Запретный плод

Если бы кто-то спросил Феанаро, когда это началось, он бы ни за что на свете не дал четкого ответа. Для него самого нелепое, с его точки зрения, наваждение стало сродни проклятью, что опутало его сердце и разум, пробираясь даже в крепкий целомудренный сон и распространяя там пагубные ростки искажения и растления. Его полубрат, такой юный и такой ненавистный, с недавних пор стал недоступным плодом, в который хотелось вонзить зубы и поглотить полностью, заставив трепетать под настойчивыми ласками и полным страсти взглядом. С последним у Феанаро были большие проблемы, ведь то, как он смотрел на юного принца было как минимум странно. Он задерживал взгляд на тонкой, еще детской шее, на хрупких запястьях и безумно красивых глазах, что манили его, порабощая душу и плоть. Нолофинвэ хотя и не был уже совсем ребенком, но явно не понимал, что хочет от него внезапно подобревший старший брат, когда зовет того к себе в кабинет и просит помочь с бумагами. И эта наивность и невинность, казалось, еще больше распаляла Пламенный Дух. Все это было словно дурной сон, но просыпаться не хотелось, хотя Феанаро сам не представлял, во что могут вылиться его тайные желания. Когда младший сын Финвэ сидит за столом у него в кабинете и перебирает какие-то чертежи да рукописи, стараясь все делать аккуратно, чтобы услышать из уст брата хотя бы легкую похвалу, Феанаро подходит к нему со спины и кладет широкие ладони на узкие хрупкие плечи. -Ты какой-то напряженный. — Из слегка дрожащих рук Нолофинвэ выпадает лист пергамента и он сжимается еще больше, ожидая гневной отповеди, но вместо этого чувствует на шее горячее дыхание брата. — И рассеянный к тому же. Тебя что-то тревожит, братец? Заикаясь и теперь дрожа еще больше, юный принц что-то щебечет, вероятно невпопад, потому что Феанаро лишь смеется и начинает медленно разминать плечи юнца, притягивая его к себе, к своей широкой груди и теперь прерывисто дыша ему куда-то в затылок. -Массаж успокаивает, Ноло. Вот с этим Ноло точно поспорил бы, ибо сердце в его груди бьется так сильно, что голова начинает кружиться, а в глазах темнеет. Брат что-то говорит и говорит, но слова не имеют смысла. А потом все прекращается так же быстро, как началось и внезапно сильные руки отталкивают принца от себя, а взгляд только что нежного Феанаро становится злым и прожигающим насквозь. -Уходи. Нолофинвэ даже не думает спорить. Он бежит к себе в покои, даже не заметив, что слезы из глаз уже не просто текут, а льются рекой, застилая взор мутной пеленой, но мальчик поволяет себе по-настоящему разрыдаться, только когда оказывается в своей комнате. *** Феанаро ненавидит полубрата за многие вещи. Он винит его во всех своих печалях и горестях, видит в нем врага и соперника, но раньше эти чувства не имели примеси искаженного вожделения, когда хотелось прикоснуться к горячей коже, провести по ней языком, вобрать такую по-девичьи полную нижнюю губу в рот и услышать сорвавшийся с уст стон, просящий о большем. За эти чувства Феанаро ненавидит брата еще больше. Нолофинвэ смотрит на него своим проклятым щенячьим взглядом, от которого нет спасения даже в кузне, куда малец пришел сам просить прощения. -За что ты извиняешься, сын Индис? В кузне жарко, тонкая рубашка прилипает к еще не до конца созревшему телу и это почему-то приковывает взгляд Феанаро, да так, что он забывает про то, что у него плавится в горне. Он и сам плавится, горит, а страх в глазах полубрата такой очевидный, что зверь внутри почти воет от предвкушения и азарта. Да, внутри него точно живет зверь, дикий и беспощадный, поэтому он именно по-звериному подходит к Нолофинвэ ближе, заставляя того пятиться и в итоге наткнуться на небольшой постамент, где лежали ворохом инструменты и чертежи. Все падает, а вместе с этими безжизненными вещами и последние остатки самообладания Феанаро. Он хватает младшего за локоть одной рукой, а другой за подбородок, заставляя посмотреть себе в глаза. -Какой же ты неуклюжий и жалкий крысеныш! — - В глазах Ноло снова слезы, обида, но еще больше страха. Феанаро тащит его за собой, садится на стул и рывком перекидывает полубрата через колено. — Я приподам тебе урок… Он успевает сделать только два удара, каждый раз задерживая руку на ягодицах дольше положенного, как тут в кузню заходит сам Нолодран. -Во имя всех Валар, что здесь происходит? На удивление Феанаро, его не слишком любимый родич даже не хнычет. Наоборот, он утирает рукавом слезы и убеждает отца, что все в порядке. -Как же в порядке, если я вижу, что нет? Куруфинвэ! То, как смиренно и твердо держится мелкий гаденыш заставляет Феанаро ненавидеть его еще больше. Ему куда приятней было бы видеть его разбитым, растерянным, в слезах и на коленях, жалующимся отцу на своего плохого брата, но сейчас, глядя на какую-то совершенно не детскую стать юного принца, старший сын Финвэ понимает, что Ноло представляет собой куда большую опасность, чем можно было представить. *** Они сидят за одним столом во время ужина и не могут даже взглянуть друг другу в глаза. Так происходит каждый раз, когда вся семья в сборе, и каждый раз Феанаро пьет больше положенного. Ему противны пустые разговоры Индис, он даже не смотрит на нее. Он ни на кого не смотрит. Желание обладать младшим братом стало чуть-чуть тише спустя несколько лет, ведь теперь старший принц много путешествует и почти не бывает дома, что можно было бы считать почти успехом, если бы теперь, во дворце, мелкий крысеныш еще и попадался на глаза реже. Но в последнее время Феанаро видит его везде, словно тот преследует его и снова пытается посеять ростки искажения в и без того беспокойной душе. Феанаро порой снится, как его столь ненавистный полубрат приходит к нему ночью в покои. Как сам медленно раздевается, как гладит себя везде и шепчет его имя. Его, только его… -Что ты думаешь на этот счет, Куруфинвэ? Голос отца заставляет невольно вздрогнуть и покинуть желанные грезы, где младший брат должен сам явить свои чувства, но смысла притворяться, что следил за разговором нет, а потому Феанаро лишь пожимает безразлично плечами, снова наливая себе вина. -Не слишком ли ты много пьешь, сын моего мужа? Красавица Индис посылает пасынку легкую усмешку, за которую в том уже горит желание придушить ее за этим же столом. -Не больше, чем обычно. Разговор медленно, но верно возобновляется, только вот теперь в него вклинился Нолофинвэ. Стремясь показать, что в отличие от своего брата он ознакомлен с правилами светской беседы, принц поражает своим красноречием, что вызывает презрение у Феанаро и одобрение у Нолдорана. После того случая в кузне у Ноло появилось миссия стать лучше, чем этот злобный бирюк. Подпортив изрядно настроение старшему сыну Финвэ, юноша заканчивает трапезу и просит разрешения отправиться в свои покои. Он идет легким шагом, довольный донельзя, ведь сегодня слушали его и только его, а не всезнайку Феанаро, но все настроение летит в пекло, когда сзади его резко хватают за руку и толкают спиной к стене. -Умничать решил, полубрат? -Я не умничаю, а просто участвую в беседе. -Ах, в беседе он участвует! Да кто ты вообще такой, чтобы открывать свой паршивый рот… -Я сын нашего отца. Слова слетают с губ Нолофинвэ раньше, чем он успевает подумать, а стоит ли распалять и без того буйного родственника. Он старается не опускать глаз, но невольно скользит взглядом по мужественным чертам своего брата, по таким красивым густым волосам и мощной шее, что заставляет юношу признать, пусть и неохотно, что если уж кому и быть королем, то Феанаро, не ему. Он-то не способен оценить себя со стороны и не видит то, что видит в нем его брат, а тот пристально всматривается в каждый дюйм его лица и тела, замечая легкие изменения в облике юного прица. Он все больше становится похож на мужчину, более того, на самого Финвэ, а тело все меньше походит на девичье, что, впрочем, нисколько не усмиряет пыл Феанаро. Он снова чувствует этот огонь внутри, пламя, что пожирает его плоть и он молча проводит ладонью по груди полубрата, чувствуя, как тот напрягся и почти не дышит. -Приходи ко мне сегодня, когда все уснут. Нам есть о чем поговорить. *** Вопрос «зачем ты туда идешь» терзает Ноло всю дорогу от его спальни до покоев брата. Может это последний шанс примириться с ним и наконец зажить в гармонии, как всегда так хотел юный эльда. Ему не хватало братской любви, не хватало дружеского совета, похвалы, поддержки. Но сложно было сказать, что лучше — быть в ссоре с Феанаро или в мире. Слишком уж была страшна его симпатия, которая пугала и мешала спать ночью. Он стучит только два раза и его тут же приглашают войти. Ноло не был в покоях брата, даже когда тот отлучался из дворца. Некое личное табу, а еще все тот же страх, что тогда в кузне, но не такой противный, без неприятного ощущения чужого взгляда на собственном теле. Его угощают вином, хотя самому юноше кажется, что уж кому-кому, а Феанаро хватит, но тот пьет чуть ли не из горла, а его взгляд становится каким-то темным и масляным. -Ты вырос, Ноло. Но все еще дитя. Банальная констатация факта, но за ней словно что-то скрыто, куда более сложное для понимания неискушенного разума, чем можно себе представить. -Что ты знаешь о строении своего тела? -Что? В глазах Нолофинвэ растерянность и искреннее удивление, ведь он-то думал, что разговор будет идти об их недопонимании, о каких-то секретах, что обычно делят между собой братья, о путешествиях и планах на будущее наконец. Но Феанаро имеет свои взгляды на то, о чем следует говорить и о чем нет, поэтому, так и не дождавшись ответа, он берет полубрата за руку и ведет к своей кровати. -Зачем… -Ты мне не доверяешь, братец? Ноло тяжело сглатывает, колеблется какое-то время, но потом все же ложится и почему-то плотно зажмуривается. Он слышит легкий, безумно приятный смех Феанаро и невольно улыбается в ответ сам. -Расслабься. Он так и не открывает глаз, когда горячая мозолистая рука опускается ему на шею и гладит, слегка сдавливая и опускаясь все ниже. -Я хочу тебе объяснить, как устроено твое тело. Что бы ты знал… Рука ласкает теперь уже неизвестно когда оголившуюся юношескую грудь, медленно ведет кончиками пальцев до низа живота и обратно, слегка касается сосков и снова идет к животу, где теперь как-то непонятно и мучительно-сладко тянет, отчего Нолофинвэ наичнает дышать ртом через раз. -Что ты чувствуешь? — Голос у Феанаро кажется совершенно чужим, а его горячее дыхание совсем рядом, у шеи, пока руки блуждают по телу полубрата, все более лихорадочно и все более дико. — Скажи мне! -Я…не знаю…тяжело… -Где тяжело? Покажи мне. -Это неправильно…это… -Покажи мне! Доверься и покажи. Ноло хватает брата за руку и ведет ее к паху, уже абсолютно не понимая, что они сейчас делают и правильно ли это. Феанаро следует просьбе и начинает медленно поглаживать внутреннюю сторону бедер юноши, все медленнее приближаясь к тому, что более всего жаждет ласки. -Чего ты хочешь, Ноло? В ответ лишь рваные вздохи, да стоны, которые становятся все громче, пока Феанаро не зажимает свободной рукой чужой рот, сам при этом сгорая от пожара, что пожирает изнутри. Его плоть, налитая кровью до боли, точно смутила бы младшего брата, не будь у того закрытых глаз, но сдерживаться более нет сил, а потому Феанаро прижимается к полубрату вплотную, чувствуя жар молодого, еще совсем юного тела. -Пожалуйста… — Шепчет Нолофинвэ, когда рука с его рта медленно сползает на грудь, и ему кажется, что его мучитель улыбается, наконец сжав ладонь, а потом переместив ее уже под ткань брюк. — Что ты делаешь? -Ноло… Пальцы гладят, ласкают и дразнят, отчего голова идет кругом, а перед глазами проносятся сотни разноцветных огоньков, как в калейдоскопе. Разрядка приходит быстро, ведь младший принц еще слишком юн, но Феанаро с этим сложно, а потому ему приходится помочь себе самому, пока брат отходит от произошедшего и все еще не размыкает глаз. Старший сын Финвэ позволяет себе слабость проявить немного братской любви, а потому целует мальчишку в макушку, всей грудью вдохнув запах его волос. -Теперь…ты знаешь. Нолофинвэ бредет к себе сразу после этого, судорожно запахивая на себе одежду, все еще чувствуя на себе взгляд брата. Ноги несут его по темному коридору и он не позволяет себе обернуться, подгоняемый жутким страхом и всепоглощающим стыдом. Он проклинает себя за произошедшее, ведь стоило догадаться, что это не проявление братской любви, что это то самое, что пугало в последнее время в Феанаро, что делало его взгляд таким голодным и темным. Но с другой стороны, ведь они братья и это был всего лишь…урок? Нолофинвэ зарывается лицом в подушки, стараясь прогнать навязчивые образы из головы. Стараясь прогнать из головы Феанаро. Он засыпает мучимый раздирающими душу терзаниями и ощущением рук брата на своем теле. *** -Не рад меня видеть? Феанаро стоит в дверях, одетый по парадному, такой статный и маняще-притягательный, что у любой девы ноги стали бы ватными и подкосились бы от одного только вида. Но Ноло не дева и уже даже не юнец. Он муж и отец двух сыновей, что, впрочем мало волнует Феанаро. Он идет уверенной походкой к гардеробу, у которого его родич одевается для очередного семейного вечера и привлекает того к себе, шумно выдыхая в смоляные волосы. -С каждым годом ты становишься все желанней для меня, братец. Вечное ударение с достаточной порцией ехидства в голосе на последнем слове заставляет Нолофинвэ скривить вновь гримасу как он делает каждый раз, слыша такое обращение, и как каждый раз, его старший брат игнорирует это, сжимая в объятиях все сильнее и лаская все настойчивее. Его одержимость с годами не угасает, наоборот, теперь уже менее доступный и сильный нолдо становится целью, которую нужно достигнуть. Необходимо покорить, подчинить себе, заставить стонать Феанаро в рот, как в прежние годы, умолять и позорно краснеть, когда тот шепчет абсолютно немыслимые вещи в ухо, которые порядочный мужчина не станет говорить даже собственной супруге. -Мы не можем! — Пытается вырваться из стальных тисков Нолофинвэ, но либо он плохо старается, либо все же слабее своего брата, ибо тот на все его телодвижения внимания обращает мало, лишь прикусывает его за мочку уха, после чего вбирает ее в рот. — Не здесь же… -А где ты хочешь? Может там, в зале, на глазах у всей родни и твоей прелестной женушки? -Не смей, Куруфинвэ! Ее впутывать не смей! Феанаро смеется и тянет брата за собой, к мягкой кушетке. Он садится сам и сажает свою жертву себе на колени, целуя так жадно, как может лишь Пламенный Дух. -Я хочу, чтобы ты сегодня оседлал меня, мой милый полубрат. Чтобы видеть твое лицо… Нолофинвэ уже не может это слушать. Его щеки горят, тело пылает и он сам затыкает своего мучителя поцелуем, вцепившись в ворот его туники. Его руки теперь не слабее, чем у брата, да и статью он не в Индис пошел, а потому в воздухе витает дух соперничества и опасной игры. -Хочешь вести сегодня? — Феанаро хищно улыбается, а голос его такой медовый, наполненный страстью, что второй сын Финфэ почти сдается и готов капитулировать под его натиском. — Что ж, я не против. Посмотрим, чему я сумел тебя научить. Руки гладят по спине, спускаясь все ниже, но Нолофинвэ резко встает и отступает на шаг, тяжело дыша, как загнанный зверь. Он начинает раздеваться, зная, что за ним неотрывно наблюдают, и старается делать это как можно медленнее, пока наконец не выводит любовника из себя. -Ты издеваться вздумал? — Почти рычит Феанаро, сам-то уже почти голый, в одних брюках, которые совершенно не скрывают его возбуждения. — Иди ко мне. Снизу раздаются чьи-то веселые и беззаботные голоса, детский смех и звон бокалов, когда Нолофинвэ, удерживая полубрата за запястья, выбивает из него последний дух, всей грудью вдыхая витающий в комнате запах пота и мускуса. Тот, не привыкший подчиняться, пытается даже в такой ситуации быть сверху и рвется поменять их местами, но Ноло уже не ребенок и в состоянии удержать Феанаро под собой. Он кусает его, целует, оставляя багряные засосы на шее и плечах, как будто мстит за испорченное детство и такую же юность, когда старший брат «учил» его познавать свое тело, зажимая словно деву в темных закоулках, а потом при своих друзьях оскорблял и унижал столь «ненавистного сына Индис». -Ноло… -Молчи, Феанаро, — шепчет ему в ухо брат, чувствуя, что сам на грани, — молчи, заклинаю тебя! Когда в двери стучат и служанка интересуется скоро ли принц спустится к остальным, оба брата уже одеты и готовы к взглядам толпы. Высокий ворот на тунике Феанаро скрывает следы злости его брата, а в глазах сына Мириэль плещется азарт и немного злости. -Не надейся ускользнуть от меня завтра, дорогой брат. Я чувствую острую необходимость показать тебе свои владения. -Хочешь порадовать отца нашей крепкой дружбой? -Он не дурак, чтобы верить в такое. Но мы ведь пытаемся. На последних словах он шлепнул Нолофинвэ по ягодицам, сохраняя при этом каменное выражение лица. Он даже не смотрит на брата, словно только что между ними ничего не было, но взгляд, которым он одаривает любовника на прощание красноречивее любого жеста и даже самых пылких слов. *** Когда Маэдрос прижимает к себе Фингона, покрывая лицо кузена поцелуями, сердце Ноло пропускает пару ударов. Ему не нравится то, как первенец его полубрата смотрит на этого наивного мальчика, который по детской глупости верит каждому доброму слову и каждой посланной ему улыбке. Ему не нравится, что Маэдрос слишком привязан к кузену, часто держит его на коленях, облизываясь при этом, как кот при виде сметаны. Ведь в памяти слишком свежи воспоминания о том, что лучше было бы забыть. Когда Фингон становится юношей их слишком долгие объятия с Маэдросом пугают Нолофинвэ еще больше, а потом ему удается услышать то, после чего руки сами тянутся к эфесу меча. -Я хочу, чтобы ты доверял мне, брат. Доверял мне всего себя. -Я итак доверяю тебе. Ты мой лучший друг! -Друг? А ты любишь меня? -Конечно. Что за вопрос? -Я тоже люблю тебя и хочу это доказать… При этом рыжий сынок Феанаро держит все время своего кузена за руки, которые под конец еще и принимается целовать. Нолофинвэ выходит из своего укрытия между стеллажами в библиотеке и грозной тучей надвигается на Маэдроса, который ростом вымахал повыше дяди. -Что вы тут делаете? Голос второго сына Финвэ режет воздух как сталь, но наглый рыжий юнец даже глазом не моргнув врет что-то про какие-то лекции, а сам гаденько ухмыляется, обнимая кузена за плечи. Фингон, под строгим взглядом отца, отступает в его тень, бросив брату на прощание улыбку и Маэдрос остается в библиотеке один, прожигая удаляющуюся спину дяди злобным, полным беспомощной ярости взглядом. Потом Феанаро выскажет ему за сына, думает Ноло, утаскивая Фингона на тренировочную площадку — выбивать из него дурь. Потом Феанаро назло станет привечать племянника, чтобы позлить его отца, который тотчас прискачет к нему домой, выяснять отношения. А потом, в процессе выяснения отношений, кусая губы своего любовника и позволяя этой горе мышц лежать на себе, придавливая всем телом к скрипучей кровати в мастерской, они вообще уйдут от темы и, скорее всего, будет второй заход. А потом, привыкший к лицемерной жизни Ноло вернется домой, обнимет жену и строго велит Фингону более не общаться с кузеном. По крайней мере не в их библиотеке.