***
– Последний штрих. На голове Хана оказывается надет женский парик с длинными светлыми локонами. Джисон неловко поправляет его и всматривается в зеркало: макияж, платье, туфли на высоком каблуке и этот чертов парик... "Хуже и быть не может"– на самом деле ещё как может. Хан продолжал терроризировать взглядом отражение в зеркале ещё несколько минут, при этом на его лице было такое равнодушное выражение лица, что было непонятно, готов ли он прямо сейчас расплакаться, или же разбить зеркало каблуком, что заставило его новоиспечённого имиджмейкера даже начать немного волноваться. – Чувак, мы знакомы минут двадцать от силы, но какого хрена я творю? – Хан наконец поднимает взгляд на собеседника в отражении зеркала, на что тот лишь многозначительно кивает. – А что, неплохо получилось, ты очень милый. – Я бы хотел тебя ударить сейчас, но боюсь растрогаюсь и тушь потечёт. Джисон демонстративно встаёт и откидывает светлую прядь парика за плечо и уже собирается идти в сторону двери, когда к нему, похоже, приходит осознание того, что на нём надеты каблуки. Хан неловко подварачивает ногу, но, сразу же восстанавливая равновесие, уже более аккуратно подходит к выходу и резко оборачивается: – Ну чё встал?! – кидает раздражённо. Сегодняшний день определенно стоит отметить в календаре как предзнаменование успешной карьеры в сфере моды, причем для обоих парней.***
В кабинете собралось довольно большая толпа людей: здесь собрались все четыре группы последнего курса с их моделями, которым предстояло пройти проверку от члена комиссии, который был прикреплен к их группе. Все находящиеся здесь открывали для себя новый мир высокой моды: для них выпал шанс показать себя и свои работы на сцене большего масштаба, чем университетские и городские выставки. И это можно назвать дипломной работой, ведь от этого мероприятия буквально зависела их жизнь в данном обществе, потому что здесь тебя могут заметить высокопоставленные личности. Тогда, считай, твоя карьера удалась, но шанс того, что именно твоя работа заинтересует таких персон – один к десяти, а может даже и к ста. Поэтому сейчас кабинет пропитан волнением и духом соперничества. И поэтому среди всего прочего никто не заметил двух персон, вдруг появившихся у двери. – Ладно, мы не опоздали, и у нас куратор, которому в принципе наплевать на все, – парень высматривал информацию в таблице, висевшей на стене около двери, а Джисон в это время тихо и агрессивно сетовал на то, что в этом парике безумно жарко и пытался незаметно пропустить хотя бы немного воздуха под длинные "патлы", на что его предводитель быстро реагировал и бил того по рукам, потому что "вот ещё спалиться не хватало". В это время куратор регистрировал свою группу, и, закончив со всеми, он внимательно посмотрел сначала в бумагу, понимая, что одного студента не хватает, а потом в зал, ища нужную персону. – Ли Минхо? – парень резко оборачивается. – Вы будете регистрироваться? – А... – Ли схватил Джисона за руку и быстро направился к столу, за которым хозяйничал куратор, отчего Хан чуть с грохотом не упал на пол из-за высоких каблуков. – Конечно... – Эм... Это твоя модель? – куратор нахмурил брови и оценивающе оглядел Хана. "Чего?" – А, да... – Ли был весь на нервах. "Господи, пусть все будет хорошо" – все, о чем он мог думать. – Она довольно... спортивная девушка? – куратор с каким-то вопросом оценил незаурядную внешность модели. – Д-да... – парень запнулся и нервно сглотнул, но решил импровизировать. – Просто я решил, что использовать уже устоявшиеся стандарты довольно скучно. Куратор многозначительно глянул на Минхо и поправил круглые очки на переносице. – Не вы первый, не вы последний, – без особой заинтересованности бросил он напоследок, прежде чем обратится к Хану. – Имя? Джисон, кажется, в последний раз так сильно волновался только в детском саду на утреннике, когда он один стоял на сцене перед толпой зрителей и читал длинный, для пятилетнего ребенка, в три столбика по четыре строчки стих, который он так усердно учил и гордился тем, что именно ему из всей группы ребят доверили это дело. – Ким... Ким Суен, – Джисон удивлённо зыркнул на Ли, переваривая свою новую личность, пока Минхо до сих пор находился на стадии "импровизация". Был ещё поток каких-то вопросов, но Хан уже не слушал: он надеялся просто скорей пойти домой и написать другу о том, какой сегодня странный день, пока Ли держал под контролем всю ситуацию и, естественно, информацию. Счет плиток остановился где-то на тридцати, когда наконец закончился допрос и Джисону пришлось отвлечься, чтобы обменяться любезностями с куратором и выйти прочь из надоевшего за такое долгое время пребывания тут зала.***
Начало июля почему-то больше было похоже на начало сентября: небо затянуто темными тучами, прохладный ветер колышил листья на знакомых, молодых, ещё не до конца окрепших деревьев на участке корпуса, и все это предвещало лишь то, что вскоре должен начаться дождь. И, наверное, это единственное, что могло нарушить то неловкое молчание, что воцарилось между парнями. Они неспеша шли к воротам, каждый погруженный в свои собственные мысли, пока вдруг Джисон не прервал долгое молчание внезапным вопросом: – Кстати, где мое вознаграждение? – Что? – Разве не ты мне тыкал той бумажкой, приговаривая, что это будет моя оплата? – Ну вообще-то, – Ли внимательно посмотрел на Хана. – ты выполнил только часть работы. – Чего?! – Джисон остановился и удивлённо смотрел на своего собеседника. – Ты мне такого не говорил! – А ты и не спрашивал. – Слушай, я уже забыл, как тебя зовут? – Ли Минхо. А что? – Ты аферист, Ли Минхо! – Хан яростно тыкал пальцем в того, испепеляя взглядом. Джисон понимал, что повел себя очень легкомысленно, когда пошел на поводу у незнакомого подозрительного парня, который в придачу обещал сумму, какая навряд ли могла быть у обычного студента, хоть и престижного университета. Понимал, но в силу своего характера он предпочитал обвинить другого, нежели признать, что все это – его вина. И вот сейчас он стоит посреди улицы и кричит на кого-то левого парня только потому что свято верит в то, что единственная жертва тут – он. Минхо остановился и повернулся к Хану. Немного подумав, он обратился к тому: – А тебя как зовут? – Хан Джисон! – он продолжал кричать, пока до него вдруг не дошло осознание того, что он в очередной раз доверился незнакомцу. – Слушай, Джисон, – Ли устало потёр переносицу. – Давай ты продолжишь просто работать со мной? – Найди себе другую модель, я больше унижаться не хочу, – Хан гордо поднял голову и демонстративно прошел мимо Минхо, но тот быстро догнал его. – Я не могу. После показа моделей мы не можем менять их без особой причины и без одобрения комиссии. – Ну так скажи что меня сбила машина и я лежу в больнице со сломанным пальцем на правой руке при смерти! Зачем им исколеченная модель? – С радостью, но сегодня был последний день работы члена комиссии, который отвечает за нашу группу, а на Мальдивы со своей новой моделью я как-то особо бегать не хочу... Или где он там отдыхает – неважно. – Ну так подожди, когда он вернётся! – Не могу! У меня вообще-то есть сроки, в которые я должен уложиться! А до этого нужно сделать ещё кучу работы: снять мерки, сделать выкройку... – Ладно, ладно, замолчи! – Джисон поднял руки и сморщил лицо. – Но что стало с твоей прошлой моделью? – А, она, – Минхо недовольно цокнул и отвёл взгляд в сторону, нервно перебирая ручки бумажного пакета, в котором находился недавний образ Хана. – В последний момент меня бросила, но это уже не важно. Написала, мол, все, я передумала, оставляю все твои пожитки у тебя в коморке. А когда я прибежал в кабинет ее уже и духа не было – только какой-то стремный пакет со скомканным вещами. Нет, ну не могла хотя бы к вещам нормально отнестись, раз людям так любит в душу плевать?! Вместе с пламенной речью Ли яростно жестикулировал, и Джисон даже испугался, что тот ненароком его убьет в самом деле и не заметит в порыве гнева, а потом все спишут на состояние аффекта и он даже наказания должного не получит. Нет, такой расклад совсем неудовлетворял парню, и он решил, что стоит лучше отойти на безопасное расстояние от Минхо, пока тот не успокоится. – Наверное ей не понравилось, что я слишком много требую. Между прочим, я уважаю ее личный выбор, и поэтому попросил надеть парик лишь на один показ! – Чувак. – Что?! – Я забыл... я же за сестрой приходил...***
"Напомни, для чего я тебе помогаю?" Джисон в очередной раз стоял около уже ненавистного здания корпуса университета его сестры, где он предвкушал только одни мучения. Хан уже не заходил в него как в замок, словно маленькая девочка, с затаенным дыханием и руками на груди; прямо сейчас он уже готов просто пнуть чёртову входную дверь и дотащить свою тушку очень вальяжным шагом до такого же чертова Ли Минхо, которому по каким-то только богом известной причине он решил помогать до сих пор, хотя раньше он себя не проявлял в качестве последователя матери Терезы. Но вообще да, у него широкое сердце, в младшей школе он был волонтером и помогал в приюте для бездомных животных, у него даже волонтёрская книжечка имеется со всеми его небольшими, но достижениями для ученика младшей школы, которая, к слову, сейчас лежит и пылится неизвестно где в шкафу, в котором Хан хранит весь этот "памятный" хлам. Видите, его сердце буквально разрывается от жалости к бедному студенту Ли, которого кинул товарищ из-за его собственного эгоизма, и желания помочь ему в столь трудной ситуации. И именно поэтому каждую секунду он отгоняет от себя мысль разукрасить его столь прекрасное личико своими кулаками. – Ты помогаешь мне потому, что я очень крутой. Джисон безразлично отрывает взгляд от смартфона и поднимает его на источник звука. – Как мило, меня встречают. – Я-то милашка, а твой длинный язычок все никак не успокоится. – Я такой только по отношению к тебе, – Джисон оглядывает уже знакомые однажды стены коридора, но уже чуточку внимательнее, ведь все же прошлая встреча с ними произошла в слегка ускоренном темпе и в экстремальной ситуации. А сейчас парень, в принципе, никуда не торопится и ничто ему не мешает, поэтому он прекрасно может насладиться пейзажем из каменного плиточного пола белого цвета и таких же ослепляющие своих белезной стен, на которых иногда встречались какие-то стэнды, и их содержимое абсолютно точно относилось к тематике специальности, тоесть не интересовало Хана от слова совсем. А Джисон не привык зацикливаться на вещах, в которых не видел нужды познания. Вскоре они пришли в пункт назначения. Это был просторный кабинет, с большими окнами, через которые яркие лучи июньского зенита готовы были дать тебе солнечного удара по макушке даже оттуда, такого же каменного плиточного пола светлого оттенка, но отличие от коридора было в оформлении стен: здесь они были выполнены под вид дерева, что выглядело очень красиво, по скромному мнению неопытного Джисона. Здесь так же стояло несколько больших столов, на которых покоились кипы различных тканей, швейные иглы, метры и прочие инструменты для убийства морального состояния Хана (впрочем, как и манекены, безэмоциональный неживой взгляд которых уже чуть ли не заставлял плакать бедного парня). Минхо обогнул один из столов, взял швейный метр и направился обратно. – Мне нужно снять с тебя мерки, поэтому пожалуйста, сними с себя этот мешок, – он кивнул на худи Джисона, что свободно висело на худощавом теле парня, и принялся раскручивать инструмент. – Чего? Но у меня... Под ним ничего нет! – Джисон обхватил себя руками и отшел назад, нахмурив брови и сделав губы "уточкой". После чего он принял боевую позу и продолжил: – Я так и знал, что ты сутенёр! – Ты придурок? – Ли от шока даже метр выронил. – Впервые мерки снимаешь? Нельзя было что-нибудь полегче одеть? – Ну... – теперь, кажется, до Хана дошло, что это его очередной косяк, от которого он не сможет увернуться. – Не важно. Снимай. – Ч-чего?! – Снимай говорю! – Минхо подошёл вплотную к парню и самостоятельно взял худи за края, намереваясь быстрее покончить с этим делом, потому что на разговоры он тратит свое драгоценное время, которое он бережно оберегает (хочет и пытается) от всяких Джисонов, у которых один ветер в голове, но которые на данный момент его жизни ему просто необходимы для личной выгоды, хотя, если правильнее выразиться, вообще-то профессиональной. Неожиданно дверь в кабинет резко распахивается, и в нее быстро входит какой-то низкий темноволосый парень, который явно не ожидал увидеть здесь такую сцену. – Что тут происходит? – парень в недоумении бросает на них беглый взгляд. – Впрочем, неважно. Мне просто нужна игла, но вы подождите хотя бы когда я выйду, ладно? Минхо смущённо отцепился от шокированного Хана и повернулся к парню. – Чанбин, это не то, о чем ты подумал! – Я конечно думал, что ты гетеро, но я всеми ногами и руками за однополые отношения! – Чанбин сосредоточенно перебирал иглы в игольнице. – О, нашел! Ну все, я ухожу, скажу, чтоб не заходили сюда. Разве я не классный? По дороге Со ещё какое-то время что-то бормотал про себя, вероятно, это были какие-то слова самовосхваления. После того, как дверь за ним закрылась, Минхо облегчённо выдохнул и вновь повернулся к Хану, сделав максимально недовольное лицо. – Л-ладно, ладно, снимай уже свои мерки...***
За работой дни летели очень быстро: Ли целыми днями был занят подготовкой, а Джисон же был вынужден время от времени приходить к нему для "планового смотра". В общем-то, это их даже как-то сблизило – теперь они коротали долгие примерки за разговорами и шутками, и Хан даже перестал быть таким язвительным по отношению Ли, что не могло не удивлять (хотя сарказм – это неотъемлемая его часть, поэтому нельзя сказать, что он совсем не отпускал резкие замечания и шуточки в сторону Минхо). – Слушай... Тебе действительно нравится все это? – Что? – Минхо в самом деле не понял, в чем заключался вопрос, и даже оторвался от заметания подола наряда. – Ну, тебе нравится твоя работа? – А почему не должна? – Ли усмехнулся. – Просто. – Вообще-то, я знаю, в каком университете ты учишься, но до сих пор даже не узнал, на какой ты специальности. – На музыкальном отделении. – Ого, это же круто, твои родители должны гордиться тобой, ведь туда достаточно трудно поступить, – Ли одобрительно закачал головой. – Ага, я кое-как поступил туда во всех смыслах. Мои родители были против, ведь они хотели, чтобы я продолжил их дело и был врачом в их поликлинике, – Джисон внимательно разглядывал свое отражение в зеркале. – Но, к сожалению или счастью, я был далек от всего этого и просто поставил их перед фактом, что собираюсь поступить на музыкальное отделение. Они сначала долго возмущались, но потом просто забили и сказали, мол, делай что хочешь. – Они просто так сдались? – Ну, да. Просто не оплачивают мою учебу и просто оставили меня на попечение самому себе в 18 лет. – Но ведь и твоя сестра не учится в медицинском. "Ну и зачем?!" – Минхо мысленно ударил себя ладонью по лицу. На его удивление, младший отреагировал даже слишком спокойно. – Просто она всегда была лучше меня в плане учебы и поступила сюда своими собственными силами. – Впечатляет, – Ли вскинул голову и почесал затылок. – Если честно, то не думаю, что смог бы сам поступить. – Ого, а я думал, ты тот самый гений из фанфиков: красивый, умный, при деньгах, – прыскнул. – Ты сейчас назвал меня самым красивым, умным и богатым? – Минхо игриво повел бровями, на что Джисон лишь сделал лицо, типа "Ага, мечтай". – Ну, с самым ты загнул. – Но ты не отрицаешь. – Не отрицаю. Ли кинул беглый взгляд на Хана, полный заинтересованности. – Девочкам нравятся такие смазливые мальчики, как ты. Проверь, может твои одногруппницы по тебе втайне пишут фанфики... И вообще, какого хрена ты шьешь на мне?! – младший чуть не захлебнулся воздухом от возмущения. – Ты знал, что это плохая примета?! – Ну, а как иначе тебе заткнуть рот?***
– И эту страхолюдину они назвали ангелом?! – Джисон шокировано раскрывает глаза, а Ли просто не успевает прикрыть этот "маленький поганый рот" рукой, и поэтому сейчас на них смотрит буквально все обитатели этой комнаты, которых, ни много ни мало, 20 человек из двух групп, включая их моделей. – Простите, это она просто ленту в инстаграме листала, впечатлительная! – старший нервно смеётся, пытаясь оправдаться перед всей этой толпой, благо такое поведение Хана хоть и обратило на них достаточно много внимание, но интерес к их персонам довольно быстро утих, и Ли, воспользовавшись ситуацией, оттащил Джисона за шкирку к ближайшему укромном у месту в виде угла комнаты и зашипел: – Ты чего творишь, придурок?! Джисон не умел сдаваться. И когда он услышал весьма сомнительный слух о том, что якобы во второй группе модель – прямо-таки ангел, то Хан просто не мог не проверить этого, потому что, насколько мы знаем из ситуации со зданием корпуса, он должен всегда самолично убедиться в том, что такие речи стоят своего. И вообще, он не до конца понял, что они имели ввиду под "ангелом", но то, что Хан поставил ей низкую оценку по всем параметрам – факт. – А что, я не правду сказал? – тот лишь возмущённо дуется, опять же думая, что прав. – Мало того, что меня позоришь, так теперь еще подумают, что у меня модель за гаражами с местными гопниками курит, – Ли явно пытался сдерживаться, что получалось, к сожалению, плохо. – Твое счастье, что ты пищишь как девчонка. – Ты чего, нарываешься?! – Это ты нарываешься. На неприятности на мой бедный старый зад, – Минхо измученно выдохнул и направился к месту, где были сложены все их вещи, чтобы немного отвлечь себя от этого безумия. – К сожалению, твой зад мне не жалко, – Хан плелся позади, видимо, все же понимая всю опасность ситуации, но Ли лишь проигнорировал его. Вообще, больше всего Джисон ненавидел, когда его игнорируют в такие моменты, но даже для его совсем нездравого ума все было ясно как дважды два: сейчас лучше на рожон не лезть. Поэтому он просто садится на сидение и достает из кармана своей старой любимой худи, надежно уложенной в рюкзак, смартфон и открывает диалог с другом. "Я сейчас на работе" – последнее сообщение. "Долго сегодня?" – печатает Хан и отправляет. Он слышит звук пришедшего уведомления на чьем-то телефоне, но особо не придает этому значения. "Надеюсь, что сегодня хотя бы мы потусим вместе" – снова этот звук. Теперь Хан поднимает голову, в поисках его источника, но среди такой толпы это довольно трудно, поэтому он пишет новое сообщение, просто отправляя смайлик, внимательно изучая каждого человека в комнате и навострив ухо. Снова звук. И этот звук исходил со стороны так называемой Джисоном "страхолюдины", которую он недавно раскритиковал. Он прищурился: та достала телефон, который был точь в точь похож на телефон Феликса: все те же глупые наклейки и их совместный полароид под прозрачным чехлом смартфона. Ошибки быть не может: это телефон его друга. Но откуда? В таких ситуациях, когда ему что-то непонятно, он на протяжении всей своей жизни действует одним способом: идёт напролом и прямо спрашивает. Но сейчас действовать так безрассудно опасно, потому что около него всегда сидит этот "шакал", который каждый его шаг контролирует и готов глотку перегрызть (хотя, разве его это волнует?), но все складывается как нельзя лучше, ведь объект его наблюдения только что поднял свою пятую точку и со своим спутником направляется в сторону двери, ведущей в коридор. Джисон, недолго думая, срывается с места и старается незаметно проследовать за странной персоной. Ли, заметив движение этого опасного объекта, инстинктивно срывается с места и сразу бежит за ним. – Тебя куда понесло? – снова шипит в ухо, а Хану от этого шума хочется ударить того по голове, чтобы не действовал на нервы. – Есть дело, – отрезает. – Какое ещё дело?! – Маленькое! – полушепотом кричит Хан. – Можно мне в туалет сходить-то? – А нормально нельзя было сказать? – Ли как-то даже отпускает, и они тихо закрывают за собой дверь, передвигаясь за "объектами наблюдения" (о чем Ли, соответственно, не знал), которые, по счастливой случайности, тоже направлялись именно по их маршруту. Джисон прижался к стенке, ожидая, когда они зайдут, и рукой прижал Ли, чтобы тот тоже не маячил перед глазами. – Ты чего творишь? – кажется, эта фраза возглавляет топ "самых произносимых фраз за все время, что вы знакомы с Хан Джисоном" у Минхо, но тот действительно никак не может понять, что в голове у этого парня. – Ты видел?! – Хан игнорирует вопрос старшего и как-то яростно-шокированно обращается к тому. – Да что?! – "Она" зашла в мужской туалет! – кидает Хан и быстрым шагом направляется в сторону уборной, но старший перехватывает его прямо у дверей. – И что? А вдруг они... Ну того? – Что того?! – кипит Хан. – Это ты того! А у этой дамочки телефон Ликса! Все происходит слишком быстро, и старший не успевает среагировать, как Джисон резко раскрывает дверь и кричит: – Девушка! Перед ними открывается весьма интересная картина: Чанбин стоит с каким-то парнем в платье той дамы и с париком в руках. – ...или не девушка, – тихо говорит поверженный Ли. – Феликс?! Какого хрена?!***
– Теперь потрудись объяснить, какого хрена ты вообще тут делаешь? Джисон недовольно скрестил руки на груди и испепелял взглядом друга напротив; вообще, от гнева Хана их спасло только само мероприятие, на котором они присутствовали, и за это время он успел даже немного остыть, но даже сейчас плесни на него воды – зашипит. Особенно святой, потому что сейчас Джисон действительно похож на дъявола, который пришел по душу Ликса, потому что тот совсем перестал его во всякие свои дела вовлекать, а ведь раньше они даже знали, кто когда ходит в туалет. В любой другой ситуации парень бы подумал "мой мальчик вырос", но не в этой, когда его, твою мать, друг какого-то черта участвует в показе женской одежды, при том работая с какой-то подозрительной личностью с синдромом ЧСВ и, видимо, не совсем натуральной ориентацией. И сейчас Хан действительно в душе не ликует: там у него тоже самое, что и на лице. Феликс сначала что-то бормотал себе под нос, потирая осветленную макушку с отросшими корнями, потом перебирал пальцы и уже собирался что-то сказать, как вдруг за него начал говорить его "спутник": – Ликс просто... – Молчать! – Хан вскочил с лавочки и властно тыкнул в парня пальцем, из-за чего тот даже начал тушеваться. – Если оправдания, то только из уст виновника! – теперь он перевел взгляд на бедного блондина, который из-за такого поведения друга начал смущаться перед другими. – Ну... Я просто помогал Чанбину! – Чего? Его тоже киданули что ли? – вопросительно кинул Хан. – В смысле? – теперь двое "виновников" сидели с непонимаюшим видом. Минхо быстро сообразил суть дела; не в его стиле было позориться таким образом – хватило того, что судьба скинула на его плечи такой ужасно тяжёлый и в физическом, и в моральном плане груз под именем Джисон, и из-за этого теперь он будет всю жизнь вспоминать свою самую важную работу в жизни не бурными овациями публики, а мелькающим туда-сюда лицом недовольного грызуна, который за этот месяц лишил его так много нервных клеток, сколько Ли за всю свою жизнь не терял. Поэтому теперь он быстро соскакивает со скамейки и быстро закидывает руку на плечо младшего, улыбаясь остальным: – Сестра его кинула. Он ее сидел, ждал, как примерный брат, а она уже домой до этого ушла, – он незаметно ударил Джисона по спине, из-за чего тот прошипел что-то типа "ты чего делаешь?!", на что старший кинул на Хана испепеляющий взгляд и он понял, что сболтнул лишнего. – Нет, ну вы представляете! – Не похоже на нее... – младший Ли задумчиво почесал щеку. – А ты вообще тему не переводи! – Джисон вдруг оклемался и вновь стал яростно тыкать своим указательным пальцем в друга. – Ты сам не даёшь мне договорить! – Феликс вдруг осмелел и нахмурил брови, но потом быстро пришел в себя и продолжил: – Я узнал, что у Чанбина намечается подобное дело, и... – Он заставил тебя?! – Хан начал закатывать рукава. – Ах ты... – Нет! – воскликнул Ли. – Я сам предложил! В компании вдруг повисла тишина. Такая не совсем уютная тишина. Ли смущённо перевел взгляд на землю, пытаясь то ли найти в ней спасение, то ли изучить растительность сквера, а Минхо с Джисоном все то время удивлённо таращили на этих двоих глаза, пребывая в прострации, и только Чанбин вдруг расслабился и решил задать совсем нескромный вопрос: – А вы-то как умудрились работать вместе? Джисона как током прошибло: он глянул на старшего, ища, видимо, поддержки, но тот впал в ещё большую прострацию от такого вопроса. Хан понял, что несмотря на всю показную крутость Ли, разбираться со всем этим придется ему самому. Так пошел долгий рассказ о первой встречи Минхо с Джисоном, его непутёвой модели (эту часть Ли взял ответственность рассказать сам, и, конечно, совсем немного приукрасил эту историю) и о том, что Хан, как самый добросердечный и бескорыстный человек в мире, не мог оставить бедного студента в такой трудной ситуации, поэтому, конечно же, помог ему. Только вот Ли настаивал на том, что младший совсем стыд потерял, и решил напомнить все те моменты унижения, которое он испытал, когда Джисон так неласково относился к труду старшего. "– Вот зачем ты налепил все эти рюши?! Дерьмо какое-то! – Дерьмо – это продукт жизнедеятельности животных, а это, – старший указывал на наряд, в котором сейчас крутился Хан перед зеркалом. – Мой труд и моя гордость!"***
– Я думал, у тебя язык покруче подвешен, а ты, оказывается, впадаешь в анабиоз при любом удобном случае. – Слушай, ты хоть знаешь, что такое анабиоз? Оказывается, убедить тех двоих оказалось не так уж и просто, и это заняло кучу времени, но кто в здравом уме поверит в то, что один парень поможет другому, причем незнакомому, в одной очень сомнительной афере, представившись девушкой? Ну, вообще-то так и оказалось. У Чанбина с Феликсом. – Кто бы мог подумать, что мой друган мутит с этим... – Хан явно был в небольшом шоке от новостей друга: в кругу знакомых Джисона вообще-то вроде не было людей нетрадиционной ориентации, и узнать, что твой лучший друг является представителем тех самых, он, конечно, не ожидал. – А ты, видимо, хороший друг, ведь Феликс даже боялся тебе об этом говорить, – младший кинул испепеляющий взгляд на Ли, но тот даже и бровью не повел. Действительно. В таких ситуациях важно сохранять невозмутимость, если хочешь раздавить соперника морально. – Ты типа думаешь, что он мне противен теперь? – Хан всегда имел тяжёлый характер и плохо владел собой, и вот сейчас он просто начинал закипать от гнева, потому что: "Какого хрена ты вообще о себе что-то возомнил, напыщенный индюк?" – А... – А вот и хуй тебе, – Джисон прервал старшего, из-за чего тот кинул на него взгляд полный презрения. – Больше всего ненавижу, когда меня перебивают. – Больше всего ненавижу таких индивидуумов, который мнят о себе невесть что. Ли вопросительно изогнул бровь. – Но я тебе ничего не сказал. – Я знаю, что ты подумал. – О чем? О том, что ты гомофоб? – Минхо явно нравилось доводить младшего до белого каления, а Хану просто не посчастливилось родиться слишком импульсивным. – Знаешь что? Да я хоть сейчас засосу тебя! У Джисона уже пар из ушей шел, а Ли это лишь забавляло. Но кто бы мог подумать, что Хан в действительности такой безбашенный?... Только Ли хотел усмехнулся на слова младшего, как длинные пальцы хватают его за воротник рубашки и резким движением заставляют немного наклониться вниз. А затем, кажется, случился сбой в системе. Но когда он очнулся, чужие шершавые, но теплые губы уже накрыли его. Ли широко распахнул глаза и быстро отстранился от младшего. – Ты чё, совсем придурок?! – он тер рукавом рубашки свои губы, желая избавиться от недавних ощущений, но тут его хорошо развитая тактильная память обернулась ему боком. – Зато теперь ты не будешь себе надумывать всякого, – недавно лопающийся от ярости Джисон уже в полном спокойствии смотрел на старшего, от чего тот лишь смущался и отворачивал голову. – Ты реально придурок... Просто пользуешься тем, что я не смогу ничего с тобой сделать, ибо фингалы под глазами уже будет слишком. – А что, ты же хотел показать народу что-то очень оригинальное? – младший восстановил свой ход, и Ли только сейчас кинул на него взгляд, потому что даже для него пересечься взглядами теперь – полный конфуз. А ведь он, вроде, хотел казаться невозмутимым.***
Прежде тихое кафе сегодня как-то по особенному слишком насыщенное на различные звуки: за столиком справа сидят какие-то подростки, что-то бурно обсуждая и сопровождая все это громким смехом и возгласами; затем – за этой шумной компанией – семья: родители тихо потягивали свои напитки, слушая оживленную речь их маленького, восторженного чада. Весь этот гомон не раздражал Джисона, а даже наоборот, теперь как-то успокаивал и создавал ощущение полного комфорта. Со дня показа прошло уже чуть больше трёх дней. За это время, как ни странно, Хан даже соскучился по всей этой суете, в которой находился в течение месяца. С Ли на контакт тоже не выходил до сего времени: все же глупо отрицать, что такого талантливого дизайнера, как он, просто поигнорировали бы на таком масштабном мероприятии. И действительно: его работы заметили довольно крупные компании, что не могло не радовать. Поэтому, теперь старший слишком занятой человек, что как-то даже немного подбешивало Хана. "Разве часть заслуги не принадлежит мне?" – цокает. На самом деле, вспоминая тот день, нельзя сказать, что Джисон не запаниковал. Он вообще нечасто появлялся на столь широкой публике, а ещё и в образе женской модели – подавно такого не было. – Может, сбежать, пока не поздно? – он нервно перебирал пальцы, тихо обращаясь к другу. – Успокойся, – Феликс положил руку на плечо Джисона в подбадривающем жесте, и Хан вообще понять не мог, как тот мог оставаться таким спокойным, ведь у самого коленки затряслись, когда он увидел, сколько людей будет наблюдать за их дефиле. "Ну, да. определенно точно половина заслуг – моя". Парень тихо постукивал пальцами по деревянному столику, вдаваясь в воспоминания о прошедшем, пока над его ухом не раздалось громкое: – Привет, долго ждал? – Боже, ты меня испугал, придурок! – Джисон схватился за сердце, испепеляя взглядом друга. Феликс громко рассмеялся и сел за столик. Вслед за ним прошел и Чанбин, присаживаясь рядом с Ли напротив Джисона. – Между прочим, ты у меня ещё даже за страхолюдину не огреб по моей доброте душевной, так что прибереги возмущения на потом. – Ну я же извинился! – простонал Хан, измученно положив голову на стол и упёршись взглядом в окно. – Кстати, а где Минхо? – Чанбин с удивлением обнаружил, что следов Ли старшего здесь ещё нет. – Сказал придет скоро, не знаю, – Джисон отмахнулся. "Ну, и ладно. И без него хорошо!". Думал Хан. Но в глубине души ему не давало покоя то, как он повел себя за неделю до показа. Да, речь о том поцелуе. Джисон не был удивлен поведению Ли: он целыми днями и так был как на иголках, а после этого и подавно старался сводить их контакт на нет, особенно после показа. И Хан всегда уверенно заявлял самому себе "ну и слава богу", а внутри его терзали не то совесть за тот глупый случай, так как понимал, что за эта ситуацию ответственность полностью лежит на нем, то ли обида на старшего, что он так себя ведёт. Но Хан Джисон – не Хан Джисон, если признает это. – Простите за задержку. – А вот и звезда нашего вечера! – радостно воскликнул Со. Джисон обернулся: рядом стоял Минхо собственной персоной. Он сел рядом с Ханом, приветливо улыбаясь собеседникам. "Лыбится, аж бесит" Теперь младший ну никак не мог сосредоточиться на приятном времяпровождении: почему-то мысли заняты были совсем другим, пока друзья оживлённо болтали и расспрашивали Ли о его успехах. И только когда дело подходило к вечеру, Феликс с Чанбином поспешили попрощаться, кинув напоследок что-то типа "увидимся" – Джисон опять не слушал. Он просто продолжал смотреть в окно, не обращая на ситуацию вокруг. – Ну, и долго ты так будешь сидеть? Младшего как ток прошиб. Он лениво повернулся к Минхо, всем своим видом показывая, что ничуть не заинтересован в диалоге: – А я думал, ты меня избегаешь. – С чего бы? – тот усмехнулся. – Ни с чего. Отвали. – А ты все такой же грубый. – А что, за три дня что-то должно было измениться? – Джисон прыскнул. – Нет, но меня и так в принципе все устраивает, – Минхо улыбнулся и встал из-за стола. – Кстати, у меня есть предложение, от которого ты просто не сможешь отказаться. – Какое? – младший удивлённо поднял взгляд на Ли. – Хочешь быть моей моделью? – тот смеётся только. – Ты подумай! И уходит. – Придурок... – шипит Хан вслед. "А что, неплохое предложение..."