Встань, чтобы завтра опять умереть

      Парень сидел в темной комнате, перебирая старые вещи на своих полках, в своих шкафах. Он тихо плакал, складывая старьё в мусорные пакеты. Вроде бы шестнадцать исполнилось недавно, вроде бы вся жизнь впереди, экзамены сданы, счастье не иначе, но было так грустно, так тоскливо и больно, что хотелось прямо сейчас найти револьвер и сыграть в злую русскую рулетку. Но он держался, давясь слезами, он скидывал вещи в пакет, все сильнее и сильнее понимая, что зол, но боль приглушала эту злость.       Почему так все поступили с ним? Парень глянул на рамку, где стояли счастливые люди: два парня, один, видно, старший, и мужчина с женщиной, родители этих мальчишек.       Подросток встал и взял фотографию, швырнул в угол, слыша, как разбивается тонкое стекло и трескается легкая и красивая деревяшка. Парень было хотел подползти к ней, взять в руки эту фотографию и сорвать лицо лжецов и предателей, что стояли и улыбались ему в лицо, но не успел. Кто-то схватил его за плечи и, подняв немного над полом, взял на руки. Это был тот самый парень, что стоял на фотографии, тот, что был старше. Темно-каштановые волосы лезли в глаза, серые глаза смотрели с испугом в голубые глаза напротив, что глядели сквозь, а тонкие губы сжались, превратившись в тонкую белую линию. — Что ты делаешь, Рома? — не отпуская парня, что был босым, он отошёл от осколков, посадив того на диван, что стоял подальше. Рома, так и звали нашего подростка, вроде бы очнулся и взглянул уже осмысленно на брата. Он промолчал, как и брат, поджав губы. Мужчине ничего не оставалось, как сесть на колени перед парнем, проверяя руки, колени и ноги на наличие повреждений. Все было в порядке и единственное, что нужно было, так это убрать осколки. Взяв старое полотенце, он сложил туда разбитую рамку с осколками, осторожно вытащил фотографию, отложив, а то самое полотенце кинул в пакет.       Сев обратно к парню, шатен погладил его по плечу, успокаивая. — Они ушли навсегда? — тихий голос, будто бы он не говорил несколько лет, прошёлся по комнате, и парень взглянул на брата, сцепив руки в замок, качая головой. — Мы им не нужны, они ушли, дав нам об этом знать. Я понимаю, что это сложно, но ради меня попробуй прийти в себя, — прошептал старший и удивленно вздохнул, когда маленькое тельце прижалось к его боку, обнимая и зарываясь носом в ключицу. — Паша, — прошептал тихо парень, всхлипывая, прижимаясь ближе. Мужчина вздохнул, обнимая в ответ, крепко прижимая к себе, целуя макушку. Паша, брат Ромы, давно не жил с родителями в свои 28 лет, поссорившись в крах с ними десять лет назад, но вот его брат, это было другое. Родителей он очень любил, не обращая внимания на гнев и желание родителей, чтобы он делал больше, чем мог. Павел давно забыл, что такое родители рядом, Рома же нет. Они ушли, решив начать новую жизнь, спихнув брата на старшего. А что им будет? Ничего. Слишком уж они богаты, чтобы предстать перед судом, либо же просто хоть немного, но чувствовать себя виноватыми.

***

      Давно Рома позабыл, что такое прогулки на свежем воздухе. Голова кружилась от обилия кислорода и звуков, что были просто повсюду. На календаре был конец августа, многие ездили закупаться к школе, другие к садику: готовились к новому учебному году, а взрослые начав бегать на работу, только приехав из отпуска. Роман сел на лавочку во дворе, на улице начинал немного дуть ветер, вечерело. Хотя можно ли назвать почти двенадцать ночи вечером?       Брат давно уже перестал звонить, понимая, что подростку надо немного побыть одному, на свежем воздухе, и, возможно, да, в такой час. Либо же у Ромы просто сел телефон, он и не знает уже, а проверять нет никакого желания. Дом находился в нескольких минутах в пути, так что, если было бы желание, он мог быстро дойти до дома.       По улице шли подростки с колонками, включая попсу на полную, не думая про людей, что уже заснули. Проходили редкие прохожие, парочки, что решили прогуляться в столь поздний и не людный час по кварталу. Кто-то выгуливал пса, зевая и вроде бы находясь даже в пижаме.       На улице стало ещё темнее, и Рома, решив, что пора бы домой, встал со скамьи и направился к своей парадной. Пройдясь, он открыл своим ключом со значком героя какого-то мультика дверь, проходя внутрь холодной и темной парадной. Свет давно не работал, воняло жутко, а в лифт заходить был страх тот ещё, что решение подняться на седьмой этаж пешком был лучшим из лучших.       Поднявшись на первый, он услышал смех, что кажется, приближался к нему. «Когда кажется, то креститься надо, » — пронесся голос подруги парня, что говорила ему это ещё года три назад. Он и не помнил уже, что тогда случилось, возможно, это были проблемы в школе. Не то, что бы Рома вообще в это верил, но смех, чувствовавшийся гоповатым, приближался. Спрятаться можно было только за дверью, где был спуск с мусором, но заметить его было там легко, да ещё и двери эти открывались громче всех. Рома решил отойти к той двери, надеясь, что его не заметят в этой кромешной темноте.       Голоса стали совсем близко, и вот два парня спустились, проходя мимо, и Рома хотел было двинуться дальше, вздохнув свободно, но за ними спустился третий, услышав звук шага парня и ухмыльнувшись, подошёл к нему.       Рома в страхе не мог шевельнуться, глядя на парня, что был выше его на головы так две, а то и три. Иссиня-чёрные волосы, темные глаза и страшная усмешка. Подросток было хотел побежать, но его схватили и шикнули. — А ты ничего, — голос звучал пьяно, рука потянулась к лицу подростка, разглядывая со сторон. Ухмылка на губах, и вот Рому уже ведут вниз.       Спустив его на первый, гопарь открыл дверь, что находилась уже на нулевом, редко кто ее закрывал, и так же редко, кто туда ходил. Примерно потому, что там и обитали эти дебилы, что повалили парня на грязный матрас. Он привстал, взглянув на мужчин. Их было трое, один, что и привёл его, и два других, похожих друг на друга, как две капли воды. Оба страшные, оба ужасающие, оба усмехались зло и пошло, волосы светлые, но грязные, глаза затуманены, будто бы они были под чем-то.       Один из них подошёл, сел на колено и спустился к лицу парнишки, дыша своим перегаром, заставляя чувствовать парня задыхающимся. Рома задержал дыхание, стараясь не дышать этим, а мужчины, заметив это, только громко засмеялись. Мужчина, сидящий перед ним, протянул к нему руку, спускаясь по телу к резинке шорт. Рома, с шоком наблюдавший за этим, ногой оттолкнул от себя эту руку, отползая от мужчин. — Зачем же ты вырываешься? — спросил другой мужик, сел рядом с первым и за ногу потащил парня к себе. — Нет, прошу, не надо! — закричал он, чувствуя, как эти же руки стали стягивать с него шорты вместе с бельём. Рома почувствовал, как слезы полились из его глаз, а третий мужик схватил его за подбородок, приблизив к себе, целуя слезы на щеках. Парень только сильнее заплакал, вырывая руки, стараясь оттолкнуть от себя их, но что мог сделать подросток против трёх сильных мужиков. Правильно — ничего.       Единственное, что он запомнил, так это руки по всему телу и боль. Ноющая, резкая, не жалеющая его совсем. Боль внизу живота, что просто горела, заставляя думать об одном, либо скорее отключиться, либо просто умереть, забыв про это навсегда.       Он не знал сколько уже его трогают, причиняют боль, но что он точно знал, так это то, что отключается. И это было одним из тех самых главных желаний, просто провалиться в темноту и не чувствовать ничего.       И желание это исполнилось, парень перестал чувствовать эту боль в теле, не слышал смех и тихие, хриплые стоны, не чувствовал липкую смесь на теле и на бёдрах.       Когда же он очнулся, то рядом не было никого, он лежал уже не в подвале, а на лестничной клетке. Полностью голый, ссадинами и мокрый, что хотелось быстрее в душ, смыть весь этот ужас, который они принесли ему. Рядом валялась одежда, что они сняли. Рома взял футболку, натянув ее, и кое-как надел шорты, которые были порваны. Попытавшись встать, он понял, что это было не таким легким, чем он представлял. Боль отдала в копчик, а живот болезненно скрутило, что хотелось лечь на эту лестницу и забыться.       Вдруг в парадную кто-то вошёл, сопроводив это мерзким пиликающим звуком, открывающейся двери. По лестнице кто-то поднялся и остановился совсем рядом. — Рома? — до ушей донося знакомый голос, что с шоком и волнением позвал его. Роман оглянулся и перед собой увидел брата, что протянул руку к нему, но так и не решился прикоснуться к нему. Рома потянул руку в ответ и только потом почувствовал, как мужчина сел перед ним, крепко обнимая, стараясь не причинить больше боли. Рома наконец смог немного расслабиться, чувствуя себя в руках близкого, он уткнулся в ключицу и разрыдался, сжимая слабыми пальцами темную рубашку Паши. — Идём домой, все будет хорошо, — сказал Павел, поднимая парнишку на руки и стал подниматься наверх, пропуская по две ступеньки за раз.       До дома они добрались за считанные минуты. Старший открыл дверь и зашёл в квартиру, разулся и посадил парня на диван в гостиной. Рома тяжело вздохнул, было больно, невыносимо, Паша сел перед ним, держа в руках аптечку, собираясь обработать мелкие ранки. — Я хочу в душ, — сказал Рома, следя за движениями брата и жмурился, когда ватка проходилась по горящим ссадинам. Паша убрал ее и кивнул, помогая брату дойти до ванной комнаты, сунув в руки сменную одежду и чистое полотенце.       Рома оказался один в ванной, он снял с себя рваную одежду, кинул на машинку, думая, что потом надо было бы выбросить. Рядом он положил сменную, отошёл и включил кран тёплой воды, набирая ванную. Ему сейчас хотелось сесть в воду и смыть это ощущение рук на его теле. Он залез в ванную и лег, расслабляясь, тёплая вода окутала его, успокаивая. Он взял синюю мочалку, выливая на неё большое количество геля и немного намылив, стал тереть кожу, избавляясь от ощущений. Он тёр кожу до красноты, до мелких царапин, и глотал слезы, что вновь и вновь подступали.       Он лёг обратно, чуть ли не с головой окунаясь в мыльную воду.       За что ему это?       То, что бросили родители, он почти что пережил, ведь рядом был всегда Паша, но ЭТО пережить, он чувствовал, что не мог.       Окунувшись уже с головой, он задержал дыхание, зажмурив глаза, он считал секунды, чувствую, как из легких выходит воздух. Но даже не позволив вынырнуть, его схватили, вытаскивая из воды. На него глядел ошалело брат, тряся за плечи. — Что ты делаешь? Зачем? — не понимая этого, Паша вытащил из ванной брата, посадив на бортик и накинул на него полотенце. Рома взглянул на дверь, кажется, он забыл ее закрыть, а брат мог пожелать проверить, застав таким. — Рома, что произошло? Что они сделали? — спросил старший, вытирая волосы брата насухо. Роман сжался, схватился за живот и закрыл глаза, боясь признаваться. Этого и не требовалось. Павел все понял сам, схватив одежду и Рому, он отнёс его в комнату, усаживая на кровать. — Рома, — позвал Паша, помогая брату надеть пижамные штаны и футболку с каким-то героем игры, — мы уедем отсюда, далеко-далеко. Хорошо? Все будет нормально, — обняв брата, он поцеловал его в макушку, чувствуя, как тот расслабляется и засыпает.       Рано утром, когда Рома ещё спал, Павел позвонил своему адвокату, желая найти и посадить тех ребят, что так надругались над младшим. Разобравшись в вопросе, он пошёл будить парнишку, его нужно было отвезти в больницу, дождаться адвоката и судмедэксперта.       Зайдя в комнату, он увидел, как брат, сжимая своими ладонями живот, откинулся в подушку, немного всхлипывая. Мужчина тихо вздохнул и сел на кровать, осторожно потряс за плечо Рому. Павел не очень-то и понимал, что делать в такой ситуации, но адвокат и лучший друг Павла — Алексей Шульц, смог успокоить и пообещать, что сделает все возможное, чтобы помочь им. — Вставай, — прошептал мужчина, заглядывая в неспокойное лицо. Рома открыл глаза, взглянул на брата, протянул к нему руки и обнял, вновь понимая, что разрыдается. Он не хотел показывать себя настолько слабым, но слезы текли сами собой, так ещё и боль, что разрывала его, подталкивала к слезам. — Мы поедем сейчас в больницу, ладно? — уже начиная говорить с братом, как с маленьким, Павел отвесил себе в уме пощечину. Роман этого не любил, он ненавидел, когда с ним так говорят, называют Ромашкой, а уже тем более если укачивают и спрашивали то, на что ответ и не требовался. Но Рома ничего не сказал против, только кивнул, вздыхая. Врачи говорили не есть перед походом в больницу, но в животе болело и урчало так, что если парень не поест в ближайшие время, то приедет наряд полиции, услыхав эти звуки.       До больницы они поэтому и добрались довольно-таки быстро. Рома повис в руках брата, как невольная кукла, все ещё не понимая, что происходит, а Паша шёл торопливым шагом, боясь, что навредит брату намного больше этой задержкой к врачу.       В больнице Романа увезли сразу, не разрешая заходить Павлу. Мужчина и не настаивал, ему нужно было решить уже все с Алексеем, что уже приехал и сидел рядом, отправив судмедэксперта к Роме. — Ну, как так вообще случилось? — спросил он, вытащив стакан кофе из автомата. Все же было раннее утро, а Лёша почти и не спал ночь. — Не знаю, он вчера пошёл гулять, долго не возвращался. Я уже пошёл его искать, но на улице его нигде не было, решил домой сходить, думал, что уже там. А он на лестнице сидит, весь грязный и в слезах, уже второй час был, наверное, — рассказал Павел, сжимая в руках пластмассовый стакан, где уже и не было почти никакого кофе. Противный и горький кофе, как и вообще жизнь мужчины. — Не знаешь, кто мог быть? — спросил адвокат, присаживаясь рядом, глядя на друга, что поджал губы, качая головой. — Нет, но это мог быть кто угодно, возможно, Рома помнит их, — сказал мужчина и почувствовал, как на его плечо легла тёплая ладонь. — Я помогу вам, психолог есть хороший у меня в друзьях, да и врачи добросовестные и понимающие, они помогут. А преступника мы найдём, вот увидишь. Взял одежду? — улыбнулся он, отпивая после горьковатый кофе. Павел кивнул, протягивая в пакете грязную и вчерашнюю Ромину одежду. Светловолосый кивнул, взял ее, осторожно складывая в свой портфельчик.       Вдруг до ушей мужчин донёсся крик и плачь, они сразу же рванули в кабинет, где был их мальчик. Он сидел там раздетый, рядом крутилась женщина-врач, успокаивая и поглаживая по спутанным волосам. Мужчина виновато глядел, снимая перчатки, записывая что-то в журнале. Заметив вошедших, он подошёл к ним, протягивая листы бумаг. — Это копия, в полицию. Парня порвали, но мы не мажем его мазью: он не даётся, брыкается, плачет и кричит. Может у вас получится, — обратился он к Павлу, протягивая рецепт, — каких-то ранений, которые бы задели важные органы, я не наблюдаю, так что я могу отпустить вас домой, при одном условии, что вы будете давать ему лекарства и помогать с мазью.       Павел кивнул, забирая все бумаги и подождал, пока Рома оденется и пойдёт за ним. Роман вытирая слезы, оделся и встал, направляясь к мужчинам. Павел повёл его в машину, помогая сесть.       Первым делом, когда они приехали домой, это был приём этих же лекарств и пищи. Выпив таблетки и уже пообедав, Павел сел на диван, подзывая к себе парня. Тот, понимая, что сейчас будет, осторожно присел. Паша вздохнул, осторожно стянул джинсы с парня и развёл его ноги.       Это было не самым приятным для Ромы, но хуже было то, что делали те мужики. Врача он просто-напросто боялся и не доверял, но брату он верил, хоть и не хотел совершенно этой помощи.       К вечеру уже наведались люди, которые и составляли заявление в полицию. Они все вместе сели на диван, а Рома тихо стал говорить про все, что произошло ночью. — Они в подвале? — спросил один из мужчин, Роман кивнул. Заявление было почти готово, а в подвал уже шли люди, которые и будут расследовать это дело. Описать тех мужчин Рома почти не смог, он видел их смутно, пусть и точно знал, что рассматривал их ночью очень хорошо, но, возможно, бедный парнишка так и не отошёл от этого. Уж как от такого отойти?       Братьев оставили одних, а Павел сел с планшетом в руках, открывая сайт с квартирами в другом городе. Рома сел рядом, наблюдая за движениями брата. Увидев заинтересованный взгляд мальчика, мужчина протянул ему планшет ближе. — Я же обещал, да и давно уже было пора переезжать. Когда дело закроют, мы соберём вещи и уедем, продадим квартиру, и будут у нас деньги ещё и на твоё обучение, — он улыбнулся, погладив по голове брата, притягивая к себе ближе. Рома, если честно, не знал, где работал его брат и работал ли вообще. Скорее всего да, он работал, но вот кем, откуда у него такие знакомства, да и денег он приносил домой немало, что хватало им с головой на жизнь.       Но Роман решил про это подумать завтра, сегодня он слишком уж устал, хотелось спать, ну, ещё может быть все же банановое мороженое. Определенно хотелось бы что-то холодное.