее повеситься хочется! - и, пройдя взад-вперед по мокрому песку, не обращая внимания, что морская пена заливает ей туфли и что подол платья давно намок, она продолжала разговаривать сама с собой, - Так и с ума сойти недолго!» «Стою тут как дурочка. Пялюсь на море… Все глаза проглядела… Можно подумать он так и приплывет посреди бела дня…» - думала она и, подняв голову, стала смотреть на маленькие кучевые облачка. Но вскоре снова посмотрела на горизонт, притягивающий ее взгляд как магнит, и не потому что ожидала, что из-за него появятся черные паруса, ведь прекрасно знала что днем никак не появятся. Она просто не могла отвести глаз от этой узкой полоски, потому что знала, что где-то там плывет «Черная Жемчужина», а Джек стоит за штурвалом и, так же как она, смотрит на горизонт. И она вновь почувствовала как сердце заныло и сжалось, и тогда она резко сказала сама себе, - «Хватит… дальше некуда… надо с этим что-то делать, я так свихнусь!» И, резко повернувшись, Элизабет стала подниматься вверх по склону а, пройдя по саду, решила сесть в беседку и попробовать почитать. Но буквы плыли перед глазами, строчки двоились, и она, вздохнув, закрыла глаза и постаралась ни о чем не думать, хотя ей это плохо удавалось. «Что-то меня сегодня ни разу еще не тошнило… странно…, - и улыбнулась, - А может это только в первые месяцы тошнит, а потом проходит?… Было бы здорово!… Я сегодня себя так хорошо чувствую, - потом горько усмехнулась, - Если это конечно можно назвать «хорошо чувствую» … Уж лучше бы тошнило… И правда говорят, что лучше физическая боль, чем душевная. Тогда хоть доктора можно вызвать, он хоть порошки какие-нибудь пропишет. А когда душа болит, какие ж порошки помогут-то?» Тут ей пришла в голову мысль, от которой она улыбнулась, - «А может напиться и забыться? - но потом она вспомнила, - Нет, с ребенком же нельзя, - и вздохнула, - Не будь я беременна, вот я бы напилась бы…, - замечталась она, - Напилась бы до чертиков! До посинения! Чтоб ничего не видеть и не слышать, чтобы ничегошеньки не чувствовать… Если б можно было управлять своими эмоциями так как хочешь» И она попыталась намеренно перестать ощущать что-либо, но тут же почувствовала, как сердце ноет и стонет себе потихонечку, не переставая, как будто играя на нервах нудную, длинную и такую тоскливую мелодию, от которой действительно хоть вешайся. «А ведь достаточно только, чтобы он был здесь рядом, чтобы эта тупая боль прошла» - с тоской подумала она и вдруг услышала рядом тихий, но такой знакомый голос, который позвал ее: -Миссис Элизабет Она тут же открыла глаза. Рядом с ней на скамейке сидел сын Мэрилен и как-то очень тревожно и печально на нее смотрел. -Что-то случилось? - спросила Элизабет и подумала, - «Боже! Как он все-таки похож на Джека!». И вновь почувствовала как сердце сжалось и заныло. Мальчик немного помолчал, уставившись на свои босые ноги. Потом, набравшись храбрости, спросил: -Миссис Элизабет, вы умрете? Это вопрос был таким неожиданным, что она невольно рассмеялась: -С чего это ты взял? -Вам все время плохо, Энни говорит, что у вас смертельная лихорадка. Элизабет ласково положила руку на плечо мальчика: -Джек, я не умру. И никакой смертельной лихорадки у меня нет. -А что у вас за болезнь? «О, боже! - подумала она, - Надеюсь его мама просвятила его насчет того, как появляются дети на свет… Сказать правду или придумать что-нибудь?… Хотя ему уже девять лет, большой мальчик» -Знаешь… у меня будет ребенок. -Ребенок! - у мальчишки от удивления расширились глаза, - Настоящий?! -Ну не игрушечный же, - улыбнулась она. -Мальчик или девочка? -Этого я пока не знаю. -А разве нельзя выбрать как хочешь? Элизабет рассмеялась: -Нет, нельзя. -Значит вы правда не умрете? «Ну и вопросы он задает», - улыбнулась Элизабет, с беспокойством подумав о том, что от родов-то как раз можно умереть. -Нет, Джек, не умру, - старалась как можно спокойней и ласковее ответить она. Мальчик заметно повеселел и расцвел в улыбке, увидев которую, Элизабет не могла не улыбнуться, а потом нежно обняла его, как своего сына и спросила: -А ты за меня так сильно переживал? -Да нет, не совсем, - стал отпираться мальчик. «Ну точно - копия своего отца. Ни за что не признается в том, что чувствует, - улыбнулась Элизабет, - Ведь минуту назад переживал, что умру, а теперь пытается показать, что ему на меня наплевать». И, увидев, что он собирается уходить, спросила: -А как твоя «Черная Жемчужина» поживает? -Сохнет. -Как сохнет? - не поняла Элизабет. -Мы сегодня гонки устраивали и ее волной накрыло, она и перевернулась. Все паруса намокли, я ее домой отнес сушить. -Устраивали гонки на корабликах? -Ага. -И «Черная Жемчужина» конечно же пришла первой, - улыбнулась Элизабет. -Нет, - печально ответил мальчик, - я же говорю, она перевернулась. -А где вы играли? -В порту. Элизабет представила себе если бы Джеймс Норрингтон увидел маленького Джека играющего с «Черной Жемчужиной» в порту на виду у всех солдат и невольно улыбнулась. «А может и видел уже… Ведь уже прошло почти три месяца как я ее ему купила». И ради любопытства спросила: -А тебе никто из взрослых ничего не говорил насчет твоего корабля? -Нет, ничего не говорили, - ответил мальчик, вспомнив как пару недель назад тот господин, которого зовут командором, встретился им по дороге в порт и как тот удивился, увидев в руках у него кораблик, и как потом едко усмехнулся, так взглянув на него, что у него мурашки по коже побежали. Тут он вспомнил одну вещь и не мог не удержаться, чтобы не похвастаться. -А моему отцу моя «Черная Жемчужина» тоже очень понравилась! Элизабет не сразу пришла в себя от такой фразы, лихорадочно думая, когда это Джек Воробей виделся в последний раз с Мэрилен. -Ему тоже понравилась? - с натянутой улыбкой спросила она. -Очень! - восторженно воскликнул мальчик, - Он сказал, что она точь-в-точь такая же как настоящая! Элизабет улыбнулась, представив Джека, разглядывающим свою обожаемую «Жемчужину» в миниатюре, но потом с беспокойством спросила: -Когда ты видел своего отца в последний раз? Мальчик замялся и не отвечал. Элизабет почувствовала, что ей становится не просто плохо, а очень плохо. «Он и после той нашей первой ночи продолжает навещать Мэрилен?!!… А что если он каждый раз, когда приезжает ко мне, перед этим ночует у нее?… Нет, этого не может быть! Джек не может так поступить со мной! Наверняка, он у нее был только в ту ночь после бала» И видя, что мальчик не отвечает, он переспросила: -Ты недавно его видел? -Мама сказала никому не говорить, - глядя на землю, ответил он. Но, взглянув на Элизабет, в тревоге спросил, - Вам опять плохо? Элизабет вновь почувствовала тошноту и недомогание, возможно оттого, что весь этот день была в таком нервном напряжении, что одна только мысль, что Джек навещает Мэрилен, привела ее в такое состояние, что у нее все поплыло перед глазами. Но, глубоко вздохнув, она постаралась совладать со своими эмоциями и, вцепившись руками в край скамейки, взглянула на мальчика и через силу улыбнулась: -Нет, ничего, сейчас пройдет. Глядя на его встревоженное лицо, она решила поменять тему разговора и спросила: -Ты ждешь не дождешься когда тебе будет двенадцать лет? Тот ничего не ответил, а только улыбнулся и посмотрел на нее такими сияющими от счастья глазами, что она обняла его одной рукой за плечо, слегка склонилась к нему и тихо сказала: -Я уверена, что когда ты вырастешь, то станешь самым лучшим пиратом в мире. «И разобьешь кучу женских сердец» - добавила про себя. Маленький Джек вдруг повернулся к ней и, крепко обняв ее за талию, восхищенно проговорил: -Миссис Элизабет, вы тоже - самая самая лучшая! Внезапно он отпрянул, соскочил на землю и смущенно посмотрел в сторону дома. Элизабет повернулась и увидела Мэрилен, стоящую у двери, выходящей в сад, и с удивлением смотрящую на них. -Ну я пошел, - сказал мальчик. -До свидания, Джек, - ответила она, а потом обменялась взглядом с Мэрилен, которая дождавшись, когда сын подошел к ней, слегка поклонилась Элизабет и вместе с мальчиком скрылась за дверью. *** До самого вечера Элизабет была не в себе и никак не могла успокоиться и отогнать от себя мысль, что, приезжая в Порт-Роял, Джек навещает ее кухарку. Она понимала, что это всего лишь ревность, что надо выбросить эти глупые мысли из головы, но ничего не могла с собой поделать. Она даже обрадовалась, когда услышала шаги Уилла на лестнице. Его присутствие могло хоть как-то сгладить ее одиночество и отвлечь ее от черных мыслей. Уилл, зайдя в комнату, поприветствовал Элизабет и спросил: -Ужин сейчас просить накрывать или попозже? Элизабет улыбнулась: -Я не голодна. Делай как хочешь. Ты, наверное, проголодался? От ее улыбки и ласкового голоса Уиллу стало так хорошо на душе, что он весело воскликнул, - Тогда сейчас поужинаем. Я пошел переодеваться. - и чуть ли не бегом вышел из комнаты. Элизабет вздохнула, положила раскрытую книгу на диван и вышла на балкон. Облокотившись на перила и взглянув на луну, она себя почувствовала такой уставшей от всех этих переживаний за последние три месяца и такой опустошенной словно сомнамбула. На душе было грустно, тихо и печально, и хотелось вообще ни о чем не думать, ни о чем ни переживать, ни о чем не беспокоиться. Умиротворение и покой разлились по всему телу, и Элизабет впервые за этот месяц почувствовала, что ее ничто не тревожит, что сердце не ноет, а в груди не жжет от тоски. «А может я так устала от этой любви и дошла до такого предела, что дальше некуда… может я разлюбила его?» - с надеждой подумала она, представив как наконец-то перестанет мучиться и думать об одном и том же с утра до ночи, как наконец-то освободится от мыслей о Джеке и как сможет зажить спокойной жизнью, наслаждаясь простым семейным счастьем с Уиллом. «Неужели мне удалось выкинуть Джека из головы?» - улыбнулась она, но стоило ей представить его глаза, его улыбку, как в ту же секунду тупая, ноющая боль засвербила, застонала в груди и защемила сердце. -Зараза! - проговорила сквозь зубы Элизабет, почувствовав как тугой комок подкатил к горлу, и, чтобы не разрыдаться, она вцепилась пальцами в перила балкона и в отчаянии громко выругалась, - Дьявол тебя подери!!! И, увидев как на тускло освещенной площади трое солдат с удивлением уставились в темноту, пытаясь понять что за женщина так ругалась в доме мистера Тернера, она рассмеялась и, сделав шаг назад, прислонилась спиной к теплой каменной стене и, подняв голову, уставилась на луну. А потом закрыла глаза и представила себе бескрайнее море, освещенное той же самой луной и маленький кораблик, медленно плывущий по серебристо-свинцовой глади. «Он сейчас за штурвалом стоит? Или просто по палубе ходит? А может сидит в каюте за столом?» Она почему-то представила его задумчивым и печальным. «А может он тоже думает обо мне в это момент? Может ему тоже грустно как и мне сейчас?» И она почувствовала как теплая слезинка стекает по щеке «Джек, я хочу к тебе… я хочу быть с тобой… просто хочу быть с тобой» В горле защипало и она уже не сдерживала слезы, которые успокаивали, очищали душу и приносили покой. «Я люблю тебя… я ничего не могу поделать с собой… я люблю тебя, Джек». Она глубоко вздохнула и улыбнулась, почувствовав как соленая слезинка закатилась в уголок рта, попробовала ее на вкус и тихонько рассмеялась, - «А ведь он был прав, думая с самого начала, что я по нему буду сохнуть … Ведь добился же своего» - улыбнулась она и почувствовала как ей сразу же стало легче на душе. *** -Мам, можно я с тобой? Мэрилен оглянулась, с улыбкой посмотрев на мальчика, прислонившегося к дверному косяку. -Не спится? -Нисколечки! Можно с тобой? -Так ты ж не завтракал, а мне уже пора. Не раздумывая, мальчик подбежал к столу, откинул полотенце, которое накрывало небольшую миску и, взяв буханку хлеба, отломил от нее небольшой кусок. Мэрилен, поднимая с пола большую корзинку и открывая дверь, потрепала ласково сына по голове и, пропустив его вперед, вышла на улицу. Солнце еще не показалось, но в предрассветных сумерках уже брезжила полоса горизонта, которого еще пару минут назад совершенно нельзя было отличить. Белесое небо почти сливалось с бледно голубой морской гладью, и утренний редкий туман скользил над мелкой рябью. Мать и сын молча шли вдоль берега. Джек то и дело подергивал плечами: в своей тоненькой льняной рубашонке он совсем озяб. -Холодно? - спросила Мэрилен -Угу, - ответил мальчик с полным ртом. Он все еще завтракал на ходу. Перед ними показались мачты стоящих в порту парусников. Мэрилен каждое утро приходила сюда за свежей рыбой. Выходя из-за угла переулка, она первым делом смотрела с надеждой на корабли, как будто ожидая что каким-то чудом там покажутся черные паруса. Но не было их и в этот раз. Зато она увидела знакомые мачты. -Мама, смотри! Это же «Елена»! Лотки со свежей рыбой стояли недалеко от причала. Мэрилен была не первой покупательницей, пришедшей в такую рань на этот импровизированный рынок, который заканчивался вскоре после того, как солнце начинало подниматься и припекать быстро портящиеся морепродукты. Наполнив до краев большую корзинку самой отборной и вкусной рыбой, она посмотрела на сына. -Ну я пойду на работу. Ты домой? -Нет, я еще погуляю. -Тогда увидимся позже. -Ага, - ответил мальчик и побрел между лотками, с любопытством разглядывая моллюсков, крабов и странных розовых рыбешек с невероятно выпученными глазами. «И как они у них не выскакивают из орбит? - удивился он, и, не зная куда идти и чем заняться, посмотрел на «Елену», -Вот бы подняться на нее еще раз, уйти в настоящее плавание!». И он не спеша, стараясь не привлекать к себе внимания, пошел к причалу. Постояв немного напротив серого борта «Елены», он подумал, как будто спрашивая у кого-то разрешения - «Я только на минутку, поднимусь и сразу спущусь», и, убедившись в абсолютной тишине, царившей на корабле, он осторожно поднялся по трапу на палубу и остановился, задрав голову кверху и разглядывая мачты. У него появилось желание взобраться на самый верх и оттуда посмотреть на порт, на город, на море. Но азарт не переборол робости, и он так и остался стоять в нерешительности, как вдруг услышал голоса на нижней палубе и глухой стук каблуков по трапу. Метнувшись в сторону и заметив стоящие рядом бочки, он мигом спрятался за одну из них. Каково же было его удивление, когда перед ним на палубе появился Джек Воробей! Следом за ним показался и старик Энди, и они, о чем-то тихо переговариваясь, скрылись в капитанской каюте. Мальчик, выпучив глаза на дверь, за которой скрылись два капитана, боялся пошевелиться и начать дышать. Мысли вихрем крутились у него в голове. Вопросы, на которые он не находил ответа, появлялись один за другим. «Почему он здесь? Ведь ему же грозит виселица! Где же «Жемчужина»? Не мог же он ее оставить где-то! Надолго ли он здесь? А если он уже сегодня отплывает…» Тут у него в голове мелькнула мысль, и идея… сумасшедшая идея уже не давала покоя, и он сломя голову бросился вон с палубы, вниз по причалу и понесся прочь, сверкая босыми пятками, в один миг скрывшись в ближайшем переулке. *** Солнце уже давно встало, но его лучи не обжигали как в полдень, а пока еще ласково согревали. Элизабет, осторожно ступая по шершавым камням, подошла к темной скале и, прислонившись к прохладному камню, почувствовала поднимающуюся к горлу и ставшую уже привычной тошноту. «Если я так себя чувствую на третьем месяце, что же дальше будет?» - с тоской подумала она и стала спускаться вниз к морю вдоль узкого прохода между скал, пока не вышла на небольшую полукруглую площадку. Она часто приходила сюда после того, как однажды обнаружила это место. Перед ней было море, сзади - скалы, которые закрывали ее от любопытных глаз, и она подолгу оставалась тут наедине со своими мыслями. Волны, с грохотом разбивающиеся о блестящие черные камни всего в нескольких метрах от нее, завораживали ее, и она, как заколдованная, часами смотрела на них. Спускаясь в это утро в свою «исповедальню» как она называла это убежище, она не заметила, что кто-то следит за ней, и присела на большой камень, погруженная в невеселые размышления. -Отличное местечко для уединенных свиданий, - услышала она веселый голос за своей спиной и, вскочив, мигом обернулась. У нее перехватило дыхание, когда она увидела приближающегося к ней своей вальяжной походкой Джека. Увидев такой знакомый насмешливый взгляд и его улыбку, она почувствовала как сердце забилось гулко и часто, как стало не хватать воздуха, как кровь застучала в висках. -И чей же корабль ожидает такая красавица не спуская глаз с горизонта? - проговорил Джек, подойдя к ней. Элизабет не отвечала, ей хотелось кинуться на ему на шею, стиснуть в своих объятиях и горько горько пожаловаться, что она так давно его не видела. Он остановился прямо перед ней, и, улыбаясь, пристально посмотрел на нее. Его колдовские темные глаза смотрели на нее с усмешкой, с нежностью, с любопытством, и с такой страстью, что она не удержалась, обхватила руками его шею и, прильнув к нему, почувствовала, как он тут же обнял ее за талию. Горячий влажный язык настойчиво проскользнул по ее губам и разжав их, проник внутрь, обжигая пламенем, которое полоснуло как молнией все ее тело, разлилось горячей волной по всем уголкам и мышцам и заставило провалиться в жаркое и такое сладкое забытье. Когда он отстранился от ее губ, она почувствовала легкое разочарование. Он посмотрел на нее. Казалось он ждал чего-то, казалось он хотел прочитать то, что она чувствует, на ее лице. Он приехал за ней в этот день и он хотел узнать: на самом ли деле она хочет, чтобы он забрал ее с собой. -Джек… - умоляюще и слегка обиженно прошептала она еле слышно, не открывая глаз, и уткнулась ему в шею, спрятав лицо в его густых волосах. Ей показалось, что если она откроет глаза, волшебство исчезнет и реальность… «Эта проклятая реальность!» - подумала она. Да, реальность вернет ее с облаков на землю. -Лиззи? - спросил он, ожидая что она скажет. И его голос, произнесший так просто ее имя, заставил ее задрожать от удовольствия. -Пожалуйста, - прошептала она, - позови меня еще раз. Она услышала легкую усмешку а затем его голос - глухой, шершавый, шелковистый, бархатный, манящий и зовущий с собой: -Элизабет… Лиззи… девочка моя… моя малышка… моя крошка… моя пиратка…, - шептал он, блуждая своими руками по ее спине, нежно прижимая ее к себе. Потом поднял ее голову, слегка прикоснулся своими губами к ее губам, они уже были приоткрыты и ждали… ждали горячего и глубокого поцелуя. Но Джек не спешил, а дразнил, не сразу давая ей то, что она просила. Он мягко и нежно поцеловал ее, потом отстранился, поглядел на нее, на ее полузакрытые глаза, обрамленные дрожащими ресницами, на ее припухшие от поцелуя и так чувственно приоткрытые губы и вдруг рванулся и с такой отчаянным напором впился в нее поцелуем, что у нее земля ушла из-под ног. . Она ощутила как водоворот страсти захватил ее, закружил и понес, увлекая за собой. Она расслабилась в его крепких объятиях, ей хотелось подчиниться его властному напору, отдать всю себя этому мужчине, всю без остатка, чтобы он сделал с ней все что хочет, умолять и просить пощады взять ее, взять и никогда не отпускать. *** Джек, ощутив как она дрожит и ослабевает в его объятиях, посмотрел на нее торжествующим взглядом, упиваясь тем эффектом, который произвел на нее всего лишь безобидный поцелуй. Но вместо наслаждения прочел на ее лице что-то похожее на разочарование и даже злобу. Элизабет вновь почувствовала нарастающую тошноту. Жаркое возбуждающее пламя внизу живота, дарящее такое неописуемое наслаждение, вдруг исчезло, в один миг сменившись тугим узлом, который тупой болью скрутил ее желудок и заставил согнуться пополам. Резко оттолкнув Джека, она села на камень, обхватив себя руками. Виновато взглянула на него и, увидев его таким довольным, счастливым и здоровым, ей вдруг стало не по себе. Она мгновенно забыла какое наслаждение только что дарил ей этот мужчина. Радость от его близости исчезла под напором появившейся тошноты и тупой боли, к которым прибавлялось бесконечное разочарование о потерянном волшебном моменте счастливого забытья. Только тошнота, только боль! Хотелось обвинить кого-то в этом непрекращающемся каждодневном мучении. «Кого же как не его? - усмехнулась она злобно про себя, - Мужикам все сходит с рук!» Джек молча смотрел на так быстро переменившееся настроение Элизабет и недоумевал, ломая голову о причине ее недружелюбного взгляда. «Надо взять себя в руки! - решительно подумала она, - А то начнутся ненужные расспросы». И, распрямив спину и заставив себя отнять руки от ноющего живота, с натянутой улыбкой спросила. -Как ты меня нашел здесь? Джек не сразу ответил. «Да уж, настроение у нее попеременчивей морской погоды будет!» -Мне подсказали, что ты частенько бываешь здесь. -Кто?! - удивилась Элизабет. Она была уверена, что никто не знал об этом ее укромном местечке. -Ну… - замялся Джек, - какая разница? -За мной поставили шпиона? - криво улыбнулась она. Ей не понравилось, что существовали какие-то неизвестные свидетели их тайных свиданий. - И кто же его оплачивает? -Ну уж точно не я! - рассмеялся Джек. -А кто же? «И чего я злюсь на него сегодня? Дурочка, радоваться нужно, он же сейчас здесь, со мной, он ко мне приехал!» -Думаю, что никто ему не платит, что он добровольно следит за тобой, - загадочно улыбаясь, ответил Джек, - Он же души в тебе не чает и ходит за тобой как хвостик. -Кто?! - в ужасе спросила Элизабет, ненароком подумав про Уилла. -Джек. -Джек? Какой Джек? -Ну, сын Мэрилен. Услышав имя своей кухарки, она вздрогнула. «Он был у нее сегодня!» Она попыталась скрыть свое волнение и придать невозмутимость своему лицу. Но горькая обида и ревность в один момент заставили потерять ее контроль над собой. «Как он может?! Как он может приезжать к нам двоим?! И он даже не скрывает этого!» - с отчаянием думала она. Нервы так натянулись, что казалось сейчас лопнут, она была на грани нервного срыва. «Он идет сначала к ней, а потом ко мне!» и она вскочила на ноги и злобно сверкнув глазами спросила. -Сын Мэрилен? … Так ты его называешь, что ж ты не скажешь «мой сын»? Или ты находишься в сладком неведении и не знаешь кто его отец? Джек, ошарашенный от тона ее голоса, изменился в лице. -Почему же не знаю? «Конечно, знаешь! И тебе абсолютно на это наплевать!» - Элизабет чуть не плакала. «Тебе наплевать на всех твоих детей и на их матерей!» и с болью в голосе спросила: -Сколько таких Мэрилен существует на Тортуге и на других островах? Джеку явно не нравилось какой оборот принял их разговор. Оправдываться, тем более перед ней, он не собирался. -Не знаю, не считал! - с усмешкой ответил он Но, заметив в глазах Элизабет слезы, он постарался как-то сменить тему разговора и как всегда обратить все в шутку, и ответил: -Я бы женился на всех них, но поскольку являюсь подданным Английского Королевства, где как тебе известно многоженство запрещено, а не арабским султаном, то… Звонкая пощечина обожгла его. «Я никогда не стану твоей очередной Мэрилен! И ты никогда не узнаешь о твоем ребенке!» - в ярости и отчаянии подумала она. -Уходи! - сказала она ему как в прошлый раз. «Она ревнует!» - тут дошло до него, и эта мысль вернула ему хорошее настроение. -Цыпа, тебе нет причины ревновать, - пытался он примириться. -Ревность тут не при чем! - резко ответила Элизабет. - Ты - мерзкий, лживый, развратный пират, потаскун и мерзавец! -Ого! - вскинул брови Джек , но тут же улыбнулся, все еще пытаясь примириться, - Я никогда не прикидывался целомудренным джентльменом и, кажется, тебе именно и понравилось во мне то, что я – пират, и к тому же развратный. -Убирайся! - Элизабет потеряла над собой контроль. Уже не разум и не чувства, а горькая обида на него, на саму себя, на весь мир руководили ей. Улыбку с лица Джека как ветром сдуло. Он долго и внимательно посмотрел на Элизабет. Насмешливые огоньки, которые секунду назад плясали в его глазах, вдруг потухли. Он медленно, но очень твердо произнес. -Я уйду… но не пообещаю как в прошлый раз, что вернусь. -Надеюсь, что ты не вернешься НИКОГДА! Увидев, как он вдруг резко повернулся на каблуках и, не сказав ни слова, не бросив прощального взгляда, быстро стал удаляться, она потеряла равновесие и, прислонившись к скале, почувствовала, как ее всю трясет, как рыдания подступают к горлу, как сердце колотится так бешено, что, казалось, разорвется в груди. «Он не вернется!» Ей захотелось бросится за ним, остановить, задержать, не пустить его, не дать ему уйти! «Он не любит меня» - сказала она сама себе, взглянув наверх и увидев пустую тропинку между скалами. А потом спустилась вдоль скользкой темной стены и, сев на камни и закрыв лицо руками, отчаянно разрыдалась. Слезы как известно утешают, и Элизабет, выплакав всё свое горе и свою боль, безразличным и ничего не выражающим взглядом уставилась на разбивающиеся о камни океанские волны. Соленые брызги долетали до нее мельчайшей прохладной пылью, освежая лицо и приводя ее в чувства. «Может так оно и к лучшему» - спокойно подумала она - «Я его больше не увижу и это поможет мне выкинуть его из головы. И потом, если бы он узнал, что я беременна, относился бы он ко мне также или постыдно бы сбежал, найдя себе очередную Мэрилен? Или очередную Элизабет?» - обида вновь больно кольнула ее где-то в груди. «А если он меня любит?» - спросила он саму себя, но тут же потушила эту искорку надежды. «Ну и что? Даже если бы любил, чем бы это все кончилось? Ну допустим, что позвал бы с собой, как бы я могла бы плавать на корабле, если я по комнате-то не могу ходить? Ну допустим, что подождал бы рождения ребенка, и что? Я с грудным младенцем поднялась бы на палубу? Ну допустим, что ждал бы когда ребенок вырастет… Хотя вряд ли стал бы ждать… А я все эти годы бы тайно встречалась с ним, на этот малюсеньком островке и в этом малюсеньком городке, где все друг друга знают, где всё как на ладони? Даже если бы мне было наплевать, что обо мне думают, хотя не могу сказать, что до такой степени наплевать, мала вероятность, что Уилл не смог бы застать нас и убить его. Или еще вероятнее то, что Джек попался бы на глаза командору и его солдатам и его бы повесили.» Как ни пыталась Элизабет представить себе, что бы все из этого вышло, она не могла видеть своего будущего с Джеком. Её детские мечты уплыть на корабле с любимым пиратом рухнули, растаяли, рассеялись как дым. Неприукрашенная, неприкрытая, голая как правда настоящая жизнь предстала перед ней со всей своей реальностью. «Ну вот и хорошо. Дорогая Лиззи, ты вдоволь намечталась, нагулялась, навеселилась, теперь пора повзрослеть и поумнеть. Родишь ребенка, будешь его растить и любить мужа. Всё. Детство кончилось. Ты теперь взрослая женщина и должна вести себя подобающе, без всяких там бредовых, детских романтичных идей про пиратов.» *** -Напиваешься? - усмехнулся капитан Энди, спустившись в кубрик. И, увидев устремленный на него бешеный взгляд Джека Воробья, посочувствовал, - Видать твои дела плохи… Причины могут быть только две: или ты не нашел сокровищ в Порт-Рояле или тебя вежливо послала тамошняя красавица? -Пошел к черту! - глухо проговорил Джек. -Или обе причины одновременно? Джек угрожающе начал подниматься из-за стола. -Ну будет, будет, Джек, я же пошутил, - старик Энди дружески похлопал его по плечу, усаживаясь рядом с ним на скамейку. Джек глотнул из уже почти пустой бутылки и вдруг невесело рассмеялся: -А ты знаешь, эти олухи опять не умудрились меня вздернуть на площади. А я так надеялся… мечтал опять прыгнуть ласточкой со скалы. -Ага, только я не ждал бы тебя внизу с «Еленой», - повеселел капитан, увидев, что Джек опять стал вечно насмешливым и никогда не унывающим Джеком, - я бы на той же самой площади висел. И пришлось бы тебе вплавь добираться до «Жемчужины». -Ну и добрался бы, не в первой, - и Джек, налив рому в кружку, протянул ее Энди. -Ты мне еще про черепах расскажи, - улыбнулся тот, - Я в твои россказни никогда не верил. -И в Кокосовые острова тоже не веришь? - черные глаза Джека насмешливо блеснули. Улыбка тут же сошла с лица Энди и он медленно проговорил. -Я не верю… я только надеюсь… и жду. -Когда я тебе привезу сокровища на блюдечке с голубой каемочкой? - рассмеялся Джек, но вдруг осекся и, глядя через плечо старика, недоуменно на что-то уставился. Энди повернулся и увидел мальчишку, которого отвозил как-то с его матерью на Тортугу. -Знаешь, старина Энди, когда я в первый раз увидел его, я подумал, что допился до чертиков. Скажи мне, я еще вроде трезвый? Ты тоже его видишь? -Это твой сын? - ответил вопросом на вопрос Энди. -Мало того, его тоже зовут Джек, - и он сделал знак рукой, подзывая к себе мальчика. -А теперь расскажи мне, дорогой Джек, - сказал он, усаживая сына рядом с собой, - Как это получилось, что мы с тобой попутчики? -Я… я плыву с тобой, - пробормотал мальчик. -Нет, ты ошибаешься. Пока что ты плывешь с капитаном Энди. -Но с тобой, - упрямо повторил мальчик. Джек улыбнулся: -Ты хочешь посмотреть на «Черную Жемчужину»? Тот кивнул. -Ну так вот, обещаю, ты ее увидишь, а потом вернешься с капитаном Энди в Порт-Роял. -Эээ… я совсем не собираюсь опять плыть в Порт-Роял, - предупредил Энди. Мальчик не обратил на него внимания и возразил отцу -Ты же обещал! «Двое против одного», подумал Джек и спросил своего сына. -Что я тебе там обещал? -Что возьмешь меня на «Жемчужину» юнгой! -Тебе уже исполнилось двенадцать лет?… Как же время нынче быстро летит! -Ну какая разница? - обиженно воскликнул мальчик, - Мне скоро исполнится двенадцать! -Скоро?… Сейчас тебе сколько? -Девять… с половиной. -У тебя нелады с числами, - рассмеялся Джек, - Кто тебя учил математике? И пожалел, что спросил, поскольку тот невозмутимо ответил: -Миссис Элизабет. Где-то в глубине души засвербило при этом имени, но Джек постарался отбросить наваждение: -Когда вернешься в Порт-Роял, передай ей, что плохо учила… -Я не вернусь Порт-Роял! -И в кого ты такой упрямый уродился? - засмеялся он. -Есть в кого, - многозначительно вставил Энди. -Хорошо, хорошо, - сдался Джек, - пока что плыви с нами, а завтра видно будет. «Завтра я просто оставлю тебя на «Елене» и Энди отвезет тебя домой» - подумал он. Джек и вправду пообещал своему сыну взять его к себе юнгой, и собирался выполнить это обещание, поскольку этот отчаянный на голову мальчик ему очень нравился и так напоминал его самого в этом возрасте. Но одно дело, когда речь заходит о двенадцати-летнем парнишке, и другое дело, когда речь идет о девятилетнем ребенке. «Детям не место на пиратском корабле», - В этом Джек был убежден и без тени сомнения думал отправить его назавтра к матери. *** Но назавтра капитану Энди представилось забавное зрелище. С самого утра оба Джека в глубине души стояли каждый на своем и не скрывали этого, хотя и не произносили и слова по этому поводу. Мальчик был уверен, что останется с отцом, отец же был уверен, что отправит его домой. «Посмотрим, кто из них победит» - с улыбкой думал про себя Энди, наблюдая как те перекидываются многозначительными взглядами. После полудня наконец-то на горизонте показался остров Манго и стоявшая неподалеку на якоре «Черная Жемчужина». «Елена» неслышно скользя по абсолютно спокойной глади лазурного моря медленно приближалась к ней. Оба корабля как бы приветствовали друг друга, слегка похлопывая парусами на слабом ветру. «Если я попаду на палубу «Жемчужины», никто меня оттуда уже не вытащит!» - думал про себя мальчик. «Если он попадет на палубу «Жемчужины», я его оттуда уже не вытащу!» - думал про себя его отец. Когда корабли поравнялись и «Елена» стала на якорь, Джек, взглянув на подплывающую к ним шлюпку, хлопнул сына по плечу: -Ты же уже был на «Жемчужине», и поскольку ничего нового там ты не увидишь, давай прощаться. Упрямый, обиженный и в тоже время хитрый взгляд мальчика заставил его улыбнуться - «Этот дьяволенок что-то задумал». Обняв сначала старика Энди, а потом сына, Джек перелез за борт и стал спускаться. Но не успел он прыгнуть на дно шлюпки, как услышал громкий всплеск воды. И, глядя на расходящиеся кругами пузыри, увидел вынырнувшую на поверхность голову мальчонки. С палубы «Елены» раздался громкий и довольный смех капитана Энди. Не теряя ни секунды, мальчик быстро подплыл к темному борту «Жемчужины» и, ухватившись за спущенную веревку, ловко вскарабкался наверх. Когда Джек поднялся на палубу своего корабля, то постарался принять как можно более разъяренный вид, хотя на душе у него было очень весело и он никак не мог заставить себя злиться на этого упрямого чертенка, добивающегося любым способом своей желанной цели. Мальчик прекрасно видел, что на него злятся не по-настоящему, а потому и он испугался не по-настоящему, а только сделал вид, что испугался, отходя назад от наступающего на него капитана. -Мистер Гиббс! - крикнул Джек, выводя того из недоумения, ведь он как и вся команда на «Жемчужине», в отличие от команды на «Елене», понятия не имела с чего началась вся эта комедия, и удивленно наблюдала за происходящим, хотя все матросы сразу узнали в этом мальчике сына капитана, которого они видели несколько месяцев назад на Тортуге. -Кэп? - спросил Гиббс, ожидая приказаний. -Отправь этого пацана на «Елену» живым или мертвым! Гиббс неуверенно направился в сторону мальчика, но тот, почувствовав как его спина уперлась в фальшборт корабля и поняв, что отступать дальше некуда, вдруг метнулся в сторону, в один миг схватился за толстые канаты и как обезьянка полез вверх по вантам, не останавливаясь, не глядя вниз, а только быстро быстро перебирая руками и еле успевая переставлять в веревочной лестнице ноги, как будто Гиббс не остался стоять на палубе с разинутым ртом, а гнался за ним и вот-вот схватит его за пятку. Мальчик бесстрашно и одержимо перелезал с лестницы на лестницу, словно хотел добраться до самого неба, и, очутившись на самом высоком марсе, вдруг остановился, с удивлением обнаружив, что дальше лезть некуда. Тут он пришел в себя и, глянув вниз, с ужасом понял, что совершил непоправимую ошибку! Неописуемый страх парализовал все его мускулы и единственное, на что его хватило, это отчаянно вцепится в такую тонкую на этой высоте мачту. «И что я теперь буду делать?!» - со слезами подступающими к горлу подумал он. Боязнь высоты и боязнь быть осмеянным на глазах у капитана и всей команды не только «Жемчужины», но и «Елены» заставила его затрястись мелкой дрожью. И в этот момент он на самом деле оказался на грани риска потерять равновесие и улететь вниз. Не дыша и еще отчаянней сжав в своих объятиях мачту, мальчик почувствовал как теплые слезы дорожками растекаются по его щекам. И хотя его слез никто не мог увидеть, но, онемевшие от удивления, стоявшие внизу мужчины сразу поняли всю серьезность ситуации, поняли, что силой снять оттуда мальчика не удастся, а сам он ни за что не сможет спуститься. Гробовая тишина воцарилась вдруг на палубах обоих кораблей. «Отчаянная голова!» - выругался про себя Джек Воробей, на этот раз действительно разозлившись на своего сына. Но надо было что-то предпринимать и тогда он решился пойти на довольно рискованный, но возможно единственный верный в этой ситуации поступок. Он громко рассмеялся, заставив уставиться на него с недоумением всех пиратов. -Гиббс! Энди! Нет вы посмотрите на этого храбреца! - продолжал хохотать Джек, - Он думал, что это так просто - залезть на какую-то там мачту! А теперь умирает там со страху, как какая-то девчонка! - он старался кричать как можно громче, чтобы его было слышно не только на «Елене», но и на той высоте, на которой был его сын. -И он возомнил, что может стать настоящим пиратом! А храбрости у самого не больше, чем у курицы! Это было жестоко! И Гиббс, и капитан Энди, и все остальные удивленно смотрели на капитана Воробья, так беспощадно высмеивающего своего собственного сына, уверенные в том, что мальчик сейчас слетит сверху и разобьется насмерть о твердую палубу. Но Джек оказался прав. Мальчик горько обиделся на его слова, которые больно хлестанули его как пощечина. Ярость горячей волной поднялась в груди и мигом осушила слезы. «Я ему сейчас покажу! - с досадой проскрежетал зубами он, - Я ему покажу какая я курица!» И тот отчаянный азарт и уверенность в своей правоте, которая заставила его сигануть ласточкой с «Елены» и забраться туда, где он сейчас находился, этот отчаянный азарт как по волшебству освободил его от парализовавшего его страха, на смену которому пришла обида и желание доказать, что насчет него капитан очень сильно ошибается. -Я ему покажу какая я курица! - повторил он сквозь зубы и, отпустив мачту, схватился за переплетенные между собой снасти и также быстро, как и поднимался, стал спускаться вниз. Среди матросов прошел еле слышный вздох облегчения и все сразу поняли, что капитан специально поднял на смех мальчонку. Джек, наблюдая за спускающимся сыном, улыбался удовлетворенной улыбкой, испытывая такую гордость за него, что еле удержался, чтоб не схватить его в охапку, когда тот мягко спрыгнул на палубу. Но он не обнял мальчика, не сказал ни слова, а вдруг развернулся на каблуках и скрылся в своей каюте. Маленький Джек увидев подобный прием, еще больше обиделся, но снова показавшийся на палубе капитан одарил его таким ободряющим взглядом, что он успокоился и гордо зарделся, поняв, что победил. В руках у капитана была кружка, которую он передал Гиббсу. Старпом с недоумением уставился в нее, обнаружив на дне не более двух ложек рома. «Еще рано перестать удивляться! Что он еще выкинет?» - подумал Гиббс и, как будто в подтверждение своим мыслям, увидел как Джек вдруг выхватил из ножен шпагу и, направив ее на мальчика, грозно крикнул: -На колени! «У него видать солнечный удар!» - подумали все как один пираты. Но они ничего не поняли, а мальчик все сразу понял, к тому же он мог в отличие от остальных видеть КАК смотрел на него капитан, стоящий спиной к своим матросам. Поэтому он медленно опустился на колени и с сияющей улыбкой взглянул на своего отца, ожидая от него какого-то фантастического чудодейственного обряда. И он был прав. Джек в театральной позе и с театральными жестами заговорил так торжественно и напыщенно важно, что у всех на губах появилась легкая усмешка. -Я… - капитан Джек Воробей, - громогласным голосом начал он, прикоснувшись лезвием шпаги к правому плечу мальчика, - капитан сего корабля… величаемого «Черной Жемчужиной», сего дня, … черт! дату не помню! Ну и дьявол с ней, с датой!… Матросы чуть не прыснули со смеху, но Джек угрожающе на них оглянулся. - … Призываю всех находящихся здесь в присутствии пиратов быть свидетелями… - он замялся подбирая слова, - быть свидетелями… принятия в ряды… Нет, не то!… Быть свидетелями посвящения в пираты сего раба божия… Тьфу ты! Черт! Ну да ладно… величаемого Джеком!… Аминь! - неожиданно закончил он и, переложив пару раз шпагу то на левое, то на правое плечо мальчика, спрятал ее в ножны. Потом буквально поднял за плечи новоиспеченного пирата, поставив его на ноги, и, видя его улыбающееся до ушей лицо, нахмурил брови. -Ты думаешь, что все уже закончилось? Ты глубоко ошибаешься, парень, - и протянул вытянутую руку к Гиббсу. Получив как и ожидалось кружку, он передал ее сыну. -Залпом и до дна! Мальчик глубоко вдохнув воздух - он видел, что так в таверне делают взрослые - одним глотком выпил ром. Но он никак не ожидал, что рот, нёбо, горло, желудок, казалось все тело, так обожжет этим огненным напитком! Он закашлялся и слезы выступили у него на глазах. Капитан рассмеялся, взял у него кружку и, похлопав его по спине, с неподдельной гордостью в голосе сказал: -Ну теперь ты можешь смело называть себя настоящим пиратом! Увидев, что мальчик теряет равновесие не столько от выпитого рома, сколько от жгучего огня, разъедающего всю его глотку и выдавливающего из глаз слезы, Джек крикнул: -Мартин! Отведи его в камбуз и накорми хорошенько! Пошатывающейся походкой спускаясь в камбуз, сын капитана чувствовал себя самым счастливейшим мальчишкой на свете! Как будто прочитав его мысли, Джек невесело подумал, - «Если б ты знал, что пиратство - это не романтичная игра в героев, а жестокая борьба за выживаемость… Ну да ладно, витай в облаках, пока еще твое детство не кончилось, а уж я позабочусь, чтоб оно продлилось как можно дольше». *** Уилл при полном параде, одетый в ярко синий мундир, вошел в комнату и склонившись над женой, сидевшей в кресле, поцеловал ее в лоб. -Ну, я пошел. Закрывая книжку, Элизабет улыбнулась искренней и светлой улыбкой. -До вечера. Подойдя к двери, Уилл вдруг хлопнул себя в лоб. -Совсем забыл! Завтра утром отплывает корабль в Лондон, - и увидев вопросительный взгляд жены, добавил, - Я подумал, ты можешь заказать что тебе надо, ну там одежки всякие, игрушки... Тебе не надо ничего? -Так ведь рано еще, Уилл, только три месяца прошло, - она улыбнулась -Ну так пока корабль сплавает туда и обратно… и потом, можешь заказать пару новых платьев для себя. -По последней лондонской моде, с корсетами? - пошутила было она, но увидев, что Уилл смотрит на нее как-то даже обиженно, подошла к нему и нежно обняла. -Ты самый заботливый муж, о котором только можно мечтать, и будешь самый заботливый отец, в этом я уверена. Я напишу список, того чего мне нужно, но с одним условием, ты передашь его, не читая, - и увидев его встревоженное лицо , попыталась его успокоить, - я хочу заказать для тебя подарок. Она посмотрела в его глаза, смотрящие на нее так кротко и ласково, что ей захотелось ответить ему такой же лаской и отблагодарить его за то, что он нисмотря ни на что так любит ее. Закрыв глаза, она прильнула к его губам. Уилл ответил ей таким нежным и долгим поцелуем, что Элизабет с наслаждением почувствовала как теплая волна зарождается где-то внизу живота и поднимается вверх, становясь всё горячее и горячее. Она вцепилась тонкими пальцами в его мундир, прижалась к нему и жадно впиваясь в него, целуя страстно и отчаянно с нарастающим наслаждением, увидела перед собой мимолетное видение ускользающей усмешки на его губах, искорки удовольствия в его черных глазах. Почувствовав как его усы приятно щекотали, она застонала и запустила руки в его волосы, потянувшись к нему и прижавшись к нему что было сил и… вздрогнула. На его голове не было той пиратской повязки, с которой он никогда не расстается, его волосы были мягкими и короткими. Она открыла глаза и увидела перед собой… Уилла, который страстно смотрел на нее. Он шепотом спросил: -Может я никуда не пойду, а останусь дома? -Нет, что ты? - улыбнулась она, все еще не придя в себя, - тебя Норрингтон ждет. -Подождет. -Уилл, мы же не в последний раз видимся… -Тогда до вечера… до сегодняшнего вечера, - он восхищенно посмотрел на жену и, улыбаясь, вышел из комнаты. «Что это было со мной?» - в отчаянии подумала Элизабет, -«Что за наваждение! Черт! Пропади ты пропадом, Джек!» Осторожный стук дверь прервал ее мысли. На пороге показалась Мэрилен -Миссис Тернер, прошу прощения. -Заходи. -Мне нужно с вами поговорить, - начала он неуверенно. Элизабет, не отвечая, смотрела на нее. -Мне нужно узнать… - она покраснела и была явно в замешательстве. -Говори, не стесняйся, - сжалилась над ней Элизабет. -Мне нужно знать… - она замешкалась, потом быстро выдохнула, - вы видели вчера Джека? -Твоего сына? - Элизабет потихоньку начала терять обладание собой. -Нет, Джека… капитана Джека Воробья. И увидев, что ее госпожа поменялась лицом и вся как-то напряглась, стала сбивчиво объяснять, - Дело в том, что я потеряла Джека… моего сына. Никто его не видел со вчерашнего дня. Мы вчера с ним были на рынке, еще до восхода солнца, а потом Энни сказала, что он ранним утром прибежал домой и попросил передать мне, что он уплывает с Джеком… с капитаном Джеком Воробьем. Элизабет не шевелилась, не произносила ни слова. «Значит она его не видела, значит он у нее не был! Он приплыл в Порт-Роял только ради меня!» -Я там на рынке видела «Елену», может вы знаете капитана Энди… - продолжала Мэрилен, - я подумала, что мой сын может быть уплыл вместе с ним. Мне только нужно знать, правда ли он видел Джека Воробья или он все придумал и уплыл на «Елене» в его поисках. -Я видела Джека вчера утром, - медленно произнесла Элизабет. -Вы имеете ввиду Джека Воробья? - еле осмелившись, спросила Мэрилен -Да. Улыбнувшись сияющей улыбкой, молодая женщина чуть было не бросилась на шею своей госпоже. -Ну слава богу! Миссис Тернер, у меня прямо камень с души свалился. Спасибо вам большое! -За что?! -Я теперь спокойна, что мой сын в безопасности и будет плавать на «Жемчужине» с Джеком, а не на «Елене» в его поисках. -В безопасности? - Элизабет искренне удивилась неподдельной радости своей кухарки, - «Черная Жемчужина» - это не пассажирский корабль, и его капитан - пират. -И его отец, - возразила Мэрилен, - миссис Тернер, может вас удивляет, почему я не переживаю по поводу того, что мой девятилетний сын плавает на пиратском корабле… - Она посмотрела на Элизабет, их взгляды встретились и казалось стерли и уничтожили все границы, которые были между двумя женщинами. Они уже не были госпожой и кухаркой, не были и соперницами, любящими одного и того же мужчину, а были скорее сообщницами, у которых была одна тайна на двоих, были двумя женщинами, которые потеряли одного и того же мужчину. -Мой сын рано или поздно сбежал бы на «Жемчужину» и стал бы пиратом. Другой судьбы ему не дано, - спокойно продолжила Мэрилен, - Я это знала и потому не противилась. Как я могла его удержать? Теперь он со своим отцом, и даже если ему еще нет десяти, я спокойна, потому что уверенна, что Джек позаботится о нем может быть лучше чем я, что он всё для него сделает и даст ему может быть больше, чем я могла бы ему дать. -Джек позаботится о своем сыне? Откуда такая уверенность? - недоверчиво спросила Элизабет. -Он же его обожает! Он давно ему сказал, что как только тот подрастет, он его заберет с собой. «Из тебя выйдет отменный моряк!» - так он сказал, - улыбнулась Мэрилен. У Элизабет внезапно потемнело в глазах и она невольно взялась за спинку стула. Всё, в чем она обвинила вчера Джека: то, что он приезжая в Порт-Роял, заходит сначала к Мэрилен, а потом к ней, то, что ему наплевать на своих детей, всё это оказалось неправдой! «А я ему сказала не возвращаться НИКОГДА!… Он не вернется!» Она стала задыхаться, привычная тошнота поднималась к горлу, в глазах все поплыло. -Миссис Тернер! Вам плохо? - вскрикнула Мэрилен, подхватывая смертельно бледную Элизабет и усаживая ее на стул, - миссис Тернер! Она стала шлепать ее по щекам и закричала: -Мария! Служанка тут же вбежала в комнату, и они вдвоем перенесли Элизабет на диван и расшнуровали ей платье. -Нужно позвать доктора! - встревоженно воскликнула Мэрилен. -Не надо, - спокойно ответила Мария и, увидев удивленное лицо Мэрилен, сказала, - с ней почти каждый день такое бывает. -Почти каждый день? - переспросила Мэрилен. Она редко видела Элизабет, поскольку проводила весь день на кухне и в первый раз слышала об ее обмороках. -А ты разве не знаешь? - удивленно посмотрела на нее Мария, и улыбнулась - Миссис Тернер ждет ребеночка, - и, увидев как кухарка поменялась в лице и сделала шаг назад, с удивлением уставившись на Элизабет, служанка подумала, - «Здесь что-то нечисто». *** Прошло пять лет с тех пор как «Елена» покинула Порт-Роял, увозя с собой спрятавшегося в ее трюме мальчишку. Элизабет больше никогда не заговаривала с Мэрилен ни о ее сыне, ни об его отце. Но каждый раз, завидев мачты «Елены» у причала и в последующие несколько дней слыша веселый голос своей кухарки, доносящийся из кухни, знала, что Мэрилен получила новости от капитана Энди, что у Джека-сына и у Джека-отца все в порядке. «Наверняка напиваются где-нибудь на пару, горланя пиратские песни, и рыщут в поисках невероятных сокровищ по всему Карибскому морю» - улыбаясь, думала она. Воспоминания о бесшабашном капитане больше не вызывало у нее такую запредельную и невыносимую тоску, которая в первые месяцы разлуки так больно сдавливала грудь. По прошествии пяти лет страсти улеглись и превратились в приятные воспоминания, чем-то вроде сладкой ностальгии по прошлому. «Время лечит» - спокойно думала она. Всю свою нерастраченную любовь Элизабет отдавала теперь своей дочери Мэгги, озорной и неугомонной девочке, которая никак не хотела понять, что она - маленькая мисс, дочка всеми уважаемого офицера и внучка не менее уважаемого губернатора, а носилась как сумасшедшая наперегонки с детворой прислуги и, вопя как дикий туземец, играла в саду с мальчишками в войнушку. Элизабет нисколько не сердилась на Мэгги за ее мальчишеские выходки и не соглашалась ни с Уиллом, ни со своим отцом, что надо как-то обуздать и воспитывать постороже эту никогда не сидящую на месте девочку. Не соглашалась по одной простой причине: она узнавала себя в озорном характере дочери. Мэгги не только характером, но и внешностью была как две капли воды похожа на свою мать: густые каштановые волосы, резко очерченные бровки и большие карие глаза. «Мало же ты взяла от отца» - то ли с удовлетворением, то ли с разочарованием отмечала про себя Элизабет. Но порой чувствовала резкий глухой толчок в груди, когда Мэгги как-то по особенному слегка склоняла голову и улыбалась, приподняв едва заметно правый уголок рта чуть выше левого… «ЕГО улыбкой!» - думала Элизабет и тут же стискивала дочку в своих объятиях, рискуя раздавить ее, целуя ее в волосы, в лоб, в щеки, пока визжавшая от восторга и возмущения девочка не вырывалась и со звонким смехом не убегала прочь. Частенько Элизабет брала свою дочку на прогулку вдоль побережья, частенько их прогулка заканчивалась на том самом месте, где Элизабет в последний раз видела Джека. Мэгги тоже обожала этот укромный дикий уголок, иногда даже убегала сюда одна. И когда Элизабет теряла свою маленькую дочурку из виду, то нисколько не беспокоилась. Она знала где ее искать. Они спустились вдвоем по узкой тропинке к морю, и Мэгги сразу же бросилась искать новые ракушки, выброшенные на берег прошлой ночью. Ползая на корточках, разгребая песок, отодвигая камушки и наконец-то найдя одну очень маленькую, но такую красивую, переливающуюся пастельными чуть золотистыми оттенками, она побежала показать ее своей маме, которая сидела на большом камне, прислонившись спиной к прохладной скале. -Мама, смотри! Элизабет улыбнулась, посадила дочку к себе на колени и стала разглядывать плоскую ракушку. -Правда красивая! -Мама, а откуда берутся ракушки? И Элизабет тихо заговорила, рассказывая Мэгги про море, про его загадочных экзотических обитателей, про русалок и сирен. Она вспомнила все сказки, которые знала про море и, переплетая давно забытые слышанные в детстве истории, связала их в одну длинную, но такую захватывающую сказку, что девочка, затаив дыхание, слушала, не шевелясь. Элизабет и сама увлеклась своим рассказом, и не заметила как Мэгги уснула, убаюканная у нее на руках. Взглянув на длинные каштановые ресницы дочери, которые слегка подрагивали во сне, она улыбнулась. И, посмотрев на спускающийся к горизонту огненный диск, на золотые росчерки облаков, на летающих вдалеке белых чаек, почувствовала на душе такое умиротворение и такую тишину, что ей захотелось запечатлеть навечно, навсегда это волшебное состояние души. Она на каком-то подсознании почувствовала, что когда-то давно уже ощутила подобный момент и, осторожно перебирая самые дальние закоулки в лабиринтах своей памяти… вдруг вспомнила! Тихое потрескивание догорающей свечи, шелест моря, доносящийся из открытого окна, нежное объятие его руки, его слабое ровное дыхание, так сладко щекочущее ее шею. Ощущение абсолютной принадлежности этому спящему мужчине, который даже во сне ласково, но крепко сжимал ее в своих объятих, заявляя этим свое полное право на обладание ею. Элизабет улыбнулась, вспоминая свою первую ночь с Джеком, - «Это была волшебная божественная ночь!» И хотя по всем человеческим законам морали и церковным законам, ее нельзя было назвать божественной, а скорее дьявольским искушением, но у Элизабет язык не поворачивался назвать ту ночь чем-то развратным и противозаконным. Нет! Это было сказочное волшебство, невероятное чудо, ниспосланное свыше! Это был головокружительный полет ввысь, между облаками, навстречу солнцу, так высоко, что душа звенела, пела, растворялась и исчезала. Это был настоящий рай! Ради одной такой ночи стоило родиться и жить! Пусть она была всего лишь раз, пусть длилась недолго, но она была! Элизабет понимала, что далеко не всем смертным дается испытать такую любовь, что большинство людей рождается, живет и умирает, так и не испытав ничего подобного за всю свою жизнь. «Мне это было дано!» - с восторгом подумала она, - «Нам с Джеком это было дано!» И она искренне благодарила бога за такой волшебный подарок. И, целуя мягкие волосы своей дочурки, она прошептала: -Мэгги, ты и представить себе не можешь какая ночь была началом твоей жизни! Дай бог и тебе, когда ты вырастешь, хотя бы раз в жизни возможность ТАК любить и быть ТАК любимой! *** Уилл продолжал каждый день ходить на службу, а также частенько выходил в море, но не надолго, максимум на пару недель. Он уже давно рассказал своей жене о предлагаемом ему повышении, ожидающем его в Лондоне. Но Элизабет и слышать не хотела о переезде в холодную и чопорную Англию. -Уилл, я умру там от тоски, замерзну от вечного английского тумана, - шутила она, отклоняя его просьбу. - Ты только представь себе промозглые зимние вечера, белесое солнце, появляющееся раз в три месяца, мерзопакостный мелкий дождик, - поеживалась она, как от холода. -У нас там будет наш собственный дом с садом и с видом на Темзу, - мягко уговаривал ее Уилл. -У нас и сейчас есть дом, с садом и с видом на теплое карибское море, а не на твою серую унылую Темзу. И потом, ты видишь меня на их скучных балах, нудных обедах, затянутую в корсет? - улыбнулась она. Эти диалоги повторялись часто, но никогда не переходили в спор, а всегда сопровождались улыбкой и взаимным подшучиванием друг над другом, хотя Уиллу становилось тошно на душе от одной мысли, что причиной того, что его молодая жена не хочет покидать маленький Порт-Роял, где нет никаких увеселений и где другие жены офицеров спят и видят уехать из этой дыры в Лондон, что причиной этой привязанности к жаркому карибскому климату был настоящий отец Мэгги, хоть и не подающий вестей на протяжении всех этих лет, но без сомнения плавающий где-то неподалеку. Уилл не один раз, во время своих недолгих плаваний в качестве офицера английского флота видел своими глазами знакомые черные паруса на горизонте, но каждый раз неуловимая «Черная Жемчужина» ускользала от их больших многопушечных кораблей, подтверждая этим свое звание самого быстрого парусника на Карибах. Однажды после ужина при свете свечей Уилл и Элизабет сидели на диване. Элизабет вслух читала только что привезенную из Англии книжку с детскими сказками. Маленькая Мэгги с полусонными глазами сидела на коленях Уилла и уже почти ее не слушала. Элизабет перестала читать, с улыбкой заметив, как дочка уткнулась лицом в грудь Уиллу и, подобрав ножки, свернулась калачиком в его объятиях. -Я отнесу ее в кроватку - прошептал он. -Нет, оставь, смотри как она удобно устроилась. Они долго еще так сидели в атмосфере полной семейной идиллии, перешептываясь между собой и ласково посматривая на Мэгги. Уилл во время их разговора о всяких пустяках, желая сменить тему, вдруг серьезно сказал: -Элизабет, - и посмотрел на жену таким привычным ей просящим взглядом, что та сразу же поняла о чем будет разговор, - Этот корабль… «Святая Екатерина»… будет здесь еще неделю, а потом… Знаешь, надо будет доставить в Лондон кое-какие важные бумаги… Джеймс попросил меня… «Или ты его попросил», - с иронией подумала Элизабет. -Джеймс попросил меня сопроводить документы в Англию. И, взглянув на никак не реагирующую на его слова жену, продолжил: -Я не прошу тебя переезжать в Лондон. Но поскольку я могу там задержаться на пару месяцев, а может быть и больше, то я подумал… может вы с Мэгги поедете со мной? Мы там проведем лето, а к осени возвратимся сюда. Элизабет вздохнула: -Не знаю. Уилл вдруг изменился в лице, просмотрел на жену прямо и открыто, и, хоть и шепотом, но твердо спросил: -Элизабет, ты можешь назвать мне причину, по которой ты ни за что не хочешь ехать в Англию даже летом, даже на несколько месяцев? Она вспыхнула, - «На что он намекает?». И с наигранной беспечностью ответила: -Нет никакой причины! Но в ее глазах он прочел другой ответ. -Тогда почему же… Элизабет его перебила: -Летом и на пару месяцев - это совсем другое дело, - и вдруг повеселела, - Когда отплывает твоя «Святая Екатерина»? -В пятницу, - ошеломленно ответил Уилл, не решаясь поверить, что он наконец-то ее уговорил. «Достаточно было намекнуть про НЕГО… как она тут же согласилась, как бы оправдываясь, - знакомые обида и ревность стали подступать к горлу, - Неужели она до сих пор не может забыть его?!» Не в силах спрятать свои эмоции, которые, он знал, с легкостью читались на его лице, он склонил голову над Мэгги и, не глядя на жену, тихонько встал и понес девочку в спальню. *** Стояла чудесная солнечная, но далеко не безветренная погода. «Святая Екатерина» неслышно скользила по почти гладкому морю, разрезая водную гладь и оставляя за собой треугольный след, расходящийся по обе стороны от кормы. Элизабет стояла, облокотившись о фальшборт корабля, вдыхая всей грудью свежий соленый бриз, и умиленно улыбалась, наблюдая как Уилл, держа Мэгги за руку, показывал ей хитросплетенные снасти, объясняя что-то при этом. Девочка внимательно слушала и, задрав голову, с восхищением смотрела на паруса и уходящие ввысь мачты. Раздалась короткая команда старшего помощника, и Уилл резко повернул девочку, чтобы она увидела раскрывающийся как по волшебству огромный парус, который тут же натянулся и загудел под напором ветра. Элизабет подошла к ним и, глядя на замеревшую с открытым ртом дочку, улыбнулась. -Папа, смотри! - закричала Мэгги и показала своей ручонкой на поднимающегося по вантам матроса. -Мистер Тернер, миссис Тернер, - услышали они вдруг вежливый голос капитана, - обед готов, прошу вас к столу, - и он жестом пригласил их в капитанскую каюту. Помимо капитана, вместе с ними также обедал довольно пожилой джентльмен, который ездил навестить своего сына, служащего в Порт-Рояле. Молчание и легкий звон вилок были прерваны осторожным стуком в дверь, которая тут же отворилась и на пороге показался старший помощник. -Прошу прощения, - он слегка поклонился присутствующим, - Капитан, мы заметили паруса на горизонте. -Флаг? - спросил тот, вытирая салфеткой рот. -Кажется голландский. -Прошу прощения, господа, - капитан поднялся и вышел из каюты. «Жаль, что не пиратский» - усмехнувшись, подумала про себя Элизабет и, взглянув на Мэгги, поправила ей салфетку на груди. -Дорогая, почему ты не ешь? Тебе не нравится? Девочка незадачливо водила вилкой по тарелке, передвигая с места на место кусочки мяса. -Я не хочу. -Привыкла к рыбной диете, - усмехнулся Уилл. -Тогда давай на ужин попросим приготовить тебе какую-нибудь вкусную рыбу. Хочешь? Девочка кивнула головой. -Но только это будет на ужин, а сейчас тебе надо поесть… - Элизабет внезапно замолчала, услышав резкие команды капитана и быстрый стук каблуков по палубе. -Видать ждать нам к столу голландцев, - улыбнулся пожилой джентльмен. -Голландцев? Вряд ли, - проговорил Уилл, вставая из-за стола. Элизабет, заметив его озабоченное лицо, с тревогой спросила: -Уилл, что-то случилось? Но он уже вышел из каюты. Справа по борту быстро приближался небольшой бриг. «Призрак!» - только и успел подумать Уилл, как в подтверждение его словам голландский трехцветный флаг был в один миг спущен и на его место в небо взвилось черное полотнище. Увидев показывающиеся одна за другой из брюха корабля пушки, Уилл опрометью бросился в каюту, схватил Мэгги под мышку, Элизабет за руку и … В этот момент раздался оглушительный взрыв и корабль метнулся в сторону как раненное животное. -Живо! В кубрик! - заорал Уилл. Взрывы раздавались один за другим, едкий запах пороха вместе с дымом окутал палубу. Элизабет не оспела очнуться, как оказалась в кубрике и вдруг почувствовала резкий толчок и поняла, что падает. Уилл накрыл ее и Мэгги своим телом, как будто стараясь защитить их таким образом от пушечных ядер. -Лежите здесь! - он вскочил на ноги. -Уилл, куда ты?! - крикнула Элизабет, но лишь увидела мелькающие по ступенькам трапа сапоги. Мэгги захныкала. -Все хорошо, моя дорогая, все хорошо, ничего страшного - ласково успокаивала дочку Элизабет, поглаживая ее по спине, - Все будет хорошо, не бойся, я с тобой, все будет хорошо. «Меня бы кто успокоил? - с тревогой подумала она и вдруг услышала сухой треск дерева, глухой удар чего-то тяжелого о палубу и шумный всплеск воды, - Мачту разбили!». Пушки замолкли, а затем послышался дикий азартный вопль, как будто племя туземцев пошло в атаку. По палубе застучали каблуки сапогов. «Абордаж» - как во сне подумала Элизабет. На палубе творилась неразбериха. Матросы «Святой Екатерины» отчаянно отбивались от вооруженных до зубов пиратов. Уилл сражался как одержимый, не чувствуя ни усталости мышц, ни боли пораненого плеча. Все свою обиду и злобу на Джека Воробья и на пиратов, накопившуюся годами, он вымещал сейчас на этих разъяренных молодчиках. И надо сказать уложил их немало, пока вдруг не почувствовал резкую боль в затылке. Солнце внезапно вспыхнуло перед его глазами, так же внезапно потухло, пронзительная тишина и темнота навалились на него с неимоверной тяжестью, и он рухнул на палубу. -Хорош офицер! Будя шпагой-то махать, - Рослый парень с дубиной в руках радостно заржал, потом поддел Уилла за бок носком сапога и перевернул его на спину. -Хорош был молодчик! Эй, кэп, посмотри-ка на этого красавчика! Никак знакомая личность? Тот подошел и спросил: -Ты его знаешь? -Это Тернер. Капитан презрительно фыркнул: -Тот плотник, ставший офицером?… Живой? -А шут его знает? -Займись им, Стив. -Слушаюсь, кэп! *** Элизабет удивилась внезапно наступившей тишине. Крики и звон шпаг утихли, лишь были слышны редкие восклицания, ругательства и смачный гогот. По палубе не спеша ходили люди, явно передвигая и перетаскивая что-то. Вдруг она ощутила легкий холодок в ногах и, подняв голову, увидела, что вода уже залила половину кубрика и подступилась к ее ногам. Только тут она заметила, что корабль резко накренён и корма плавно уходит под воду. «Надо выбираться отсюда!» Она вскочила на ноги и, подхватив на руки Мэгги, с трудом поднялась по почти вертикально стоявшему трапу. Выйдя на верхнюю палубу, она увидела такую ужасную картину, которую не могла себе представить даже в самом страшном сне. Несколько грязно одетых пиратов бродили между матросами, лежащими в лужах крови и… «О Боже! Где же их головы?!» Элизабет отступила назад и отчаянно закричала, почувствовав чьи-то руки на своих плечах. Она резко обернулась. Бородатый мужчина стоял перед ней и улыбался во весь свой беззубый рот. -Чего испугалась, красотка? Не такой уж я и страшный. Элизабет отпрянула от него и запнулась за что-то мягкое. Взглянув под ноги, она в ужасе отскочила в сторону, чуть не уронив Мэгги. Прямо перед ней лежал с распростертыми руками тот джентльмен, что обедал с ними. Голова у него была на месте, зато живот был распорот напополам, и на палубу вывалилась половина внутренностей. У Элизабет потемнело в глазах, тошнота подкатилась к горлу, она, задыхаясь, схватилась за фальшборт корабля и, почувствовав, что сейчас упадет, осторожно поставила дочку на ноги. Но, отдышавшись, поняла, что ее отпустило. Придя немного в себя, она повернула Мэгги лицом к себе, стараясь закрыть от нее это ужасное зрелище. Пираты быстро сновали по тонувшему кораблю, перескакивая через трупы, вытаскивая из трюма подмокшие мешки с мукой, набивая доверху шлюпки всем что попадется: веслами, ведрами, канатами, бочками с порохом. «И из-за этого они убивают людей? Из-за весел и ведер?!… Уилл!» - вдруг вспомнила она и стала оглядываться по сторонам в поисках синего мундира. Но его нигде не было. «Уилл! Они убили его!» Тут она обратила внимание на смотрящего на нее в упор мужчину. -Кэп! - кинул тому проходящий мимо парень, - Что-то не богат наш улов сегодня, а? Даже рома и того нет. «Значит, это их капитан?» - Элизабет поежилась от его взгляда. Он стал приближаться к ней. -Не богат улов, говоришь? - засмеялся мужчина, не сводя глаз с Элизабет - Эй, Стив! А ну-ка поди сюда! К нему подскочил долговязый парень. «Где-то я его уже видела!» - взглянув на его рассеченную бровь и стараясь напрячь память, подумала Элизабет. Двое мужчин тихо обменялись парой слов, глядя на нее. Потом капитан, улыбаясь во весь рот, громко воскликнул: -Стив! Тебе не кажется, что сегодня у нас определенно удачный денек? Посмотри-ка на эту птичку! - и он захохотал с таким удовлетворением, что у Элизабет похолодело в груди, - «Пусть только попробует ко мне притронуться! Я его убью!… Боже, пусть я умру, пусть! Мне наплевать, что со мной случится… Но что же будет с Мэгги?!» И она прижала дочку к себе, стараясь оградить ее своими руками, как будто это могло помочь. -Ба! Вот это удача! - продолжал улыбаться капитан, уже вплотную приблизившись к Элизабет. «Я тебя не боюсь! - старалась взять себя в руки она - Я тебя не боюсь!» -Стив, ты знаешь, что заполучив эту птичку, мы заполучим и другую, смекаешь? Элизабет вздрогнула от этого знакомого слова. Вдруг корабль резко покачнулся и накренился еще больше. -Эй, олухи, живо по шлюпкам! - загремел капитан, потом повернулся к Элизабет и с наигранной вежливостью сказал, - Миссис Тернер, прошу вас подняться на борт моего «Призрака». «Призрак! Капитан Хантер! Значит все те ужасные рассказы про него - это правда, - с ужасом подумала она, но потом удивилась, - Откуда он знает мое имя? - и почувствовала как скользит по накренившейся палубе. -Вас силой посадить в шлюпку или как? - усмехнулся капитан. «Уилл! Где же он?» Она опять оглянулась по сторонам, но тут услышала пронзительный визг Мэгги. Капитан подхватил девочку на руки и понес прочь. -Оставь ее! Ты - грязный пират! - бросилась на него с кулаками Элизабет. -Если вы добровольно сядете в шлюпку, мадам, то я вам передам это орущее создание. И он протянул ей девочку. Элизабет взяла Мэгги на руки, отчего та мгновенно успокоилась, и они все втроем сели в последнюю шлюпку. «Уилл!» - не выходило у Элизабет из головы, пока они поднимались на борт «Призрака». Она как в тумане последовала за капитаном в каюту, не слыша восторженные улюлюкания и непристойные словечки, которые сопровождали ее. Без сил опустилась на поданный ей стул, на другой посадила Мэгги, - «Уилл! Я больше не увижу его!» -Убийца! - прошипела она, с такой злостью взглянув на сидящего напротив нее капитана, что тот расхохотался, обнажая свои желтые зубы. -Эй, Клем! - бросил он, стоящему рядом парню, - Подай-ка нам успокоительное для миссис Тернер. И, взяв протянутую ему бутылку, стал наполнять ромом две кружки. -Я слышал, что вы - красотка с характером, но не ожидал такого, - Он опять рассмеялся. Видно было, что он был в очень хорошем настроении и не мог сдержать своего ликования. *** -Мама, кто эти дяди? - тихо спросила Мэгги, с ужасом глядя на капитана. -Пираты! - ответил Хантер, улыбаясь. -Не пираты, звери! - глухо проговорила Элизабет. Тут в каюту вошел Стив, и Элизабет, увидев на нем голубой мундир Уилла, потеряла рассудок и бросилась на него с таким диким воплем, что тот отскочил. -Убийца! - она вцепилась ему в волосы, царапала до крови лицо, пинала его, кусала его за руки, пытающиеся ее успокоить, кричала невесть какие ругательства, не помня себя от истерики. Ей заломили за спину руки, зажали потной ладонью рот. Ее всю трясло, она задыхалась, рыдала и упала бы на пол, если бы крепкие руки не держали бы ее. Вид Мэгги, неподвижно уставившейся на эту сцену с широко открытыми от ужаса глазами, привел ее в чувство, и она замерла и перестала сопротивляться, чувствуя как слезы стекают по ее щекам. -Ну что, успокоилась? - презрительно фыркнул капитан. Она не шевелилась. Стив, вытирая рукавом щеку и увидев кровь, в ярости бросился было на Элизабет, но капитан преградил ему путь. -Убирайся! -Эта кошка мне лицо расцарапала! -Убирайся! - рявкнул Хантер, и тот послушно вышел, метнув напоследок ненавидящий взгляд на Элизабет. -Клем, отпусти ее, - спокойно сказал капитан пирату, держащему ее. Элизабет без сил упала на стул. И, взяв протянутую ей кружку, одним глотком выпила половину ее содержимого. Потом повернулась к Мэгги, взяла ее на руки и, усадив на колени и нежно обняв, стала укачивать, успокаиваясь и сама. -Пусть только один волос упадет с ее головы, ты пожалеешь, что на свет родился! - угрожающе предупредила она капитана. -Живая и здоровая она стоит гораздо больше, чем мертвая и покалеченная, - загоготал он, довольный своей шуткой. -Кому ж ты собираешься ее продать? - зло спросила Элизабет. -Мама, а где папа? - прошептала Мэгги. -Устами младенца глаголит истина! - глаза капитана сузились от удовольствия, - Вот ее папочке мы ее и продадим! И довольный эффектом, которое его слова произвели на Элизабет, он самодовольно улыбнулся и обратился к девочке. -Мэгги, ты не представляешь, мы прямо сейчас отправимся на его поиски. «На поиски Джека?! Откуда он знает?! Откуда он все знает?! - Элизабет терялась в догадках, пытаясь разобраться в этой головоломке, - Никто, кроме меня и Уилла не знает чья она дочь! Откуда он знает ее имя? Откуда он знает кто я? Ведь я его впервые вижу! - Она не знала что и думать, продолжая раскачиваться вместе с ней, приводя свои мысли в порядок, - Что он имеет ввиду под «продадим ее папочке»? Он хочет получить с Джека выкуп за нее? Но ведь Джек и не подозревает о ее существовании, и я сама его не видела столько лет! Откуда он знает, кто отец Мэгги?!» Капитану видно надоело смотреть на эту раскачивающуюся как полоумную и смотрящую невидящим взглядом в пол женщину. Он поднялся и позвал жестом за собой Клема. -Мы вас оставим, миссис Тернер. Но имейте ввиду: за дверьми будет стоять охрана, так что не пытайтесь выйти из каюты. Элизабет не обратила на его слова никакого внимания, а лишь шепотом запела колыбельную, склонившись к уху своей дочки и продолжая раскачиваться. -Не хватало еще, чтобы она свихнулась! - воскликнул капитан и захлопнул за собой дверь, но, сделав два шага по палубе, вдруг остановился и радостно хлопнул себя по лбу, - «Дьявол! Вот денек так денек! Имея при себе эту птичку, я не только заставлю плясать под мою дудку Воробья, - и он с удовлетворением представил как сотрет эту вечную глупую ухмылку с лица капитана «Черной Жемчужины», - Но я также смогу получить какие угодно помилования и поблажки от губернатора Свона. Постой, … кстати, Норрингтон!» -Эй, Стив! - заорал он на весь корабль, - Стив! Где это прохвост спрятался? -Зализывает раны, - захохотал один из пиратов. На верхнюю палубу поднялся парень с расцарапанным лицом. Капитан сочувственно улыбнулся: -Да ты не переживай так! До свадьбы заживет! Да и потом, сам виноват, чего вырядился-то? - кивнул он на мундир, - Ты не представляешь какую ты мне службу сослужил, и как я тебя отблагодарю за все это! Ты мне одно скажи. Ты там кажется говорил, что были слухи в Порт-Рояле про связь этой «кошечки»… - и он усмехнулся, взглянув на него, чтобы увидеть реакцию на «кошечку». Парень осклабился, - …про связь этой кошечки со всем известным нами командором. -Насчет связи не знаю, - искренне признался Стив, - Но что он ей руку и сердце однажды предлагал - это мне доподлинно известно. -И как давно это было? Парень закатил глаза вверх, уставившись на мачты. -Лет семь назад, незадолго до того как она замуж за Тернера вышла. -Ну это не такой длинный срок, да и потом нелегко такую красотку забыть, - ответил капитан и, отпустив парня, подумал, - "Вот и Норрингтон попляшет под нашу дудочку! Нет, сегодня определенно удачный денек! " - и, усмехнувшись про себя, стал спускаться на нижнюю палубу с намерением отпраздновать этот «не богатый улов». -Мама, я не хочу спать, - тихо проговорила Мэгги. -Кто ж тебя заставляет спать? - также тихо ответила Элизабет -А чего тогда ты мне колыбельную поешь? -Просто так, - Элизабет посмотрела с нежностью на свою дочку, а потом молча стала покачивать ее у себя на руках. «Откуда Хантер все знает?!» - навязчивая мысль вернулась и стояла перед ней неразрешимым вопросом. И тут она вдруг вспомнила где видела этого Стива! В Порт-Рояле, конечно. Однажды она встретила его на улице и, заметив на себе его взгляд, ей стало не по себе. Но тогда она быстро выкинула его из головы, подумав, что он просто уставился на нее, потому что она ему нравится. Потом она еще пару раз встречала его, и уже начала было волноваться по поводу устремленного на нее такого бесстыжего взгляда, но вскоре он исчез и она его абсолютно забыла. «Неужели он был шпионом Хантера?» *** -Может тебе выпить, сынок? - сочувствующим голосом спросил Джек Воробей сидевшего напротив паренька и пододвинул ему кружку. Тот взял ее, сделал глоток и, поморщившись, поставил обратно на стол. -Полегчало? - смеясь спросил Джек. -И как только ты такое пойло пьешь? -Привыкнешь и ты. -И к этому тоже? - и парень кивнул головой, указывая на орущий, хохочущий, дерущийся полупьяный народ в том кабаке где они сидели. Джек огляделся по сторонам и рассмеялся. -И к этому тоже. Он давно заметил, что как только они собирались на Тортугу, у его сына загорались глаза и он чуть голову не терял от счастья. Но стоило ему сойти на берег, как настроение у него становилось чернее ночи и казалось единственное что ему могло помочь - это напиться и забыться. «Наверняка влюбился в какую-нибудь местную красотку» - думал Джек. -Знаешь, дружище, - сказал он вставая, - нам надо с тобой поговорить по-мужски. Они вышли на улицу, и пока шли молча к пустынному причалу, Джек искоса поглядывал на сына, улыбаясь в усы, - «Видно, крепко вляпался парнишка.» Чем старше становился его сын, тем он ему больше нравился. Что скрывать, в душе он очень им гордился, и очень его любил, хотя никогда этого намеренно не показывал. С тех пор как маленький мальчик, нырнув с борта «Елены» и вскарабкавшись на самую высокую мачту «Черной Жемчужины», добился своего, добился, чтобы его - девитялетнего сопляка - взяли в команду пиратов, с тех пор между отцом и сыном был непрекращающийся поединок: «кто кого победит, кто настоит на своем и кто кого обведет вокруг пальца». Это было что-то вроде соревнования, на смекалку и на хитрость, ну и на упрямство, конечно. Их спор был всегда дружелюбным, никогда не переходил на ссору и всегда сопровождался шуточками Надо сказать, что чаще побеждал сын, но отца это особо не расстраивало, а только прибавляло ему гордости за него. «Весь в меня!» - частенько с удовлетворением думал Джек, и не только во время их споров, а и в повседневной морской жизни. Молодой юнга с удовольствием учился морскому делу, обожал часами стоять за штурвалом, залазить на самые высокие реи, а штилям предпочитал шторма. В свои четырнадцать лет он уже был одного роста со своим отцом, но внешность его изменилась и хотя глаза были такие же темные и такие же насмешливые как у его отца, улыбка чаще лукавая, чем искренняя, теперь нельзя было сказать, чтобы он походил на отца как две капли воды. Его щеки были немного полнее, скулы не так выделялись, волосы он носил длинные, но не до плеч, отсутствие усов довершало их несхожесть. В общем можно было, взглянув на них, без сомнения сказать, что это - отец и сын, но спутать их, даже в сумерках, нельзя было. Когда они поднялись на «Черную Жемчужину» и вошли в капитанскую каюту, Джек поставил масляную лампу на стол, зажег свечки и уютно устроился на стуле, как будто приготовясь слушать длинную, но интересную историю, сложив при этом, конечно же, ноги на стол. -Ну рассказывай, в чем проблема. Да ты садись, что ты стоишь как не у себя дома? -Какая проблема? - хмуро спросил парень, усаживаясь рядом. -Чем тебе не нравится Тортуга… или наоборот, нравится? - он, улыбнувшись, посмотрел на сына смеющимися глазами. Тот не отвечая, взял бутылку со стола и через силу сделал два больших глотка. «Хорошенькое дельце» - подумал Джек. Парнишка помолчал, потом, глубоко вдохнув, выпалил. -Ты любил когда-нибудь по-настоящему? «Начинается» - Джек закатил газа в потолок, - «Я-то тут при чем?» -Ты не любил мою мать, правда? -О, она замечательная женщина! -Но ты ее не любил. -Нет, - спокойно ответил Джек. -Как ее зовут-то? - желая переменить разговор, спросил Джек у сына -Кого? -Твою девушку. -Нет у меня никакой девушки! С чего ты взял? -Да у тебя же все на лице написано, - и видя как сын медлит с ответом, пододвинул ему бутылку, - Для храбрости. Тот взял бутылку и хлебнул из горла. Закашлявшись и поморщившись, он поставил бутылку обратно на стол. -Ну и гадость! Джек тоже сделал глоток, но не поморщился и не закашлялся, а лишь спросил. -Ну, рассказывай… как ее зовут? -Изабель. -Сколько ей лет? -Тринадцать. -Чудесный возраст! Красивая? -Очень, - смущенно ответил парнишка, чувствуя себя как на допросе. -Живет на Тортуге? -Да. -Ну так в чем проблема-то? Ты ей не нравишься что-ли? -Не знаю. -Ага, значит ты ей еще не признался? -Ну, я… нет… мы с ней не знакомы. Вернее знакомы,… я ее знаю, и она меня но… -Но вы с ней не говорили. -Нет… и потом… - парень смотрел в пол, боясь поднять глаза, - она дочка Жизель. Джек сразу же вспомнил молоденькую белокурую официантку, прислуживающую в одной таверне. -У тебя отменный вкус! - и он дружески хлопнул сына по плечу, - Ну хочешь я за тебя словечко замолвлю? -Нет!… Не надо, - возразил тот, - я сам, - потом помолчав немного, сказал. -Мне одно не нравится, она… она там работает, в этой таверне… ну ты понимаешь. -Подожди, подожди! Что ты так пошло на жизнь смотришь? Я не думаю, что Жизель позволила бы … Ей же всего тринадцать Парнишка горько усмехнулся. -Конечно, сейчас тринадцать, а когда будет восемнадцать? -Ну да это ж когда будет, - пытался успокоить его Джек. -Говорят яблочко от яблони недалеко падает. -Послушай, во-первых, насчет яблочка - это еще неизвестно, во-вторых… не женится же ты на ней собрался, - и увидев, как парень отрыл рот, чтоб возразить, быстро сказал, - в-третьих, помяни мое слово, она - первая, но далеко не последняя. И, вставая, он пригласил выйти своего сына из каюты, а когда они оказались на палубе, положил ему руку на плечо и повел вдоль корабля. -Смотри какая лунная, романтичная ночь! Мой тебе совет, сынок, не теряй времени! Не падай духом! Веди ее скорей сюда, на «Жемчужину». Ты не представляешь, сколько девушек мечтают получить свой первый поцелуй на корабле, да еще на каком корабле! Смекаешь? И, подойдя к трапу, он чуть не силой столкнул его вниз. Капитанский сын, обуреваемый противоречивыми чувствами, не ощущая земли под ногами медленно зашагал прочь. Глядя на исчезающего в темноте парня, Джек вдруг почувствовал неприятное щемящее ощущение в груди и искренне позавидовал своему сыну. «Интересно, где она сейчас? Все еще в Порт-Рояле или в Англию уехала?… А если не уехала… Ведь Порт-Роял тут, недалеко, всего два дня пути…» Но стараясь отбросить навязчивые мысли, чертыхнулся на чем свет стоит и спустился в кубрик. -Эй, Гиббс! Ты еще живой? Да ты здоров спать, пошли в таверну, рано ведь еще! И, вытащив на верхнюю палубу ворчащего старпома и взяв его под руку, буквально потащил его в сторону ближайшего кабака. *** Ранним утром в абсолютной тишине спящего городка послышался настойчивый стук в дверь, которая отворилась почти сразу же. -Джек Воробей! И с каких это пор ты приходишь ко мне на завтрак? Ну заходи. -Жизель, я… -Заходи, не стесняйся, - и женщина посторонилась, приглашая его войти. Джек явно чувствовал себя не в своей тарелке, причина его визита казалась ему такой глупой, но он должен был рассеять свои сомнения, которые ему не давали покоя с прошлого вечера. Жизель сразу же заметила его состояние, все поняла и, улыбнувшись, спросила. -Признайся, Джек, ведь это первый раз в жизни ты приходишь к женщине да еще с утра пораньше, чтобы поинтересоваться об ее детях. -Жизель… знаешь… я хотел только… -Успокойся. Изабель - не твоя дочь. И, увидев как он облегченно вздохнул, улыбнулась. -Ты ведь за этим пришел, правда? Наверное всю ночь не спал, мучился, раз пришел в такую рань? -Жизель, - начал оправдываться Джек, - Ты же понимаешь, он - мой сын, и… -Хороший сын, - перебила она его, - Мне он нравится. Из него вырастет хороший парень. Джек рассмеялся: -Ты их собираешься поженить? Жизель не сразу ответила, а посмотрела на него совершенно серьезно и спокойно сказала: -Я же сказала, что из него вырастет хороший парень, я не сказала - хороший зять, - потом продолжила с усмешкой, - Пойдет весь в тебя, это сразу видно. Джек улыбнулся ее словам, которые звучали как комплимент. -Я не вчера родилась, знаю как мир устроен. Я не собираюсь разочаровывать Изабель, пусть пока обольщается и мечтает. Придет время - сама откроет глаза… -Для моего сына это - не развлечение, - совершенно серьезно возразил Джек. -Да я вижу, не слепая. Я еще раньше тебя заметила как он на мою Изабель смотрит… Джек, мы же взрослые люди, ты прекрасно знаешь о чем я говорю… - она помолчала немного, как бы ожидая, что он на это ответит. Но Джек ничего не говорил. -А пока что, пусть наши дети наслаждаются их романтической сказкой… - она усмехнулась, - Им будет что вспомнить на старости лет, - и решив, что разговор на эту тему закончен, она сказала, - Кстати, раз уж пришел, может позавтракаешь со мной? -С удовольствием, - улыбнулся Джек. Жизель бесцеремонно взяла его за руку и потащила на кухню. *** -Эй, смотрите-ка! А молодец-то очнулся! - крикнул один из пиратов, сидевших за большим столом. Остальные перестали жевать и взглянули на открывшего глаза парня, который с недоумением смотрел на них и трогал рукой явно дающую знать о себе болью макушку. Другая рука наручником была пристегнута к кольцу одной из пушек. -Эй! Офицер! Ты, поди, голодный? - сказал другой, - Присаживайся к столу, коли не побрезгуешь? По всему кубрику раздался громкий гогот. -Обойдется! - злобно сверкнув глазами, проговорил капитан и продолжил есть. Пираты, последовав примеру капитана, сразу же потеряли интерес к пленнику. Уилл, оглядевшись по сторонам, не сразу сообразил где он. Но ноющая боль на макушке помогла ему вспомнить что с ним произошло. «Элизабет! - вспомнил он, - Мэгги! Что они с ними сделали?!». Он быстро вскочил на ноги, но тут же понял, что совершил оплошность. Голова закружилась, и видение сидящих напротив пиратов расплылось и поплыло куда-то в бок. Уилл схватился за пушку и только благодаря этому не упал. -А ты видать изрядно выпил, парень! - воскликнул один из пиратов. -Не, это Стив постарался. Рука у его крепкая. И опять дружный хохот раздался по всему кубрику Придя в себя, Уилл злобно спросил: -Кто из вас капитан? Фрэнк Хантер медленно повернулся и, с минуту посмотрев на Уилла, спокойно сказал: -Я - капитан. Уилл тоже с минуту смотрел на него. «Вот ты значит какой - Хантер». Потом спросил: -«Святая Елена»... Что с ней? Капитан отвернулся к столу и сказал равнодушно: -Ушла ко дну. -А люди? -Ушли ко дну, - так же повторил капитан, вызвав этим пару смешков за столом. -Подонки! - бросился к пиратам Уилл, забыв про наручник, и, потеряв равновесие, чуть не повалился на пол. В ответ послышался только дружный хохот. Уилл бессильно опустился на пол рядом с пушкой, потом язвительно спросил: -Ну а я вам зачем понадобился? Капитан повернулся к нему. -А я, парень, людей зря не топлю, только с выгодой, - и, снова отвернувшись, продолжил есть. Уилл молча стал смотреть в одну точку. -Капитан, может ему дать пожрать, а то ведь не доплывет. -Доплывет, куда денется. «Куда это мне плыть надо будет?» - подумал равнодушно он. Ему было абсолютно наплевать что с ним сделают. Мысль о том, что он больше не увидит ни Элизабет, ни Мэгги, тяжелой хваткой сдавила грудь и не отпускала. Он, не шевелясь, сидел прислонившись спиной к пушке, смотря в одну точку и не замечая как пираты закончили есть. Одни поднялись на верхнюю палубу, другие остались сидеть за столом, играя в карты, третьи забрались в гамаки. Уилл не обращал на них внимания. Он закрыл глаза и теперь хотел одного - заснуть, чтобы не видеть, не слышать и не помнить, чтобы забыть эту реальность. Он даже не испытывал голода, а скорее всего ноющую тошноту и страшную усталось. -Эй, кузнец! - резкий окрик, казалось прозвучавший у самого уха, заставил его очнуться. Он открыл глаза и увидел перед собой одного из пиратов, протягивающего ему руку. -Вставай что ли. Уилл не пошевелился. -Тебя силой поднять? - Угрожающе шагнул к нему другой. Уилл нехотя поднялся. Ему тут же заломили за спину руки, отстегнули наручники и перевязали запястья веревкой. Не успел он возмутиться, как в рот ему всунули кляп и затянули тугой узел повязки на затылке. Он уже не сопротивлялся, только его темные глаза дико сверкнули на пиратов. -Ну, ну, пошевеливайся, - и его подтолкнули к трапу. Поднявшись на верхнюю палубу, Уилл разглядел на фоне темного неба силуэт острова, слабые огни на берегу и по мигающему маяку на высокой скале понял, что это - Порт-Роял. -Узнаешь родимый порт? - услышал он усмешку почти над самым ухом и, резко развернувшись, увидел капитана Хантера, лицо которого было тускло освещено масляным фонарем. Уилла подтолкнули и повели к капитанской каюте. Почти у самых дверей двое пиратов зачем-то взяли его под руки. Он понял после зачем, когда сквозь тусклое стекло увидел внутри каюты Элизабет, сидящую на койке и говорящую о чем-то с Мэгги. Он дернулся было вперед, но его тут же оттащили от двери. Ярость на пиратов и радость в том, что Элизабет и Мэги живы, в один миг сняли с него всю усталость, и Уилл, не обращая внимания на связанные руки, бросился на капитана. Но двое верзил удержали его, а его крик был заглушен кляпом. Капитан Фрэнк довольно фыркнул, потом медленно приблизился к Уиллу и, смотря на него в упор, заговорил тихим, но твердым голосом: -А теперь слушай меня внимательно, Тернер. Хочешь заполучить обратно свою женушку? Тебе придется попотеть для этого и очень хорошо постараться сделать все, что я тебе скажу. Возвращайся домой, объясни ситуацию губернатору и командору. После.. жди моих указаний. И чем лучше и точнее ты их будешь выполнять, тем быстрее твоя красавица вернется домой. Понял? Уилл ничего не отвечал, только злобно смотрел на него. -Твой отец вроде был пиратом? - усмехнулся Хантер. Потом резко бросил, - Прощай, кузнец, - и пошел прочь. Уиллу развязали руки, но приставили пистолет к виску. -Спускайся, - сказал один из тех, кто его держал. В шлюпке уже сидели двое с фонарем у ног и с веслами наготове. После того, как Уилл спрыгнул на дно лодки и сел на скамью, то понял, что сзади него сел еще один пират. Холодное дуло уперлось ему в спину. Когда они подплыли довольно близко к безлюдному пляжу, расположенному далеко от порта, мужчины перестали грести. Тот, который был сзади, ткнул его дулом в спину и спросил: -Ты плавать-то умеешь? Уилл кивнул. -Ну тогда плыви. Он поднялся и щучкой нырнул в воду. Выйдя на пляж, Уилл оглянулся, но не увидел ни шлюпки, ни корабля. «Потушили фонари», - подумал он и, вынув кляп, быстрым шагом пошел к ближайшим домам. *** -Мистер Тернер, вы же понимаете, что в данной ситуации нам ничего не остается делать, как ждать, - сказал командор, стоя у раскрытого окна. Пламя свечей в высоком канделябре трепалось на сквозняке. -Я все понимаю, - возразил Уилл, - Но я не могу сидеть сложа руки! Губернатор встал из-за стола. Было видно, что ему не легче Уилла. Он сдерживался изо всех сил, чтобы не показать как у него трясутся руки. -Джеймс, может Уилл все-таки прав, - в первый раз в жизни назвав командора по имени, обратился он к нему. -Но как вы это себе представляете? - сказал тот, печально посмотрев на губернатора, ведь он переживал за Элизабет не менее ее отца и ее мужа, - Допустим, что мы отправимся на «Разящем» на их поиски, допустим, что мы найдем «Призрак», в чем я сильно сомневаюсь. И что мы будем делать? Палить по нему из пушек? Уилл понял только одно, - "Надо найти Джека Воробья. Только он может помочь в переговорах с Хантером". И хотя Джек был последним человеком на земле, у которого Уилл хотел бы попросить помощи, но он понимал, что это был, пожалуй, единственный выход из ситуации. В полутемной комнате повисло молчание. Джеймс Норрингтон глядел в темноту раскрытого окна. Губернатор и Уилл, стоя у стола, молча обменялись печальным взглядом. -Хорошо, - сказал Джеймс, поворачиваясь к ним и, посмотрев на Уилла, - Завтра утром мы отплываем на «Разящем» … а там видно будет. *** Услышав крик дочки, Элизабет выскочила из каюты и увидела Хантера, стоящего у самого борта и держащего на вытянутых руках истошно кричащую девочку. Капитан разжал пальцы, и Мэгги исчезла в темных волнах. -Нет! - крикнула Элизабет и открыла глаза, в один миг поняв, что это был всего лишь сон. Но тут же услышала как Мэгги, часто дыша, снова закричала. Сев на кровати и взяв дочурку на руки, она стала ее успокаивать: -Девочка моя, котенок, я тут, с тобой. Проснись, пожалуйста, проснись, малышка моя. В этот момент дверь резко распахнулась и в каюту влетел взбешенный капитан Хантер с фонарем в руках: -Если ты не заткнешь ей глотку, я ее выброшу за борт! Мэгги, проснувшись и увидев его, снова громко заплакала и, как бы прячась от капитана, который наводил на нее ужас, уткнулась лицом маме в грудь, чтобы не видеть его. Элизабет продолжала укачивать и успокаивать девочку, не обращая внимания на разъяренного Фрэнка, который угрожающе направился к ней решительным шагом, но как только подошел, она так взглянула на него, что он невольно остановился. -Только тронь ее - убью! - злобно прошипела она сквозь зубы. Хантер оторопел. Он ни разу в жизни не видел женщины, которая не только бы его не испугалась, но и попыталась бы угрожать ему, да еще с таким видом, что он понял, что Элизабет не шутит. Ее взгляд, черный от злости и гнева, как это ни странно делал ее привлекательнее, что очень насмешило Фрэнка. Он захохотал низким и хриплым басом. -А Воробей прав! Ты - пиратка, самая настоящая пиратка! - восхищенно сказал он. У Элизабет сердце сжалось от боли и обиды, стоило ей представить, что Джек с кем-то, вроде Хантера, обсуждал ее. «Он хвастался мною перед пиратами на Тортуге… Нет, он не мог!… Джек не мог так поступить!» И увидев вожделенный взгляд Хантера, смотрящего на ее полупрозрачную сорочку, она взбесилась: -Убирайся! Грязная свинья! Мэгги снова заплакала, и Элизабет, склонившись над ней, стала шептать ей нежные слова ласковым и успокаивающим голосом, который так контрастировал с тем, которым она только что говорила. Хантер невольно усмехнулся про себя, - «Не зря Воробей по ней сохнет». Он сам себе бы ни за что не признался в том, что Элизабет его поразила не столько своей красотой, сколько своим характером, но он должен был согласиться, что такой женщины он не встречал за всю свою жизнь и навряд ли встретит. И хотя он никогда не был джентльменом в душе, но в этот момент ему захотелось снять перед ней шляпу. Улыбнувшись, он примирительно сказал: -Знаешь, она уже шестую ночь подряд будит нас всех своими криками. Элизабет оторопела от того, как он вежливо произнес эти слова и, удивленно взглянув на него, проговорила сквозь зубы: -Если бы ты поменьше показывался бы ей на глаза, она может быть забыла бы твою страшную рожу, и ты перестал бы ей сниться! Разозлиться - означало показать ей, что ее слова задели его, поэтому он язвительно усмехнулся. -Значит ей снюсь я, а не ее папочка? Польщен, честное слово польщен. И, едко улыбаясь, он направился к двери, в душе завидуя Джеку Воробью и недоумевая, - «И что только бабы находят в этом шуте гороховом?», и вышел из каюты. *** В кубрике «Черной Жемчужины» было шумно как в таверне. Пираты, сидящие за длинным деревянным столом, только что закончили обедать и, попивая прохладный ром из деревянных кружек, хохотали над очередной байкой худого белокурого парня. -Капитан! - крикнул невесело Гиббс, спускаясь в кубрик, - Кажется, у нас гости. Джек с неохотой встал из-за стола и, все еще посмеиваясь над анекдотом, поднялся на верхнюю палубу вслед за старпомом. Взглянув в подзорную трубу на приближающийся парусник, он выругался в сердцах: -Черт! И как только ему удается разыскивать меня посреди океана? И подумал, - «А может это - просто чистое совпадение?». Но интуиция посказывала ему, что он ошибается. Он не приказал сменить курс, а дал команду убрать паруса, и стал спокойно дожидаться приближения «Призрака». Когда капитан Хантер поднялся на палубу «Черной Жемчужины», Джек наигранно улыбнулся ему: -Фрэнк, ты и не представляешь как я по тебе соскучился! Одно меня утешает, что судьба, как это ни странно, довольно часто сводит наши корабли в этом безмерном океане! Хантер лишь усмехнулся. Оба капитана обменялись дружеским рукопожатием и ненавидящими взглядами, а потом прошли в капитанскую каюту, где Джек учтиво предложил гостю стул. Но капитан Фрэнк так и остался стоять на ногах и, улыбаясь хитрой и довольною улыбкою, сказал: -У меня для тебя есть очень приятный сюрприз! -Неужели? - совершенно искренне удивился Джек, - Разве у меня сегодня день рождения? -Я привез тебе твою цыпочку, - воскликнул Хантер и внимательно посмотрел на Джека, стараясь не пропустить ни малейшей эмоции у него на лице. -Цыпочку? - спросил тот равнодушно, хотя по спине у него пробежался холодок от предполагаемых догадок, которые тут же оправдались. -Ее самую… миссис Тернер, Элизабет, Лиззи… или какого дьявола ты там ее называешь. Джек рассмеялся: -Тебя неправильно проинформировали, Фрэнк, и ты ее не по адресу доставил. Мы с ней уже сто лет не виделись… Я уж и забыл как она выглядит. -Все такая же красавица, в этом можешь не сомневаться, - осклабился Хантер, а потом, сделав равнодушное лицо, с притворной досадой произнес, - Ну если тебе и правда наплевать на нее, то извини за беспокойство, - и повернулся к двери. -Где она? - резко спросил его Джек, преградив ему дорогу. Фрэнк взглянул на него и с ядовитой усмешкой сказал: -Значит ты не забыл свою Лиззи… -Знаешь, - перебил его Джек, невинно улыбаясь, - Всегда рад помочь жене моего лучшего друга. -Не паясничай, Воробей, у тебя же все на роже написано! Тот, поняв, что оправдываться бесполезно, весело спросил: -Ну так что же ты пришел попросить у меня взамен?… Не даром же ты старался и рыскал по всему Карибскому морю в поисках меня? -Кокосовые острова! - сверкнул глазами Хантер, - Ты меня доставишь на них… -Ты забыл где они находятся? Могу предложить карту… -Предпочитаю иметь личного проводника, - в нетерпении перебил капитан Фрэнк, - который доведет меня до того самого места, где спрятан тайник. «Веселенькое дельце» - подумал Джек и воскликнул: -По рукам!… Только… Сам понимаешь, я конечно же верю твоему честному пиратскому слову, но пока не увижу ее своими глазами… Хантер не дослушал его и вышел из каюты. Оглядев стоящих на палубе матросов, он вдруг уставился на одного из них и, удивленно вздернув бровью, спросил подошедшего к нему Джека: -Это - твой сын? -Нет, это - мой младший брат, - усмехнулся тот. -Пойдет со мной! - И Хантер направился к борту корабля. Джек кивнул сыну в сторону капитана Фрэнка, и парнишка, не задавая вопросов, спустился за ним в шлюпку. Элизабет из капитанской каюты «Призрака» с замиранием сердца наблюдала за всем тем, что происходит на палубе «Черной Жемчужины», надеясь увидеть лицо Джека. Но он стоял к ней спиной и ни разу не повернулся. Как только она увидела его, спокойно ожидающего пока Хантер поднимется на палубу, у нее перехватило дыхание, и сердце казалось остановилось, чтобы через секунду забиться по-сумасшедшему. «Значит я все также люблю его», - улыбнулась она и почувствовала в груди легкое и такое приятное жжение, которое стало разгораться все больше и больше, пока нахлынувшие эмоции не охватили ее, заставив разгореться румянцу на лице и участиться ее дыханию. Ей так хотелось увидеть его лицо, встретиться с ним взглядом, но подошедший к Джеку Хантер загородил его, а потом они скрылись в каюте и, когда вышли, Джек ни разу не оглянулся на «Призрак». «А ведь он знает, что я здесь, что я смотрю на него! Ему достаточно повернуть голову, чтобы увидеть меня!» - с беспокойством думала Элизабет, не сводя глаз с Джека и, конечно же не обратив внимания на возвращающегося Хантера и какого-то парня, последовавшего за ним. Скрип открывающейся двери прервал ее мысли. Она быстро отскочила от окна и остолбенела при виде сына Мэрилен, которого тут же узнала, несмотря на то, что он уже был ростом выше ее. -Джек! - прошептала она. «Боже, как он вырос!» И, не обращая внимания на капитана Фрэнка, подошла к парнишке и обняла его как старого друга. -Здравствуйте, миссис Элизабет, - оторопев от встречи с ней, ответил тот. -Тебя значит тоже зовут Джек? - усмехнулся Хантер, - Ну что ж, Джек, позволь представить тебе твою сестренку, Мэгги, - и он кивнул на сидевшую на кровати девочку, которая с ужасом на него смотрела. «Как это сестренку?» - удивился про себя парнишка. -Забирай ее с собой! - рявкнул капитан, усмехнувшись про себя, - «Пусть теперь Воробей с ней нянчится и успокаивает ее по ночам» «Слава богу! Мэгги будет в безопасности.» - подумала Элизабет и, подойдя к дочке и взяв ее на руки, прошептала: -Малышка, посмотри кто за тобой пришел, - и подойдя к парнишке, сказала, - Это твой брат. Его зовут Джек. -Здравствуй, Мэгги, - еще не придя в себя от неожиданной встречи сказал тот, никак не понимая каким образом дочь миссис Тернер приходится ему сестрой. Но встретившись с Элизабет взглядом, который не просто говорил, а умолял его увести девочку подальше от этого страшного корабля, он отбросил свои сомнения и лезущие в голову вопросы и улыбнулся Мэгги такой искренней улыбкой, что девочка нисколько не испугалась этого незнакомого человека, а, когда Элизабет передала ее ему на руки, взглянула на маму и по ее спокойному взгляду поняла, что это хороший дядя и его не надо бояться. -Мы куда-то пойдем? - тихо спросила она, задрав голову и посмотрев на брата. -На самый красивый корабль, который ты когда либо видела! - ответил он. Хантер не выдержал и рассмеялся. Вся эта семейная сцена начинала действовать ему на нервы: -Свидание окончено! - сказал он и открыл дверь. -До встречи, котенок, - и Элизабет поцеловала дочку в лоб, - До свидания, Джек. -До свидания, миссис Элизабет. *** Вот чего уж точно не ожидал капитан Воробей, так это увидеть своего сына, поднимающегося на палубу с маленькой девочкой на руках. -Поднять паруса! - раздался голос Хантера и «Призрак» медленно двинулся вперед, плавно проходя мимо борта «Черной Жемчужины», капитан которой замер, встретившись взглядом с такими знакомыми и тревожно смотрящими на него сквозь мутное стекло каюты печальными глазами. Джек, не шевелясь, смотрел вслед уплывающему кораблю, пока не очнулся, увидев перед собой сына и девочку у него на руках. Ее большие карие глаза так похожие на те, которые он видел минуту назад, с любопытством его разглядывали. «Это ее дочь!» - сообразил он и, повернувшись к Гиббсу, крикнул, - Поднять паруса! -По какому курсу плывем, кэп? -За ними! - Джек кивнул в сторону удаляющегося «Призрака» и, ничего больше не сказав, повел сына в каюту. Гиббс, отдавая команды матросам, чертыхался про себя на чем свет стоит. А потом поднялся на капитанский мостик и, проворчав, - Вечно Джек вляпается в какую-нибудь историю, - резко крутанул штурвал, ставя «Жемчужину» на курс идущего впереди на всех парусах «Призрака». -Как тебя зовут? - улыбаясь, спросил Джек девочку, когда они все втроем вошли в каюту. Увидев смеющиеся глаза этого странного дяди, в длинных волосах которого было полно бус и монет, она весело заулыбалась и бодро ответила: -Мэгги. А тебя? «Шустрая девчонка», - подумал он и важно ответил: -Капитан Джек Воробей. -Ты пират? - тут же спросила она. «Навряд ли твоя мама рассказывала тебе что-то лестное про пиратов», - вздохнул он и начал издалека: -Вообще-то да, хотя… Но его сын перебил его: -Отец!… Мне сказали, что она - моя сестра! - и увидев, как у того глаза расширились от удивления и в буквальном смысле слова пропал дар речи, передал девочку ему на руки и, сказав, - Мэгги, познакомься, это - твой папа! - в сердцах хлопнул дверью и вышел из каюты. -Ты - не мой папа, - рассмеялась девочка, трогая ручонками нитку бусинок в волосах капитана. «Хотелось бы в это верить», - подумал Джек, все еще не придя в себя, сел на кровать и посадил Мэгги рядом с собой. Он с минуту смотрел на нее, а потом, улыбнувшись ее озорному взгляду, спросил: -У тебя есть братья или сестры? -Не знаю, - просто ответила она. -Как это не знаешь? -Мама сказала, что он - мой брат, - и она обернулась на дверь каюты. -Ах, да… А кроме него, у тебя дома есть братья или сестры? -Нет. -Сколько тебе лет? -Скоро будет пять! -И когда же у тебя день рождения? -Пятого января. Джек сделал в уме два простых вычисления и горькое чувство - смесь обиды и разочарования - больно заныло в груди, - «Элизабет была на третьем месяце, когда мы виделись с ней в последний раз! - он тупо уставился в пол, - И она мне ничего не сказала!» Он поднялся с кровати и от волнения зашагал по каюте. «Не могла же она не знать, что беременна от меня, раз у нее за целый год не было детей с Уиллом… Да и потом, раз она сейчас уверенна в том, что Мэгги - моя дочь, значит знала и тогда». Все пережитые эмоции и передуманные за эти пять лет мысли насчет его отношений с Элизабет вновь вернулись свежими воспоминаниями, вновь заболели тупой и ноющей болью. «А еще говорила, что любит меня», - усмехнулся Джек и взглянул на девочку, которой давно уже надоело сидеть на кровати и которая ходила по каюте, с любопытством разглядывая новую для нее обстановку. «Конечно!… Это же абсолютно нормальное явление: если женщина любит мужчину, то когда узнает, что беременна от него, то вместо того, чтобы сообщить ему эту радостную новость, посылает его ко всем чертям собачьим!… Конечно же! Это несомненно является признаком большой и настоящей любви!» Он был взбешен и одновременно потерян, поняв, что все его самые худшие опасения оправдались. Подойдя к окну, стал смотреть на след, оставляемый кормой корабля. «Почему она скрыла это от меня? … Почему не хотела, чтобы я возвращался?... Боялась, что я приеду и увижу, что она беременна? … Не хотела последствий?... Поразвлекалась с капитаном и хватит?... Нет, какое она имела право скрывать это от меня!» Звук упавшего предмета отвлек его и, повернувшись, он заметил катящуюся по полу пустую бутылку, а вид испуганного лица Мэгги вызвал у него улыбку на губах. Он подошел к девочке, стоящей у кровати и сел. Мэгги встала напротив и стала бесцеремонно разглядывать этого странного дядю, а потом не выдержала и засмеялась. Глядя на нее, Джек задумался, - «А как же они оказались на «Призраке»?» И, не зная с чего начать, он просто спросил: -А куда вы плыли на корабле? -В Англию! - восторженно сказала она. -В Англию? -Да, в Лондон - в столицу Англии! «Спасибо, что просветила, а я и не знал» - ухмыльнулся про себя Джек, но потом серьезно спросил. -Надолго? -Не знаю, - спокойно ответила девочка, но, вдруг вспомнив что-то, стала восторженно рассказывать, - Папа сказал, что у нас будет большущий дом в Лондоне и красивый сад! И он сказал еще, что купит мне пони, настоящего пони! «Значит - навсегда… - подумал Джек, - Элизабет хотела уехать в Англию навсегда! И со мной прощаться не собиралась» И он вспомнил ее слова во время их последней встречи, сказанные на прощанье, сказанные с таким презрением и отвращением к нему: «Надеюсь, что ты никогда не вернешься!». И он горько усмехнулся про себя, - «Все это доказывает, что она меня безумно любит, как она и говорила мне в порыве страсти.» Он сидел так с минуту, уставившись в пол и не обращая внимания на девочку, которая, подойдя поближе, с любопытством стала разглядывать кольца не его руке. Вдруг он взглянул на нее и спросил: -Где же твой папа? -Не знаю, он плыл с нами… - Мэгги над чем-то задумалась, а потом продолжила рассказ, - Все так гремело и мы с мамой упали, было темно в трюме… «Неужели Хантер его убил? - подумал Джек, но взглянув на Мэгги, понял, что совершил большую оплошность, расспрашивая таким образом девочку, которой нет и пяти лет. На ее лице он увидел неописуемый ужас. Она вероятно вспомнила ту картину, которую видела на днях, тех страшных людей и того страшного капитана. Слезы выступили у нее на глазах и она опасливо стала оглядываться по сторонам и захныкала. Джек с недоумением продолжал смотреть на Мэгги. У него не было никакого опыта с успокоением пятилетних детей. Девочка, расплакавшись, закричала так громко, что он, не зная что делать, вскочил на ноги, схватил ее на руки и выбежал с ней на палубу. Матросы со ступором уставились на всего капитана, который ходил по палубе взад и вперед, как одержимый, пытаясь успокоить орущего ребенка. -Мама! - плакала во весь голос Мэгги. «Отличная мысль! - подумал Джек, - Я бы с удовольствием тебя сейчас отдал бы маме, - и взглянул на идущий впереди них «Призрак». Тут его осенило. -Мэгги, Мэгги, - быстро заговорил он, - Видишь тот корабль? Но девочка его не слышала, а продолжала громко плакать. -Мэгги, послушай! Ты хочешь к маме? Та внезапно замолчала и уставилась на него. «О, святая дева!» - обрадовался Джек. -Видишь тот корабль? - и он повернулся так, чтобы Мэгги могла увидеть «Призрак». -Там, в капитанской каюте - твоя мама! Девочка, всхлипнув, посмотрела своими большими и мокрыми от слез глазами на корабль впереди нее.. -Ты видишь? Мы плывем вместе с ними, - продолжал Джек, сам удивляясь тому, как ему удалось успокоить девочку. -Твоя мама - в той каюте. Но мы сейчас не можем к ней пойти, потому что плывем в открытом море. Но скоро мы приплывем на остров, там бросим якорь и я обещаю тебе, что отведу тебя к твоей маме. «Если у меня это, конечно, получится» - печально подумал он, но взглянув на Мэгги сказал: -Смекаешь? - и улыбнулся. Увидев его улыбку, Мэгги тоже улыбнулась. Довольный своим успехом Джек, продолжал говорить: -Мы сейчас не можем видеть твою маму, потому что она внутри каюты, но поверь мне, она сейчас на тебя смотрит и тебя видит. «Она нас видит! - дошло до него самого, - О, черт!». Он представил себе как Элизабет видела его все это время, пока он с Мэгги на руках носился по палубе. «Зараза!» - выругался он про себя и быстро, но стараясь не показать виду, зашагал к каюте. Но Элизабет не видела его. Она сидела за столом и разговаривала с Хантером, который бросив перед ней толстый, но уже вскрытый пакет, сказал: -Мы нашли это в камзоле вашего мужа. Элизабет молча посмотрела на него. -Кому предназначались эти бумаги? - спросил капитан. -Откуда мне знать? -К кому вы плыли в Англию? Элизабет повернулась к Хантеру и с вызовом посмотрела на него: -Мой муж плыл в Лондон по делам. По каким - я понятия не имею! Ведь вы, умные мужчины, не посвящаете нас, глупых женщин, в ваши мужские дела! «Не такая уж ты глупая, какой хочешь показаться», - подумал Хантер, и поняв, что ничего большего от нее не добьется, взял пакет и молча вышел. Два корабля плыли рядом весь день, то обгоняя друг друга, то плывя нос в нос на небольшом расстоянии. Элизабет сидела у окна, не сводя глаз с капитана «Черной Жемчужины», стоящего у штурвала. Надо сказать, что Джек передал Мэгги своему сыну и на вопрос - «Я что? Похож на няньку?» - лишь строго взглянул на него, но тут же хитро улыбнулся и ответил: -На няньку - не совсем. Но на брата, который души не чает в своей младшей сестренке, очень похож! Парнишка сначала недоверчиво ходил вслед за девочкой, потом заговорил с ней, потом, как Уилл, стал показывать ей паруса и снасти. Гиббс, подойдя к штурвалу, спросил капитана: -Мы плывем на Кокосовые острова? -Именно туда! -На кой черт? -Менять миссис Тернер на сокровища, которые я там закопал, - Джека казалось веселила вся эта ситуация. -Тысяча чертей, Джек! Что же ты там будешь выкапывать?! -Или закапывать… - дьявольская усмешка сверкнула в его глазах так, что Гиббс испугался: -Джек! Что ты задумал?! Но тот не ответил, а лишь с улыбкой поcмотрел на идущий впереди «Призрак». *** На следующее утро вся команда «Черной Жемчужины» за исключением вахтенных, оставшихся на верхней палубе, завтракала за большим столом в кубрике. Капитан, как ему и полагается, сидел во главе стола и гневно поглядывал на своих матросов, которые, уплетая лепешки, с улыбкой наблюдали за маленькой девочкой. Мэгги не обращала на них никакого внимания а, аккуратно отламывая от лепешки маленькие кусочки, клала их в рот. Она сидела на коленях у своего брата, поскольку из-за своего маленького роста не могла дотянуться до высокого стола. -Ну как тебе стряпня Мартина, Мэгги? - спросил ее Гиббс. Девочка взглянула на него поверх большой кружки, потом не спеша сделала пару глотков и, поставив кружку на стол, заговорила важно как светская дама. -Да. А Мартин - это кто? Повар? -Кок, - ответил Гиббс, - Так называют повара на корабле. Девочка повернулась в сторону печки и посмотрела на Мартина, который разливал маленькими кружочками жидкое тесто прямо на раскаленную плиту. -А наша Мэрилен тоже печет очень вкусные лепешки, только она их подает нам с вареньем! - похвасталась девочка. Ее брат чуть не поперхнулся при этом и взглянул на своего отца. Тот сделал вид, как будто ничего не слышал. Мэгги, увидев, что взрослые не только обращают на нее внимание, но даже с интересом ее слушают, чего никогда с ней не случалось во время обедов ее родителей с другими взрослыми в Порт-Рояле, заважничала и стала хвастаться: -А еще она делает вкусные печенья в виде зверюшек! -В виде зверюшек? - улыбнулся Гиббс. -Ну да, в виде зайчиков, утят… котенков… Потому что когда печенья в виде зверюшек, то тогда они намного вкуснее.. А еще Мэрилен делает такие вкусные торты! И когда мама приглашает гостей, то... Капитану Воробью не по душе была болтливось пятилетней девочки, которая могла рассказать его матросам что угодно про свою маму. Он встал из-за стола и подошел к ней: -Мэгги, я пошел становиться за штурвал. Ты со мной? Девочка тут же соскользнула с колен брата и, подбежав к трапу вперед капитана, взбежала вверх по ступенькам. Выйдя на верхнюю палубу, Джек осмотрелся по сторонам. «Призрак» шел далеко впереди них. Кокосовых островов еще не было видно. Он поднялся на капитанский мостик и сказал рулевому: -Я тебя сменю. Девочка подошла к штурвалу сбоку и потрогала рукоятки. -Он нужен для того чтобы поворачивать корабль? -Да… хочешь попробовать? Не веря своим ушам, Мэгги открыла от удивления рот: -А можно?! Джек улыбнулся: -Подойди с правой стороны. Мэгги обошла штурвал и встала туда, куда ей показал капитан. -Видишь тот корабль впереди? -Вижу. -Он хотя и спереди, но все-таки справа по борту. Тебе достаточно повернуть штурвал, и он окажется слева… Ну, крути. -А как? Джек положил ручонки девочки на самую ближнюю к ней рукоятку, до которой она могла дотянуться и сказал: -Крути вниз. Мэгги изо всех сил, на которые только была способна, потянула рукоятку вниз. Джек перестал удерживать штурвал от постоянного давления боковых волн на руль. Штурвал, не встречая больше сопротивления, завертелся вокруг своей оси и корабль, под напором сильного бокового ветра, дующего в левый борт, так внезапно повернулся, зарылся носом в высокую встречную волну и резко накренился на правый бок, что чуть не зачерпнул воды на палубу. Паруса отчаянно захлопали. Девочка вскрикнула, перепугавшись до смерти, а Джек рассмеялся и быстро повернул штурвал так, что «Черная Жемчужина» сразу же встала на прежний курс. С нижней палубы послышались проклятия, которые еще больше рассмешили капитана. Гиббс, еле успевший схватить свою кружку, которая чуть не перевернулась, чертыхался на чем свет стоит: -Видишь, - взглянул он на капитанского сына, который улыбался и которого эта история со штурвалом развеселила не меньше, чем его отца, - Видишь, что случается когда женщинам не только разрешают подняться на корабль, но и доверяют штурвал. Джек с улыбкой взглянул на дочку: -Понравилось? Та, все еще не оправившись от испуга, не нашлась что ответить. -Смотри… Теперь тот корабль - слева от нас. «Призрак» действительно шел теперь слева по борту. Мэгги восторженно воскликнула: -Правда! Потом взглянула на капитана: -А можно теперь налево повернуть? -Ну это навряд ли у тебя получится, - рассмеялся он. -Почему? -Потому что как видишь, ветер дует слева, - и он показал на паруса, - и у тебя не получится повернуть корабль против ветра и против течения, не меняя парусов… Ну если не веришь, можешь попробовать. Мэгги тут же обежала вокруг штурвала и, встав с левой стороны, буквально повисла на рукоятке. Но тщетно, он не поворачивался. -Так не честно! Ты его держишь! - возмутилась девочка. -Я его только придерживаю, - возразил Джек, - Если я его отпущу, он опять повернется направо. Мэгги сдалась и отошла в сторону. Но не расстроилась. Ведь ей до этого удалось повернуть корабль направо! -Маме расскажу, она не поверит! - восторженно воскликнула она. «Лучше б ты ей этого не рассказывала» - подумал Джек. Девочка задумчиво стала ходить по капитанскому мостику, не зная чем заняться, потом подошла к борту и, подтянувшись на руках до пояса, свесилась наружу. -Мэгги! - крикнул Джек так громко, что девочка испугалась и соскочила обратно на палубу. -Ты мне эти шутки брось, так и за борт свалиться можно, - строго сказал он. -А я умею плавать! -Со скоростью «Черной Жемчужины»? -А это что? -Корабль, на которым ты плывешь. -Красивое название, - задумчиво ответила она и опять стала ходить взад и вперед. -А что ты еще умеешь? - улыбнулся Джек. Она на него посмотрела, потом спросила: -А ты маме не скажешь? -Не скажу. -Честное слово? -Честное капитанское слово! -Я умею залазить на пальмы!… Только мне мама не разрешает. -И правильно делает, - усмехнулся Джек и подумал, - «Интересно, это она в меня такая храбрая пошла или в Элизабет?». Потом спросил, - Так ты не боишься высоты? -Нисколечки!… А еще я умею фехтовать! Вот! «Хвастаться - это у нее от меня» - удовлетворенно подумал Джек. -Фехтовать? -Да, меня папа научил. И мы с ним часто фехтуем! -На деревянных шпагах? - засмеялся Джек, представив Уилла, обучающего фехтованию его дочь. -Нет! У меня самая настоящая! Папа ее специально для меня сделал. Мэгги скромно умолчала, что у ее папы при их занятиях фехтованием действительно была деревянная шпага, а ей сделали специальную маленькую шпагу, с абсолютно круглым лезвием, порезаться которым нельзя было даже если очень сильно захотелось бы. -И тебе мама разрешает фехтовать? -Она сама захотела, чтобы папа сделал мне шпагу! «Бедный Уилл, связался с двумя пиратками» - улыбнулся Джек и посмотрел на Мэгги. Та продолжала говорить: -Папа не хотел сначала, и мне сказали ничего не говорить дедушке… Мама сказала, что ей, когда она была маленькая, не разрешали фехтовать. «Сама - пиратка, и из дочери пиратку растит, - Джека так развеселила эта история, что он подумал, - Обязательно сделаю Элизабет комплимент по поводу ее метода воспитания дочери». Вдруг он заметил серую полоску на горизонте и прошептал сам себе: -Кокосовые острова. И громко крикнул: -Свистать всех наверх! По трапу тут же загрохали сапоги, и матросы все до единого высыпали на верхнюю палубу. Джек приказал поднять марсели, которые, наполнившись ветром, затрепетали и натянувшись, загудели в тон остальным парусам. «Черная Жемчужина» быстро набрала скорость и вскоре поравнялась с «Призраком», а потом стала обгонять его. Джек обменялся взглядом с Хантером и резко крутанул штурвал, беря курс на север. Гиббс, отдавая команды по смене парусов, искоса поглядывал на капитана, ломая голову над тем, что у того на уме и зачем надо было поворачивать корабль чуть ли не против ветра. Джек оглянулся на следующий за ними «Призрак», потом взглянул на поднимающегося к нему старпома и улыбнулся. -Кэп… - начал Гиббс, подойдя к нему, - Они за нами не поспевают. -Убавь паруса, - непринужденно ответил он. -Ты хочешь выиграть время? - догадался Гиббс. Джек взглянул на него, улыбнулся и сказал -Нам спешить некуда, - и подумал, - «А чем больше я помотаю нервы Хантеру, тем лучше» Весь день они шли вдоль Кокосовых островов, медленно огибая их с севера, но теперь при бейдевинде, дующем спереди сбоку, «Призрак» ни разу не поравнялся с «Жемчужиной», не говоря уже о том, чтобы обогнать ее. Джек вспомнил слова Хантера при их предпоследней встрече, когда тот сказал «Я не такой дурак как Барбосса, мне твоя посудина даром не нужна» и усмехнулся, - «Теперь наверняка он изменил свое мнение и наверняка уже положил глаз на мою красавицу» и, взглянув на солнце, которое стало клониться к горизонту, повернул штурвал, направляя корабль к ближайшему острову и вскоре крикнул: -Бросить якорь! На «Черной Жемчужине» уже убрали все паруса, пока «Призрак» подошел к ней и бросил якорь неподалеку. С него тут же спустили шлюпку, в которую прыгнул молодой, но крепкий парень, здоровый темнокожий мужчина и сам капитан. «Одно из двух, - усмехнулся Джек, - либо Хантер так меня боится, что берет таких молодчиков с собой, либо действительно думает, что мы едем откапывать сундук неимоверных размеров». А, приглядевшись к молодому парню и, заметив у него на лице рассеченную бровь, улыбнулся - «Старый знакомый. Стивом кажется звали?». Когда шлюпка уперлась в бок «Жемчужины», Джек собрался было спускаться, как вдруг Хантер ему крикнул: -Это ни к чему! - и кивнул на висевшие на поясе Джека пистолет и саблю, - Туземцев там нет, сражаться нам не с кем. Джек взглянул на вооруженных до зубов двоих пиратов, сидевших в шлюпке, на пистолет и шпагу Фрэнка и расплылся в улыбке,- «Он меня боится!». Снял ремень с саблей и, передав ее вместе с пистолетом Гиббсу, который стоял ни жив ни мертв, стал быстро спускаться. Они плыли молча около часу, Джек только указывал между каким островами проплывать. Фрэнк тоже к веслам не притронулся, и всю дорогу не сводил с него глаз, пытаясь по его лицу понять, о чем он думает. Но с непроницаемого лица капитана «Черной Жемчужины» не сходила еле заметная улыбка. Казалось, что он плывет на увеселительную прогулку. -Приехали! - вдруг воскликнул он и указал на остров впереди них. -Как называется этот остров? - недоверчиво спросил Хантер. -Собачий, - соврал Джек. Он понятия не имел на какой из островов они приплыли. -Собачий? - переспросил Хантер. -Если тебе не нравится его название, можешь его переименовать. Ты ведь губернатор этих островов, - весело ответил Джек и соскочил на песок. Оглядевшись по сторонам, он зашагал между пальмами, не дожидаясь Фрэнка и его пиратов, быстро последовавших за ним. Он сосредоточенно думал, искоса поглядывая на своих спутников, и уже не улыбался, а просчитывал в голове рискованный план. Потом вдруг остановился, задрал голову вверх, посмотрел на солнце, сделал два широких шага, смешно поднимая колени, к одной пальме, потом пять шагов от нее по направлению к солнцу и, остановившись, взглянул на Хантера и воскликнул: -Здесь! Двое матросов, засучив рукава, взяли в руки лопаты и начали копать. Джек подошел к Хантеру и, широко улыбнувшись, спросил: -Фрэнк, дружище… может мы поделим напополам содержимое того сундука? -С какой стати? - рассмеялся тот. -Ну, по старой дружбе, - он обнял Фрэнка за плечо одной рукой и, жестикулируя в воздухе другой, стал незаметно подводить его к двум пиратам, - Поверь мне, золота в том сундуке не только на двоих, но и на десятерых хватит. А я останусь твоим другом, твоим союзником. Вдвоем мы заработаем еще больше. Ты не представляешь как быстра и проворна моя «Жемчужина», как на ней легко атаковать большие торговые суда. Они почти вплотную подошли к Стиву, который облокотился о лопату, вытирая пот со лба. -Весь барыш будем делить пополам… Хотя нет, тебе как старшему полагается больше. Я согласен на сорок пять процентов. Что скажешь? - Джек остановился, убрал руку с плеча Хантера и заискивающе улыбнулся ему. Фрэнк внимательно посмотрел на него, усмехнулся его хитроватому взгляду, но ничего не сказал. Он как будто ждал, как далеко капитан Воробей зайдет в своих льстивых речах и что он еще сможет придумать, чтобы уговорить его отдать ему ни с того ни с сего чуть ли не половину сокровищ. Его до глубины души веселила наивная убежденность Джека в том, что он что-то сможет выгадать для себя. -Хорошо, я согласен на тридцать пять процентов, - воскликнул Джек, как будто не замечая надменно насмешливого взгляда Хантера, ясно говорящего ему, что он зря старается. -Тридцать, - так же невозмутимо улыбаясь, продолжал он, метнув косой взгляд на Стива, который так и стоял, облокотившись о лопату, и забавлялся его бессмысленному монологу не меньше своего капитана. -Двадцать пять, - не сдавался Джек. Хантера начала утомлять вся эта комедия и, закатив глаза к небу, он удрученно вздохнул: -Послушай, Воробей… Джек, казалось, только и ждал этого, и в следующую секунду вдруг бросился к Стиву. Выхватив у него из ножен короткую саблю, он уткнулся ее острым концом в шею Хантера, рядом с самой артерией. Все произошло так быстро и неожиданно, что Стив так и остался стоять с открытым ртом. Второй же матрос вообще ничего не заметил, а продолжал спокойно орудовать лопатой. -Эй, олух! Чего уставился? - рявкнул Хантер на Стива, у которого на поясе висел пистолет. Но парень продолжал недоуменно смотреть на двоих капитанов. Темнокожий верзила только тогда перестал копать и так и застыл с поднятой вверх лопатой. -Ты думаешь они ради тебя готовы пальцем пошевельнуть? - засмеялся Джек, надавя острием клинка на шею Фрэнка так, что из-под него показалась маленькая капелька крови, - Ты же им гроши отдаешь, это же всем известно. Эй, Стив! И ты, как там тебя? - спросил он темнокожего. -Анри, - глухо ответил тот. -Анри, - повторил он, - Стив, я вам предлагаю вдвое больше того, что вам дает Хантер, смекаете? -Джееек, - угрожающе прохрипел капитан Фрэнк, - ты же не посмеешь. Но Джек в ответ сделал быстрое движение рукой и отскочил в сторону от брызнувшей на него крови. Хантер как подкошенный рухнул на песок и, дернувшись пару раз, вскоре затих. Джек осмотрел свою рубаху и с досадой воскликнул: -Зараза! И брезгливо провел рукавом по щеке, стирая с нее мельчайшие красные капельки. «Ладно, - утешал он сам себя, - С кровью их капитана на рубахе они меня больше боятся будут», поскольку не был уверен, насколько одобрительно его встретят пираты с «Призрака». Вдруг он обратил внимание на серую веревочку, которая была на шее у Хантера, и наклонившись, потянул за нее и вытащил из-под рубахи монетку, так похожую на те две, которые ему достались от Анны. Сдернув ее с шеи мертвого капитана, он взглянул на все еще ошарашенных Стива и Анри, улыбнулся и сказал: -Возьму на память, - и сунул монетку в карман. Потом взглянув на Хантера, и, брезгливо произнеся, - Собачья смерть собаке на Собачьем острове, - он быстро зашагал в сторону шлюпки. -Джек Воробей! - крикнул Стив ему вдогонку. -Капитан Джек Воробей, - вздохнул тот и повернулся к нему. -Капитан Джек Воробей, а как насчет клада? -Клада? Вы думаете, там есть клад? Ну продолжайте копать. Я за вами шлюпку пришлю потом, - засмеялся он и стал удаляться. Не успел он сделать и два шага, как здоровый Анри преградил ему путь. -Что значит нет клада? - грозно уставился он на него. -А это вы у него спросите, - и Джек кивнул на мертвого Хантера, - Это он втемяшил себе в голову, что на Кокосовых островах якобы кто-то, чуть ли не я сам, закопал клад. Ну и, как видишь, я его переубедил. И, обойдя Анри, он направился к шлюпке. -Капитан Воробей, а с Хантером-то что делать? - крикнул Стив. -Если есть желание, можете его закопать, - не поворачиваясь, ответил Джек. Но когда он подошел к воде, Стив и Анри уже нагнали его. «Гиббс меня бы закопал, даже, может, и молитву прочитал бы», - невесело подумал он, садясь в шлюпку. Во рту было неприятное ощущение какого-то слащавого и одновременно терпкого вкуса. Джек поежился, вспоминая как кровь брызнула ему в лицо. Ему было до тошноты противно на душе, и даже казалось, что во рту чувствовался привкус крови мертвого пирата. «Тьфу ты, черт! Гадость какая! Что это я стал чувствителен как барышня?» - выругал он сам себя и, заметив под лавкой шлюпки темную бутылку, с предвкушением откупорил ее, жадно хлебнул и чертыхнулся. -Вода?! У вас ром совсем не водится? - взглянул он на берущихся за весла пиратов. -Водится… - виновато ответил Стив. -Да мало, - продолжил Джек. Те не ответили и начали медленно грести. Когда он поднялся на палубу «Призрака», пираты, увидев кровь на его рубахе, без вопросов поняли причину отсутствия капитана Хантера и молча расступились, пропуская его вперед. «Хорошо хоть на душе хреново, - подумал он, - Не надо мрачную рожу делать. Они и так испугались». И вошел в каюту. У Элизабет перехватило дыхание, когда она увидела его. Она бросилась было к нему, радостно проговорив, - Джек! - но его недружелюбный взгляд остановил ее. Взглянув на его рубашку, она ужаснулась. -Ты убил его? Предстать перед ней рыцарем, убивающим злодея ради спасения своей дамы, ему никак не улыбалось. -Не обольщайся, цыпа, не ради тебя. У нас с Хантером были давние счеты, - хмуро проговорил он и открыл дверь каюты, жестом приглашая ее за собой. «Хорошенькое приветствие после пяти лет разлуки! - с отчаянием и обидой думала Элизабет, спускаясь в шлюпку, - Ни здравствуй, ни как дела, даже по имени меня не назвал». От нее не укрылось также, что он старался избегать ее взгляда. Когда Джек взялся за весла шлюпки, через борт «Призрака» свесился Стив: -Капитан! Какие будут дальнейшие указания? -Убирайтесь к черту! И чтоб ваше «Привидение» больше не встречалось на моем пути! - злобно ответил он. На палубе послышался одобрительный гогот. Он усердно греб в сторону «Жемчужины», смотря прямо перед собой на тонувшее в море солнце, не глядя ни на пиратов на «Призраке», ни на Элизабет. Она же сидела притихши, боясь взглянуть на своего капитана. «Никогда я не видела его таким. Даже после того, как он убил Барбоссу, он был веселым и шутил, не переставая. Значит это я, а не Хантер - причина его такого хмурого настроения», - печально думала она, пока они плыли до «Жемчужины». Свои матросы встретили Джека как героя, с восхищенными улыбками на лицах. Казалось, только Гиббс заметил, что с ним что-то неладно. И когда капитан, ни на кого не обращая внимания, прошел в каюту, старший помощник подошел к Элизабет, которая стояла посреди палубы и не знала куда ей податься, и по-дружески проговорил: -Добро пожаловать на «Черную Жемчужину», миссис Тернер! -Спасибо, - улыбнулась она слабой улыбкой и, в следующую секунду увидев выскочившую ей навстречу неизвестно откуда Мэгги, поймала ее в свои объятия. -Мама! Я так по тебе соскучилась! -Я тоже, - проговорила она, заметив как Джек вышел из каюты уже в чистой рубахе и опять же не глядя на нее, скомандовал Гиббсу, - Поднять якорь! - и спустился в кубрик. Пока Гиббс давал распоряжения по отплытию корабля, Элизабет так и оставалась стоять на том же самом месте. -Миссис Элизабет, - услышала она рядом знакомый голос и обернулась - Пойдемте со мной. -Джек, зови меня просто Элизабет, - ласково улыбнулась она парнишке, следуя за ним. -Мне надо к этому привыкнуть, - искренне улыбнулся тот, открывая дверь в капитанскую каюту, - Вы тут располагайтесь. Я сейчас ужин принесу. -Джек, - позвала она его, когда он уже повернулся, чтобы уйти, - Спасибо. -За что? - спросил тот и, увидев как она снова смущенно улыбнулась, быстро повторил, - Я сейчас ужин принесу. Он, как и Гиббс, недоумевал по поводу хмурого настроения своего отца и того, как он намеренно не замечал Элизабет. Когда он спустился на нижнюю палубу, то увидел его, сидящего за столом с остальными матросами. Мартин разливал похлебку по тарелкам. Капитан заметив, что его сын поставил на поднос две тарелки, бутылку с водой и хлеб, как можно нейтральным ничего не выражающим голосом сказал: -Скажи миссис Тернер, чтобы спускалась ужинать с нами. «Она теперь стала для тебя миссис Тернер?» - усмехнулся про себя парень и, ничего не ответив, а только взглянув на отца, быстро поднялся по трапу. *** -Мэгги столько не съест, - улыбнулась Элизабет, увидев две полные тарелки похлебки, которые парнишка аккуратно поставил на стол. -Честно говоря, - проговорил он, - я вам на двоих одну тарелку принес. А вторая - для меня. Ну, если вы хотите ужинать одни… -Нет, что ты! - запротестовала Элизабет. -Отец пригласил вас спуститься в кубрик, чтобы ужинать вместе со всеми. Но я подумал, что вам тут удобнее будет, - вежливо сказал он, усаживаясь за стол. -Джек, ты всегда так хорошо относился ко мне, - ласково посмотрела на него Элизабет. -Это Вы всегда хорошо относились ко мне, - ответил он. -Давай перейдем на ты. -Хорошо, я постараюсь, - улыбнулся он. Они молча ели. Мэгги сидела на коленях у мамы и ела из одной с ней тарелки. -Мама, так вкусно! - сказала она. -Да, Мартин у нас - отличный кок, - улыбнулся Джек. Он весь день мучился вопросом об отношениях между миссис Тернер и своим отцом, как только узнал о существовании своей пятилетней сестренки. У него в голове не укладывалось, что может быть общего между женщиной из высшего общества, такой гордой красавицы, какой была Элизабет, бывшей замужем за английским офицером, госпоже, на кухне которой работала его мать, и его отцом, капитаном пиратского корабля, который к тому же чуть ли не на двадцать лет ее старше. Он прекрасно понял, что его отец только вчера узнал о существовании Мэгги. Еще больше он терялся в догадках о его мрачном настроении, о том как он негостеприимно встретил Элизабет на своем корабле. «Если б я не увел ее в каюту и не принес ей ужин, она бы до сих пор стояла бы там на палубе» - подумал он. Когда они закончили ужинать и парнишка стал собирать на поднос пустые тарелки, в каюту вошли капитан и старший помощник. -А, вы уже поели, - весело сказал Джек, взглянув не на Элизабет, а на сына. Тот молча удалился с подносом. Элизабет, чувствуя себя как непрошенная гостья, встала из-за стола и села с дочкой на кровать. Джек открыл шкаф и, порывшись там, достал пожелтевший сверток, потом развернул его на весь стол, взял из рук Гиббса бутылку с ромом и поставил ее на один край карты так, чтобы та не сворачивалась, другой край он прижал ладонью. Еще не было темно, но уже начало довольно быстро смеркаться. Поэтому, увидев входящего сына с подсвечником в руках, он улыбнулся, - Ты читаешь мои мысли на расстоянии, - и, взяв у него подсвечник, поставил его на другой конец карты, а потом протянул сыну монетку: -Смотри! -Где ты ее взял?! - восхищенно спросил тот. -Реквизировал у покойного капитана. -Она такая же как и другие? -Точь-в-точь! - сказал Джек и бросил поверх карты две другие монетки. Элизабет, обиженная, что ее принимают за мебель, решила не подавать виду, что ее это волнует, а подошла к столу и стала разглядывать карту. -Видите ли, миссис Тернер, - обратился к ней Гиббс, - Это те самые острова, у которых мы стоим. «А я и не заметила как бросили якорь», - подумала она и спросила вслух: -Как они называются? -Кокосовые, - непринужденно ответил Джек, в первый раз за весь вечер взглянув на нее. Обрадовавшись, что Джек больше не злится, она слегка улыбнулась. -На них растут кокосы? -Полно! - сказал Гиббс. Он тоже был рад, что капитан и миссис Тернер заговорили между собой. -Можно? - осмелившись, спросила Элизабет и взяла одну монетку в руку. -Вообще-то кэп должен был отдать ее вам, так что она почти ваша… - бодро начал Гиббс и чуть не вскрикнул, почувствовав как капитан под столом больно наступил ему на ногу. -Должен был? - повторила Элизабет. -Видишь ли, Элизабет… Женщина, которая ее мне дала, сказала, чтобы я передал ее тебе… Но я, как известно, люблю реквизировать вещи, а не раздавать, - пытался спасти положение Джек, как всегда перейдя на шутку, - Так что я оставил ее себе. Элизабет в недоумении посмотрела на монетку. На одной стороне - восход солнца, на другой - две сросшиеся пальмы. «Странно всё это. И кто же эта женщина?» - подумала она, но вслух вопросов пока не задавала. Мужчины молча склонились над картой, а Элизабет взяла вторую монетку. «Тот же восход и что-то странное, похожее на голову лошади.» -Это - Буцефал, - сказал Джек и показал нарисованный на карте островок. Потом протянул ей третью монетку. «То же солнце» - подумала Элизабет, перевернула монетку и невольно улыбнулась, увидев нарисованное сердце. -В этом есть какой-то смысл? - спросила она. Джек отстранился от карты. -Хорошо, раз уж ты здесь, расскажу тебе. «Как будто делает одолжение», - вновь почувствовав обиду, подумала Элизабет. Он в двух словах рассказал ей, как они нашли на двух островах мизерные клады «нищего пирата» и продолжил: -Это было пять лет назад. Мы и думать забыли про эти Кокосовые острова. Но, как тебе известно, вчера меня навестил Хантер и убежденный, что где-то на одном из этих островков зарыты несметные сокровища и что я якобы знаю где, он повез меня сюда, чтоб я ему показал местно клада… «В обмен на меня», - добавила про себя Элизабет. -Всё остальное ты знаешь, - закончил Джек. -И эту монетку ты снял с него значит? - спросила она, показывая на ту, на которой было нарисовано сердце. Джек кивнул. Элизабет больше не задавала вопросов. Ее внимание привлекла Мэгги, которая, обследовав уже всю каюту и не зная, чем заняться, открыла дверь и собиралась выйти наружу на палубу. Элизабет быстро подошла к ней и спросила: -Ты куда? -Гулять. -Малышка, там уже темно и ничего не видно, - Она закрыла дверь и, взяв дочку на руки, огляделась по сторонам, ища, чем ее бы занять. Мужчины склонились над столом и, не обращая внимания на Элизабет и Мэгги, переговаривались между собой. -Мама, можно посмотреть что там? - показала Мэгги на шкаф. -Нельзя, там личные вещи капитана. Джек, услышав такое, улыбнулся: -Да ничего там личного нет. Кстати, там есть много занимательных вещиц Барбоссы. Уж не знаю, насколько они личные, но порыться разрешаю. И он снова склонился над картой. Элизабет подошла к шкафу и осторожно открыла дверцу. Первое, что ей бросилось в глаза - это бордовое платье, которое она когда-то надевала. «Боже, как это было давно! Кажется сто лет прошло. И зачем Джек хранит его тут все эти годы? - но потом решила не обольщаться насчет себя, - Вещи Барбоссы он тоже не выкидывает. Но это не значит, что он их оставил в память о нем» -Мэгги, смотри! - воскликнула она, вытащив нанизанные на нитку пять-шесть небольших ракушек. -Какие красивые! И пока Мэгги разглядывала ракушки, Элизабет заметила два конверта. «Наверняка от женщины, и наверняка не посвящались Барбоссе. Такие пожелтевшие, им лет десять наверное. Интересно, хранит на память или просто так?» - подумала она, но увидев, что ничего, кроме ракушек, для Мэгги в шкафу нет, она закрыла его и села с дочкой на кровать. -А причем тут солнце? - спросил Гиббс -Главное непонятно, восход или заход… - вторил ему Джек. «Он хочет разгадать эту головоломку», - печально улыбнулась Элизабет и посмотрела на него. «Мы не виделись пять лет… Он вчера только узнал, что Мэгги - его дочь… А ведет себя так, как будто мы с ним вчера расстались, как будто Мэгги вообще не существует, как будто между нами ничего не было, как будто и не было той ночи, как будто я - просто жена его друга, которая случайно попала на его корабль и завтра исчезнет из его жизни… - с горькой обидой размышляла она, потом взглянула на дочку, играющую ракушками, потом опять посмотрела на Джека, который увлеченно говорил с Гиббсом, и сказала сама себе, - Дорогая Лиззи, ты все еще витаешь в облаках и думаешь, что он тебя отличает от многочисленных Скарлет и Мэрилен. Успокойся, и пойми, что ему просто на тебя наплевать… Может он и разозлился на тебя сегодня из-за того, что должен был тебя спасать, и из-за тебя попал в переделку с Хантером? … А сейчас для него самое главное - разгадать эту загадку с кладом… Ну, конечно, кто же он, как не пират?» - убеждала она себя спокойно, но сердце ныло и не хотело соглашаться. «Неужели я все еще люблю его?» - подумала она и взглянула на его профиль а, увидев как он улыбнулся на какое-то восклицание сына, почувствовала глухой толчок в груди. «Как я люблю его улыбку!». Вдруг Джек повернулся, и они встретились взглядом. Элизабет поспешно отвернулась к дочке. «Боже! Он видел, что я уставилась на него!» -Если мы нашли хоть и мизерные, но все-таки клады на двух островах, значит что-то должно быть и на третьем, - не унимался Гиббс. -И он имеет форму сердца? - рассмеялся Джек. -А откуда вы знаете, что монеток должно быть три, а не четыре, например? - спросил его сын. «А кто все-таки эта женщина, которая меня знала?» - подумала Элизабет и поднявшись с кровати, подошла к столу. Мужчины не обратили на нее внимания, а продолжали гадать. -Ты думаешь, что Хантеру медальон достался от Анны? - спросил Гиббс Джека. -Скорее от капитана Лока. Они были одного возраста с ним, может вместе и разбойничали. «Значит этот неизвестный капитан Лок - тоже пират, - улыбнулась Элизабет, - а Анна - это та женщина?» -Этот капитан Лок еще живой? - спросила она вслух. Джек взглянул на нее: -Нет, умер лет двадцать назад. -Вы думаете, что это он спрятал клад? -Какая ты догадливая, - улыбнулся Джек. Элизабет, ободренная его улыбкой, спросила: -А кто была эта Анна? -Женщина Лока, - ответил Гиббс, - Представляешь, она появилась вдруг на «Черной Жемчужине»… когда это было? -Пять лет назад, - сказал Джек. Гиббс продолжил: -Она решила умереть именно на «Жемчужине», а перед смертью передала Джеку медальон и рассказала ему историю всей своей жизни. А надо сказать, что Джек в тот день впервые с ней познакомился. Правда, кэп? -Да, впервые. Хотя она меня давно знала. -Знала, потому что ее сын на «Жемчужине» плавал и погиб… Ну так вот, она решила тоже на «Жемчужине» умереть… И в ту же ночь она выбросилась за борт. -Она была настоящей пираткой! - с искренним восхищением сказал Джек, задумчиво глядя в пустоту перед собой и как будто вспомнив наяву тот вечер. Элизабет вздрогнула от такой фразы, вспомнив, как он ЕЕ называл пираткой. -Сколько ей было лет, когда она умерла? - спросила она. -Больше шестидесяти должно быть. И увидев, как Джек с легкой усмешкой посмотрел на нее, она чертыхнулась про себя, - «Он думает, что я из ревности спросила!». Потом она задумалась, - «Шестидесятилетняя женщина - «настоящая пиратка» - возлюбленная пиратского капитана, который умер двадцать лет назад, перед смертью говорит Джеку передать медальон мне… Откуда она меня знала?!» Она взглянула на Джека и спросила: -Эта Анна перед смертью отдает тебе медальон, и наказывает, чтобы ты передал его мне? И, заметив, как он поменялся в лице, подумала, - «Тут какая-то тайна, которую он ни за что не хочет мне рассказать. А Гиббс проговорился…», - и увидев, что он не отвечает, опять спросила: -Откуда она меня знала? Джек стрельнул глазами на Гиббса. «Он, наверное, убьет его за то, что тот проговорился», - усмехнулась про себя Элизабет. Любопытство теперь не давало ей покоя. «Я все равно рано или поздно все узнаю, хочешь ты этого или не хочешь, Джек Воробей! - подумала она, а, заметив вопросительный взгляд парнишки на своего отца, поняла, - И твой сын, также как и я, находится в полном неведении». -Знаешь, Элизабет, - начал Джек нехотя, - Это - очень длинная история, и я ее потом тебе как-нибудь расскажу. Она улыбнулась: -А если это поможет разгадать вашу головоломку и найти клад? -Не поможет, - уверенно сказал Джек. Гиббс открыл было рот, но, наверное, ему снова наступили на ногу, потому что он сразу же его закрыл. «Хорошо, считай, что ты пока что отмазался, капитан, но только пока», - улыбнулась Элизабет и снова спросила: -А второй медальон откуда ты взял? -Его передал мне Антонио - сын Анны, который, как тебе уже сказал Гиббс, плавал вместе со мной и погиб от пули английского офицера. «На что он намекает?» - в смятении подумала Элизабет про Уилла. -Джек, а тебе не кажется, что Анна ничего не знала про клад? - спросил Гиббс. -Возможно, что и не знала. -Если б знала, то почему бы стала тебе головоломки загадывать вместо того, что бы просто сказать, где он закопан. -Значит про клад знали только Лок и Хантер? - спросил парнишка и посмотрел на отца. -Возможно был посвящен и Антонио, - продолжил Джек, - возможно знали все четверо, но только Лок знал, где он закопан. Элизабет посмотрела на монетку с сердцем и задумалась, - «Он назвал ее «настоящая пиратка» ». И тут у нее мелькнула в голове мысль! -Анна была женой Лока? -Нет, поскольку у нее уже был «сухопутный» муж, - ответил Джек, не скрывая усмешки, - Но она всю жизнь проплавала вместе с Локом. -Какая романтичная история! - в тон ему усмехнулся Гиббс. -Да, - продолжил Джек, - Она мне сказала, что за всю свою жизнь любила только двоих мужчин: капитана Лока и своего сына Антонио … Очень романтичная история! И Элизабет поймала на себе его насмешливый но, казалось, вопросительный взгляд. Сердце ее учащенно забилось. «Что он имеет ввиду? Почему он так сказал? Почему он так посмотрел на меня? Почему он восхищенно называет ее «настоящая пиратка» ?… И кто она - эта Анна? Ее история - как будто моя история!… Хотя Лок-то наверняка ее любил, раз она проплавала с ним всю жизнь… Все сходится! … «Сухопутный» муж… Она сбежала с капитаном пиратского корабля, у нее от него сын… постой, от него ли?» -Антонио - сын капитана Лока? - спросила она. -Конечно! - ответил Джек. «Почему он так усмехнулся?… На что он намекает?». Она покраснела и разозлилась на Джека. И чтобы скрыть свое смущение, повернулась к Мэгги и увидела, что девочка уже спала, свернувшись калачиком и сжимая ракушки в руках. Элизабет подошла к койке и накрыла дочку покрывалом. Вереница эмоций, чувств и мыслей не давала ей покоя. Она села рядом с Мэгги и с облегчением заметила, что мужчины опять склонились над картой, изучая острова, и не заметили ее волнения. «Эта Анна, любившая своего капитана и своего сына, настоящая пиратка, проплававшая всю жизнь с пиратами, пожелавшая умереть в море, на этой самой «Жемчужине»… кто она?! И почему Джек так ею восхищается? Он ведь знал ее всего-то один вечер, несколько часов, за которые она рассказала ему всю свою жизнь! Жизнь, которую я хотела бы иметь! … Почему он так скрывает от меня причину, по которой она хотела отдать медальон именно мне?!» Элизабет почувствовала жар в груди от волнения, от всех этих накатившихся на нее в этот вечер эмоций. Ей стало душно. -У вас есть тут вода? - спросила она, - Пить хочется. -Я сейчас принесу, - тут же воскликнул сын капитана, быстро встал и скрылся за дверью. Через пару минуту он вернулся, протягивая ей прохладную бутылку. -Смотри, ты ей по ошибке не ром принес? - ухмыльнулся Джек, взглянув на Элизабет. Но взглянув так, что его взгляд прожег ее насквозь. Задыхаясь от волнения, она быстро проговорила: -Мне душно. Я пойду на палубу. Прохладный морской бриз сразу же освежил ее и помог ей немного успокоиться. Оперевшись о фальшборт корабля, она посмотрела наверх, на звезды. «Я на его корабле, здесь, с ним! Как и мечтала! Только я ему не нужна… Счастливица же была эта Анна!… У нее, как и у меня, был муж… любовный треугольник, - подумала она, а потом горько усмехнулась про себя, - Только у нее-то все счастливо закончилось, а я осталась и без мужа, и без капитана… Тут не то что треугольник…». Вдруг она вздрогнула. «Треугольник! - ей показалось, что что-то подобное она видела на карте, - Сердце! Любовный треугольник!» Она бросилась к каюте, но потом резко остановилась. «Спокойствие, Лиззи, отдышись, успокойся, а потом иди». И, вдохнув полной грудью свежий воздух, она не спеша открыла дверь и вошла внутрь. Подойдя к кровати, она села на нее, откупорила бутылку и хлебнула прямо из горлышка прохладную воду. -Ты уверен, что ты ей не ром принес? - услышала она вновь насмешливый голос капитана. Элизабет посмотрела на него и, встретившись с ним взглядом, улыбнулась себе на уме и подошла столу. Взглянув на карту, она вздрогнула. Кокосовые острова по своей форме хоть и очень отдаленно, но напоминали собой довольно расплывчатый треугольник. Она сразу нашла Буцефал. Он был на самой южной части островов, почти на конце этого воображаемого треугольника. -А где остров с двумя пальмами? - спросила она. Гиббс ткнул пальцем наверху карты. «Точно! Западный конец треугольника! - подумала она и посмотрела на восточную часть островов и чуть не вскрикнула от удивления. Среди четырех близкорасположенных островков, образующих что-то наподобие мыса, выдающегося своим концом в море, был малюсенький островок, своей формой так напоминавший все острова вместе взятые, то есть треугольник! «Буцефал! Две пальмы! Сердце… любовный треугольник!… Да ведь и само сердце напоминает собой треугольник», - взволнованно подумала Элизабет. Она улыбнулась такой загадочной улыбкой, что все трое мужчин посмотрели на нее. -Лиззи, ты что-то увидела? «Он назвал меня Лиззи!» - опешила она, взглянула на Джека и проговорила тихо-тихо: -Кажется, я знаю, где ваш клад. В комнате воцарилась тишина. Потом Джек спросил: -Ты уверенна?! -Не совсем, - улыбнулась она лукавой улыбкой, - Возможно, я буду уверенна на сто процентов когда узнаю, почему Анна попросила тебя передать медальон именно мне. И, заметив, как Джек чертыхнулся про себя, да, именно, чертыхнулся, поскольку это так ясно читалось в его глазах, она продолжила: -А пока что я уверенна… ну скажем, процентов на восемьдесят. -Ты шутишь? - спросил он совершенно серьезно. -Нисколько! -Ну и где же это место? Она ткнула пальцем в маленький островок в виде треугольника. -И почему именно там? - спросил он. -Знаешь, Джек, это - очень длинная история, и я ее потом тебе как-нибудь расскажу. Он так искренне и весело рассмеялся, глядя на нее, что у нее захолонуло сердце. -Хорошо! - сказал он, - Завтра же мы и проверим, насколько ты права. *** -Мама, - услышала Элизабет сквозь сон, - мама. Она открыла глаза, и не сразу поняла, где она, но слабое всхлипывание Мэгги напомнило ей про капитана Хантера. «Ей, наверное, опять снились кошмары». -Солнышко мое, я здесь, с тобой, - прошептала она, - Тебе что-то приснилось? Но девочка не отвечала, а лишь всхлипнула носом. Ее дыхание было тихое и ровное. «Она спит», - подумала Элизабет и, прижав ее поближе к себе, стала смотреть в темноту. Кругом стояла полнейшая тишина, лишь с нижней палубы, как из подземелья, еле слышно доносился чей-то храп. Глаза Элизабет постепенно привыкли к темноте и она стала различать стол, стулья и стены каюты. «Мне теперь не заснуть, - подумала она и, взглянув на посеребренные стекла, удивилась, - Вроде еще не должно быть полной луны». И ей захотелось выйти наружу, посмотреть на небо и вдохнуть свежий морской бриз. Осторожно, чтобы не разбудить дочку, она встала с койки и, тихонько ступая босыми ногами, на цыпочках пересекла каюту. Дверь скрипнула, и Элизабет на мгновение замерла, боясь, что привлекла этим свое внимание матросов. Но потом подумала, что, поскольку «Черная Жемчужина» стоит на якоре среди необитаемых островов и при абсолютном штиле, все должны были бы спать. Выйдя на палубу, она осмотрелась, еле различая очертания мачт и снастей, и посмотрела наверх, увидев, что паруса были полностью убраны. На звездном небе светился почти в самом зените краешек луны. «Я была права, что до полнолуния еще далеко» Безветрие, тишина и абсолютный покой этой теплой карибской ночи окутали ее какой-то волшебной атмосферой полной таинственности. Она стояла, не шевелясь, вдыхая сладкий аромат морского воздуха, вглядываясь в темноту за бортом и чувствуя себя абсолютно одной в этой огромной вселенной. Глядя на мириады бледных звезд, отражающихся на гладкой поверхности моря, ей казалось, что больше не существует неба и моря, что весь мир растворился, люди исчезли и была только она одна на этом сказочном корабле, плывущем по усыпаному звездами бесконечному пространству. Улыбнувшись этому умиротворенному состоянию, которое обволокло все ее тело, она замерла, и долго так стояла, не шевелясь, с закрытыми глазами и с легкой улыбкой на губах, словно слушая божественно красивую мелодию, исходящую из самой глубины ее души. Но она ошибалась, думая, что только ей одной не спится в эту ночь. На капитанском мостике, прямо на дощатом настиле сидел мужчина. Прислонившись спиной к фальшборту корабля, он медленно потягивал ром из прохладной бутылки и не сводил глаз со светлой женской фигуры. Далекий крик какой-то птицы, пролетающей над ночным морем, заставил Элизабет открыть глаза. Она прислушалась и некоторое время смотрела перед собой в темноту. А потом, не спеша, подошла к трапу, ведущему на капитанский мостик, и стала осторожно подниматься вверх, стараясь не споткнуться и не наделать шуму. Едва различив в темноте штурвал, она медленно провела рукой по его гладким рукояткам, потом прислонилась спиной к перилам и, облокотившись на них, подняла голову вверх и стала смотреть на звезды. Мужчина, сидевший в двух шагах от нее, отчетливо видел ее профиль, ее шею, плавный изгиб ее спины, ее распущенные волосы, ниспадающие до самой талии. Он готов был поклясться, что видел даже блеск ее глаз и ее улыбку. Она казалась сказочной феей в белом платье, спустившейся с небес. «Это сон или мне спьяну мерещится?» - подумал Джек, усмехнувшись про себя. Какое-то сладкое и волнующее желание поднялось в груди, желание обнять эту хрупкую фигуру, склониться над ней и поцеловать ее в приоткрытые губы. Не сводя с нее глаз, он начал подниматься, как вдруг Элизабет резко отошла от перил. Джек, затаив дыхание, замер, наблюдая, как она медленно прошла мимо него, задев его руку подолом своего нижнего платья, и не спеша спустилась вниз. Постояв еще с минуту на палубе, она зашла в каюту. *** На следующий день был почти полный штиль. Паруса безжизненно висели, лишь изредка колышась под слабым дуновением ветерка. «Черная Жемчужина», казалось, не плыла, а стояла на месте. Жара была невыносимой, удушающей. Элизабет сразу же после завтрака вышла на палубу и встала в тень от паруса. -Вам следовало бы спуститься в кубрик, там посвежее будет, - сказал ей проходящий мимо Гиббс. Она последовала его совету и спустилась вместе с дочкой по трапу в затемненное помещение, где матросы от нечего делать играли в карты. Мэгги, уже побывавшая в кубрике накануне и заметив пушки, сегодня получила возможность их обследовать. Подойдя к огромной черной пушке, она стала осматривать ее, боясь притронуться к ней как к большому спящему животному, которое вот-вот проснется. -Не бойся, она не кусается, - услышала она голос брата, - Можешь потрогать. Девочка взглянула на него, боязливо протянула руку и притронулась к холодному стволу. -Ты не прочь покататься? - спросил он и, подхватив сестренку под мышки, посадил ее верхом на дуло как на лошадку. Элизабет с легкой улыбкой наблюдала за ними, хотя ей было не совсем хорошо от накатывающей на нее тошноты. Гиббс не совсем был прав, сказав, что в кубрике было посвежее. Было попрохладнее - это точно, но никак не посвежее. Находится в такой душный день в закрытом помещении с десятком потных мужчин было не лучшей идеей. «Лучше уж на палубе, где хоть и печет, но воздух там действительно свежий» - подумала она и подошла к Мэгги и к ее брату: -Вы тут играйте… Я пойду наверх. Поднявшись на палубу, она оглянулась и увидела, что Джек стоял на капитанском мостике и о чем-то разговаривал с Гиббсом. Она подошла к фальшборту корабля и посмотрела вниз. Вдоль борта, хоть и медленно, но струилась вода. «Значит все-таки плывем, - подумала она и взглянула на цепочку Кокосовых островов, виднеющихся на горизонте, - А если мои предположения насчет треугольника ошибочны? - засомневалась она, но постаралась тут же успокоить себя, - Я же предупредила, что не уверенна на сто процентов». Послышавшиеся вблизи шаги отвлекли ее мысли. -Могла бы позвать меня утром, я бы с удовольствием помог… - услышала она насмешливый голос. -Помог в чем? - спросила она, резко обернувшись. -У Мэгги не очень хорошо получается зашнуровывать платье, - ответил стоящий перед ней и улыбающийся во весь рот Джек, - честно сказать, вообще не получается. Элизабет нахмурилась. -У тебя зато очень хорошо получается! -Один раз у тебя была возможность в этом убедиться, - многозначительно ответил он. «Как он может с такой усмешкой вспоминать ту ночь?». Для нее это было равносильно святотатству: насмехаться над тем, что было для нее самым дорогим и самым светлым воспоминанием в течении всех этих лет. «Значит для него та ночь не значила того, что значила для меня!» - с досадой подумала она. -Кстати, правильно сделала, что не надела корсет, - продолжал подтрунивать над ней Джек, - в такую душную погоду… Хмурый взгляд Элизабет остановил его, но еще больше рассмешил. -…могу свалиться за борт и тебе пришлось бы спасать меня, - продолжила она его фразу. -О, я с удовольствием бы искупался сейчас, - весело воскликнул он и, улыбаясь, пошел в сторону капитанского мостика своей вальяжной походкой, насвистывая какую-то песенку под нос. Элизабет не долго злилась. Наоборот, ее настроение улучшилось. «Он стал опять надо мной подшучивать! Как в старые добрые времена!… И потом, если б ему было совсем наплевать на меня, он бы и внимания не обратил бы ни на мое платье, ни на отсутствие корсета, - Она невольно заулыбалась и отвернулась от кормы, чтобы, не дай бог, Джек заметил ее улыбку, но потом сказала сама себе, - Дурочка! Если он отпускает шуточки по поводу твоего одеяния, то это вовсе не значит что он влюблен в тебя по уши.» Но эта мысль не испортила ее настроения, - «Главное, что я сейчас здесь, с ним, и он снова со мной шутит... А дальше? Дальше видно будет». *** Наконец-то, около четырех часов пополудни был брошен якорь и спущена шлюпка. Первым в нее спустился Гиббс с парой лопат и с узелком, в котором звенели бутылки. «С водой или с ромом?» - подумала Элизабет. Джек бодро спрыгнул на дно лодки и посмотрел на Элизабет, спускающуюся вниз по узким выступам на борту корабля. И хотя она уже не в первый раз в жизни спускалась в шлюпку в таком неудобном платье, но было не удивительно, что она каждый раз боялась оступиться и шлепнуться в воду. На последней ступеньке она почувствовала, как кто-то подхватил ее на руки и осторожно поставил на дно шлюпки. Она повернулась, но Джек уже усаживался на лавку рядом с Гиббсом и брал весло в руки. Как только Элизабет села, мужчины начали грести, по одному веслу на каждого. -Почему мы так далеко бросили якорь? - спросила она, глядя на едва виднеющиеся вдалеке острова. -Рифы, - просто ответил Джек. Долго они плыли в полном молчании. Хотя у Элизабет и вертелось в голове куча вопросов, в основном по поводу Анны, капитана Лока, тех кладов, которые Джек уже нашел и тому подобного, но она заставила себя помолчать, видя как тяжело обоим мужчинам приходится грести по самому солнцепеку. «Да, им, конечно же, не до разговоров сейчас» - подумала она. И, как будто прочитав ее мысли, Гиббс спросил: -Передохнем? Мужчины сложили весла. Джек достал темную бутылку из узелка, с жадностью хлебнул пару глотков и протянул ее Элизабет. Увидев ее недоверчивый взгляд, он улыбнулся: -Не бойся, это - не ром… И только она приложилась к горлышку, продолжил: -Это - грог. Она тут же отдернула руку, отчего Джек и Гиббс оба покатились со смеху. Элизабет сурово взглянула на них и осторожно понюхала содержимое бутылки, рассмешив их этим еще больше, а уже потом только стала пить. Утолив жажду, она невольно потрогала свою горячую как сковородка макушку. Джек снял с себя шляпу и протянул ее ей: -Держи, а то правда напечет. Натянув на голову его шляпу, Элизабет опять сдвинула бровки, заметив, как Гиббс прыснул, а Джек, довольный, заулыбался. -Она, конечно же, не гармонирует с Вашим туалетом, - важно и совсем по-светски заговорил он, - Но, должен признаться, очень Вам идет. -Спасибо, - в тон ему ответила она. -Не за что, - ухмыльнулся он и взялся за весло. Пока плыли до острова, Элизабет несколько раз замечала, как Джек бросал на нее насмешливый взгляд. «Наверное, я действительно глупо смотрюсь в этом роскошном платье и в его пиратской шляпе». Но она ошибалась. Он не соврал. Его шляпа действительно очень шла ей. Когда шлюпка зашуршала по белоснежному песку, Джек первым выскочил из нее и протянул руку Элизабет, помогая ей выйти на сухое место. Каждое его прикосновение как огнем обжигало ее, и она каждый раз смотрела в его глаза, пытаясь понять чувствует ли он что-то подобное. Но он либо мастерски скрывал свои эмоции, либо действительно не обращал на подобные пустяки никакого внимания. Гиббс вытащил шлюпку подальше на берег, закопал в мокрый песок у самой кромки воды три бутылки с водой и взглянул на капитана. Тот, в свою очередь, посмотрел на Элизабет. -Ну, веди нас, - совершенно спокойно сказал он. -Куда? - не сразу поняв, что от нее хотят, спросила Элизабет. Джек помолчал с секунду, потом сказал: -Я понимаю, тебе надо осмотреться. Хорошо, мы тебя здесь подождем. И, в подтверждение своих слов, он отошел от воды и сел в тень ближайшей пальмы. Элизабет взглянула на не двигающегося с места и смотрящего на нее Гиббса и у нее началась паника. «Откуда же я знаю где искать этот клад?!» - с тревогой подумала она и оглядела остров. Он был небольшим, шириной примерно в пол мили, но это не значит что можно было найти на нем клад, не зная точно где он закопан. Наугад можно было копать и не один месяц. «Если его вообще кто-либо здесь закопал?» - невесело подумала Элизабет. И, не зная, что делать, просто пошла в глубь острова. Он был совершенно плоским. Белоснежный песок кое-где закрывали ярко-зеленые широкие листья стелющихся растений. Тонкие длинные кокосовые пальмы, растущие по всему острову и подступающие к самой кромке воды, ничем одна от другой не отличались. Элизабет оглянулась назад. Джек и Гиббс сидели к ней спиной, о чем-то болтали между собой и не наблюдали за ней, как она опасалась. «Вот и хорошо, - вздохнула она облегченно, - Попробуем сосредоточиться…» Она огляделась, чтобы заметить хоть что-то, что бы привлекло ее внимание. Но кругом не было ничего, кроме пальм и валяющихся повсюду кокосов. «Что у нас есть? Голова лошади, две пальмы, сердце… Закат или восход… А вдруг сюда на закате или на восходе надо было приплыть?» Она еще раз посмотрела по сторонам, подумав, - «Что ж, попробуем прогуляться», - и пересекла остров, дойдя до противоположного берега. «Он по форме напоминает треугольник, не так ли?» - размышляла она и пошла сначала на выступающий южный конец, потом на западный. Когда она дошла до восточного конца, то увидела, что Джек и Гиббс сидели все под той же пальмой, но теперь, поскольку она была перед ними, они молча смотрели на нее. -Черт! - выругалась она шепотом и, резко развернувшись, пошла снова вглубь острова. Но, остановившись в центре его, снова огляделась. «Пальмы, кокосовые орехи, песок… Ничего тут больше нет», - усмехнулась она про себя и, лениво пнув лежащий рядом кокос, не спеша пошла к берегу, - Я так буду ходить до вечера… Конечно, они не будут надо мной смеяться, они ведь и сами не уверены, существует ли этот клад вообще… И я ведь им сказала, что не уверена на сто процентов в его местонахождении, - пыталась она успокоить себя. Но так просто признать свое поражение, подойти и сказать «Извини, Джек, я не знаю где искать», вернуться ни с чем на «Жемчужину»… Нет, так просто она не хотела сдаваться. «Лошадь, две пальмы, сердце, треугольник» - твердила она про себя, как заведенная. Потом остановилась. «Лошадей тут нет, пальм полно…» И она стала разглядывать пальмы, в надежде увидеть две сросшиеся, поворачиваясь вокруг себя, пока вдруг не заметила что-то странное. Она снова медленно повернулась вокруг своей оси. Расстояние до окружавших ее ближайших трех пальм на глаз было абсолютно одинаковым! «Примерно двадцать футов до каждой пальмы… Треугольник!». Элизабет мысленно на песке начертила черту, соединяющую три пальмы, поворачиваясь вокруг себя. «Треугольник!». Сердце ее бешено заколотилось. «Это не может быть простым совпадением!» Она еще раз повернулась вокруг своей оси, стараясь на глаз определить расстояние до самых выступающих концов острова. «Если я не ошибаюсь, я нахожусь в западной части острова примерно на одинаковом расстоянии от южного и восточного концов!» -Кэп, - воскликнул Гиббс, - чего это она вокруг себя вертится? Джек обернулся. Элизабет как-то странно крутилась на месте, резко поворачиваясь в пол оборота, останавливаясь, затем опять поворачиваясь. -Она что-то нашла? - почему-то шепотом спросил Гиббс. Но Джек не отвечал, а сосредоточенно смотрел на девушку. «Итак! Кокосовые острова представляют из себя треугольник, в восточной их части расположен тот, на котором я нахожусь и который тоже представляет из себя треугольник. Я стою на западной части этого острова среди трех пальм. И если эти три пальмы соединить одной линией, то получится треугольник, внутри которого я стою! - Она чуть не рассмеялась от накатившихся на нее эмоций, - Может тот рисунок, который означает как восход так и закат солнца, и есть символ запада и востока? Я стою внутри треугольника в западной части самого восточного острова! … Если это правда, что тут есть клад, то он должен быть здесь! На том самом месте где я стою!» Элизабет обернулась, заметив, что Джек и Гиббс пристально на нее смотрят. Стараясь скрыть улыбку и волнение, она, намеренно не спеша, подошла к ним. -Я, конечно, не уверенна на сто процентов, - начала она. Гиббс тут же вскочил на ноги, - Но можем попробовать. Не успела она договорить, как Гиббс уже бросился к шлюпке и стал доставать оттуда две лопаты. Элизабет посмотрела на Джека, его взгляд говорил ей… говорил ей… она не сразу поняла, что именно, но потом, улыбнувшись, опустила глаза. Да, его взгляд говорил ей, что он нисколько над ней не смеется, а полностью верит в нее. -Я готов! - сказал подбежавший Гиббс. -Ну, веди нас, - совершенно спокойно, как в первый раз, сказал Джек. Когда Элизабет возвращалась на прежнее местно, ее вдруг охватила паника: она не могла найти те три пальмы! Но, сделав пару шагов в сторону, облегченно вздохнула, заметив то место на песке, где она крутилась вокруг своей оси. -Должно быть вот здесь, - показала она на углубление в песке. Гиббс сразу же принялся копать. Элизабет чуть отошла в сторону и стала просто смотреть на мужчин, как они орудуют лопатами. Джек работал не торопясь, размеренно, Гиббс же - с большим азартом. Но поскольку края ямы обрушивались, вновь засыпая ее сухим песком, то они стали копать сначала в ширину, а уже потом в глубину, откидывая на довольно приличное расстояние выкопанный песок. «У них есть своя отработанная техника, - усмехнулась Элизабет, - Сколько же кладов они уже нашли или пытались найти?» -Есть специальная школа для пиратов, где, помимо всяких морских предметов, обучают также технике откапывания кладов на карибских песчаных островах? - улыбаясь, спросила она. -Есть такая школа, - весело ответил Джек, не переставая работать лопатой. -Где же она? Может я в нее поступлю, раз там учат таким полезным вещам? -Мне очень жаль, но женщин туда берут с неохотой, - Джек облокотился на лопату и с нескрываемой усмешкой посмотрел на Элизабет, - Я бы даже сказал, что совсем не берут. -Ну и где же находится такая школа? - усмехнулась она в тон ему, - Да еще с учениками… -Одна из них тут неподалеку стоит, - ответил он и кивнул в сторону «Черной Жемчужины», - Кстати, именно там учится сейчас один ученик, но несмотря на то, что уже пять лет как учится, до лекций по откапыванию кладов он пока еще не дорос. Как видишь, на данной лекции он не присутствует. И, снова улыбнувшись, Джек опять взялся за лопату. Элизабет не нашлась что ответить и отошла в сторону. «Мне очень жаль, но женщин туда берут с неохотой, я бы даже сказал, что совсем не берут, - передразнила она его про себя, - Вечно он на до мной смеется». Гиббс остановился и глубоко вздохнул: -Ну и жара сегодня! Никак на днях буря разразится? -Вполне возможно, - глянув на небо, сказал Джек, вытер пот рукавом, потом снял рубаху и, бросив ее неподалеку, продолжил копать. Элизабет загляделась на его торс, на его гладкую шоколадную грудь, на крепкие руки и не заметила, как Джек увидел, что она на него смотрит и, улыбаясь в усы, искоса стал на нее поглядывать. Как только она это заметила, то покраснела до корней волос и, отвернувшись, пошла в сторону. «Черт! Ему весело, что я, разинув рот, не могу на него наглядеться!… Не обольщайся, Джек Воробей, на шею я кидаться тебе уж точно не буду». И, злясь на саму себя, она стала ходить кругами среди пальм. *** -Дьявол! - Гиббс крикнул так громко и так неожиданно, что Элизабет вздрогнула и повернулась. Они с Джеком стояли, почему-то не двигаясь. Потом Гиббс копнул лопатой, которая глухо ударилась о что-то твердое, и снова крикнул, - Дьявол! - и, бросившись на колени, стал разгребать песок руками. Элизабет подошла и увидела показавшиеся серые доски. Джек не шевелился, а только, улыбаясь, смотрел на нее. -Поздравляю, цыпа! Ты была права! Она глазам своим не верила. «Значит это правда?! Значит я все правильно угадала? Нет, этого не может быть!» В две секунды Гиббс освободил от песка что-то похожее на крышку тайника, которую они вместе с Джеком с трудом подняли и откинули в сторону. Вниз уходила полусгнившая деревянная лестница. Джек заглянул внутрь, потом быстро сбежал по ступенькам и изнутри крикнул: -Гиббс, спускайся, здесь на двоих места хватит. Элизабет стояла, не дыша, и до сих пор не могла поверить в то, что они что-то нашли с ее помощью. Послышался звук железа по железу, скрип открывающейся крышки сундука и возглас Гиббса: -Мать честная! Джек! Потом Гиббс поднялся по ступенькам: -Посмотрите и Вы, миссис Тернер! Она аккуратно, боясь оступиться на шаткой узкой лестнице, спустилась и первое что увидела - это Джека, улыбающегося до ушей. -Смотри, что ты нашла, Лиззи! - воскликнул он и отодвинулся в сторону. Перед ней был открыт огромный сундук, полный золотых монет, из которых высовывались и разные предметы из золота: канделябры, кубки, тарелки. -Я думаю, что этот тоже не пустой, - сказал Джек и пнул носком сапога второй сундук, на который был поставлен тот, который они открыли. Элизабет не произносила ни слова, она все еще не могла прийти в себя. Не то, чтобы она была зачарована сокровищами. Нет, больше всего она была поражена не кладом, который они нашли, а тем фактом, что ей удалось разгадать головоломку, которую загадали те, кто этот клад спрятал. Джек осмотрелся по сторонам и увидел маленький сундучок, так похожий на те, что они нашли на двух других островах. Сорвав замок, он открыл его и, найдя там пачку старых писем, перевязанных одним шнурком, передал их Элизабет и стал горстями пересыпать золото из большого судука в маленький. -На первое время хватит, - улыбнулся он, взглянув на Элизабет, которая задумчиво смотрела на письма, - Ты, кажется, не совсем рада… Она посмотрела на него и увидев, каким искренним счастьем сияло его лицо, почувствовала горькую обиду, - «Как будто маленькому мальчику купили давно желанную игрушку» Джек продолжал вопросительно на нее смотреть. -Ты не довольна, цыпа? Тебе этого мало? - усмехнулся он, заметив разочарование на ее лице. «Когда он меня вчера встретил, его глаза не сияли таким счастьем», - с досадой подумала она и с натянутой улыбкой ответила: -Мне достаточно. Джек повернулся и, поставив маленький сундучок на землю, закрыл крышку большого сундука, накрыл его старой парусиной, которой он очевидно был накрыт до этого, и весело сказал: -Ну, пошли. Пока Джек и Гиббс закрывали и закапывали тайник, разровняв напоследок песок и заметав все следы, Элизабет стояла, не шелохнувшись, с письмами в руках. -Миссис Тернер, если вы мне не расскажите, как это у вас получилось, я до конца жизни буду умирать от любопытства, - восхищенно глядя на нее, проговорил Гиббс. Она в ответ невесело улыбнулась. Джек, заметив ее странное состояние, спросил: -Ты пребываешь в шоке от найденного клада? Элизабет не ответила, а, указав на письма, спросила: -А с ними что делать? Джек надел рубашку, поправил ремень, взял у нее пачку с письмами и сунул за пазуху. -Что ты собираешься с ними делать? - с любопытством спросила Элизабет. -Не читать, это точно, - сказал он и огляделся по сторонам, - Ты в следующий раз найдешь это место? -Если ураган не снесет эти пальмы, найду, - просто ответила она. -Ага, значит ты ориентировалась по пальмам! Один твой секрет мы разгадали, - улыбнулся он, подхватил под мышку сундучок с золотом и пошел в сторону шлюпки. -Джек! - закричал ему вслед Гиббс, - А если снесет? -Ну за двадцать лет не снес же, - ответил капитан, не оборачиваясь. Но Гиббса это не убедило. -Джек, может оставим какую-нибудь зарубочку, что ли? -На пальме? - спросил тот, остановившись и повернувшись к нему, - Если ураган снесет пальму, то снесет и зарубочку, - и пошел прочь. Гиббсу ничего не оставалось делать, как молча последовать за ним. Элизабет постояла с некоторое время, глядя на удаляющегося Джека. Но когда он подошел к берегу и оглянулся, она очнулась от своих мыслей и быстро зашагала к шлюпке. *** «Разящий» медленно плыл в сторону заката, не спеша рассекая гладкую как зеркало морскую гладь. На носу корабля стоял Уилл, заложив руки за спину, и глядел на заходящее солнце. «Как она там сейчас? - тревожно думал он, - А она ведь даже не знает, что мы ищем ее. Ведь Хантер, наверняка, дал ей понять, что меня убили. Каково ей думать, что ни губернатор, ни Норрингтон ничего не знают о случившемся и не станут искать ее, пока не придут вести из Лондона о том, что «Святая Екатерина» исчезла». Долго он так стоял, не шевелясь, погруженный в печальные мысли, все больше и больше убеждаясь в том, что только Джек Воробей может помочь ему. *** Когда шлюпка подошла к «Черной Жемчужине», солнце уже зацепилось своим огненным краешком за горизонт, окрашивая в нежно розовый свет пухлые, как взбитые сливки облака, столпившиеся на западе. -Нас ожидают веселые деньки, - сказал Джек, взглянув на закат. Не успели они подняться на палубу, как к Элизабет подбежала Мэгги и, схватив ее за руку, потащила за собой: -Мама, пойдем, я тебе что-то покажу! Следуя за дочкой, Элизабет мельком оглянулась на Джека, которого окружили все матросы, и, уже открывая дверь каюты, услышала как Гиббс сказал что-то про Тортугу. Мэгги подвела ее к кровати: -Мама, смотри! Элизабет, увидев на покрывале неимоверное количество разноцветных ракушек и многочисленные кусочки белого коралла, удивилась: -Где ты их взяла? -Мне их наловил Джек! - восторженно ответила девочка, взяв одну большую ракушку и показывая ее маме, - Смотри, какая красивая! Элизабет улыбнулась, подумав, - «Смышленый же у тебя брат оказался, Мэгги. Он нашел верный способ чем тебя занять и как от тебя отвязаться». В этот момент в каюту вошел капитан и, подойдя к столу, поставил на него сундучок с золотом. Взглянув на Мэгги и на ее сокровища, он улыбнулся: -Ты тоже нашла сегодня клад? Девочка не поняла, что он обратился к ней, а повернулась к койке, залезла на нее с ногами и стала сосредоточенно перебирать ракушки. Элизабет посмотрела на сундучок на столе и спросила: -Мы поплывем на Тортугу? -Не в Англию, это точно, - ответил Джек, подошел к шкафу, открыл его, пошарился там немного и, вытащив три кожанных мешочка, подошел к столу и стал пересыпать в них золотые монеты. -Тебе следовало бы поинтересоваться насчет доли, которая полагается тому, кто нашел клад, - сказал он, взглянув на Элизабет. -Джек, деньги меня не интересуют, - спокойно ответила она. -Правда?… Ты хочешь прожить свою жизнь как бедная вдова? Элизабет чуть не задохнулась от возмущения: -Откуда ты знаешь про Уилла?! -Мне рассказала Мэгги, - спокойно ответил он -Ты устроил ей допрос… -Хотел узнать, как вы попали на «Призрак», - быстро перебил ее Джек, поморщившись при воспоминании о том, как ему пришлось успокаивать девочку. Элизабет молча смотрела как он наполняет мешочки золотыми монетами. Глядя на его довольное лицо, она спросила: -Значит мы плывем на Тортугу? Джек мельком взглянул на нее, крепко завязал все три мешочка и, подойдя к шкафу, сложил их на полку. -Тебе знаком некий капитан Энди? -Капитан «Елены»? -Он часто бывает на Тортуге и там вы можете пересесть на его «Елену» и благополучно доплыть до Порт-Рояла, - сказал он, закрыл шкаф и посмотрел на Элизабет, ожидая ее реакции на свои слова. Но она уже успела совладать со своими эмоциями и смотрела на него спокойным ничего не выражающим взглядом. Видя, что она ему не отвечает, он направился к двери. -Джек! - окликнула она его. Ей уже надоела эта бесконечная двусмысленность его отношений к ней. Она хотела понять, что он на самом деле думает о ней. Кто она для него? Почему он совершенно не беспокоится, в отличие от Гиббса, о местонахождении клада, полностью доверяя ей, но при этом вычеркивая ее так просто из своей жизни? Он стоял у двери и молча ждал вопроса. Элизабет подошла к нему вплотную и, улыбнувшись, посмотрела на него заигрывающим взглядом. -Капитан Джек Воробей, - лукаво заглядывая в его глаза и чуть ли не касаясь своими губами его рта, медленно заговорила она, - Почему Вы так спокойно отпускаете меня? А Вам не может прийти в голову, что я, вернувшись в Порт-Роял, выйду замуж, скажем, за командора Норрингтона, и мы с ним приплывем сюда и заберем весь ваш клад? Гиббс ведь не зря волновался насчет зарубочек… Увидев, как Джек судорожно сглотнул, глядя на ее так чувственно приоткрытые губы, потянулся и почти коснулся их своими губами, Элизабет медленно отстранилась и, приподняв бровь, как будто спрашивая чего он от нее хочет, посмотрела на него с усмешкой. Джек тут же пришел в себя, и в его глазах мелькнул дьявольский огонек. -Миссис Тернер, - сказал он, поддаваясь вперед и заставив ее отступить на шаг назад, - Если уж Вам так невтерпеж выйти замуж… Что ж, Вы можете быть замужем за кузнецом, за офицером английского флота, за командором Норрингтоном… хоть за папой римским… - и, продолжая наступать, пока Элизабет не уперлась в стол, он слегка склонился над ней, прижав ее к столу, и посмотрел на нее таким завораживающим взглядом, от которого у нее перехватило дыхание. -Я могу спать спокойно, Лиззи, поскольку знаю, что ты всегда будешь на моей стороне… Поскольку я понял одну вещь, с тех пор как познакомился с тобой шесть лет назад… - проговорил он и, заметив как любопытство, а затем смятение мелькнули в ее карих глазах, вдруг замолчал на мгновение, продолжая смотреть на нее в упор, а потом прошептал ей в самые губы: -Ты - пиратка… Ты родилась пираткой и останешься ею на всю жизнь. Увидев, что совсем не это она ожидала услышать, он улыбнулся довольной улыбкой, повернулся и пошел в сторону двери, но вдруг остановился и, повернувшись к Элизабет, сказал: -Кстати, перед тем как выйти замуж за командора Норрингтона, предупреди его, чью дочь ему придется воспитывать. И, вновь улыбнувшись, он вышел из каюты. *** В этот зимний период серые сумерки рано сменились темной карибской ночью. Когда горизонт потускнел, а потом и совсем растворился в темноте, с моря подул устойчивый норд-ост. Элизабет с Мэгги на руках стояла на носу корабля и, наслаждаясь вечерней прохладой, показывала дочке созвездия. -Попутный ветер сегодня с нами… - запел неподалеку Гиббс, - Правда, кэп? Смотри какой ветерок! Прям как по заказу! -Сразу после ужина и отправимся, - бодро ответил капитан. «Ему не терпится отплыть на ночь глядя» - с досадой подумала Элизабет, все еще ругая себя за глупую шутку про свадьбу с Норрингтоном, и услышала как в камбузе кок застучал ложкой по железной кастрюле. Повернувшись и увидев подошедшего к ней Джека с фонарем в руках, она спросила: -Это Мартин всех так зовет на ужин? -Просто и ясно, не правда ли, раз ты догадалась. Элизабет представила себе гостиную миссис Брайтон и повара, который бы, стоя рядом с роскошно накрытым столом, стучал бы ложкой по кастрюле, приглашая гостей к ужину, и усмехнулась. Джек улыбнулся: -В следующий раз накажу Мартину выходить на палубу со словами «Господа пираты, ужин готов, прошу вас пройти в нашу камбузную гостиную». И, произнеся эту фразу, он так театрально поклонился, сделав изящный жест рукой, что засмеялась не только Элизабет, но и Мэгги. Спустившись на нижнюю палубу, Элизабет с облегчением заметила, что вечером там было уже не душно. Свежий ветер с палубы резкими порывами задувал и сюда, звеня медными половниками и черпаками, висевшими над печкой. Множество свечей стояли на длинном почти чёрном столе. Чёрном не потому, что он был из дерева темных пород, а потому, что с годами на него было вылито столько рома, что от него исходил терпкий сладковатый запах как от винной бочки. Мужчины рассаживались по лавкам, и Элизабет села неподалеку от края стола, рядом с сыном капитана. Мэгги тут же забралась к брату на колени. Элизабет в первый раз в жизни ужинала в подобной обстановке и с любопытством и с легкой улыбкой наблюдала за всем происходящим. Капитан, сев во главе стола, в свою очередь стал наблюдать за Элизабет и усмехнулся про себя, отметив что она сидела на низкой деревянной лавке словно в мягком кресле, прямо держа спину и сложив руки на коленях, в отличие от пиратов, которые, развалившись кто как мог и сложив локти на стол или подбоченясь, болтали между собой. Мартин подавал сидевшему у печки пареньку деревянные кружки и темно-зеленые бутылки, которые, переходя из рук в руки, расставлялись по всему столу. «Интересно, в которых из них вода, а в которых ром?» - подумала Элизабет. Как будто прочитав ее мысли, капитан крикнул коку: -И бутылку с водой для наших дам не забудь. «Значит там был только ром» - улыбнулась она и увидела как Мартин скрылся за перегородкой в конце камбуза, а потом вышел оттуда с бутылкой, которую лично поднес и поставил напротив Элизабет. Отойдя на пару шагов, он вдруг остановился и вернулся, взяв бутылку и откупорив ее. И хотел было уже налить воды в кружку, но Элизабет, видя как он переживает и волнуется по поводу того, как себя вести перед светской дамой, случайно оказавшейся в их простом обществе, улыбнулась ему и сказала: -Спасибо, я сама. Взглянув краешком глаза на капитана, она поняла, что тот веселится как мальчишка в предвкушении забавного спектакля. И что, пожалуй, для него трудно найти лучшего развлечения, чем наблюдать за воспитанной в светском обществе женщиной, попавшей на ужин к пиратам. «Посмотрим, будет ли она, как вчера Мэгги, просить вилку и салфетку» - думал Джек, наливая ром в кружку. -Предлагаю тост, - громко воскликнул он, заставляя всех замолчать. «Пошла пьянка» - весело подумала Элизабет. Джек поднялся на ноги и торжественно заговорил: -Выпьем за благородных дам, которые несмотря на то, что их учили играть на фортепьянах и вышивать крестиком, неизвестно где научились отыскивать закопанные пиратами клады. -За миссис Тернер! - послышались радостные возгласы со всех сторон. Элизабет, посмотрев на пьющих за нее матросов, постаралась улыбнуться и придать своему лицу спокойное выражение, но Джеку удалось выбить ее из колеи и почти на протяжении всего ужина она не знала куда деться и как себя вести. Ей казалось, что все мужчины наблюдают за ней и исподтишка смеются над ее неумением находиться в простом обществе, где нет никаких заранее установленных правил поведения, где не надо лицемерить и бояться показаться в глупом свете, где все просто и искренне, как между старыми добрыми друзьями. Но больше всего ее раздражало то, что она не могла понять ЧТО именно так смущает ее. «Ведь я же уже плавала с пиратами… с Анной-Марией и с Гиббсом на «Перехватчике». Я тогда чувствовала себя частью их команды, - думала она, - Почему же я сейчас теряюсь и переживаю, как если бы попала на ужин к королеве?» Странно, но ей было наплевать даже на то, что все матросы знают, кто является отцом ее дочери. Ей было абсолютно наплевать на то, что они прекрасно понимают, что она, будучи замужней светской дамой, была любовницей их пиратского капитана. «А может меня и смущает то, что они видят, что я - бывшая любовница? - задумалась она, но тут же возразила сама себе, - Нет, тут что-то другое» «Да и какое мне вообще дело до мнения этих пьяных мужиков! - попыталась она успокоить себя, но, оглядев пиратов, с досадой поняла, что что-то ее тревожит. И, встретившись взглядом с Джеком и заметив, что он прекрасно видел ее состояние и поэтому смотрел на нее насмешливым взглядом, она обвинила его в своих переживаниях. И, хотя и не совсем осознавала в чем же была его вина, поклялась отомстить ему при первой же возможности. «Посмотрела бы я на тебя, попади ты на светский ужин» - думала она, хотя в глубине души понимала, что Джек бы не растерялся за столом со знатными господами, а развлекался бы не меньше, чем наблюдая за ней в этот вечер. Элизабет, конечно же, преувеличивала, думая, что кто-нибудь, кроме капитана, обращает на нее внимание. Как только по столу разошлись наполненные тарелки, таким же способом, как и бутылки с ромом, а именно передаваемые из рук в руки, мужчины и думать забыли о ней, а просто ели, пили и разговаривали между собой. Ужин состоял из единственного блюда - всевозможных морепродуктов, наловленных за день, тушеных вместе с сухими бобами и со странного привкуса зеленью, которую Элизабет ела в первый раз в жизни и никак не могла понять что это было. Она то и дело поглядывала на Мэгги, которая, сидя на коленках у брата, ела с ним из одной тарелки. «Хорошо, что она терпеть не может мяса, а любит рыбу, а не наоборот», - думала с улыбкой Элизабет, удивляясь что ее дочка еще не произнесла ни слова за этот вечер. Обычно та, попав в общество взрослых, старалась всеми способами привлечь к себе внимание, и это было большой проблемой на светских ужинах в Порт-Рояле. «А тут, среди пиратов, такая воспитанная и скромная стала», - удивлялась Элизабет, не подозревая, что Мэгги, пользуясь отсутствием мамы, весь день носилась как сумасшедшая по верхней и нижней палубе и сильно проголодалась, а потому и ела молча. -А что, капитан? Мы сразу обрадуем старика Энди или помучаем его еще немного? - спросил Гиббс. Элизабет насторожилась, наивно полагая, что говорят о ней. -Можно и помучить, - медленно ответил Джек, потягивая ром, - Мы ему это удовольствие на всю жизнь растянем. -Ага, - понял Гиббс, - тогда он в предвкушении будущего цену занижать не станет. Джек ничего не ответил, а лишь улыбнулся. «Они всё про клад, - подумала с досадой Элизабет, - А заодно с золотыми тарелками и кубками и меня сдадут капитану Энди». -Мама, а я сегодня видела морскую звезду! - воскликнула Мэгги. «Поела, теперь ей рот не закроешь», - подумала Элизабет и спросила вслух: -И какая же она? -Вот такая! - и девочка развела руки сантиметров на тридцать, - Я ее в руках держала! Она такая шершавая и щекочется! В этот момент сидевшие по ту сторону стола пираты грохнули дружным хохотом. -Как? Как он сказал? - не расслышав концовки анекдота, спросил один. -Ну ты чё, думаешь я им танцевать стал? - ответил другой, и все опять засмеялись. Элизабет улыбнулась - «Как же, пираты, да и без пошлых анекдотов?». И, в который раз, сравнивая сегодняшний ужин со светскими вечерами в Порт-Рояле, представила себе офицеров Норрингтона, рассказывающих подобные байки при женщинах и детях. «Видел бы меня сейчас отец, - улыбнулась она, а потом подумала, - Хотя ему всё равно придется всё рассказать, потому что будут вопросы по поводу того, откуда Мэгги нахваталась столько ненормативной лексики, - Тут она спохватилась, - Боже мой, мне же теперь с ней ни на один порядочный ужин нельзя будет пойти! Она там такое начнет рассказывать!». Элизабет взглянула на дочку и увидела, что та, медленно жуя, весело смотрит на мужчин и вместе с ними слушает концовку очередного анекдота. «… Тогда хозяйка борделя отправляет к нему третью девушку. -Нет, я ТАК не могу!!! И не просите! - возмущалась и эта, выбегая из номера. -Да что же это за извращение он требует-то?! - спрашивает ее хозяйка борделя. -Он просит меня сделать это БЕСПЛАТНО!» По всему кубрику раздался громкий хохот. Элизабет улыбнулась, стараясь сделать вид, что ее это не волнует, и утешая себя тем, что пятилетний ребенок не может понять смысла подобных пошлостей. -Мама, а Джек сегодня залазил на самую высокую мачту! На самый верх! - восхищенно сказала Мэгги. «Когда это Джек взбирался на мачту? - удивилась Элизабет, а потом поняла, что та имеет ввиду брата, а не капитана - Угораздило же Мэрилен назвать его в честь отца… Вечно я путаюсь, да и не я одна, наверное…» -На самый верх? -Да, он нисколечки не боится!… А я вот тоже высоты не боюсь! -Ну это для меня не новость, - улыбнулась Элизабет, зная пристрастие дочери к высоким пальмам. И, взглянув украдкой на капитана, заметила что тот внимательно и с легкой улыбкой смотрит на девочку. Ей показалось даже, что он смотрит на нее с оттенком гордости. «Неужели у него есть к ней какие-то чувства?” - с волнением подумала она. -А я тоже хочу залезть на мачту! Элизабет не сразу нашлась что ответить на такое заявление дочери. -Джек говорит, что оттуда так далеко видать! - продолжала девочка. -Ничего оттуда не видно, - с улыбкой возразил ее брат, - Сверху видно тот же горизонт как и с палубы. Но Мэгги пропустила его слова мимо ушей. -Мама, ну можно? -Что можно? -Залезть наверх, ну не на самый верх, а наполовинку хотя бы, - умоляла Мэгги. Элизабет улыбнулась, увидев, что, как и на ужинах в Порт-Рояле, ее дочка привлекла к себе внимание всех взрослых за столом. -Отчаянная девочка! - то ли с восхищением, то ли с усмешкой воскликнул один из матросов. -Я сначала на самую маленькую мачту залезу, а потом… а потом ты увидишь, что я не боюсь… и тогда, можно, я и на большую залезу? За столом послышался одобрительный смех. Элизабет подумала с гордостью, - «А вы думали, что дочь светской дамы не может быть храброй?». Тут ей пришло в голову, что Мэгги к тому же и дочь пирата, и, взглянув на Джека, она увидела, что он, все так же улыбаясь, смотрит на девочку. -Знаешь, Мэгги, - сказала она, - ты не у меня должна разрешение спрашивать. -А у кого? -У капитана. Корабль-то его, ты у него и спрашивай, - и, заметив, как Джек вскинул бровь, улыбнулась, - «Посмотрим, как он теперь отвертится». Девочка задумалась на секунду, потом сползла с коленок брата, перелезла через лавку и неуверенным шагом пошла к капитану. Тот поставил кружку с ромом на стол и с легкой улыбкой на губах приготовился слушать подошедшую к нему и смотрящую в пол Мэгги. В кубрике повисла абсолютная тишина. Было даже слышно плеск воды о борт корабля. Все с любопытством уставились на капитана и на его дочку, предвкушая что у них произойдет весьма занятный разговор. Девочка две-три секунды набиралась храбрости, а потом, подняв голову, смело взглянула на отца и быстро проговорила: -Дядя капитан, можно я залезу на мачту? -Нет, нельзя, - не в силах сдержать улыбку, ответил Джек. -Почему? - тут же спросила она. -Потому что на мачты разрешается подниматься только членам экипажа, то есть матросам, а ты - не матрос, ты - пассажирка. Мэгги открыла было рот, но тут же закрыла, не зная что возразить на такую простую истину. Элизабет удивилась, - «Мне бы в голову такое не пришло бы» Но Мэгги не так-то просто было убедить. -Тогда я стану матросом! Джек рассмеялся, взглянул на сына, а потом на старпома: -Гиббс, тебе это ничего не напоминает? -Был у нас уже один девятилетний юнга. Не хватало нам теперь пятилетнего, да еще и в юбке! - воскликнул тот. Мэгги, поняв, что слово «в юбке» относится к ней, нахмурила брови и стрельнула глазками в сторону старшего помощника. -Понимаешь, Мэгги, - зацепившись за слова Гиббса, заговорил Джек, - Ты не можешь стать матросом… -Почему? - перебила его девочка. -По одной простой причине… Ты разве видишь среди моих матросов женщин? Мэгги немного помолчала, но потом упрямо возразила: -Ну и что? -Как что? - усмехнулся Джек, - Ты - девочка, а следовательно не можешь быть матросом. И он спокойно ждал, что она на это ответит. Но потом чуть не рассмеялся, увидев как на ее сначала задумчивом и немного смущенном лице вдруг появилась еле заметная ухмылка. Нет, она не улыбалась, а лишь правый уголок ее рта чуть-чуть приподнялся вверх. «Моя дочь! - с восхищением подумал Джек, - И, судя по всему, у нее что-то на уме». И он не ошибся. Мэгги спросила: -А что можно пассажиркам? «К чему она клонит?» - подумал он и, встретившись взглядом с Элизабет, непринужденно ответил: -Практически ничего… Ходить по верхней палубе, иногда бегать, спускаться в кубрик. -И всё? -И всё… - не успел произнести он, как Мэгги его перебила: -А крутить штурвал? Гиббс так шумно хлебнул ром из кружки, что на него все посмотрели, в том числе и Элизабет. -Ты же мне разрешил крутить штурвал! - воскликнула Мэгги. -Ты стояла за штурвалом? - удивилась Элизабет. Она подумала, что это очередные выдумки ее дочери, но, взглянув на Джека, улыбнулась: -Это правда? -Она не стояла за штурвалом, а, как она правильно выразилась, она его крутила. -Я повернула корабль направо! - похвасталась Мэгги. -И чуть его не потопила! - воскликнул Гиббс. За столом раздался всеобщий хохот. Капитан был в хорошем расположении духа, а потому и рассмеялся вместе со всеми: -Потопила - это громко сказано, а что повернула направо - это абсолютная правда. -Когда корабль поворачивает на правый борт или когда он ложится на правый борт - это две разные вещи, - попробовал возразить старпом Джек воскликнул, вставая из-за стола: -Кстати, Гиббс, сейчас - твоя вахта, - и добавил с улыбкой, - Я имею ввиду: твоя очередь крутить штурвал. И пошел к трапу, ведущему на верхнюю палубу. Матросы стали подниматься из-за стола, а уже через пять минут с капитанского мостика раздался голос старшего помощника: -Поднять якорь! *** Элизабет уже давно уложила спать Мэгги и, не зная чем заняться, ходила взад-вперед по полутемной каюте, освещенной одной единственной свечкой, и прислушивалась к голосам на палубе. Она вынужденна была признаться самой себе, что весь вечер ждала, пока Джек зайдет к ней. «Это же его каюта. Неужели ему ничего не надо? Неужели ему не нужны карты или еще что-нибудь?» - недоумевала она, отмечая, что среди голосов матросов голоса капитана не было слышно. «Может он молча стоит за штурвалом? - подумала она, - В конце концов, почему я не могу выйти из каюты? Почему я должна сидеть здесь взаперти? Ведь это не значит, что я бегаю за Джеком и вешаюсь ему на шею. Мне просто не спится, могу же я прогуляться перед сном». И, убедив себя таким образом в том, что у нее есть иной повод выйти на палубу, нежели поиски Джека, она открыла дверь и вышла наружу. Несколько масляных фонарей бросали причудливые тени от колышущихся на ветру снастей. Матросы выполняли обычную рутинную работу, закрепляя толстые канаты и меняя паруса по командам, доносившимся с капитанског мостика. Элизабет, услышав эти команды, не оглядываясь, c досадой поняла, что за штурвалом стоял старший помощник, а не капитан. «Значит Джек - в кубрике… Ну и наплевать, я же просто вышла подышать свежим воздухом» - подумала она и пошла на нос корабля. Облокотившись о фальшборт, она стала наблюдать за работой матросов, которые искоса на нее поглядывали. И ей стало не по себе от их косых взглядов, потому что ей показалось, что они смотрят на нее с нескрываемой насмешкой. И только тогда она поняла, что же так смущало ее за ужином. Она поняла, что чувствует себя абсолютно чужой на «Черной Жемчужине», что не чувствует себя частью команды, как это было шесть лет назад на «Перехватчике», когда они вместе с Анной-Марией, Гиббсом и Уиллом обсуждали как им сражаться с пиратами Барбоссы. Сейчас на «Черной Жемчужине» она ощущала себя временной гостьей, светской дамочкой, случайно попавшей в общество пиратов. А как она хотела бы быть такой же как они, работать наравне со всеми, но только не быть чужой, не быть случайной гостьей. «Я - пассажирка, которой не разрешается залазить на мачты, - печально вздохнула она, - которая хотела бы стать стать членом экипажа, - и, усмехнувшись сама над собой, продолжила, - которая размечталась провести свою жизнь на этом корабле вместе с капитаном, - и с горечью добавила, - и которую этот капитан собирается высадить через пару дней на Тортуге.» «Тогда, пять лет назад я мечтала только об одном: попасть на «Черную Жемчужину». Мне казалось, что этого было бы достаточно, чтобы остаться на корабле вместе с Джеком, как будто это могло привязать его ко мне навсегда. Мне и в голову не могло прийти, что он захочет высадить меня в первом же попавшемся порту», - с тоской подумала она, а, увидев поднимающегося по трапу из кубрика капитана, почувствовала, как у нее перехватило дыхание, и, резко отвернувшись, уставилась невидящим взглядом в темноту. Она не слышала его шагов по палубе, но так отчетливо представляла себе, как он приближается к ней своей мягкой раскачивающейся походкой, что для нее не было неожиданностью услышать вскоре за своей спиной его веселый голос: -Цыпа, тебе не спится? Она повернулась и увидела, что он был более навеселе, чем за ужином. Он стоял перед ней, слегка раскачиваясь и ухмыляясь себе на уме. В руке у него была бутылка с ромом. -Тебе не спится, цыпа? - повторил он свой вопрос, - Неужели тебя не устраивает капитанская койка - самая удобная на всем корабле? И, вскинув бровью и подняв указательный палец, как будто догадавшись о чем-то, он воскликнул: -Или тебя не устраивает отсутствие капитана в ней? И улыбнулся такой обворожительной улыбкой, от которой у Элизабет больно кольнуло в сердце. «Он теперь сожалеет, что оставил меня одну в прошедшую ночь и упустил возможность поприставать ко мне. Что ж, у него осталось еще пару ночей, чтобы уломать меня, перед тем как высадить на Тортуге» - печально подумала она, но не подала виду, а, заставив себя улыбнуться, ответила. -Меня вполне устраивает капитанская койка, тем более отсутствие в ней капитана. Джек посмотрел на нее с насмешливым недоумением: -Все это отговорки, цыпа… И, встав рядом с ней, прислонившись спиной к фальшборту, с нескрываемой усмешкой спросил: -Почему же ты не спишь сладким сном на удобной капитанской койке, наслаждаясь отсутствием в ней капитана, а бродишь ночью по палубе в ожидании неизвестно чего… или кого? - и, улыбнувшись хитроватой улыбкой, добавил, - И не первую ночь бродишь… Элизабет не сразу нашлась что ответить, по одной простой причине: потому что Джек был прав. Но, совладав с собой, она сказала: -Не обольщайтесь на свой счет, капитан. Я всегда любила прогуляться и подышать свежим воздухом перед сном. -Я это заметил, - вновь улыбнулся Джек, - давно заметил… Ах, как ты любила подышать свежим воздухом перед сном, ожидая меня лунными ночами на своей лавочке. Элизабет разозлилась не на шутку не только на Джека, но и на себя, за то, что ей нечем было ему возразить. -Спокойной ночи, капитан, - сказала она и направилась к каюте, но не успела сделать и пару шагов, как Джек усмехнулся: -Так как там насчет тесемок? Элизабет резко обернулась: -Каких тесемок? -Ну не будешь же ты будить Мэгги ради того, чтобы она помогла тебе развязать тесемки на платье, - воскликнул он и, увидев как она гневно стрельнула глазами и, ничего не ответив, пошла прочь, улыбнулся ей вслед. Зайдя в каюту, Элизабет взглянула на спящую безмятежным сном дочку. «Пропади он пропадом, а ведь он прав… всю дорогу прав», - выругалась она про себя и стала с трудом развязывать тесемки на спинке платья. Ей пришлось помучиться пару минут, прежде чем удалось раздеться самой. Задув свечку и накрываясь тоненьким покрывалом, она почувствовала такую обиду и досаду на Джека, что ей вновь захотелось плакать. «Если б он только знал… Если б он только знал, что я хочу остаться с ним навсегда, а не на пару ночей, - подумала она, но тут же возразила сама себе, - если б знал, то рассмеялся бы мне в лицо.» Прислушиваясь к веселым голосам матросов, она подумала, - «А может плюнуть на всё? Глупо выдавать себя за целомудренную вдову, если я была его любовницей, когда была замужем… Можно подумать, если я буду строить из себя оскорбленную гордость, он влюбится в меня по уши и женится на мне.» Она обняла спящую Мэгги и задумалась о том, что же ожидает ее в будущем, - «Вернусь в Порт-Роял и буду ждать, пока Джек со своими пиратами промотает содержимое тех трех мешочков на Тортуге. Потом он приедет за мной, мы сплаваем до Кокосовых островов, он там снова наполнит золотом свой маленький сундучок и снова отправит меня в Порт-Роял до следующего раза. А когда мне надоест быть его любовницей на одну неделю раз в году, то тогда я расскажу ему, как найти те три пальмы, и вправду выйду замуж за Норрингтона или уеду в Лондон, подальше от Карибского моря и его проклятых пиратов.» От перспективы такого многообещающего будущего, ей стало так тошно на душе, что она даже не улыбнулась, услышав веселый голос капитана и послышавшийся затем хохот его матросов. «Им смешно, - с досадой подумала она, - Конечно, они радуются в предвкушении веселенького времяпровождения на Тортуге». И, вновь услышав голос Джека, она прислушалась, пытаясь понять что он говорил, но ничего не могла разобрать. И, представив его, стоящего в окружении смеющихся матросов, ей так захотелось выйти на палубу, захотелось просто быть рядом с ним, пить вместе с ним ром и смеяться над его шуточками вместе со всеми. Она села на кровати и оглядела каюту, слабо освещенную тусклым светом висевшего снаружи фонаря, и усмехнулась про себя, вспомнив слова Джека «Почему же ты не спишь сладким сном на удобной капитанской койке, наслаждаясь отсутствием в ней капитана?». Прислушиваясь к смеху на палубе, она вздохнула, - «А ведь, казалось бы, что проще - выйти из каюты и подойти к ним…». Но стоило ей представить, как она подходит к смеющимся мужчинам, как они умолкают, увидев ее, она усмехнулась, - «И потом я непринужденно улыбнусь им, возьму у одного из них бутылку, выпью разом добрый глоток рома, повисну у Джека на плече и весело спрошу: «Так над чем вы тут смеетесь?»… И все в ответ уставятся на меня как на идиотку.» Она легла на кровать и обняв дочку, с горечью подумала, - «Да уж, я здесь чужая… случайная пассажирка». На палубе снова послышался смех. Джек с легкой улыбкой оглядел своих хохочущих матросов и, бросив задумчивый взгляд на темные стекла своей каюты, взбежал по трапу на капитанский мостик и, сменив Гиббса, встал за штурвал. *** В это раннее утро почти все матросы спали, лишь вахтенные находились на верхней палубе. А капитанский сын да двое молодых братьев-близнецов слонялись без дела по палубе. Волны были небольшие, ветер был устойчивый и не менял своего направления, поэтому с капитанского мостика редко раздавались команды по смене парусов, и парни, не зная чем заняться, болтали о чем-то между собой, расхаживая от кормы к носу. Джек Воробей стоял за штурвалом и задумчиво смотрел на горизонт. Он все утро старался заставить себя не ломать голову над вопросами, касающимися Элизабет, но ему этого не удавалось. Он пытался отвлечься от мыслей про нее, подумав о найденных накануне двух сундуках с золотом, но пришедший в голову вопрос: «А как же ей удалось найти место клада?», возвращал его опять к мыслям об Элизабет. «Ну, насчет свадьбы с Норрингтоном она, конечно же, пошутила», - улыбнулся он, но тут же поморщился, вспомнив как Элизабет дразнила его при этом поцелуем и как отпрянула потом и надменно-презрительно посмотрела на него. Но воспоминание о том, с каким нескрываемым восхищением она смотрела на него, когда он без рубашки откапывал клад и как покраснела, встретившись с ним взглядом, и, смутившись, отвернулась, вновь вызвало у него довольную улыбку на губах. «Почему же она злилась вчера вечером? Ведь не свежим же воздухом подышать вышла, ведь меня же ждала, а стоило мне появиться, как отвернулась, думая, что я не замечу. А потом пыталась оправдаться и, разозлившись, ушла… Пять лет назад она, будучи замужем, бросалась в мои объятия, а, став вдовой, считает оскорбительным разговор про тесемки на ее платье», - недоумевал Джек. В этот момент он услышал доносящийся из каюты звонкий голосок Мэгги, а потом и увидел ее, выскочившую на палубу. Оглядевшись по сторонам и заметив своего брата на носу корабля, она бросилась бежать к нему со всех ног. «Представляю, как он рад своему новому званию няньки», - подумал Джек, с сочувствием глядя на сына. Следом за дочкой из каюты вышла Элизабет. Взглянув на нее, Джек почувствовал глухой толчок в груди, но, поймав на себе ее взгляд, заставил себя улыбнуться беззаботной сияющей улыбкой. Элизабет слегка улыбнулась ему в ответ, взглянула на Мэгги, разговаривающую со своим братом, постояла немного в нерешительности, а потом стала подниматься по трапу на капитанский мостик. -Даже не осмеливаюсь спросить тебя, как тебе спалось, - весело сказал Джек подошедшей к нему Элизабет. -Нормально, - пожала она плечами, стараясь не подать виду нахлынувшим на нее эмоциям. Поскольку это было не совсем «нормально» спать на его койке, на его подушке, под его покрывалом, ощущая всюду его запах, который не давал ей покоя. Она должна была признать, что на кровати Хантера ей спалось намного лучше. Ведь на «Призраке» ей не лезли в голову мысли о Джеке и воспоминания о проведенных с ним пять лет назад незабываемых моментов, которые вот уже две ночи как не давали ей уснуть. -У тебя и вправду очень удобная койка, - добавила она, ожидая что он опять начнет подтрунивать над ней, как вчера. Но Джек лишь улыбнулся в ответ и, слегка повернув штурвал, молча стал смотреть вперед перед собой Краешком глаза он заметил, как Элизабет украдкой поглядывала на него. «Как будто ей хочется и колется, - усмехнулся он и, увидев, как она, встретившись с ним взглядом, быстро отвернулась в ответ на его улыбку, подумал, - А потом уверяет меня, что любит подышать свежим воздухом перед сном». Увидев, что Джек не собирался продолжать разговор, а молча смотрел на горизонт, периодически поворачивая штурвал и делая вид, что все его мысли в этот момент заняты только тем, как держать корабль по курсу, Элизабет медленно прошлась вдоль перил капитанского мостика, а потом спустилась по трапу на палубу. Дойдя до носа корабля, она подошла к фальшборту и, заметив летучих рыбок, стала смотреть на них, на то, как они, выскакивая из воды, расплавляли свои длинные переливающиеся всеми цветами радуги прозрачные плавники и, пролетев с пару секунд, ныряли в самую гущу рассыпающихся брызг, образуемых килем корабля. Вдруг она увидела аквамариновые спины двух больших рыб, одна из которых тут же выскочила на поверхность, позволяя разглядеть ее тупой нос и длинный, во всю спину, плавник, и, блеснув ярко-золотистыми перьями хвоста, звонко шлепнулась о встречную волну. В следующую секунду обе рыбины почти синхронно повторили свой неуклюжий полет, преследуя свои маленькие жертвы, но изящные летучие рыбки казались намного быстрее и проворнее, и их не так-то легко было поймать. Элизабет повернулась, собираясь позвать Мэгги, и увидела прямо перед собой Джека, который, взглянув на разноцветных рыбок, улыбнулся: -Изучаешь местную фауну? Не обратив внимание на усмешку в его голосе, она спросила: -Как они называются? -Те, которые с тупым носом? Дорады, - равнодушно сказал он, - Могу попросить моих ребят наловить их на обед… большое лакомство, должен заметить… Элизабет не ответила, а стала просто смотреть на рыбок, еле сдерживая улыбку при мысли о том, что Джек передал штурвал рулевому, чтобы последовать за ней на нос корабля. Но ей стоило большого труда не вздрогнуть, поскольку Джек облокотился о фальшборт рядом с ней, вплотную придвинувшись к ней и прикоснувшись своим плечом к ее плечу. «Как будто ему места мало», - подумала она, изо всех сил стараясь сохранить невозмутимое лицо, а вслух спросила: -А летучие рыбки как называются? -Так и называются… «летучие рыбки». -Тоже большое лакомство? - спросила она, повернув к нему голову, но тут же снова отвернулась, глядя вниз на воду. Взгляд его черных глаз, так близко и так завораживающе смотрящих на нее, она не могла переносить спокойно. -Бывают лакомства и повкуснее, - медленным и таинственным голосом произнес Джек и повернулся лицом к ней. -Например? - спросила она, не сводя глаз с летучих рыбок, чувствуя как у нее заходится сердце от его близости, и замерла, ощутив его горячее дыхание над своим ухом. Он прошептал: -Твои поцелуи. Сердце вдруг оборвалось куда-то вниз, а потом бешено застучало в груди, дышать стало не просто трудно, а невозможно. «Спокойно, Лиззи, - попыталась она прийти в себя, - Он тебя просто дразнит». И, глубоко и медленно вдохнув, она постаралась придать своему лицу равнодушное выражение, повернулась к Джеку, взглянула на него надменно и даже свысока и сказала: -Джек, это - бесполезно. -Что бесполезно? -Приставать ко мне, - ответила она спокойно, но, не в силах больше совладать с собой, не выдержала и улыбнулась. Он взглянул на ее улыбку, открывшую ее жемчужные зубки, и ответил: -Я так не думаю. Отругав себя, за то, что не может устоять перед его пристальным взглядом, она собрала последние остатки самообладания и усмехнулась: -Да уж, отделаться от капитана Воробья невозможно: он пристает до тех пор, пока не начнешь его хотеть. Джек искренне рассмеялся -Хорошо подметила. Мало того… - и, одарив Элизабет многозначительным насмешливым взглядом, продолжил, - к тебе, судя по всему, мне уже можно не приставать. И, улыбаясь до ушей, он пошел прочь. Элизабет отвернулась и стала снова смотреть на летучих рыбок, но продолжала искоса поглядывать на Джека, который с улыбкой наблюдал за тремя парнями, моющими палубу. Двое светловолосых близнецов делали вид, что усердно драили веревочными швабрами дощатый настил, а капитанский сын зачерпывал за бортом ведра воды и выливал их на палубу, но каждый раз как будто нечаянно выплескивая немного воды прямо на ноги то одному, то другому. Причем, опустошив ведро, он не сразу же шел набирать новое, а важно расхаживался взад-вперед и, пародируя голос Гиббса и походку своего отца, выговаривал: -Том! Ты забыл помыть вон ту доску! -Сэм! Ты не вытер насухо! Близнецы весело ухмылялись, наверняка придумывая как с ним расплатиться. И когда молодой Джек поднял на палубу очередное ведро воды и уже было собирался выплеснуть его на ноги Сэму, сбоку подошел Том и, усердно скребя шваброй по доскам, вдруг вытянул ее чуть-чуть подальше. Джек так неожиданно растянулся на палубе, облив с ног до головы себя и Сэма, что захохотал не только Том, но и стоявшие неподалеку матросы. Поднявшись на ноги, оба парня бросились вслед за хохочущим Томом, и описали полный круг по палубе вокруг мачт, пока старпом не преградил им дорогу. Все трое разом остановились и пошли продолжать работу, не переставая хихикать и обмениваться озорными взглядами. -Ох уж, мне эта молодежь, - проворчал Гиббс, подходя к Элизабет. Но она увидела, что он ворчал только для виду, а на самом же деле завидовал их веселью. -Как вы их отличаете? - спросила она, кивнув на близнецов. -А чего их отличать? Они постоянно вместе. Когда их зовешь, то достаточно крикнуть «Том, Сэм» и оба оборачиваются, - сказал старпом, потом прибавил, - Если честно, то они немножко разные. Поживешь столько лет на одном корабле, так и не таких близнецов научишься различать… Гиббс немного помолчал, а потом усмехнулся: -Вашу дочку здесь боятся больше, чем капитана. Элизабет посмотрела на Мэгги, сидящую посередине корабля и раскладывающую около себя ракушки. Близнецы, дойдя до нее, не стали ее тревожить, а мыли доски вокруг нее. Было забавно видеть мокрую палубу и сухой островок, в центре которого сидела ничего не подозревающая Мэгги. Она так сосредоточенно раскладывала какой-то известный ей одной узор из ракушек, что не обращала внимания на обходящих ее стороной парней со швабрами. Элизабет хотела было уже позвать дочку, но в это время капитанский сын зачерпнул за бортом очередное ведро воды и, повернувшись, увидел этот сухой островок и так расхохотался, что Мэгги с удивлением посмотрела на него. -Том! - крикнул он, - Ты плохо справляешься со своими обязанностями! - и указав на Мэгги, - сказал, - Да будет тебе известно, что палуба моется полностью, а не кружочками и островками. Том явно был в замешательстве, глядя на девочку, которая недоуменно смотрела по сторонам, не понимая почему все на нее уставились. Но потом, судя по всему, ему в голову пришла какая-то мысль. Он улыбнулся и, крепко отжав руками веревочную швабру, потряс ее немного в воздухе, распушив тем самым веревки, из которых она была сплетена, и, подойдя к Мэгги, стал усердно вытирать вокруг нее мокрые доски, которые тут же высохли на солнце. -Где ты видел кружочки и островки? - победно глядя на капитанского сына, спросил он. Мэгги надоело, что вокруг нее столпилось столько народу и ей мешают раскладывать узоры. Она встала, собрала в подол все свои ракушки и пошла на нос корабля, который был еще немыт. Ее брат от души рассмеялся, увидев озадаченные лица близнецов, недоуменно глядящих ей вслед, и весело крикнул: -Мэгги! Та обернулась. -Не будешь ли ты так любезна перебраться на корму? Ее мы все-таки уже помыли. -На корму? - переспросила девочка. -На нее самую. -А где это? Близнецы дружно прыснули со смеху. -Хватит ржать! Ей все-таки четыре года, - воскликнул Джек и рукой показал сестренке где находится корма. Мэгги, проходя мимо него, возразила: -Мне уже почти пять! - и, гордо вздернув вверх подбородок, пошла прочь, неся в подоле свои сокровища, а, подойдя к каюте, толкнула дверь плечом. Дверь не открылась. -Мэгги, - вновь рассмеялся молодой Джек - это называется каюта! -А где корма? - обиженно спросила девочка, заметив что все матросы на палубе посмеиваются над ней. -Стой там где стоишь, там и есть корма, - не вдаваясь в подробности, ответил ее брат. Насупившись, она уселась прямо перед дверью капитанской каюты и снова занялась своими ракушками. Парни продолжили драить палубу, не забыв и про тот кусочек, на котором до этого сидела Мэгги. Элизабет не спеша подошла к дочери и посмотрела на ее узоры. Потом прислонилась спиной к двери каюты и, услышав короткую команду старпома, стала наблюдать за матросами, быстро взбирающимися по вантам. А, взглянув на дочку, которая, забыв про ракушки и задрав вверх голову, с восхищением следила за своим братом, грустно улыбнулась. «Мэгги, ты тоже хотела бы остаться на «Жемчужине»… Ты тоже, как и я… родилась в душе пираткой и останешься ей на всю жизнь», - печально подумала она, вспомнив слова Джека. Мэгги, дождавшись, когда ее брат спрыгнул на палубу, тут же побежала к нему. Элизабет скучно было стоять одной, а страсть как хотелось подняться на капитанский мостик к Джеку, хотелось подшучивать и подтрунивать над ним так, как он подтрунивал над ней. Да и что скрывать, ей вообще хотелось быть рядом с ним, разговаривать с ним, ловить на себе его взгляд, быть причиной его улыбок и насмешек. Поэтому она, поколебавшись с минуту, решилась и стала подниматься по трапу на капитанский мостик. Подойдя к капитану, встала напротив него, облокотившись на перила, и, загадочно улыбаясь, уставилась на него в упор. Он не отвел глаза, а лишь усмехнулся в ответ. -Паруса на горизонте! - раздался с марса крик Сэма. Джек мельком взглянул на появившуюся спереди и справа по борту белую точку и, не придав этому особого значения, вновь посмотрел на Элизабет. -Тебя не волнует что это за корабль? - спросила она. Он пожал плечами: -Я никого не ищу. -Зато тебя ищут. -Кто же? -Как кто? Разве ты не находишься в розыске, как опасный преступник, по которому плачет виселица? Джек посмотрел на нее с недоуменной ухмылкой. -Да уже лет так двадцать, если я не ошибаюсь. «Когда я только родилась, - ужаснулась Элизабет, - Неужели у нас с ним такая разница в возрасте? - подумала она, но, оглядев его с ног до головы, невольно улыбнулась, - Ну и что с того? Он ведь такой красавчик!» От Джека не скрылось как она смерила его взглядом, а потом удовлетворительно улыбнулась, и он в ответ на это сказал: -Тебя, я вижу, не смущает общество опасного преступника, по которому виселица плачет. Она не отвечала, и он взглянул на проходящий вдалеке парусник, достал подзорную трубу и, посмотрев в нее, не мог не усмехнуться: -А ты была права… Это - твой будущий муженек. Элизабет мгновенно поменялась в лице и, повернувшись к «Разящему», задумалась, тревожно глядя на белые паруса, - «А ведь ни Джеймс, ни отец не знают, что с нами случилось. Не знают, что Уилл погиб.» -Хочешь посмотреть? - спросил ее Джек, протягивая ей трубу. Она в ответ лишь печально мотнула головой. *** -Это - «Черная Жемчужина», - сказал командор Норрингтон, опуская подзорную трубу, и посмотрел на Уилла. «Джек! - подумал тот, - Мне надо с ним поговорить!». Но как это сделать? Как сказать Джеймсу, что он хочет попросить помощи у Джека Воробья? Ведь Джеймс не дурак и не слепой, он наверняка уже давно понял, кто - отец Мэгги. Уилл отвернулся от командора и уставился на черные паруса. Норрингтон, увидев его замешательство, сделал вид, что ничего не заметил, а снова посмотрел в подзорную трубу. А когда корабль приблизился поближе, он увидел, что рядом с известным ему капитаном стояла… ОНА. Сомнений быть не может! Это была Элизабет! Он оглядел палубу «Жемчужины» и увидел девочку, сидящую на плечах у какого-то парня. Он старался разглядеть ее лицо, но ее развевающиеся волосы закрывали его, хотя он не сомневался, что это была Мэгги. Затем он снова взглянул на капитанский мостик. Элизабет стояла рядом с Джеком и спокойно смотрела в сторону «Разящего». «Он не меняет курс, хотя она могла бы попросить его об этом. Мы могли бы послать за ней шлюпку, если она боится, что мы арестуем ее капитана, - подумал Норрингтон, а затем снова посмотрел на Мэгги и обратил внимание на лицо парнишки, на плечах у которого она сидела, и пригляделся к нему, - Это, скорее всего, сын их кухарки, который исчез пять лет назад, - и печально усмехнулся, - Мэгги на плечах у своего братишки… Какая семейная идиллия!». Он опустил подзорную трубу и взглянул на Уилла, не отрывающего взгляд от черного парусника, и понял, что ему не так-то легко будет рассказать о той семейной сцене, которую он только что видел. «Неизвестно что для него хуже: знать, что Элизабет с Хантером или с Воробьем». Элизабет смотрела на «Разящего», опасаясь, что Джек заговорит с ней, что спросит ее, хочет ли она, чтоб он ее туда доставил, и поэтому молчала и боялась взглянуть на него. Джек ничего не спрашивал, а лишь искоса поглядывал на «Разящего», но уже не в подзорную трубу. Ему не обязательно было видеть командора в лицо, чтобы понять что тот на палубе. А даже если его там нет, то какая от этого разница. -Джеймс, может ты и прав, - проговорил Уилл, - может вернемся в Порт-Роял? «А оттуда я доберусь до Тортуги и там буду ждать Джека… Он, кажется, и плывет в ту сторону, - подумал он и горько усмехнулся, - Куда ж ему еще плыть, как не в этот развратный порт?». Норрингтон ненароком подумал, что Уилл увидел Элизабет, но, посмотрев без подзорной трубы на «Жемчужину», понял, что на проходящем вдалеке корабле нельзя было различить лица людей невооруженным глазом, а только их силуэты. «Странно, что они даже не попытались приблизиться ко мне, - ухмыльнулся Джек, оборачиваясь назад и глядя вслед уплывающему «Разящему», - или они наконец-то поняли, что им не потягаться с моей «Жемчужиной»? - и, улыбнувшись довольной улыбкой, повернулся к Элизабет, но улыбка тут же сошла с его лица, как только он увидел ее печальный вид. Она, не отрываясь, смотрела на удаляющийся парусник, не подозревая, что на его палубе стоит Уилл и так же задумчиво смотрит на «Черную Жемчужину». Она и не видела «Разящего», он был просто точкой на фоне горизонта, за которую зацепился ее взгляд. Она просто бессмысленно уставилась на него, погруженная в свои мысли, и, даже услышав голос Джека, не поняла, что он сказал и, не глядя на него, повторила вслух свои мысли: -А ведь ни Джеймс, ни отец не знают, что с нами случилось… Не знают, что Уилл погиб. Джек почувствовал как ее слова больно кольнули его, но он не понял, было ли это от того, что она вспомнила про Уилла или потому что упомянула командора, причем назвав его фамильярно Джеймсом. Поняв, что ревнует, неважно к бывшему или будущему мужу, он чертыхнулся про себя. Но мысль о том, как всего-то полчаса назад, подойдя к нему и уставившись на него в упор, Элизабет недвусмысленно улыбалась ему, пожирая его глазами, развеселила его. «Ха, она ведь только сейчас вспомнила про своего кузнеца», - усмехнулся он по поводу внезапно проснувшейся у нее тоски по погибшему мужу. Элизабет и вправду думала про Уилла, но не так, как это казалось Джеку. Она переживала о смерти своего мужа, но должна была признать, что еще больше переживает о себе самой и о своем будущем. Она как наяву представила себя в огромном пустом доме, представила себя засыпающей по ночам в одиночестве и ей стало так тоскливо и так тошно на душе, что к Джеку опять вернулось чувство ревности и ему стало не по себе, когда он увидел выражение беспредельной тоски и отчаяния на ее лице. Элизабет уже давно не любила Уилла, но она так привыкла к его постоянному присутствию, привыкла, что рядом всегда был верный друг, который заботился о ней, который так любил и обожал ее. Мысль о том, что она осталась одна, что не будет рядом с ней обожающего ее мужчины до конца ее дней, ужаснула ее. «О нет, одинокой вдовой я уж точно не останусь! - постаралась она успокоить себя, вспомнив о запасном варианте - о Джеймсе Норрингтоне. «Умный, красивый, настоящий джентльмен. И он тоже меня любит» - улыбнулась она, заметив, что настроение ее сразу же поднялось. Но стоило ей мельком взглянуть на стоящего рядом с ней капитана, как на душе стало чернее ночи. «Выйти замуж за Джеймса - означало навсегда распрощаться с Джеком» - с досадой подумала она, понимая, что ей не удастся запудрить мозги командору, отправляясь вечерами в сад, уверяя его, что она любит подышать свежим воздухом перед сном. «Джеймс ведь еще раньше Уилла заподозрил, что я встречалась с Джеком, хотя у него не было никаких улик, кроме пары поломанных ногтей, - подумала она, невольно улыбнувшись при воспоминании застывшего в реверансе командора, с усмешкой уставившегося на ее ногти, - Не стоит даже и мечтать о том, что я смогу встретиться с Джеком, когда золотые монеты в его трех мешочках закончатся, не говоря уже о том, чтобы сплавать с ним на Кокосовые острова… И это значит, что пока я буду замужем за Джеймсом, я никогда не смогу видеться с Джеком, я не смогу ни разу поцеловать его». Взглянув на Джека, она представила, что будет вынуждена рассказать ему о местонахождении клада и распрощаться с ним навсегда, распрощатся с надеждой хоть и редко, но видеться с ним. Она почувствовала такую тоску на душе, как будто ей уже сейчас с этого самого момента и до конца ее жизни было отказано в возможности даже одного единственного поцелуя. Джек с еле заметной улыбкой наблюдал за Элизабет, недоумевая по поводу ее так быстро меняющего настроения, которое так хорошо читалось на ее лице. За одну минуту в ее взгляде, устремленном на горизонт, он увидел отчаяние, надежду, тоску, радость, ликование и снова отчаяние. Но его недоумение перешло все границы, когда Элизабет вдруг посмотрела на него с такой страстью, что ему показалось, что не будь между ними штурвала, она бы бросилась целовать его. «Не прошло и пары минут как про муженька-то мы снова забыли!» - развеселился Джек и улыбнулся ей в ответ сияющей и обворожительной улыбкой, от которой у Элизабет перехватило дыхание. И тогда она окончательно поняла, что не сможет стать миссис Норрингтон даже перед страхом остаться одинокой вдовой на всю свою жизнь. Почувствовав, что начинает краснеть под насмешливым взглядом Джека, она отвернулась от него и стала смотреть на свою дочь, которая стояла в окружении троих юнг. Двое близнецов тихонько посмеивались над девочкой, а она тянула за штанину своего брата, громко при этом возмущаясь: -Джек, ты же обещал! Тот закатил глаза и с наигранно-удрученным видом произнес: -Это было вчера, а сегодня я передумал. Девочка отпустила его штанину и, заложив руки за спину, молча уставилась на своего брата. Элизабет не могла видеть лица своей дочери, стоящей к ней спиной, но, судя по тому, как трое парней рассмеялись, глядя на нее, поняла, что вид у нее был очень рассерженный. Окончательно обидевшись на то, что ее не воспринимают всерьез и к тому же смеются над ней, Мэгги резко развернулась и пошла прочь, но капитанский сын тут же схватил ее за плечи, и, не успела она возмутиться, как он повернул ее лицом к себе и сказал: -Договорились, но только не сейчас, не сегодня и даже не завтра. -А когда? - обиженным голосом спросила она. -Когда мы приплывем на Тортугу, - спокойно ответил он. -Куда?! -Тортуга - это порт такой -И когда мы туда приплывем? Элизабет удивилась, увидев, что парнишка замешкался с ответом и почему-то мельком взглянул на своего отца. Но она удивилась еще больше, когда услышала его ответ: -Дня через два, а может и через три. «Как это через три дня?! Ведь мы же завтра должны туда приплыть», - подумала Элизабет. -А почему не сегодня? - не отставала Мэгги от брата, вызвав своим упрямством улыбку на лицах парней. -Вот приставучая, - рассмеялся Том. -Вот счастье-то, что у меня нет сестер, - вторил ему Сэм. -Мэгги, - усмехнулся над ней Джек, - А тебе не кажется, что сегодня и так большая качка? Ты же еле на палубе стоишь! -Что? - спросила она, услышав очередное новое для нее слово. Близнецы вновь рассмеялись. -Качка - это когда волны высокие, как сегодня… Видишь? - стал объяснять Джек, указывая рукой за борт, - А когда волны высокие, корабль качает. Это и называется качка. Поняла? Мэгги в ответ кивнула. -Что такое «палуба» ты тоже не знаешь? - спросил ее Том, еле сдерживая смех. -Неа, - замотала головой девочка. -Хватит, - весело воскликнул ее брат, - На сегодня лекции по морской терминологии закончены. Элизабет с улыбкой смотрела на них, а потом повернулась к капитану и сказала: -Они так подружились. -Странная вещь для брата и сестры, не правда ли? - воскликнул он, глядя на них, - Я всегда был уверен, что братья и сестры в таком возрасте только дерутся, - и взглянув на Элизабет, он спросил, - А ты на сто процентов уверена? -В чем? -В том, что Мэгги - моя дочь, - ответил он и загадочно улыбнулся. -Что ты хочешь этим сказать? А чья же еще? -Ну, не знаю… например Джеймса… - проговорил он, намерено назвав командора по имени, и внимательно посмотрел на Элизабет, стараясь не пропустить ни малейшей эмоции на ее лице. Получив то, что и ожидал, а именно - разъяренный взгляд потемневших от гнева карих глаз - он рассмеялся от души и спросил: -А что тут удивляться? Ты же за него замуж собралась… Или ты уже передумала? Элизабет выругалась про себя, - «Черт! Как будто он мои мысли прочитал!», но потом заставила себя улыбнуться и ответила: -Нисколько не передумала. Джек усмехнулся: -А он тоже не передумал? -Что? - удивилась Элизабет, но когда спросила, до нее дошло, - «Боже мой! А почему я так уверена, что Джеймс все еще хочет на мне жениться?» -Давно он предлагал тебе руку и сердце? - спросил Джек, улыбаясь до ушей и, видя, что она не отвечает, ответил сам, - Шесть лет назад, не так ли? «Да какая мне разница, - подумала она, - Я ведь уже решила, что не выйду за него замуж» Но вспомнив, что причиной такого решения было желание встречаться с Джеком, разозлилась на него. -Шесть лет назад, ты прав, - невозмутимо ответила она, - Потому что все эти шесть лет я была замужем, и он не мог просить моей руки и сердца, - и добавила, - А теперь я для него - вдова, свободная вдова. -Для меня ты была свободна и пять лет назад, - улыбнулся Джек. «Можно подумать ты собирался когда-нибудь предлагать мне руку и сердце» - печально подумала она, глядя на море. А потом, взглянув мельком на капитана, увидела, что он тоже смотрел на море, задумавшись о своем, не сводя глаз с горизонта. Заметив легкую улыбку у него на лице, она вспомнила ту ночь на острове, когда он рассказал ей, почему ему так дорога «Черная Жемчужина», когда он раскрыл перед ней свою душу, сказав ей, чего он хочет больше всего от жизни. И глядя на него, она подумала, - «Сейчас у него есть его обожаемый корабль, он даже нашел клад, которого ему хватит, чтобы провести беззаботно всю его оставшуюся жизнь так, как он пожелает. Он может себе позволить любое количество рома и любых проституток в любом порту мира, он теперь абсолютно свободный капитан, для которого не существует никаких границ и никаких законов, который может плыть куда ему захочется, - думала она, украдкой поглядывая на него, - Это и есть для него счастье? Он теперь считает себя абсолютно счастливым?» Элизабет отошла в сторону, задумчиво постояв у трапа, а потом повернулась и не спеша подошла к Джеку и снова встала напротив него, прислонившись спиной к перилам. Он взглянул на нее и уже было открыл рот, собираясь что-то сказать, но Элизабет побоялась, что он опять начнет шутить и подтрунивать над ней, а ей хотелось поговорить с ним серьезно, поэтому она быстро перебила его, спросив: -Джек, скажи мне… Ты счастлив? Полуулыбка застыла на его губах, но в его взгляде не было ни удивления, ни насмешки как ожидала Элизабет. Он посмотрел на нее совершенно серьезно, как будто задумавшись о чем-то, с легким оттенком грусти в глазах. И на какой-то краткий миг у нее зародилась маленькая искорка надежды, ей показалось, что она могла заглянуть в его душу, что она могла понять, о чем же он на самом деле думает. Но в следующее мгновение с разочарованием увидела, что он снова надел на себя насмешливо-равнодушную маску, за которой нельзя было разглядеть ни его мыслей, ни его чувств. -Почему ты меня об этом спрашиваешь? - спросил он по-дружески, но в шутливом тоне, отчего Элизабет поняла, что вызвать его на откровенный разговор ей уже не удастся. -Ты не ответил на мой вопрос, - без тени улыбки сказала она и, обойдя штурвал, подошла к Джеку. Он повернулся к ней, глядя на нее с ухмылкой на губах, как будто ожидая, что она еще скажет. «Женское любопытство? - недоумевал он, - С чего это ей вздумалось покопаться у меня в душе? И на кой черт ей сдалось мое счастье?» - Джек, скажи мне, ты счастлив? - повторила она свой вопрос, пристально глядя на него, все еще надеясь, что он, как минуту назад, искренне и открыто посмотрит на нее. -Вполне, - без тени сомнения ответил он, повернувшись к штурвалу, и, глядя перед собой, гордо поднял подобородок, всем своим видом показывая, что он доволен сам собой и своей жизнью тем более. А потом вновь взглянул на Элизабет и, насмешливо вскинув бровь, медленно проговорил: -Почему ты так заботишься о моем счастье, Лиззи? - и улыбнулся своей обольстительной улыбкой. -Просто так, - резко бросила она, зарекаясь впредь заводить с Джеком подобные разговоры, и, свысока взглянув на него, добавила, лицемерно улыбаясь, - Женское любопытство. И, развернувшись, пошла прочь, не подозревая о том, что, стоило ей отвернуться, улыбку с лица Джека как ветром сдуло. «Вполне, - повторил он про себя, глядя ей вслед, - Я вполне был счастлив... до тех пор, пока тебя не угораздило в тот день свалиться со скалы *** После обеда ветер резко сменил свое направление, пригоняя с юга наполненные влагой дождевые облака. Небо потемнело и редкие крупные капли упали на палубу. Элизабет обожала теплые тропические ливни и в предвкушении дождя подняла голову и увидела иссиня-черную тучу, нависшую прямо над ними. Одна капля упала ей на щеку, и она улыбнулась, вспомнив как частенько в Порт-Рояле, застигнутая ливнем в саду, она не пряталась в беседку, а наоборот убегала к морю и, открыв рот и подняв лицо, с наслаждением глотала сладкие крупные капли. Но то было в Порт-Рояле, а здесь в ее распоряжении не было гардероба, забитого сухими платьями, поэтому она позвала Мэгги. А когда та подбежала к ней, взяла ее за руку и поспешила в каюту. Не успела она захлопнуть за собой дверь, как хлынул проливной дождь, с шумом забарабанив по стеклам. Элизабет усадила Мэгги на кровать, потом достала мешочек с ее ракушками из шкафа и, высыпав их на покрывало, села рядом. Девочка стала медленно перебирать ракушки, которые уже выучила наизусть за эти два дня. «Они ей еще не надоели», - улыбнулась Элизабет и мысленно поблагодарила капитанского сына за то, что придумал такую оригинальную игрушку для своей сестры. -Мама, а кораллы - это что такое? -Это животные, - ответила она нехотя. У нее не было сейчас настроения объяснять что-либо дочке. -Животные?! - удивилась Мэгги Девочка недоуменно посмотрела на пористый белоснежный кусочек обломанного коралла, который держала в руке, но, взглянув на маму и увидев ее отрешенный взгляд, вопросов больше не задавала. Элизабет было грустно и тошно на душе и до смерти обидно, что Джеку она всего лишь нравится и что он не прочь затащить ее в постель, но что даже не стоит и мечтать, ожидая от него каких-то серьезных чувств. Она поднялась с кровати и нервно заходила по каюте из угла в угол, потом подошла к окну и, прислонившись лбом к прохладному стеклу, стала смотреть на серую пелену дождя, на серые тучи, на такие же серые волны. «Уеду. Уеду в Англию и забуду его. Ведь смогла же я его забыть за пять лет, ведь жила же счастливо с Уиллом, - попыталась она успокоить себя, но тут же усмехнулась сама над собой, - Ага, счастливо жила с Уиллом… и при этом часами просиживала на берегу, уставившись на горизонт, убеждая себя, что просто смотрела на море, - и, чувствуя как следы отчаяния и обиды защипали в горле, выругалась про себя, - Пропади ты пропадом! Будь ты проклят, Джек Воробей! Ты думаешь, что от одного взмаха твоих ресниц я паду к твоим ногам? Не дождешься! Ты думаешь, что от одной твоей улыбки я готова… - и оборвала свою мысль на полуфразе, невольно представив на миг его обаятельную улыбку, и чуть не разрыдалась, - А, черт! И правильно думаешь! Еще как готова…» Слезы выступили на глазах, и Элизабет продолжила укорять себя, - «Не реви! Не реви, дура! Толку-то от твоих слез?» «Вот уеду в Лондон! Буду блистать там на балах, заведу себе кучу поклонников, - говорила она про себя и, закрыв глаза, попыталась представить себе как она танцует на роскошном балу, окруженная разодетыми в пух и прах кавалерами, с восхищением смотрящими на нее, готовыми драться на шпагах ради одного его поцелуя, и улыбнулась, - У меня будет столько поклонников… , - а потом замечталась, - Выберу себе самых красивых красавчиков. Буду посещать все балы, которые существуют, буду танцевать сколько моей душе угодно…» Но тут же с тоской поймала себя на мысли, что всем лондонским красавчикам предпочла бы одного единственного пирата, а вместо самых увеселительных балов предпочла бы напиться вместе с Джеком вдрызг и горланить с ним вдвоем всю ночь пиратские песни у штурвала. А потом добавила мечтательно, - «Или у костра на необитаемом острове…» Скрип открывающейся двери прервал ее мысли. Ужаснувшись при мысли о том, что это может быть Джек, входящий в каюту, она постаралась придать своему лицу равнодушный вид, быстро провела рукой по мокрым ресницам и, сделав глубокий вдох, оглянулась. Но никого и ничего не увидела, кроме открытой настеж двери. «Это Мэгги вышла на палубу», - сообразила она и удивилась, заметив, что дождь уже закончился. Выйдя из каюты, она глянула на бирюзовый просвет между облаками и сощурилась от яркого солнечного света. -Мама! Смотри! - услышала она восхищенный голос Мэгги и, повернувшись, увидела свою дочку, со всех ног бегущую к ней. -Мама! Смотри какой дым! - остановившись перед ней, Мэгги указала на паруса, от которых поднималась испаряющаяся влага под палящими лучами только что выглянувшего из-за облаков солнца. Зрелище было действительно потрясающим! Черные паруса на глазах высыхали, становясь немного тускнее и выделяя еле заметный прозрачно-сероватый дымок, который тут же растворялся в воздухе. Обняв дочурку, Элизабет оглядела палубу, обнаружив, что не только Мэгги была поражена этим редким явлением, но и матросы, переговариваясь между собой, с удивлением смотрели на паруса. Но через пару минут очередная туча закрыла собой солнце, и вновь закрапал мелкий дождик. Так продолжалось весь день. Дождь то лил, не переставая, то вдруг внезапно прекращался. Изредка выглядывало солнце. А пару раз даже появилась радуга, перекинувшись огромным коромыслом через все небо и уходя своими концами за горизонт. В один из таких моментов Элизабет стояла на носу корабля и, облокотившись о фальшборт, смотрела на радугу. -Любуешься? - услышала она за спиной голос Джека и повернулась к нему лицом, а увидев у него бутылку с ромом в руках, в тон ему спросила: -Напиваешься? Джек улыбнулся и протянул ей бутылку. Она мотнула головой: -Нет уж, спасибо, мне и так хорошо. -Тебе хорошо в моей компании? - спросил он, и его глаза блеснули озорным огоньком. -После компании Хантера мне было бы хорошо в любой компании, - равнодушно ответила Элизабет. -Правда? - усмехнулся Джек и приблизился к ней почти вплотную, - Кстати, насчет Хантера, ты меня даже не поблагодарила за твое спасение. И сказав это, он уперся обеими руками в фальшборт корабля, не позволяя ей таким образом сбежать от него и так сильно прижав ее к твердому дереву, что она ощутила резкую боль в спине. «Он собрался меня целовать здесь, прямо на палубе?… Или он просто хочет подразнить меня? - только и успела подумать она, почувствовав как у нее подкашиваются коленки, почувствовав как биение сердца стало учащаться, как все тело охватывает мелкая дрожь, - Самое обидное, что он же все видит… видит, что я дышать перед ним боюсь, - с досадой думала она, чувствуя, что не может выдержать его взгляда, что готова хлопнуться в обморок от его близости. «Возьми себя в руки, дурочка!» - убеждала она саму себя - «Надо просто не смотреть ему в глаза… Тогда я не потеряю контроль над собой» Но как можно было не смотреть в его в глаза? В его колдовские темные глаза? «Надо просто взять себя в руки» - твердила она про себя, как будто это могло помочь, но тут ей пришла в голову спасительная мысль. «Хорошо, Джек Воробей, будем играть в твою игру… по твоим же правилам!» И она так же насмешливо, как и он, взглянула на него и с такой же усмешкой в голосе спросила: -Тебе достаточно простой благодарности? Или ты за мое спасение потребуешь плату? -На этот раз ты ошибаешься, Лиззи… - ответил он и на мгновение замолчал, внимательно глядя на нее, потом медленно, отмечая каждое слово, заговорил, - требовать я не буду… я подожду… пока тебе самой будет невтерпеж… и ты сама не придешь ко мне… -И не дождешься! -Правда?… Я уверен, что мне недолго придется ждать, - он говорил медленно и не спеша, глухим и низким голосом, почти шепотом, как хищник завораживающий и гипнотизирующий свою жертву, пристальным взглядом глядя на нее в упор, - тебе же СЕЙЧАС невтерпеж, - прошептал он. -Кому невтерпеж, так это тебе! - усмехнулась Элизабет. -Не отрицаю, - улыбнулся он, - … в отличие от некоторых. «Он меня не любит, а просто хочет, - окончательно убедилась Элизабет, - И нагло в этом признается!» Горькая обида и разочарование во всех своих надеждах, которые до этого самого момента, несмотря ни на что, еще теплились где-то в глубине души, накатило на нее тяжелой волной. «Он меня не любит!» - в отчаянии повторила она про себя, чувствуя, как грудь сдавливает от тупой боли и тяжелый комок подкатывается к горлу. «Не хватало мне еще разреветься тут у всех на глазах!». Она попыталась взять себя в руки, а обида и злость на Джека помогли ей в этом. Подняв глаза, она взглянула на него таким холодным и надменным взглядом, что тот удивленно вскинул бровь и отступил на шаг назад. А потом протянул ей бутылку, сказав при этом: -Поверь, тебе сразу полегчает. Элизабет со злостью выдернула у него бутылку из рук и сделала два больших глотка, но задохнулась от обжегшей горло жидкости и стала хватать воздух открытым ртом. Слезы выступили у нее на глазах и она закашлялась. -Надо потихоньку, не сразу же… - участливо начал Джек и, взяв у нее обратно бутылку, насмешливо спросил, - Полегчало? Это ее взбесило, взбесило то, как Джек всегда умудряется повернуть всё в свою пользу, как он умудряется никогда не остаться в дураках, а выставить других в смешном виде. -Должна заметить, капитан Воробей, что я к Вам на корабль не напрашивалась, никогда Вас не просила отвезти меня туда, куда Вы меня везете, даже не заплатила за путешествие… Плюс ко всему должна терпеть Ваши домогательства. Джек спокойно посмотрел на нее, хлебнул пару глотков рома и улыбнулся: -Плюс ко всему ты так умоляла сегодня утром капитана пересадить тебя на «Разящего», что ему пришлось силой удержать тебя на «Черной Жемчужине»… Элизабет усмехнулась: -Я просто пожалела тебя, Джек, вернее твой корабль… Ведь стоило мне ступить на палубу «Разящего», Норрингтон бы разнес в щепки твою обожаемую «Жемчужину»… Зачем было так рисковать? Я могу и потерпеть до завтра твое общество. -До завтра? -Мы ведь завтра приплывем на Тортугу, - сказала она, довольная, что наконец-то нашла момент прояснить себе эту странную ситуацию с длительностью их путешествия. -С чего ты взяла? - удивляясь, спросил он. -Джек, я все-таки была замужем за офицером английского флота и не раз видела карты Карибского моря. От Кокосовых островов до Тортуги не больше двух дней плавания, а при таком попутном ветре, - и она посмотрела на паруса, - мы завтра утром, максимум завтра вечером должны быть на Тортуге. -Признайся, - рассмеялся Джек, - что звание жены офицера английского флота тут ни причем и что ты втайне от Уилла изучала морские карты, а может быть изучила их еще до того, как выйти замуж. Поняв, что от нее не удастся скрыть настоящий курс корабля, он продолжил: -Ты абсолютно права, до Тортуги можно доплыть за два дня… но если плыть прямым путем. -А мы как плывем? - спросила она уже не насмешливым голосом, а скорее с беспокойством. «Неужели он специально сменил курс, чтобы побыть подольше со мной?» - с надеждой подумала она. Джек, не глядя на нее, невозмутимо ответил: -Мы отклоняемся немного на север. -Почему? -Поскольку с юга от нас должен пройти шторм, - соврал он, и, посмотрев на Элизабет, сказал, - А поскольку я не меньше тебя забочусь о моей «Жемчужине», то я решил обойти его. -И когда же мы в таком случае приплывем на Тортугу? -Дня через два, а может и через три... Элизабет ничего не ответила, а задумалась, глядя на Мэгги, которая, не отрываясь, смотрела на братьев-близнецов, карабкающихся по снастям. -Должен тебе сделать комплимент по поводу метода воспитания МОЕЙ дочери, - сказал Джек, сделав акцент на слове «моей». Элизабет на него удивленно посмотрела. А он, взглянув на Мэгги, продолжил: -Моя дочь будет такой отчаянной пираткой, каких еще не видывали в Карибском море! Элизабет рассмеялась в ответ: -Ошибаешься, Джек… моя дочь будет такой благовоспитанной дамой, каких еще не видывали в Лондоне. -Благовоспитанной дамой, говоришь? - переспросил он, - Значит ради того, чтобы Мэгги блистала на лондонских балах, ты попросила Уилла сделать ей шпагу и стала учить ее фехтованию четырех лет отроду? И увидев, как она нахмурилась, он улыбнулся: -Не в кого ей быть благовоспитанной светской дамой, согласись… Ну разве что в дедушку-губернатора, - и, вновь приложившись к горлышку бутылки, добавил, - Значит ты уже передумала стать миссис Норрингтон и собираешься переехать в Лондон? -Тебя это волнует? - спросила Элизабет, посмотрев на него надменным взглядом. -Ничуть! - воскликнул Джек, - Я же знаю, что у тебя семь пятниц на неделе. Возможно завтра утром тебе взбредет в голову поселиться на Тортуге, - и улыбнулся, увидев какой эффект произвели его слова. Элизабет резко отвернулась от него и снова стала наблюдать за дочерью, без дела слоняющуюся по палубе, поскольку братья-близнецы уже спустились вниз. Мэгги подошла к Оману, который чинил порванные сети, быстро и умело орудуя челноком. Элизабет не могла сдержать улыбку, заметив как ее дочурка, открыв от удивления рот, уставилась на руку матроса, из-под которой правильными квадратами, казалось бы, из ничего появлялась сеть. Девочка наверное что-то спросила его, поскольку Оман ответил ей, кивнув на Элизабет. Мэгги тут же бросилась к маме и, подбежав к ней, попросила: -Можно я попробую делать сетку? -Попробуй, - улыбнулась Элизабет. Мэгги в одну секунду оказалась напротив Омана и бесцеремонно забралась к нему на колени. Он взял ее ручонку в свою руку и стал медленно-медленно, не как минуту назад до этого, плести сеть, которая уже получалась не совсем ровными квадратами. Но Омана, казалось, это не беспокоило. -Несомненно, ей пригодится умение плести рыбацкие сети, когда она будет посещать лучшие салоны Лондона, - усмехнулся Джек. -Можешь не переживать, - в тон ему ответила Элизабет, - Вышивать крестиком я ее еще научу… *** В полутемном камбузе, освещенном масляными лампами и огарками свечей, царила непринужденная атмосфера. Кок Мартин еще продолжал наводить порядок на своей маленькой кухне - углу камбуза, отведенного для печки и приготовления пищи, а сытые мужчины, потягивая ром, продолжали сидеть за столом, разговаривая. Кто-то достал карты, кто-то бросил на темное дерево игральные кости, кто-то шутил и рассказывал байки. Капитан, лениво развалившись на стуле во главе стола, находился в самом хорошем расположении духа, с удовлетворением и с легкой улыбкой оглядывая своих матросов, чувствуя на душе умиротворение, покой и леность от праздной атмосферы. Он посмотрел на длинные языки пламени потрескивающих свечей, покачивающихся в такт кораблю, плавно поднимающемуся и опускающемуся на волнах, и, слыша скрип дерева, плеск воды о борт, возгласы и смех мужчин, стук игральных костей, рассыпающихся по столу, ощутил чувство приятной расслабленности от выпитого рома. «Она, наверное, уже уложила спать Мэгги… а может и сама уже спит, - думал он, - На моей койке… на моей подушке… под моим покрывалом… но без меня, - и усмехнулся сам над собой, - Обломился ты, старина Джек… как пить дать, обломился… ». Странно, но он не чувствовал ни обиды, ни горького разочарования, а лишь легкое зудящее ощущение в груди, возможно, потому, что энное количество рома оказывало успокаивающее действие, возможно, потому, что не в первый раз он осознал, что Элизабет не мечтает провести остаток своей жизни с вечно выпившим пиратом на его корабле и не кинется ему на шею от одной его улыбки. Ему захотелось выйти на палубу, вздохнуть свежего воздуха, почувствовать как ветер гудит в парусах, почувствовать как «Черная Жемчужина» рассекает встречные волны. Ему захотелось встать за штурвал. Он медленно поднялся из-за стола, а, оказавшись на верхней палубе, с удовлетворением почувствовал свежий ветер прохладой ночи на своем лице. Взглянув на темные окна своей каюты, он понял, что Элизабет уже спит, повернулся к трапу, ведущему на капитанский мостик, и внезапно остановился, увидев на носу корабля слабо освещенную масляным фонарем фигуру. Она стояла в полуоборот к нему с дочкой на руках и не шевелилась, лишь подол ее платья медленно колыхался и длинные распущенные волосы мягко развевались на ветру, придавая ее силуэту, сливающемуся в неверном свете фонаря с кромешной темнотой, что-то магическое и одновременно божественное. Двоякие чувства вызывал ее вид. Она казалась ведьмой в черном платье с вьющимися длинными локонами ее темных волос. Но, глядя на легкий наклон ее головы к ребенку, которого она крепко прижимала к себе и которого ласково целовала в макушку, ее можно было сравнить с девой Марией или по крайней мере с ангелом, спустившимся с небес. Джек как завороженный смотрел на нее, не в силах вздохнуть и пошевельнуться. Она казалась такой неземной и сверхестественной, что он опять было свалил всю вину на ром, подумав, что ему спьяну мерещится то ли божественное то ли дьявольское видение. И, решив проверить обоснованность своих сомнений, он не спеша пошел на нос корабля. Но, подходя к Элизабет со спины, вдруг остановился, услышав голос Мэгги - такой реальный, простой и земной, что сразу понял, что пока еще не напился до чертиков, вернее до ведьм и ангелов. -Мама, а мы плывем в Англию? -Нет, не в Англию, - Голос Элизабет был спокойным и казался немного уставшим. -А куда? -Мы плывем в один порт, где пересядем на другой корабль. Он доставит нас в Порт-Роял. -Я не хочу в Порт-Роял! Я хочу в Англию! - воскликнула девочка. Элизабет не сразу ответила, а, немного подумав, медленно проговорила: -Я тебе обещаю, доченька, что в Порт-Рояле мы сядем на первый попавшийся корабль, который поплывет в Лондон. -Вместе с папой? -Нет. -А почему? Элизабет не сразу нашлась что сказать. Но потом ответила: -Потому что папы нет в Порт-Рояле. -Ааа, - воскликнула Мэгги, как будто догадавшись, - Потому что он уже в Англии? -Потому что он уже в Англии, - эхом повторила Элизабет. Они немного помолчали. Джек стоял в десяти шагах от них, не смея пошевелиться. -Ты по папе очень скучаешь? - ласково спросила Элизабет. -Очень-очень! - с печалью в голосе ответила девочка. Элизабет склонила над ней голову и, поцеловав в макушку, прошептала: -Он по тебе тоже очень-очень скучает, потому что он тебя очень любит. -Я тоже его очень люблю! - сказала Мэгги и добавила, - И тебя очень люблю! -И я тебя люблю… Ты - мой самый дорогой человечек на свете! Произнеся последние слова, Элизабет медленно повернулась и пошла в сторону каюты. Джек не посмотрел им вслед, а стоял не двигаясь, упершись взглядом в темноту. Ему показалось, что он - совершенно посторонний человек в жизни Элизабет, что он совершенно чужой для нее и для Мэгги, которая выросла, считая Уилла своим отцом, очень любит его и очень скучает по нему. А кем ОН был для своей дочери? Капитаном корабля, который довезет их до следующего порта, где они пересядут на другой корабль с другим капитаном? И, возможно, когда Мэгги вырастет, Элизабет ей расскажет кто же является ее настоящим отцом. И она усердно будет вспоминать капитана «Черной Жемчужины»… и, кто знает, может ей вспомнится лицо капитана Энди? «О нет! Лучше бы уж тогда не рассказывала», - невольно поморщился Джек. *** Элизабет, открыв глаза, с удивлением обнаружила, что в каюте было уже абсолютно светло как днем. -Интересно, который час? - воскликнула она вслух, повернулась и увидела, что Мэгги нет на кровати. Быстро соскочив на пол, Элизабет подбежала к двери и посмотрела сквозь стекло. Прямо перед ней прошел один из матросов. Мэгги нигде не было видно. И, судя по коротким теням, которые бросали мачты на палубу, был уже почти полдень. «Боже мой, сколько же я проспала!» Услышав шаги по трапу, ведущему в кубрик, она увидела поднимающихся на верхнюю палубу двух мужчин, которые о чем-то спорили между собой. -Я же говорил, что это было в четверг. -Нет, это была суббота, верно, кэп? -А разве не воскресенье? - услышала Элизабет знакомый голос и увидела поднимающегося следом за ними Джека. Она приоткрыла дверь и, стараясь особо не высовываться наружу, позвала шепотом: -Джек!… Джек! Он обернулся и, оглядев ее с головы до ног, расплылся в улыбке, а потом громко сказал: -Наша спящая красавица наконец-то проснулась! «Чего он так кричит?» - в отчаянии подумала Элизабет, прикрывая грудь руками и, мельком взглянув на двух матросов, уставившихся на нее. -Джек, где Мэгги? Он, как будто специально растягивая слова, медленно проговорил: -Мэгги?… Где же Мэгги?… Вы не видели Мэгги? - спросил он, повернувшись к стоящим рядом мужчинам, но тут же продолжил, - Ах да, она играет в карты. -В карты? - удивилась Элизабет, но Джек уже повернулся и стал спускаться в кубрик. Она быстро закрыла дверь и посмотрела с досадой на свое нижнее платье. «Угораздило же меня надеть в тот день самое легкое и самое прозрачное… - укоряла она сама себя, - Видишь ли жарко было». Уверенная в том, что Джек пошел в кубрик за Мэгги, она взяла со спинки стула свое платье и стала расправлять тесемки, чтобы девочке было потом проще их завязывать. Не прошло и пары минут как дверь в каюту открылась и показался Джек, но не с Мэгги, а с кружкой в одной руке и с чайником в другой. Элизабет тут же прикрылась платьем и спросила: -А где же Мэгги? Джек посмотрел как она прикрывалась, усмехнулся в усы и подошел к столу, аккуратно поставил на него кружку и чайник и лишь потом ответил: -Я же сказал, она играет в карты. -Она в кубрике? -В кубрике… И мои ребята учат играть ее в покер. Надеюсь, ты не возражаешь? Элизабет ничего не ответила. Мысль о том, что они сейчас одни вдвоем в каюте, что они впервые остались наедине за эти три дня, эта мысль заставила ее сердце учащенно забиться. Побоявшись, что Джек заметит ее состояние, она постаралась дышать как можно ровнее. Но от его внимательного взгляда не скрылось ее волнение. Элизабет улыбнулась и вежливо попросила: -Помоги мне одеться, пожалуйста. -Советую тебе сначала позавтракать, - ответил он, отвернувшись от нее, и стал наливать горячее какао в кружку. -Откуда у пиратов какао на корабле? - искренне удивилась она -Реквизировали с одного корабля. Откуда же еще?... В его трюмах ничего другого и не было, - с ироничной усмешкой вспомнил он. А потом жестом пригласил ее сесть за стол. -Я сначала оденусь, - возразила она. Но он как будто ее не слышал и продолжал говорить: -Поскольку ты так долго спала… -Джек! - перебила она его, - Я прошу тебя, помоги мне одеться. Он подошел к ней с легкой улыбкой на губах. Элизабет вспыхнула, но поняв, что злиться на него бесполезно и что чем больше она будет злиться, тем больше он будет над ней подтрунивать, она слегка улыбнулась и просто спросила: -Тебе так трудно помочь мне? -Нисколько, цыпа, мне просто тебя жалко… Сегодня такая жара и ты вынуждена завтракать в полдень таким горячим какао. Поверь мне, тебе лучше остаться пока в одной сорочке. Он отошел от нее на противоположный край стола, отодвинул стул и как ни в чем не бывало сел, сложив ноги на стол. Его лицо было абсолютно спокойным, только в глазах смеялись задорные огоньки. Поняв, что его не переубедить, Элизабет положила платье на спинку стула и села за стол. -Разве уже полдень? - спросила она, взяв горячую кружку. -Одиннадцать… Ты так сладко спала, я решил тебя не будить, - улыбнулся он. «Он заходил в каюту пока я спала!» - подумала она. -Тебе все еще не спится по ночам? - спросил Джек участливым голосом, - Или ты всегда в одиннадцать встаешь? -Обычно я встаю очень рано, но ведь я не спала всю неделю пока была на «Призраке». -В моей каюте, я надеюсь, ты чувствуешь себя спокойнее? - спросил он, вспомнив ее ночные прогулки по палубе. -Да, намного спокойнее, - улыбнулась она и подумала, - «Знал бы ты, что мне лучше спалось на койке капитана Хантера, чем на твоей». Они немного помолчали пока она пила какао. Закончив завтракать, она поднялась из-за стола: -Спасибо, было очень вкусно. -Не за что, - ответил Джек, не двигаясь. Элизабет взяла в руки платье и молча уставилась на него. Он поднялся со стула, подошел к ней, взял у нее платье и, намеренно громко вздохнув, произнес: -Ну раз уж вы так настаиваете… Помогая ей одеваться, он спросил: -А я бесплатно работаю в качестве служанки или мне что-то за это причитается? Элизабет, просунув платье через голову, оказалась перед Джеком лицом к лицу. Встретившись с ним взглядом, она ощутила такую знакомую тесноту в груди, что поспешила беззаботно улыбнуться и неуверенным почти надломленным голосом спросила: -А что вы хотели бы в качестве платы, капитан? Насмешливый и завораживающий взгляд его черных глаз, смотрящих на нее в упор слишком близко, слишком откровенно и слишком уверенно в своей соблазняющей власти над ней, заставил ее почувствовать слабость в коленках и дрожь во всем теле. -Поцелуй со вкусом шоколада меня вполне бы устроил, - прошептал он, склоняясь над ней. Элизабет, поняв, что теряет над собой контроль, постаралась взять себя в руки и, засмеявшись ему в лицо, воскликнула: -Конечно, ведь Джек Воробей ничего зря не делает, поэтому-то и принес даме какао на завтрак. -Ты угадала, Лиззи, - улыбнулся он одним уголком рта. «Черт! Что он со мной делает?» - подумала Элизабет и, стараясь скрыть отчаяние в глазах от собственного бессилия противостоять его взгляду, его голосу, его улыбке, она резко повернулась к нему спиной. Собрав в руку распущенные волосы и подняв их вверх, она чуть склонила вперед голову и как можно более спокойным голосом сказала. -Я уже привела в порядок все тесемки, думала мне Мэгги помогать будет. Так что осталось только завязать их. Она вздрогнула от прикосновения его пальцев к ее спине, и поскольку теперь он не видел ее лица, зажмурилась, сжала губы и старалась дышать как можно ровнее. Но у нее плохо получалось контролировать свои эмоции. Все эти пять лет она мечтала о нем. Все эти пять лет она представляла себе его руки, ласкающие ее. Все эти пять лет она мечтала о его поцелуе, о простом поцелуе. Джек молча и не спеша завязывал тесемки, чувствуя как Элизабет еле заметно дрожит и как дыхание ее учащается. Он дошел до самого последнего узелка и, завязывая его, как будто нечаянно коснулся кончиками пальцев ее бархатной кожи. Задержавшись на мгновение, он не спеша повел рукой вверх по ее шее, а потом, склонившись над ней, нежно поцеловал ее в плечо. Элизабет не шевелилась и, казалось, не дышала. Она стояла с закрытыми глазами, стараясь не пропустить малейшего прикосновения его пальцев. Ощущая его горячее дыхание на своем плече, она услышала как он тихо прошептал: -Моя малышка. Он медленно развернул ее к себе лицом и увидел ее дрожащие мокрые ресницы и застывший вздох на ее приоткрытых губах. Когда она открыла глаза, в них было столько любви и столько ласки, что Джек на миг замер в нерешительности. Потом улыбнулся и нежно и не спеша поцеловал, лишь слегка прикасаясь к ее губам, лишь слегка лаская кончиком языка ее гладкие зубки. Но стоило ему ощутить на самом деле привкус шоколада на ее мягких и теплых губах, как желание обладать этой гордой и строптивой красавицей, накопившееся и наболевшее до предела за эти долгие и долгие месяцы, в один миг вырвалось наружу, сметая последние остатки сдержаности и самообладания. И в порыве безудержной страсти он сорвался и, потеряв окончательно голову, обнял Элизабет, сжимая ее изо всех сил, не заботясь о том, что причиняет ей боль, стараясь прижать к себе так, как будто хотел, чтобы их тела слились воедино. Его губы властно завладели ее губами. В его поцелуе было неистовство, порожденное отчаянием. Он целовал ее так страстно и так исступленно, как будто это был последний поцелуй в его жизни. Он целовал ее как умирающий от жажды, добравшийся наконец-то до свежего источника, упиваясь ею, стараясь не проронить ни капли ее драгоценного напитка любви, опьянев от нее, обезумев и забыв обо всем на свете. Элизабет почувствовала во всём своём теле дрожь и слабость и неописуемое, обжигающее всё тело желание, чтобы Джек взял её, полностью и навсегда, чтобы делал всё, что хотел с каждой частичкой её тела. Отдаваться ему, подчиняться ему, его напору, его страсти было таким сладким наслаждением, наполняющим всю её душу, заставляющим сердце биться так бешено и исступленно, что пол уходил из-под ног и весь мир летел в никуда с невероятной скоростью. Она почувствовала, как он прижал её к столу, как разорвал в один миг все тесемки на ее спине. Мысль о том, что он сейчас овладеет ею прямо на этом столе, обожгла её, окатив горячей волной всё её тело, заставив её задрожать и застонать. И словно во сне она услышала странное слово «мама». И внезапно лучик сознания осветил окружавшую её темноту и остановил в одно мгновение безудержно бьющееся сердце. Стоило ей открыть глаза, как хмель опьяняющей страсти исчез в одно мгновение, и действительность происходящего в один миг отрезвила ее. Элизабет вздрогнула и воскликнула: -Джек, перестань! Он её не слышал, а ещё сильнее прижал к себе, не понимая, почему она уклоняется от его поцелуя. -Джек, перестань! -Я не могу перестать, - сквозь глухой стон произнес он, - Ты с ума сошла! -Джек… на нас Мэгги смотрит, - прошептала Элизабет. Но он, не поняв совершенно смысла её фразы, машинально ответил: -Пусть смотрит, - и он вновь прильнул к ее губам, но Элизабет вырвалась и почти крикнула: -Джек, ты спятил! -Полностью и окончательно! - проговорил он и, улыбнувшись, посмотрел на неё. Но ее взгляд поразил его и немного привел в чувства. -Какие проблемы, цыпа? - ухмыльнулся он. -Джек, на нас Мэгги смотрит, - чуть не плача повторила Элизабет. Он оглянулся и увидел у двери каюты девочку с расширенными от ужаса глазами, которая, встретившись с ним взглядом, вскрикнула, резко развернулась и пулей выскочила наружу. -Уже не смотрит, - улыбнулся Джек и снова стал целовать Элизабет. Но она запротестовала: -Джек! Прекрати сейчас же! Джек! Ты слышишь меня? Он отпрянул и вопросительно посмотрел на нее. Увидев, наконец-то, что он в состоянии её услышать, она сказала: -Ты понимаешь? Она нас видела. -Что она видела? - Джек на самом деле не понимал, что так встревожило Элизабет. -Она же ребенок, Джек, она же не так все воспринимает. Она может думать, что ты делал мне больно, что ты обижал меня… Я не знаю, как тебе объяснить… Она же ребенок… - твердила она -Все так плохо? - усмехнулся он, - Но мы же ничем таким не… -Джек, - перебила его Элизабет, - если ты не хочешь, чтоб она тебя боялась и ненавидела… -Ты преувеличиваешь, цыпа! - засмеялся он и закрыв глаза, потянулся к ней, и нашел ее губы, но только коснулся их своими губами, как почувствовал, что Элизабет отчаянно упирается и увертывается от его поцелуя. Он отстранился и увидел, что она чуть не плакала от отчаяния. -Джек! Я не преувеличиваю. Ты и представить себе не можешь, что пережила Мэгги за последнюю неделю, что довелось ей увидеть на тонувшем корабле! Ты и представить себе не можешь какой ужас вызывал у нее Хантер, как она кричала по ночам! … После всего этого не хватало, чтобы она видела подобные сцены… Джек, она ребенок, она не так всё воспринимает, - повторяла Элизабет, старясь достучаться до его сознания, - Ты хочешь, чтобы она и тебя боялась как Хантера? Джек разжал объятия и сделав шаг назад спросил: -Ты шутишь? -Нисколько! Элизабет быстрым шагом направилась к двери, но вдруг остановилась и в сердцах воскликнула: -О, чёрт! Чем и вызвала улыбку у Джека. Она рукой потрогала платье на спине и повернулась к нему: -Придется тебе за ней идти. -Мне ее привести сюда? - спросил он, подходя к Элизабет и все еще улыбаясь, глядя на ее платье на спине, разорванное в клочья. -Привести, - навряд ли получится, - А вот принести - возможно, в том случае если тебе удастся ее поймать. Он не совсем понял, что она имела ввиду, и вышел наружу. Элизабет еще раз потрогала платье на спине и еще раз выругалась, но уже с улыбкой. *** Джек не верил в серьезность предположений Элизабет насчет того, что их поцелуй, хоть и такой страстный, мог вызвать какие-то негативные ассоциации у Мэгги. Оглядев в одну секунду всю верхнюю палубу, он сбежал в кубрик, где спросил у матросов. -Вы Мэгги не видели? Ему не ответили, а молча указали в одну сторону. Пройдя в самый дальний конец кубрика, Джек увидел свою дочку и резко остановился, поскольку ее вид поразил его. Она сидела прямо на полу, зажавшись в углу между пушкой и бортом корабля, обхватив коленки руками, и с таким ужасом смотрела на него, что казалась диким зверьком, попавшим в капкан. -Мэгги, малышка, иди сюда, - ласково сказал он и, протянув к ней руки, сделал шаг вперед. Девочка отчаянно завизжала и, вскочив на ноги, бросилась бежать. Матросы удивленно посмотрели на своего капитана. Тот криво улыбнулся им в ответ и стал искать глазами дочку в полутемном помещении. -Мэгги, где ты? - как можно ласковее говорил он, хотя про себя чертыхался на чем свет стоит. Увидев ее, спрятавшуюся под лестницей, он быстро пошел к ней. Она в одну секунду выскочила с другой стороны и бросилась было вверх по ступенькам, как Джек уже успел схватил ее. Но не так то просто оказалось подняться по трапу с кричащей и брыкающейся Мэгги на руках. Стиснув зубы, чтобы не чувствовать боль от ее ноготков, Джек кое-как поднялся на палубу и вбежал в каюту, где он сразу же передал девочку на руки Элизабет. Постепенно Мэгги перестала хныкать и, уткнувшись лицом в мамину шею, затихла. Джек недоуменно посмотрел на свои исцарапанные руки и, улыбнувшись, спросил: -Хантер навряд ли осмелился брать ее на руки. -Осмелился, но продержал меньше тебя. Элизабет села на стул и стала что-то шептать дочке на ухо. Мэгги всхлипнула и что-то промямлила в ответ. Глядя на них, Джек тоже сел на стул. Они о чем-то между собой переговаривались, хотя в основном говорила Элизабет, а Мэгги только всхлипывала. «Интересно, что она ей объясняет? Технику страстных поцелуев?» - недоумевал он. Ему было немного не по себе и ощущение было такое, как будто его обсуждали за глаза. Элизабет улыбнулась ему и опять что-то сказала дочке, которая в ответ повернула голову и посмотрела на капитана, но уже не с ужасом в глазах, а скорее с любопытством. Он встал и пройдя по каюте, подошел к окну и посмотрел на море, потом опять нервно прошелся по каюте и, обратив внимание на оставшуюся на столе от завтрака посуду, обрадовался, что нашел себе занятие и повод уйти, сгреб все на поднос и вышел вон. Гиббс, стоящий у штурвала, недоумевал по поводу увиденной им сцены, произошедшей между капитаном и визжавшей и царапающей его Мэгги. Но не стал задавать лишних вопросов, когда тот подошел к нему и резко бросил: -Я сменю тебя. Зная, что настроение у капитана Воробья меняется как погода в море, старший помощник особо не переживал, увидев его взгляд, К тому же он знал, что нет лучшего лекарства и лучшего средства для поднятия духа капитана, как оставить его одного за штурвалом наедине со своей «Жемчужиной». И чем выше были волны, тем быстрее тот приходил в себя. К сожалению, волны в этот день были небольшими, зато устойчивый попутный бакштаг - наилучший для парусника - равномерно гудел во всех поднятых парусах, неся вперед «Черную Жемчужину» с неуловимой и необычайной легкостью. Казалось, что она летит над водой, чуть касаясь днищем мелких волн, быстро и незаметно прокатывающихся вдоль борта. Джек стоял, не двигаясь, вцепившись в отполированные рукоятки штурвала и сосредоточенно глядя на горизонт, как будто стараясь разглядеть там что-то, что могло дать ответ на мучающий его вопрос. И Гиббс был сто раз прав - «Жемчужина» была самым лучшим успокоительным средством для своего капитана. Постепенно две морщинки между бровями разгладились, взгляд стал светлее и мягче, а потом на лице появилась и ухмылка. Джек посмотрел наверх, на паруса, на сине-голубое небо, на легкие перистые облака, предвещавшие на завтра усиление ветра и высокие волны, и, глубоко вдохнув пропитанный солью и такой знакомый на вкус морской воздух, он улыбнулся: «Все идет по плану!» *** Прошло примерно с полчаса, как Джек вышел из каюты, за которые Мэгги совсем успокоилась, больше не всхлипывала, а лишь тихо сидела на коленях у мамы и играла длинным локоном ее волос. Элизабет молча смотрела в одну точку перед собой и, вспоминая с каким отчаянием Джек целовал ее, постепенно пришла к выводу, - «Одно из двух: либо он меня любит, либо просто очень сильно хочет». Но это заключение ее мало утешило, поскольку ничего не разрешало. «Сколько же это может продолжаться?!… Сколько можно ходить вокруг да около?… Вот вернется, надо будет покончить с этим, - твердо решила она, - Надо будет поговорить с ним откровенно. Чего я боюсь-то?». Но когда она представила, что в ответ на ее признание в любви он рассмеется, вся ее решимость и храбрость исчезли в одно мгновение. «Ну почему все так сложно в жизни?!» - с отчаянием подумала она, как вдруг дверь открылась и вошел Джек. Не глядя на нее, он прошел к шкафу и открыв его, достал то бардовое платье, которое она надевала почти шесть лет назад. Он понюхал его и усмехнулся, - Еще не протухло, - потом встряхнул его и удивленно вокликнул, - Даже пыли нет, - и, подойдя к Элизабет, протянул ей его, - За неимением лучшего, пока могу предложить только это. -Там на спине все так плохо? -Ты себе даже не представляешь, - улыбнулся он в ответ. -Мэгги, мне надо переодеться, - попросила она дочку. Девочка тут же соскочила на пол. Пока Джек помогал Элизабет снять ее светлое платье и надеть бордовое, она внимательно наблюдала за ним и заметила, что он старался не встречаться с ней взглядом, а выражение лица у него было такое спокойное, будто он не помогал ей переодеваться, а накрывал скатерть на стол. «Хорошо же он умеет сдерживать свои эмоции. Полчаса назад он не так равнодушно реагировал на завязывание тесемок», - думала она, пытаясь изо всех сил скрыть волнение, которое у нее вызывали прикосновения его рук. Поправляя подол бордового платья, Элизабет с удовлетворением отметила, что ее фигура ничуть не изменилась за эти шесть лет. Джек свернул светлое платье, спрятал его в шкаф, как улику, закрыл дверцу и не менее спокойным, чем его взгляд, голосом сказал. -Теперь ты можешь выйти на палубу. Как только они все втроем вышли из каюты, Элизабет сразу же заметила группу островов вдалеке справа по борту, резко выделяющихся своими очертаниями на самом горизонте. «Тортуга!» - ужаснулась она в первую секунду, но тут же успокоилась, увидев, что они отдаляются от островов, а не плывут к ним, и вспомнив к тому же, что Джек заверил ее, что они приплывут в пиратский порт не раньше, чем через два дня. -Мы около них бросали якорь сегодня утром, пока ты спала, - сказал он, заметив, что острова привлекли ее внимание. -Зачем? -Чтобы пополнить запасы свежей воды. -Мама! Я тебе что-то сейчас покажу! - вдруг восторженно воскликнула Мэгги и бросилась сломя голову вниз по трапу. -Мэгги, осторожно! Расшибешься ведь! - перепугалась Элизабет, увидев как дочка перескакивает через ступеньки, но не успела закончить фразу, как девочка уже скрылась в кубрике, - Сумасшедшая, - проговорила она. -Вся в маму, - воскликнул Джек. Элизабет посмотрела на него, как бы спрашивая, что он имел ввиду. Он в ответ улыбнулся ей, а потом перевел взгляд на поднимающегося по трапу сына. Вслед за братом, чуть не сшибив того с ног, на палубу выбежала Мэгги. -Смотри что у меня есть! - закричала она, подбегая к маме и показывая ей две маленькие черепашки на ладошках. Элизабет искренне удивилась: -Откуда ты их взяла? -Я их поймал сегодня утром, - ответил за Мэгги ее брат. -Они такие маленькие! - восхищалась Элизабет, взяв одну из них в руки. -Наверное только на днях вылупились, - подтвердил парнишка. -Их надо отпустить в море. -Вот еще! - возразила девочка, строго взглянув на маму, - Я сначала с ними поиграю! Джек рассмеялся, увидев сдвинутые бровки своей дочки: -А потом мы их сварим на обед, правда Мэгги?… Ты когда-нибудь ела черепах? -Неа, - улыбнувшись во весь рот, ответила она. -Живодеры! - возмутилась Элизабет и отдала черепашку дочке, которая тут же уселась рядом прямо на палубу и, уже больше не обращая внимания на взрослых, стала играть с черепашками. -А я вижу, ты хорошо справляешься со своей новой должностью, - с легкой усмешкой обратился Джек к сыну. -Я всегда добросовестно выполняю все приказы капитана, - в таком же тоне ответил ему парнишка и, посмотрев на Элизабет, объяснил с улыбкой, - Меня на днях повысили… перевели из юнги в няньки! -Мэгги тебя обожает, - ласково сказала она ему, - Как хвостик ходит за тобой. -Вот уж кто добросовестно выполняет приказы капитана, так это мистер Гиббс, - вдруг воскликнул Джек, заметив своего старпома, который только что поднялся по трапу. Гиббс недоуменно уставился на него, услышав эти слова, а потом расцвел в довольной улыбке, приняв их за комплимент, и, улыбаясь до ушей, звонко откупорил бутылку с ромом, за которой он и спускался в трюм. В предвкушении пары глотков прохладного напитка старпом, все еще улыбаясь, запрокинул голову и уже было приложился к горлышку, как вдруг капитан выхватил у него бутылку. Так и оставшись с поднятой около рта рукой, Гиббс взглянул на Джека и криво улыбнулся, увидев, как тот с упоением пьет его ром. -Спасибо, мистер Гиббс! - воскликнул Джек, вытирая усы. Но вместо того, чтобы вернуть бутылку, протянул ему раскрытую ладонь левой руки. Старпом не сразу понял, что от него хотят, а потом, сообразив, положил в ладонь капитана пробку от бутылки и, снова криво улыбнувшись, повернулся и стал спускаться в трюм. -Они разбегаются! - возмущенно воскликнула Мэгги, пытаясь собрать в кучу черепашек. -А ты их свяжи за ноги, - весело сказал капитан и, увидев, как девочка поползла на коленках за одной из черепашек, но длинная юбка мешала ей, сочувственно произнес, - Да уж, в таком платье особо не разбежишься. Девочка поднялась на ноги и, как будто в подтверждение его слов, побежав в наклон, пытаясь схватить убегающую черепашку, наступила на длинный подол своего платьица. Споткнувшись, она упала на палубу, ударившись со всего размаху лбом о железный рым-болт*, и завопила от боли. Элизабет бросилась к ней, подхватила ее на руки и стала укачивать, успокаивать и целовать ее в лобик. Но девочка не унималась, а кричала, задыхаясь от слез. -Возьми! Она хоть и не совсем холодная, но все же, - сказал Джек, протягивая Элизабет бутылку с ромом. Та взяла прохладную бутылку и приложила ее к появившейся на лбу у дочки красной шишке. Как это ни странно - это помогло, хотя наверняка и не сняло боль, но Мэгги это отвлекло и она, с удивлением взглянув на зеленое стекло перед своим носом, перестала кричать, а только продолжала всхлипывать. -Бутылка рома как средство от ушибов! - улыбнулась Элизабет, довольная, что дочка успокоилась, - Надо будет рассказать это нашему доктору. -У нас, у пиратов, свои средства, - ответил Джек. Элизабет еще с пару минут укачивала и целовала Мэгги в ее мокрые щеки, пока та совсем не успокоилась. Тогда она отдала бутылку Джеку и, взглянув на шишку, покачала головой и опустила дочку на палубу. -Поздравляю, Мэгги, ты прошла боевое крещение на пиратском корабле, - воскликнул капитанский сын, тоже глядя на лоб сестренки, и протянул ей две черепашки. А когда та взяла их в руки, сказал: -А знаешь как мы их назовем? -Как? - тихо спросила девочка. -Тэм и Сом. Мэгги, всхлипывая носом и прижимая черепашек к груди, тихонько рассмеялась, вызвав улыбку на лицах взрослых. -Пойдем, я покажу тебе, где ты можешь играть с ними и где они не будут разбегаться, - сказал парнишка и повел сестренку на нос корабля. Элизабет с улыбкой посмотрела им вслед, а потом взглянула на Джека. -Значит ты его повысил из юнги в няньки, - повторила она слова его сына. -Ну да, - ответил Джек, - Но только на то время, пока ты была на «Призраке». Она вопросительно взглянула на него, а он ухмыльнулся в ответ: -А поскольку ты, попав на «Жемчужину», уделяешь больше внимания ее капитану, чем своей дочке, то ему приходится продолжать свои обязаности няньки по сей день. Элизабет поначалу хотела возмутиться, а потом подумала, - «А ведь он прав», - вспомнив, что эти два дня думала только о себе и о своих взаимоотношениях с Джеком, а про дочку совсем забыла, радуясь, что ею занимается капитанский сын. И, стараясь оправдаться перед самой собой и перед Джеком, ответила: -Просто ей намного веселее проводить время со своим братом, чем со мной, вот она и предпочитает его общество. -Да я разве возражаю, - усмехнулся он, сделал небольшой глоток рома и жестом предложил ей бутылку, а, увидев как она в ответ покачала головой, спросил: -Ты с того дня так ни разу и не пила ром? -С какого дня? -На том острове… Или ты уже забыла как ты весело провела тогда вечер в моей компании? - он улыбнулся и сделал еще один глоток. -Не забыла, - тихо сказала она, прислонилась спиной к трапу, ведущему на капитанский мостик и на мгновение задумалась, а потом невольно улыбнулась, вспомнив как Джек смешно закручивал усы, пытаясь соблазнить ее, и, взглянув на него, сказала: -Знаешь, это оказалось так просто, я и не думала тогда, что так легко будет споить тебя… И частенько тебя спаивают женщины? -За всю мою жизнь тебе единственной это удалось, - ответил он. -Неужели? Джек кивнул, а потом загадочно улыбнулся: -Вот тебя-то, я думаю, споить - проще простого. -Ты так думаешь? - усмехнулась она. -Я уверен в этом, - невозмутимо ответил он и вдруг улыбнулся во весь рот, повернувшись к трапу, по которому вновь поднимался старпом. -Мистер Гиббс! - радостно воскликнул Джек, - Ты как всегда оказываешься в нужном месте в нужное время! Гиббс, ступив на палубу, замер, уставившись на капитана и, глядя на его хитрую улыбку, весь аж поменялся в лице, заметив, как тот взглянул на бутылку в его руке. Его предположения оправдались, поскольку капитан сделал ему жест рукой, а когда старпом подошел, протянул руку. Глубоко и печально вздохнув, Гиббс отдал ему и эту бутылку, а когда увидел, что тот передал ее миссис Тернер, он ухмыльнулся ей, повернулся и пошел прочь, чертыхаясь про себя на чем свет стоит. Элизабет с сочувствием посмотрела старпому вслед, потом взглянула на Джека, улыбнулась себе на уме, откупорила бутылку и спросила: -За что пьем? -Начнем с тоста за прекрасных дам, - ответил он. -А закончим чем? - спросила она и не смогла сдержать смущенную улыбку, заметив дьявольские огоньки в его глазах. Джек не сразу ответил и, не сводя с нее своего пристального взгляда, от которого она почувствовала, как ее щеки начинают гореть и как перехватывает дыхание, протянул ей свою бутылку, и когда они чокнулись, сделал небольшой глоток рома. Подойдя к Элизабет вплотную и прижав ее к трапу, он почувствовал на своей груди, как ее сердце бешено заколотилось. Элизабет не дышала, не шевелилась и как завороженная смотрела в его глаза, не в состоянии ни думать, ни соображать, ни тем более сопротивляться ему. Увидев в ее взгляде смятение и испуг, и желание, и страсть, он усмехнулся и прошептал ей в самые губы: -Зачем спрашиваешь, раз думаешь о том же, о чем и я? Но эти слова произвели на нее совсем другой эффект, а не тот, что он ожидал. Она почувствовала обиду, горькую обиду, подумав, - «Неправда! Я думаю о том, что люблю тебя, а ты думаешь о том, чтобы затащить меня в постель» Он увидел, что она не просто смутилась, а растерялась и как-то печально на него посмотрела. Но она тут же стала убеждать сама себя, - «Да когда до тебя наконец-то дойдет! Всё, Лиззи! Хватит ныть! Забудь и наслаждайся тем, что есть и перестань надеяться на то, чего не может быть!» И, отругав себя таким образом, она заставила себя улыбнуться Джеку, отчего он сделал на шаг назад и удивленно посмотрел на нее. Вот уже два дня он ломал голову над тем, почему она строит из себя пуританку и неприступную вдовушку, почему смущается его, почему изо всех сил отталкивает его, при этом пожирая глазами, почему начинает дрожать от одного его прикосновения и почему дышать боится при нем, но периодически бросает на него надменные взгляды, полные ненависти и злости. «Ей как будто хочется и колется, - повторил он свою мысль, которая пришла ему в голову два дня назад, - А может все оттого, что она и вправду любит меня? - задумался он, внимательно глядя на нее. Но Элизабет уже пришла в себя и, совладав со своими эмоциями, успокоилась. Приложившись к горлышку своей бутылки и, сделав глоток рома, она слегка поморщилась от его противного вкуса, а потом задумчиво посмотрела на Джека. «Ну раз мне нечего надеяться на будущее, надо просто наслаждаться его обществом сейчас в настоящем, - уже более спокойно подумала она, - Ведь сейчас я здесь, с ним, на его корабле. До Тортуги еще пару дней, надо радоваться и отрываться по полной, раз ничего другого не остается. А раз ему хочется споить меня, а мне хочется напиться в стельку в его компании, то чего я переживаю-то?» И, заметно повеселев от таких мыслей, она улыбнулась Джеку такой искренней и веселой улыбкой, от которой он оторопел. «Вот и разбери что у нее на уме!» - недоумевал он, увидев, что печаль и тоска в ее глазах в один миг сменилась радостью и чуть ли не ликованием. «А потом… ведь так хочется целоваться!» - продолжала думать Элизабет и, лукаво взглянув на Джека, тихонько хихикнула и, повернувшись, отошла от трапа и пошла по палубе. Потом встала в тень от паруса и, прислонившись спиной к фальшборту, улыбнулась, увидев, что Джек последовал за ней. «Ведь ходит же за мной все эти два дня, ведь нравлюсь же я ему. Ведь ему тоже страсть как хочется целоваться» - думала она, чувствуя что ей становится все веселее и веселее на душе. Джек подошел к ней, встал рядом, прислонившись, как и она, спиной к фальшборту. Положив правую руку ей на плечо, улыбнулся ей. Они вновь чокнулись бутылками, вместе сделали по глотку рома и, встретившись взглядом, почему-то рассмеялись. *** Даже такое, казалось бы, дружеское объятие Джека приводило ее в смятение. Прикосновение его руки, по-хозяйски обнимающей ее, обжигало ее и вызывало волнение в груди не меньше страстного поцелуя. Стоя вплотную к Джеку и не в силах сдержать смущенную улыбку, она старалась не смотреть на него, боясь, что он заметит ее состояние. Взглянув на Мэгги и на ее брата, она задумчиво сказала: -Знаешь, твой сын так вырос за эти пять лет… так изменился. Джек посмотрел на парнишку: -Я слышал, что вы с ним были большие друзья до того, как он сбежал ко мне на «Жемчужину». -Да, это правда, - ответила Элизабет, - Он все время просил меня рассказать ему о знаменитом капитане Джеке Воробье И добавила с легкой улыбкой, - И часами готов был с энтузиазмом слушать рассказы о тебе. -И ты часами с таким же энтузиазмом рассказывала ему обо мне? - весело спросил Джек. Элизабет лишь кивнула в ответ. -Он теперь меньше на меня похож, правда ведь? -Да, теперь меньше, - сказала она с улыбкой, - Хотя, если ему надеть твою шляпу, отрастить волосы, приклеить усы, то вас тогда не отличить будет -По нему наверняка уже половина Тортуги сохнет? - полюбопытствовала Элизабет. -Ну, парень недурен собой и за словом в карман не полезет, - улыбнулся Джек. -Значит у него уже куча поклонниц? -Сколько их, я не считал, - ответил он, - но с одной девушкой он встречается. -Красивая, наверное… -А как же! Блондинка с голубыми глазами. -Сколько же ей лет? - поинтересовалась Элизабет. -Тринадцать. -Бедная девушка… -Почему же бедная? - удивился Джек, не поняв, что она имеет ввиду. -Ну раз у него «куча поклонниц», - пояснила Элизабет. Джек рассмеялся: -Но ведь пока что она - единственная… Представь, он даже жениться на ней собрался. -Что? Всё так серьезно? - спросила Элизабет. Ее не столько интересовали отношения его сына со своей девушкой, сколько как он сам смотрел на эти отношения. Он расплылся в улыбке: -Влюблен по уши. -Даже так? А по нему не заметно, - удивилась она, но еще больше удивилась, когда Джек, уже не улыбаясь, а совершенно серьезно спросил: -А разве всегда должно быть заметно? Элизабет насторожилась, внимательно вглядываясь в его лицо и пытаясь понять, что он хочет этим сказать, и спокойно ответила: -Не всегда. Но он тут же беззаботно улыбнулся ей, а услышав как Мартин подал сигнал к обеду, пошутил: -О, ты наверное так проголодалась после завтрака. -Конечно, - воскликнула она, вовсе не собираясь отказываться от обеда, - У меня такой зверский аппетит сегодня с утра. Джек усмехнулся и жестом пригласил ее спуститься в кубрик. Но много есть она не смогла. После недавнего завтрака у нее совершенно не было аппетита, что ее никак не устраивало. Она теперь забеспокоилась о намерении Джека споить ее, а забеспокоилась по одной простой причине: она сама никогда в жизни не напивалась, но не раз видела пьяных женщин, и их вид, кроме жалости и отвращения, ничего у нее не вызвал. Мысль о том, что она предстанет перед Джеком в таком же плачевном состоянии, отбила у нее всю охоту напиться в его компании. Она бы и не переживала бы, будь у нее опыт в подобных мероприятиях и знай она сколько ей можно пить и когда пора бы остановиться. Но поскольку она в этом деле была новичок, то и распереживалась не на шутку. Увидев как Джек украдкой и с еле заметной ухмылкой наблюдает за ней во время обеда, она смущенно улыбнулась при мысли о том, что чувствует себя как невеста накануне свадьбы и что даже перед своей первой брачной ночью она так не волновалась как сейчас. Она могла бы и отказаться от выпивки, понимая, что, конечно же, Джек не стал бы спаивать ее силой, хотя и мог бы долго потом насмехаться по этому поводу над ней. Но, несмотря ни на что, ей все-таки хотелось провести весь этот день в его компании, чтобы он шутил с ней, чтобы разговаривал с ней, чтобы просто обнимал ее. Потому она и старалась есть как можно больше, надеясь, что это поможет ей не напиться в стельку и сохранить контроль над собой. *** Когда они вышли на верхнюю палубу, Элизабет заметила, что качка немного усилилась. Джек внимательно взглянул на паруса, потом повернулся на 360 градусов, оглядев весь горизонт. Заметив столпившиеся на юге темно-синие облака, она спросила: -И вправду будет шторм? -Возможно, - без тени беспокойства ответил Джек, - Только тебе об этом волноваться не стоит, - и, беззаботно улыбнувшись, обнял Элизабет за талию и повел ее на нос корабля. -Корабль прямо по курсу! - раздался сверху голос юнги. Элизабет посмотрела на горизонт впереди и увидела еле заметную белую точку. Поняв, что Джек, как и вчера при встрече с «Разящим», даже и не подумает ничего предпринимать, она сказала: -Готова поспорить, что ты и не собираешься менять курс «Жемчужины». Джек открыл свой компас, взглянул на стрелку, невозмутимо ответил, - Нет, - и захлопнул его. А потом спросил: -А готова ли ты поспорить, как скоро тот корабль поменяет свой курс и с какого борта пройдет мимо нас, с правого или с левого? - спросил он совершенно серьезно, как учитель, допрашивающий ученика на уроке. Элизабет удивилась, заметив, что в первый раз он разговаривает с ней в таком тоне и, не задумываясь, ответила: -А что тут спорить? Курс они поменяют, как только заметят наши черные паруса, - улыбнулась она, но потом совершенно серьезно добавила тоном прилежной ученицы, - А пройдут они мимо нас справа по борту, поскольку идут бейдевинд правым галсом. Джек удивленно вскинул бровь, а потом рассмеялся: -Когда Гиббс мне рассказывал, что ты давала указания Марии перед нападением Барбоссы на «Перехватчик», я не сразу поверил, что дочка губернатора может смыслить что-либо в мореплавании. -Не сразу? - переспросила она, - А потом поверил? -Когда понял, что ты не просто дочка губернатора, - ответил он и, чокнувшись с ней, добавил с улыбкой, - За пираток! - и выпил пару глотков рома. -За пираток, - тихо повторила Элизабет и сделала один небольшой глоток из своей бутылки. «Интересно, его сын не рассказывал ему, что с тех пор, как я увидела «Черную Жемчужину» в детстве, я мечтала плавать на ней, мечтала стать пираткой? - подумала она, повернувшись к морю и облокотившись о планшир, а потом мельком взглянула на Джека, - Он еще никогда так на меня не смотрел! - задумалась она, - Как будто он гордится мною!» И от этой мысли ей стало так хорошо, что она невольно улыбнулась, почувствовав как такое простое, тихое и светлое счастье заполоняет ее душу. «За это надо выпить!» - не в силах сдержать радостные эмоции подумала она и, звонко стукнув своей бутылкой по бутылке Джека, лукаво улыбнулась и сказала: -За пиратское счастье! Он рассмеялся в ответ: -За пиратское счастье! И они разом выпили. Элизабет вновь взглянула на Джека и, вновь заметив, что он на нее смотрит не с насмешкой, а по-дружески, даже с оттенком уважения, удивилась, - «Вот уж не думала, что он может так смотреть на женщин, с гордостью и уважением». А потом вдруг осознала, что она еще совсем мало знает его. И сделав в уме простой подсчет, она подумала, - «А чего тут удивляться? Если сложить вместе все те дни и ночи, что мы провели вместе, то в общей сложности выйдет не больше пары недель. А если подсчитать сколько мы при этом с ним разговаривали по-нормальному без подтрунивания и насмешек друг над другом, то… - задумалась она, вспоминая когда же они нормально разговаривали, - Да наверное только в ту ночь, что провели на необитаемом острове. Да уж… Я ведь по сути дела совершенно его не знаю!» - подумала она и повернулась к нему. Поймав на себе его ласковый дружеский взгляд, ей так захотелось расспросить его о стольких вещах: о нем самом, об его прошлом, об его взглядах на жизнь, об его мнении на любые самые банальные вещи. Ей просто захотелось поговорить с ним о чем угодно, лишь бы поговорить откровенно как старые добрые друзья. Ей просто захотелось узнать его получше. Но она побоялась, что он как всегда закроет перед ней свою душу, что перейдет на шутливый тон. «Но ведь тогда, на острове, он ведь был со мной откровенен, - с надеждой подумала она, но тут же возразила сама себе, - Но ведь тогда я его споила, - и, взглянув на бутылку Джека, она улыбнулась себе на уме, - Ну раз пошла такая пьянка, у меня еще весь день впереди». Джек, заметив, как она посмотрела на его бутылку, которая была уже почти наполовину пуста, усмехнулся, отметив, что в ее бутылке не хватало всего лишь грамм ста с натяжкой. -Отстаешь, цыпа, - улыбнулся он. Элизабет, увидев, что Джек, выпив рому раза в четыре больше нее, был трезв, как стеклышко, по крайней мере с виду, а она уже начинала чувствовать легкое головокружение, подумала, - «Мда… Навряд ли мне его удастся споить раньше, чем я отрублюсь в беспамятстве». -Мэгги, наверняка, нашла еще одно сокровище, - улыбнулся Джек, глядя через плечо Элизабет. Она оглянулась и увидела дочку, которая медленно шла в их сторону, неся что-то в закрытых ладошках и неся так аккуратно, как будто боялась потерять драгоценную ношу. Когда она подошла к ним, то протянула им свои ручонки и осторожно раскрыла их. Элизабет чуть не вскрикнула от отвращения. В руках у дочки был большой черный усатый жук. -Мэгги, - поморщилась она, - И как тебе только не противно держать его? -Он - не противный, он - хороший, - возразила девочка, а у Элизабет мурашки побежали по коже, когда она увидела как та стала гладить насекомое по спинке указательным пальчиком, приговаривая, - Он такой послушный. Он так меня любит. Видишь, как он сидит смирно на ладошке! Джек усмехнулся: -Еще бы ему не сидеть смирно! Ты же ему ноги поотрывала. -Правда, Мэгги, - удивилась Элизабет, - Зачем ты ему ноги-то оторвала? -Чтобы не убежал, - ответила девочка, удивляясь такому глупому на ее взгляд вопросу. -Женская логика, - воскликнул Джек и улыбнулся, увидев как Мэгги, сдвинув бровки, строго посмотрела на него, поскольку не поняла его слов, но поняла, что над ней смеются. Заметив, что и мама также заулыбалась и так же насмешливо смотрит на нее, она начала оправдываться. -Если он убежит, то ему будет плохо, потому что он - хороший и он меня любит. А без ножек он никуда не убежит и будет со мной. И ему будет хорошо со мной. Элизабет попыталась объяснить дочке, что та не права: -Мэгги, но ему же больно, наверное. -Элизабет, ты не понимаешь. Это для того, чтобы ему было хорошо, она оторвала ему ноги, - сказал Джек, еле сдерживая смех под пристальным взглядом дочки. -Да! - воскликнула Мэгги, довольная, что капитан ее защищает. Но увидев, что мама продолжает насмешливо улыбаться и явно не согласна с ней, она, ободренная тем, что дядя капитан встал на ее сторону, гордо повторила его слова, - Мама, ты просто ничегошеньки не понимаешь! -Ну конечно, - улыбнулась Элизабет. Мэгги, поджав губки и решив, что разговор на этом закончен, резко развернулась и не спеша пошла прочь, поднеся закрытые ладошки к лицу и шепча что-то своему жуку. Глядя вслед дочке, Элизабет спросила Джека: -Мэгги мне говорила про какой-то странный обряд посвящения в пираты твоего сына, будто он взбирался на мачту и пил ром после этого. -Было дело, - улыбнулся он. -Не удивлюсь, если она вскоре попросит меня, чтобы ее тоже приняли в пираты. -Не попросит, - убежденно воскликнул Джек. Элизабет удивленно на него посмотрела: -Это почему же? -Потому что она уже МЕНЯ об этом попросила. -И как же ты от ее отмазался? - полюбопытствовала она, - Ты сказал ей, что пиратов в юбках не бывает? -Наоборот, - совершенно спокойно ответил он, - Я ей сказал, что она уже может считать себя настоящей пираткой. Элизабет удивленно вскинула бровь. -И почему же? -Ведь она - дочь пирата и пиратки. -И ты ей это сказал? - насторожилась она. -Нет, - просто ответил он ,- Она меня об этом не спрашивала. Элизабет на секунду задумалась, а потом спросила: -Джек, скажи мне, почему ты так уверен в том, что я - пиратка? Он взглянул на нее, усмехнулся, как ей показалось, печальной усмешкой и повернувшись к морю, стал смотреть на волны. Не глядя на Элизабет, он просто сказал: -Потому что это так. Она тоже повернулась лицом к морю и, встав рядом с ним, и, украдкой взглянув на него, подумала, что возможно это был благоприятный момент для того, чтобы вызвать его на откровенный разговор. -Это не объяснение, - тихо сказала она. Он продолжал с легкой улыбкой на губах глядеть на волны, потом сделал небольшой глоток рома и спросил: -Что ты хочешь, чтобы я тебе объяснил? - и добавил про себя, - «… что ты единственная по-настоящему свободная женщина, которую я встретил за всю свою жизнь?» Это было так, и ему не стоило большого труда понять это сразу после того, как он с ней познакомился, потому что он узнавал себя в ее стремлении жить так, как она считала нужным, не глядя на других, потому что он узнавал себя в ее безрассудных поступках. «Мы с тобой как две капли воды», - сказал он ей в тот вечер на палубе «Разящего», когда они плыли на Исла-дэ-Муэрто, хотя сам тогда еще не осознавал окончательно насколько он был прав и насколько Элизабет отличалась от всех тех женщин, которых он встретил за всю свою жизнь. Ему потом понадобилось немало времени, чтобы признаться в этом самому себе и чтобы позволить себе восхищаться ею. -Джек, - начала Элизабет, пододвинувшись вплотную к нему и, лукаво улыбаясь, стала подлизываться к нему, надеясь разговорить его, - Объясни мне, глупенькой, почему ты считаешь меня в душе пираткой. Он, не поворачиваясь, краешком глаза взглянул на нее и, заметив ее хитрый как у лисы взгляд, усмехнулся в усы, не спеша сделал еще один небольшой глоток рома, а потом повернулся к ней и, улыбаясь, проговорил: -Потому что ты можешь запросто оторвать ноги человеку, а потом будешь убеждать его, что ты это сделала для его же блага. Увидев неописуемое недоумение на ее лице от таких слов, он продолжил: -Потому что ты делаешь то, что тебе хочется только потому, что тебе этого хочется, - говорил он, заманчиво ухмыляясь и прожигая ее насквозь своим взглядом, наступая на нее, отчего она невольно сделала шаг назад, - Потому что ты живешь по своим законам и по своим правилам. Потому что тебе абсолютно наплевать на мнения других, ведь ты считаешь, что ты всегда права во всем. Потому что ты никого и ничего не боишься. Потому что… - он вдруг остановился, внимательно посмотрел на нее и совершенно серьезно проговорил, - Потому что ты не боишься жить настоящей жизнью. Элизабет не сразу пришла в себя от такой речи. Она продолжала смотреть на Джека буквально с открытым ртом, обдумывая его слова и поражаясь тому, насколько он хорошо ее понял. Она сама никогда в жизни не задумывалась над своими поступками, не задумывалась над тем, почему она делает так, а не иначе. А теперь Джек всего лишь парой простых фраз объяснил ей всю ее сущность. «Никто меня так не понял, как он», - пришло ей в голову, и ей даже показалось, что в действительности он знает ее лучше ее самой. В шоке от подобного открытия, она вдруг выпила из своей бутылки пару довольно больших глотков рома, как будто это могло помочь ей сосредоточиться и упорядочить свои мысли. Джек с легкой улыбкой на губах наблюдал за ней, недоумевая по поводу того, какой эффект произвели на нее его слова, - «Неужели я сказал ей что-то новое для нее?», - но еще больше удивился когда она спросила: -Это по-твоему и есть пиратство? -Что ты имеешь ввиду? - поинтересовался он. -По-твоему, для того, чтобы быть пиратом, достаточно поступать в жизни так как хочешь и жить по-своим правилам? - спросила она, - А как же насчет грабежей, убийств и тому подобного беззакония? Джек рассмеялся, но про себя подумал, - «Либо она прикидывается, либо она действительно не отдает себе отчета в том, какова она на самом деле?» -Готов поспорить, - начал он, все еще посмеиваясь, - Что на «Призраке» тебя боялись больше, чем самого капитана. Ведь ты запросто могла устроить бунт на корабле и укокошить Хантера, - он усмехнулся, - О, я бы не позавидовал бы тем матросам, которые плавали бы под твоим командованием. -Это неправда, - возразила она, - Я бы никогда не смогла бы командовать пиратским кораблем, - ей самой эта мысль казалась такой абсурдной, - Я никогда и не хотела этого. -Потому что ты не хотела этого, - подтвердил Джек, - А захотела бы, то смогла бы запросто, - и он улыбнулся, - Признайся, сколько раз мысль убить Хантера приходила тебе в голову за неделю, проведенную на «Призраке»? «Тысячу раз», - подумала она, но вслух сказала, - Но ведь я его не убила. -По одной простой причине, - ответил Джек с ухмылкой, но по его взгляду можно было подумать, что он видит Элизабет насквозь. -По какой же? - полюбопытствовала она. -Потому что с тобой была Мэгги, - просто ответил он, - И, несмотря на то, что я глубоко сомневаюсь в том, что ты - хорошая мать…, - он улыбнулся, заметив как она нахмурила брови, но потом совершенно серьезно добавил, - Ты можешь, не задумываясь, рисковать своей жизнью, но не жизнью Мэгги. «Но я все равно не способна на убийство», - не соглашалась она с Джеком, и хотела было уже повторить эту фразу вслух, как вдруг вспомнила саркастическую усмешку Барбоссы: «Убили. А что вы дальше намерены делать?» Ей почему-то стало весело. Словно Джек дал ей понять не то, что она действительно является пираткой в душе, а как будто он ей доказал, что она обладает какими-то сверхестественными способностями. Ведь он ей наглядно показал, на что она способна в этой жизни. Нет, не то чтобы она об этом раньше не догадывалась, просто она никогда над этим не задумывалась. А теперь она испытывала чувство гордости за саму себя, сходное с ощущением власти. Стараясь скрыть торжествующую улыбку на лице, она взглянула на Джека, но ее восхищение самой собой улетучилось в один миг, стоило ей заметить с каким умилением он смотрел на нее. Его едва заметная улыбка показалась ей очень уж снисходительной, как будто он умилялся над маленькой девочкой, гордящейся своими куклами. У нее опять создалось впечатление, что Джек видит ее насквозь. Это разозлило ее, но она улыбнулась себе на уме, потому что ей пришла в голову мысль испытать Джека и посмотреть как он поведет себя в ситуации, покажи она себя настоящей пираткой, каковой он ее считает, и она лукаво спросила: -Значит ты думаешь, что я - опасная пиратка, способная устроить бунт на судне, укокошить капитана и взять на себя его обязанности? Джек улыбнулся: -Я уверен в этом, цыпа. Элизабет вдруг ни с того ни с сего выдернула у него из-за пояса пистолет и приставила его к его горлу. -Раз ты так в этом уверен, то почему же ты не опасаешься, что я устрою бунт и возьму командование твоей обожаемой «Жемчужиной»? - в ее лукавых глазах плясали дьявольские огоньки, по ее лицу можно было подумать, что она вовсе не шутит, и как бы в подтверждение серьезности своих намерений, она добавила, - На которую я, надо сказать, положила глаз еще с детства, если тебе - всезнающему, это еще неизвестно. -Мне это давно известно, - с трудом проговорил Джек с приподнятым вверх подбородком, поскольку Элизабет довольно сильно надавила холодным дулом на его челюсть. Глядя на нее сверху вниз из-под полуприкрытых век, он восхищался ею как никогда. «Пиратка!» - с восторгом подумал он, но решив, что пора заканчивать эту комедию, он вдруг ухмыльнулся: -Лиззи, а тебе известно, что пистолет заряжен? Как он и ожидал, Элизабет моментально отдернула руку, опустив ее, хотя в следующее мгновение поняла, что Джек не мог носить заряженного пистолета на поясе. Она уже хотела было рассмеяться над глупостью своей выходки, желая показать, что это была всего лишь шутка, как вдруг Джек, схватив ее за запястья, так сильно прижал ее к фальшборту, что она почувствовала боль в спине. «Неужели он не понял, что я пошутила?» - подумала она, заметив его бешеный взгляд и усмехнулась: -Ага, ты испугался и теперь запрешь меня в своей каюте как Хантер, выставив снаружи стражу. -Цыпа, ты забыла с кем имеешь дело, - проговорил он с легкой угрозой в голосе, не показывая виду, что он тоже шутит. -С капитаном Джеком Воробьем, - насмешливым тоном ответила она. -Вот именно. -И что с того? - спросила она, продолжая в том же тоне, пытаясь понять, что у Джека на уме. Шутит ли он или на полном серьезе решил показать ей, что она зря так поигралась его пистолетом на виду у его матросов. -А то, - ответил он, - что я не собираюсь приставлять к тебе стражу, - и испепеляющим взглядом посмотрел на нее, - Потому что у меня свои методы укрощения строптивых бунтарок. Каковы были эти методы она тут же поняла, поскольку он вдруг так властно поцеловал ее, что у нее перехватило дыхание. И она сразу же поняла, кто из них двоих тут командует. Но поцелуй был кратким. «Очень кратким», - с разочарованием подумала она, когда Джек отстранился от нее. Посмотрев в ее глаза, он вдруг улыбнулся сияющей улыбкой до ушей, хотел было взять у нее назад свой пистолет, но с удивлением обнаружил, что его не было у нее в руке. Пистолет лежал на палубе. Это заметила и Элизабет, и, поняв, что невольно выронила его от такого неожиданного поцелуя, она чертыхнулась про себя -Как просто тебя обезоружить, однако, - усмехнулся он и, наклонившись, поднял пистолет и, засовывая его к себе за пояс, спросил, - Хантер не пробовал использовать мои методы, надеюсь? -О, нет! - ужаснулась Элизабет, представив себе поцелуй Хантера, при этом так брезгливо поморщившись, что Джек усмехнулся. -Ааа, ты начинаешь ценить ром, - рассмеялся он, заметив, что бутылку она, в отличие от пистолета, не выпустила из своих рук. -Вовсе нет, - возразила она, сама не понимая как так получилось. Невольно ее взгляд упал на проходящий вдалеке от них корабль. Он шел на всех парусах, вероятно надеясь скрыться как можно побыстрее из виду «Черной Жемчужины». Глядя на удаляющийся стройный силуэт красавца-фрегата Элизабет почему-то стало грустно. «Ты не боишься жить настоящей жизнью, - повторила она в уме слова Джека, - Можно подумать, я когда-то жила настоящей жизнью, связанная по рукам и ногам в Порт-Рояле… - и мельком взглянула на него, - Да, вот он действительно не боится жить настоящей жизнью. Вот уж кто живет в свое удовольствие, так это - он.» И у нее так защемило в груди от мысли, что она не может разделить вместе с ним его бесшабашную безумную жизнь, что, может быть, уже завтра вечером она должна будет сойти с его корабля. А стоило ей представить, что она будет смотреть с причала Тортуги на удаляющуюся к горизонту «Жемчужину» как смотрит сейчас на этот фрегат, ее охватила такая тоска и отчаяние, что она невольно приложилась к горлышку своей бутылки и выпила залпом столько рома, что у нее моментально всё поплыло в глазах. Джек не мог заметить выражения ее лица, поскольку она отвернулась от него в желании скрыть свои эмоции, он только удивленно вскинул бровь, увидев какую добрую порцию рома она вдруг выпила за один раз ни с того ни с сего и как ухватилась за планшир, чтоб не потерять равновесие после этого. Надо сказать, что и волны в тот момент были немаленькие и качка постепенно увеличивалась, начиная с самого утра. -Знаешь, цыпа, тебе уже небезопасно стоять на ногах, - сказал он и вдруг уселся прямо на палубу и, прислонившись спиной к фальшборту, протянул ей руку, приглашая ее сесть рядом с ним. Элизабет передала ему свою бутылку и, придерживаясь одной рукой за планшир, другой с горем пополам стала собирать свои юбки. Увидев какого труда ей стоит сесть на палубу, не запутавшись в длиннющем подоле, учитывая к тому же качку и количество выпитого ею рома, он воскликнул: -Это платье однозначно не подходит для плавания на корабле. -Ты хочешь сказать, что мне надо переодеться в мужскую одежду? - усмехнулась она, с трудом усаживаясь рядом с ним. -Нет! Что ты! - запротестовал он, - Я имел ввиду, что платье можно укоротить, - и, отдав ей ее бутылку, улыбнулся, - Слегка, - и, пододвигаясь к ней вплотную , добавил, - Чтобы тебе было удобнее. Она посмотрела на него смеющимися глазами: -Укоротить платье? -Нет смысла укорачивать одно только платье, придется обрезать и нижнюю сорочку. Ты ведь в ней заплетаешься ногами. Элизабет приподняла бровь и усмехнулась. -О, миссис, извините, если я Вас смущаю разговорами о Вашем нижнем белье, - проговорил он в ответ вежливо-светским тоном, но при этом ненавязчиво положил свою правую руку ей на плечо. Элизабет невольно улыбнулась. Она вспомнила как он точно также обнимал ее тогда на необитаемом острове. Намеренно сделав серьезно-оскорбленное лицо она воскликнула: -Мистер Воробей! Кажется, я слишком трезвая для подобных разговоров. Мгновенно поняв, на что она намекает, Джек, не задумываясь, ответил: -Я согласен с тобой, цыпа. Элизабет стоило большого труда не бросится ему на шею и не расцеловать его от нахлынувшего на нее счастья, когда он не спеша поставил бутылку рядом и стал подкручивать усы, глядя на нее туманным взглядом, нисколько не улыбаясь, а играя до конца свою роль. «Неужели он все помнит?! - ликовало ее сердце, - Неужели он не забыл и, как я, все помнит до мелочей?! Ведь столько лет прошло!». Еле сдерживая слезы радости, она подняла свою бутылку и проговорила слегка надломленным голосом: -За свободу! Он снова обнял Элизабет, чокнулся с ней и сказав, - За тебя! - приложился к горлышку бутылки. Элизабет, как и в тот раз, не стала пить, но по-другой причине. Она просто удивилась, - «Он не сказал «За Жемчужину»! … Он специально так сделал? Ведь видно же, что помнит все до мелочей». Джек, увидев, что она не выпила, рассмеялся, а Элизабет, не в силах больше сдерживать эмоции радости, засмеялась ему в ответ. Долго они сидели потом так, в обнимку, попивая ром, болтая о всяких пустяках, шутя и смеясь. *** Элизабет с каждым глотком рома понимала все больше и больше, что у нее уже не просто язык заплетается, а что она начинает уже и соображать более туманно. Но ее, казалось, это не расстраивало, поскольку ей нравилось чувство приятной расслабленности, которое сопровождалось и странным волнением в груди и не только. Она чувствовала, что теряет контроль не только над своими мыслями, но и над своими желаниями, сдерживать которые ей становилось все труднее и труднее. И ее забавляло это новое для нее ощущение пьяной развязности. Она как бы наблюдала за собой со стороны, отмечая те изменения, что происходят с нею с каждым глотком рома, и с любопытством ожидая, что же произойдет с ней дальше и как долго она еще сможет контролировать себя, наивно полагая, что она сможет заметить тот момент, когда ей надо будет остановиться. Зато она отчетливо замечала, что чем пьянее она становилась, тем менее спокойно она могла смотреть на Джека, тем менее спокойно она могла переносить его близость, тем труднее ей было отвести взгляд от его губ, тем труднее ей было перебороть желание поцеловать его. Увидев, как он ухмыльнулся после очередного раза, как она уставилась на его губы и потянулась к нему, она подняла глаза, пытаясь понять, - «Неужели только я теряю контроль, напиваясь? Неужели он все еще трезв?». Но, взглянув на него, она удивилась. Казалось, что он смотрел на нее совершенно трезво, лишь слегка его глаза блестели, выдавая его. «А может он пьет вовсе не ром? - подумала она ненароком, но вспомнила что обе бутылки он забрал у Гиббса, а Гиббс для себя бы не выбрал разбавленный ром, следовательно они были на равных. Ее раздумья прервал голосок Мэгги. Она не сразу поняла откуда он доносился и что говорила ее дочка, но, повернув голову, увидела ее, сидящую прямо перед ней, у ее ног. «И давно она тут сидит?» - ужаснулась Элизабет, припоминая не делала ли она чего-нибудь непристойного, но заметив, что левой рукой обнимает Джека за талию, тут же отдернула ее и положила к себе на колени, чем и вызвала у него ухмылку на губах. -Мама, давай поиграем во что-нибудь, - попросила Мэгги. -Не сейчас, каа…тенок, - ответила Элизабет, стараясь как можно чётче выговаривать слова. Девочка обиженно надула губки. -Почему? Джек, заметив, как Элизабет всем своим видом, взглядом и улыбкой просит дочку оставить ее в покое в данный момент, улыбнулся и сказал: -Видишь ли, Мэгги, твоя мама не может сейчас поиграть с тобой, потому что занята очень важным делом. -Каким? - удивилась Мэгги. -Спаиванием и соблазнением дяди капитана. -Джек! - возмущенно воскликнула Элизабет. Он невинно улыбнулся в ответ: -А разве не так? «Ах ты черт! Еще надо разобраться кто кого спаивает и кто кого соблазняет», - выругалась она про себя, досадуя на то, что не может это высказать ему вслух, - По крайней мере, самая соблазненная и споенная - это я, - усмехнулась она, задумавшись существуют ли такие слова, - нет, самая соблазни…вшаяся и спа…ившаяся, - гадала она, подбирая слова, глядя на дочку и не замечая, что уже говорит вслух, - соблаз…нивша…юся…яся… и спивша…яся, вот! - закончила она, довольная, что определилась с суффиксами, и взглянула на Джека, который почему-то улыбался до ушей. Мэгги непонимающе смотрела на них обоих, но услышав голос своего брата, позвавшего ее, тут же вскочила на ноги и убежала. Элизабет вздохнула с облегчением при мысли, что есть кому смотреть за ее дочкой, но потом почувствовала угрызения совести, - «Хорошая же из меня мать… Сижу тут посреди палубы в обнимку с капитаном, к тому же пьяная в стельку, и радуюсь, что у Мэгги очень кстати есть такой заботливый брат» - и она виновато взглянула на Джека, как бы пытаясь пожаловаться ему на саму себя. Но, увидев его ухмылку, поймав на себе его туманный взгляд, она в один миг забыла не только о существовании дочери, но и вообще обо всем на свете и, закрыв глаза, прильнула к его губам и стала целовать, целовать взахлеб, не заметив как вновь обняла его, не отдавая себе отчет в своих действиях и чуть не повалив Джека на спину. -Цыпа, спокойно, мы же не в каюте, - услышала она его насмешливый голос и почувствовала как он крепко держал ее обоими руками за плечи, как бы приводя ее в чувства, - Я, конечно, понимаю, что тебе наплевать на моих матросов, но не отвечаю за дисциплину на корабле, если ты изнасилуешь капитана прямо на палубе. Он улыбался до ушей и был доволен как кот, глядя на поедающую его глазами Элизабет. «Черт бы его побрал! Он еще смеется надо мной!» - взбесилась она, закусив губу от обиды, но стоило ей ощутить привкус его губ, оставшийся на ее губах, как она невольно облизнулась, думая только об одном, - «Хочу! Хочу еще!» -О, Джек, - еле слышно простонала она, потянувшись к нему, умоляя его о поцелуе. И тут же провалилась в забытье, почувствовав как он ее поцеловал так нежно и так трепетно, что ей показалось, что ее душа растворяется, исчезает, улетает ввысь. Он целовал не спеша, растягивая удовольствие, наслаждаясь каждой секундой поцелуя, нежно лаская ее зубки своим языком, мягко обвивая ее язычок, заставляя ее терять сознание и чувствовать как внутри все тает, тает и как ее уносит в иной мир, полный такого счастья и такого блаженства, что ей показалось, что ее лишили воздуха, когда Джек отстранился от нее. С глубоким разочарованием она открыла глаза, но, увидев как он посмотрел на нее, у нее сладко защемило сердце, и она ощутила как в груди разливается и разгорается обжигающее чувство любви. Джек посмотрел на нее таким смущенно-влюбленным взглядом, что она не сразу поверила своим глазам. Но в следующий миг, он закрыл глаза и на этот раз она почувствовала разочарование от того, что он начал ее целовать. «Нет, не может быть, мне спьяну померещилось, Джек не может быть смущенно-влюбленным» , - убеждала она себя, но очень уж не хотелось в это верить. Ей уже не надо было даже его поцелуя, ей хотелось вновь поймать на себе его влюбленный взгляд. И слегка оттолкнув Джека и отстранившись, она с надеждой взглянула на него, но когда он открыл глаза, то посмотрел на нее с легким недоумением. «Мне померещилось», - с досадой подумала она и криво улыбнулась ему. В этот момент облако водяной пыли накрыло их, а при следующем наклоне палубы и вовсе окатило брызгами. Джек, казалось, тоже не сразу пришел в себя и очнулся от поцелуя, но стоило ему оглядеться по сторонам, как он выругался в сердцах. Волны заметно прибавили в высоте, ветер в своей силе, а на палубе почти никого не было. -Свистать всех наверх! - крикнул он. Очередное облако водяной пыли и соленых брызг окатило их, и Джек, убирая руку с плеча Элизабет, проговорил: -Извини, Лиззи, должен тебя покинуть. Моя «Жемчужина» несомненно превосходное судно, но если я ее оставлю надолго без внимания, она может сыграть с нами злую шутку. Не успел он закончить фразу, как нос корабля неожиданно задрался вверх, встретив большую волну, и «Черная Жемчужина» вдруг стала плавно поворачиваться, подставляя левый борт обрушивающимся на нее волнам. Наверху отчаянно затрепетал парус. -Гиббс! - закричал Джек, вскакивая на ноги, но, оглядевшись, не увидел старпома, зато заметил своего сына, пулей взбежавшего на капитанский мостик и чуть ли не силой оттолкнувшего Майкла от штурвала. Корабль постепенно стал выходить из опасного крена. Джек, несмотря на уходящую из-под ног палубу и выпитый ром, покачнулся лишь один раз, но поймав равновесие, бодро зашагал к корме. «Как будто его хмель компенсируется качкой», - усмехнулась Элизабет, с улыбкой глядя как капитан, отдавая команды своим матросам, уверенно расхаживает по палубе. Встать она даже не пыталась, а, подняв голову, стала наблюдать за взбирающимися вверх по вантам мужчинам. Ветер не только усилился но и стал часто и резко менять свое направление. «Неужели и в правду будет настоящий шторм?» - восторженно подумала Элизабет, предвкушая в первый раз в жизни испытать на корабле настоящую бурю. В этот момент из капитанской каюты выскочила Мэгги. Оставшись без присмотра и услышав суматоху на палубе, она не смогла сдержать любопытства и, забыв про наказ брата не выходить из каюты, выбежала наружу. Капитан, по счастью оказавшийся неподалеку, тут же заметил ее и позвал, но Мэгги не услышала его, а, открыв рот, уставилась на работающих с азартом матросов. Она рискнула бы попасть одному из них под ноги, но Джек вовремя подхватил ее на руки и, взяв под мышку как котенка, быстро зашагал к носу корабля, размахивая свободной рукой то ли для равновесия то ли просто так. Дойдя до Элизабет, он опустил на палубу, смеющуюся от удовольствия девочку, которую еще никто не носил под мышкой. -Цыпа, придется тебе все-таки присмотреть за дочкой, - воскликнул он, но взглянув на нее повнимательней, усмехнулся, и обратился к девочке, - Нет, Мэгги, судя по всему, это тебе придется присмотреть за мамой. Он протянул руку Элизабет, а когда она взяла ее, помог ей встать. Поднявшись так резко, что у нее все поплыло перед глазами, она вцепилась в Джека, чтобы не упасть, и оказалась с ним лицом к лицу. Увидев его смеющиеся глаза так близко, она вновь почувствовала нестерпимое желание поцеловать его и, потянувшись к его губам, прошептала: -Я еще хочу… -Ну кто бы в этом сомневался, - улыбнулся он, плавно, но быстро развернул ее и обняв за талию, обратился к Мэгги, - Держи маму за руку, - и повел Элизабет к каюте. Девочка, услышав, что от нее требуется держать, а не держаться, без разговоров взяла обоими ручонками руку мамы и гордо пошла рядом. «Вот меня она не слушается так беспрекословно как его» - удивилась Элизабет, не расслышав что Джек сказал дочери, но зная, что заставить Мэгги держаться за ее руку было для нее всегда практически невозможно. Когда они вошли в каюту, Джек усадил Элизабет на свою койку и посмотрел на нее. Полупьяная улыбка не сходила с ее лица. -Мэгги, придется нам ее уложить спать, - усмехнулся он и взглянул на дочку, - Ты мне поможешь? Девочка в восторге от новой игры, в которой она должна укладывать спать маму а не наоборот, воскликнула: -Конечно! -Для начала закрой дверь в каюту, - сказал он, а когда Мэгги бросилась выполнять его просьбу, обратился к Элизабет. -Цыпа, мне тебя следовало бы раздеть, - сказал он с улыбкой, ставя ее на ноги. -О, капитан, - томно проговорила она, не переставая улыбаться, и кладя руки ему на плечи, - Вы можете делать со мной все, что хотите. -В том-то и дело, что не могу, - усмехнулся он, бросив взгляд на подбежавшую к нему и ожидающую от него новых приказаний дочку. Стянув с Элизабет платье, он снова усадил ее на койку, и, пока Мэгги снимала с маминых ног туфли, сказал совершенно серьезно: -Элизабет, а тебе следовало бы сейчас хорошенько выспаться. Она кивнула и легла на койку. Джек повернулся к дочке: -Мэгги, а теперь слушай меня внимательно. Ты должна проследить за тем, чтобы мама спала. И чтобы она ни в коем случае не выходила из каюты. -Хорошо! - восторженно ответила она. -А ради этого и ты не должна ни в коем случае выходить из каюты, смекаешь? -Ага! - кивнула она, довольная, что ей как взрослой поручили серьезное задание. -Вот и договорились, - улыбнулся Джек и вышел. *** Элизабет проснулась от страшного грохота. Не сразу поняв, что это было, она попыталась разглядеть что-нибудь, но кругом было кромешная тьма. «Где я?!» - подумала она с тревогой, пытаясь вспомнить что-нибудь, но, услышав голос Гиббса снаружи, радостно улыбнулась, - «Я в каюте у Джека!». В следующую секунду яркая вспышка молнии осветила все вокруг, и почти одновременно раздался такой оглушительный треск, что Элизабет невольно зажмурилась. Мэгги захныкала: -Мама, где ты? -Я здесь, малышка, не бойся, это всего лишь гроза. -Гроза?… А почему кровать так качается? Элизабет невольно улыбнулась, поняв что Мэгги впервые в жизни столкнулась с плаванием по штормовому морю. -Это волны, дочка. Ты разве не помнишь, что нас качало и вчера? -Но не так сильно. -Потому что волны были маленькие, а сейчас они большие. -Очень большие? -Нет, не очень. Ничего страшного, так что давай спать. В этот момент опять сверкнула молния, но уже подальше, поскольку гром раздался только через несколько секунд. Прижав к себе покрепче дочку, поглаживая ее по волосам, Элизабет лежала с открытыми глазами и, прислушиваясь к порывам ветра и хлопанью паруса, улыбалась, вспоминая события прошедшего дня. -Взять рифы у грота! - услышала она прямо над собой голос Джека. «Он - за штурвалом. Интересно который сейчас час?» Глухо забарабанили крупные капли дождя, сначала редко, а потом все чаще и чаще. И вскоре было только слышно равномерный шум ливня, да далекое грохотание грома, стук каблуков по палубе, отрывистые команды капитана, свист ветра, и Элизабет не заметила как провалилась в сон. *** На следующее утро качка усилилась еще больше. Элизабет встала с койки и, подойдя к окну, посмотрела наружу через мутное и мокрое стекло. Но ничего не увидела, кроме свинцовых волн да завесы дождя. Еле передвигаясь по раскачивающейся взад и вперед каюте, она вернулась на койку, заметив, что Мэгги тоже проснулась. -Доброе утро, котенок! - и, сев рядом, наклонилась и поцеловала ее в лоб. Девочка задорно улыбнулась и воскликнула: -Мы как на качели! Элизабет улыбнулась: -Тебе нравится качаться? -Да! - не успела ответить Мэгги, как снаружи раздался чей-то крик: -Берегись! И огромная стена воды с такой силой ударилась о дверь в каюту, что стекла зазвенели. Элизабет быстро подняла ноги на койку и стала смотреть на растекающуюся по полу струйками воду, просочившуюся под дверью. -Закрепить бизань! - услышала она над собой голос Джека. -Джек, у нас и так уже грот-марсель стоит, - пытаясь перекричать шум дождя и хлопанье парусов, возразил старпом. -Какой я тебе Джек? - засмеялся тот в ответ. -Слушаюсь, капитан! - ответил Гиббс и видимо проходил рядом с дверью каюты, поскольку Элизабет отчетливо услышала его громкое ворчание: -Сумасшедший. Надо убирать паруса, а он прибавляет. Он бы еще брамсели приказал поставить. Но Джек видимо услышал его, потому что крикнул: -Ты абсолютно прав! Поставь брамсели и я тебе покажу на что способна моя красавица! Гиббс в ответ выразился так нецензурно, но с таким нескрываемым восхищением своим капитаном, что Элизабет невольно улыбнулась. Обняв дочурку, он слушала непрекращаемый стук каблуков по палубе, скрип мокрых снастей и гнущихся от ветра мачт, веселые выкрики старпома, капитана и его матросов, хохот, шутки и отрывки из каких-то пиратских песен, где материли, но весело и с любовью, на чем свет стоит ветер, волны и проливной дождь. И ей стало так завидно, что она не принимает участие в этом чисто мужском развлечении как борьба с бушующей стихией. Ей так захотелось быть членом экипажа, работать и смеяться вместе с матросами, горланить вместе с ними пиратские песни, не обращая внимания на качку, на мозоли на руках, на усталость, на ветер. «Вместо этого я как кисейная барышня не могу и нос показать наружу… Почему я не родилась мужчиной?» - с такой завистью к матросам подумала она. -Мама, я есть хочу, - сказала Мэгги и спрыгнула на пол. «Хорошенький вопрос», - подумала Элизабет. -Понимаешь, дочурка, я тоже бы не отказалась поесть. Проблема в том, что мы не у себя дома, а на корабле. К тому же как видишь, за окном бушует шторм. -Я не боюсь шторма, - не поняв почему это мешает ей завтракать, возразила девочка. -Хорошо, посмотрим, что можно сделать. «Я тоже не боюсь шторма», - подумала Элизабет и подошла к двери, а, приоткрыв ее, встретилась взглядом с одним матросом, который, увидев ее, сказал что-то Гиббсу. Старпом повернулся и, взглянув на Элизабет, быстро зашагал к капитанской каюте. -Вам не следовало бы выходить наружу, миссис Тернер, - вежливо заговорил он, - Я скажу, чтобы Мартин вам принес завтрак. Через четверть часа в каюту вошел кок. Он открыл дверь спиной, поскольку в правой руке у него был чайник с нанизанными на пальцы двумя кружками, в левой он держал глубокую деревянную миску. -Доброе утро, миссис Тернер -Доброе утро, Мартин, - ответила Элизабет и помогла ему поставить на стол чайник, снимая с его пальцев кружки. Увидев в миске дымящиеся лепешки, Элизабет воскликнула. -В такой шторм ты печешь лепешки?! -Да разве ж это шторм? - возразил он, - Так себе, качка небольшая, - и он улыбнулся, наполняя кружку горячим какао. -Для нее тоже наливать? - он кивнул он на Мэгги, - Или из вашей попьет, так будет безопаснее, все-таки горячо очень. -Спасибо, нам одной кружки хватит. -Ну я тогда чайник унесу, а то вдруг разольется, - ответил Мартин и пошел к двери, но потом вдруг остановился. -Ах, да. Обед будет в полдень, я вам его принесу. И вы не выходите наружу. Капитан строжайше запретил выходить вам из каюты. Элизабет удивленно на него уставилась. -Целый день?! - спросила она. -Ну, не знаю, пока капитан не разрешит… Хотя если вам что-то будет нужно, вы просто в пол постучите, я в камбузе, я услышу, - и Мартин вышел на палубу. «Капитан строжайше запретил выходить вам из каюты, - язвительно повторила про себя слова кока Элизабет, помогая Мэгги пить из ее кружки, - Вчера Джек утверждал, что я - пиратка, которая может без труда командовать судном, а сегодня не разрешает мне выйти на палубу, потому что поднялась «небольшая качка», - обиженно подумала она, но потом улыбнулась, - Неужели он так заботится обо мне и боится, что меня смоет в море?» Элизабет сидела все утро на койке. Ходить по каюте в такую качку было занятие не из лучших. Она бы и весь день просидела так, наедине со своими мыслями, если бы не Мэгги, которую надо было чем-то занять. Рассказав ей все сказки, которые вспомнила и которые смогла выдумать на ходу, она поиграла с дочкой во всевозможные сидячие детские игры, потом оставила ее просто ходить взад-вперед, но во время очередного накатившего вала, девочка упала и, больно ударившись, громко заплакала. Укачивая и успокаивая дочурку, Элизабет подумала: «А может мужчины все-таки правы, утверждая, что корабельная жизнь - не для женщин с детьми? … Интересно, Анна плавала вместе с Локом, когда их сын уже вырос? - и, вспомнив про Анну, про эту загадочную «настоящую пиратку», она задумалась, - Почему Джек так ей восхищался? И откуда эта пожилая женщина знала меня?» Долго она так сидела, думая про Анну, прислушиваясь к шуму дождя, к возгласам матросов, к обрывкам фраз, которыми обменивались между собой капитан и его старший помощник. «А он также думает обо мне все утро? - задавалась она вопросом, улыбаясь его веселым шуточкам, которыми он одаривал Гиббса, - У него сегодня такое хорошее настроение! - радовалась она, - Неужели это из-за того, что мы с ним вчера провели весь день, сидя в обнимку на палубе? - улыбнулась она, вспомнив про поцелуй, - Я не видела его со вчерашнего вечера и уже по нему скучаю, - печально подумала она, - Проклятый дождь!… А может наплевать на все и выйти из каюты?» Но, представив, что Джек сразу же отправит ее назад, и что ей нечего будет сказать в оправдание, разве что признаться ему, что ей просто хочется быть рядом с ним, она горько усмехнулась про себя, - «Только платье зря намочу, а другого у меня нет». Элизабет была права, настроение у капитана было отличное. Стоя за штурвалом под проливным дождем, он c мальчишеским азартом лавировал между надвигающимися со всех сторон валами, как бы проверяя «Черную Жемчужину» на остойчивость. Взглянув на своего сына, бесстрашно взбирающегося вверх по снастям вместе с другим юнгой, он невольно задумался о Мэгги, поняв, что как бы не сложилась у них с Элизабет судьба, когда Мэгги вырастет, Джек не забудет свою неугомонную сестренку, а обязательно найдет ее. «Одной пиратской крови, - подумал он, - Наверняка по молодости будут разбойничать вместе, - и вспомнив, как вчера попугай Коттона назвал ее «пирррратка Мэгги, кррррасотка Мэгги», он ухмыльнулся, - Да уж, из нее вырастет такая пиратка, что о ней еще заговорят во всем Испанском Мэйне… «Отчаянная красотка Мэгги - дочь капитана Джека Воробья» … А что? Хорошо звучит» , - и он улыбнулся, представив взрослую красавицу Мэгги, с характером похлеще чем у Элизабет. *** Элизабет сидела на кровати и, наблюдая как Мэгги раскладывает игральные карты с яркими картинками, прислушивалась к диалогу капитана и старшего помощника. -Кэп, а ты знаешь, что уже давно моя очередь, - говорил Гиббс, - Ты уже семь часов сряду обнимаешься со штурвалом, пора бы и честь знать. -Ага, старший помощник не знает чем ему заняться? - рассмеялся ему в ответ Джек, - Принеси-ка мне бутылочку из трюма, да попрохладнее. -С одним условием, кэп: после этого вы со мной поделитесь штурвалом. -Иди, иди, не разговаривай, - весело ответил Джек. Потом Элизабет услышала, как Гиббс спустился на нижнюю палубу, потом снова вернулся на капитанский мостик, потом он о чем-то долго говорил с Джеком, потом она поняла, что Гиббс сменил капитана у штурвала, поскольку голос Джека раздался уже не сверху, а совсем рядом у двери каюты. «Он сейчас зайдет сюда! - радостно подумала она. Но Джек не зашел, и его веселый голос послышался уже где-то вдалеке, - Что я тут сижу как в темнице?!» - с возмущением подумала она и вышла из каюты. Дождь уже не лил сплошным потоком, а лишь моросил слегка. Низкие темные облака быстро проносились над свинцовыми волнами. Не увидев Джека на палубе, Элизабет взглянула на капитанский мостик. За штурвалом стоял Гиббс и стал делать ей какие-то знаки. Она не сразу поняла, что он хочет, как вдруг услышала за спиной голос Джека: -Элизабет! Вернись сейчас же в каюту! Она оглянулась и увидела как он, поднявшись по трапу на верхнюю палубу, быстро подошел к ней: -Тебе же сказали не выходить из каюты. Заметив его улыбку, она попробовала возразить: -Но, Джек… -Цыпа, это - приказ капитана, смекаешь? - уже более серьезно ответил он. -Капитан Лок тоже запирал Анну в каюте каждый раз когда поднимались мало мальские волны? - язвительно спросила она. Джек почему-то был ошарашен от напоминания об Анне и о капитане Локе. Он так стрельнул глазами на Элизабет, что у нее мурашки побежали по коже, а потом спокойным, но твердым голосом заговорил: -Запирал ли он ее в каюте, этого я тебе сказать не могу, но точно знаю, что был у них ребенок, мальчик шести лет, которого в один небольшой такой шторм, с мало мальскими волнами, унесло в море. Так что будь добра, вернись в каюту хотя бы ради того, чтобы проследить, чтобы Мэгги оттуда не вышла. Замолчав, он уставился на нее так, что она не выдержала его взгляда и, опустив глаза, повернулась и пошла прочь. Как будто в подтверждение его слов она вдруг услышала крик одного из матросов: «Берегись!» и не успела ничего сообразить, как чьи-то руки подхватили ее, и она ощутила резкую боль в спине от неожиданного удара обо что-то твердое. «Мачта» - подумала она и тут же вода накрыла ее с головой, и она оказалась в стремительном потоке, который, пронесшись с невероятной скоростью, внезапно осел, струясь по ногам, и не спеша скатился в обратную сторону. Элизабет попыталась вдохнуть немного воздуха, но она была настолько прижата к мачте, что ощущала гулкие удары сердца на своей груди. Открыв глаза, она увидела прямо перед собой так близко черные глаза Джека, что у нее опять перехватило дыхание. Тот, не дав ей опомниться, бесцеремонно потащил ее в каюту. «Он с ума сошел! Там же Мэгги! Что он задумал?!» Но Джеку и в голову не пришло то, о чем подумала Элизабет. Он втолкнул ее внутрь и захлопнул за ней дверь. Не успела Элизабет прийти в себя и почувствовать то ли облегчение, то ли разочарование от неправильно истолкованных ею намерений Джека, как увидела смеющуюся над ней Мэгги: -Мама, почему ты мокрая? Только тут до Элизабет дошло, что она промокла насквозь. Мысль о том, что это - единственное платье, которое у нее осталось, привела ее в отчаяние. С еле теплившейся надеждой она подошла к шкафу и достала оттуда свое светлое платье. Но, развернув его, увидела, что не только тесемки были изорваны в клочья, но и часть спинки была оторвана от подола. Элизабет не смогла сдержать улыбки, но платье положила на место. Но вскоре она почувствовала мелкую дрожь от холода. Поняв, что ей не согреться в мокрой одежде, она кое-как с помощью Мэгги стянула с себя бордовое платье и повесила его на спинку стула, хотя и прекрасно знала, что сегодня оно уже не высохнет. Потом, опасаясь что кто-либо зайдет в каюту, залезла на кровать и, накрывшись колючим тонким покрывалом, сняла с себя мокрую нижнюю сорочку. -Мэгги, повесь ее, пожалуйста, на стул. А услышав голос Джека подумала, - «Он меня идет убивать». Джек и правда вошел в каюту, и у него действительно в первую секунду было разъяренное лицо, но когда он увидел развешанную по стульям одежду и Элизабет, прижавшуюся в углу кровати и закутанную в покрывало, то улыбнулся: -Оно ведь колючее, не так ли? -Немножко, - кивнула она. Джек подошел шкафу и, немного порывшись там, достал оттуда сухую рубаху и, передав ее Элизабет, сказал: -Вот чего не могу тебе предложить, так это штаны, хотя могу посоветовать из покрывала соорудить юбку, чтобы тебе не сидеть до завтра на койке, - и насмешливо спросил, - Надеюсь, у тебя поубавилось желание гулять по палубе? -А если наоборот прибавилось? - в тон ему ответила она. Он улыбнулся во весь рот: -Ну если тебе так понравилось быть прижатой мачте, то имей ввиду, что, стоя за штурвалом, я, даже если очень захочу, не успею сбежать на палубу и спасти тебя от очередной волны… Хотя… - продолжил он, подходя к двери, - должен заметить, что моя вахта заканчивается с наступлением темноты… смекаешь? И, сделав рукой прощальный жест, он вышел из каюты. *** Капитан Энди взглянул на Уилла, стоящего на носу корабля и смотрящего на волны, и ухмыльнулся. С самого утра, несмотря на качку и изредка моросящий дождь, тот молча стоял на палубе и хмуро смотрел на серые валы с пенящимися гребнями. Как только он увидел накануне этого офицера, одетого в штатское, поднявшегося к нему на «Елену» еще до рассвета с, казалось бы, странной просьбой отвезти его на Тортугу, он сразу понял цель его поездки и торговался и набивал цену только для виду, усмехаясь про себя, - «Знал бы ты, Тернер, что я и бесплатно отвез бы тебя к Воробью». Оглядев своих матросов и проконтролировав их работу, он вновь взглянул на угрюмое лицо Уилла и вспомнил как пять лет назад увидел однажды на причале в Порт-Рояле красивую молодую женщину, смотрящую с такой же тоскою на горизонт. Казалось, что она любовалась закатом, но старина Энди сразу узнал в ней ту девушку, которая провожала Джека Воробья ранним утром в порту, и ему не стоило большого труда догадаться о ком думает эта знатная дама, на руке у которой он с удивленной улыбкой заметил обручальное кольцо. Любопытству его не было предела, и, когда после захода солнца она медленно сошла с причала, он послал ей вслед своего юнгу с заданием разузнать кто эта женщина. Каково же было его удивление когда парнишка, вернувшись, сообщил ему, что это - губернаторская дочь, жена офицера Тернера. «Ай да, Воробей! Ай да молодец! - рассмеялся он тогда, - Вот как он отблагодарил кузнеца за то, что тот спас его от виселицы!» Не раз потом на протяжении всех прошедших пяти лет он видел миссис Тернер, которая часами сидела на пляже и не сводила печальных глаз с горизонта, в то время как у ее ног играла маленькая девочка. Вот почему Энди не сомневался в том, что офицер из Порт-Рояля отправился на поиски капитана «Черной Жемчужины», с которым, как он думал, сбежала его молодая жена. Подойдя к Уиллу, он сделал печальный вздох, а когда тот повернулся к нему, взглянул на его обручальное кольцо и проговорил: -Я тоже когда-то был женат и мне не было грустно уходить в плавание пока моя жена была жива и ждала меня. Совсем другое дело, когда тебя никто не ждет в порту, не так ли, мистер Тернер? И, увидев как от этих слов у Уилла аж потемнело в глазах и он весь поменялся в лице и отвернулся от него, ничего ему не ответив, капитан Энди еле сдержался, чтобы не потереть от удовольствия руки. «Ну что ж, Джек, рано или поздно приходится расплачиваться за всё», - усмехнулся он про себя, хотя и не сомневался, что и на этот раз удалому капитану все сойдет с рук. Но не мог отказать себе в удовольствии присутствовать при выяснении отношений любовника и обманутого мужа, потому и был согласен отвезти мистера Тернера на Тортугу даже бесплатно. *** Когда Мартин принес ужин в капитанскую каюту, Элизабет спросила как дела. -Опять ветер крепчает, мы уж думали, что буря стороной прошла, но мы кажется вместе с ней плывем. Но вы не волнуйтесь. В каюте вы в безопасности. «Черная Жемчужина» еще не такого видела. А этот ветер нам только на руку, быстрее до Тортуги доберемся. «Наверняка мы завтра ранним утром придем в порт», - с тревогой подумала Элизабет и спросила. -А Джек сейчас за штурвалом? -Нет, он спит. -Спит? В такую рань? - искренне удивилась она. -Ему же ночь на вахте стоять. Он в шторм только старшему помощнику штурвал доверяет. Вот они и делят ночь пополам. Сначала - капитан Джек, а к - утру Гиббс. И видя, что Элизабет больше не задает вопросов, он вышел. **** Уже поздно вечером, когда Элизабет уложила Мэгги спать, а сама сидела на кровати, уставившись на свечу на столе, дверь в каюту резко открылась и вошел Джек. «Он даже не стучится. Хотя, конечно, каюта-то его» -Ты, вижу, не спишь? - улыбнулся он. -Не сплю, - просто ответила она. Он открыл шкаф и достал оттуда пачку писем, которые они нашли вместе с кладом. Элизабет с любопытством стала наблюдать, как он разорвал бечевку и стал аккуратно ножом разрезать один конверт, стараясь не повредить его. -Ты же сказал, что не будешь читать их. -И не собираюсь, - ответил он, хотя достал из конверта вчетверо сложенный листок бумаги и осторожно развернул его. Листок был серого цвета и исписан мелким почерком с двух сторон. -Дорогой Дейв, - начал вслух Джек, потом повернулся к Элизабет, - Так звали капитана Лока, если что, - и, повернув бумагу, прочел с обратной стороны, - Твоя Анна… Ну теперь мы точно знаем, что клад закопал капитан Лок. И он свернул письмо и так же аккуратно засунул его в конверт. Заново перевязал бечевкой пачку и посмотрел на Элизабет. -Спокойной ночи, … хотя не знаю насколько она будет спокойной, - и, сунув под мышку письма, пошел к двери. -Джек! Он развернулся. Элизабет ласково спросила: -Мне просто любопытно, что ты будешь делать с этими любовными письмами? Он улыбнулся: -Хорошо, я тебе признАюсь. Я никогда не был силен в эпистолярном исскустве. Вот и поупражняюсь, - и, взглянув на толстую пачку, продолжил, - тут долго упражняться можно… Потом буду писать тебе письма. Увидишь, тебе понравится… хотя навряд ли наш дорогой командор это одобрит, - он сделал вид что задумался, - Ну значит буду писать какой-нибудь другой красотке. -Джек, - с укором смотря на него, засмеялась Элизабет. Он вдруг сделал совершенно серьезное лицо. -Хочешь знать зачем я взял эти письма с того острова? - и он быстро подошел к окну, открыл его и выкинул пачку в темноту. Закрыв окно, он улыбнулся. -Теперь их точно никто читать не будет. -Джек, расскажи мне про Анну, - попросила она, удивленная таким жестом. -Извиняюсь, дорогая, но не сейчас. Меня ждут, - и он показал пальцем на потолок. -Спокойной ночи, Джек, - сказала она ему, когда он выходил. -Спокойной ночи, Лиззи, - он улыбнулся напоследок и закрыл дверь. «Вот и пойми его» - улыбнувшись его улыбке, подумала она и, потушив свечку, залезла под тонкое покрывало и, обняв спящую Мэгги, стала думать о том, что ее ждет завтра. «Допустим, что Джек и вправду передаст меня капитану Энди… Ну а если того не будет завтра на Тортуге, если его неделю там не будет или две? Не станут же они караулить меня, простаивая в порту… Значит придется мне там снять комнату и жить какое-то время… Но, может Джек еще передумает и оставит меня на «Жемчужине», - и она вновь улыбнулась, вспомнив его последнюю улыбку, - Интересно, о чем он там сейчас думает?» По стеклу снова зашумел дождь. «Ему там целую ночь стоять под дождем… Хотя по утверждениям Гиббса Джека не оттащишь от штурвала во время шторма… Как он обожает свою «Жемчужину»… Да уж, достойная соперница у меня нашлась, - думала она, вспоминая как он назвал ее сегодня «моя красавица». Элизабет не спала всю ночь, прислушиваясь к тому, что творится снаружи. Мысли о Джеке и переживания насчет завтрашнего дня не давали ей покоя. Ей казалось, что не прошло и пары часов как она услышала бодрый голос капитана: -С добрым утром, мистер Гиббс! Что-то ты рано поднялся. -Где ж рано? Рассвет скоро, кэп! Она услышала как Джек легкими и быстрыми шагами сбежал с капитанского мостика и… «Он остановился у двери каюты!» - поняла Элизабет и словно от внезапного удара в солнечное сплетение она задохнулась, представив, что он сейчас войдет к ней. Но, не успев почувствовать как сердце отчаянно забилось, она услышала как шаги медленно стали удаляться и, простучав по ступенькам трапа, замолкли. Элизабет медленно выдохнула и постепенно пришла в себя. Минут пять она лежала, не шевелясь и ни о чем не думая. Дождь мелко барабанил по стеклам. Скрипели доски, раздавались отрывистые команды Гиббса, очередной вал накрыл «Жемчужину», грохнулся о палубу и бесшумно скатился обратно в море. «Ну да, тут же Мэгги, - поняла она, но с досадой добавила, - Конечно, вот он теперь, после целой ночи, проведенной за штурвалом во время такого шторма, наверняка усталый как собака, промокший насквозь, ляжет спать один, не снимая мокрой одежды … А мог бы прийти ко мне, в сухую каюту, в теплую постель, в мои объятия …», - и, замечтавшись, она заснула, не подозревая, что Джек, ворочаясь с боку набок в неудобном гамаке, и вправду думал о сухой каюте, теплой постели и ласковом женском объятии. *** Элизабет проснулась ранним утром, когда рассвет еще только-только окрасил каюту в серый цвет. Она повернулась на другой бок и чуть не вскрикнула от неожиданности: за столом, склонившись над картой, сидел Джек. Она полузакрыла глаза, чтобы он не увидел, что она проснулась, и сквозь прикрытые ресницы стала наблюдать за ним, стараясь не привлечь к себе внимания. Джек сидел к ней в профиль и, сосредоточенно глядя на карту, водил по ней курвиметром, делая какие-то вычисления на маленьком клочке бумаги. Потом, посмотрев на догорающую свечку, задул ее и, задумавшись, откинулся на спинку стула. «Сколько же он здесь сидит? - подумала Элизабет и, увидев как он потянулся к бутылке и сделал небольшой глоток, усмехнулась про себя - Ну как же без рома … Да еще с утра пораньше». Потом заметив, что он повернулся к ней, быстро закрыла глаза, и, пролежав так с пару минут и гадая «смотрит или не смотрит?» потихоньку снова приоткрыла их, не поднимая ресниц, но тут же закрыла, поскольку Джек продолжал смотреть на нее. Глядя на ее умиротворенное лицо, он невольно залюбовался ею. Ему даже показалось, что ее губы слегка дрогнули в слабой улыбке, от которой вдруг так защемило в груди. «Зараза!» - выругался он про себя и вновь выпил пару глотков рома. С одной стороны вся эта комедия его уже порядком достала. Ему так осточертело ломать голову по поводу их взаимоотношений, что он устал, устал до смерти бороться с Элизабет, пытаясь понять чего она хочет, порой приходя к выводу, что она сама это не знает. Он устал бороться с самим собой, пытаясь доказать себе, что ему наплевать на Элизабет, и что самым наилучшим вариантом будет послать ее ко всем чертям собачьим, вычеркнуть ее из своей жизни и уплыть подальше от Порт-Рояла, хоть в Сингапур, хоть на самый край света, только бы освободиться от нее и от постоянных мыслей о ней. Он снова приложился к горлышку темной бутылки и уже собирался было встать из-за стола, но взглянув на Элизабет, снова загляделся на нее. А она вновь чуть приоткрыла глаза и тут же закрыла их. «Он пришел на меня глазеть или ему правда надо было свериться с картой?» - подумала она и ощутила теплое чувство тихой радости от того, что Джек наблюдал за ней, пока она спала. Представив себе, что он в этот самый момент смотрит на нее, она не сдержалась и еле заметно улыбнулась. «Интересно, что ей снится? Чему она улыбается во сне?» - подумал Джек и не мог не улыбнуться. И он снова задумался над тем, что произошло между ними за эту неделю, вспоминая как Элизабет в эти последние дни смотрела на него, вспоминая подробности их разговоров, ее странное и необъяснимое поведение, ее настроение, меняющееся почаще, чем погода в море. Он осознавал, что несмотря на все то, что было между ними, несмотря на то, что они так похожи, что одинаково мыслят, что хотят одного и того же от жизни, что, казалось, без слов понимают друг друга, несмотря на все это, между ними остается много недосказанного. Как будто между ними была невидимая стеклянная стена, которая держала их на расстоянии друг от друга. И Джек подсознательно, да и не только подсознательно, понимал, что существует один единственный способ разбить эту стеклянную стену. «Ну уж нет, я ее просто так не отпущу в Порт-Роял» - подумал он, улыбнувшись и твердо решив про себя, что пока не поймет что у Элизабет на уме, до тех пор не позволит ей просто так уйти из его жизни. А она уже не могла сдержать улыбки, ощущая на себе пристальный взгляд Джека и чувствуя что ее щеки начинают гореть. Поняв, что сейчас не выдержит, а рассмеется и что больше не в состоянии спрятать свои эмоции, она, не открывая глаз, повернулась лицом к стене и обняла Мэгги. Через пару секунд она услышала скрип отодвигаемого стула. Потом тишина. «Он опять на меня смотрит? - в этот раз она широко улыбнулась, зная, что он не может увидеть ее улыбку а, услышав плеск рома в бутылке, подумала, - Еще глоток… Неужели он с утра напивается?» Потом услышала шаги, скрип открывающейся и закрывающейся двери, и почувствовала вдруг, что каюта как будто опустела без него. Она опять повернулась и, открыв глаза, взглянула на стол, на оставленные на нем свертки карт и на потушенный огарок свечи. «Интересно, как скоро мы приплывем на Тортугу?» - печально подумала она и, встав с постели, подошла к окну и посмотрела на волны. И хотя они не были такими высокими как вчера, но на гребнях некоторых из них все еще пенились белые барашки. Дождя не было, серая пелена туч нависала над таким же серым морем, и горизонт на востоке постепенно начинал светлеть узкой полоской. «Солнце еще не взошло… Сколько же я спала? - подумала она, - Пару часов? Странно, но мне совсем не хочется спать». Она не осознавала, что не могла спать, поскольку была настолько перевозбуждена и взволнована, что ее нервы были на пределе в результате бессонной ночи, полной раздумий и переживаний о наступающем дне. Отойдя от окна, она подошла к столу и потрогала рукой свою нижнюю сорочку, висящую на спинке стула, с удовлетворением отметив, что та высохла. Потом взглянула на дверь каюты и быстро скинула с себя рубашку Джека, в которой спала, и надела свою сорочку, передернув плечами, поскольку почувствовала, что та все еще была чуть-чуть влажной. «Ничего, на мне досохнет» - подумала она и потрогала бордовое платье. Оно было влажным не только на ощупь, но и на вид. «Если не выглянет солнце, его я надеть сегодня не смогу» - с досадой подумала она и прислушалась к тому, что происходит снаружи, но ничего не услышала кроме поскрипывания мачт, равномерного гудения ветра в парусах, да плеска волн о борт корабля. Сев на кровать, Элизабет тупо уставилась в пол и опять начала думать, думать и думать. Она ничего с собой не могла поделать, не могла отогнать тревожные мысли, не могла заставить себя успокоиться, заставить себя быть равнодушной и наплевать на то, что произойдет между ней и Джеком сегодня. Почувствовав мелкую дрожь то ли от холода, то ли от того, что ее нервы были на пределе, она оглядела каюту и даже заглянула под кровать, в надежде увидеть бутылку рома, но, конечно же, ничего не нашла. «Ну да, сейчас я занимаю его каюту, потому у него и нет здесь заначек» , - горько усмехнулась она и чтобы как-то успокоиться и согреться, встала и заходила взад-вперед, а, услышав веселые голоса Гиббса и Джека на капитанском мостике, удивилась, - «Они оба стоят у штурвала… Один из них пришел сменить другого? … Ведь Джек стоял всю ночь сегодня на вахте… Кстати, он-то почему не спит? - и улыбнулась, - А может ему тоже не спится как и мне?… Может он тоже переживает, как и я? - с надеждой подумала она, но тут же, печально усмехнувшись, возразила самой себе, - Как же! Щас! Прям распереживался весь, - и, глубоко вздохнув, без сил опустилась на стул и бессмысленным взглядом стала смотреть на карты, которые Джек оставил на столе. «Дурочка, когда ты поймешь, что надеяться не на что? - укоряла она себя, но чувствуя как сердце ноет и ноет и не хочет успокоиться, в отчаянии подумала, - Я так свихнусь! Надо что-то с этим делать… Скорей бы мы уж приехали что-ли в этот проклятый порт!» У нее появилось желание покончить раз и навсегда со всеми переживаниями, бежать, бежать подальше от Джека и от его «Жемчужины», только бы не мучиться, только бы заглушить эту ноющую боль в груди. От таких мыслей ее затрясло мелкой дрожью. «Это от холода, - попыталась она убедить себя, - Я поторопилась надеть влажную сорочку, - подумала она, встала и, быстро сняв ее, накинула вновь рубашку Джека, с облегчением почувствовав, что та была еще теплая, а потом взяла с кровати тонкое покрывало. Пытаясь соорудить из него юбку, запахивая то на один манер, то на другой, Элизабет в конце концов сложила покрывало вдвое и, обмотав его вокруг талии, завязала тугой узел на левом боку. Увидев, что левое бедро выглядывало из-под разреза по всей длине ноги до самой талии, она развязала узел и попыталась придумать новые способы закрепления покрывала, но, отчаявшись, плюнула и сделала как в первый раз. «Ну и пусть бедро видно, зато с таким узлом покрывало уж точно не свалится. Все равно я не выйду из каюты и кроме Джека меня никто не увидит. А он сам говорил, что меня и не такую видел». В этот момент дверь в каюту вдруг распахнулась и вошел Джек, остолбеневший от вида Элизабет. Он вероятно не ожидал увидеть ее на ногах. -Ты уже проснулась? - спросил он и закрыл за собой дверь. Она стояла у стола, боясь пошевелиться, и, не в силах произнести ни слова, лишь кивнула ему в ответ. Джек оглядел ее с головы до ног, задержав взгляд на ее оголенном бедре, и, подходя к ней, заговорил: -Надо же! Мое старое облезлое покрывало тебе идет больше, чем все твои лондонские платья. Честное слово, я не вру… ты потрясающе выглядишь, цыпа! Как только он подошел к ней вплотную, Элизабет увидела, что он был навеселе. Не сказать чтобы он был в стельку пьян, он говорил и двигался как вполне трезвый человек, но глаза его сильно блестели и улыбка не сходила с лица. «Ему вот весело», - с досадой подумала она. И от этой мысли горькая обида на него застряла тугим комком в горле. -Ты уже позавтракал, как я вижу? - спросила она, насмешливо подняв бровь. -Позавтракал? - не понял он. -Напился, - уточнила она. Джек рассмеялся. -Ты, судя по всему, ни разу не видела по-настоящему напившегося человека, раз тебе кажется… -Видела одного, - перебила она его, - когда Барбосса меня высадил на одном островке… -Помню, помню, - весело воскликнул Джек, - эх, хорошие были времена… ты была еще совсем юной… но уже какой смышленой девочкой… и споила старину Джека дабы он не соблазнил тебя в ту ночь. Элизабет ничего не ответила, а слегка улыбнулась, ей вдруг вспомнилось как Уилл ее допрашивал чем она с Джеком занималась на том острове и как она на это ответила «любовью всю ночь напролет». «Мне тогда это казалось такой глупостью - ревновать меня к Джеку. Я и не подозревала чем все это в конце концов обернется». -Ты собираешься щеголять в таком виде на Тортуге сегодня? - спросил он и кивнул на разрез на покрывале. -Тебя это смущает? - улыбнулась она. -Что ты?! Наоборот!… Вся Тортуга умрет от зависти ко мне! Он вдруг снял с себя шляпу и, надев ее на голову Элизабет, сделал шаг назад, смерил ее оценивающим взглядом и восхищенно сказал: -Ты самая красивая пиратка, которую я когда-либо видел! Его комплимент был настолько искренен и сказан с таким восхищением, что Элизабет невольно смутилась, чем и показалась Джеку еще красивее. Он положил ей руки на плечи и внимательно посмотрел на нее в упор, как будто видел в первый раз в жизни. -Лиззи… - начал он немного охрипшим голосом, но не закончил, а продолжал задумчиво смотреть ей в глаза. В этот момент Мэгги зашевелилась, переворачиваясь во сне на другой бок. Джек, взглянув на дочку, обнял Элизабет одной рукой за талию и повел ее на другой конец каюты, доведя до угла за шкафом, который закрывал собой койку. -Теперь ты мне не скажешь, что она нас видит… -Джек… - пыталась возразить Элизабет, но поняла, что не найдет сил противостоять ему. Он нежно обнял левой рукой ее за талию, правой слегка дотронулся до ее обнаженного бедра, медленно стал ласкать его и повел ладонью вверх и, потянувшись к губам Элизабет, с глухим стоном прошептал: -Лиззи… малышка моя… И нежно поцеловал ее, лишь прикоснувшись к ее губам. Но и это, казалось, совсем легкое прикосновение, так обожгло все ее тело, что она обвила руками его шею и ответила со всей страстью на его поцелуй. Он невольно сделал шаг вперед, прижав Элизабет к стене, но шляпа съехала ей на глаза и уперлась в лоб Джека. Он рассмеялся, снял с нее шляпу и бросил на пол. Потом прижался к Элизабет лбом в лоб, глаза в глаза и долго смотрел так на нее, слыша как заходится у нее сердце и замирает дыхание. -Лиззи… - заговорил он нетвердым голосом, - ты помнишь ту ночь?… Нашу первую с тобой ночь? «Ты думаешь, такое можно забыть?!» - подумала она, чувствуя, что начинает дрожать мелкой дрожью. -Лиззи… ты так любила меня тогда, в ту ночь… ты меня так любила… Он слегка отстранился и посмотрел на нее своими блестящими влажными глазами. «Это он спьяну так разоткровенничался?» - с досадой подумала она. Ей не по себе было, что он был не совсем трезв. -Я бы душу дьяволу продал, - глухим шепотом сказал он, - чтобы провести еще одну такую ночь с тобой… Увидев вожделение в его темных влажных глазах, она чуть не заплакала от обиды. «Он все про тоже!» -Джек! - гневно воскликнула она, но потом умоляюще попросила, - Перестань, пожалуйста. -Перестать? - спросил он, потом зашептал медленно, выделяя каждое слово, - Лиззи… я же не слепой… я же вижу как ты на меня смотришь… ты же вся дрожишь… Он прикоснулся слегка своими губами к ее губам и снова прошептал: -Я же вижу, что ты тоже хочешь… очень хочешь… Она не отвечала, понимая, что он прав, тысячу раз прав. «Но я-то тебя люблю!» - с отчаянием подумала она. -Джек! - чуть не плача сказала она, - Ты пьян! -Неправда, - спокойно ответил он и поцеловал ее таким долгим и таким трепетным поцелуем, от которого у Элизабет перехватило дыхание. Она почувствовала как Джек запустил правую руку под покрывало, как нежно и не спеша стал ласкать ее оголенное бедро, как крепко обнял за талию левой рукой, прижимая все сильнее и сильнее к стене, как целовал с нарастающей страстью. Она почувствовала как пол уходит из-под ног, как сердце заходится, и как огромное исступленное чувство любви заполняет всю ее душу, заставляя ее трепетать, вызывая отчаяние и горечь при мысли, что все напрасно, что Джек не любит ее, что все зря. Она сдерживалась изо всех сил, чтобы не разрыдаться, чтобы заглушить свою боль и обиду на него. «Джек, я люблю тебя!» - кричала ее душа, а сердце обливалось кровью, слезы выступали на глаза, и нервы были на таком пределе, что она боялась, что не сможет совладать с собой, что ее охватит истерика, что она не выдержит и накричит на Джека, обвиняя его в том, что он ее не любит. «Дура! - ругала она себя, - Перестань ныть! Успокойся!». Но только его поцелуй, только его губы, только его ласкающие руки могли успокоить ее на самом деле. И она пыталась выбросить из головы терзающие ее душу мысли и отдаться полностью такому трепетному, такому сладкому, такому нежному поцелую, но не могла успокоиться. Джек вдруг отстранился от нее и посмотрел ей в глаза: -Малышка моя, - прошептал он, - мы через час, а может и меньше приплывем на Тортугу… Сойдем вместе на берег… Я возьму комнату… У нее от ужаса расширились глаза. «Комнату? Комнату на Тортуге? Как для проститутки…» - подумала она, чувствуя как накатываются слезы от обиды. -Нам там никто уже не помешает, - шепотом продолжил он. -Джек! - воскликнула она, чуть не плача и, совершенно забыв, что может разбудить Мэгги, - Ты в своем уме?! -Уже нет, - улыбнулся он, - Я же сказал, что ты сводишь меня с ума. И он обнял ее, сомкнув на ее спине руки, и прошептал ей в самые губы: -Я не отпущу тебя просто так в Порт-Роял. «А кто сказал, что я хочу уехать? … Ты же сам меня отсылаешь, - в отчаянии подумала она, но тут одна мысль, ясная и холодная как реальность, поразила ее, заставив вздрогнуть и ужаснуться, - ПРОСТО ТАК не отпустит?! … Он хочет сначала отвести меня в комнату на Тортуге как… как проститутку, а после… а после отослать в Порт-Роял?!!» Ей стало не просто плохо, ей стало тошно, гадко, до ужаса противно и мерзко, как будто он наплевал ей в душу, как будто он рассмеялся ей в лицо в ответ на ее признание в любви. У нее потемнело в глазах и сжалось сердце, горький комок обиды застрял в горле, и ей стоило большого труда не закричать и не ударить его. -Джек, - в не себя от ярости прошипела она сквозь зубы, - Ты переспал уже со всеми проститутками на Тортуге? Его ошеломил не столько ее вопрос, сколько тон, с которым она его задала. -Что ты имеешь ввиду? - недоуменно спросил он. «Что я имею ввиду?!» - еле сдерживая рыдания, подумала Элизабет, чувствуя как смертельная обида на него переходит в злость и желание сделать ему больно, желание отомстить, чтобы ему было так же плохо, как ей. Она уже ничего не соображала, ею руководили только эмоции, доводящие ее до истерики. И она взглянула на Джека с такой ненавистью, что тот оторопел. Он был настолько ошеломлен, что не понял ее внезапной смены настроения. «Не удивлюсь, если в следующую секунду она улыбнется мне», - усмехнулся он про себя и был прав. Элизабет, заметив насмешку в его глазах, поняла, что злостью его не проймешь, что он понимает только насмешливо-шутливый тон. И она посмотрела на него уже не с ненавистью, а с усмешкой, и заговорила не со злобой, а с лукавой улыбкой, как бы подлизываясь к нему: -Джек, скажи мне честно, сколько стоит проститутка на Тортуге? Подумав, что она шутит, он рассмеялся: -Что за вопросы ты задаешь? Она, заглядывая ему в глаза как можно ласковее и вкрадчивее, прошептала: -Ну сколько? Ему совсем не хотелось разговаривать с ней на такую тему и он, теряясь в догадках по поводу такого странного любопытства, непринужденно ответил: -Не знаю… по-разному… Зачем тебе это знать? -Ах, ты не знаешь? … Капитан Джек Воробей этого не знает? - она так хитро и злобно на него посмотрела, что у него кошки заскребли на душе, - Красавчик Джек не знает сколько стоят проститутки… Ну конечно же, откуда ему это знать? С каждым ее словом ему становилось не по себе. Он не мог понять, к чему она клонит. Смеется ли она над ним и издевается или просто хочет поддразнить и пошутить? Она говорила, по кошачьи вкрадчивым голосом, с удовлетворением отмечая на его лице ошеломляющий эффект от ее слов. -Ведь все женщины сходят с ума от красавчика Джека и отдаются ему бесплатно за его красивые глазки. От таких слов у него хмель вышибло из головы в одну секунду. Низким и нетвердым голосом он спросил: -Элизабет, что ты хочешь этим сказать? Не обращая внимания на его вопрос, она продолжала: -А помимо Тортуги и ее проституток есть и множество других островов по всему Карибскому морю, вроде Ямайки, где живут всякие Элизабет и всякие Мэрилен, которым и в голову не может прийти попросить с тебя плату… Джек, согласись, очень выгодно быть таким красавчиком и получать нахаляву услуги, за которые остальным мужикам приходится платить? Элизабет усмехнулась, увидев как он весь поменялся в лице, как разжал свои объятия и отстранился от нее, как открыл рот, чтобы что-то сказать, но она его тут же перебила. -Тот анекдот «Он просит меня сделать это БЕСПЛАТНО!» - это про тебя? Он в бешенстве посмотрел на нее: -Элизабет, я тебя не понимаю! Она помолчала с секунду, глядя на него, и уже без насмешки, а сочувствующе и печально произнесла: -Хочешь один совет, Джек? Он не отвечал, а ждал, что она скажет. Ни один мускул не дрогнул у него на лице. Спокойным голосом она продолжила: -Не мне тебя учить соблазнять женщин, ты в этом всех мужиков переплюнул… Но я тебе дам один совет… В следующий раз, перед тем как уломать очередную красотку, не поленись сказать ей, что любишь ее… Это же так просто и ничего тебе не стоит - признаться в настоящей и вечной любви… и ей будет приятно и тебе будет проще затащить ее в постель. Джек посмотрел на нее холодным и ничего не выражающим, словно стеклянным взглядом. Потом сделал пару шагов назад и, оглядев ее с головы до ног, вдруг усмехнулся издевательской усмешкой: -Я не понимаю чего ты хочешь, цыпа? … Плату за твои услуги или фальшивое признание в любви, чтоб тебе «было приятно»?… Ты только скажи, я предоставлю и то и другое. Ведь, благодаря тебе, я теперь богат и могу заплатить тебе сколько хочешь. Ну, а насчет признания в любви... Так это же, как ты совершенно верно выразилась, «мне ничего не стоит»… Так что же ты предпочитаешь? Первое или второе, или оба сразу? Звонкая пощечина прозвучала в тишине. Джек, оправившись от удара, весело произнес: -Когда у вас, баб, не хватает слов, чтобы высказаться, вы прибегаете к самому простому способу - к рукоприкладству. Он не спеша поднял с пола свою шляпу, надел ее и хотел было что-то сказать, как вдруг сверху раздался радостный голос Гиббса: -Свистать всех наверх! Джек улыбнулся: -А вот и Тортуга с ее бесплатными проститутками. И вышел из каюты. Элизабет так и осталась стоять, совершенно опустошенная и потерянная, не в силах понять, как так получилось, что они наговорили друг другу таких вещей. Она медленно опустилась вниз вдоль стены и, сев на пол, закрыла лицо руками. Слезы душили ее, и ее всю трясло от сдерживаемых рыданий. Не в силах больше совладать с собой, она вскочила и, подбежав к кровати и не обращая внимания на спящую дочку, бросилась на постель, уткнувшись лицом в подушку и, стиснув зубы и сжав губы, бесшумно разрыдалась. -Мама… мамочка, - позвала ее проснувшаяся Мэгги. Элизабет отняла голову от подушки и мокрыми от слез глазами посмотрела на дочурку, прижала ее к себе и обняла крепко-крепко. -Мама, почему ты плачешь? - прошептала Мэгги. Новая волна слез нахлынула на Элизабет. Она уткнулась лицом в волосы дочки и задыхающимся от рыданий голосом прошептала: -Мэгги, я люблю его! Ты не представляешь, как я люблю его! -Кого? - так же шепотом спросила девочка. Элизабет отстранилась, посмотрела на дочурку и, улыбнувшись, сквозь слезы тихо произнесла: -Твоего отца. -А почему ты плачешь? «Потому что он меня не любит!» - ответила про себя Элизабет, но вслух ничего не сказала. Мэгги, не дождавшись ответа, тихо спросила: -Мама, а ты меня любишь? -Конечно же! - и она опять крепко обняла дочку и поцеловала ее в макушку, - я тебя очень-очень-очень люблю! -Мамочка, я тебя тоже люблю, - прошептала Мэгги. Элизабет обняла дочурку и, гладя ее по спинке, стала сама постепенно успокаиваться. «Ну и дура же ты! - упрекала она себя, - Какого черта ты ему закатила истерику? Чего ты этим добилась? Что он влюбился в тебя по уши? Ведь знала же с самого начала, что не на что надеяться… И чего полезла отношения выяснять? - вытирая слезы, думала она. И ей стало так жалко саму себя, что она стала оправдываться самой себе, - Я ведь не прошу чего-то сверхестественного, я просто хочу быть с ним, хочу, чтоб любил меня, - и чувствуя, как вновь накатываются слезы, она отругала себя, - Вот и любил бы, если бы согласилась бы с ним сойти на берег, а то состроила из себя оскорбленную пуританку, идиотка! Вот и добилась своего, он тебя теперь ПРОСТО ТАК отправит в Порт-Роял, и ничего ты от него не получишь, даже прощального поцелуя, будь в этом уверена!» Глубоко и печально вздохнув, она вспомнила позавчерашний день, когда они сидели в обнимку на палубе, вместе пили ром, шутили и смеялись. «А может еще можно поговорить с ним? Может, правда, сойти вместе с ним в порту? Пойдем вместе в кабак. Я просто весело проведу еще один день в его компании, не сразу же он отправляться собирается, - и с надеждой подумала, - А, может, он не высадит меня сразу, а будет ждать капитана Энди? Куда ему спешить-то? Может, мы еще проведем здесь вместе пару дней или неделю? - По крайней мере я буду с ним.» А потом усмехнулась сама над собой, - «И не буду больше такой дурой, а пересплю с ним при первой же возможности, - и, взбодрившись от таких мыслей, она села на кровати, но тут же задумалась, - Если он меня еще захочет… Тут на Тортуге в женщинах, небось, недостатка нет… Идиотка!» - снова отругала она себя и, печально вздохнув, поднялась с койки и заходила по каюте. Мэгги с любопытством молча наблюдала за ней. «Надо что-то придумать… Надо помириться с ним… Но как? - задумалась она, представив с какой насмешкой во взгляде он встретит ее, стоит ей выйти из каюты, - Еще отпустит какую-нибудь шуточку… а там все его матросы на палубе сейчас, - подумала она, прислушиваясь к радостным голосам снаружи, - Нет, надо подождать. Не сейчас. Придем в порт. Наверняка все сразу же сойдут на берег. И если ему вдруг вздумается тут же высадить меня, хотя навряд ли, то по крайней мере я смогу поговорить с ним наедине. А там видно будет» - решила она и снова подошла кровати и легла рядом с дочкой. Они долго молча лежали в обнимку, слушая шаги и голоса на палубе. Гиббс бодро отдавал команды. Матросы, отпуская шуточки, выполняли их, в предвкушении целого дня отдыха в их распоряжении в пиратском порту. Элизабет отметила про себя, что голоса Джека не было слышно. Он как будто отсутствовал на корабле, и матросы ни разу не упомянули его имя. Вскоре «Черная Жемчужина» плавно уткнулась в причал, и уже через пару минут, после частого громыхания сапогов по трапу, на палубе воцарилась полнейшая тишина. -Мама, мы куда-то приплыли? -В порт. -В порт?! - воскликнула девочка и тут же спрыгнула с койки и побежала к двери. -Мэгги, вернись! - резко крикнула Элизабет, заставив дочку остановиться, - Мэгги, котенок, - проговорила она уже ласково, - не торопись, порт никуда не убежит. И, вставая, продолжила: -Помоги мне одеться и мы вместе пойдем. Но взглянув на мокрое бордовое платье, висящее на спинке стула, она бессильно опустилась на кровать. -Мама, я только посмотрю, - воскликнула Мэгги, подходя к двери. Элизабет, не в силах совладать с собой, чувствуя как вновь теряет над собой контроль, с такой болью в голосе попросила, - Котенок мой, я прошу тебя, не выходи, - что Мэгги в недоумении повернулась и, медленно подойдя к кровати, удивленно уставилась на свою маму. Элизабет улыбнулась и уже спокойно объяснила: -Я не могу выйти с тобой в таком виде… Подожди, я что-нибудь придумаю. Она встала, подошла к столу и потрогала нижнюю сорочку, которая на ощупь была вроде бы сухой, но все еще прохладной. «На палубе я уже не замерзну… может и солнце выглянет» - подумала она, быстро скинула с себя рубаху Джека, надела прохладную сорочку, потом надела поверх нее теплую рубаху, развязала узел на покрывале, спустила до полу сорочку, и, запахнувшись покрывалом, с удовлетворением отметила, что теперь в разрезе не видно оголенного бедра. -Ну пошли, - сказала она дочке и, взяв ее за руку, повела к двери, страшно волнуясь и переживая от предстоящей встречи с Джеком, сама не зная, хотела ли она его встретить сейчас или предпочла бы, чтобы он уже сошел на берег. *** Элизабет вышла из капитанской каюты и, оглядев пустынную палубу, посмотрела на берег, но не увидела там ничего особенного, кроме причала и серых построек, ничем не отличающихся от тех, где живет простой люд в Порт-Рояле. Единственное, что привлекло ее внимание, были трое лежащих на земле мужчин у двери одного дома. «Мертвые! - в ужасе подумала Элизабет, но тут же сообразила, - Наверняка, в усмерть пьяные». И, заметив дочку, спускающуюся по трапу, позвала ее: -Мэгги, мы не пойдем на берег. -Почему? -Ты же видишь, там ничего интересного нет Подойдя к дочке и взяв ее за руку, она увела ее с трапа, и чтобы чем-то отвлечь ее, спросила: -Ты есть хочешь? -Немножко. -Нам надо позавтракать, - сказала она, но тут же поняла, что наверняка горячие лепешки их не ожидают этим утром. Хотя на всякий случай решила спуститься в кубрик, чтобы посмотреть есть ли там кто-либо. За столом сидели четверо матросов, которые, взглянув на нее, тут же отвернулись и продолжили играть в кости. Камбуз был аккуратно прибран, и было видно, что сегодня утром там и не пытались что-то приготовить. «Конечно, - подумала Элизабет, - Тут столько кабаков, зачем что-то готовить» , - и поднялась на палубу. -Мэгги, нам нужно подождать, когда вернется Мартин. «А если он вернется к обеду или вообще к ужину, - задумалась она и посмотрела на берег, - А кто мне мешает пойти в какую-нибудь таверну? Зачем я должна дожидаться кого-то? - улыбнулась она, но, взглянув на дочку, поняла, - Нет, я не могу оставить ее тут одну. На вахтенных надеяться нечего. А сына Джека и след простыл. Наверняка, ушел к своей девушке. А если так, то не скоро он тут появится». Мэгги как будто прочитав ее мысли, спросила: -А где Джек? -Он сошел с остальными на берег… А ты уже по соскучилась по брату? -Он мне обещал качели сделать. «Как же, соскучилась, - улыбнулась Элизабет, - Он ей, видишь ли, обещал качели сделать», - и обратилась к Мэгги: -Когда он вернется, то обязательно сделает тебе качели. -А когда он вернется? -Не знаю, - задумчиво ответила Элизабет и печально улыбнулась дочке, - Оба Джека бросили нас тут с тобой. Мэгги ничего не сказала, а стала от нечего делать бродить по палубе. Элизабет прислонилась спиной к мачте и стала смотреть на переливающуюся холодным стальным цветом морскую рябь, на еле заметный в серой дымке горизонт и на серую и унылую пелену облаков. И ей вдруг стало так тоскливо на душе, что захотелось убежать, убежать куда глаза глядят, подальше от этой пустынной палубы, уйти с этого проклятого корабля, исчезнуть навсегда из жизни его капитана, чтобы больше никогда его не видеть, чтобы больше не слышать его насмешек, чтобы больше не мучаться в догадках любит ли он ее или просто хочет. «Убегу, спрячусь в этом проклятом городишке. Подожду когда «Жемчужина» уплывет. Дождусь капитана Энди, а потом уплыву в Англию. Навсегда» - и от этих мыслей она почувствовала себя намного бодрее, а оглядев свой наряд усмехнулась, - «Ну и наплевать! Кого я тут любила?» и уже хотела было позвать Мэгги, но, вспомнив о чем-то, бросилась в капитанскую каюту. Открыв шкаф, она сразу же увидела на полке набитые золотом мешочки. «В конце концов, это я нашла клад, значит они - мои», - подумала она и протянула руку, но тут же отдернула ее как ошпаренная. Взять деньги у Джека, даже если он их нашел с ее помощью, она не могла. «Ведь благодаря тебе я теперь богат и могу заплатить тебе сколько хочешь», - вспомнила она его слова, медленно закрыла шкаф и, повернувшись, прислонилась спиной к его дверкам, ощутив такую безысходность и такую запредельную тоску, что ей стало тошно и горько, что она вновь почувствовала комок, подкатывающийся к горлу. «Нет уж, хватит реветь!» - разозлилась она сама на себя и вышла на палубу, а не увидев там Мэгги, ужаснулась. -Мэгги! - позвала она, быстро обходя палубу, и, ругая себя на чем свет стоит, взглянула на капитанский мостик, на причал, потом сбежала на нижнюю палубу и со вздохом облегчения остановилась на самой нижней ступеньке трапа, увидев дочку, стоящую у пушки и спокойно смотрящую на нее." -Котенок, как ты меня напугала. Иди сюда. Мэгги подошла нехотя, с траурным лицом. -Тебе тоже грустно? - ласково спросила Элизабет, обнимая ее. -Они умерли, - печально проговорила она. -Кто умер? - удивилась Элизабет. -Черепашки, - и девочка указала на лежащих без движения рядом с пушкой черепашек. Элизабет это почему-то рассмешило - «Вдобавок ко всем несчастьям умерли бедные черепашки». Она присела на корточки и, посмотрев на дочку, увидела маленькие слезинки в ее глазах. -Сладкая ты моя, - ласково сказала она, - Не надо плакать, мы тебе поймаем других черепашек… а этих давай похороним? -Как это? - не поняла Мэгги. Элизабет взяла мертвых черепашек и, позвав дочку за собой, поднялась на верхнюю палубу. Потом они вдвоем спустились на причал и дошли до самого его конца, выступающего в море. Элизабет спустила в воду одну черепашку, а другую отдала Мэгги: -Отпусти ее также, - сказала она. Девочка бросила черепашку в воду. Та, плавно и медленно кружась, словно осенний листок, стала опускаться на дно. Элизабет почувствовала как ей стало легче на душе и, взяв дочурку за руку, повела ее обратно на корабль. И, задумавшись над тем, чем бы ей развеселить и занять Мэгги, она вспомнила про ракушек. Вернувшись в каюту, Элизабет достала из шкафа мешочек с сокровищами дочери, высыпала их прямо на пол и, усевшись рядом и усаживая вместе с собой дочку, сказала: -Котенок, покажи мне какие узоры ты умеешь раскладывать. Мэгги улыбнулась и стала разбирать ракушки, камешки и кусочки кораллов, а Элизабет, глядя на нее, задумалась. «Как бы Джек не старался это скрыть, а ведь он очень гордится ею и наверняка очень полюбил ее… Почему он всегда скрывает свои чувства от других?» «А может он все-таки любит меня, но не хочет этого показать? - подумала она и решила, - Пусть будет что будет, когда он вернется, я его выведу на чистую воду… Пусть думает обо мне, что хочет… Я скажу ему, что люблю его… А если он рассмеется мне в лицо… ну и пусть! Я уеду в Англию… Лучше уж уехать, зная, что я ему не нужна, чем уехать сейчас, а потом всю жизнь мучаться в сомнениях «любит или не любит» … пусть уж лучше рассмеется мне в лицо, - думала она. И вдруг почувствовала как искорка надежды зарождается в груди, - А если он и вправду меня любит? … Нет, я никуда не уеду пока не добьюсь от него признания, - решила она, а потом лукаво улыбнулась себе на уме, - ЛЮБЫМИ способами добьюсь» От таких мыслей на душе у нее стало так хорошо, как будто Джек только что заверил ее, что жить без нее не может. Услышав шаги поднимающегося по трапу человека, Элизабет замерла и прислушалась, но когда шаги послышались уже на палубе сразу же поняла, что это - не Джек. Его походку она бы отличила сразу же. В следующее мгновение она увидела силуэт за стеклянными дверьми и услышала робкий стук по стеклу: -Заходите, - сказала она. Дверь открылась и вошел Мартин с глиняным кувшином в руках: -Миссис Тернер, вы уже проснулись? - немного смущенно спросил он. Элизабет кивнула, с удивлением отмечая, что он абсолютно трезвый. Она была уверена, что вся команда «Черной Жемчужины» уже лежала без чувств в каком-нибудь кабаке. -Я Вам свежего молока принес, - сказал он, застенчиво глядя на нее, - Вы предпочитаете здесь завтракать? -Нет, что ты? … Мы спустимся в камбуз, - быстро проговорила Элизабет, вставая на ноги. -Тогда пойдемте. Элизабет подняла Мэгги и, взяв ее на руки, последовала следом за коком. Пока они сидели за столом, пока Мартин приготавливал тесто и жарил им лепешки, она наблюдала за ним, заметив, что он боялся на нее посмотреть. «Неужто он в меня влюблен?» - с улыбкой подумала она и встретилась с ним взглядом, который он тут же отвел. Ей стало весело на душе от этого. «Ну хоть кто-то меня любит», - улыбнулась она. -Когда вы на Тортуге, никто не завтракает на корабле, правда? -Нет, - ответил Мартин, - на Тортуге я отдыхаю, впрочем как и все остальные. -Ради меня тебе приходиться работать, - с улыбкой сказала Элизабет. -Но Вы же не можете пойти в местный кабак. -Это капитан приказал тебе позаботиться о моем завтраке? - рискнула она спросить, боясь заранее услышать его ответ. -Нет, капитан ничего не сказал, я сам… - проговорил он и немного покраснел, - Я сам подумал, что Вы не сможете выйти… Ведь у Вас платье намокло. Он уже разлил первые лепешки на плиту и ждал когда они подрумянятся, чтобы подать их на стол. Подбросив лепешки в воздухе, Мартин положил их в деревянную миску и торжественно поставил на стол. -Осторожно, Мэгги, они горячие, - предупредил он. Элизабет и Мэгги молча поели, а потом, поблагодарив кока, поднялись на верхнюю палубу. Из-за раступившихся облаков выглянуло солнце. «Надо мне попробовать надеть платье … На мне оно быстрее досохнет», - подумала Элизабет и зашла в каюту. Платье было влажным и, она передернула плечами, почувствовав холодок на спине, но стоило ей выйти на палубу, как она тут же согрелась под палящими лучами солнца. Все утро она ходила взад и вперед от носа к корме, не зная чем заняться и прислушиваясь к веселому шуму порта Тортуги. Уже несколько раз она порывалась сойти на берег и столько же раз убеждала себя, что лучше ей остаться на корабле. Но к обеду она не выдержала и, подумав, - «Что я тут сижу как на привязи? Меня вахтенным никто не назначал», - зашла в каюту и, открыв шкаф, достала один из туго набитых золотом мешочков. Развязав его, она взяла несколько монет, снова завязала мешочек и, поставив его обратно на полку, взглянула на монеты. «Никогда таких не видела. Они, наверное, старинные, - подумала она, - А если у меня их не возьмут в кабаке? - но тут же успокоила себя, - Куда они денутся? Золото — оно и есть золото» - и стала искать во что бы их положить. А, найдя кусочек старой тряпки, завернула в него монеты и, привязав его на поясе как кошелек, закрыла шкаф и вышла на палубу. Обменявшись взглядом с вахтенными, Элизабет позвала Мэгги и сошла с ней на берег. Проходя по узким улочкам, она с любопытством оглядывалась по сторонам и пыталась себя успокоить, - «За эти дни, проведенные на «Жемчужине», Мэгги выучила такое количество нецензурных слов, что если она услышит еще парочку, ничего с ней не случится. Пьяных пиратов она навидалась вдоволь, так что пугаться их не будет… А что касается проституток, - задумалась она, глядя на ярко накрашенных женщин с удивлением разглядывающих ее и ее дочку, - Она же не знает кто они такие.» Ей почти удалось успокоить свою материнскую совесть, но она долго не решалась зайти в какой-нибудь кабак, ожидая там не бог весть каких сцен. Элизабет с детства слышала рассказы про Тортугу и рисовала в своем воображении пиратский порт, в котором все мужчины были обязательно пиратами и обязательно в стельку пьяными, а все женщины были несомненно проститутками, но почему-то абсолютно трезвыми. К своему удивлению, она встретила также детей, от грудных младенцев до подростков, о присутствии которых на Тортуге она раньше и не задумывалась. Попадались ей и дряхлые старики и старухи, вид которых был достаточно плачевный. Некоторые из них были к тому же далеко не трезвыми, вызывая у Элизабет такое чувство отвращения, что она быстро от них отворачивалась. Мэгги с любопытством глазела по сторонам, идя рядом со своей мамой, и улыбалась женщинам, которые с удивлением смотрели на Элизабет и особенно на ее дочку, одетую в роскошное белое платьице из дорогой ткани и кружев, которое было далеко не первой свежести, заляпанное множеством пятен и местами даже разорванное на подоле. Ее туфельки кремового цвета были покрыты красноватой пылью местных переулков, а в руках она держала тощего котенка, которого нашла в какой-то канаве, стоило ей ступить на берег. Элизабет сначала запротестовала, увидев такого облезлого и грязного котенка, но потом подумала, что с новой игрушкой в руках Мэгги будет чем заняться и не придется убеждать ее не отходить от мамы. Заглядывая в открытые двери местных кабаков и не решаясь зайти в один из них, Элизабет испытывала странное чувство боязни и одновременно восторга перед чем-то необычным и никогда ею не виденным. Она, воспитанная в пуританском обществе, где мужчинам было дозволенно лишь целовать руку дамам, где в разговорах никогда не упоминалось о том, откуда берутся дети, где было столько табу, что только воображать себе возможность нарушить их было уже приятно, она шла мимо кабаков и не могла поверить в то, что на самом деле попала в этот пиратский порт и теперь могла наяву увидеть Тортугу, о которой был наслышана с детства много невероятных и явно преувеличенных историй. Она даже забыла про Джека и про то, что может встретить его в компании местных женщин. Мысль о том, можно ли ей с Мэгги зайти в одну из таверен и как ее пятилетняя дочка отреагирует на увиденное, волновала ее настолько, что она пару раз порывалась вернуться на «Жемчужину». Но, в конце концов, она решила рискнуть и, взяв Мэгги за руку, зашла в душное и шумное помещение. Несмотря на обеденное время народ уже гулял вовсю. Громко играла веселая мелодия гармошек, слышался хохот, ругательства и пьяные возгласы. Элизабет в нерешительности остановилась посреди битком набитого помещения, осматриваясь по сторонам и ища куда бы ей можно было сесть. Заметив в самом углу кабака свободную лавку у стола, где уже сидели трое, она направилась туда, сопровождаемая любопытными взглядами как мужчин так и женщин. Сев напротив троих уже довольно пьяных мужчин, она так гневно взглянула на них, что с их лица моментально исчезли радостные улыбки вызванные появлением такой красотки за их столом. -Строгая дамочка, - усмехнулся один. Другие продолжали молча и бесцеремонно разглядывать ее, а Элизабет гадала принесут ли ей на стол обед или ей надо подойти к стойке. Оглядевшись по сторонам, она успокоилась, поняв, что зря волновалась насчет откровенно вульгарных сцен. Посмотрев на целующуюся парочку за соседним столом, она посмеялась сама над собой, - «Ну и дурочка же я! Чего боялась-то? Ведь наверняка у них для этого есть отдельные комнаты», - и взглянув на дочку, улыбнулась. Мэгги, как и ожидалось, не обращала внимания на происходящее вокруг нее, а была занята только котенком, которого она положила на стол прямо перед собой. Бедный котенок было настолько изголодавшим, что с жадностью стал есть кусочки хлеба, которые Мэгги собирала для него по всему столу, находя их среди пустых мисок. Элизабет брезгливо смотрела на грязные миски, на котенка, на сидящих напротив нее мужчин, но убеждая себя, что более приличного и чистого заведения на Тортуге просто не существует, постаралась не обращать внимания на подобные вещи. К ним подбежал парнишка, поставил перед Элизабет темно-зеленую бутылку и деревянную кружку и спросил: -Вы будете обедать? -Да, - ответила она, приготовившись слушать меню. Но парнишка ничего больше не сказал, а быстренько сгреб на поднос пустые тарелки, бутылки и кружки и, даже не смахнув со стола остатки пищи, удалился. Элизабет в недоумении посмотрела на бутылку. «Ром или вода?» - задумалась она и, не решаясь понюхать горлышко, зная, что вызовет этим насмешки ее соседей, она плеснула содержимое бутылки в кружку, по цвету жидости поняв сразу же, что это была не вода. «Ну что ж, - вздохнула она, - надо отметить мое появление на этом замечательном острове». Подняла кружку и взглянула на сидящих напротив нее мужчин. Те сразу же поняли, что у нее на уме, расплылись в улыбке и все втроем чокнулись с ней своими кружками. Элизабет хлебнула один глоток рома и, слегка кашлянув, поставила свою кружку на стол. «Интересно сколько таких заведений на Тортуге? - подумала она, - Наверняка Джек обедает сейчас в одном из них… Может зря я зашла в первый попавшийся кабак, может надо было обойти парочку и найти Джека?… Ну уж нет, будет думать что я за ним бегаю» Вскоре им принесли обед из простой похлебки, и пока Элизабет ела, она с любопытством наблюдала за разношерстной публикой вокруг нее. А потом вдруг спохватилась, - «А я ведь не знаю сколько Джек собирался пробыть на Тортуге! А если он вернется на «Жемчужину» и решит отплыть сразу же даже не попрощавшись со мной?». -Мэгги, нам надо идти, - сказала она, вставая из-за стола и беря дочку за руку. А когда подошла к стойке, то спросила сколько она должна за обед. -Три монеты, - ответил парнишка, который ей прислуживал. Элизабет, не задумываясь, достала одну золотую монету, отдала парнишке и, не дожидаясь сдачи, пошла к выходу. Тот вытаращил глаза. Золотом за кружку рома и за две миски похлебки ему еще никто не платил. *** На «Черной Жемчужине» кроме вахтенных Элизабет застала еще пару матросов и Гиббса. -А сколько вы намереваетесь пробыть на Тортуге? - спросила она старпома. -Это как капитан решит, - ответил Гиббс. И по тому, как он посмотрел на нее при этом, Элизабет подумала, что он знает о том, что произошло между ней и Джеком этим утром. «Да и вообще, не слепой же он и не дурак. Всё он видит и понимает… Он и Джека-то знает лучше меня. Это уж точно! Ведь они столько лет они проплавали вместе… И наверняка он знает где Джек сейчас». Но спросить у него она не решалась. Весь оставшийся день она провела, слоняясь без дела по палубе, по причалу и по берегу, не отходя далеко от корабля. А под вечер, когда после ужина явились почти все матросы, будучи заметно навеселе, но без капитана, Элизабет уже заволновалась не на шутку, - «Наплевать что обо мне подумает Гиббс, я спрошу у него». Она нашла старпома, сидящего на носу корабля с парой пиратов прямо на палубе. Он рассказывал какие-то байки и двое других мужчин хохотали до смерти. Элизабет не спеша приблизилась к ним и когда попала в видимость радиуса фонаря, стоящего рядом с ними, то они ее дружно поприветствовали, а потом Гиббс довольно нетвердым голосом сказал: -Выпьем за миссис Тернер! - и тут же приложился к горлышку своей бутылки. -За миссис Тернер! - хором повторили двое пиратов и тоже выпили. Элизабет снисходительно на них посмотрела. «Наверное бесполезно что-то у них спрашивать, по крайней мере у Гиббса. Он же лыка не вяжет» - печально подумала она, но решила рискнуть. -Где же вы потеряли своего капитана? - спросила она как можно непринужденнее и веселее. -Это не мы его потеряли, это Вы его потеряли, - так же непринужденно ответил Майкл, заставив Элизабет покраснеть. «Никаких секретов на маленьком корабле, не так ли?» -Вы его не видели сегодня? -Нет, - почти хором ответили матросы. -Вы не волнуйтесь, миссис Тернер, - постарался утешить ее Гиббс, - Он наверняка в каком-нибудь кабаке и скоро вернется. Поняв, что большего от них не добьешься, мало того, что знают они меньше нее, она пошла в каюту, где стала укладывать спать Мэгги. Сидя на койке, она долго потом смотрела на пламя свечи, перебирая в уме все моменты, проведенные вместе в Джеком за эти дни, пытаясь найти в них разгадку в том, как же на самом деле Джек к ней относится. Но его поступки противоречили один другому. «Такое ощущение, что ждать что-то логичного от Джека - это дохлый номер». И, вспоминая, как он говорил с ней и как смотрел на ее в один момент, она убеждалась, что он любит ее. Но потом, вспоминая, как он с ней разговаривал полчаса спустя, когда он над ней просто насмехался, она отчаивалась, понимая, что он над ней подтрунивал, и что она ему просто нравится как и куча других симпатичных женщин, с которыми приятно провести время. Мало того, она тут же находила другой пример, где он, не делая из этого секрета, нагло говорил, что ее просто хочет. Она решила бросить это бессмысленное занятие, которое ничего кроме разочарования ей не принесло, и, выйдя на палубу, увидела троих матросов которые, горланя песни, спустились по трапу и пошли в сторону городка. «Они пошли дальше гулять» - вздохнула она и, услышав веселые голоса и из кубрика, в том числе и Гиббса, снова вернулась в каюту, села за стол и стала смотреть на пламя свечи, прислушиваясь к тому, что происходит снаружи. Она не знала сколько времени прошло, но вдруг поняла, что на палубе царит полнейшая тишина, и, выйдя из каюты, услышала как из кубрика доносится лишь приглушенный храп одного из матросов. Элизабет походила взад-вперед по темной палубе и, прислонившись к фальшборту, стала смотреть на звезды. Думать ей уже ни о чем не хотелось. Она и так уже передумала все что можно об их взаимоотношениях с Джеком и сейчас на душе осталась только тревога из-за его странного исчезновения и больше чем двенадцати-часового отсутствия на корабле. Вдруг она услышала шаги человека, поднимающегося по трапу, и хотя она на слух уже поняла, что это не Джек, но поспешила пойти посмотреть кто это. Она была права, это был не Джек, а его сын. С масляным фонарем в руках, тот, насвистывая себе под нос веселую песенку, поднимался на палубу. «Конечно, он вернулся от своей невесты… вот и насвистывает» - улыбнулась Элизабет и позвала его: -Джек! Тот резко повернулся: -Элизабет, ты еще не спишь? И подошел к ней. Лицо его было таким блаженным, а вгляд таким счастливым, что ей жалко было портить ему настроение и перекладывать на его плечи свои проблемы. Она улыбнулась и спросила: -Ты не видел своего отца? -Видел, а что? Элизабет облегченно вздохнула и сказала: -Нет, ничего, я просто волновалась… но раз ты его видел, то все в порядке. -А когда он ушел? - вдруг спросил парнишка. -Как когда? - не поняла она, - Он ушел с вами с утра, как только мы причалили. Джек усмехнулся: -Значит ты его видела позже меня, я первым сошел на берег. Он еще оставался на корабле. «Оставался на корабле?» - удивилась Элизабет, но потом поняла, что парнишка имеет ввиду, что он, как только причалили, убежал к своей невесте и не обращал внимания на то, когда остальные покинули корабль. -Как? Ты его с утра не видел? - спросила она. -Нет… А что-то случилось? -Да, собственно, ничего, - она не знала как объяснить ему свою тревогу. Может это нормально, что Джек уходит так на целый день в кабак, а потом возвращается под утро, а она тут распереживалась, - Просто он утром ушел и все остальные вернулись потом, кроме него… И вот до сих пор его нет и никто о нем ничего не знает… Она немного смутилась, но, взглянув на парнишку, заметила тревогу в его глазах: -Никто не знает где он? -Нет. Хотя я всех не спрашивала, - честно призналась она. -А Гиббс где? -Он спит, наверное. -И он тоже ничего не знает? -Нет. Джек задумался, а потом сказал Элизабет, переходя почему-то на «вы»: -Вы не волнуйтесь, я его найду. Вы идите спать. И бегом сбежал вниз по трапу. «Легко сказать - идите спать» - вздохнула она и осталась на палубе. *** Джек не на шутку разволновался по поводу странного исчезновения своего отца. Во-первых, тот никогда не уходил так надолго от «Жемчужины» во время их пребывания на Тортуге. Во-вторых, не любил ходить один по кабакам, а всегда брал с собой Гиббса или еще кого-нибудь. Он стал обходить кабаки один за другим, расспрашивая всех подряд. Хозяева заведений утверждали, что за всеми клиентами не уследишь, но что Джек Воробей вроде заходил сегодня, а может и вчера. «Ну, да, вчера» - с отчаянием подумал парень и стал искать Жизель. Может она его видела. Ее он нашел скоро. Она сидела за столом в обнимку с одним толстым и довольно грязным мужиком. Джек поморщился при мысли, что у Изабель такая мать, и подошел к ней. -Красавчик Джек! - воскликнула она, - Что-то ты такой хмурной? Моя Изабель послала тебя куда подальше? Она тоже была навеселе и Джек уже хотел было развернуться и уйти, но Жизель встала из-за стола и повела его в сторону. -Вижу, что стряслось что-то. Рассказывай, раз пришел. Она смотрела на него немного савелыми глазами, но говорила вполне серьезно и трезво. -Ты моего отца не видела? -Нет, а что? -Да ничего, просто не могу его найти. -Сидит в кабаке каком-нибудь, наверняка… Тебе он так срочно понадобился? -Нет, не срочно, просто его с утра ищут. -Кто ищет? Джек замялся на мгновение, а потом сказал. -Просто он с утра ушел с «Жемчужины» и вот до сих пор его нет. «Наверняка на «Жемчужине» ждет его женщина, матросы бы не стали его искать с утра» - подумала Жизель. -Ты все кабаки обошел? -Все до единого. -Попробуй еще раз пройти. А я тоже зайду в пару мест, посмотрю, может в гостях у кого-нибудь… «Так бы и сказала, что к проституткам пойдет, а то «в гостях у кого-нибудь» - усмехнулся парень и вышел на улицу. Он ходил так около часу и, уже совсем отчаявшись, хотел было найти Жизель, чтобы узнать, не нашла ли она его отца. Да и на «Жемчужину» не мешало бы сходить. Может он уже вернулся туда. Но, проходя мимо одной таверны, через открытое окно он вдруг увидел Скарлет. Он задержался в нерешительности: объяснять ей все по новой как Жизель ему очень не хотелось. Эту рыжую Скарлет он терпеть не мог. Она всегда на него смотрела свысока и частенько с насмешкой просила его передать привет его матери. Он удрученно вздохнул и вошел внутрь. Но не сразу подошел к проститутке, а сел за стойкой и стал внимательно разглядывать эту большую таверну и ее посетителей. Но, не увидев нигде своего отца, поднялся и, глядя на Скарлет, пошел в ее сторону. Она уже заметила его и с едкой ухмылкой ждала когда он подойдет. -Эй, Джек! - вдруг услышал он за спиной женский голос. И хотя в таверне наверняка было около десятка мужчин, которых звали Джеками, он все же оглянулся. На него смотрела полная женщина, жена хозяина таверны. Он подошел к ней. -Говорят, ты отца потерял? -А вы знаете где он? -Иди за мной, - просто сказала она и пошла не спеша между столами и не обращая внимания на публику. Когда она подошла к широкой деревянной лестнице, то оглянулась на парнишку и сделала знак следовать за ним. Он никогда не был на втором этаже этой таверны и всегда думал, что там находятся комнаты, но, поднявшись, увидел такой же зал со столами, хоть их и было в два раза меньше, чем на первом этаже. -Вон он твой капитан, жив-здоров, - сказала женщина, показывая куда-то в угол, и, дружески хлопнув парня по плечу, пошла прочь. Он не сразу увидел своего отца, пока не заметил концы его красной повязки, выглядывающие из-под шляпы. Он невольно разозлился, - «Я его ищу по всем кабакам, с ног сбился, а он тут пьет себе спокойненько весь день!». И пошел в самый дальний угол помещения, по пути приметив, что за тем столом сидело около десяти мужчин, половину из которых он узнал как завсегдатаев местных кабаков. В этот момент за их столом грохнул такой хохот, услышав который, все остальные присутствующие повернули к ним голову. Мужчины смеялись, чуть не падая под лавку. -Ну, Джееек! Ну ты и здоров врать! - говорили они, хохоча до слез. Джек улыбаясь, смотрел на них, довольный произведенным эффектом. «Опять он свои истории рассказывает, - вздохнул парнишка, подходя к мужчинам и внимательно глядя на своего отца, - Да он в стельку пьян!» Он не раз видел его навеселе, но чтобы тот напился до такой степени! Такого ему еще видеть не доводилось. «Неужто, это он из-за Элизабет?» - подумал он. -О, сынок… ты что тут делаешь? - еле ворочая языком, но улыбаясь до ушей, проговорил Джек. -Тебя ищу, - усмехнулся он. Но Джек как будто не услышал его, а заплетающимся языком произнес: -Познакомьтесь, други… это - мой сын… самый пиратский храбрец … э-э… самый храбрый пират… Потом обратился к сыну: -Меня ищешь? Зачем? - удивился он. Улыбка не сходила с его лица - Да что ты стоишь? Садись… выпьем за компанию. И он потянулся за бутылкой. -Отец! Мне надо с тобой поговорить. -Ну, а я про что? Садись и поговорим. -Не здесь. Джек окинул взглядом соседние столы: -Тебе не нравится местная публика?… Понял, не дурак, - и он поднялся из-за стола, но, потеряв равновесие, не удержался и сел на лавку. -Непорядок, - улыбнулся он и встал опять. И, на удивление, пошел прямо, для равновесия размахивая руками. Парень, увидев, что его отец, уходя, не забыл прихватить с собой бутылку, не мог не улыбнуться и пошел следом за ним. Когда они спустились на первый этаж, Скарлет, заметив их, оглядела Джека с ног до головы и усмехнулась, на что Джек проходя мимо нее, остановился и улыбаясь заговорил: -Дорогая моя, сердечно и искренне извиняюсь, но сегодня не могу, ей-богу, занят. В ответ на такое заявление женщина так надменно взглянула на Джека, что он сделал виновато-извиняющееся лицо и, уставившись в пол, проговорил: -Даже не умоляй и не уговаривай. И, улыбнувшись, развернулся на каблуках и вышел на улицу. -Меня нести не надо, я сам могу идти, - сказал Джек сыну. -Пожалуйста, я не навязываюсь, - весело ответил тот и отпустил его. Джек, так внезапно лишившись опоры, закачался и, сделав два неверных шага в сторону, упал бы, если бы не уперся в стену дома. Парнишка рассмеялся: -Сам можешь идти? -Вместе со стеной - могу, без стены - навряд ли… -И чего ради ты так напился? - с сочувствием проговорил парень и, взяв отца под руку, повел по улице. -Во-первых: не напился, а выпил, а это две разные вещи, - возразил Джек, - можно напиться текилой, грогом, а вот если ром - то это только выпил, ну или принял. -Ну и чего ради ты столько принял? - усмехнулся тот. -А это уже философский вопрос, сынок, смекаешь? - печально улыбаясь ответил Джек. -Я-то смекаю, ты бы сам смекнул. -Чего смекнул? - не понял Джек. Но сын ему не ответил. Он прекрасно видел и понимал, что между его отцом и Элизабет далеко не просто дружеские отношения. И даже если бы не существовало Мэгги, только слепой не заметил бы что происходило между ними последние три дня. «Все на корабле заметили, кроме них самих, - удивлялся он - И что они, как дети малые, договориться между собой не могут? … Взрослые люди же…» *** Парнишка постучал в дверь, но никто не отвечал. Он постучал еще раз. -Нас ждут в гости? - спросил Джек, - Я сегодня вроде ни к кому не собирался… - и, увидев как дверь открылась и на пороге показалась молодая девушка, он расцвел в улыбке, - Изабель! - потом повернулся к сыну, - Что ж ты мне не сказал, что с невестой идешь знакомить? Я бы хоть причесался бы. -Да ты и так хорош! - воскликнула появившаяся на пороге Жизель и, увидев Джека с блестящими глазами и абсолютно по-идиотски счастливой улыбкой, практически повисшего на плече своего сына и картинно размахивающего в воздухе свободной рукой, она подумала, - «Бог ты мой!… Давненько он так не набирался… Видать, тут без женщины не обошлось… И сынок приволок его к нам, чтобы та его такого расписного не увидела». Открыв широко дверь, она сказала: -Заходите. -Мы ненадолго, Жизель, - проговорил Джек, с трудом переступая через порог. -Ясно-понятно, до утра, - усмехнулась она. -Неее, - протянул Джек, - меня моя «Жемчужина» ждет. -Подождет до завтра, не рассыплется, - и, она открыв дверь в соседнюю комнату, сделала знак рукой, приглашая их войти. Парнишка, усадив отца на кровать, повернулся к Жизель: -Ты понимаешь, я не могу его на корабль… -Я все понимаю, - быстро перебила она его, - не переживай… наше дело - женское… завтра утром будет как огурчик… -Если вы обо мне? - проговорил Джек, не переставая улыбаться, - то я и сейчас не папайя. Жизель усмехнулась и, взглянув на него, сказала: -А рот-то до ушей… Ты чего счастливый-то такой? -А работа у меня такая - народ веселить, - сказал Джек и завалился на спину, сложив ноги на спинку кровати прямо как и был в сапогах. Жизель потянула парнишку за рукав, и они вышли из комнаты: -Ты иди, но потом вернись… если ему вдруг взбредет в голову на «Жемчужину» вернуться. Ты ж понимаешь, я его не удержу. -Я мигом, - ответил он и бросился было к двери, но она его задержала. -Подожди, сумасшедший… Ты скажи ей правду. Она поймет. «Откуда она знает, что есть какая-то «она» ?» - удивился тот. -Не надо ничего выдумывать, - продолжила Жизель, - Скажи всё, как есть. Так будет лучше. Парень кивнул и скрылся в темноте. «Скажи всё, как есть» - усмехнулся он, чуть не бегом подходя к причалу, - «Знаешь, Элизабет, мой отец – в усмерть пьяный и потому сегодня ночью будет спать у одной местной проститутки… Вот она обрадуется-то» - думал он с беспокойством, ломая голову над тем, что ему сказать, и, поднявшись по трапу, тут же увидел ее, стоящую на палубе недалеко от зажженого фонаря и с тревогой смотрящую на него. «Если бы ей было наплевать на моего отца, не стала бы она меня тут дожидаться три часа, а давно бы спала уже». Он не сразу нашелся что сказать, подойдя к Элизабет. А она, увидев его встревоженное лицо, ненароком подумала, что что-то случилось. -Я нашел его… - проговорил наконец-то парнишка. Элизабет выжидающе на него смотрела. -Он в порядке… Ты не волнуйся… Только он у Изабель сегодня ночевать будет, - и поспешил добавить, - Это моя девушка, - И, поняв, что сморозил полнейшую глупость, улыбнулся, - Я тоже сейчас туда пойду. Элизабет не знала, что и сказать. Честно говоря, она ничего не поняла. -С ним все в порядке? - спросила она. -Да, - просто ответил он. Это было самое главное. -Ну я пошел, - бодро сказал парнишка. Ему хотелось уйти до того, как она начнет его расспрашивать. -Спокойной ночи, - сказала Элизабет. -Спокойной ночи, - ответил он и быстро сошел на причал. Элизабет догадывалась, что не просто так Джек не вернулся на корабль, но поверила, что он действительно ночует у Изабель, иначе бы его сын не стал бы сочинять такое. «Он нашел его, а потом отвел к своей девушке… Странно» - подумала она и, поняв, что сейчас ей в голову полезет такой бред, от которого она уже не уснет, решила не гадать и не волноваться из-за необоснованных подозрений. «Самое главное, что с ним ничего не случилось… А подробности я завтра разузнаю», - подумала она и пошла укладываться спать. *** Джек приоткрыл один глаз и, увидев серую комнату, тут же открыл второй. «Где я? - размышлял он, оглядываясь он по сторонам, - Это должно быть комната Скарлет… Нет, кажется у Жизель была такая комната… Кстати, тогда почему я один одинешенек сплю на этой жутко неудобной кровати?» - подумал он, почувствовав ломоту в костях, чертыхнулся про себя и сел. Но внезапно не только стены комнаты, но и пол куда-то так резко поплыли, что он невольно вцепился в кровать, - «Сколько же я вчера выпил? - и ощутив неимоверную сухость во рту и легкое кружение головы, понял, - Видать, немало». Он медленно встал, подождал, не вздумает ли пол снова уйти из-под ног, потом сделал два пробных шага и, заметив, что отлично держит равновесие, быстро подошел к окну. Но ничего там не увидел, кроме серой стены дома напротив. Оглянувшись, он увидел свой китель, аккуратно сложенный и повешенный на спинку стула, и стоящие рядом сапоги. На стуле лежал также аккуратно сложенный ремень с саблей, пистолет и шляпа. «Надо же, как обо мне здесь заботятся!» - улыбнулся он, подошел к стулу и начал одеваться. Потом вышел и, очутившись в другой комнатушке, которая служила прихожей, прислушался. Но ничего и никого не услышав, тихонько отодвинул задвижку на двери и вышел на улицу с целью найти ближайший кабак, чтобы утолить эту неимоверную жажду. Задумавшись на секунду в какую сторону идти, он повернулся налево, но тут же увидел верхушки мачт двух кораблей над крышей ближайшего дома. «Слева - это «Жемчужина», - подумал он, - А справа?». И решив на всякий случай проверить что это за корабль стоит рядом с его «Жемчужиной» и удостовериться, что на ней все под контролем, и что хотя бы Гиббс на месте и беспокоиться не о чем, он зашагал в сторону порта. И выйдя из узкого переулка облегченно вздохнул. Рядом с «Черной Жемчужиной» плавно покачивалась «Елена». «Старина Энди! - улыбнулся Джек, - Он как носом чует, что он мне нужен». И решив, что опохмелиться в компании старого пройдохи будет намного приятнее, чем одному, он зашагал к причалу, вспоминая зачем же тот был ему нужен. Но, ступив на деревянные помостки, остановился как вкопанный - «Элизабет!». И тут он вспомнил всё! Вспомнил вчерашний день, вспомнил их ссору, вспомнил каждое сказанное ею слово и ему стало не по себе. Он посмотрел на тусклые стекла своей каюты, потом на море и удивился, обнаружив, что солнце еще не встало. Подумав, что Элизабет наверняка еще спит, решил подняться на корабль. Проходя на цыпочках мимо своей каюты, он тихонько спустился вниз по трапу, улыбнулся, увидев, что половина гамаков были пустыми, подошел к Гиббсу а, заметив как тот сладко похрапывал, повернулся и стал спускаться в трюм, предвкушая как достанет с полки прохладную темную бутылку. Но, оказавшись перед закрытой дверью и вспомнив, что ключи в капитанской каюте, чертыхнулся и, вздохнув, стал не спеша вновь подниматься по ступенькам, которые отчаянно скрипели под его ногами. «Никогда не замечал, что они так скрипят» - поморщился Джек и поднялся выше, где столкнулся с недоуменно смотрящим на него Оманом, по лицу которого можно было догадаться, что он только что встал. -Вот ты-то и составишь мне компанию! - радостно воскликнул Джек и кивком пригласил его за собой. Темнокожий пират понял, что зовут опохмелиться, расплылся своей белозубой улыбкой и стал подниматься на палубу вслед за капитаном. Капитан Энди не спеша обходил гамаки, заглядывая в лица спящих мужчин, и, наконец-то увидев того, кого искал, потряс его за плечо: -Мистер Тернер… Мистер Тернер. Уилл нехотя открыл глаза и уставился на старика, не сразу поняв, что от него хотят. -Мистер Тернер, я думаю, вас это может заинтересовать. Уилл не ответил, а сел в гамаке, вопросительно глядя на капитана заспанными глазами. Но стоило тому произнести, - У причала стоит «Черная Жемчужина», - как он, не медля ни секунды, соскочил на дощатый настил и, быстро натянув сапоги, бросился к трапу. -Мистер Тернер! - крикнул ему вслед капитан. Тот остановился, и повернулся к нему. -Вы думаете вернуться со мной в Порт-Роял? -Я пока не знаю, - пробормотал Уилл. -Если вы думаете вернуться со мной, то имейте ввиду, что я отправляюсь через полчаса. -Хорошо, - ответил он и, поднявшись на палубу, скрылся. «Посмотрим чем это обернется Джеку» - усмехнулся Энди. Уилл, выскочив на палубу, действительно увидел перед собой «Жемчужину», а спускаясь на причал, он заметил и самого Джека Воробья, который вместе с темнокожим мужчиной направлялся в сторону ближайших строений. Бросившись сломя голову за ними, как будто боясь их упустить, и почти догнав их, он крикнул. -Джек! Джек Воробей! Тот остановился и, резко развернувшись на каблуках, со ступором уставился на него, - «Муж воскрес!» - подумал он и тут же расплылся в лицемерной улыбке. -Какие люди! Мистер Тернер! - пошел он ему навстречу, продолжая недоумевать: «Разве этот евнух не помер?» -Какими судьбами, Уилл? -Джек, - Уилл искренне обрадовался от того, что так быстро разыскал его. Но вдруг внезапная вспышка осветила дальний уголок его памяти. И он отчетливо, как наяву, услышал сказанные в ту ночь слова Джека: «Моя пиратка!». Лицо его стало серьезным, и он нетвердым голосом произнес: -Джек, мне нужна твоя помощь… Элизабет… она… -Она в порядке, мой друг - перебил его Джек, - Не волнуйся, я уже решил все ее проблемы. -Где она? - встревоженно спросил Уилл. -В моей каюте. Где же ей еще быть? - весело ответил Джек, но в следующую секунду вдруг почувствовал резкий удар в челюсть. Не успел он опомниться, как уже лежал на земле. Потирая челюсть рукой, он взглянул на Уилла, но тот уже удалялся быстрым шагом по направлению к «Жемчужине». Джек рассмеялся, встал на ноги, и, взглянув на ошеломленного Омана, с удовлетворением произнес: -Ну, это мне за дело! И как ни в чем не бывало, продолжая улыбаться, бодро зашагал, свернув в переулок. *** Уилл, не чуя земли под ногами, взбежал на причал, потом по трапу «Жемчужины», но вдруг резко остановился напротив капитанской каюты, не зная в каком настроении он найдет Элизабет и, вообще, как ему с ней разговаривать. Ведь он не знал каким образом она оказалась вместе с Джеком, и что между ними произошло за эти две недели. Но поняв, что глупо стоять как истукан напротив двери, он тихо постучался и приоткрыл ее. Увидев Элизабет, спящую на капитанской кровати в обнимку с дочкой, он почувствовал такое облегчение при мысли, - «Раз она спит с Мэгги, значит не вместе с ним», - что все его страхи отступили, и он смело вошел в каюту. Но не стал сразу будить ее, а засмотрелся на нее, спящую со спокойным умиротворенным лицом, на то, как она во сне ласково обнимала Мэгги. И понял, что за все эти шесть с лишним лет их супружеской жизни он не только не разлюбил ее, а стал любить ее еще больше, чем в первое время, уже не мальчишеской отчаянной любовью, а настоящей любовью взрослого мужчины, любовью, которая, перекипев страстью, становится немного спокойнее, но, несмотря на это, превращается в более сильное и постоянное чувство, становится настоящей любовью, которая не проходит, а остается на всю жизнь. Уилл медленно подошел к кровати и тихо позвал: -Элизабет. Она открыла глаза, спокойно посмотрела на него, наверняка подумав, что это сон, но уже в следующую секунду ее глаза засветились, она улыбнулась и прошептала: -Уилл? И, увидев его улыбку, тут же вскочила с кровати и бросилась к нему на шею, обняла что было сил, потом отстранилась, взглянула ему в глаза. -Уилл! Я думала, они убили тебя! Ты живой! Уилл! - радость ее была настолько искренней, что он улыбнулся и крепко обнял ее. Разбуженная криками, Мэгги соскочила с постели. -Папа! Он подхватил девочку на руки и поцеловал ее в щеки. -Уилл, как ты нашел нас? Я так перепугалась! Я думала, что ты мертв. Как ты спасся? Я тебя не видела на «Призраке», - она задавала ему кучу вопросов, и ее глаза сияли таким счастьем, что он понял, что она действительно рада, что он жив, что он вернулся. -Элизабет, я потом все расскажу. Нам надо поспешить. «Елена» оправляется с минуты на минуты. Капитан Энди подбросит нас до Порт-Рояла… И он осекся, увидев как лицо ее мгновенно изменилось и стало серьезным, радость в глазах сменилась смущением. Она посмотрела на пол, потом на мужа, вздохнула и смогла только проговорить. -Уилл… Он ждал, не говоря ни слова, ждал и смотрел на нее в упор, пытаясь прочитать по ее глазам то, что она не в силах была выговорить, и чувствуя, что его самые страшные предположения сбываются, что он ее теряет, теряет навсегда. -Я не могу… - умоляющим и очень тихим голосом проговорила она. Уилл опустил Мэгги на пол и спросил: -Что ты не можешь? -Поехать с тобой. -Не можешь и не хочешь - это две разные вещи, - он злобно усмехнулся, но не столько над ней, сколько над самим собой. -Уилл, прости меня, - прошептала она и столько искреннего раскаяния было в ее голосе, что он понял, что ей действительно жаль, что намеренно причинять боль ему она не хочет, - Уилл, прости меня, пожалуйста. Он немного помолчал, потом спросил совершенно серьезно: -Ты его действительно любишь? -Прости меня… - снова прошептала она. В ее глазах стояли слезы, но не фальшивые, не наигранные, а искренние слезы раскаяния. Она не выдержала и обняла его, нежно и ласково, как лучшего друга. -Мне пора, - просто сказал он. Элизабет медленно отстранилась, а он нагнулся к Мэгги. -Ну, прощай, крошка. -Папа, ты куда? Уилл посмотрел на Элизабет и сказал: -Я поеду в Англию, - потом взглянул на девочку, - Но обещаю, я буду навещать тебя. И пошел в сторону двери. Но, перед тем как открыть ее, повернулся к Элизабет и с печальной улыбкой на губах произнес: -Желаю счастья, - и вышел. Элизабет так и осталась стоять, не шевелясь. -Мама, почему папа без нас в Англию поехал? Но она не слышала дочку, ей было невыносимо плохо и тошно. «Что я наделала? Он не заслужил этого!… И потом, с чего я взяла, что я нужна Джеку? Он, по-моему, довольно ясно дал понять, что его чувства ко мне изменились. Если вообще они когда-либо были, эти чувства?» Услышав властный голос капитана Энди, - Поднять якорь! - она поняла, что Уилл отплывает, что она его, может быть, уже никогда не увидит, что его обещание навещать их могло быть просто ничего не значащим обещанием. Она тут же отыскала взглядом рубаху Джека, которую носила вчера, в одну секунду надела ее, обвернулась покрывалом и, подхватив на руки Мэгги, выскочила из каюты. «Елена» с поднятыми парусами быстро удалялась от причала. Элизабет бросилась бежать по палубе и, добежав до носа корабля, остановилась, стараясь разглядеть Уилла среди снующих на «Елене» матросов. И, наконец-то, увидела его. Он стоял на капитанском мостике, заложив руки за спину, и, не шевелясь, смотрел на нее, хотя выражения его лица уже не было видно. Элизабет прошептала: -Прости меня, Уилл, - чувствуя как теплая слезинка скатилась по щеке, подняла вверх руку и улыбнулась сквозь слезы, увидев как он в ответ тоже махнул на прощание. Элизабет долго стояла и смотрела на уменьшающийся на глазах парусник. Мэгги, сидящая у нее на руках, казалось, почувствовала, что что-то важное случилось в жизни ее мамы и в ее жизни, и так же смотрела, не отрывая взгляд от маленького кораблика, который вскоре исчез за горизонтом. *** Элизабет не в силах была пошевелиться, и неизвестно сколько бы она так простояла если бы не услышала позади себя шаги по палубе. Она обернулась и увидела капитанского сына. -Здравствуй, Джек. Парнишка весело ответил: -Доброе утро! Мэгги заерзала, давая понять маме, что ей надоело сидеть на руках, и Элизабет опустила ее на палубу. -Как спалось? - спросил Джек, не осмелясь заговорить про своего отца, которого он еще не видел утром, но догадывался где он был. -Нормально, - ответила Элизабет и, взглянув на свое одеяние, сказала, - Мне надо переодеться. -Тебе нужна помощь Мэгги? -Нет, - ответила она. Бордовое платье было без завязок и она сама могла его надеть. -Ну тогда, пойдем, я что-то тебе покажу, - сказал он сестренке и вдруг подхватил ее вверх так резко, что она завизжала от восторга. Посадив ее себе на плечи, он пошел прочь, а потом поднялся на капитанский мостик. Элизабет посмотрела на них с улыбкой, - «Мэгги, тебе о таком братишке только и мечтать можно было». Но внезапно лицо ее изменилось, поскольку она заметила приближающегося к причалу Джека. «Боже! Что я ему сейчас скажу?!… Что хочу остаться с ним?! Повешусь ему на шею?» Все ее вчерашние намерения признаться ему в любви и добиться от него «любыми способами» такого же искреннего признания улетучились в один момент. Мысль о том, что он посмеется над ней, угнетала ее до такой степени, что она не была уверенна найдет ли в себе силы искренне поговорить с ним. Она быстро пересекла палубу и забежала в каюту. Тяжело и часто дыша, отошла подальше от двери к окну, как будто стараясь спрятаться. «А вдруг он не видел Уилла и не знает, что тот уплыл без меня? Тогда и оправдываться будет не в чем. Тогда я могу ничего не говорить ему». Но это не успокоило ее. После вчерашней ссоры он мог запросто попросить ее освободить его корабль от ее присутствия. «Но если так. Если он мне скажет уходить, тогда мне терять нечего. Тогда я все скажу ему». Она прижалась спиной к прохладному стеклу, пристально глядя на дверь как будто ожидая приговора, предчувствуя, что сейчас, через пару минут решится вся ее жизнь. И ей стало страшно. Стараясь взять себя в руки, она замерла и, стараясь дышать как можно глубже и спокойнее, стала просто ждать. Как только Джек вышел из переулка и его взору открылась гавань, он увидел, что «Елены» и след простыл. «Значит Элизабет уплыла… Вместе с воскресшим муженьком… Ну что ж. Так будет лучше. Нет Элизабет - нет проблемы» - старался он убедить себя в успешной развязке всей этой истории, бодрым шагом направляясь к «Жемчужине». Но стоило ему заметить на капитанском мостике Мэгги, о чем-то оживленно разговаривающую со своим братом, как он резко остановился. «Что бы это все значило?» - подумал он. Ухмылка скользнула по его лицу. Подойдя к причалу и поднявшись на палубу, он обменялся взглядом со своим сыном и вошел каюту. Элизабет стояла в самой глубине каюты и, увидев Джека, поблагодарила бога за то, что мутные окна пропускают так мало света. Щеки ее горели. Она никогда при всех своих прошлых встречах с Джеком не теряла самообладания так, как это было сейчас. -Я вроде не пил сегодня с утра, но мне показалось, что я видел призрак твоего воскресшего мужа, - направляясь к ней, с усмешкой на губах произнес Джек. Она не отвечала. Не могла отвечать, чувствуя как сердце уходит в пятки. -Хотя он был слишком реален для призрака, - Джек потер все еще ноющую челюсть. Он стоял теперь рядом. Прямо напротив нее. Глядя на нее в упор. Элизабет не дышала, в отчаянии понимая, что теряет контроль над собой и что ничего с собой не может поделать. От Джека же не утаилось ее состояние, и он спросил так тихо и таким нежным голосом, что Элизабет почувствовала как ее начинает трясти мелкой дрожью. -Почему же ты осталась, Лиззи? Он медленно поднял руку и ласково погладил ее по волосам. -Почему же ты решила остаться? - прошептал он, внимательно, без тени насмешки глядя ей в глаза. Она не выдержала его пристального взгляда, прожигающего ее насквозь и опустила глаза. Ее трясло, бросало в жар и холод от переполняющих ее эмоций, сердце колотилось как бешеное и дышать стало почему-то невозможно. -Джек… - простонала она шепотом, почувствовав как его руки смыкаются на ее спине. -Джек, я люблю тебя! - почти плача воскликнула она. Его поцелуй, такой горячий, такой нежный, такой страстный и желанный заставил ее потерять окончательно самообладание, и она обвила своими руками его шею, целуя его отчаянно и безудержно, выплескивая в этом поцелуе все свои переживания, все свои страхи, все свои эмоции, всю свою любовь. -Я люблю тебя! - говорила она ему со слезами счастья на глазах, - Я люблю тебя, Джек! Люблю! «Теперь он знает! Теперь нет дороги назад!… Теперь пусть он делает со мной все, что хочет… Но почему он молчит?! - холодок пробежал по ее спине, - Почему он молчит?!» Она отстранилась и взглянула на него. Джек улыбался довольной улыбкой, его глаза смеялись, но не выражали страстной любви. Не было в его глазах ни мольбы, ни отчаяния, как во влюбленном взгляде Уилла, а было только сплошное удовольствие. «Он не любит меня! Он меня просто хочет! Как любую местную проститутку в этом развратном порту!» От такой мысли она потеряла равновесие, ей захотелось бежать отсюда! Бежать от него! Она больше не могла выдержать его взгляда, спрятала свое лицо в его волосах, зажмурилась и, как будто ожидая приговора, прошептала. -Если я тебе не нужна, скажи мне. Я уеду. Джек поднял ее лицо, нежно сжав его между ладонями, и, посмотрев на нее совершенно серьезно, сказал: -Я тебя никуда не отпущу. Поймав всего лишь на одно мгновение его взгляд, в котором она прочитала ответ на свой вопрос, почувствовав мягкое прикосновение его губ на своих губах, она закрыла глаза. Весь мир как будто вспыхнул яркой белой вспышкой. Счастье, такое простое, такое бесконечное счастье внезапно нахлынуло на нее, заставив чуть ли не разрыдаться. «Он любит! Он любит меня! - ликовала ее душа, - Джек любит меня!» Не в силах больше сдержать свои эмоции, она чуть не удушила его от радости и, с трудом оторвавшись от его губ, взглянула на него, чтобы еще раз убедиться в этом. Он открыл глаза и посмотрел на нее таким искренне счастливым взглядом, что она почувствовала как сердце захолонуло, как перехватило дыхание, как в груди защемило и, не заметив как стала наступать на него, заставив поддаться назад, стала целовать его, целовать взахлеб. Потеряв ощущение реальности, отдаваясь только своему чувству, Элизабет даже не обратила внимания на резкую боль когда Джек прижал ее к столу. -Девочка моя, - прошептал он ей в самые губы, сильно, но нежно сжимая ее в своих объятиях как хрупкое драгоценное сокровище, глядя на вздрагивающие ресницы ее полузакрытых глаз. Горящий взгляд его черных глаз вызывал у нее такой трепет и желание подчиниться ему, что она невольно задрожала мелкой дрожью и крепче обняла его. И, чувствуя как растет напряжение во всем теле и как зажигается каждая клеточка тела от его близости, она улыбнулась ему хитроватой улыбкой и, вопросительно подняв бровь, взглянула на него, как бы спрашивая: «Чего ж ты медлишь?». Джек ухмыльнулся. Куда делась маленькая смущенная девочка, теряющаяся под его взглядом и умоляющая его о поцелуе? Перед ним теперь стояла дерзкая девчонка, которая лукаво улыбалась ему и уже не умоляла, а требовала. И не только поцелуя. -Пиратка, - с восхищением произнес он, поймав на себе ее вызывающий плутовской взгляд и, не в силах больше сдерживать себя, набросился на нее, целуя жадно и отчаянно, все ниже и ниже склоняясь над ней. Элизабет и сообразить не успела как Джек подхватил ее на руки, и как они оказались на кровати «Он теперь мой! - восхищенно подумала она, - Он любит меня! - не переставала она повторять про себя, как будто заставляя себя поверить в это счастье, в которое она не могла окончательно поверить, - Он теперь мой!» Эта мысль привела ее в такой восторг, что она чуть не рассмеялась. И тут вдруг она поняла, что не раз уже прожила этот самый момент в своих самых заветных снах! Ведь сколько раз за последние годы этот сон преследовал ее по ночам! Сколько раз она просыпалась утром, чувствуя жар во всем теле и неимоверное счастье после подобных сновидений, где она была по-настоящему любима и уверена в том, что останется с Джеком. Сколько раз потом, в течении дня, мысли об этих навязчивых снах не давали ей покоя! Сколько раз она запрещала себе думать об этом, чтобы не теребить душу! Потому что после ночи всегда наступает день, а после сна всегда наступает реальность. А теперь как ей было поверить в то, что ее самая заветная мечта стала явью ?! Как ей можно было в это поверить, когда столько лет она запрещала себе мечтать об этом? «Он теперь мой!- упивалась она ощущением бесконечного счастья и бесконечной любви, чувствуя как жаркое пламя охватывает все ее тело, как наслаждение заставляет трепетать и терять сознание, терять ощущение времени и пространства. Хватая ртом воздух и вцепившись в Джека, она почувствовала как ее уносит, как ею овладевает исступленное желание достичь, достичь той самой высоты, которая рядом, которая здесь, но которая так далеко. Ее тело скрутило сладкой судорогой, и в следующее мгновение она вскрикнула от головокружительного наслаждения, в один миг окатившее ее горячей волной, оставив ощущение полного блаженства и бесконечного счастья. Она не двигалась и не открывала глаз, а на ее лице блуждала удовлетворенная улыбка, которую она просто не могла сдержать, потому что ей хотелось смеяться от удовольствия. Джек приподнял ее за плечи и притянул к себе. Глядя в его смеющиеся черные глаза, Элизабет обняла его и улыбнулась озорной улыбкой от пришедшей ей в голову мысли. -О, капитан, - произнесла она томным голосом, - Я теперь могу целовать Вас всякий раз, когда мне захочется. -О нет, дорогая, - усмехнулся Джек, - всякий раз, когда этого захочется капитану. И Элизабет рассмеялась искренне, по-детски, когда он поцеловал ее. *** Теплая карибская ночь рано спустилась в этот зимний период на бескрайнюю морскую гладь, по которой плавно скользил красавец-парусник, разрезая своими гладкими темными боками свинцовые волны. Луна, стоявшая почти в самом зените, серебрила его мачты и придавала серо-голубоватый цвет его парусам. «Черная Жемчужина» медленно плыла, как большая ночная птица, раскинув свои крылья под устойчивым южным ветром. В капитанской каюте, освещенной желтоватым светом потрескивающих свечей, было тихо. Элизабет сидела за столом со своей дочкой на коленях, которая увлеченно рисовала что-то на плотном листке бумаги. Большое белое перо было неудобно держать, но девочка старалась, даже если и разлила почти половину чернильницы на стол. Элизабет склонилась над ней, пытаясь помочь ей управляться с пером. Напротив, на другой стороне круглого стола, не сводя с них своих насмешливых глаз, сидел капитан, закинув ноги на стол, и улыбался чуть заметной улыбкой. Элизабет то и дело ловила на себе его взгляд, и, невольно улыбнувшись в ответ, тут же опускала глаза. -Чего-то тут не хватает, - сказала она дочке. Девочка подняла листок и показала Джеку. Тот чуть не рассмеялся. На листке была нарисована волнистая линия, очевидно подразумевающая море, поверх которой был нарисован корабль с почти треугольным корпусом и с тремя полосками, которые наверняка представляли из себя мачты. -Парусов не хватает, чего же еще? - воскликнул Джек. Мэгги кивнула головой: -Парусов! - а потом задумалась, - А как их рисовать? -Какие они из себя? - спросила ее Элизабет. -Они привязаны к мачтам… - ответила девочка и, посмотрев задумчиво на листок, попросила, - Мама, помоги, я не знаю как. Элизабет взяла перо и полукруглыми линиями нарисовала надутые паруса на всех трех мачтах. -Здорово! - воскликнула девочка, и снова показала листок Джеку, - Смотри! Он сделал задумчивое лицо, намеренно сдвинув брови: -Нет, что-то тут не то. -Что же? -Как корабль называется? -«Черная Жемчужина», - удивляясь вопросу, ответила Мэгги. -Нет, это - не «Черная Жемчужина», - покачал головой Джек. Девочка обиженно надула губки: -Почему же?! -Паруса-то у нее черные, а у вас - белые. -Мы так все чернила переведем, - возразила Элизабет. -Чернил у нас полно, - беззаботным тоном ответил Джек. Мэгги, недолго думая, стала макать перо в чернильницу и закрашивать паруса. -Аккуратно, - предупредила ее Элизабет, - Бери чернил поменьше, а то так ты совсем бумагу намочишь и она может разорваться, - и строго взглянула на Джека, - Тоже мне советчик, сам бы попробовал бы черные паруса нарисовать. -А кстати, у моей «Жемчужины» и обшивка черная, - воскликнул он и, увидев как Элизабет стрельнула на него глазами, рассмеялся, - Ну, я ради точности заметил. Когда все паруса и корпус были закрашены, Мэгги хотела было снова показать рисунок Джеку, но Элизабет запротестовала: -Подожди секунду, а то все потечет! - и, подняв горизонтально листок, стала легонько дуть на него, осушая чернила. Потом повернула его Джеку: -Теперь всё на месте? -Нет, - улыбнулся он. -Я знаю чего не хватает! - радостно закричала Мэгги. -Чего? -Этого… как его? Ну который круглый! - она никак не могла вспомнить слово. -Штурвала, - подсказал Джек. -Штурвала! - повторила Мэгги и склонилась над листком, нарисовав на корме небольшой круг. Но потом задумчиво уставилась на него. Она была явно не довольна. Элизабет взяла у нее перо и подрисовала рукоятки штурвала. -Теперь похож! - радостно воскликнула Мэгги и, снова показав рисунок Джеку, сказала, - Теперь всего хватает! -Нет, - возразил Джек, - Капитана не хватает. Элизабет улыбнулась. -Так бы сразу и сказал, что хочешь свой портрет. Мэгги, обмакнув перо в чернильницу стала рисовать человечка, с широко расставленными ногами и с длинными руками, держащимися за штурвал. Элизабет еле сдерживалась, чтобы не рассмеяться, когда увидела, что на голове у человечка Мэгги нарисовала повязку и торчащие из под нее во все стороны длинные волосы. Задумавшись на мгновение, Мэгги посмотрела на рисунок, потом на Джека и пририсовала длиннющие усы. Элизабет так весело улыбалась, глядя на рисунок, что Джек, сгорая от любопытства, убрал ноги со стола и потянулся вперед, чтобы увидеть, что же там такого смешного нарисовала Мэгги. -Так нечестно! - сказала Элизабет, закрывая рисунок ладонью, - Мы же еще не закончили. Сделав намеренно обиженное лицо, Джек снова положил ноги на стол и стал спокойно ждать, поглядывая то на Элизабет, то на дочку. -Мэгги, ты шляпу забыла. -Шляпу рисовать? - спросила девочка у Джека. -А как же! Тогда она макнула перо в чернильницу и нарисовала довольно сплющенный треугольник, который едва касался головы человечка. -Просто красавчик! - воскликнула Элизабет, глядя на рисунок, - Ну, теперь показывай. Джек так искренне рассмеялся, увидев свой портрет, что Мэгги хмуро посмотрела на него. -Да нет, правда, Мэгги, ты не обижайся, очень похож, не спорю, - стал оправдываться Джек, - но просто очень смешной. -Тебе, правда, нравится? - спросила она. -Очень! -Но я еще не закончила, - сказала она и она вновь склонилась над бумагой. Через пару минут Мэгги торжественно подняла рисунок и Джек увидел, что на корабле появились еще два человечка, с длинными волосами почти до пят и в широких треугольных юбках. Они держались за руку и были почти одинаковые, только один был поменьше. -Это - я и мама! -Да я уж понял, - улыбнулся Джек и встретился взглядом с Элизабет. Взглядом, который до этого момента она никогда у него не замечала. Его глаза как будто светились изнутри тихим ласковым светом, они как будто благодарили Элизабет за что-то и благодарили так искренне, что она, улыбнувшись счастливой улыбкой и опустив глаза, сказала дочке. -А может мы нарисуем еще солнышко? -И облака! - восторженно добавила та. Джек вдруг почувствовал, что его каюта, освещенная золотистым светом многочисленных свечей, стала как-то меньше и уютнее, что ее вдруг окутала по-домашнему теплая и тихая атмосфера. Глядя на склонившуюся над дочкой Элизабет, на по-детски сосредоточенное лицо Мэгги, рисующей облака над «Черной Жемчужиной», на палубе которой стояли они втроем, он вдруг ощутил новое, никогда прежде не испытанное им чувство, чувство странника, который долгие годы, всю свою жизнь бродил по свету и который, наконец-то, вернулся домой. Элизабет вновь взглянула на Джека и, поймав на себе его пристальный взгляд, не выдержала его и опустила глаза, почувствовав как ее щеки начинают гореть, потому что знала, что Джек продолжает на нее смотреть. В его взгляде уже не было нежности и благодарности. Джек как будто изучал ее, глядя на нее с искренним восхищением и одновременно с насмешкой. Она вновь подняла глаза и не смогла сдержать смущенную улыбку. Он, не отрываясь, в упор смотрел на нее. Его глаза при свете свечей казались чернее ночи, и Элизабет вся напряглась под его взглядом, не в силах его выдержать, но и не в силах отвести глаз. Чертыхнувшись про себя, она с вызовом посмотрела на Джека и заметила как легкая ухмылка мелькнула на его губах. -Мама, я закончила! - восторженное восклицание Мэгги привело ее в чувства. Она взяла перо у дочки и положила его рядом с чернильницей. -Смотри как ты вымазалась, - улыбнулась она, с удивлением обнаружив, что произнесла эту фразу довольно нетвердым голосом. Мэгги рассмеялась, показывая Джеку свои синие от чернил пальчики. Он лишь ухмыльнулся, не спеша убрал ноги со стола, подошел к Элизабет и, подхватив дочку под мышки, вдруг перекинул ее себе через плечо как мешок. Мэгги завизжала от удовольствия и продолжала смеяться, пока Джек выходил вместе с ней из каюты. Элизабет встала со стула и подошла к окну. Мысль о том, что Джек сейчас вернется один, сводила ее с ума, и сердце сладко замирало в предвкушении предстоящей ночи. «Да что ж я волнуюсь, как будто это в первый раз?», - посмеялась она сама над собой и прислонилась лбом к прохладному стеклу, стараясь успокоить волнение в груди. Глядя на посеребренные полной луной волны, она улыбнулась и прошептала: -Значит мечты все-таки сбываются, - и тут же вздрогнула, услышав скрип открывающейся двери. Не в силах пошевелится, не в состоянии дышать, она замерла, ожидая когда Джек приблизится к ней. А, почувствовав его руки на своей талии, медленно повернулась к нему. Он так заманчиво улыбнулся ей, привлекая ее к себе, что у нее перехватило дыхание. И она потянулась к нему и обняла его и закрыла глаза, ощутив мягкое прикосновение его губ, и прижалась к нему всем телом, с таким наслаждением позволяя себя целовать и ослабевая в его крепких объятиях. Он отстранился от нее, но она не открыла глаза, а лишь слегка улыбалась пока он не спеша снимал с нее платье, мысленно следя за каждым его движением, за каждым прикосновением его рук. И когда он аккуратно стянул с нее нижнюю сорочку, а потом вдруг исчез, она тоже не открыла глаз, догадавшись, что он раздевается, и невольно вздрогнула, когда почувствовала прикосновение его горячего тела, его руки блуждающие у нее по спине, его поцелуй, такой желанный и нежный. Не переставая целовать ее, Джек отступил назад, увлекая ее за собой на кровать. Элизабет взглянула на склонившегося над ней Джека и, обхватив его руками за шею, притянула его к себе. Ей хотелось сказать ему так много, хотелось дать понять ему как она любит его. Но прижавшись к нему, уткнувшись лицом в его волосы и почувствовав как его сердце гулко отдается в ее груди, она лишь смогла прошептать его имя. Да и какие тут слова, когда душа поет, поет от счастья, когда хочется смеяться и плакать одновременно, когда невозможно поверить в собственное счастье и в мечту, которая стала явью. Отвечая на его ласки и на его поцелуи, она тихонько застонала от удовольствия и от наслаждения и ощутила как слезы радости выступают на глаза при мысли, что Джек любит ее, что им было дано испытать всепоглощающее безмерное чувство взаимной любви. Чувство, которое уносило их из реального мира в их собственный мир, где были только они вдвоем, где существовала только их любовь, где они дышали одним дыханием, где сердца бились в такт, где слова были ни к чему, где достаточно было одной улыбки, чтобы понять друг друга, и где взгляды красноречивей всяких слов говорили о том чувстве, что переполняло их обоих. *** Проснувшись рано утром, Элизабет не сразу открыла глаза, а полежала с секунду, прислушиваясь к плеску волн о борт корабля и к равномерному гудению ветра в парусах. Небольшая качка убаюкивала, и Элизабет, снова проваливаясь в сон, пододвинулась поближе к Джеку. Но тут же открыла глаза. Джека рядом не было. Она повернулась и оглядела полутемную каюту. «Солнце, наверное, скоро встанет… Но где же Джек?» Скинув тоненькое покрывало, она на цыпочках подошла к столу и, взяв со стула свое нижнее платье, надела его и пошла к двери. Выйдя на палубу, Элизабет поежилась. Поднявшийся перед рассветом ветер был довольно прохладным. Но стоило ей вдохнуть полной грудью сладковатый влажный воздух, как она взбодрилась и, передернув плечами, перестала ощущать холод. Отойдя от двери каюты, она оглянулась наверх, на капитанский мостик. Джек стоял за штурвалом и, не замечая Элизабет, смотрел прямо перед собой на горизонт. Казалось, что он задумался о чем-то своем и, судя по еле заметной улыбке на губах, задумался о чем-то приятном. Она быстренько взбежала по трапу и, поднявшись на капитанский мостик, задержалась на мгновение, а потом не спеша подошла к Джеку. Придерживая левой рукой штурвал, он, недолго думая, правой обнял Элизабет за талию и притянул ее к себе. -С каких это пор тебя перестали смущать мои матросы, что ты разгуливаешь по палубе в одном нижнем белье? - насмешливо глядя на нее, спросил он. Элизабет не ответила, а улыбнулась и, обняв Джека, поцеловала его и почувствовала как он, отвечая на ее поцелуй, сильнее прижал ее к себе. Пришедшая ей в голову мысль развеселила ее, - «Одной рукой обнимает меня, а другой не отпускает свою обожаемую «Жемчужину». Как будто держит нас обеих в своих руках» Отстранившись, она открыла глаза и спросила: -Куда мы плывем? Но и Джек не ответил на вопрос, а развернул Элизабет и положил ее руки на штурвал, сверху накрыв своими, а потом слегка повернул его, направляя корабль прямо на показавшийся из-за горизонта краешек солнца. «Жемчужина» плавно встала на курс, загораживая слепящий свет огненного диска своими черными парусами. И Элизабет, стоя в объятиях Джека, ощутила по-детски искренний восторг и не могла сдержать счастливой улыбки в предвкушении того, что ждет ее в будущем. А идущий на всех парусах величественный парусник, легко рассекая серебристые волны безбрежного океана, плыл навстречу восходящему солнцу, навстречу новому дню, навстречу новой жизни…