Простейшее решение

Близился дождь. Они шли по улице - шли себе и шли, то быстрее, то медленнее, то обгоняя других прохожих, то давая обогнать себя. Как всегда. Вместе. Она что-то рассказывала - кажется, про вечно зарывающегося ученика из своего нынешнего класса, - он не помнил, он покачивался на волнах ее голоса, впитывал запах дождя и думал, пора или не пора. Может, уже сегодня? Или все-таки завтра? Или же как-нибудь потом, попозже? Три года, как он закончил школу, а он по-прежнему помнит, какая погода была тогда, когда впервые увидел ее с собранными наверх волосами, и с тех пор меряет по тому дню все остальные... - Савада, ты слушаешь? - Дай ему по башке, - ответил он, - чем проще решение, тем оно лучше. Смех в награду. Самый настоящий. И хулиганская улыбка. - Не-а, - она пнула подвернувшийся по ноги камушек и сунула руки в карманы. - Хороший класс, правда-правда. Представляешь, я даже еще ни одного в речку не скидывала!... А знаешь, - ее лицо осветилось радостью, и она подпрыгнула, не сбавляя шага, - наверное, как учитель я стала лучше. Может, и они это тоже чувствуют... Первые облака поползли у них над головой, когда он взглянул на нее и подумал: "Лучше"? Куда уж лучше. Лучше не бывает. И хлынул дождь. Он сидел за столом и наблюдал, как она с самым угрюмым выражением лица проверяет тетради. Носки сохли перед обогревателем, и было странно сидеть перед ней босиком - словно его выставили нагишом на всеобщее обозрение, хотя голыми были только ноги. Когда начался ливень, он отдал ей свою куртку, а она в ответ притащила его домой - выпить чаю с плюшками. В благодарность, не иначе. Бестолочь. - Янкуми, - невзначай поинтересовался он, подпирая голову рукой, - ты ко всему относишься так серьезно? - Чего? Она подняла голову, и он усмехнулся. Рядом с ней ему было лениво и уютно, и в кои-то веки он позволил себе немного расслабиться. - Я тебе подразнюсь. - Будто не тетрадки проверяешь, а с кем-то воюешь, - он снова усмехнулся. - Файто-о! Ее взгляд обрел легкую смертоносность, но потом, подумав, она улыбнулась, да так сладко, что он увидел звезды. - Ты такой милый, Савада. Когда помалкиваешь. Он почувствовал себя победителем. А дождь все шел. Она не выпроводила его домой - наоборот, люди приходили и уходили, мотались туда-сюда, а он все сидел и сидел. На него смотрели, вздыхали, хлопали по плечу, спрашивали, как там в университете, стараясь не попадаться под руку сломавшей-таки карандаш Янкуми. - Через год закончу. Когда они остались вдвоем, он снова посмотрел на нее. И встретился с ее взглядом. Она тоже смотрела на него, покусывая кончик карандаша, - по-настоящему смотрела, темными, как огонь, глазами. Ему потребовались все силы, чтобы удержаться и не протянуть руку - не коснуться ее лица, не погладить по гладкой щеке, не смахнуть прядку с глаз и не выложить все, что у него на сердце. Нет, он не настолько смел. Зато она... - И что дальше? - негромко спросила она. - Куда потом? И тут он подумал, что, кажется, она наконец-то все поняла: и его долгие взгляды, и уважительную дистанцию, и крепкое плечо, и всегда простертую руку помощи, и вечера, когда он просто сидел и смотрел на нее, а она смотрела телевизор... Она прикусила карандаш. - Куда? - переспросил он. И Янкуми улыбнулась.