Д&Д: перезагрузка?

— Привет. Староста двенадцатой группы приветственно махнула рукой. На ней сегодня были тёмно-зеленоватые шорты и того же цвета топик. — Привет. Дарья отвела было взгляд от смущающих выпуклостей под топиком, потом подумала, что это само по себе выглядит слишком компрометирующе — «На воре и шапка горит» — после чего вновь окинула взором тёзку, но уже показательно-изучающим. — Что это на тебя сегодня нашло? Или форму для бассейна взяла, а обычную учебную форму забыла взять? Эта новая пневмония, между прочим, распространяется поначалу бессимптомно. В их городе, холодном северном крае, вопрос одежды был тем более актуален. Естественно, Дарья понимала, что тёзка её — «Даша», как она предпочитала мысленно называть её, себя именуя «Дарьей», — вряд ли добралась до универа в подобной одежде, наверняка на ней была сверху как минимум куртка, но почему она решила сегодня всех тут поддразнить? Странное поведение для асексуалки — в качестве каковой Дарья, к своему тайному сожалению, давно уже знала подругу. Впрочем, «всех» — сильное слово. В этом заброшенном коридоре сейчас никого не было. Отчасти поэтому Дарья и ощущала себя чуть сконфуженной. Она является единственной зрительницей происходящего? «Да ладно тебе, озабоченная, брось. Ты же не думаешь, что она специально ради тебя сбросила с себя верхнюю форму?» Она прикусила губу. — Ладно. Так чего тебе? — Дарья придала себе хмурый вид. Прекрасный способ скрыть свои тайные чувства, притвориться ведомой, а не ведущей, не показывать, как ты «плывёшь» от объятий подружки, и даже демонстративно сторониться их. — Что ты там хотела мне показать? Даша, по-видимому, устав стоять, присела на верхнюю ступень спускающейся вниз лестницы неподалёку. Хлопнула рукой по каменному полу рядом, приглашая сесть сверстницу. — Слу-у-ушай. Помнишь, ты мне рассказывала, какие ориджи видела по теме пары сестёр в плену? Ну, мы тогда смотрели с тобой тот фильм с грязным эпизодом, где героиню запирают в одной комнате с гель-ключом, у неё только один способ сделать его скользким, её мочевой пузырь пуст, а ртом для ослюнявливания не дотянуться? — Слушательница механически кивнула, опускаясь с деланной неохотою рядом. — Мы ещё обсуждали это с чисто технической стороны, а ты мне сказала, что видела на Фикбуке пару зарисовок подобного плана, обещала мне сбросить, да так и не сбросила. Рука Даши легла на Дарьино колено вроде бы чисто дружеским жестом, дыхание той чуть замедлилось, хотя брюки и не обеспечивали полного тактильного контакта. «Хорошо, что я не умею краснеть». — Времени не было, — отвела Дарья взгляд. — Дела замотали. Этот анат, такое чувство, что все взрослые врачи вот-вот вымрут от нового штамма гриппа и нас срочно готовят им на замену. По правде говоря, ей вообще не хотелось поминать Фикбук при Даше лишний раз, она жалела, что проговорилась. — Понимаю, — носик собеседницы дёрнулся. — Ты вся в заботах. Тебе просто некогда отвлечься. Такое бывает. Дарья моргнула. У неё появилось зябкое чувство, что над ней издеваются. — Так что ты хотела мне показать? — спросила нарочито грубо она. Колено её чуть дёрнулось, как бы протестуя против Дашиной руки на нём. Староста отвела было в сторону руку — и тут же вернула обратно. Чуть выше, в район бедра. Коснулась — и тут же снова отвела в сторону. «Она что, дразнит меня?» Нет, нелепая мысль. — О, — фыркнув чему-то, Даша смежила на миг веки. — Так, ничего. Глупость одна. Просто от тебя разве дождёшься обещанных ссылок. Она достала из кармана смартфон, пальцы её скользнули по экрану. — Я попробовала поковыряться сама лишний раз в этой помойке для озабоченных. Даже пару вопросов в одном сообществе задала. Нет, адрес ориджей про сестёр в плену мне так и не выдали, вместо этого завалили грязными инцестными фиками. — Голос Даши стал задумчивым, она вызвала на экран закладки. — А один извращенец решил — представляешь? — что я ищу порнуху про тёзок. Я просто не знаю, как шарики должны кататься для этого в голове, кукуха полная? — И не говори, — покрутила головой сочувственно Дарья. Хорошо, что тёзка её явно не задержалась с поиском надолго. — И главное, такую пошлятину скинул. Я читала и просто давилась от отвращения. Ты не видела? Экран смартфона повернулся к ней. Дарья была бы рада закрыть глаза, не видеть дисплея, но в смутном озарении понимала заранее, что это её не спасёт. Хуже того — понимала, что самое страшное уже произошло и что уже ничего не исправить. На экране светлели неброско слова заголовка. «Д&Д: завязка». — Видела. — Сердце её ухнуло куда-то в кишечник, даже не в желудок. Ей казалось, что вместо неё отвечает кто-то другой, что её мочевой пузырь наливается расплавленным металлом. — Действительно... действительно гадость. Она отвела взор, закрыла глаза, её начало мелко трясти. Ну вот, она фактически произнесла это вслух. А что ещё делать? Врать она патологически не умела и сейчас не время учиться. «Или стоило экстренно овладеть сим талантом именно в эти секунды?» В голове её пронеслись тени вариантов — свалить всё на шантажистов и троллей, заявить, что дело в коварном умысле её фикбучного собеседника. Но все эти варианты уже пропали, распались, стоило Даше услышать её интонацию и увидеть пот на её лбу. «Поздно». — Я была вне себя, когда читала это. — Рука Даши как будто коснулась этого самого лба. Странно, но движение не казалось издевательским. — Скажи, а какие... какие моменты... показались тебе наиболее мерзкими? Если честно. Она приоткрыла глаза, но тут же закрыла, не в силах вынести ласковый Дашин взгляд. — Че-естно... — Кажется, у неё вырвался нервный смешок. — Наверное, все. Ей в этот момент почему-то перестало казаться смешным делать подругу героиней грязного порно. Хотя перед собой она по-прежнему могла бы легко себя оправдать с помощью логики, но не перед Дашей. — Это не ответ. — Ладонь подруги — бывшей? — нежно вытерла её пот. — В рассказе этом можно выделить много гнусных моментов, но некоторые бьют по сознанию особенно сильно. Например, тот, где девушка называет подругу, открывшую ей душу, открывшую тайные чувства к себе... лесбоблядью. Хотя по сюжету у них явно доверительные отношения. Разве уже это само по себе не является квинтэссенцией грязи? Дарья задышала часто, чувствуя, как ладонь собеседницы переместилась с её лба на волосы, начала неспешно перебирать локоны. Что она делает с ней? К чему эта постепенная душевная пытка? — П... п-прости. — Она попыталась улыбнуться. Терять-то всё равно уже нечего. — Некоторых это... возбуждает. — Возбуждает — чувствовать своё унижение, Дарья? — По голосу казалось, что староста двенадцатой группы не верит сама произносимым словам, что она приподняла брови. — Ощущать, как... моча её лучшей подруги стекает по её волосам и лицу? Это... заводит любителей секса? Казалось, что она искренне не понимает, как будто не варится постоянно в тиражирующем определённую информацию Интернете. — Не всех, — выдохнула еле слышно Дарья. — Некоторых. — И они склонны это скрывать. — Даша, кажется, полуобвила руку вокруг Дарьиных плеч, свободной рукой зачем-то коснувшись её джемпера. — Скрывать свои чувства. Которых не поймут даже обычные люди, а тем более... тем более — асексуалы. Зажмурившись крепче обычного, Дарья кивнула. Странный жар прилил к её щекам, щекам и подбородку. Уж не румянец ли это, впервые в жизни? Ладонь старосты коснулась вновь её джемпера, уже откровенно дразнящими движениями дотрагиваясь до груди. В ушах Дарьи застучало, она ощутила, как организм её откликается, что должно ощущаться даже сквозь лиф и вязаную ткань. — Не надо, — шепнула она. — Пожалуйста... — Так ты не сказала мне. — Какой мирный голос у Даши сейчас. Такой умиротворённый, тихий. Даже, пожалуй, нежный? — Какой эпизод в рассказе ты находишь наиболее отвратительным. Наиболее недопустимым. Пальцы подруги потеребили её правый сосок. — Скажи. Дарья распахнула глаза, староста смотрела на неё со спокойной иронией и словно бы с некоторым любованием. Кроме того — от чего ей почему-то хотелось взвыть сильнее всего — в глазах Даши стояло сочувствие. — Не знаю. — Пальцы Даши продолжали ласкать её, ей хотелось провалиться сквозь землю, в то же время она с ужасом ощущала, как взмокает внизу. — Наиболее... недопустимым. Я... знаю, чего бы не стала делать точно. Она зло стиснула зубы. Она говорила об этом ещё автору того ориджа, написанного по её косвенной просьбе. — Я бы... не стала... отсасывать твоему парню. — От этих слов странный жар стал словно плотнее лизать языками пламени её лицо. — Не... независимо от того, существовал бы он или нет. — Измена недопустимая вещь? — Рука, что прежде обвивала Дарьины плечи, опустилась ниже, огладила внутреннюю сторону её левого бедра. Студентка невольно раздвинула ноги, чувствуя, что заводится, заводится непроизвольно от этой пытки, хотя и ведущей скорее всего к ужасному краху. — Но... тебе нравилось читать об этом? Ладонь Даши коснулась сквозь брюки промежности собеседницы, в глазах её что-то странно блеснуло. Тело Дарьи содрогнулось. — Д-да, — выдохнула она. Поправилась, сглотнув слюну. — Н-не очень. Но... в контексте всего остального... Эт-то заводило. — Твой парень знает об этом? — Теперь Даша уже откровенно ласкала её, неприкрыто ласкала ладонями. Как её грудь сквозь джемпер, так и промежность сквозь брюки. — Ты... рассказывала ему? Дарья застонала тихонько. — Он... видел рассказ. Ему... понравилось даже. Даш... Даш, пожалуйста. З-зачем ты делаешь это... Собеседница опустила ресницы, выражение её глаз было не разобрать. Да и до чтения ли лиц было доведённой почти до безумия слушательнице? — Я не сказала тебе, какой эпизод я сама считаю в этом рассказе наиболее грязным, — опустив голос, шепнула она. — В обоих рассказах — которые составляют серию. Самым грязным, самым мерзотным, самым отвратительным. Странный металлический звук, чувство холодка внизу. Нет, не может быть, это безумие. Асексуалка Даша только что... расстегнула ей молнию брюк? — Поведение протагонистки. — Наклонившись ближе, староста взглянула Дарье в глаза. — С самого начала. Она лицемерила. Притворялась. Скрывала от лучшей подруги подлинную свою суть. Глаза Дарьи распахнулись, распахнулись не то от слышимых ею слов, не то от прикосновения руки девушки к её трусикам. — У... н-неё... не б-было в-выбора. — Дарья начала заикаться. — П-подруга её бы не поняла. Она... она... ас-с-сексуалка... Студентка слабо заплакала, чувствуя, как тонкие пальцы проскальзывают под ткань белья, оттягивают резинку — и отпускают. — Правда? — Голос Даши остался таким же мирным. — В рассказе этого нет. И, даже если бы оно там было... как ты полагаешь, каково сравнительное соотношение асексуалок и уставших от нежелательного мужского внимания девушек? Кажется, её рука т а м. — Н-не знаю. — Бёдра Дарьи раздвинулись ещё шире, она зажмурилась снова. — Даша... пожалуйста. — Что? — Ладонь погладила неторопливо низ её живота, погладила выбритый гладко лобок. Прижалась на миг к влажным складочкам ниже. — Я делаю что-то не так? Мне прекратить? Открыв глаза, Дарья увидела приподнятые брови старосты, увидела подчёркнуто-дурашливое выражение её лица. Кончик пальца скользнул тем временем аккурат между багровых складочек, чуть царапнув ногтем губки. — Не... нет, — выдохнула она. — Продолжай. Снова зажмурилась. Ей стало стыдно, нечеловечески стыдно. Какое же она животное ныне — с точки зрения подлинного асексуала, а что, если Даша всё-таки такова? — Если... если... ты действительно хо-о-о-о-оочешь... Губы Даши нежно коснулись её подбородка. — Прежде, — тёплый выдох овеял личико девушки, — ты не интересовалась так моими желаниями. Иногда... лучше спросить, правда? Губы её коснулись губ Дарьи. Студентка застонала беззвучно, обняв подругу в ответ. Руки её проникли под Дашин топ, с наслаждением коснувшись упругих форм, форм, которые она прежде могла мечтать изучить лишь разве что в лагере и под предлогом неловких тыканий. — Даш... Губы старосты двенадцатой группы коснулись вновь её подбородка, дотронулись до шеи, коснулись ложбинки груди. Джемпер? — ах, он давно задран, как нечто ненужное, Дарья почти не заметила этого, как и почти не ощутила самовольное скольжение своих рук к поясу шортиков Даши. — Дам... Дарья фыркнула — счастливо и самозабвенно — этому пошлейшему из всех каламбуров. Ладонь её сдвинула шортики Даши вниз, те упали, трусиков на старосте не оказалось. — Извини, — шепнула ей староста на ухо, куснув мочку, — я не буду сегодня мочиться на твои волосы. Но лизнуть — это ты тем не менее можешь. Дарья приглушенно рассмеялась. Подняла руки — чтобы сверстнице было легче сорвать с её плеч джемпер. — Могу. Теперь её собственные брюки упали вниз, как упал джемпер, упали шортики и топ Даши. Господи, что станет с имиджем строгой очкастенькой старосты, если кто-то всё же заглянет в это ответвление коридора? — Скажи, мы сошли с ума? Мы... мы... сами ведём себя как в том порнора-а-а-а-асказе, — застонала тихонько она, чувствуя, как поцелуи Даши опустились совсем уж низко, как они коснулись низа её живота. — Если... если нас... увидят... ох... — Тебе не хотелось этого? — Теперь Даша дала волю кончику языка. Дарья замолчала мгновенно, закусила губу, чтобы не застонать, но это не помогло. — Когда... читала рассказ... и вообще... Тебе ведь хотелось, чтобы кто-то прочёл его? Увидел... тебя настоящей? — Да. — Она не могла больше спорить. Только не с ней, только не здесь и не сейчас. — Хотела. Хотела и — хочу. Даша бросила острый взгляд ей в глаза снизу вверх. — Я тоже. Дарья сползла спиной на пол, сладко зажмурилась, покрываясь поцелуями собеседницы. Интересно, и как она ухитряется вбрасывать отдельные реплики в перерывах меж сладкими движеньями язычка? — Мне надоело скрываться, — кажется, теперь её язык скользнул в Дарью едва ли не целиком, — надоело таить свою суть. Когда я узрела тот оридж, — язычок её щёлкнул, — и поняла, что лучшая моя подружка текущая по мне лесбошлюшка, что даже такая раскованная как будто девчонка шифруется ото всех, — шёпот её стал на мгновенье почти шипящим, — я решила «хватит». Этот мир больше нас не заставит скрываться. Дарья мелко захихикала от похожих на щекотку ощущений. Странная смесь куни, щекотки и петтинга, вызываемых как язычком старосты, так и её ловкими пальцами. — Ты-ы-ыы... просто хочешь, чтобы про нас сняли порно. Чтоб-бы... кто-то проходил по коридору с моби-илой... и... заснял... — Она застонала громче. — Что ты... делаешь... — А ты не хочешь этого? Личико Дарьи искривилось в гримасе блаженства, она ощутила, как меж ног её что-то слабенько брызнуло. — Хочу...

~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~

Две нагие студентки сидели рядом друг с другом на ступеньке лестницы универа и обсуждали фанфики по Ганнибалу Лектеру. Одежда находилась рядом, но одеваться почему-то никому из них не хотелось. Может быть, страх, что кончится сказка, уйдёт неповторимая атмосфера? — Ты знаешь, я вообще-то не очень люблю фанфики, — ткнула Дарья пальцем в экран. — Но это... это... — Да ты сама не знаешь зачастую, что любишь, — тонко улыбнулась подруга. — Не знаешь заранее. Девушки рассмеялись. — Даже обидно почему-то. — Дарья надула губы. — Уже чуть ли не полчаса две голых девушки тут торчат, и хоть бы кто прошёл мимо. В рассказе у того типа нас бы давно уже кто-то зашантажировал и сделал рабынями. — Рабынями. — Даша склонила набок голову, не без интереса рассматривая сверстницу. — Ну, если тебе это интересно, я могу тебе это обеспечить. Я помню повороты того рассказа. — Ой, только не надо пачкать мне волосы, я недавно их мыла! Новая вспышка смеха. — Симпатичные штанги. — Пальцы Даши коснулись её сосков. — А можно подёргать? Я постараюсь небольно. — М-м... Дарья прикрыла опять на мгновенье глаза. Почему так страшно их открывать снова. Как если бы видение это могло в одночасье растаять. — М-м? Тонкие пальчики поддёрнули слегка левую штангу. И вправду чуть-чуть. Она открыла глаза. Резкий прерывистый выдох. — Можно, — шепнула она. Прижавшись к спутнице, взглянув ей в глаза и приникнув к ней как можно плотнее, желая обнять её как можно крепче, поцеловать, пока мир этот не оказался иллюзией. — Тебе можно всё.