Пока не гаснет свет.

Маятно было Снейпу, очень маятно. Не отвлекала даже новая рецептура, что приснилась ночью, и так четко представилось действие нового зелья, так правильно располагались ингредиенты и их взаимодействия, что ранним утром перо само быстро набросало краткие их наименования и порядок закладывания в котел. И уже нарезал листья малины, не вдоль жилочек, как обычно, а поперек. Слагхорн бы по рукам мягко шлепнул за такое непотребство, но во сне именно так из листьев и выделялось крошечное нужное количество сока. Снейп отложил дорогой набор ножей, что подарил Люциус в честь приема друга на работу в Хогвартс и пообещал, что через годик-другой протолкнет в деканы их факультета, Слагхорн все настойчивее заговаривал об уходе на пенсию. Пусть и разгрузит его Снейп, забрав преподавание на младших курсах, но чувствовал старик, что по утрам тяжеловато ему идти в Большой зал. Хотелось не улыбаться ученикам и коллегам, а спокойно почивать хоть до обеда, потом пить долгий чай в саду и дремать, когда вздумается. На собственном тропическом островке, о котором не знала ни одна живая душа, у Снейпа было небольшое бунгало посреди мангровых зарослей, на краю озера, с впадающим в него невысоким водопадиком. Из озера вытекала речушка и впадала в море. Впервые Снейп перенесся на него после неудачной попытки свести счеты с жизнью, остывшее тело его единственной любви и в нем остудило желание жить. И последней мыслью было, что так и не повидал место произрастания бегонии тортугской, и принятое зелье Мгновенной смерти подействовало. Пару дней после смерти Снейп думал, что безлюдный островок и есть его посмертие, но укушенный ящеркой с кривыми зубами, рассматривал ранку и в рациональном разуме стали появляться сомнения в таком посмертии. А уж когда аппарировал к себе в мрачное жилище, и вовсе своего разлагающегося тела не нашел. Зато нашел ошибку, разбирая состав Мгновенной смерти на составляющие. Во флакончике, валяющемся у кресла, на котором он его и принял, еще осталось немного на стенках. Он, педантичный и скрупулезный до занудства, вместо клубня асфодели белой нарезал асфодель ветвистую. И изобрел зелье аппарации. Бегония тортугская действительно росла вокруг очнувшегося Снейпа низенькими кустиками. Астрономию преподавали традиционно хорошо в Хогвартсе и по знакомым созвездиям Снейп вычислил примерное расположение островка. Карибы, или Караибы, как до сих пор в старинных атласах именовался персональный рай Снейпа. И островок был под магглоотталкивающими чарами, не первый колдун восхитился им. Снейп впервые изучил Фиделиус на шестом курсе, применял до этого только два раза. Один раз к сундучку, кое-что в нем чужим глазам не надо было видеть. Второй - в камере Азкабана только он и помог, наложенный на кучу соломы, и дементоры не видели его и пролетали мимо. Чары не действовали в Азкабане в полную силу и Фиделиус накладывался три дня, за которые не осталось никакой радости в душе. Фиделиус же на весь островок наложился так легко, что казался просто восстанавливаемым, не первичным. И тот, прежний, скорее всего спал со смертью владельца кусочка рая. Радио, найденное Снейпом в кустах бегонии, оживилось при помощи Репаро. И веселые мелодии и новости из совсем рядом расположенного Джорджтауна, показали точное расположение островка - Каймановы острова, во власти Британской короны, самими жителями островов и выбранной. Так что формально Снейп и не покидал пределов Британской Империи, ныне скукожившейся. Вот после применения Фиделиуса и стало маятно, что-то неправильное все чудилось на островке. И Снейп не выдержал, отложил уже приготовленный пестик и аппарировал на островок. Браслет Обета на запястье пошевелился. В бунгало явно был кто-то, лепечущий голосок был детским и звонким. Снейп подкрался под единственное окно, затянутое противомоскитной сеткой. Вредные насекомые мало удалялись заклинаниями, и пришлось после восстановления бунгало засетчивать и окно и дверь. На полу, посреди комнаты, сидел ребенок лет трех-четырех и играл с ящеркой. Игуана шипела, но не раздраженно, как на Снейпа, а весело и так же весело в ответ то шипел, то шепеляво говорил маленький мальчик. Гоменум Ревелио показало, что больше людей на всем островке нет. И Снейп вошел и остолбенел, на него глядели глаза Лили. Вихор надо лбом открывал всем известный шрам, мальчик близоруко сощурился на огромного дядю и заревел. У Снейпа никогда не было желания утешать ни младенцев, ни взрослых, кроме одного человека, но та погибла, и все это произошло по его вине. Малыш все так же самозабвенно ревел и сопли пузырями лопались под его носиком. В сундуке у Снейпа хранились и запасы продуктов, так что как бы он не относился к Джеймсу Поттеру, укравшему его Лили, мальчик был очень худой и ручка висела левая, неправильно сросшаяся от нелеченного перелома. Доварив кашу, Снейп обнаружил, что мальчик уже не плачет, а крутит настройки радио. И поймав веселую музыку, кружится под нее и игуана вокруг того нарезает круги. Кашу он ел ложкой быстро и доев, застенчиво улыбнулся Снейпу и уснул прямо на его руках. Стул в бунгало был один, как и кровать. Снейп хотел уложить мальчика и аппарировать за зельями, но ребенок вцепился в легкую мантию и Снейп прилег рядом. Проснувшись, ребенка не обнаружил, и применил все известные чары. Того не было нигде, но след спонтанной аппарации привел в маггловский городок, под дверь чулана в хорошо обставленном доме. Уже наступила ночь, и Снейп спокойно отворил дверцу. Мальчик там спал, прямо на брошенном на пол матрасе и улыбался во сне. Снейп применил Гоменум Ревелио, обнаружил двух взрослых и еще одного ребенка на втором этаже. Осмотр дома ясно указал, что не было другого места для сна у сына Лили, и тут ярость начала бурлить в груди Снейпа. Он аккуратно взял мальчика на руки, перенес его в бунгало и вернулся в дом Петуньи, уж ее длинную шею и профиль узнал. Барьер для аппараций поставил в пределах бунгало, так будет уверен, что стихийный выброс сырой магии не отнесет мальчика назад. Внушение проводил всем по очереди и не опасался повредить мозг никому из этих троих. Легилименция еще ни разу Снейпом ни на ком не использовалась, и в успехе внушения он немного сомневался. Но ярость больше не бурлила, а холодным пламенем горела и помогла ему. Больше никогда ни сестра Лили, ни ее кабанчики-родственники и не вспомнят, что был такой Гарри Поттер. Корзинку и письмо Дамблдора, вместе с матрасом из чулана, забрал в бунгало. Он принес клятву Дамблдору оберегать сына Лили, он ее и исполняет. Люциус не принял обратно подарок к назначению Снейпом преподавателем зельеварения, но Снейп показал браслет Обета и глава Попечительского Совета начал искать другого сменщика слезно просившему его о этом Слагхорну. А больше никому ничего Снейп не должен, и сообщать тоже никому не обязан, как оберегает сына любимой. *** В одиннадцать лет Гарри поступил в школу колдунов-вуду и преуспевал там. Ночевать он, как и отец, переносился всегда на островок Лили. Это имя было и у бунгало, так что порт-ключ и у сына и у отца тоже так назывался. Колечки были из серебра и неприметные. Снейп был заместителем директора в этой школе и нередко наказывал сына и его друзей за проделки, и вздыхал, кровь Мародера все больше проявлялась в его сыне. Мастер Зельеварения считался строгим и справедливым, так что никто Гарри Снейпу на его поддельные причитания, что розги могли быть и помягче, не верил, шкодливая улыбка мешала. Шрам, как и метка, были удалены у отца и сына колдуньей-вуду еще восемь лет назад, и то, как легко она это сделала, и побудило Снейпа начать изучение незнакомой ветви магии.