После кошмара с улыбкой

Робин шла по темному переулку не переставая оглядываться. Она никого не видела, но слышала тяжелое дыхание, учащенное, с крыхтением, которое могло бы раздаваться спусти ее преследователь штаны и наслаждаясь видением ее отчаянной попытки сбежать. Робин снова оглянулась. Паника накатывала сильнее, и заученная до скрежета зубов мантра не помогала. Но она продолжала ее повторять. Я в безопасности. Все хорошо. Я в безопасности. Раздался какой-то шум. Шорох. Шаги. Тяжелая поступь и вновь тяжелое дыхание. Робин была готова поклясться, что дышали ей на ухо, но как бы она не крутилась из стороны в сторону переулок был пуст, неяркого света хватало, чтобы оглядеться. Господи, какая я идиотка. Промелькнула мысль, и Робин сорвалась на быстрый шаг, осознавая насколько глупо стоять на месте, ожидая нападения; надо было скорее вернуться к людной улице. Окружающие ее стены домов и мусорные баки были не четкими, она не разглядела ни одной двери. Добежав до конца дома, она была уверена что окажется перед проезжей частью, но оказалась в таком же длинном, слабо освещенном переулке, что и была. - Да черт побери! – выругалась Робин оглядываясь. Она не слышала преследователя, но продолжать бег неизвестно куда ее тоже не прельщало, слишком велика была вероятность свернуть в какой-нибудь тупик. Сообразив, что ей нужна помощь она полезла в карман и достала телефон трясущимися, вспотевшими руками, чтобы попытаться найти свое местоположение по GPS. И замерла. Было тихо. Ни преследовавших ее шагов, ни тяжелого дыхания. А были ли они? Она убегала от реального преследователя или он ей померещился? Робин обернулась и не увидев никого рядом разблокировала телефон. Сигнала не было. Я в бе-зо-пас-нос-ти. Повторила по слогам словно в надежде, что разбитое на маленькие кусочки слово лучше усвоится в ее сознании и тогда она каким-то чудесным способом и правда окажется в хорошо освещенном и людном месте. Робин всматривалась туда откуда пришла. Преследователя не было, и она нервно вытерла о брюки мокрые ладони и сунула телефон в карман. В кармане что-то было и достав маленький предмет она разглядела тревожную кнопку. Такую ей дал Корморан, и она использовала ее против Дональда Лэйнга. Сжав ее посильнее, Робин вновь вгляделась туда откуда прибежала. Никого не было, а она не могла успокоиться, ее сердце заходилось, дыхание было быстрым, поверхностным и она с каким-то стыдом и унижением осознавала, что готова обмочиться от страха. Но никого не было. Не было преступника. Не было звука шагов. Не было страшных теней. Только она и тихий переулок. Слишком тихий. Не было ни единого звука города и только сейчас Робин осознала, что не слышит вдалеке машин, а от домов не раздается не звука, словно они и не жилые. Новая волна дрожи и страха окатила ее и Робин вновь закрыла глаза сосредотачиваясь на мыслях о спокойствии, безопасности и о том, что не надо пытаться побороть паническую атаку, ее нужно просто пережить, сделать несколько глубоких вдохов как ее учил психотерапевт и дать своему телу минутку, чтобы собраться. Робин простояла в полном спокойствие несколько минут, а в переулке так ничего и не изменилось. Она была одна. Она была глупой размазней, которая выдумала свои страхи. «И что же я за сыщик, если трясусь и паникую на ровном месте? Нет, так больше продолжаться не может. Робин несколько раз быстро моргнула, не давая слезам пролиться. Я не позволю им забрать мое спокойствие. Я не позволю никому диктовать какой будет моя жизнь. Только я решаю, что чувствовать и как жить. С этими мыслями, полностью уверенная в себе и своих возможностях Робин положила тревожную кнопку в карман, ее пальцы мелко гудели от слишком крепкой хватки на приборе. Сделав последний вдох, Робин уверенно развернулась на пятках и тут же уткнулась носом в мерзкую маску гориллы. Время словно остановилось. Не смея пошевелиться, Робин смотрела в глаза того самого насильника, что растоптал ее жизнь много лет назад. О, эти глаза она помнила. Эти глаза снились ей уже множество раз и вот она встретилась с ними снова. От мысли что вот он, насильник, убийца и подлец стоит перед ней, Робин отшатнулась и врезалась спиной в рыхлое тело высокого мужчины, который мгновенно обхватил ее талию руками и потянул на себя. Господи. Паническая атака захлестнула Робин от чего она не могла вспомнить ни одного приема, которому ее научила Луиза, руки мелко дрожали и схватиться за телефон или тревожную кнопку даже не пришло ей в голову, а безысходность - от того что сейчас должно было произойти - ее накрыла непосильным грузом. Единственное, что предприняла Робин - слабо дернулась, от чего услышала хохот нападавших. Робин хотела быть сильной. Всю жизнь она хотела быть такой, которой будут восхищаться, с которой будут брать пример. Ведь именно такими все и хотят быть, правда? Просыпаться утром, выпивать кофе, а потом делать что-то невероятное, чтобы помочь найти пропавшего ребенка, вернуть спокойствие семьям потерявших любимых из-за убийства, помочь спасти девушку от насильника… Только она никому не поможет, и ей никто не поможет. Робин ослабла, ее колени дрогнули, а по щекам полились тихие слезы отчаяния. Вот и все. Подумала Робин и тогда ее дернули, отпустили и она упала на асфальт грязного переулка, где видимо по всему ее и обнаружат позже. Растерзанную. Изнасилованную. И мертвую. Робин лежала без сил, сломленная страхом и не способная даже отползти от нападавших. До нее, сквозь шум крови в ушах, добирались звуки: какая-то возня, стук и грубая брань. К ней грузно приближался мужчина. Робин зажмурилась и сама не ожидая этого от себя из последних сил заколотила руками и ногами отбиваясь, она была готова закричать, когда сильные руки сгребли ее в охапку и перекрикивая ее истерические всхлипы кто-то громко гаркнул: - Робин! Она не остановилась и тогда услышала вновь. - Робин! Сквозь дымку ужаса она расслышала знакомый голос. Робин открыла глаза чтобы убедиться. Лицо Страйка, как часто бывало: уставшее и с темными кругами под глазами, было всего в нескольких дюймах от нее. Он смотрел на нее своим тяжелым взглядом и с плотно сжатыми губами от чего она немного успокоилась, а он медленно разжал руки, чтобы отстраниться и осмотреть ее, но она ухватилась за его куртку не позволяя двинуться. Они смотрели друг другу в глаза, когда она снова услышала, как ее зовут, но его губы не разомкнулись. - Робин! Ее дернули и она открыла глаза. Перед ней, спящей на диване, склонился Метью. Его взгляд пылал злостью. - Хватит спать! Уже десятый час! – воскликнул Метью и распрямился. – Мы проспали, не могу поверить, что ты не включила будильник! Я же попросил тебя еще после ужина! Робин села на диване и посмотрела на своего мужа, который, даже не дожидаясь от нее ответа скривившись вышел из комнаты, как подумалось Робин, в ванную. Робин еще никогда не испытывала такого разочарования увидев перед собой Метью. Это был сон. Подумала Робин, но очнувшись после кошмара, увидев перед собой реальный мир без насильников и преступников, увидев перед собой мужчину, которого любила почти десять лет. Робин могла думать только о том, что Корморан ее спас. Спас ее от насильника в маске гориллы и от убийцы Дональда Лэйнга. Это был только сон, но если бы Робин не отвлекалась на гневно за хлопнувшуюся дверь спальни, то смогла бы вспомнить о том, как часто Корморан спасал ее на самом деле, не во сне. Робин сидела на диване и думала о сне; о том, как ей было страшно и о том, что она никогда не просыпалась после кошмара с улыбкой. Робин прикоснулась к губам, чтобы удостовериться, что ее губы и вправду растянулись в легкой, счастливой улыбке. На полу возле дивана завибрировал телефон и нагнувшись Робин подняла трубку. - Робин, где тебя черти носят? – Страйк говорил тяжело дыша, словно ему пришлось бежать, но услышав металлический стук, Робин подумала, что он поднимается по лестнице в контору. - Я проспала, - торжественно, не имея никакой возможности скрыть своего счастья, провозгласила Робин. На другом конце повисло секундное молчание и тут же Страйк прикрикнул: - И чему ты радуешься? Робин рассмеялась, представив какое может сейчас быть у Страйка лицо. - Прости, прости, я сейчас приеду, честное слово, Корморан, я скоро буду. Робин положила трубку и поднялась с дивана. Метью стоял в дверях застегивая манжеты рубашки. От вида собственной жены, смеющейся, сияющей, радостной, он вскипел с еще большим жаром гнева. Потому что все это было не для него. Для него было смущенная улыбка, с которой Робин выскочила мимо него из комнаты. Не было «доброго утра, Мет», не было поцелуя, не было «хорошего дня, любимый» перед тем, как они разошлись каждый на свою работу. Зато была счастливая улыбка для чертового Страйка, и виноватая для него.